Текст книги "Золушка для герцога"

Хок со стоном откинулся назад, почувствовав на себе руки Джейн, ее язык. Ее руки гладили его грудь, заставляя мускулы отвердевать и содрогаться от ее прикосновений. Прикосновений еще более возбуждающих, учитывая ее неопытность.

Хок смотрел на нее в свете огня, на игру пламени в ее волосах, избавившихся от шпилек и упавших на его обнаженную грудь. Он дрожащей рукой дотронулся до этого рыжего костра, пальцы конвульсивно впились в гладкий шелк, когда ее поцелуи стали опускаться ниже, следуя за полоской волос от груди к пупку.

Он резко втянул воздух через сомкнутые зубы, когда она запустила язычок в нежную ямку, этот застенчивый жест чуть окончательно не лишил его контроля над собой.

Джейн подняла на него глаза, потемневшие от желания:

– Я сделала тебе больно?..

Он коротко хохотнул, надсмехаясь сам над собой, и повернулся так, что она оказалась под ним.

– Джейн, если ты будешь продолжать «делать мне больно», я не отвечаю за последствия!

– Значит, тебе нравится, когда я так тебя трогаю?.. – улыбнулась она.

– Слишком нравится, Джейн, чтобы позволить тебе продолжить.

– Я не понимаю…

Откуда ей понять? Откуда ей знать, что одного взгляда на нее, лежащую здесь, на кушетке, было достаточно – волосы разметались по подушкам, губки распухли от его поцелуев, в одних чулках и шелковой рубашке, которая не скрывает напрягшихся сосочков, стройные ножки повернуты к нему. Это само по себе соблазн, а ее губы и руки на его теле – искушение, которому невозможно противостоять.

– Позволь мне показать тебе, Джейн, – простонал он. Хок спустил тонкие бретельки ее рубашки, полностью обнажив грудь. – Что ты чувствуешь, когда я делаю так, Джейн? – Он склонил голову и легко пробежал языком по чувственному сосочку, и ее тело тут же отреагировало, задрожав. – А так? – Он переместился к другому соску и вновь ощутил ее дрожь. – А если так?.. – Его рука скользнула вниз, подняла рубашку и принялась гладить нагие бедра.

Глаза ее закрылись, стоило Хоку первый раз дотронуться до ее атласных складочек, уже налившихся и влажных от вожделения, ноги ее раздвинулись, пропуская его пальцы.

Хок гладил ее нарочито медленно, обходя по кругу заветный бугорок, но не дотрагиваясь до него, давая ей время привыкнуть к ощущениям, ожидая, пока Джейн не выгнется ему навстречу, и уже потом можно будет следовать дальше. И вот мягкая подушечка большого пальца принялась ритмично двигаться по бугорку.

Джейн, которая несколько секунд назад потерялась в изумительном море удовольствия, теперь широко распахнула изумленные глаза и уставилась в сосредоточенное лицо Хока. Ее затрясло, словно в лихорадке, жаркий огонь разлился по всему телу.

Она сама почувствовала, какая она вся мокрая и скользкая, когда один палец Хока скользнул внутрь нее, медленно, вопросительно, и тут же вышел обратно. И вновь вошел и вышел, и еще раз, и еще, подушечка пальца продолжала свои ласки – то неистово, то нежно.

Неистово и нежно. Неистово и нежно.

Каждый раз Джейн была на грани того, чтобы открыть для себя что-то новое, неведомое, но Хок отступал, становился ласковее, и вскоре боль между ее ног и в сосках стала невыносимой.

– Пожалуйста… – выдохнула она наконец, дико изогнувшись. – Пожалуйста, Хок! – Она приподнялась на подушках, подставляя свою грудь для его ласк. – Я хочу… мне надо…

– Я знаю, что тебе надо, Джейн! – с триумфом выдохнул он. Хок опустил голову, взял в рот один из сосков и принялся неистово сосать его, гладить языком, покусывать. Рука его перестала быть нежной, он ритмично входил и выходил из нее и ощутил первые судороги ее удовольствия.

– Хок… – задохнулась Джейн. – Хок!.. – Она упала на спину, руки впились в кушетку, по телу прошла волна наслаждения, начавшаяся как пожар между ее бедер и охватившая все тело, сжигая все на своем пути.

– Да, Джейн! Да! – прохрипел он, переключая внимание на другую грудь и продолжая ласкать ее, пока Джейн не испытала всю силу сладострастия.

Невероятного. Удивительного. Волшебного сладострастия.

Джейн без сил откинулась на подушки. Она и не подозревала о существовании подобного наслаждения. Не подозревала, что именно это происходит между мужчиной и женщиной. Не догадывалась, что интимная близость может закончиться таким экстазом.

Так всегда бывает между мужчиной и женщиной? Так было и между матерью и ее любовником? Если да, то теперь Джейн понимает, как Джанет могла поддаться на его ухаживания. Ведь она сама только что поддалась на ухаживания Хока!..

Делает ли это ее такой, как описывала леди Салби? Неужели она и впрямь распутница и прелюбодейка?

– Что с тобой, Джейн? – спросил Хок, увидев, как тень легла на ее лицо – то самое лицо, которое несколько секунд назад светилось изнутри. Но теперь на него пала тень – тень чего? Смущения оттого, что она не сумела сохранить над собой контроль? Или сожаления о произошедшем?

Ни то ни другое Хоку не нравилось.

Он взял ее личико в свои ладони и притянул его к себе. Но она крепко зажмурилась и не открывала глаз.

– Посмотри на меня, Джейн, – приказал он, но безответно. – Джейн! – снова позвал он.

Джейн до боли впилась зубками в нижнюю губу и решительно не открывала глаз.

– Думаю, будет лучше, если вы оставите меня, ваша светлость…

– Как смеешь ты устанавливать между нами расстояние, обращаясь ко мне таким ледяным тоном! – разозлился он. – Джейн, посмотри на меня, немедленно! – Он взял ее за плечи и принялся трясти.

Разве она сможет посмотреть теперь ему в глаза? Вдруг она посмотрит в это лицо – жестокое, надменное лицо, которое она так любит, – и увидит в нем разочарование, отвращение, а именно это и будет там написано, стоит ему припомнить ее распутные мольбы дать ей еще удовольствия!

– Посмотри на меня, Джейн! – снова велел Хок, почувствовав, как она все дальше уходит от него.

Несколько минут назад он мог поклясться, что Джейн жаждет его внимания, его ласк, но теперь он сомневался в этом. Джейн не осмеливается даже взглянуть на него – как будто один его вид противен ей.

Неужели Джейн просто уступила ему, поддалась на его поцелуи и ласки, потому что у нее не хватило сил отвергнуть его? Или, хуже того, потому, что она считала себя обязанной ему за помощь в побеге от жестокой и бессердечной леди Салби?

При мысли об этом Хок и сам испытал приступ отвращения.

Он внезапно отпустил ее, сел на кушетке, отвернулся и уставился в огонь, который недавно окутывал обнаженное тело Джейн покрывалом соблазна.

Он принудил Джейн? Джейн уступила Сторбриджу, герцогу, потому что так было надо, а не капитулировала перед Хоком, мужчиной, потому что желала его столь же страстно, как и он ее?

О да, Джейн бросала ему вызов, не слушалась его приказов, когда это ее устраивало, но, может, она не сумела сделать это теперь? Может, его напор и сила вожделения вынудили ее сдаться?

Наверняка так и было, подумал он, припомнив, как холодно и отстраненно она назвала его «ваша светлость», стоило ей только пройти пик наслаждения. Наверняка она пребывает в шоке и испытывает отвращение при воспоминании об этом.

Он резко поднялся и принялся одеваться, стоя спиной к Джейн. Надел помятую рубашку и дрожащими пальцами стал застегивать пуговицы.

– Думаю, что мне действительно лучше оставить вас, Джейн, – еле выдавил он.

Она уставилась на напряженную спину Хока и непривычно растрепанные темные волосы с золотыми бликами огня. Видимо, он понял, что волосы растрепались, потому что несколько раз провел по ним рукой, приглаживая, прежде чем надеть жилет и сюртук. И тут он повернулся к ней.

Джейн сжалась в комочек под его яростным взглядом. Губы его превратились в тонкую линию, на скулах играют желваки, золотые глаза сверкают холодно и надменно. Сейчас он ничуть не походил на страстного и нежного любовника.

Но она не хотела показывать своей слабости. Таким уж характером наградила ее природа – она ни перед кем не склоняла головы и тем более не склонит перед высокомерным герцогом Сторбриджем.

– Сделайте одолжение, возвращайтесь к гостям вашей сестры, ваша светлость, – сказала она, опуская стройные ножки на пол. – Надеюсь, вы поймете, если я не присоединюсь к вам?

Она знала, что должна подобрать свое платье – ее прекрасное платье из кремового шелка, которое с таким пренебрежением было отброшено в сторону! – и прикрыться им, но упрямство не давало ей сделать этого. Хок только что лицезрел ее во всей обнаженной красе, чего уж теперь строить из себя невинную мисс?

Даже если она таковой и является.

Или являлась…

Джейн понимала, что ей никогда не быть прежней наивной девушкой после того, как Хок ввел ее в мир физической близости и удовольствия.

Она заставила себя заглянуть в его высокомерные глаза:

– Передайте, пожалуйста, Арабелле, что у меня голова разболелась и я ушла к себе, хорошо? – Голос ее сел, головная боль, на которую она ссылалась, уже становилась реальностью под мрачным взглядом Хока. – Думаю, нам лучше не возвращаться в дом вместе после столь долгого отсутствия, – добавила она.

Хок знал, что злые языки, присутствующие сегодня на балу, не упустят случая посплетничать о том, что Джейн вышла из зала в компании графа Уитни, а вернулась обратно под руку с герцогом Сторбриджем.

Он кивнул:

– Я извинюсь за вас перед Арабеллой. Но не задерживайтесь здесь, Джейн. Я не единственный мужчина, увлекшийся сегодня вашей красотой, – добавил он с осуждением, которого не в силах был сдержать.

Ее глаза изумленно распахнулись на долю секунды, но в них тут же заиграла насмешка.

– Полагаю, одного любовника за вечер вполне достаточно для любой женщины!

У него потемнело в глазах от мысли, что Джейн может одарить своей красотой и ласками кого-то еще. Это было немыслимо. Невыносимо.

Она принадлежит ему, черт побери!

Он скрипнул зубами.

– Если вы действительно хотите, чтобы вас никто не увидел сегодня вечером, я предлагаю вам подняться в комнату через черный ход.

Как служанке, подумала Джейн. А впрочем, кто же она еще? Если она здесь просто из жалости? Временная компаньонка леди Арабеллы?

И случайная любовница герцога Сторбриджа?..

Она горделиво подняла голову:

– Думаю, что нет, Хок. – Она нарочно обратилась к нему по имени. – Я не собираюсь вести себя как девушка на побегушках и возвращаться к себе по черной лестнице после тайного свидания с хозяином дома!

Он стал темнее тучи:

– Я не думаю о вас как о служанке, Джейн…

– Тогда не предлагайте, чтобы я вела себя как служанка!

Стоило им выпутаться из сети физического желания, и они опять спорят, мрачно подумал Хок. Но как Джейн вообще могло прийти в голову, что он относится к ней словно к прислуге МалберриХолл! Это ведь нелепо! И ужасно досадно!

– Именно вы взяли на себя эту роль, Джейн. Я вам ее не навязывал, – возразил он.

Глаза ее яростно сверкнули.

– Вы намекнули на это, ваша светлость!

– Нет, Джейн, ни на что я не намекал, – вздохнул он. – Но кто я такой, чтобы перечить женщине, когда она что-то решила?

– Вы надменный герцог Сторбридж!

– Вне всякого сомнения, – протянул он, коротко кивнув. Он был уверен, что Джейн намеренно провоцирует его на ссору. Еще одну ссору с ним… – Думаю, будет лучше продолжить беседу до тех пор, пока ваш воинственный пыл не по утихнет.

– А я так не думаю! – припечатала Джейн, вставая за платьем.

У Хока перехватило дыхание, он не мог оторвать взгляда от ее лихорадочных движений.

Джейн понятия не имела, насколько она прекрасна. Рыжие локоны свободно спускаются почти до талии, шелковая рубашка не скрывала полных грудок и соблазнительного изгиба бедер, пока все это не исчезло под платьем. Но это зрелище еще долго стояло перед глазами Хока, тело вновь отреагировало сладостной болью и пульсацией в паху. Сегодня ночью он вряд ли обретет покой на одиноком герцогском ложе.

Так было с их первой встречи, со вздохом признал он. В «Маркхам-парке» она постоянно сталкивалась с ним, сперва раздражая его, а потом веселя. На пути в Малберри-Холл она стала больше чем раздражающим фактором, и даже работа в поместье, которой накопилось немало к моменту его возвращения, не помогала ему забыть о Джейн. Стоило ему вернуться в свои комнаты, и мыслями он вновь возвращался к Джейн, а потом добавились воспоминания о том случае на конюшне. Какой уж тут отдых!

Но нынче вечером, почувствовав Джейн на вкус и приласкав ее, он ни за что не заснет!

– Как скажете, Джейн, – проговорил он. – Но до сих пор именно так все между нами и происходило, разве нет?

Неужели он и правда в это верит? – ужаснулась Джейн. Неужели он действительно верит, что она отказалась бы от него и ушла прочь, будь у нее выбор?

Она любила этого человека. Любила как Хока Сен-Клера. Любила как герцога Сторбриджа.

Вот в этом и состояла настоящая проблема.

С Хоком Сен-Клера у нее еще была надежда, пусть и призрачная, что в один прекрасный день он ответит на ее любовь. Но с герцогом Сторбриджем – человеком, который должен выбрать себе жену согласно своему социальному статусу и воспитанию, – с этим мужчиной у нее нет никаких шансов. Ведь Джейн даже не знала, кто ее настоящий отец, и не отвечала требованиям, предъявляемым к будущей герцогине.

Она выдавила из себя ироничную усмешку:

– Как скажете, – и коротко кивнула. – Не смею задерживать вас ни на секунду дольше. Возвращайтесь к гостям сестры.

– Не смейте говорить со мной в таком тоне! – сверкнул он глазами.

Джейн язвительно усмехнулась:

– Мне очень жаль, ваша светлость. – Она присела перед ним в реверансе. – На один краткий миг я поверила вам, когда вы сказали, что не видите во мне служанку!

Хоку хотелось встряхнуть ее. Перекинуть через колено и отшлепать.

Но еще больше ему хотелось обнять ее и снова заняться с нею любовью! Но на этот раз дойти до конца. Погрузиться в ее сладострастные глубины и сгореть в ее огне.

Однако, поскольку он не мог позволить себе первые две вещи, так как они непременно привели бы к третьей, ему ничего не оставалось, как только развернуться и решительным шагом уйти прочь.

Джейн постояла немного, чтобы удостовериться, что герцог больше не вернется, упала на кушетку и залилась горючими слезами, такими жаркими, что они, казалось, могут прожечь ей кожу. Она навсегда потеряла Хока, навсегда оттолкнула его от себя своим распутным поведением!

Глава 12

– Входите, Джейн, и закройте за собой дверь.

На следующее после приема утро Арабелла долго не спускалась вниз из своих покоев. Джейн сидела в гостиной и завтракала в одиночестве, когда одна из служанок сообщила ей, что герцог желает немедленно видеть ее у себя в библиотеке. Джейн задержалась за столом, допивая чай и раздумывая над тем, с какой целью герцог хочет встретиться с ней так скоро после их вчерашней ссоры.

Может, с тем, чтобы сообщить, что настало время покинуть его дом?

Немедленно?

Если так, то их мнения совпадают. Она и сама пришла к тому же выводу за долгую бессонную ночь…

Высокий, солидный, надменный мужчина, который задумчиво стоял у окна – в черном идеально сидящем костюме, волосы аккуратно зачесаны, высокий лоб открыт, руки сложены за спиной, – мало походил на вчерашнего страстного любовника в помятой одежде и с растрепанными волосами.

Как и она не походила на полуобнаженную женщину с распущенными кудрями, которой он доставил незабываемое удовольствие! По крайней мере, Джейн очень на это надеялась.

Она вопросительно приподняла рыжую бровь в ответ на его затянувшийся замораживающий взгляд:

– Я вошла, сэр, и закрыла за собой дверь…

Хок судорожно вздохнул, услышав явную насмешку в ее голосе.

– Предупреждаю вас, Джейн, даже не пытайтесь злить меня нынче утром!

– Исполняя ваши приказания? – невинно округлила она глаза.

Хок поджал губы, увидев, как Джейн изображает наивную покорность. Да она самая непокорная женщина из всех, которые попадались ему на пути!

– Сейчас не время для шуток, Джейн, – заверил он ее.

– Почему?

Ее брови взлетели еще выше. Джейн грациозно пересекла комнату, уселась в кресло перед пустым камином, аккуратно расправила платье, скромно сложила руки на коленях и подняла на него зеленые глаза.

– Тогда для чего сейчас время, ваша светлость?

Хок крепко сжал руки у себя за спиной, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не подойти к Джейн, вытащить ее из кресла и как следует встряхнуть.

Как он и предполагал, отдохнуть и поспать ему не пришлось. Всю ночь его преследовал, терзал, изводил образ обнаженной Джейн.

В итоге он сдался, оставив всякую надежду на сон, оделся, пошел на конюшню, оседлал своего любимого жеребца Габриеля и несколько часов скакал по округе. Утренняя прохлада привела его в чувства – если не вернула разум – и избавила от мучительных воспоминаний о полуобнаженной Джейн.

И вот теперь все вновь вернулось, хотя она сидела здесь перед ним с таким видом, с каким его старая нянюшка отчитывала его за детские проказы. Но ничто не помогало – с каким бы выражением лица ни сидела перед ним Джейн, перед его внутренним взором всплывал образ чувственной прекрасной женщины.

Губы его превратились в тонкую линию, ноздри затрепетали. Он не позволит этим воспоминаниям отвлечь его от главной цели.

– Я решил, что пришла пора обсудить, почему вы так внезапно покинули дом своих опекунов.

Джейн настолько удивила тема разговора, что она не сразу нашлась что ответить. Она думала – была уверена, – что он позвал ее, чтобы обсудить события вчерашнего вечера. Приготовилась к этому, допивая чай в гостиной. Даже сочинила несколько реплик.

Но на заданный ей вопрос она не могла найти ни одного ответа! И ответила вопросом на вопрос:

– «Почему», ваша светлость?..

– Почему, – с непроницаемым видом кивнул он, высокомерно глядя на нее.

– Но вы знаете почему, ваша светлость, – нахмурилась Джейн.

– Нет, Джейн, не знаю, – возразил он. – Насколько я помню, вы просто сказали, что не можете больше находиться под одной крышей с леди Салби.

И это была правда, но не вся. Было еще кое-что, что вынудило Джейн бежать из «Маркхампарка». Причины, которыми она не могла поделиться с этим мужчиной, сверлившим ее ледяным взглядом золотых глаз. Ибо в данный момент он являлся надменным и самонадеянным герцогом Сторбриджем.

– Я сказала правду, – заверила она его.

– Но чем вызвано это ваше состояние, Джейн? – Он двумя шагами преодолел разделявшее их расстояние и навис над девушкой.

– Это мое личное дело…

– Нет, поскольку вы проживаете в моем доме!

– Это нетрудно исправить, сэр! – Джейн вскочила на ноги, не в силах оставаться на месте, но оказалась не готова к тому, что герцог будет так близко. Ее рука задела его руку, когда она попыталась пройти мимо него, и Джейн словно молнией ударило, электрический разряд пробежал от пальчиков до груди.

Герцог схватил ее за запястье, не давая ускользнуть от него:

– Обсудим ваш отъезд из Малберри-Холл чуть позже, Джейн, – сухо заявил он. – Но для начала я бы хотел – я требую! – полного объяснения причин вашего побега из «Маркхам-парка»!

«Для начала»? Значит, Хок намерен вскоре выдворить ее вон? Может, он уже все приготовил, и она уедет, как только ответит на его вопросы?..

Из-за того, что произошло между ними вчера вечером? Или есть другие причины?..

Она вопросительно заглянула в его глаза. Они оставались холодными и непроницаемыми.

– Что случилось, сэр, отчего вам срочно потребовалось поговорить со мной на эту тему? – с опаской поинтересовалась она.

Со времени их знакомства Хок ни на минуту не сомневался в проницательности Джейн.

– Сегодня утром я получил известие о реакции ваших опекунов на ваше исчезновение.

– Я не исчезала! – Щечки Джейн вспыхнули огнем. – Я просто оставила дом, где никогда не была желанной!

– Так ли, Джейн?

– Так, ваша светлость, – раздраженно кивнула она. – Я… отпустите мою руку. Мне больно.

Он презрительно фыркнул и разжал пальцы.

Хок отвернулся, понимая, что если он этого не сделает, то может причинить Джейн еще большую боль.

Он был в ярости. Ему хотелось ударить кого-нибудь, забить до смерти. Все равно кого. Даже Джейн. Особенно Джейн – за то, что она поставила его в такое ужасное положение.

– Не важно, желанны вы там были или нет, Салби ваши опекуны, – проговорил он, по-прежнему стоя к ней спиной. – Может быть, не слишком заботливые и внимательные…

– «Может быть»? – взвилась Джейн.

Хок кивнул:

– Вас кормили и одевали, Джейн. Не все сироты без гроша за душой могут похвастаться таким к ним отношением.

– И я должна быть благодарна им за это? – вспыхнула Джейн. – Должна поклониться им за каждый кусочек еды, который клала в рот за эти двенадцать лет?

– Да! – Герцог вновь схватил ее за руку. – Признаюсь, леди Салби мне тоже показалась презренной особой. Я не сомневаюсь, что она обращалась с вами неподобающим образом, но это не оправдывает ваших собственных действий!

Джейн уставилась на него непонимающим взглядом, напуганная необоснованным приступом ярости. Она и раньше видела герцога в гневе, но такого никогда не было. Ледяная ярость – вот что обуревало им сейчас.

– Не оправдывает моих собственных действий? – медленно повторила Джейн. – Что я такого сделала? – Она озадаченно потрясла головой. – Как отреагировали мои опекуны на мой внезапный отъезд, ваша светлость? Что именно вы узнали? И от кого?

– Не важно, от кого…

– Важно, ваша светлость! – выкрикнула она. – Вы явно меня в чем-то обвиняете, и мне кажется, несправедливо с вашей стороны разговаривать со мной в подобном тоне, не назвав мне имени моего обвинителя.

Несколько долгих секунд он с удивлением разглядывал девушку, потом вдруг отпустил ее руку, резко развернулся, подошел к окну и замер там, спиной к комнате. И к Джейн.

– Сразу после нашего приезда сюда я послал записку Эндрю Виндхаму, своему поверенному в Лондоне, и попросил его навести справки – выяснить, если удастся, что предприняли опекуны после вашего исчезновения. Я чувствовал – и, видимо, небезосновательно, – что будет неправильно укрывать вас здесь, даже не попытавшись разузнать, не прочесывают ли Салби округу в поисках вас.

– Не прочесывают, будьте уверены! – усмехнулась Джейн. – И вы не имели права делать такие запросы…

– Еще как имел! – скрипнул он зубами, поворачиваясь к ней. – Черт побери, Джейн, Салби могли обследовать пруды и бегать по лесам в поисках твоего трупа!

Джейн насупилась.

– Ну и как, бегали? – ехидно поинтересовалась она после некоторого молчания. Тревога упорно не желала отпускать ее.

Он напряженно пожал плечами:

– В отчете, который я получил сегодня утром, сказано, что после вашего исчезновения у леди Салби случился нервный срыв и ей пришлось переехать к брату в Грейт-Ярмут на свежий воздух, – мрачно сообщил ей герцог.

– Вы хотите сказать, что причиной нервного срыва леди Салби стала я? – Джейн вернулась к ироничному тону.

– Вы сомневаетесь в информации, добытой моим поверенным?

– Нисколько, – устало покачала головой Джейн. – Кого бы вы ни наняли, ваша светлость, этот человек должен безупречно исполнять свои обязанности, это как пить дать. Но я сильно сомневаюсь, что леди Салби могла испытать что-то, кроме ликования, когда избавилась от моего нежелательного присутствия в ее доме!

В комнате повисло молчание.

– Возможно, – проговорил затем герцог. – Но мне дали понять, что не только ваше исчезновение стало причиной ее нервного срыва, но и потеря драгоценностей.

Джейн открыла рот от изумления. Драгоценности леди Салби? Неужели Хок говорит о тех немногих камешках, что имелись у ее опекунши? О бриллиантовых серьгах и колье, которые ей подарил сэр Барнаби на свадьбу двадцать пять лет тому назад?

Но какое отношение они имеют к Джейн?

– Некоторые украшения леди Салби пропали в тот день, когда вы, Джейн, уехали из «Маркхам-парка» – бесцветным голосом сообщил герцог.

Глаза ее широко распахнулись, личико побледнело. Хок говорит, что… Неужели он обвиняет ее в…

– Мне ничего не известно об их исчезновении! – взорвалась Джейн, не веря своим ушам. – Хок, ты же не веришь, что я…

– Во что я верю и во что не верю, совершенно не важно, Джейн, – уклонился он от ответа.

Она сжала руки в кулачки:

– Это важно для меня!

Хок покачал головой:

– Факт остается фактом – вы и драгоценности леди Салби исчезли из их дома в один и тот же день. Об этом было заявлено властям, был выписан ордер на их розыск и ваш арест. Вы понимаете, что это значит, Джейн?

Джейн прекрасно понимала, что все это значит. Но объявление в розыск и предстоящий арест за кражу драгоценностей леди Салби меркли по сравнению с тем, что Хок не верил ей. Он не поверил, когда она сказала, что ничего не знает об исчезновении этих проклятых драгоценностей леди Салби…

Хок еще больше разозлился, почувствовав замешательство Джейн. Если она полагает, что этот разговор доставляет ему довольствие…

– Я помню, как вы были расстроены в тот день, Джейн, – немного смягчился он. – Я не сомневаюсь, что леди Салби обидела вас чем-то…

– Да как вы смеете! – возмутилась Джейн. Щечки ее вновь залились краской, в зеленых глазах полыхал гнев. – Как смеете вы стоять здесь, передо мной, судить и обвинять меня со слов женщины, которая в нашу последнюю встречу излила на меня столько ненависти?

– Дело не только в обвинении леди Салби, Джейн, – мягко проговорил он.

– Кто еще обвиняет меня? – со злостью поинтересовалась она.

– Мисс Оливия Салби…

Джейн фыркнула, прервав герцога:

– Они с матерью из одного теста сделаны, ее обвинение не в счет.

– Тут вы ошибаетесь, – возразил Хок. – Уверяю вас, свидетельство Оливии Салби против вас имеет такую же силу, как и любое другое. А Оливия Салби утверждает, что за день до вашего внезапного побега она зашла в покои матери вместе с нею и они обе застали вас у шкатулки с драгоценностями леди Салби.

Джейн припомнила события недельной давности. В тот день гости съезжались в дом Салби. В тот день прибыл и сам Хок…

Она пошла наверх за шалью леди Салби и заметила шкатулку на туалетном столике, но потом забыла о ней – отвлеклась на появление шикарной черной кареты герцога Сторбриджа.

Затем последовало столкновение с герцогом на лестнице и замечание леди Салби по поводу того, что она взяла не ту шаль, и Джейн поспешила вернуться в спальню, чтобы забрать нужную. К смущению Джейн, герцог стоял на верхней галерее и слышал отповедь леди Салби.

Джейн также помнит реакцию леди Салби, когда та вскоре ворвалась в свою спальню и увидела, что Джейн замешкалась в ее комнате, а шкатулка тем временем стоит на туалетном столике. Оливия маячила у нее за спиной.

Джейн смутилась, а Оливия просияла, когда леди Гвендолин с подозрением поинтересовалась у Джейн, не заглядывала ли та в шкатулку.

Но на следующий день Джейн узнала причину беспокойства леди Салби, ведь та призналась, что скрывала в шкатулке письма матери Джейн к ее женатому любовнику…

И теперь Хок – мужчина, который занимался с Джейн любовью накануне вечером, – поверил обвинениям двух мстительных женщин, а не ей…

– Джейн, я не смогу даже попытаться помочь вам, если вы не будете откровенны со мной, – доказывал ей герцог.

Джейн взяла себя в руки, стараясь ни в коем случае не показывать, как ей больно оттого, что он не верит в ее полную невиновность.

– Не припоминаю, чтобы я просила вас о помощи, ваша светлость.

– Вы предпочитаете арест и тюрьму? – Хока бесило ее упрямое нежелание довериться ему.

– За то, чего я не совершала? – усмехнулась она.

Хок был местным мировым судьей. И лучше Джейн знал, как работают законы. А с двумя такими свидетелями, как леди Салби и ее дочь, принимая во внимание внезапный побег Джейн из «Маркхам-парка», ее обвинят, не успеет она глазом моргнуть. Суд станет простой формальностью.

Герцог подошел к Джейн, взял за плечи и встряхнул, чтобы заставить ее посмотреть на него.

– Разве вы не понимаете, Джейн? Абсолютно не важно, виновны вы в преступлении или нет!

– Очень даже важно! – с чувством заверила она его, ее глаза теперь сверкали не только от гнева, но и от слез. – Мне ничего не известно о пропаже драгоценностей леди Салби! Ничего! – с нажимом повторила она. – Я знаю только то, что леди Салби ненавидит меня, как прежде ненавидела мою мать…

– Вашу мать, Джейн? – переспросил Хок, когда она внезапно замолчала. – Вы вроде бы говорили, что она умерла при родах?

– Так и есть. Но… – Джейн вновь прикусила язычок. Не надо ему ничего знать. Достаточно, что он считает ее воровкой и лгуньей, не стоит добавлять к списку грехов ее незаконное рождение. – Леди Салби знала мою мать, – продолжила Джейн, тщательно взвешивая каждое слово. – Она сказала, что мама ей не нравилась, что она не одобряла решение сэра Барнаби взять надо мной опекунство.

Джейн побледнела, когда в голову ей пришла одна мысль. Ее словно током ударило. Неужели это правда?

Письма матери подтвердили заявление леди Салби, что она встречалась с женатым мужчиной.

Двадцать три года тому назад сэр Барнаби был уже два года как женат на леди Салби. Леди Салби ненавидела и презирала Джейн, она сама ей об этом сказала, как ненавидела и презирала ее мать.

Может ли такое быть, чтобы любовником матери был сэр Барнаби? Что Джейн – его незаконнорожденная дочь?

Это бы многое объяснило, в том числе и то, что Джейн отдали под опекунство человека, о котором ее приемный отец никогда даже не упоминал, не говоря уже о том, что Джейн вообще ни разу не видела его до того дня, как они с леди Салби приехали за ней в Сомерсет двенадцать лет тому назад.

Может, ей не надо было никуда бежать, чтобы найти своего настоящего отца? Может, она все это время жила с ним под одной крышей?..

Конечно, трудно представить пухлого сэра Барнаби безумно красивым любовником из писем матери. Тот человек вскружил матери голову, и она надеялась, что ее ребенок будет похож на него. Но с другой стороны, двадцать три года тому назад сэр Барнаби, наверное, выглядел иначе…

– Джейн?

Она рассеянно посмотрела на Хока. На высокомерного герцога Сторбриджа.

– Я немедленно покидаю Малберри-Холл.

– Нет, Джейн! – отрезал Хок. Его разозлил ее отсутствующий вид. О чем она могла так глубоко задуматься? Что могло быть важнее той ужасной ситуации, в которой она оказалась?

И что бы там ни говорила Джейн, как бы она ни отстранялась от происходящего, ситуация была поистине ужасающей. Против нее выдвинуто обвинение в краже, выписан ордер на ее арест, и никакие уверения Джейн в ее невиновности не смогут отменить этот ордер.

Но, как могущественный герцог Сторбридж, Хок имел определенное влияние.

– Я желаю помочь вам, Джейн…

– Я уже говорила вам, что я не просила вас о помощи, ваша светлость, – холодно перебила его Джейн.

Хок внимательно всмотрелся в нее. Неужели она и впрямь не осознает всей серьезности своего положения?

– Я и сейчас ее не прошу, ваша светлость. – Она попыталась стряхнуть его руки со своих плеч. – Отпустите меня, сэр, – приказала она, когда ей это не удалось.