Текст книги "Сладкое предательство"

Закончив эту оскорбительную тираду, вдова Стюарт подстегнула мула и направила его на запад, предоставив Риджу тянуть остальных животных. Ридж в недоумении сдвинул брови, глядя в спину удаляющейся вдове. Старуха оказалась куда более странной, чем ему показалось вначале. Во-первых, она совсем не так тяжела, как могло показаться, глядя на ее грузные формы. И во-вторых, Ридж готов был поклясться, что почувствовал у нее под платьем толстые мягкие подкладки. Возможно, он и ошибается, но, похоже, под личиной вдовы скрывается кто-то совсем другой.

Он отправился вслед за вдовой, а недоумение его продолжало расти. Эта старая ведьма подстегивала его любопытство, однако не настолько, чтобы ему захотелось разгадать ее тайну. Для него же лучше, если он не станет совать нос в чужие дела и будет подальше держаться от старухи.

Но, даже приняв такое решение, он не смог избавиться от мысли, зачем женщине выглядеть полнее, чем она есть на самом деле. Или она рассчитывает, что мягкие толстые подкладки облегчат ей езду верхом? А может, Сабрина Стюарт защищает себя ворохом одеяний совсем с другой целью?

– Поднажмите, Теннер! – властно прикрикнула старуха. – Я не собираюсь из-за вас плестись всю дорогу до Санта-Фе.

Ридж пришпорил своего серого жеребца. Возникшая мысль не давала ему покоя. Впрочем, Риджу вовсе не хотелось увидеть ее лицо, но… «Никаких «но», – оборвал он себя. – Надо думать о деле». Совершенно очевидно, что эта незнакомая дама, которая потребовала, чтобы он сопровождал ее все семьсот пятьдесят миль до Санта-Фе, прячет под маской траура много больше, чем заплаканные глаза… Добро бы траур!

Но зачем же ей представляться не той, кто она есть на самом деле? Такая ли она несносная, как хочет убедить Риджа?

Проклятие! С какой стати он мучается этими вопросами? Ему нет дела до того, кто на самом деле эта ведьма и почему она скрывается под маской вдовы. Ему вполне достаточно собственных неприятностей и без этой сварливой, нетерпимой и надменной старухи.

Сквозь прищуренные веки он вглядывался в широкие плечи и еще более широкий зад вдовы. Он подумал, что, в конце концов, настанет момент, когда она потеряет бдительность и предстанет перед ним в своем истинном виде. Однако, учитывая непредсказуемый нрав вдовы, Ридж решил не торопить события. Кто знает, начни он расспрашивать Саманту Стюарт, и она станет еще более подозрительной и свирепой…

Ридж тяжело вздохнул, отогнал эти грустные мысли и устремился вперед. Они направлялись к местечку Круглая роща, лежащему в тридцати пяти милях западнее форта. Это было место первого ночлега для всех, кто направлялся в Санта-Фе. «Если мы поторопимся, то достигнем Круглой рощи до наступления темноты», – прикидывал Ридж. На следующий день они заночуют на Орегонской тропе, что в тридцати милях от Круглой рощи. Отличные места для ночлега. Эта тропа разделяет реки Канзас и Осейдж. «Хотя о каком приятном ночлеге может идти речь в обществе этого бульдога? – с обидой вопрошал себя Теннер. – Природа там потрясающая, а вот компания в лучшем случае терпимая».

Молодой человек дал себе слово не спускать глаз со своей спутницы во время путешествия, потому что за это, собственно, ему и платят. Однако мысли его будут заняты обворожительной красоткой, которую он видел в Сент-Луисе. «Мечтать так мечтать», – решил Ридж. Ах, как бы ему хотелось сейчас скакать бок о бок с этой волшебной феей с длинными черными волосами и сказочно стройными ногами! Какое удивительнее путешествие совершили бы они, доведись ему сопровождать этого ангела, Сабрину Спенсер, а не свирепую старуху с языком-бритвой!

«Господи, кажется, я влюбился в богиню, которую больше никогда не встречу! – отругал себя Ридж. – Это какое-то наваждение!» Он ведь даже не знает, как эта актриса выглядит вблизи, зато не может забыть ее ноги! Или он провел в седле слишком много времени, или у него заплыли мозги? Нормальный человек не станет мечтать о женщине, о которой знает только то, что у нее великолепные стройные ножки, каких ему еще не приходилось встречать. «Нет, это чистое сумасшествие, – решил Ридж. – Если не взять себя в руки, пожалуй, скоро пригрезится, что вдова Стюарт и есть неуловимая нимфа моих мечтаний».

Он искоса посмотрел на гору черного атласа и юбок, громоздящуюся на муле. Нет, даже в самом страшном ночном кошмаре не привидится, что эта ведьма – та самая актриса, которая запала ему в сердце! Скорее пустыня Сахара погрузится в морскую пучину, чем Ридж увидит в Сабрине Стюарт нечто большее, чем старую брюзжащую каргу с нравом быка.

Преисполненный отвращения, Ридж натянул широкополую шляпу на лоб и устремил взгляд вдаль. С какой стороны ни посмотри, а ничего хуже, чем это путешествие, за тридцать три года его жизни не случалось.

Пока Ридж проклинал свое невезение, Сабрина Спенсер радовалась успеху, прячась за густой вуалью. Она бы удивилась, если бы, сыграв эту роль на сцене, не вызвала бурные аплодисменты зрительного зала. Судя по кислому выражению лица ее спутника, ему хотелось держаться подальше от вдовы Стюарт. Именно этого Сабрина и добивалась, воздвигая стену между собой и красавцем проводником. Ридж Теннер выполняет взятое обязательство, и ничего более.

Сабрина облегченно вздохнула, чувствуя себя в полной безопасности, хотя эти пустынные места кишели разбойниками и воинственно настроенными индейцами. Уверенно восседая на муле, она не могла нарадоваться на своего проводника. Хорошо, что не приходится отбиваться от ухаживаний этого распутника. Между ними не могло возникнуть и намека на взаимную симпатию, но зато из-под густой вуали она позволяла себе тайком восхищаться мощным торсом Риджа. В прошлом Сабрина никогда не позволяла себе ничего подобного, так как в силу ее профессии и таланта мужчин всегда влекло к ней. Сейчас же, впервые в жизни, она имела возможность рассматривать мужчину, легко удерживая его на расстоянии от себя.

Девушка усмехнулась этой мысли. Она добилась того, что Ридж Теннер возненавидел ее. После всех ужасных слов, которые она наговорила ему, она была уверена, что он не осмелится лишний раз приблизиться к ней. Она понимала, что, возможно, была излишне жестока к нему, но к этому ее вынуждали сложившиеся обстоятельства. Однако в проводнике она увидела нечто, чего не встречала в других мужчинах. Как странно и тревожно испытывать сильное влечение к совершенно чужому человеку…

Внезапно Сабрина замерла, сердце ее бешено забилось, дыхание участилось. Боже милосердный! Да ведь она испытывает к Риджу Теннеру то самое физическое влечение, с которым совершенно не умела справляться ее мать. Неужели этот недуг поразил и Сабрину? «Нет!» – горячо поклялась себе девушка. Она, конечно, дочь своей матери, но у них с Карлоттой нет и не будет ничего общего. Жизнь матери вся состояла из мимолетных увлечений. Сабрина же никогда не позволит себе увлечься мужчиной только потому, что у него привлекательная внешность или он искусен в любовных утехах. Смысл жизни не должен заключаться в постоянных похождениях, подчиненных лишь зову плоти. Сабрина не желала опускаться столь низко, уподобляясь Карлотте.

Если она увлечется кем-нибудь, то вовсе не для того, чтобы потакать минутной слабости. Она дождется человека, которым будет восхищаться, которого будет уважать. Если же этого не произойдет и она не встретит того, кто сумеет доказать ей, что вечная любовь существует, – тогда лучше уж вовсе не выходить замуж.

Несомненно, Ридж Теннер гордится тем, что покорил стольких женщин. Можно спокойно восхищаться его великолепным телосложением, но она никогда не станет грезить о его объятиях. Этим она только осложнит себе жизнь. Кроме того, она стремится на запад с определенной, целью и не допустит, чтобы пара ослепительно синих глаз помешала этому. «Нет, – решила Сабрина, – Ридж Тендер не для меня. Он как далекая звезда, мерцающая на черном бархатном небосклоне. Им можно любоваться только издалека. Попробуй дотронуться – обожжешься!»

С этой мыслью Сабрина посмотрела вдаль. В Санта-Фе будет много дел. Зачем осложнять жизнь привязанностью к человеку, для которого она так и останется простым развлечением?

Черт побери этих мужчин! Среди них нет ни одного достойного любви, кроме Айвэна Спенсера, которому Карлотта за любовь заплатила изменой. И в довершение всего, после двадцати пяти лет безупречной службы его репутация была втоптана в грязь. «Должка же быть в этом мире хоть какая-то справедливость», – сказала себе Сабрина. Она обязана защитить доброе имя Спенсера, даже если отцу уже не суждено узнать об этом.

Дочь Айвэна Спенсера не успокоится, пока не узнает, что же произошло в ноябре 1862 года. «Отец виновен только в одном: он увлекся женщиной, которой была чужда преданность одному мужчине, но за это не наказывают», – подумала Сабрина. До прошлого года в послужном списке Айвэна не было ни пятнышка, и Сабрина собиралась выяснить, что за страшное преступление совершил отец. Он вообще не был способен совершить ничего противозаконного. Кто-то оговорил его, Сабрина не сомневалась в этом. Другого объяснения быть не может. Она не покинет Нью-Мексико, пока не узнает, что произошло, даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь.

Глава 5

Сабрина неловко спешилась, действительно ощущая себя втрое старше своего возраста. Миновав часть пути, путешественники, наконец, решили остановиться на ночлег. Все ее тело занемело, а в ноги будто воткнули тысячи иголок. Путешествие длилось уже пятый день, и она сама настояла, чтобы они продвигались на запад как можно быстрее, поэтому не могла жаловаться, что Ридж останавливался всего два раза в день, да и то всего на полчаса, чтобы животные могли перевести дух и вволю напиться.

Сабрина с наслаждением ощутила под ногами твердую землю. Ридж решил заночевать на опушке леса, протянувшегося вдоль берега речки Неошо. Прохладная тень дубов, осин, грецкого ореха манила обессиленных путников. Солнце было еще довольно высоко, но уже чувствовалось приближение вечера. Тени быстро удлинялись, в лучах солнца появился золотой оттенок.

Еще в начале путешествия Сабрина и Ридж распределили свои обязанности. Риджу предстояло охотиться, обеспечивая себя и свою спутницу свежим мясом и дичью, а Сабрине – разводить костер и готовить пищу. До сих пор оба справлялись с обязанностями. Девушка не жаловалась, что приходится готовить и мыть посуду после еды. Ридж был отличным охотником, поэтому ни одного вечера они не оставались без жареного кролика, фазана или рыбы.

Сабрина села на пень и устало посмотрела вдаль – море колышущейся травы простиралось до самого горизонта. Ей нестерпимо захотелось скинуть с себя многослойный наряд, в котором она парилась весь день и благодаря которому теперь была на грани обморока. Стояла весна, но было не по сезону тепло. Сабрине было нестерпимо жарко в черном закрытом платье с толстым слоем подкладок.

Ридж, напротив, расстегнул кожаную рубаху, ветерок приятно обдувал его грудь. Сабрине же ее наряд начинал казаться тюрьмой. Но снять его она не могла, иначе тотчас навлекла бы на себя ненужные неприятности. Вот и приходилось выбирать: или мучиться от жары, или отдать себя в руки злостного распутника. Сабрина решила, что лучше страдать от удушья, чем открыть свое истинное лицо Риджу Теннеру. Он мужчина, и, стало быть, не заслуживает доверия.

Сабрине ужасно хотелось, чтобы Ридж, вернувшись с охоты, объявил, что собирается провести вечер в ближайшем селении. Тогда она получила бы несколько часов свободы – смогла бы скинуть свое ненавистное одеяние и окунуться в прохладные воды реки. Представив себе это удовольствие, девушка с тоской вздохнула. Сейчас она была готова отдать все что угодно, лишь бы поплескаться в реке.

Держа в руках большую рыбину, Ридж подошел к пню, на котором отдыхала вдова Стюарт. Он, как всегда, протянул ей улов, ожидая, что старуха сразу же примется за стряпню, но та лишь недовольно фыркнула.

– Опять рыба? – недовольно поморщилась вдова. – Я уже столько ее съела, что, кажется, скоро сама превращусь в рыбу. – Она посмотрела на рыбину, бьющуюся в руках у Риджа. – У меня скоро плавники вырастут!

Девушка с надеждой посмотрела на проводника. Господи, хоть бы он оказался где-нибудь подальше отсюда! Сабрина надеялась, что ее колкости отобьют у него охоту стоять рядом, однако Ридж не сдвинулся с места и продолжал смотреть на вдову.

– Я ожидала, что вы сегодня вечером отправитесь на поиски смазливых мордашек в ближайшем селении.

У Риджа от удивления брови поползли вверх. Он знал, что старуха не одобряет распутства, но тут вдруг сама толкает его на это – значит, хочет на время избавиться от него. Любопытство его распалилось до предела: зачем ей нужно остаться одной?

– Уверен, что в здешнем селении я нашел бы благодарное общество, если бы несколько месяцев назад кучка отщепенцев не разорила его. Полковник Райберн рассказал, что разбойники убили всех жителей, а дома сожгли. Остались одни печные трубы и развалины. – Он едва заметно улыбнулся. – Так что, как видите, вдова Стюарт, вам придется терпеть меня весь вечер.

Пока Ридж стоял, глядя на загадочный ворох черного атласа, вопросы, которые последние дни крутились у него в голове, внезапно выплеснулись наружу.

– Мадам, мы путешествуем вместе уже пять дней, а я еще ни разу не видел вашего лица, – вдруг выпалил он. – Разве вы не собираетесь открыть лицо солнечному свету?

Ридж поклялся себе не лезть не в свое дело, но любопытство пересилило. Просто невероятно, что старуха ни разу не сняла вуаль. Она ела, спала и передвигалась с густой вуалью на лице. Ридж уже начал сомневаться, что у нее вообще есть лицо. А если и есть, то, наверное, ужасно безобразное и страшно уродливое. Поэтому она и не желает открывать его.

Он все ждал, когда старуха потеряет бдительность и он, наконец, узнает, действительно ли женщина, скрывающаяся за вуалью, так холодна, как старается показать это, или так уродлива, как он думает. Однако Сабрина Стюарт была осторожна сверх меры. Она предвидела любые ситуации, в которых ей бы пришлось раскрыть себя, и умело избегала их.

Даже если бы Риджу удалось увидеть лицо спутницы, он решил бы, что она вдвое старше его. Сабрина гримировалась очень умело. Она тщательно нарисовала морщинки в уголках глаз, на лбу и вокруг рта. Под толстым слоем грима кожа выглядела бледной и грубой, совсем не такой, как ее гладкое личико.

С трудом поднявшись, Старуха взяла из рук Риджа еще живую рыбину и принялась за стряпню.

– Мистер Теннер, после утраты любимого человека полный траур принято носить в течение года. А со смерти моего… мужа прошло менее полугода. Я сочла бы святотатством снять черное платье и вуаль так скоро после… гибели Генри.

Вдова бросила на Риджа быстрый взгляд сквозь вуаль, отмечая про себя, как испытующе он смотрит на нее своими синими глазами. Она догадывалась, что его любопытство разгорается с каждым днем все сильнее, и поэтому старалась укрепить разделяющую их стену, отпуская в его адрес колкости и оскорбления, после которых они иногда не разговаривали по нескольку часов кряду. Однако не меньшим любопытством мучилась и сама девушка. Ей очень хотелось узнать о прошлом этого человека. Для нее он тоже оставался загадкой. Да, Ридж был сильным, уверенным, ответственным, и вместе с тем Сабрина заметила в нем и другое – какую-то безумную удаль. Внезапно вопросы стали возникать один за другим. Откуда он так хорошо знает пустыню и почему чувствует себя здесь как дома? Почему он стал бабником и каким образом освоил в совершенстве науку обольщения? Что двигало им? Каков род его занятий, да и есть ли у него профессия? Где он научился бесшумно передвигаться и почему одет так, что его происхождение вызывает сомнения?

Сабрина удивилась сама себе – когда все эти вопросы она задала Риджу, который вдруг понял, что его попутчице интересно, кто он и каковы его цели.

Он серьезно посмотрел на толстую вдову, пряча в глазах веселые искорки.

– Что это вдруг у вас появилось желание поговорить, мадам? Я полагал, мы испытываем взаимную неприязнь и безразличие друг к другу.

Старуха надела рыбину на палку, повесила над огнем и повернулась к Риджу.

– Если у вас нет желания рассказывать о своем прошлом, так и скажите. Я особенно не церемонилась, когда нанимала вас, поэтому не жду особого почтения, но, если пожелаете что-нибудь рассказать о себе, я выслушаю вас.

Ридж был готов поклясться, что его подопечная приложит все силы, чтобы показаться несносной, однако сейчас ее слова прозвучали вполне миролюбиво.

– Что именно в моем прошлом вас интересует? – поморщился он. – Будет жаль, если я утомлю вас повествованием о своей юности, в то время как вам просто хочется узнать вкратце о каком-то конкретном отрезке моей жизни. – Ридж насмешливо улыбнулся. – Вы ведь сами сказали, что я вас интересую лишь постольку, поскольку являюсь ходячим компасом.

– Для начала расскажите о своем происхождении, – проговорила вдова Стюарт и сквозь вуаль посмотрела на Риджа. – У вас были родители или вы вылупились из яйца? А когда я сочту себя удовлетворенной вашим ответом, расскажите, где вы научились так искусно подражать индейцам. Ваше умение подкрасться совершенно бесшумно пугает меня. – С тяжелым вздохом вдова опустилась на пень поблизости от костра. – Если ваш рассказ окажется интересным, я продолжу задавать вопросы, если нет – буду довольствоваться щебетанием птиц и стрекотом цикад.

Ридж налил себе кружку кофе и усмехнулся прямоте старухи.

– Я не вылупился из яйца, мадам, но, честно говоря, первые пятнадцать лет жизни был вполне уверен, что я действительно индеец, – начал он свой рассказ. – Много лет назад индейцы навахо во время набега выкрали новорожденного сына у Джейкоба и Мелиссы Теннер и увезли с собой в Каньон-де-Шелли, где проживало их племя.

Когда вдова встала и подошла к огню, чтобы перевернуть рыбу, озорная мысль пришла в голову Риджу. Он презирал себя за такую низость, но удержаться не смог. Пока миссис Стюарт стояла к нему спиной, он торопливо вынул из сумки бутылку спиртного и отлил часть содержимого в кофе, который старуха обязательно выпивала каждый вечер, прежде чем устроиться на ночь на своей подстилке.

Ридж налил ей кружку горячего кофе, проводил назад к пню и продолжил свое повествование. Он собирался говорить до тех пор, пока выпитый алкоголь не начнет действовать. С самого начала путешествия Ридж дал себе слово не связываться со старухой, но уже не раз Сабрина Стюарт удивляла его своей подвижностью и силой, которые никак не сочетались с ее предполагаемым почтенным возрастом. Что-то здесь не сходилось. Он был не в состоянии понять, почему она хотела выглядеть толстой, когда на самом деле была худой, и почему опиралась на палку, хотя на самом деле не нуждалась в ней. «Когда эта ночь подойдет к концу, я увижу лицо под вуалью и узнаю, как на самом деле выглядит эта плутовка», – пообещал себе Ридж.

– Так что вы говорили? – прогнусавила старуха, устроившись на пне и собираясь пить кофе под его неторопливый рассказ. – Что произошло после того, как индейцы похитили вас?

Сдерживая довольную ухмылку, Ридж смотрел, как вдова начала пить кофе.

– У моих настоящих родителей было большое ранчо в красивейшей долине реки Рио-Гранде, к юго-западу от Санта-Фе. Индейцы часто совершали туда набеги, уводили лошадей, овец. Моя приемная индейская мать была бездетна. Они с мужем очень хотели сына, а поскольку своего иметь не могли, выкрали чужого, вместе с сотней овец и десятью лошадьми. – Ридж прервал рассказ и предложил вдове еще кофе, который она с удовольствием выпила.

Потом он продолжил свой рассказ.

– Я рос в полной уверенности, что я индеец, сын одного из вождей нашего рода. У индейцев навахо нет единого вождя, который правил бы всеми. У каждого рода свои вожди, а решения они принимают только сообща. Из уважения к другим родам никто не решался поведать мне правду о моем происхождении; каждый считал, что это не его дело.

– Значит, у народа навахо нет единого вождя, который выступал бы от его имени? – переспросила вдова и непонимающе уставилась на свою кружку в руках.

После выпитого кофе во рту остался странный вкус. Не приготовь она кофе своими руками, обязательно обвинила бы Риджа в том, что он из вредности добавил туда какую-нибудь гадость.

– Не потому ли часть народа навахо ведет с белыми войну, а часть говорит о мире?

Ридж утвердительно кивнул:

– Среди индейцев навахо есть такие, как, например, мой двоюродный брат Мануэлито – вождь одного из родов, чьи люди настолько настроены против мексиканцев и белых, что никогда не сложат оружия и не пустят белых на свои земли. А есть и такие, кто не держит на белых зла и хотел бы договориться с ними о прочном и долгом мире.

Вдова взмахнула обтянутой перчаткой рукой, подавая Риджу знак продолжать рассказ. Ей было интересно узнать об индейцах, с которыми ее отец имел дело, служа в Форт-Кэнби. Ридж послушно продолжил, но успел заметить, что обычно резкие движения спутницы сделались более плавными и мягкими. Защитная стена, скрывающая непонятное создание, под действием алкоголя дала трещину.

– Я узнал легенды народа навахо, научился ценить их священную землю в Стране большого неба.[1]1
  Неофициальное название штата Монтана. – Примеч. ред.


[Закрыть] Мы жили как кочевники. Индейцы навахо называли свою землю Динетта. Моя семья занималась скотоводством, мы пасли овец в долине. Не раз нам приходилось замирать перед огромной Паучьей скалой, пристанищем таинственных духов, где виднелось поселение наших предков, выдолбленное в скале, над которой нависала другая скала. В Стране большого неба считают, что на небесах обитает бог Солнца. А Святой Народ попадает к нему на солнечных лучах, на молнии или по радуге.

Ридж тепло улыбнулся этим воспоминаниям, наполнил чашку, протянутую вдовой, вернул ей и продолжил свой рассказ о легендах индейцев навахо.

– Величие природы и присутствие Святого Народа священно для Дене – так называют себя индейцы навахо. – Теннер прервал повествование, подошел к костру и перевернул рыбу, пока она не сгорела.

Выжидая, пока вдова осушит очередную кружку сдобренного виски кофе, он собирал раскиданный вокруг хворост, чтобы подложить его в огонь.

– А когда вы узнали, что в ваших жилах течет кровь не индейцев навахо? – нетерпеливо спросила старуха.

Ридж вскинул голову. Брови его удивленно поползли вверх, он с любопытством посмотрел на вдову. Ридж был готов поклясться, что голос миссис Стюарт резко изменился. Он вдруг сделался легче и звучнее, стал мелодичнее и теперь не имел ничего общего с тем скрипучим гнусавым голосом, каким обычно говорила старуха.

Не спуская с нее глаз, Ридж продолжил повествование.

– Когда для меня настало время становиться мужчиной, мой приемный отец рассказал правду о моем происхождении. Он с грустью поведал, что я никогда не смогу стать вождем рода, когда придет его время уйти по радуге к Святому Народу, потому что я не индеец. Отец рассказал мне о ранчо Теннеров к югу от Динетты и признался, что выкрал меня у настоящих родителей, чтобы сделать счастливой свою жену.

Оторвав взгляд от огня, Ридж с интересом посмотрел на вдову. Старуха что было мочи обмахивалась импровизированным веером, опасаясь, что вот-вот упадет без чувств от того, как разгорячилась ее кровь. Похоже, теплая весенняя ночь и ее многослойный наряд привели к тому, что температура у нее резко подскочила. Голова кружилась, вдова была уже не в состоянии координировать свои движения, ей становилось все жарче и жарче. Она пила кофе кружку за кружкой и никак не могла утолить жажду. Она боялась, что если встанет за очередной порцией сама, то тут же упадет на землю, поэтому жестом попросила Риджа подать ей еще кофе. Однако, когда Ридж выполнил ее просьбу, она заявила, что больше пить не может, потому что и так вся горит.

– Я вся как в огне. Дайте-ка мне выпить чего-нибудь попрохладнее, – потребовала она уже совсем не таким грозным голосом, как раньше.

Ридж удовлетворенно усмехнулся про себя. Его план начал срабатывать, каменная стена, окружавшая вдову, дала еще одну трещину. Теперь он не сомневался, что Сабрина Стюарт совсем не та женщина, за которую себя выдает.

– Боюсь, могу предложить вам только виски или воду, мадам. Что вы предпочитаете?

Полагая, что виски облегчит ее страдания, вдова, к вящему удовольствию Риджа, попросила более крепкий напиток.

Теннер с ухмылкой протянул ей бутылку:

– А я думал, вы осуждаете алкоголь, вдова Стюарт. Или это единственный порок, который вы себе позволяете?

Старуха только фыркнула в ответ, налила себе виски и расправилась с напитком совсем неподобающим даме образом.

– Да будет вам известно, юноша, сегодня я чувствую себя не очень хорошо. Думаю, сказывается возраст. – Она попыталась выпрямиться и сделала Риджу знак продолжать.

Заметив, что рыба уже готова, Ридж снял ее с огня и разделил на две порции – хотя это входило в обязанности вдовы. Однако сегодня он хотел, чтобы она как следует напилась, и не стал отвлекать ее.

По тому, как неуверенно звучал голос старухи, Ридж понял, что она приняла уже достаточно. Еще часок, и он сможет делать с ней все, что захочет. Вот тогда он и узнает, кто скрывается под густой вуалью. Ридж улыбнулся своим мыслям.

– Ну, продолжайте же, – потребовала его спутница, ковыряя рыбу на тарелке. – Я нахожу ваш рассказ необычайно интересным.

– Вскоре после того, как я узнал правду о своем происхождении, меня послали с группой других воинов доказать, что мы уже мужчины и достойны своего рода. – Взгляд Риджа затуманился, словно облачко набежало на его лицо. – Но пока нас не было, на наше селение напали мексиканцы, чтобы забрать индейцев в рабство. Индейцы навахо мужественно сопротивлялись, многие погибли. Мои приемные отец и мать были среди тех, кто предпочел смерть неволе. Несколько месяцев я в одиночестве скитался по Стране большого неба, оплакивая смерть близкой мне семьи. Я одичал, едва не превратился в зверя, иначе было не выжить. – Ридж замолчал, глубоко вздохнул, вспомнив то тяжелое время, и глотнул виски, совсем забыв, что собирался сохранить ясную голову. – Пока я скитался, мне вспомнился разговор с приемным отцом о моих настоящих родителях. И тогда, покинув Динетту, я направился к ранчо Теннеров в долине Рио-Гранде. Какое-то время я тайком наблюдал за жизнью своей настоящей семьи. – Он неопределенно пожал плечами. – Наверное, мне ужасно захотелось наверстать упущенное, поближе узнать жизнь этих людей, так непохожую на жизнь кочевых индейцев. – Ридж вытянул вперед свои длинные ноги и уставился в темноту невидящим взглядом. – Наконец я собрался с духом и… – Его рассказ был прерван невнятными звуками, издаваемыми вдовой. – Мадам, вы слушаете меня? – спросил он и обернулся к старухе.

Сидя на пне, миссис Стюарт медленно покачивалась в такт мелодии, которую негромко напевала. Сейчас она уже не казалась той добродетельной, почтенной матроной, которую изображала из себя почти всю неделю.

Сабрина не совсем понимала, что с ней происходит. Она всегда пила только виноградное вино, и то понемногу. Сейчас, после выпитого виски, ее охватили удивительная бесшабашность и легкость, становилось все труднее следить за рассказом проводника. Сабрина поймала себя на том, что не слушает его, а тихонько посмеивается, вспоминая некоторые стычки между ними.

– Вдова Стюарт! Вы слышали, что я вам рассказал за последние четверть часа? – неожиданно спросил Ридж.

Сабрина не отозвалась, продолжая напевать все ту же мелодию из какой-то комедии, в которой играла в Сан-Франциско.

Губы Теннера медленно изогнулись в дьявольской улыбке. Похоже, ведьма наклюкалась так, что уже не соображает, где она и уж тем более с кем.

Ридж вскочил на ноги и слегка качнулся. Черт, он выпил больше, чем собирался. Голова шла кругом. Ридж недовольно выругал себя и, слегка пошатываясь, направился к восседавшему на пне вороху черного атласа.

– Мадам, – обратился он к миссис Стюарт, – если позволите, я тоже хотел бы задать вам несколько вопросов, после того как рассказал вам о своей жизни.

Продолжая что-то мурлыкать себе под нос, вдова подняла скрытое вуалью лицо. Мелодия, которую она напевала, слегка покачиваясь из стороны в сторону, становилась все более неразборчивой, постепенно превращаясь в какое-то мычание. Спустя какое-то мгновение вдова замолчала и замерла на своем деревянном троне, а потом, подобно гигантской секвойе, подрубленной топором дровосека, с глухим ударом молча свалилась на землю. Ридж в замешательстве стоял над грудой юбок и оборок, не зная, что делать.

Он простоял несколько минут в нерешительности, не спуская со старухи глаз, ожидая, что она сама очнется. Наконец победная улыбка озарила его лицо – он одолел этого дракона в юбке.

Но откровенное злорадство быстро сменилось противоречивыми чувствами. Он поступил по отношению к пожилой женщине не очень порядочно. Ему было стыдно, но любопытство заглушило голос совести. И потом, зловредная особа так и напрашивалась на нечто подобное.

Пытаясь ясно мыслить, Ридж сделал несколько глубоких вдохов, потом медленно опустился на колени рядом с вдовой и нерешительно откинул густую вуаль, внутренне опасаясь того, что может увидеть. Однако, бросив первый взгляд на открывшееся лицо, освещаемое отблесками костра, он озадаченно нахмурился. Потом придвинулся поближе и пристально вгляделся в морщинки на лбу, в уголках глаз и вокруг рта.

Ридж с облегчением вздохнул. Что ж, по крайней мере, она не так уж страшна, как рисовало ему воображение. Но когда он заметил серебристо-золотистую прядь волос, выбившуюся из-под седого парика, брови Риджа сошлись на переносице.

Итак, леди совсем не так стара, как пыталась убедить его. Ридж осторожно потянул прядь – в сумерках волосы этой загадочной женщины ласкали его пальцы, словно шелк, и казались смесью солнечных и лунных лучей.

Любопытство буквально раздирало Риджа. Он понял, что не успокоится, пока не разгадает загадку до конца. Проведя ладонью по лицу вдовы, он от удивления широко раскрыл глаза: от его прикосновения морщинки размазались по щеке, а на ладони он ощутил грим. Казалось, под верхним слоем кожи скрывается еще один!

Он ощупал пухлые рукава и обнаружил в них подкладки, придающие толщину; то же самое Ридж обнаружил на поясе, на груди и на бедрах.

– Зачем? – спросил он себя вслух.

Опустившись на землю, он протянул руку за бутылкой и отхлебнул виски прямо из горлышка. Что пытается скрыть эта женщина и от кого? А все эти россказни о погибшем муже такая же выдумка, как и ее вдовий наряд? Ридж сделал еще глоток и уставился на размазанный по щеке женщины грим.

Если только он не делает чересчур поспешных выводов, то за всем этим маскарадом скрывается очень привлекательное и молоденькое создание. Все больше злясь, Ридж еще раз приложился к бутылке. Как ловко она обошла его! А какие нотации читала – будто его бабушка. Он обязательно докопается до правды, узнает, чем вызван весь этот спектакль, даже если на это уйдет весь остаток путешествия.