Текст книги "Сердце дикарки"

– Я согласна с Рассом. Нам лучше будет без Родона, – пробормотала Алекса.

Джастин опустился на корточки и пристально взглянул на нее.

– Давай-ка, молодая леди, не разговаривай со мной таким тоном, – выговорил он. – Не забывай, что я пока единственный отец, который согласился считать тебя дочерью.

Его жестокое замечание заставило ее сжать зубы. Алекса подобралась, будто намеревалась прыгнуть на него, и огрызнулась в ответ:

– Да, и это единственная причина, почему я вообще согласилась повидать Родона. А если бы я не была в милостивом расположении духа сегодня днем, то наотрез бы отказалась подчиниться твоему требованию.

Джастин еще больше нахмурился, повернулся спиной к Алексе и Рассу, которые оба метали глазами молнии в эту самую спину.

– Значит, нам придется управляться самим. Но мы все равно отправляемся. Я не успокоюсь, пока не построю новый дом вдали от цивилизации, вдали от…

Его голос постепенно сошел на нет, и гнев Алексы рассеялся как утренний туман. Джастин вел свою внутреннюю битву и пока проигрывал ее. Вид счастливых соседей, когда у него внутри все болело, был для ее отца худшей пыткой, чем сама смерть. Взгляд Алексы остановился на Рассе – тот, понурив голову, пинал травяной холмик у него под ногами.

– Я еду с ним, Расс, – пробормотала она, залезая в повозку за набитым соломой матрасом.

– А я не могу позволить тебе отправиться без меня, – тихо, но настойчиво сказал Расс и направился вниз к реке: избавиться от последствий выпивки и столкновения с Родоном.

Алекса вытянулась на земле и подняла глаза к звездному небу над головой, и нежеланные воспоминания нахлынули на нее. Как бы ни старалась она ненавидеть Кина Родона, но не могла забыть, как его губы прижимались к ее губам. Как он держал ее своими руками и трогал так, как ни один другой мужчина не делал этого. Он разбудил в ней те желания, которые она так долго старалась не замечать. Теперь она утратила свою безмятежность. Алекса дрожала и прекрасно понимала, что ночная прохлада здесь ни при чем. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать навязчивые мысли об этом синеглазом беспутнике, но в памяти оживали запретные ласки, которые разожгли в ее теле опасное пламя. И всю длинную сырую ночь Алекса продолжала гореть как в лихорадке, заново переживая события вечера в беспокойном сне.

Глава 4

Алекса замерла посреди центральной улицы Сент-Луиса, вцепившись кулачками в складки юбки. Она взволнованно смотрела на приближающегося к ней Кина Родона. После их предыдущей встречи прошло два дня. Она старалась быть постоянно занятой делами и не иметь ни минуты свободной для мыслей о Кине и том поцелуе, что горел на ее коже как отпечаток свежего раскаленного клейма.

– Мисс Карвер, – с улыбкой обратился к ней Кин, потом поднял глаза и молчаливо приветствовал Джастина и Расса.

Расс отвернулся и стал смотреть в другую сторону, отказываясь признавать присутствие Родона. Синяк под глазом – результат его встречи с Кином – еще не прошел, и это смущало молодого Карвера.

Алекса почувствовала напряжение во всех присутствующих и постаралась разрядить ситуацию.

– Мы приехали за припасами для нашего путешествия. – Ее тон и выражение лица были холодно-безразличными. Но взгляд ее против воли устремился к его прекрасно сшитому наряду. При их первой встрече она видела Кина в оленьих шкурах и мокасинах – почти дикарь язычник, – но сейчас… Сейчас он казался джентльменом и по костюму, и по манере поведения. Бронзовое лицо выделялось на фоне белой сорочки, а черный бархатный пиджак и брюки подчеркивали достоинства его мускулистой фигуры. – Если позволите, мы продолжим путь, – сказала Алекса, пытаясь обойти его по дощатому тротуару.

– Я прошу уделить мне минуту вашего времени, мисс Карвер. – Кин сосредоточил свое внимание на девушке, совершенно игнорируя пылающий взгляд, которым наградил его Расс. – Я подумал, раз уж вы оказались в городе, то, может, не откажетесь разделить со мной ленч в местной гостинице. Все говорят, что там подают самые вкусные блюда во всем Сент-Луисе. Я лично считаю, что шеф-повар полностью заслуживает своей репутации лучшего повара города.

Алекса с опаской посмотрела на него. С чего это он вдруг так вежлив? Они расстались в высшей степени недружеским образом, а он вел себя так, будто ничего не произошло.

– Ну, я… – Алекса замялась, подыскивая повод отказаться, но ее отец быстренько пресек эту попытку:

– Почему бы тебе не пойти с мистером Родоном, дорогая? Мы с Рассом сами купим все необходимое и присмотрим за погрузкой. А тебя подождем в лагере, если мистер Родон любезно согласится проводить.

Джастин снова подставлял ее. Он словно кормил голодную акулу, и Алекса была главным блюдом. Боже, отец ни перед чем не остановится, лишь бы заманить Родона в путешествие.

Прежде чем Алекса смогла сказать «да» или «нет», он подтолкнул Расса и повел его прочь. Она прекрасно знала, о чем именно думает Джастин – что Кин заинтересовался ею. Но ничто не могло быть дальше от правды, думала она, позволяя Родону поддержать себя за локоть и направить через улицу. Да он, наверное, замышляет, как бы отомстить ей. «Может, он отравит мою еду», – подумала она. Алекса прекрасно знала: каковы бы ни были мотивы Кина, они не имели ничего общего с влюбленностью и интересом к ней. У него в сердце не было свободного уголка для нее, потому что он безгранично влюблен в самого себя, свою торговлю и своих друзей-индейцев.

– Что вы от меня хотите? – выпалила Алекса, не в состоянии больше молчать. – Если вы рассчитываете, что я буду извиняться за тот вечер…

– Мое намерение – начать наши отношения заново, милая, – прервал он ее в высшей степени любезным тоном. – И мое единственное пожелание – воздержитесь от дальнейших попыток проломить мне череп, пока не заживет первая рана.

Алекса невольно смущенно заулыбалась. Она сразила его одним ударом, и он завял, как нежный цветок в жаркий летний день.

– Вы сильно пострадали? – чуть слышно пробормотала она, почувствовав, как он положил руку ей на талию и повел к гостинице.

– Думаю, вам приятно будет узнать, что у меня целый день отчаянно болела голова, а перед глазами все двоилось. – Он слегка фыркнул и бросил на нее мимолетный взгляд. – А видеть сразу двух Клинтов – это довольно тяжелый побочный эффект, – шутливо добавил он. – А как ваш брат? Я обратил внимание, что его глаз все еще не утратил ярко-бордового цвета.

Алекса подождала несколько мгновений, пока его неторопливый взгляд прошелся по ее фигуре и вернулся к лицу. Как бы ей хотелось прочитать его мысли! Находит ли он ее привлекательной или обозревает ее, как воин созерцает противника перед началом битвы?

– У Расса были немалые проблемы с завтраком на следующее утро, – сообщила она. – Ему еле удавалось открывать рот, да и сейчас еще непросто, хотя он и не жалуется. Мы сказали папе, что синяк ему поставили в кабаке. Папа был бы очень недоволен, если бы знал, что Расс вторгся в вашу хижину с намерением напасть и оскорбить.

– Но его бы не обеспокоило, если бы он узнал, что с вами я вел себя не совсем подобающим джентльмену образом? – Кин нахмурился. Его мнение о Джастине Карвере упало еще ниже.

Алекса с усилием выдавила из себя скупую улыбку, забыв ответить на последний вопрос. Кин отодвинул стул и помог ей сесть. Устроившись и расправив широкую юбку, Алекса забарабанила пальцами по столу, глядя, как Кин усаживается на слишком низкий для него стул. Ее глаза пробежали по его блестящим черным волосам и темной бороде. От резких, но красивых черт его лица взгляд обратился к невероятно синим глазам – глазам, которые могли очаровать и держать в плену любую женщину как угодно долго. И это несмотря на то, что в них не было и намека на чувства. Лишь постоянная настороженность и внимание к происходящему вокруг. Он напоминал Алексе гладкую черную пантеру – сильную, ловкую, проворную. И он смотрел на нее. Смотрел так, будто готов был наброситься в любую минуту, когда ему придет в голову этот каприз.

И все же что-то притягивало ее к Кину совершенно против воли. Она чувствовала, что Родон чрезвычайно сдержанный человек, который будет полагать себя оскорбленным и обманутым, если кто-то попытается проникнуть в его мысли. Сам он готов обнаружить только то, что считает нужным, но позволяет распускать о себе самые разные слухи. Он совершенно не беспокоится, когда его рисуют богатым бессердечным мошенником, который не заботится ни о ком и ни о чем, кроме удовлетворения собственных желаний.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил ей Кин, вернув мысли Алексы к предыдущей теме, хотя избежать ее она хотела во что бы то ни стало.

Она мысленно перебрала репертуар своих убедительных улыбок и одарила его той, которую сочла наиболее уместной.

– Если мы собираемся начать заново, то, думаю, лучше всего забыть об инциденте.

Кин некоторое время задумчиво разглядывал ее, потом согласно кивнул:

– Как хотите, дорогая. – Он небрежным жестом указал на меню, вывешенное над стойкой бара. – Я бы предложил жаркое, – сказал он. Лишь отдаленный намек на улыбку замешкался в уголке его рта. – Но боюсь вам что-то советовать, учитывая вашу воинственность.

В его низком, чуть хрипловатом голосе послышалась легкая насмешка, но когда он улыбнулся, на щеках заиграли ямочки, а вокруг глаз – веселые морщинки. Алекса не могла на него обижаться. Она собралась с духом, изогнула тонкую бровь и ответила не менее обаятельной улыбкой.

– Может, вы полагаете, что я предпочту сырое мясо, поданное без тарелки, ножа и вилки? – медовым голоском осведомилась она.

Кин как-то лениво пожал плечами и откинулся на спинку стула.

– Я ни на что такое не намекал, милая.

Взгляд его задержался на сливочных выпуклостях ее груди, которая поднималась в такт с ее дыханием. Он до сих пор был озадачен своей реакцией на эту хорошенькую кокетку. После недавнего неприятного столкновения с ней он подумывал о том, чтобы взять ее в заложницы и долго пытать на индейский манер, но сегодня… Сегодня, когда он встретил ее и заметил, как танцует на ее волосах солнечный свет, увидел живые искры в этих загадочных серебристых глазах – он забыл о своих мстительных мыслях. Никогда еще не доводилось ему встречать такой женщины. Алекса была здоровой и свежей. Хотя и упрямой как ослица. Может, Клинт не так уж и не прав, размышлял Кин, задумчиво хмурясь. Она действительно из какой-то другой женской породы. Хоть Алекса и являла собой картину совершенной невинности и казалась такой нежной, где-то за этой женственной внешностью притаилась дикая кошка. Когда она улыбалась, ему казалось, что удалось бросить взгляд на райские кущи. А когда злилась, то вроде бросалась на него с выпущенными острыми когтями.

Кин озадаченно нахмурился и еще раз медленно обвел глазами ее безупречные черты лица и обольстительную фигуру. Просто ходячее противоречие эта Алекса Карвер, загадка… В ней было все то, о чем только мог мечтать нормальный мужчина, и в то же время все то, чего любой мало-мальски здравомыслящий человек всеми силами старается избегать.

– Мистер Родон? – Алекса поглядывала на него с опаской. Ей не удавалось расшифровать загадочное выражение его глаз.

– Да? – Мысли Кина наконец-то вернулись к настоящему.

– Я сказала, что попробую это жаркое. Я не ела свежего мяса уже несколько недель, – сообщила она.

Кин кивнул, тайно злясь на себя, что потратил столько времени на попытки разобраться в этой девчонке. В конце концов, он разыскал ее вовсе не для того, чтобы помечтать, как уложить в свою постель. Он позвал официантку, сделал заказ и наклонился к Алексе, собираясь приступить к тому предмету, который больше всего волновал его в настоящий момент.

Но мисс Карвер отвлек совершенно беззастенчивый интерес, проявленный к Кину обслуживающей их женщиной.

Она была удивлена, когда поняла, что бес ревности вонзил в нее свои когти. И все же она могла бы поклясться, что взгляд, которым официантка одарила ее спутника, обещал нечто несравнимо большее, чем самая вкусная еда. Это заставило Алексу задуматься, уж не посещал ли Кин это заведение регулярно, насыщая не только желудок.

– Это одна из ваших любовниц? – Алекса прикусила губу, жалея, что позволила языку опередить разум. Почему, как могла она задать постороннему мужчине такой ужасный вопрос?

Кин от изумления приоткрыл рот, забыв, что сейчас собирался сказать. Он уставился на дерзкую молодую женщину.

– Уж не собираетесь ли вы приступить к детальному изучению моей личной жизни, Алекса? – спросил он и слегка хмыкнул, увидев, как она от смущения заливается краской. – Помнится, не так давно вы заявляли, что и так достаточно знаете обо мне. – Его бровь как-то причудливо изогнулась, когда он протянул руку и указательным пальцем приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть в его насмешливые глаза. – Неужели леди изменила свое мнение? Может, это наш последний поцелуй растопил ледяную стену вокруг вашего сердца, а, Алекса?

Мисс Карвер еще больше залилась краской и ударила его по руке.

– Мое сердце вовсе не в ледяной упаковке, и никакой из ваших поцелуев, ни первый, ни последний, не произвел на меня ни малейшего впечатления, – быстро заявила Алекса. – Мне просто любопытно знать – такой мужчина, как вы, очень заботится о том, с кем ложится в постель, или просто пробует любую встретившуюся на пути женщину?

Кин помрачнел как туча. Опять она пытается вывести его из себя. Нелегко придерживаться вежливого тона, когда тебя постоянно колют иголками.

– Я предпочитаю женщин с мягким нравом и любящим сердцем. В прошлом я всегда избегал таких, которые пытались подглядывать в мою личную жизнь и мало что могли предложить для приятной неторопливой беседы.

Ей приятно было осознать, что удалось наконец взломать наружную скорлупу его самоуверенности.

Смотреть, как на лице Кина заходили тяжелые желваки, было много приятнее, чем на прежнюю каменную или высокомерную физиономию. По крайней мере она узнала, что он способен на какие-то переживания.

Глаза ее заискрились проказливой насмешкой, и Алекса продолжала дразнить его.

– О! Я и не подозревала, что вы заинтересованы в умных разговорах с женщинами: Никогда бы не подумала, что способность вести беседу – это то, чего вы ждете и требуете от женщин.

Кин схватил ее руку и поднес к губам. Алекса поморщилась, ощутив, как ее изящные пальцы хрустнули. Под видом вежливого поцелуя – на них было устремлено множество глаз – он на самом деле предупреждал ее, что может причинить ей настоящую боль, если она не придержит свой дерзкий язычок.

– Умные – вот ключевое слово, милая, – заявил он. Его синие глаза, прикрытые длинными темными ресницами, были намертво прикованы к ней. – До сих пор вы не выдержали ни одной пробы.

Девушка дернулась, будто ее ошпарили кипятком, и собралась вскочить на ноги, но официантка вернулась к их столику, неся две нагруженные едой тарелки. Когда ароматный парок достиг ее ноздрей, Алекса не могла удержаться и облизнула губы. Казалось, будто прошел не один год с тех пор, как она ела что-либо более аппетитное, чем сухое вяленое мясо и фасоль. Если за такую роскошь надо заплатить поединком в остроумии с Кином, что ж, она готова понапрягаться еще с полчасика, чтобы попробовать эту вкуснятину.

Кин чуть улыбнулся, с любопытством отметив, как быстро испарился ее гнев. Еще мгновение назад он готов был поклясться, что Алекса сейчас его ударит. Но вот перед ним не разъяренная дикая кошка, а мурлыкающий ручной котенок.

– М-м-м… Вы были правы. Повар заслуживает всяческих похвал, – признала мисс Карвер, пробуя еду, забыв, что лишь секунду назад был в совершенной ярости. – Не могу даже вспомнить, когда в последний раз пробовала что-то так же хорошо приготовленное. Изумительно. Потрясающе вкусно.

– Я так и знал, что вы не будете разочарованы. – Кин взял свою вилку, потом бросил на девушку суровый взгляд. – Алекса, мы должны поговорить серьезно. Давайте попытаемся обойтись без оскорблений. Можем мы заключить перемирие на несколько минут? Я должен обсудить с вами в высшей степени важное дело.

Алекса согласно кивнула:

– Хорошо, перемирие, мистер Родон.

– Кин, – поправил он и широко улыбнулся, почти растопив ее сердце.

Проклятие, ну почему он должен быть таким привлекательным, почему женщины слетаются к нему как мотыльки на огонь? И почему она, Алекса Карвер, должна испытывать к нему такой же интерес, как и другие женщины? Почему не может держаться отстраненно, когда разум ее вопит, что связываться с Кином – дело небезопасное?

Кин оперся локтями на стол и поглядел Алексе прямо в глаза.

– Я взываю к вам, чтобы вы попытались влить в вашего отца хоть каплю здравого смысла. Он понятия не имеет, какие неприятности и проблемы начинаются за Миссисипи. Аарон Берр путешествовал вверх и вниз по долине Миссисипи, встречался с генерал-майором Уилкинсоном, переходил от одного поселения к другому и распространял слухи, похожие на те, что, наверное, слышал ваш отец. Что Запад ждет своих поселенцев с храбрыми сердцами. Наш прославленный вице-президент полон обещаний несметных богатств, буквально рассыпанных к западу от Миссисипи. – Кин оглянулся по сторонам. – Некоторые поселенцы считают Аарона Берра героем, потому что ненавидят Александра Гамильтона, но я совершенно ему не доверяю. Думаю, он пытается заманить на Запад молодых мужчин, чтобы с их помощью построить империю, в которой безраздельно будет царствовать. Этот человек тщеславен и использует страну, чтобы удовлетворять собственные интересы. Берр – тот самый человек, который привел многих к убеждению, что луизианские территории – это райские кущи, изобилующие молоком и медом. Но в этих диких местностях притаились такие опасности, о которых они не подозревают. О них Берр предпочитает не упоминать, расписывая безоблачное счастье, которое ожидает смельчаков, решившихся отправиться на Запад. – Его глаза сверлили Алексу. – Но картина, которую рисует Берр, – совершенная утопия, бесконечно далекая от реальности. Я знаю осейджей, Алекса. Я жил среди них, научился понимать, что они думают. Они – люди с предрассудками и могут обратиться против вас и вашей семьи, а вы даже не поймете почему. Потом будет слишком поздно.

Алекса опустила голову и смотрела в свою пустую тарелку, пытаясь подобрать нужные слова.

– Вы не понимаете, – сказала она. – Это не только истории Берра повлияли на моего отца. Смерть моей матери совершенно сломила его, все напоминает ему о ней – их комната, наш дом, поселение… – Она подняла ресницы, и Кин заметил блеснувшие в ее глазах слезы. – Папа никому не сможет предложить свою любовь, пока не похоронит прошлое. Он ищет свою мечту, он умирает от желания обрабатывать новый надел земли, занять себя делом так, что сможет наконец забыть. – Алекса протянула руку и прикоснулась к Кину, умоляюще глядя на него. – Мы нуждаемся в вашей помощи, Кин, действительно нуждаемся. Если вас не устраивает плата, которую предложил вам отец, я позабочусь о том, чтобы вы получили часть первого урожая и всех последующих, пока сами не будете считать, что ваши услуги оплачены должным образом. Вы должны нам помочь. Так мало людей, у которых такие способности и умение ладить с индейцами.

Кин отрицательно потряс головой и отнял руку, какое-то время отказываясь поднять глаза и встретиться с ее затуманенным от слез взглядом. Наконец он посмотрел ей прямо в лицо.

– Не получится. Вы должны убедить Джастина поселиться неподалеку, к западу от Сент-Луиса. Там плодородная земля, и она не лежит в самом сердце территории осейджей. А когда правительство заключит с ними договор, тогда и только тогда он сможет снова пуститься в путь, если захочет. Коллектив – это сила, а испытания, которые выпадут на долю странствующих в одиночку, будут ужасными, гибельными.

– Мой отец – упрямый человек. Как я уже сказала, он буквально видит перед собой свою мечту и не успокоится, пока не превратит ее в реальность. Это все, ради чего он живет.

Кин тяжело и разочарованно вздохнул.

– Тогда по крайней мере вы оставайтесь в Сент-Луисе, пока ваши отец и брат не устроятся на новом месте и не договорятся с По Хью Ска. Я уже обращался к вождю, чтобы он разрешил экспедиции Кларка пересечь северные границы территории осейджей без оружия, и не могу просить о других одолжениях. Алекса, я опасаюсь за вашу безопасность.

Она изучала его с любопытством. Его внезапная забота озадачила и запутала ее. Кин казался искренним, но она не могла обещать, что убедит отца подождать заключения договора или вообще остаться здесь.

– Моя семья полагается на меня, и к тому же я никого не знаю в Сент-Луисе, – заявила она. – И кроме того, я не могу позволить себе расходы на комнату и еду.

– Вы не должны беспокоиться о деньгах. Я оплачу ваше пребывание в городе, – заверил ее Кин.

Алекса хмуро взглянула на него.

– Почему вы делаете такое предложение? Вы едва знаете меня. – И лишь только она выговорила свои сомнения вслух, как тут же на ум ей пришел ответ. Алекса посмотрела на него саркастически. – И что же вы ожидаете в благодарность за ваше великодушие, мистер Родон?

Хитрая улыбка прокралась на его чувственные губы.

– Вашей компании от случая к случаю, милая. Разве это так много?

Наводящий на размышления блеск его глаз вызвал яростный ответный взгляд.

– Моей компании? Едва ли мы составим хорошую пару, – резко ответила она. – Мы и сейчас-то едва терпим друг друга.

Кин раздраженно вздохнул. Он испробовал все, что мог. Сначала оскорблял, надеясь, что она покорится, потом пытался очаровать, наконец воззвал к голосу разума и логике. Но ничто не сработало.

– Черт возьми, женщина. Я стараюсь сберечь вашу очаровательную шею. Ради этого вы могли бы и пострадать, изредка согласившись куда-нибудь со мной пойти.

Алекса откинулась на спинку стула и задумчиво перебирала лежащую на коленях салфетку.

– Вы считаете меня неспособной позаботиться о себе в чужих, диких местах? Если так, то недооцениваете меня. Я прекрасно владею ружьем и ножом. Я могу выдержать суровое путешествие. Мой отец побеспокоился, чтобы я была в состоянии защитить себя.

– Я не сомневаюсь в ваших способностях, – фыркнул в ответ Кин. – Вы, кажется, забываете, что совсем недавно я сам пострадал от вашей руки. Просто пекусь о вашей безопасности, о которой вы сами, похоже, нисколько не переживаете. Я начинаю думать, что вы, как и ваш отец, склонны к саморазрушению.

– Я поговорю с отцом, – нехотя ответила Алекса, удивляясь про себя, почему дала это обещание.

Она заранее знала, что Джастин никогда не согласится остаться в Сент-Луисе или оставить ее, но эти слова по крайней мере положили конец разговору с Кином. И слава Богу! Обидно было бы доспориться до несварения желудка после такого изумительного ленча.

Когда они покончили с едой, Кин проводил Алексу в конюшню и договорился о другой лошади. Алекса ощутила себя крайне неловко, вспомнив, что отец оставил ее Кину и еще потребовал, чтобы тот проводил ее назад в лагерь.

– Я сумею сама добраться до дома, – настойчиво заявила Алекса. – Вы не должны меня сопровождать.

– Мне все равно нечего больше делать, – небрежно-безразлично пожал плечами Кин. – Клинт уехал из города, и я просто убиваю время, дожидаясь его возвращения.

Прикосновение сильной руки к ее талии взволновало Алексу. Тепло побежало по венам и разлилось по всему телу. Она недовольно побранила себя, что растаяла, как маленькая дурочка, от одной его очаровательной улыбки. Она делала все возможное, чтобы не реагировать на этого синеглазого мошенника, хотя в подходящем настроении ему удавалось быть истинным джентльменом.

Они ехали в полном молчании примерно полчаса, потом Алекса натянула поводья и остановила свою лошадь.

– Наш лагерь сразу за грядой, – заявила она, указывая рукой на запад. – Возможно, мне лучше продолжить путь одной. Я уверена, что папа постарается надавить на вас, чтобы заставить сопровождать нас на территорию осейджей.

– Как угодно, милая, – тихо ответил Кин.

Он спешился и подошел к Алексе, прежде чем она успела сама спуститься с лошади. Родон поднял руки, и она оказалась в его сильном объятии. Ясные синие глаза буквально парализовали ее волю, и девушка почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Мускусный запах его одеколона, ощущение крепкого мужского тела, интимно прижавшегося к ней, вкус его поцелуев разожгли в ней бешеное пламя. Он прижал ее еще крепче, и прикосновение этих рук будто отпечатало клеймо на коже, заставив Алексу одновременно задрожать и запылать. Его поцелуй начался как неспешная ласка, но через несколько бездыханных мгновений стал более настойчивым. Язык раскрыл ее губы, скользнул внутрь рта и обследовал тайные уголки. Украл ее дыхание, но потом вернул самым возбуждающим образом.

Его колено раздвинуло ее ноги, что-то твердое вызывающе прижалось к ней, заставив Алексу внезапно осознать всю силу его желания. Одна рука бесцеремонно скользнула по ее бедру, потом поднялась к груди, дразня нежный сосок, пока он не напрягся под тонкой тканью платья. Он запрокинул ее голову назад, чтобы освободить своим губам путь к стройной шее, и тихий стон разорвал тишину. Его жадные поцелуи прокладывали тропу по ее плечу, оставляя за собой раскаленное пламя там, где прикасались к нежной коже.

Воля к сопротивлению покинула Алексу. Его умелые прикосновения разрушали каждый барьер, который она пыталась воздвигнуть на его пути. Ей было жарко и холодно одновременно, ее сотрясала дрожь. Она была ошеломлена собственной ответной реакцией, стыдилась того, что прижималась теснее и теснее, когда следовало визжать и бороться. Инстинктивно ее руки поднялись вверх и пробежали по широкой спине, чувствуя, как напрягаются и расслабляются его мускулы под этим невинным прикосновением.

– Боже, женщина, – проскрежетал Кин, пока его поцелуи искали нежные губы. – Чем ты меня околдовала? – Он пропал, погиб в этом жасминовом запахе, замутившем его мысли, перепутавшем чувства. Он жаждал этой зачаровавшей его кокетки, как жаждет человек, долго лишенный воды. Он хотел ее, даже если его разум кричал «нет». Ему до боли хотелось ласкать ее шелковистую кожу без этого платья, скрывающего то, чем он желал любоваться и наслаждаться.

Да что это с ним? Она всего лишь женщина! Почему, почему он так одержим этой колдуньей с серебристыми глазами? Ведь ему придется нещадно биться, чтобы приручить ее!

Его хриплые слова достигли ее сознания сквозь туман и ускользнули, прежде чем она успела понять их. Алекса никогда не испытывала ничего подобного. Странное, всесокрушающее чувство внезапно затопило ее. Страсть подняла голову как потревоженный лев. Она страшилась, что это поглотит ее всю без остатка. Нужно быть подальше от единственного мужчины, заставившего ее остро осознать, что она женщина с необузданными желаниями.

– Пустите меня, – потребовала она, изгибаясь и стараясь освободиться из его объятий.

Но рука Кина уже скользнула ей под юбку и обследовала шелковистую кожу ноги, заставляя Алексу вздрагивать от уже знакомых прикосновений.

– Алекса, Алекса, позволь мне любить тебя, – прошептал он хриплым от вожделения голосом. – Не отталкивай меня. Я не хочу причинить тебе зла. Доверься мне, любовь моя.

Не отталкивать? Довериться ему? Алекса заколебалась. Она открыла глаза, когда он наклонил ее назад и осторожно начал опускать на землю, а потом крепко прижал. Внезапное осознание того, что он собирался сделать, ударило ее по лицу как пощечина. Ей внезапно захотелось оказаться где угодно, но только не здесь, на траве, с этим наглецом. Она должна сберечь себя для любимого мужчины. Она играет с огнем, и если не убежит, не спасется немедленно, то обгорит до неузнаваемости в этом пламени. Кин жаждал ее тела и души. И если она станет очередной из его побед, его собственностью, то личность ее будет потеряна навсегда!

– Нет, поднимите меня немедленно! – негодующе прокричала она.

Но когда она завизжала изо всех сил, он закрыл ей рот поцелуем, вдохнув в нее пламя такой страсти, о которой она даже не подозревала.

Он с силой сжал ее запястья, подняв ей руки над головой, потом опустился на нее и придавил к земле весом своего тела. Она извивалась под ним как дикая кошка, и ее неистовые движения еще сильнее возбуждали его.

Ее ресницы взлетели вверх, и она увидела точеные линии его лица, наполовину затемненные качающимися тенями. Он напомнил самого сатану, когда уселся над ней и держал ее крепко прижатой к земле. Мышцы рук вздувались от напряжения, с которым он сжимал ее запястья.

– Я не желаю быть еще одной из ваших шлюх! – задыхаясь, выпалила она. Раздражение его действиями снова разбудило уснувшую было храбрость.

Он саркастически изогнул бровь.

– И как же вы предполагаете остановить меня, милая? У меня все преимущества.

Алексе захотелось выцарапать ему глаза. Будь он проклят! Если бы она была мужчиной, то боролась бы до тех пор, пока не повалила бы его на землю, а потом вколотила бы внутрь самодовольную высокомерную ухмылку, растягивавшую его губы. Он ликовал, выказывая свою силу, свое превосходство, доказывая, что она не пара ему и не может с ним состязаться.

– Может, я и не могу остановить вас, но обещаю, что вы возьмете меня только силой, – ответила она. – Я никогда и ни за что не уступлю вам без борьбы.

Кин принял ее вызов с надменным смешком. Он чувствовал страстную женщину, скрывающуюся под упрямой внешностью. Ее тело отзывалось на каждое его прикосновение, и ее сильная воля сломается… скоро…

– Тогда борись, ведьма, – прохрипел он, накрыв ртом ее губы и задушив протест.

Алекса напрягла всю свою волю, ощутив, как его тело прижалось к ее, а его руки начали творить магическое действо. Он ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, поднимая платье все выше и выше, к самой талии, не оставив ничего, кроме вздрагивающей под его пытливыми пальцами плоти. И когда они нашли ее – Алекса задохнулась от мучительного наслаждения. Это касание напоминало легкий массаж, рука его скользила по ее животу вверх и потом снова спускалась к внутренней стороне бедра. И так еще и еще, пока она не затихла и не успокоилась под ним – нежная и покорная. Тогда он заставил ее отвечать, и Алекса прокляла свое тающее сопротивление, изогнувшись всем телом навстречу его ласкам. Она покорно отзывалась на каждое прикосновение, как пляшущая на ниточках марионетка.

Наконец он отпустил ее руки, дав ей возможность вцепиться ногтями ему в лицо, как она и собиралась всего мгновение назад. Но ее руки, непослушные, взбунтовавшиеся руки вместо этого скользнули по его плечам и, нежно взяв черную голову, заставили его губы соединиться с ее, не менее ищущими… Она упивалась ощущениями, зовущими, манящими ее ближе, ближе к огню, и хотела, жаждала знать, куда заведут эти упоительные чувства.