Текст книги "Волшебство любви"

Франческа…

Одним махом он осушил бокал.

– Могу я налить вам еще? – спросила она.

Шелковый всполох обдал его жаром, когда она наклонилась, чтобы взять с подноса графин. Пламя, полыхавшее в камине, сверкнуло на ее волосах, словно они были зеркалом. Эдвард чувствовал себя так, словно превратился в сухое полено, которое вот-вот бросят в огонь.

– Буду вам признателен.

Глава 7

Франческа все отчетливее понимала, что подготовилась к этому вечеру совсем не так хорошо, как ей представлялось.

Она не переживала из-за Слоуна. Он с энтузиазмом принял ее приглашение. Слоун, возможно, предвкушал не тот вечер, который она ему уготовила, но он придет, и Франческа не допускала и мысли, что ей не удастся его уговорить. Она знала, как важно для Слоуна держать людей на крючке, и его согласие напечатать опровержение несомненно сделает ее и лорда Эдварда его должниками.

Однако с лордом Эдвардом все пошло совсем не так гладко, как ей представлялось. Она начала нервничать с того самого момента, как он переступил порог ее дома, мрачновато-торжественный в своем вечернем наряде. Казалось, ему хватило одного взгляда, чтобы вынести суждение о ее доме и о ней самой, и затем он все свое внимание сосредоточил на ней. Сейчас он наблюдал за ней непроницаемыми серыми глазами, и Франческа сидела как на иголках. Здесь, в ее теплой уютной гостиной он казался выше ростом, чем в зябкой Голубой гостиной на Беркли-сквер. Франческа долго выбирала наряд для сегодняшнего вечера. Сегодня на ней было любимое платье, в котором она чувствовала себя красивой и сильной. Женская красота тоже является разновидностью силы, и сегодня она хотела быть во всеоружии. Она говорила себе, что наряжается ради Грегори Слоуна, а не ради Эдварда де Лейси, но чем дольше она находилась под пристальным взглядом лорда Эдварда, тем явственнее ощущала каждое прикосновение шелка к телу. Даже не глядя на него, она чувствовала, когда он на нее смотрит и куда, потому что начинала ощущать характерное покалывание во всем теле. В его взгляде не было ничего оскорбительного или неприличного. Он просто смотрел на нее с интересом, к которому она не привыкла. Словно лишь она всецело владела его вниманием. Даже Олконбери никогда так на нее не смотрел.

И, странное дело, это внимание не досаждало ей, а лишь выводило из равновесия. Словно она не заслужила столь пристального внимания к своей персоне. Конечно, лорд Эдвард был заинтересован в ее помощи и, возможно, опасался, как бы она не потребовала от него взамен больше, чем он хотел бы дать. Она немного удивилась, когда он упомянул Джорджиану, но ей показалось, что она услышала искренность в его тоне, когда он заговорил о семье. Разумеется, его семье тоже грозила опасность, пусть и совсем иного рода, так что он, возможно, понимал, что она чувствовала, и даже отчасти оправдывал ее поступок.

Она обрадовалась, когда он согласился выпить еще. Ей хотелось сломать лед в их отношениях, и бренди был ей в помощь. Она не боялась, что, захмелев, он утратит контроль над собой. Даже сейчас, сидя в непринужденной позе, с бокалом бренди в руке, он производил впечатление человека сдержанного и способного владеть собой при любых обстоятельствах. Она надеялась, что он и дальше будет производить именно такое впечатление, по крайней мере на то время, которое ей понадобится, чтобы убедить Грегори Слоуна напечатать опровержение. Если он накинется на Грегори и начнет с ним спорить, вся ее затея закончится катастрофой.

К счастью, как раз в это время прибыл почетный гость, на целую четверть часа раньше, чем было указано в ее записке. Франческа поднялась с кушетки при первом стуке дверного молотка, провела ладонями по юбке, расправляя складки, и сделала глубокий вдох, готовясь к спектаклю, как назвал то, чему предстояло случиться, лорд Эдвард. Ни слова не говоря, он подошел к камину и, небрежно облокотившись о каминную полку, принял позу, красноречиво указывающую на то, что он был в этом доме частым и желанным гостем. Он усвоил отведенную ему роль в предстоящем спектакле. Франческа одобрительно кивнула. Осталось дождаться Слоуна.

Грегори вошел с видом триумфатора, но внезапно остановился, увидев лорда Эдварда. Франческа вышла ему навстречу, раскинув руки.

– Мистер Слоун, – с радушной улыбкой сказала она, – спасибо, что пришли.

Он поднес ее руку к губам.

– Как будто я могу отказаться от приглашения, если оно от вас.

Франческа кокетливо засмеялась, словно не понимая, на что он намекает.

– Вы нашли для меня время, и я, как истинная леди, благодарна вам за это. Но здесь… Я хочу вас кое с кем познакомить. Могу я представить вас моему другу? – Слоун сдержанно кивнул, и Франческа повернулась к другому гостю. – Эдвард, это мистер Слоун. Грегори, могу я представить вам лорда Эдварда де Лейси?

В этот момент выражение его лица изменилось, стало напряженнее и жестче, но он поклонился так же учтиво, как и лорд Эдвард.

– Могу я налить вам что-нибудь? – спросила Франческа мистера Слоуна.

Тот ответил не сразу, поскольку смотрел на лорда Эдварда.

– Моя дорогая Франческа, – начал он осторожно.

– О да, вы догадались, что у меня был тайный мотив для того, чтобы пригласить вас сегодня. – Она щедрой рукой плеснула бренди в бокал и вручила его Слоуну. Ему ничего не оставалось, как взять бокал из ее рук. Франческа присела на кушетку. – Но, Грегори, в самом деле, когда вы печатали такое, вы ведь не думали, что буря вас минует?

Глаза его потемнели. Совсем чуть-чуть, но Франческа это увидела. На лицо его словно надели маску. Он был умелым актером и знал свою роль.

Слоун пожал плечами и сел в кресло напротив Франчески, в то самое кресло, в котором до него сидел лорд Эдвард.

– Бизнес, моя дорогая. Это всего лишь бизнес.

– Словно этим можно все оправдать, – пробормотала она.

– В моем мире все так и есть, – ответил он и сделал большой глоток бренди.

– Вы стали бы такое печатать обо мне? – с укором спросила Франческа.

Слоун пристально смотрел на нее и отвечать не торопился.

– Я спрашиваю, потому что это расстроило меня так же сильно, как расстроило Эдварда.

– Я просил тебя не обращать на это внимания, моя дорогая, – сказал, немало ее удивив, лорд Эдвард.

Он отошел от камина и присел рядом с ней на кушетку. Кушетка была узкой, но он и не пытался сесть так, чтобы сохранить между ними дистанцию. У Франчески участился пульс, когда плечи их соприкоснулись, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отодвинуться.

Слоун переводил взгляд с Франчески на лорда Эдварда и обратно.

– Я даже не догадывался, что вы знакомы с этим господином, – сказал он довольно неприветливо. – Но даже если вы и знакомы, мне нечего было бы публиковать, если бы я всякий раз задумывался о том, не заденет ли моя статья вас или кого-нибудь еще из моих друзей.

Франческа почувствовала, как напряглась рука лорда Эдварда, соприкасавшаяся с ее рукой.

– Я понимаю, Грегори. Правда, понимаю, – быстро сказала она. – Вы знаете, что я читаю вашу газету каждый день – вот какое неблаготворное вы оказываете на меня влияние. – Она шаловливо надула губы, и Слоун чуть заметно улыбнулся. – Я знаю, что избранный вами жанр диктует свои законы, но в этом случае вы перешли всякие границы. Вы должны признать, что то, что вы написали об Эдварде, неизбежно приведет к скандалу. А мы с Эдвардом неплохо знакомы, – добавила она. Она слегка повернула голову и одарила лорда Эдварда ослепительной улыбкой. – Он просто мало бывает в городе.

Лорд Эдвард улыбнулся ей в ответ.

– К моему большому сожалению. В тот момент, когда я увидел вчера твое лицо, я уже не мог вспомнить, почему так долго находился от тебя вдалеке.

К изумлению Франчески, он смотрел на нее так, словно они были друг для друга куда больше, чем просто друзья, с этой неотразимой чувственной улыбкой, которая уже раз промелькнула на его лице, пробудив в ней нескромные мысли. Как и тогда, Франческа напомнила себе, что между ней и лордом Эдвардом ничего нет и никогда не будет. Растревоженная и смущенная, она перевела взгляд на Слоуна, который наблюдал за ними с несколько скептическим интересом.

– Я не стану отрицать, что нахожу ваши скандальные хроники интересными и забавными, – сказала она, обращаясь к Слоуну, – но на этот раз вы зашли слишком далеко. Где, скажите на милость, вы наслушались таких небылиц? – Она шутливо погрозила Слоуну пальцем. – Когда-нибудь на вас подадут в суд, и тогда вам не поздоровится.

Слоун перевел взгляд на лорда Эдварда – изумленный и слегка насмешливый.

– На этот раз мои источники вполне надежны.

Франческа натянуто рассмеялась.

– О! Не говорите глупости! Конечно же, Эдвард никогда бы… Вы ведь мне тоже друг, Грегори, дорогой. – Она многозначительно ему улыбнулась. – Но однажды вы перейдете дорогу какому-нибудь сорвиголове, который не последует моему доброму совету и не станет сдерживать свои порывы.

Лицо Слоуна пошло красными пятнами.

– Тогда я не знаю, чего вы от меня хотите.

Франческа это предусмотрела и пришла к выводу, что ей придется в чем-то уступить Слоуну. Судя по его настрою, требовать от него напечатать опровержение бессмысленно. Он упрется, как мул. Она понимала, что надо было раньше обсудить это с лордом Эдвардом, но теперь уже поздно, и ей придется импровизировать на свой страх и риск.

– Ну, я уверена, что у вашего информатора были собственные источники, – начала она, тщательно подбирая каждое слово. – Не все опубликованное вами полная фикция, но вы понимаете, в том, что касается главного, ваш источник, увы, ввел вас в заблуждение. Думаю, вам следует дать опровержение той информации, что впоследствии может создать для вас проблемы. В конце концов, люди покупают ваши газеты потому, что верят в достоверность представленных там сведений. Если вдруг окажется, что вы готовы печатать все, что угодно, даже то, что является явной фальшивкой… – Она беспомощно развела руками, предоставляя ему самому додумать то, о чем она умолчала.

– Так ли?

Слоун подался вперед, недобро прищурившись. Он вдруг стал похож на крысу с острой мордочкой и подрагивающими щеками. Франческе даже думать не хотелось о том, как бы он выглядел, если бы она в свое время приняла его нескромное предложение, но у нее возникло весьма неприятное чувство, что выглядел бы он именно так.

– Так что именно там фальшивка?

– Я понимаю вашу позицию, сэр, – неожиданно заговорил Эдвард.

Франческа краем глаза наблюдала за ним, не меняя выражения лица, хотя ум ее лихорадочно работал. О Боже, что он собрался сказать? Он согласился, что она возьмет на себя эту миссию… Но лорд Эдвард подвинулся на край кушетки и поставил пустой бокал на поднос.

– Ваш источник, очевидно, один из домочадцев Холстонов.

Слоун насторожился и коротко кивнул. Лорд Эдвард вздохнул.

– Я надеялся, что это не попадет в газеты, – сказал он Франческе с некоторым сожалением. – Я с ней поговорил только вчера.

– Конечно, – сказала она, пытаясь ему подыграть, при этом гадая, какое Холстоны имели ко всему этому отношение.

Слоун смотрел на него с каменным лицом.

– Выходит, вы не помолвлены с леди Луизой Холстон?

– Больше нет.

– Она расторгла помолвку?

Лорд Эдвард сделал быстрый жест рукой.

– Джентльмен не может ответить на этот вопрос.

– О, Грегори, так ли вам необходимо допытываться? – воскликнула Франческа. – Я не желаю превращать свою гостиную в мельницу сплетен для вашей газеты.

Господи!.. Она совсем не обратила внимания на упоминание о расторгнутой помолвке, но сейчас к ней в душу закралось ужасное подозрение, что лорд Эдвард обнаружил, что между ним и его невестой все кончено, именно тогда, когда она показала ему эту статью. Франческа вспомнила, как он неподвижно стоял у окна со сведенными от напряжения плечами, и прониклась к нему сочувствием. Как, должно быть, неприятно, узнать о том, что тебя бросила невеста, из пасквиля в бульварной газетенке.

– Я не докапываюсь, Франческа, дорогая, – сказал Слоун, продолжая наблюдать за лордом Эдвардом и при этом что-то прикидывая про себя. – Я лишь пытаюсь удостовериться в правдивости того, что мне было преподнесено как абсолютно достоверная информация.

– У меня нет никакого желания никого публично обвинять во лжи. Леди Луиза была очень расстроена вчера, – сказал лорд Эдвард своим очень отчетливым, уверенным голосом. – Не сомневаюсь, что наш разговор вызвал у нее весьма сильные эмоции, и все это очень понятно. Но я не могу позволить, чтобы эта… клевета на мою семью осталась безнаказанной. Мой брат прикован к постели из-за сломанной ноги. Я нанял солиситора, чтобы он помог мне разобраться с некоторыми довольно запутанными сделками покойного отца. Ни в том, ни в другом нет ничего экстраординарного, и увязать эти два никак не связанных друг с другом факта воедино, дабы разжечь скандал, – это, на мой взгляд, действительно низко.

Слоун прищурился.

– На что вы намекаете?

– Ни на что, – ответил лорд Эдвард. Я всего лишь хочу сказать, что та история, что была вам рассказана, возможно, напоминает мыльный пузырь – раздута из ничего.

– Хм…

Слоун бросил в сторону Франчески угрюмый взгляд, словно винил ее в том, что она вела подкоп под скандал, который мог принести легион прибыльных статей. Она ответила ему взглядом, который можно было трактовать как выражение разочарования вкупе с сочувствием, как если бы ему некого было винить, кроме себя. Что, в принципе, так и было, хотя вину следовало бы поделить с соучастницей – некоей мстительной особой. Почему леди Луиза Холстон бросила лорда Эдварда? Или все же он ее бросил?

Лорд Эдвард откинулся на спинку кушетки с видом непринужденным и даже несколько расслабленным.

– Полагаю, лорд Холстон получил вознаграждение за свою историю. Он последнее время испытывает финансовые трудности, и дополнительные переживания повлияли не лучшим образом на его рассудок. Но, в сущности, он продал вам товар. – Лорд Эдвард сделал паузу. – Если бы я мог компенсировать ваши убытки…

Слоун отреагировал не сразу. Ему не хотелось продешевить.

– Двести фунтов, – сказал он наконец.

Франческа беззвучно вскрикнула, и Слоун бросил на нее угрюмый взгляд.

– Полагаю, лорд Эдвард, с вашей стороны было вполне справедливо предложить мне компенсацию за, как вы изволили выразиться, убытки, которые мне придется понести.

Эдвард приподнял бровь.

– А что я получу за мои убытки?

– Я напечатаю складное опровержение на первой странице завтрашнего выпуска относительно всех слухов о тайной женитьбе вашего отца. – В глазах Слоуна появился маслянистый блеск. Речь его менялась на глазах, и теперь она предательски походила на речь портового грузчика, каким когда-то был его отец. – Тебя это порадует, Франни, милашка?

Франческа все никак не могла отойти от шока – сумма, названная Слоуном, казалась ей огромной и не сопоставимой с той услугой, которую требовали от него взамен. Однако лорд Эдвард ничем ему не возразил, и потому она, заикаясь, пробормотала:

– Да… Я… Мне это кажется более чем достаточным. Вот видишь, Эдвард, – добавила она, оправившись настолько, чтобы повернуться к своему соседу по кушетке, – разве я не говорила, что Грегори человек разумный и с ним можно договориться?

– И ты была, как всегда, права, моя дорогая, – ответил он с улыбкой.

Он накрыл ее руку своей и слегка пожал. Франческа не смогла определить, что это было: жест благодарности или предупреждения, но она почувствовала, как ее пробило током от кончиков пальцев рук до кончиков пальцев ног.

– Я бы без тебя пропал.

Слоун брезгливо поморщился и поднялся:

– Когда я получу деньги?

Лорд Эдвард продолжал сидеть как ни в чем не бывало.

– Может, завтра утром?

– Да, после того, как вы получите свои утренние газеты, – процедил Слоун. – Принимается.

Франческа подскочила.

– О, как славно! – сказала она с улыбкой. – Я знала, что мы придем к консенсусу. Большое спасибо, что пришли, Грегори, было так приятно вновь с вами увидеться.

Он окинул ее выразительным взглядом.

– Не знаю, не знаю, – сказал он еле слышно. – Может, во время нашей следующей встречи мы будем меньше печься о делах.

Она ответила ему кокетливым смешком.

– Ну конечно! Вы же не думаете, что мне приятно говорить о делах?!

Она проводила его в холл и попрощалась, продолжая непрерывно улыбаться до тех самых пор, пока миссис Дженкинс не закрыла за ним дверь. Затем она оперлась о стену ладонью и постояла так немного, дожидаясь, пока не пройдет дрожь в коленях. Ей с трудом верилось, что все получилось, если даже и не совсем так, как она рассчитывала. Двести фунтов! Эдвард и бровью не повел, когда была названа эта сумма, но это были большие деньги! Она надеялась, что он не сочтет, что она пособничала вымогателю. Неужели Грегори действительно столько заплатил Холстону? Франческа представила себе возможные масштабы скандала и пришла к выводу, что он вполне мог заплатить сумму близкую к названной. Если то, о чем он написал, было правдой, он мог месяцами кормиться этой историей, каждый день выдавая по капле новых сведений, подавая старое блюдо всякий раз под новым соусом. Подбрасывая дрова в костер сплетен.

Сейчас эту беду удалось отвести – по крайней мере со стороны газетенки Слоуна угрозы больше не существовало. Она не обещала ему ничего относительно других изданий, специализирующихся на сплетнях и слухах, и Эдвард тоже ничего о них не говорил. Как только Грегори Слоун опубликует свое опровержение, Эдвард поможет ей подыскать хорошего солиситора, который вызволит Джорджиану.

Франческа сделала глубокий вдох, призванный укрепить ее силы. Она пыталась забыть о том, что чувствовала, когда он сидел так близко и смотрел на нее так, словно они давно были на ты. Отчего-то ей вдруг захотелось узнать, действительно ли он сильно расстроился из-за того, что его бросила невеста. Должно быть, у этой девушки случилось размягчение мозга. Эдвард де Лейси был неотразим, когда улыбался, богат, как сам дьявол, и Франческа была готова поклясться, что никогда не встречала более достойного джентльмена… Впрочем, не ее это дело, гадать о том, почему его невеста продала сплетню о его семье бульварной газетенке – даже за двести фунтов – или почему эта девушка вообще его бросила и при этом не сочла нужным лично сообщить ему о своем решении. Франческа сказала себе, что правила приличия требуют, чтобы она предоставила ему возможность баюкать свое разбитое сердце в гордом одиночестве.

И тут она едва вслух не рассмеялась над собой. Как это в ее духе – сплести целый роман из ничего! При чем тут разбитое сердце? Скорее всего брак, который так и не состоялся, готовился как брак по расчету, и ни о какой любви там и речи не шло, и если лорда Эдварда что и расстроило, так лишь то, что об этом напечатали в газете. Его дела и заботы ее никак не касаются, и Франческе стало даже немного стыдно из-за того, что ей постоянно приходилось себе об этом напоминать. Единственное, что ее связывало с лордом Эдвардом, – это сделка. Она выполнила свою часть, теперь ему осталось выполнить свою. Франческа вздохнула еще раз и вернулась в гостиную.

Глава 8

Едва за Слоуном и Франческой закрылась дверь, Эдвард налил себе еще один бокал бренди и одним глотком проглотил половину. За две сотни фунтов лорд Холстон, который должен был стать его тестем, продал его постыдную тайну самой грязной газетенке Лондона. Спасибо Джерарду, вовремя сообщившему ему о финансовых затруднениях графа, иначе Эдвард ни за что не поверил бы, что Холстон на такое способен. Разумеется, Эдвард знал, что Холстон совсем не так богат, как их отец, но богаче герцога Дарема в Лондоне никого и не было. Конечно, брак Луизы с одним из сыновей Дарема существенно упрочил бы финансовое положение семьи, и это также не было для него секретом. Он все это знал и тем не менее, как глупый мальчишка, отдал Луизе свое сердце, свое уважение и свое доверие, полагая, что она отвечает ему взаимностью.

О каком взаимном доверии могла идти речь, если она в тот же вечер выдала его тайну отцу? И Холстон тоже хорош! Мог бы по крайней мере проявить терпение и подождать немного – вдруг ошибка молодости покойного герцога не приведет к полному краху, а всего лишь встанет им в ту сумму, которую потребует за свои услуги адвокат?.. Да, он был о них лучшего мнения. Он думал, что Луиза искренна в своих чувствах.

Эдвард допил остатки бренди. Ему очень хотелось налить еще, хотя он и так чувствовал, как горячит его кровь алкоголь. Он даже не подозревал, что способен так чувствовать боль. Пожалуй, надо было заставить Чарли самому отдуваться – с него все как с гуся вода.

Хозяйка дома, сияя, вернулась в комнату.

– Встреча прошла совсем неплохо, как мне кажется, – сказала она и, подойдя к столу, налила себе рюмку хереса. – Все станет окончательно ясно только утром, конечно, но, как мне думается, вы должны быть довольны.

– Да. – Эдвард велел себе переключиться с гневных мыслей о Холстонах на размышления о Франческе Гордон. Переход прошел на удивление плавно. Франческа Гордон была во многих смыслах занимательным объектом для размышлений. В ней его интриговали и внешность, и манеры. Она была совсем не похожа на Луизу, которая на протяжении нескольких лет являлась для Эдварда образцом женственности, и все же во Франческе было нечто, что влекло его к ней. Возможно, все объяснялось тем, что она помогала замять скандал, который Луиза помогла раздуть. Или дело было в чем-то другом. Он не хотел слишком сильно углубляться.

Она улыбнулась и подняла бокал.

– За успешное партнерство, милорд! – Выбившийся из прически завиток дрогнул, когда она запрокинула голову, чтобы выпить вино.

Кожа ее шеи была гладкой и бархатисто-нежной на вид, словно свежий персик. Серьги с гранатом таинственно поблескивали в ее ушах. И когда она улыбнулась ему вновь, верхняя губа ее блестела от вина. Эдвард почти чувствовал вкус этого вина своим языком… и не мог отделаться от мысли, что теперь больше не связан помолвкой.

Когда Франческа вопросительно на него посмотрела, он без колебаний протянул ей бокал. Отчего-то умеренность и здравомыслие сегодня у него были не в чести. Он наблюдал за игрой света и тени на ее лице, когда она подливала бренди в его бокал. Нет, «импозантная» – не вполне верное для нее слово. Как, впрочем, и «красивая». Хотя ее никак нельзя было назвать невзрачной. Нос у нее был чуть длинноват. Рот был крупным, а губы пухлыми. Глаза ее, когда она подняла на него взгляд, были цвета хорошего бренди и блестели от восторга. А волосы ее при свете свечей определенно имели медный оттенок и, казалось, сами излучали сияние.

– Да, – сказал он, возвращая мысли на более безопасную тропу, – партнерство наше действительно оказалось успешным. Слоун не устоял против ваших методов убеждения, как вы и предсказывали, и теперь я у вас в долгу. Я готов немедленно договориться о встрече с тем солиситором, которого вы сочтете достойным представлять ваши интересы. – Чем скорее он исполнит свои обязательства, тем быстрее избавится от необходимости встречаться с ней, и, таким образом, перестанет испытывать эту настоятельную потребность к ней прикоснуться.

Франческа направилась к камину и вытащила листок бумаги из резной шкатулки на каминной полке, затем подошла к нему и села рядом с Эдвардом. Когда она опустилась рядом с ним, прошелестев шелками, юбки ее задели его ступни. Он почувствовал, как шелковая оборка цвета пламени скользнула по его лодыжке.

– Я составила для вас список, – сказала она. – Я уже переговорила с большинством этих господ, но без видимого результата. Остается лишь надеяться, что один из них передумает.

Эдвард старался не замечать этого легкого шороха шелка по лодыжке. Он чувствовал его даже сквозь ткань брюк. Он чувствовал и аромат ее духов тоже – свежий, густой аромат, который заставлял его думать о темных садах под лунным сиянием. Кажется, бренди слишком сильно обострил его восприятие. Увы.

Он допил бренди и неохотно поставил пустой бокал на стол. Надо было привести свои чувства в порядок и прекратить думать о ее коже и губах. В любом случае ему не удастся ни подтвердить, ни опровергнуть свои догадки. Эдвард взял список из рук Франчески и просмотрел его. Два имени были ему знакомы – этих солиситоров рекомендовали и ему тоже, хотя лучшие рекомендации были у Уиттерса.

– Хорошо. Я все устрою.

Она заморгала от неожиданности.

– Что? Вы… Вы просто возьмете – и все устроите?

– Я отправлю записки вот этим двум, – он указал на имена, которые узнал, – и приглашу их прийти. Они были рекомендованы и мне тоже, из чего я делаю вывод, что они имеют достаточно хорошую квалификацию.

– О, – сказала она удивленно, – я предполагала, что…

– Никогда не предполагайте, что лицо обладает компетентностью, пока не доказано обратное. – Он сложил листок. – Могу я забрать список?

– Конечно.

Посмотрев на нее, он допустил ошибку. Она сидела на краю кушетки, сжав руки на коленях, чуть приоткрыв рот, и смотрела на него так, словно он вызывал в ней одновременно тревогу и восхищение, словно она могла броситься ему на шею в порыве благодарности. Эдвард откашлялся.

– У вас имеются какие-то возражения?

– Нет, – пробормотала Франческа. – Вовсе нет. – Выражение ее лица не менялось.

Эдвард поймал себя на том, что не может от нее отвернуться, когда она так на него смотрела.

– Хотите что-то добавить?

– Нет, пока нет. – Казалось, она собиралась сказать что-то еще, но остановила себя.

Он подался вперед.

– Правда? Вы выглядите… озадаченной.

Она облизнула губы.

– Мне очень жаль, – проговорила она быстрым хрипловатым шепотом. – По поводу вашей невесты… Я не обратила внимания, когда впервые прочитала статью… Я не придала этому факту такого большого значения, как всему остальному.

Ее лицо было таким выразительным. В ее ясном взгляде Эдвард не увидел ни намека на расчетливость или на искусное манипулирование. Ее сочувствие казалось искренним, а взгляд был нежным и виноватым. В ее безыскусности было нечто подкупающее. И эта безыскусность в сочетании с ее прочими достоинствами создавала весьма обольстительную и опасную комбинацию. Уже то плохо, что ему нравились ее волосы и грудь, и прикосновение юбок к лодыжке. Надо бежать, пока она его окончательно не околдовала.

– Как и я, – сказал он, когда обрел наконец способность говорить в своей обычной беспристрастной манере. – И хватит выражать сожаления. Вы тут ни при чем.

– Нет, я, конечно, не в ответе за то, что произошло, – согласилась она, – но я не хотела бы, чтобы вы думали, будто мне хотелось сделать вам больно, когда я принесла вам эту статью… Вы и ваша невеста… Я об этом даже не подумала… Я решила, что для вас важнее…

– Пресловутая «дилемма Дарема», как назвал ее Слоун? – Эдвард вздохнул. Он знал, что это словосочетание будет у всех на устах, напечатает ли Слоун опровержение или нет. – Я бы предпочел, чтобы эта фраза канула в вечность. Расторгнутая помолвка мелочь по сравнению с той угрозой, которую несет в себе эта бомба.

– Да, – пробормотала Франческа. – Но все равно больно, когда вас бросает невеста.

И ему действительно было больно. Но то, что он при этом думал, пусть останется при нем. Эдвард ничего не сказал, поскольку то, о чем он сейчас подумал, едва ли подходило для дамских ушей. Леди не должна знать подобных слов.

Конечно, леди Гордон не была похожа ни одну знакомую ему леди. И об этом тоже не стоило говорить вслух, напомнил себе Эдвард.

Франческа деликатно покашляла, давая понять, что молчание затянулось.

– Вы уведомите меня, когда солиситоры вам ответят? Чем раньше начнет действовать солиситор, тем выше шансы на успех. Один Господь знает, куда Эллен увезла Джорджиану.

Эдвард мысленно встряхнулся. У него с ней дела, напомнил он себе уже в который раз. Какого черта он сидит тут сложа руки, предаваясь раздумьям о предательстве Луизы и прелестях хозяйки дома, когда, как джентльмен и хозяин своего слова, он должен действовать?..

– Разумеется. Завтра я отправлю им записки и уведомлю вас.

Она проводила его до дверей и пожелала спокойной ночи. На улице, как показалось Эдварду, сильно похолодало, и он застегнул плащ на все пуговицы, когда спускался по ступеням к своему экипажу. Он в последний раз бросил на Франческу быстрый взгляд. Она по-прежнему стояла в дверях, подняв руку в прощальном жесте, когда кучер дернул за поводья, и карета тронулась в путь. Эдвард раньше, чем осознал это, тоже поднял руку и весь обратный путь занимался только тем, что старался не думать о том, что до следующей встречи с леди Гордон осталось всего несколько часов.