Текст книги "Под луной Греции"

Глава третья

Монако, июнь 1982 г.

Восхитительное средиземноморское солнце согревало плечи, уже покрытые крошечными веснушками, и при мысли о доме Шона улыбнулась. Лето здесь было намного приятнее, чем на западном побережье Ирландии. Папа был бы доволен тем, что она наслаждается жизнью, а вот за маму она бы не поручилась. Мать совершенно ясно дала понять, что на каникулах дочери следует заниматься учебой, а не «шляться». Шона задавалась вопросом, а способна ли вообще ее мать радоваться жизни – настолько сильно та стремилась лишить удовольствий всех вокруг. Она отмахнулась от этой мысли, решив не портить момент. Вот она наконец там, куда мечтала попасть с тех пор, как в детстве посмотрела по старенькому телевизору «Высшее общество» и была очарована манерами и красотой Грейс Келли.

Шона окинула взглядом расположенный на скале Монако-Вилль, выискивая известные достопримечательности: Океанографический музей, княжеский дворец, Дворец правосудия и собор. Монако было таким прекрасным, как ей представлялось, и от одной мысли о том, что на следующем углу она может мельком увидеть саму княгиню Грейс, захватывало дух. Отсюда просматривались белокаменные башенки дворца и терракотовая черепица крыш. Неужели там, за этими холодными каменными стенами, была княгина? Два дня назад Шона совершила паломничество во дворец и выяснила, что в настоящее время августейшее семейство находится в резиденции. Ей даже удалось вытащить Рокси под предлогом того, что они могут столкнуться с молодым плейбоем, князем Альбертом.

Радостно вздохнув, Шона оперлась на перила. Впереди было все лето. Просыпаться солнечным утром и не бояться забыть кардиган или плащ – это было похоже на чудо. А носить шлепанцы изо дня в день – какое же это блаженство.

Она натерпелась ужаса, пробираясь в ботанический сад с туристической группой, прибывшей на автобусе, но открывавшийся отсюда захватывающий вид того стоил. Сколько раз ей придется прочитать «Аве, Мария» в покаяние за то, что проникла без билета? Но Бог ведь не рассердится на нее за то, что она любуется этой залитой солнцем панорамой?

Здешняя атмосфера опьяняла. Кругом, куда ни посмотри, было богатство и роскошь. Шона никогда не видела ничего подобного и, как зачарованная, разглядывала сидящих в кафе и ресторанах гавани красивых людей в потрясающей дизайнерской одежде и со вкусом подобранными дорогими украшениями. Она завидовала гламурным женам, которых сопровождали внимательные мужья в белых брюках и темно-синих эспадрильях, а на спинках их стульев висели блейзеры от Армани. Все, казалось, обедали дарами моря и потягивали красное кампари со льдом. Ей хотелось быть одной из них.

Прискорбный факт состоял в том, что с начала их путешествия прошло всего десять дней, а франки стремительно убывали. В Монако все было очень дорого. Теперь она понимала, почему его называли раем для богатых и знаменитых. Простым смертным, как она, чей бюджет был ограничен, здесь было не место. Они с Рокси экономили изо всех сил: автостопом добрались до Дувра, а потом до Парижа, но на паром, а также на еду, проживание и проезд на автобусе до Монако пришлось раскошелиться. Рокси, при всем своем умении строить грандиозные планы и ливерпульском нахальстве, оказалась порядочной растяпой и даже умудрилась забыть их палатку на автозаправке. Но благодаря ее обходительности и пронырству они добрались до Монако, всю дорогу смеясь и наслаждаясь свободой. Сейчас они обитали в мансарде полуразрушенного хостела недалеко от улицы Бель-Респиро, но скоро даже эта конура им будем не по карману. Если они не найдут способ заработать денег, катастрофы не миновать.

Шона вздохнула, вспомнив утренний разговор с Рокси…

– Ой, башка раскалывается.

Рокси Леннон снова укрылась с головой, хотя был уже почти полдень. Ее черные волосы стояли дыбом, а вокруг покрасневших глаз виднелись следы вчерашней подводки.

– Поделом тебе за то, что шлялась до утра, а потом не давала мне уснуть разговорами о Тьерри.

– Тьерри, Тьерри. Тьерри. О, Шона, он такой классный. Как греческий бог – Зевс или Аполлон? Типа тех чуваков на облаках на картинах эпохи Возрождения. А как целуется… Сногсшибательно.

– А может, он своей божественной силой поможет нам найти работу, а?

– Работу? – Растрепанная голова подруги появилась снова, нос был презрительно сморщен. – Вот зачем ты все портишь?

Шона ухмыльнулась.

– Иначе не получается. И потом, тебе не кажется, что он немного староват для тебя? Ему, должно быть, не меньше сорока.

– Дорогая, – Рокси выразительно закатила глаза, – знала бы ты, сколько преимуществ в знакомстве с опытным мужчиной.

И похлопала ресницами.

Шона рассмеялась и швырнула в нее полотенце.

– Поспрашиваю насчет работы в ресторанчике на углу. У них в окне выставлена табличка. И в отелях рядом с вокзалом.

Рокси высунула из-под белоснежной простыни золотисто-коричневые ноги и хотела вскочить с кровати, но тут же рухнула обратно с похмельным синдромом.

– О боже, кажется, я умираю! Принеси мне круассан или багет… и термоядерный кофе, который здесь все пьют, – простонала она, прикрывая глаза рукой.

– Багет на двоих – это все, что мы можем себе позволить!

Шона сунула ноги в шлепанцы и схватила холщовую сумку.

Сердиться на Рокси было невозможно. Утро замечательное, они вообще-то в Монако, и в крайнем случае всегда можно спать на пляже. Они с Рокси познакомилась в октябре прошлого года, оказавшись соседками в одном из общежитий университета. С первого взгляда Рокси – в коротюсеньких джинсовых шортах поверх полосатых колготок, в замызганной футболке с вырезом на груди, из которого выглядывал черный лифчик, с густо подведенными глазами и кроваво-красной помадой – показалась Шоне воплощением крутости. По сравнению с ней она, в простом шерстяном джемпере и джинсах «Дебенхэмс», чувствовала себя робкой деревенской мышью.

– Меня зовут Рокси.

Она объяснила, что учится на дизайнера.

– Однажды я стану знаменитой, – сообщила она как бы между прочим. – Все великие дизайнеры – отличные портные, поэтому я обязательно приобрету нужные навыки. А ты кем будешь?

Шона помедлила, прежде чем ответить:

– Я собираюсь стать бухгалтером.

Рокси подняла голову над битком набитым чемоданом, который распаковывала, помолчала, глядя на соседку широко раскрытыми от удивления глазами, а потом расхохоталась.

– Ты чего смеешься?

– Ты – бухгалтер? Сроду не подумала бы.

– Что ты имеешь в виду?

Шона тоже рассмеялась.

– С такими рыжими волосами и зелеными глазами ты похожа на картину Рубенса. Тебе нужно быть моделью, или кинозвездой, или кем-то в этом роде, а никак не бухгалтером.

Вскоре Шона пришла к выводу, что подруга была права. Корпя весь день над числами, она не могла отделаться от ощущения, что что-то упускает. К счастью, она стала импровизированной моделью для многих творений Рокси, и в ее гардеробе уменьшилось «Маркса энд Спенсера» и появилось больше «Вивьен Вествуд». Сейчас в Монако она чувствовала, как раскрывается ее истинное «я». Ей казалось, она стоит на пороге чего-то захватывающего.

Глядя на яхты, пришвартованные в порту «Геркулес», Шона покачала головой. Может быть, этот внутренний трепет был навеян ощущением праздника и чувством свободы, возникшим вдали от унылого старого Манчестера?

Если они не найдут работу в ближайшее время, придется возвращаться домой, прежде чем путешествие толком начнется, и той уверенности, какая была сегодня утром, Шона уже не ощущала. Она побывала в гостиницах у вокзала и вдоль железной дороги, где было дешевле, и выяснила, что персонал почти не говорит по-английски, или, по крайней мере, они делали такой вид. Судя по всему, ее скудный французский их не впечатлил. Поняв, что она ищет работу, а не комнату, они качали головами и отмахивались. Ее привычный позитивный настрой ослаб, но она не считала себя побежденной и пришла в сад, чтобы перестроить стратегию.

Подняв сумку, она двинулась по тропинке вниз с холма, вышла из сада и спустилась к порту «Геркулес». Яхты, чьи размеры нередко превышали дом, в котором она выросла, поражали воображение. Выстроившись вдоль понтонов, они манили взгляд, открывая доступ в мир богачей. Женщины с идеальными фигурами в крошечных бикини, которые, должно быть, стоили целое состояние, несмотря на мизерное количество ткани, перемещались с палубы на палубу. Они были явно осведомлены о своем привилегированном положении и щеголяли им, держа в руках хрустальные бокалы с шампанским, которые блестели, как бриллианты на солнце. На задних палубах гости в воздушных палантинах и дизайнерских футболках закусывали, обслуживаемые персоналом в белоснежной или темно-синей униформе. Это был другой мир, который Шоне представлялся невероятно утонченным и притягательным. Такие яхты она видела в фильмах и журналах.

Она обошла оживленную рыночную площадь. При виде красочных прилавков, заваленных ярко-красными спелыми помидорами, глянцевой зеленью салата и сливочно-желтым многообразием сыров, ее желудок заурчал. Накануне она обратила внимание на то, что фрукты с изъянами торговцы отправляют в отбросы, и с самым небрежным видом направилась по проходу позади прилавков к такому сломанному деревянному ящику. Украдкой поглядев по сторонам и убедившись, что никто не смотрит, Шона схватила пару сильно помятых апельсинов и несколько яблок, раздавленных с одной стороны. Торговцам вряд ли удастся их продать, а она за милую душу съест хорошие половинки. Дома никогда ничего не выбрасывали. Сунув добычу в пакетик, который лежал в холщовой сумке, Шона двинулась дальше вдоль прилавков и уже собиралась подобрать довольно потрепанный кочан салата, когда над ее ухом кто-то протяжно произнес:

– Tu as faim?[1]1
  Ты голодна? (франц.)


[Закрыть]

Она испуганно подняла глаза и с улыбкой пожала плечами, мобилизуя свои школьные познания во французском:

– Un peu[2]2
  Немного (франц.).


[Закрыть].

Привлекательная темноволосая женщина смотрела на Шону с веселым любопытством во взгляде.

– Я не делаю ничего плохого. – Она вздернула подбородок, решив не отказываться от обеда из-за чувства ложного стыда. – Это отбросы.

Женщина окинула ее оценивающим взглядом и заговорила по-английски:

– Ты не похожа на нищенку.

– Я нет… просто у меня финансовые затруднения, вот и все… Я ищу работу.

– Среди отбросов?

Шона пожала плечами и криво усмехнулась.

– И какую работу ты ищешь?

– Любую, – сказала Шона. – Я трудолюбивая. Я учусь в университете и работала в баре и горничной, и умею… – Что же она умеет? – Я умею убирать, чистить картошку и печатать… немного.

– А на яхте случалось работать?

Шона раскрыла глаза и помотала головой.

– Нет, но я быстро учусь.

– Как тебя зовут?

– Шона О’Брайен. Я из Ирландии. Из графства Голуэй.

Женщина улыбнулась и похлопала по своей доверху набитой корзине.

– Я Шантель, шеф-повар на яхте «Святая Елена». Сегодня утром у нас сбежал член экипажа, и теперь не хватает рук. – Женщина сделала паузу, пристально разглядывая Шону с головы до ног. – Мне нравится твое лицо, ты вызываешь доверие. – Она улыбнулась. – Если хочешь, пойдем со мной, я устрою тебе собеседование с боссом.

– Правда?

Шона не верила своему счастью.

– Но больше ничем помочь не смогу. Решать будет он.

Она указала на корзину и две сумки у своих ног.

– Мне и с покупками помощь не помешала бы. Viens[3]3
  Пойдем (франц.).


[Закрыть].

Шона тут же подхватила сумки.

– Да, мэм.

Может быть, добрый Боженька все-таки присматривал за ней. За это, без сомнения, ей следовало благодарить маму.

Глава четвертая

Шантель ловко прыгнула на борт, поставила корзину и потянулась за сумками. Шона, обмирая и боясь произнести хоть слово, протянула их. Это была не яхта, а плавучий дворец. Практически круизный лайнер.

– Allons[4]4
  Идем (франц.).


[Закрыть], – Шантель преодолела крошечную лесенку и кивнула в сторону трапа. – Это совершенно безопасно.

Шона шагнула вперед, все еще не в силах поверить, что находится на борту яхты в порту «Геркулес» в Монако. Ей не терпелось рассказать об этом Рокси.

– Подожди здесь минутку.

– Хорошо.

Она огляделась и внезапно занервничала. По обеим сторонам шли ступеньки, ведущие на верхние палубы. Перед ней была тенистая зона отдыха с широкими белыми кожаными креслами, обшитыми по краю нарядной темно-синей окантовкой и расставленными вокруг низкого стеклянного столика. Она сразу представила, как ранним вечером здесь собираются гламурные пассажиры в шикарных нарядах, потягивают перед ужином коктейли, а потом сходят на берег и отправляются в один из многочисленных дорогих ресторанов на набережной.

Позади был светлый просторный салон, такой огромный, что она невольно моргнула. Солнечный свет струился сквозь громадные окна по обеим сторонам, освещая полдюжины плюшевых диванов, перемежавшихся глянцевыми деревянными столиками, на которых в идеальном порядке стояли светильники с тяжелыми основаниями. «Сколько человек могут путешествовать на такой яхте? – подумалось ей. – И кто может позволить себе такое судно?» В гавани было много больших яхт, но эта, пожалуй, была самая большая и шикарная.

Сейчас Шоне стало совсем не по себе. Подобный образ жизни и люди, которые его вели, были ей внове. Она косилась в сторону трапа, думая сбежать, прежде чем Шантель вернется с боссом, и тут послышались приближающиеся голоса и легкие шаги. Шона выпрямилась и вздернула подбородок в надежде произвести хорошее впечатление.

На лестнице справа появилась стройная девушка, глубокий золотистый загар оттенял ее платиновые волосы. У нее было крошечное бикини, не дававшее простор воображению, и самые длинные бронзовые ноги – таких Шона никогда не видела. Девушка держалась с естественной уверенностью человека, знающего о том, что весь мир лежит перед ним. Она повернула голову, смеясь мужчине, который остановился на верхней ступеньке, и Шона увидела пару крепких, загорелых, мускулистых ног.

– Пошли, Деметриос. Они вечность будут копаться. А мы пойдем прямо сейчас.

– Нормандия, ты всегда такая нетерпеливая, – упрекнул голос, бархатистый и густой, как патока.

От этого низкого тембра у Шоны побежали мурашки по коже, а может быть, в тени после солнышка ей просто стало прохладно.

Девушка спустилась по лестнице и, не оглядываясь, промчалась мимо Шоны. Ее модные сандалии цокали по деревянному настилу.

Теперь в поле зрения Шоны попала широкая грудь под расстегнутой белой льняной рубашкой, небрежно заправленной в шорты. Во рту разом пересохло. Прежде ей не случалось так близко видеть полуобнаженного мужчину, тем более столь хорошо сложенного, как этот.

Она не успела пошевелиться, и тут он заметил ее.

– А кто это у нас здесь? – поинтересовался он, его ореховые глаза искрились весельем.

– Э-э… Я жду встречи с… встречи с…

Господи, у нее совсем вылетело из головы, с кем ей предстоит встретиться!

– О, да ты стесняешься? – поддразнил он.

На его щетинистой щеке, переходящей в крепкую челюсть, неожиданно появилась ямочка, а во взгляде, осматривавшем ее с головы до ног, не было ни намека на деликатность. Заметив на его чувственных губах кривую бесстыжую ухмылку, Шона почувствовала, что заливается румянцем. В мужчине было что-то настолько откровенно сексуальное, что она казалась себе маленькой и глупой.

– А, сэр. Извините. – Рядом с ней возник слегка запыхавшийся молодой человек в форме. – Мы ищем замену девушке, которая ушла сегодня утром, и проводим собеседование.

– Эта явно будет получше. – Рот скривился в другую сторону, взгляд переместился ей на лицо. – В отличие от своей предшественницы, она появилась вовремя.

Прежде чем Шона успела осмыслить сказанное, ее провели на нижнюю палубу в большой камбуз без окон, где Шантель готовила салат.

– Садись, – сказала она, открывая огромный холодильник, до отказа набитый едой.

Мужчина скользнул на сиденье напротив.

– Здравствуй, Шона, и добро пожаловать на борт «Святой Елены». Я Джереми Прайор, старший стюард. Шантель сказала, ты ищешь работу. Что ты умеешь делать?

Шона повторила то, что ранее говорила Шантель.

– Мы ищем девушку, которая будет работать на камбузе, заправлять кровати, убираться в ванных, подавать еду – словом, заниматься всем понемногу. Трудолюбивую, вежливую и исполнительную, которая будет обслуживать гостей на борту. Тебе также придется быстро привыкнуть к манерам молодого Деметриоса. – Старший стюард рассмеялся. – Я видел, как ты на него смотрела. Он любит пялиться на девушек и делает это в открытую, но дальше этого дело не заходит. – Он посмотрел на Шону в упор. – На этот счет у нас строгие правила.

Шона кивнула, в то же время задаваясь вопросом, что произошло с девушками, нарушившими «правила».

– Как тебе такое предложение? Работа тяжелая, но семья Теодосис – хорошие работодатели.

– По сравнению с некоторыми они просто ангелы, – Шантель поставила на стол тарелку с сэндвичами и пододвинула ее к Шоне. – Давай-ка поешь.

– Спасибо, – Шона одарила ее благодарной улыбкой.

Багет с курицей и салатом выглядел намного аппетитнее раздавленных фруктов, лежавших в сумке.

– Вопросы есть? – спросил Джереми.

Шантель закатила глаза.

– Плата, Джереми.

– Ах да.

Он назвал сумму, которая показалась удручающе маленькой. Ее хватило бы на жилье, но на питание уже не оставалось.

– А еда включена? – Шона кивнула на тарелку с сэндвичами.

– О да, полный пансион с проживанием. Если тебе не случалось бывать на яхте, может, хочешь посмотреть каюту, прежде чем принять решение?

– Полный пансион с проживанием? – Шона нахмурилась и тотчас почувствовала себя глупо: до нее только сейчас дошло, что придется жить на яхте. – Я думала… – Она посмеялась над собой. – Я думала, вы ищете что-то вроде приходящей горничной, пока стоите в порту.

Джереми и Шантель рассмеялись.

– Нет, присоединяясь к команде, ты продаешься со всеми потрохами, – сказала Шантель. – Такая работа не для каждого. Но ты, я думаю, подойдешь.

– И о каком сроке идет речь? В середине сентября я должна вернуться в университет.

– Без проблем. Через несколько дней мы отправимся на Корсику, затем переберемся в Италию, на Амальфитанское побережье, оттуда поплывем вниз, обогнем Южную Италию и возьмем курс на Грецию. Сможешь оттуда вернуться домой?

– Звучит здорово, но я…

Она не могла бросить Рокси, ведь они вместе приехали сюда. Правда, в первую же ночь в Монако подруга познакомилась в ночном клубе с Тьерри и с тех пор, казалось, была готова проводить все время с ним.

– Тебя ведь не укачивает, а? – вдруг спросила Шантель.

Шона рассмеялась.

– Нет, я десятки раз пересекала Ирландское море. Я не страдаю морской болезнью.

Она снова подумала о Рокси и задалась вопросом, захочет ли та прийти сюда – а вдруг есть шанс, что возьмут их обеих?

– Можно… можно я дам ответ утром?

После визита на «Святую Елену» Шона вернулась в хостел в состоянии легкого потрясения и ломала голову над тем, что ей теперь делать. Когда последний лестничный пролет остался позади, она пришла к мысли отказаться от работы. Однако, открыв дверь, она увидела Рокси, которая засовывала одежду в рюкзак, и наблюдавшего за ней Тьерри. При виде Шоны лицо подруги оживилось от волнения.

– Шона, Тьерри нас спас!

Шона посмотрела на Тьерри. Это был красавчик средних лет, с резкими чертами лица, волосами с проседью и загорелой кожей, свидетельствующей о годах, проведенных под средиземноморским солнцем. Шона ничего не знала об этом человеке, которым так увлеклась подруга, и не была уверена, что разделяет ее энтузиазм.

Между тем Рокси продолжала взволнованно тараторить:

– У Тьерри дом на юге Франции, он художник и дружит с самыми разными людьми – с такими дизайнерами, как Жан-Поль Готье и Джон Гальяно, я могла бы многому научиться у них. Тьерри говорит, мы можем поехать вдвоем, это недалеко от пляжа, и нам не пришлось бы платить…

Тьерри и Шона посмотрели друг на друга.

– Это ведь так, Тьерри? Мы с Шоной путешествуем вместе и неразлучны.

– Oui[5]5
  Да (франц.).


[Закрыть], – пожал плечами Тьерри, но не улыбнулся. – Если хочешь, можешь поехать с нами.

Судя по тону, Тьерри предпочел бы, чтобы она отказалась.

– Послушайте, – выпалила она, – мне только что предложили работу на яхте. Я собиралась отказаться, потому что не хотела бросать тебя. Но сейчас кажется… так будет к лучшему. – Она одарила их улыбкой. – Третий лишний, так ведь?

– Шона, ты не лишняя, – Рокси бросила одежду, которую засовывала в рюкзак, и кинулась обнимать подругу. – У нас обеих все замечательно складывается! Куда плывет яхта?

Услышав, что Шону высадят в Греции в конце августа, Рокси захлопала в ладоши.

– Здорово! Я встречу тебя в Греции. Тогда мы пару недель проведем вместе, а потом отправимся домой! О, Шона, путешествие на яхте – это звучит так гламурно.

– Я буду драить палубу и мыть ванные комнаты, – сказала Шона, тоже обнимая Рокси. – Но я буду скучать по тебе.

Внезапно почувствовав тревогу, она наклонилась поближе и прошептала:

– А ты уверена в Тьерри? Мы о нем ничего не знаем.

– Не волнуйся, он лапушка, – прошептала Рокси в ответ. – И как знать, с кем еще я могу познакомиться? В мире моды важны связи.

В животе у Шоны екнуло. А вдруг что-то пойдет не так, она окажется в затруднительном положении, а подруги рядом не будет?

Рокси заметила выражение, промелькнувшее на лице Шоны.

– Эй, даже не думай. Мы ведь обе хотели приключений, верно?

В тот же день Шона вернулась на «Святую Елену», и Шантель, открывая дверь в каюту, где едва помещалась двухъярусная кровать, сказала со смешком:

– Она крохотная, зато в ней есть ванная. Ты будешь жить с Фрейей, она из инженерной команды и большую часть времени проводит на мостике. Она скандинавка и очень славная. Обеими ногами стоит на земле, с хорошим чувством юмора, но в покер с ней не садись, обдерет как липку.

Шона кивнула, пытаясь воспринять информацию и оглядывая тесную каюту, которой на ближайшую пару месяцев предстояло стать ее домом.

– А владельцы яхты – кто они?

– Их семейный бизнес – морские перевозки, – пожала плечами Шантель. – Они невероятно богаты. Деметриос Теодосис – старший сын, и отец хочет передать бизнес ему.

– Он производит впечатление плейбоя.

Вспомнив, каким провокационным взглядом смотрел на нее Деметриос, Шона почувствовала, что снова краснеет.

– Он чистокровный кобель, это точно, но разрывается между желанием ублажить семью и самому весело проводить время. Ему еще тридцати нет.

Шона подумала о шикарной Нормандии в обтягивающем бикини, которая была с Деметриосом.

– А кто эта девушка, с которой он встречается?

– Нормандия Шапель? Ты явно не читаешь глянцевые журналы! Она французская модель, уже состояла в отношениях с Джеком Николсоном и Стингом. У нее есть все, а теперь еще и Деметриос в придачу.

Шона почувствовала, как упало сердце, и сама тому удивилась. «Не будь смешной, – приказала она себе. – В этом мире ты – невидимка». Деметриос был птицей высокого полета, а она – просто девчонка на побегушках. Она могла смотреть, но на этом ее возможности исчерпывались.