Текст книги "Лицо на пакете молока"

Кухня, на которой она стояла, была просторной, чистой и пустой. Казалось, что шкафы и полки над головой гудят, как барабаны.

Она бросила банку с мороженым на стол и стремительно выбежала на улицу.

Во дворе Рив работал граблями.

– Привет! – сказал он, стоя по колено в опавших листьях. – Пришла помочь? У меня есть вторые грабли. Давай, включайся, пора начинать приносить пользу и отплачивать за еду, которую ты съедаешь, женщина.

Рив ухмыльнулся. У него было длинное и узкое лицо, на котором ухмылка заняла непропорционально много места. Когда он улыбался, казалось, что солнце выходило из-за туч. На голове был надет берет набекрень, отчего он походил на француза.

– Придется еще раз газон подстричь, – заявил он. – Трава успела подрасти. Понятия не имею, как она умудрилась это сделать под слоем листьев. Давай, Дженни, бери грабли, присоединяйся.

Она послушалась и внезапно почувствовала прилив бурной энергии, поэтому начала сгребать листья. Дело шло очень быстро.

Рив смотрел на нее с изумлением. Девушка как сумасшедшая работала до тех пор, пока перед ней не образовалась целая гора листвы, а сзади – широкая дорожка зеленой травы. Парень упал спиной в эту гору. Цветные листья закрыли его грудь и даже частично лицо.

– Дженни, скажи мне, у тебя какие-то проблемы? Расскажи о них дяде Риву.

Друг улегся поудобнее. Она села рядом, скрестив ноги, и внимательно посмотрела ему в лицо. Ребята были в ворохе листьев, как в пещере, скрытой от глаз взрослых. Подумать только, всего лишь куча листвы, и снова чувствуешь себя как ребенок.

– Послушай, Рив, как ты думаешь, а звонки на бесплатные номера 800 отслеживают? Например, если позвонить и ничего не сказать, мой номер определят?

– Что-то мне подсказывает, что ты не собираешься заказывать подписку на журнал Time, – рассмеялся он. – Хочешь позвонить в ФБР, чтобы сообщить о планирующемся убийстве?

Она удивилась тому, что он, в принципе, был не так далек от истины.

«Может, он что-нибудь про меня знает? Может, что-нибудь помнит обо мне, сам того не осознавая? – подумала она. – Ему тогда было семь, мне – пять».

– Я думала позвонить и узнать, есть ли какие-нибудь новые исследования по поводу аллергии на молоко, – ответила она.

Рив громко рассмеялся:

– Вот именно этот звонок спецслужбы точно заходят отследить, Джейн Элизабет! Все кровожадные латиноамериканские диктаторы, зарабатывающие продажей наркотиков, звонят по бесплатным номерам с вопросом об аллергии на молоко.

Он долго смеялся, а потом обнял ее и притянул к себе.

V

Это был долгий и серьезный поцелуй.

«Серьезный», – пронеслось у нее в голове. Дженни с удивлением смотрела на прижатую к своей щеке щеку Рива. Потом поцеловала его сама. Девушка чувствовала, как учащенно бьется его сердце, после чего ощутила, как быстрее забилось и ее собственное.

Она медленно провела руками по его лицу, а потом по волосам. Ее ладонь замерла у него на затылке. Рив нежно прикоснулся своей рукой к ее лицу и отодвинул в сторону волосы. Потом подушечкой большого пальца провел по ее лбу, носу и вниз к подбородку.

– Рив! – послышался голос его мамы из дома. – Где ты там? Тебе звонит Майкл!

Они быстро отстранились друг от друга, легли рядом на спину и уставились в светлое осеннее небо.

– Аа, Майкл, наверное, хочет спросить меня… ну… да… Я, наверное, пойду и с ним поговорю.

– Хорошо, – ответила она.

Дженни поднялась первой и начала отряхивать прилипшие к одежде листья – они были везде. Рив посмотрел на ее волосы и сделал движение рукой, словно хотел их отряхнуть, но потом опустил глаза и пробормотал:

– Увидимся, – после чего бросился бегом в дом.

Она почувствовала, что тяжело и с надрывом дышит, и взяла в руки грабли. В ворохе листвы, словно в свежевыпавшем снегу, остались отпечатки их тел. Она быстро выровняла их, чтобы избавиться от компрометирующих доказательств.

Рив не возвращался. Солнце зашло за тучу, стало прохладно. Вспомнив об оставленном на кухонном столе мороженом и переживая, что оно, наверно, растаяло, девушка быстрым шагом направилась домой. Но, оказывается, мама убрала его в морозилку.

– Ты молодец, – сказала она. – Решила вместо мороженого заняться физическими упражнениями. Вот это сила воли! – миссис Джонсон улыбнулась. – Смотри, что я сделала. Как тебе?

Женщина вынула из холодильника большую накрытую фольгой сковороду. Дженни подумала, что там должна быть лазанья, но это оказался пирог, покрытый белой глазурью. По краям шла фиолетовая окантовка, а в центре стояли ворота для американского футбола.

– Мы же завтра утром едем в университет смотреть игру, – объяснила мать. – И это я приготовила нам на десерт. Обычно в таких случаях я покупаю выпечку, но на этот раз решила испечь сама. Как тебе?

– Очень красивый! – воскликнула Дженни. – Здорово получилась команда из желе. И чирлидеры! Потрясающе, мама, как тебе удалось?

Каждый год они вместе с семьями Рива и Сары-Шарлотты ездили на футбольный матч местного университета.

«Футбол! – подумала девушка. – Весь день проведу с Ривом… Целый день».

И сердце учащенно забилось. Впервые Дженни пожалела, что Сара-Шарлотта тоже поедет, будет за всем следить орлиным взглядом и постоянно болтать.

– У меня было настроение имени бабушки Мозес[1]1
  Анна Мэри Мозес (1860–1961) – американская художница-любительница, одна из главных представителей американского живописного примитивизма (прим. пер.).


[Закрыть], и я решила нарисовать на торте примитивную картинку.

Они рассмеялись.

– Надеюсь, что он съедобный, – сказала мама. – Я ничего не пекла уже целую вечность. Но мне помогла готовая смесь для теста, поэтому все должно быть нормально.

– Попробовать, видимо, никак не получится, – задумчиво произнесла Дженни. – Если, конечно, мы не решим съесть штанги ворот.

– Нет, вот этого мы точно делать не будем. Я на этот торт целый день убила! Бог ты мой, а что у тебя с волосами?

– Листья. Я помогала Риву собрать их, мы начали дурачиться и упали, как маленькие дети.

Девушка села на стул, а мама встала за спиной дочери и расчесывала ее до тех пор, пока на полу не образовалось горка разноцветных кусочков листьев, а волосы очень сильно наэлектризовались.

Она думала о Риве и о том, что эти кусочки листьев на полу могут являться единственными свидетелями их поцелуев. Убегая, чтобы ответить на телефонный звонок, убегал ли он от их поцелуев?

– Пойду-ка я, пожалуй, займусь домашней работой, потому что весь завтрашний день будет посвящен футбольному матчу. – Девушка взяла щетку для волос и поднялась в свою комнату, чтобы на самом деле помечтать о Риве, его губах и мягкой, но одновременно шершавой руке.

Обычно тогда, когда надо было делать домашнюю работу, она болтала по телефону с подругами, чаще всего с Сарой-Шарлоттой или Адаир. Когда те были заняты, можно было позвонить Гретчен, Дорис или Мишель.

Дженни ужасно хотелось рассказать девчонкам о Риве:

«Он меня поцеловал, затащил меня в кучу листьев, словно в каком-нибудь романтическом фильме, где герой настолько пылает страстью, что стаскивает героиню с лошади или вынимает из кареты, чтобы затащить в свою постель».

Сара-Шарлотта любила, чтобы все было четко и понятно, и, если ей рассказать обо всем, она потребует деталей: «А он пригласил тебя на свидание? Взял на себя какие-нибудь обязательства?» Поэтому Дженни решила не звонить подруге. И не звонить чистюле Адаир, потому что ей точно не понравится тот факт, что та оказалась вся в листьях.

Она глубоко вздохнула и вывалила содержимое школьного рюкзака на кровать. Ей не нравилось заниматься за столом, на котором хранилась коллекция дисков. На учебники по истории, биологии и литературе выпала синяя папка. В ней девушка обычно вела личные записи, играла в крестики-нолики и рисовала разные милые каракули. Она открыла ее и посмотрела на расплющенную упаковку из-под молока.

«Молокозавод “Флауэр”. Молочные продукты, которые заботятся о вас. 100 %-е натуральное молоко. Объем: половина пинты».

Она взяла этот пакет и перевернула. На нее смотрела фотография Дженни Спринг. Взгляд упал на бесплатный номер, словно дротик на поле для игры в дартс.

«Я могу позвонить, – подумала она, – и спросить…»

Вот только что? Она не могла даже представить, как задает эти вопросы. И что, интересно, подумают ее родители, если узнают, что она звонила властям с желанием объявить, что те ее похитили? Как воспримет это мама, которая целый день пекла торт и так устала, что у нее не было сил поехать в банк… Ее папа, который полный радости приедет домой после футбола и услышит подобные печальные известия?

Она взяла свой телефон.

Набрала цифру 1.

Потом 800.

Потом 346–72…

Дыхание было резким и отрывистым. Оставалось еще две цифры, но она бросила трубку. Телефон со страшным грохотом упал мимо кровати на пол. Кажется, мама ничего не услышала, потому что не крикнула и не пришла спросить, все ли в порядке. Зачастую так и было: на втором этаже все разваливалось и ломалось, а на первом никто не слышал ни звука.

– Так, ладно, возьми себя в руки, – сказала она вслух сама себе. – В словаре все правильно написано – это от привидения, от какого-то демона. Надо его уничтожить. А может, мое состояние объясняется просто ПМС.

Хотя раньше этот период переживался очень легко, не было проблем ни до, ни во время, ни после.

– Буду думать только о Риве, – усмехнулась Дженни в лицо собственному внутреннему демону. – О поцелуях, любви и свиданиях.

Но вместо этого мысли были только о Дженни Спринг, о возможных родителях где-то в Нью-Джерси, которые после многих лет разлуки все еще надеялись обнаружить свою дочь, надеялись, что их девочка жива и находится в безопасности, а не покалечена или вовсе убита… А быть может, ни о чем не подозревая, счастливо живет в другой семье.

Она думала, что так, наверное, чувствуют себя люди в тяжелейшем состоянии, которые видят галлюцинации. У них происходит изменение личности.

Дженни набрала номер Сары-Шарлотты. Занято.

Набрала Адаир. Та разговаривала по телефону, но смогла уделить подруге двадцать секунд своего времени. Она болтала с Питом, который, как сообщила девушка, уже почти пригласил ее на свидание.

– И зачем ты тогда ответила на мой звонок? – поинтересовалась Дженни. – Может, этим ты как раз и отбила у него желание приглашать тебя на свидание.

– Нормальные люди, – ответила та, – не в состоянии удержаться и не ответить на телефонный звонок.

После этого подруга отключилась и вернулась к разговору с Питом.

Дженни позвонила Мишель. После двух звонков ей ответили, но она тут же прервала звонок.

«Боже мой, как грубо! – подумала девушка. – Зачем я положила трубку? Да потому что с Мишель невозможно о чем-либо говорить. Если сказать ей о Риве, то на следующий день вся школа будет считать, что ребята собрались пожениться. Если рассказать о картонке из-под молока, то все ученики будут уверены, что ее выкрали. Об этом узнают учителя, а директор вызовет в школу маму и скажет: “Ваша дочь считает, что вы не являетесь ее родителями, она собирается связаться с ФБР, у нее какое-то серьезное расстройство личности, извращенные фантазии…”»

Дженни трясло, и силы покинули ее, словно она только что прибежала из торгового центра в Нью-Джерси.

«А вдруг я не смогу избавиться от этих навязчивых мыслей? – думала она. – Что может произойти, если идея разрастется в моей голове настолько, что превратится в монстра, который в конце концов просто расколет мою голову или превратится во что-то реальное?»

VI

Джонсоны, Шилдсы и Шервуды собирались выезжать в университет на футбольный матч.

– Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне сесть за руль, – умоляла Дженни родителей, пока они собирались. – Вот Саре-Шарлотте разрешают водить машину, потому что ей нужна практика езды по шоссе. Ну а Рив, конечно, и вовсе поедет до самого пункта назначения.

– Рив уже год как права получил, – резонно заметил отец. – И Сара-Шарлотта водит гораздо дольше, чем ты.

– Я еще никогда не вела машину по шоссе! – не унималась девушка. – Ну пожалуйста! Это же идеальный день, чтобы начать. Солнце, нет дождя, льда, пробок.

– Ну, хорошо, – согласилась мать.

– Ни в коем случае! – отрезал отец.

Все в этом мире по-прежнему – прогрессивная мать, консервативный отец. Она надеялась, что родители начнут спорить, после чего придут к определенному компромиссу. Может, разрешать ей вести хотя бы часть пути. Так и произошло.

– Ладно, уговорила, – сказал папа. – Мне просто не верится, что тебе скоро шестнадцать. Эта цифра меня пугает.

Дженни рассмеялась и взяла у мамы ключи от автомобиля. Родители нарочито громко щелкнули, пристегиваясь ремнями безопасности, словно хотели этим сказать, будто высока вероятность, что они им пригодятся.

– Можно чуть больше веры в меня и мои умения? – с упреком заметила Дженни.

– С ручника не забудь снять, – сказал мистер Джонсон.

– Именно это я и собиралась сейчас сделать, – ответила она и идеально выехала задом на дорогу.

В это время из двери соседнего дома вышли Рив и его сестра Лиззи. Нельзя сказать, что Дженни с большой любовью относилась к ней. Когда она была маленькой, Лиззи часто с ней сидела, но совсем не потому, что любила детей. Девушка очень редко делала что-нибудь просто так, бесплатно. Она блестяще закончила обучение в Принстоне и теперь училась в юридической школе. Дженни совершенно не скучала по Лиззи, скорее раздражалась от ее присутствия и была уверена, что то же самое чувствует и Рив.

Даже на относительно большом расстоянии она видела, как ровно Лиззи держала спину, какое сконцентрированное выражение было на ее лице и какой волевой была линия ее челюсти. Не понятно только, почему девушка вернулась домой на эту футбольную игру, посещение которой, с точки зрения Лиззи, должно было быть просто потерей времени, чего та не любила. В этом смысле они с Ривом сильно отличались.

Но присутствие его сестры создавало одно преимущество – парень точно захочет быть подальше от родственницы и поэтому, возможно, будет больше времени проводить с Дженни.

Она хотела помахать ему рукой, но поняла, что этого лучше не делать во время переключения скоростей. Девушка старалась не наехать на тротуар и выровнять машину для продолжения движения.

Рив начал размахивать руками, прыгать и кричать что-то, но Дженни ничего не слышала.

– Не задень их машину, – сказала мама.

– Ты слишком близко за ними едешь, – уточнил папа.

– Пожалуйста, – умоляющим голосом попросила миссис Джонсон, – тридцать пять километров в час – максимум!

Родители вцепились в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели.

– Как у меня получается? – восторженно спросила Дженни.

Она обожала водить. Даже вид паникующих родителей не смог омрачить ее радости. Какая мощь скрывалась в рокочущем моторе! Можно было контролировать, куда они едут, с какой скоростью, все обгоны, громкость радио, а также время и продолжительность остановки. Ей казалось, что она родилась, чтобы мчаться на машине, а дизайнеры создали водительское кресло только для нее. Девушка с наслаждением посматривала в зеркальце заднего вида, снижала скорость при виде того, как притормаживают идущие впереди машины, и читала названия трасс и населенных пунктов на дорожных указателях. В итоге Дженни с удовольствием провела последующие полтора часа в водительском кресле.

Рив и Сара-Шарлотта ехали быстрее, поэтому прибыли на место раньше. Когда Дженни подъехала к оговоренному месту встречи, друзья уже стояли на тротуаре и кричали: «Ни за что в жизни правильно не припаркуешься!» и «Ну, давай, женщина, покажи нам класс парковки!»

Дженни запарковалась идеально.

– Ну как? – с гордостью спросила она родителей.

– Прекрасная программа похудания, – ответила мама. – Уверена, что с тех пор, как мы выехали из дома, я потеряла пару килограммов.

– Не волнуйся, все они вернутся после того, как мы съедим все, что привезли для пикника, – заметил папа, вынимая из багажника баранью ногу, вино, рис и огромный торт с изображением футбольного поля.

Мать Рива привезла огромный окорок, а родители Сары-Шарлотты классическую еду: картофельный салат, салат с макаронами, жареную курицу и салат из капусты, моркови и лука, заправленный майонезом.

Погода была чудесной. Они наелись так, что с трудом могли двигаться.

– Было бы неплохо, если бы нас кто-нибудь подвез до стадиона, – пошутил отец Дженни, не отказавший себе ни в курице, ни в ветчине, ни в баранине.

Миссис Джонсон посматривала на закрытый фольгой торт, а Лиззи объясняла какие-то конституционные хитросплетения с точки зрения юриспруденции.

– Если Лиззи начнет смеяться над моим творением… – прошептала женщина.

– Или над тобой… – прошептала в ответ Дженни.

– Мы ее убьем, – закончила мама.

– Но тогда нам нужен будет адвокат, – прошептала девушка. – А мы избавимся от единственного, которого знаем.

Обе захихикали.

Мистер Шервуд считал, что до десерта детям стоит погулять по территории университета, чтобы не путаться под ногами у взрослых и дать им немного отдохнуть.

– Мы уже не дети, – раздраженно заметила Сара-Шарлотта. – Нам не надо памперсы менять или подогревать бутылочки с молоком.

– Это точно, но говоришь ты гораздо больше остальных, а нам тоже хотелось бы побеседовать, – сказал ее отец. – Но ты не подумай ничего такого, мы тебя очень любим.

Дочь состроила недовольное лицо и заметила, что даже минимальная родительская любовь предполагает покупку собственного автомобиля для нее, страховки и отплату бензина.

– Обязательно, – сухо ответил мужчина.

Рив с ухмылкой повернулся к сестре.

– Пойдем, Лиззи, – сказал он. – Родители хотят, чтобы дети ушли, а взрослые могли спокойно и серьезно поговорить.

– По-моему, я здесь единственная, кто способен вести серьезный разговор, – ответила она. – Кажется, они просто хотят посплетничать, – девушка взяла куриную ножку и обратилась к отцу Дженни: – Твой ход, Фрэнк.

Дженни попыталась представить, что обращается по имени к родителям друзей, но так и не смогла, поэтому пошла за Ривом и Сарой-Шарлоттой. Они побродили по кампусу, болтая о том, каково будет учиться в колледже, а Рив мрачно заметил, что его учеба вообще под большим вопросом. И о том, как все они мечтают жить в общаге и поскорее уехать от родителей.

Дженни на самом деле врала. Она была в ужасе от подобной перспективы. Не было никакого желания жить отдельно. Общага с малюсенькими комнатами ее совершенно не радовала, и казалось, что в таких помещениях вряд ли можно будет чувствовать себя как дома. Комнатки больше напоминали клетки, в которых ощущалось беспросветное одиночество от тоскливого обитания первокурсников.

– И родители, и учителя говорят, что мне стоит посвятить год тому, чтобы исправить оценки, и только после этого подавать документы в колледж.

– Это унизительно, – заметила Сара-Шарлотта.

– Сказала бы лучше, что никто этого и не заметит, – ответил Рив.

– Да все заметят, – уверенно заметила подруга, не отличавшаяся особой чувствительностью. – Вот, например, Джордан Фейнгольд и Линда Ланг оставались на второй год во втором классе, и каждый раз, когда я их вижу, я об этом вспоминаю.

– Вот спасибо, что утешила и поддержала, – огрызнулся Рив.

Дженни хотелось взять его за руку. За ту самую руку, большим пальцем которой он вчера легко провел ей по лбу, носу, через губы и довел до подбородка. Впрочем, она не могла понять, хочет ли сам Рив этого. Казалось, его переполняла энергия. По сравнению с ним девушки казались медлительными ленивцами.

Во время матча они сидели на хороших местах – на шестом ряду в центре. Дженни смотрела главным образом на выполнявших гимнастические упражнения чирлидеров. У них были небольшие трамплины, и они бесконечно забирались друг другу на плечи и спрыгивали вниз. Ей очень понравилась одна девочка невысокого роста с золотыми волосами, которая стояла на ладонях парня, державшего ее на уровне плеч.

Во время второй половины игры миссис Джонсон гордо сняла фольгу со своего торта и все с аппетитом приступили к десерту. Глазурь с пальцев приходилось слизывать, потому что про салфетки все забыли.

– А дай еще кусочек, – попросил Рив, прижимаясь бедром к бедру Дженни.

– Ты уже два слопал, – улыбнулась она. – Кстати, не отодвигайся, а то мне холодно.

Он не отодвинулся. Девушка отрезала еще один квадратный кусок торта и неожиданно нашла в себе смелость покормить парня с рук. Губы Рива прикасались к ее пальцам. Никто из них не обращал внимания на то, что происходило на поле, и с неким удивлением они осознали, что матч подошел к концу. Вокруг них люди начали вставать.

– Чтобы вы были в курсе – наши выиграли, – произнесла Сара-Шарлотта. – Рассказать вам подробно ход игры, чтобы вы сделали вид, что все-таки ее посмотрели?

В ту ночь Сара-Шарлотта ночевала у Дженни. Они взяли напрокат несколько комедий, которые уже раньше видели и от которых, как были уверены, получат удовольствие. Сара-Шарлотта в подробностях расспросила Дженни об ее отношениях с Ривом, о случае с ворохом листьев и обо всем, что произошло во время футбольного матча.

– Он в тебя влюблен, – констатировала подруга наконец.

– Что-то голос у тебя совсем не радостный, – заметила Дженни.

– Так я-то осталась совсем без пары, – ответила та. – Пит пригласил Адаир на свидание, Рив у тебя буквально с рук ест, а что у меня? У меня никого.

После этого девушка предалась своему любимому времяпрепровождению – критике парней, которые не проявляли никакого интереса к ее собственной персоне.

Утром они проснулись поздно и лениво читали комиксы в воскресных выпусках газет.

В понедельник преподавательница испанского языка сообщила, что в зимние каникулы планирует собрать группу учеников, кто хотел бы отправиться в ознакомительную поездку в Испанию.

– Все желающие – добро пожаловать, кто не успел, тому не повезло.

– Давай поедем, – Дженни толкнула локтем в бок Сару-Шарлотту.

– Если хотите ехать, но у вас еще нет паспорта, надо немедленно подать документы на получение, – добавила учительница. – Для этого необходимо свидетельство о рождении и еще одно удостоверение личности.

«Ну сегодня-то банк точно работает», – подумала Дженни.

На уроке английского языка им раздали проверенные сочинения. Она получила четверку.

«Хорошее чувство юмора, но не совсем то, что мне хотелось прочитать», – написал на работе мистер Брайлоу. Он обвел ее подпись «Джейн Джонстоун» и рядом написал: «Дженни, у тебя начался какой-то личностный кризис?»

Во время обеда Рив только издалека махнул ей рукой.

«Он еще не готов, – подумала Дженни. – Или не хочет демонстрировать свои чувства на людях».

Девушка представила, какие психологические стадии должен пройти человек, пока не начнет спокойно общаться с любимым в обществе собственных друзей или при них признавать тот факт, что они друг другу нравятся.

– Я думала, он пригласит тебя на свидание, – грустно заметила Сара-Шарлотта. – Кстати, ему необыкновенно идут растрепанные волосы.

– Ему нужна приличная стрижка, – согласилась Дженни.

Она решила не продолжать разговор о Риве и открыла банку с лимонадом. Все остальные, как обычно, пили молоко. Девушка посмотрела на картонку в руках Джейсона – на обратной стороне была фотография какого-то мальчика. Это новое фото никто не прокомментировал.

Никто и не вспомнил прошлую неделю, когда Дженни заявляла, что ее украли. Никто. Даже Сара-Шарлотта.

Адаир пропустила первый урок, потому что сдавала вождение. Все рассматривали ее новые водительские права и вежливо соглашались, что фотография получилась очень хорошей. Но все кривили душой – на документах все выглядели ужасно, никто сам на себя не похож.

Девушка горела желанием показать свое водительское мастерство и предложила после уроков отвезти желающих в торговый центр.

– Ты поедешь? – радостно спросила она. Подруга была слишком возбуждена. Дженни даже не догадывалась, что идеальное спокойствие Адаир было достижением, к которому она постоянно стремилась и над которым работала.

Но ей хотелось поехать в банк, а не в торговый центр.

– Я позвоню маме и спрошу, – ответила девушка, переводя стрелки.

– Неужели твоя мама все еще не разрешает тебе самой принимать подобные элементарные решения? – ехидно спросила Адаир.

– Миссис Джонсон – самая строгая женщина на земле, – заверила Сара-Шарлотта.

– Да ладно! – удивился Джейсон. – Какие еще страсти и ужасы ты от нас скрываешь, Джейн?