Текст книги "Спросите Эмму! Как спасти дружбу"

Глава 4
Швейцария

Эмма была рада оказаться дома, вдали от пристального взгляда миссис Бейтс. Войдя, она увидела, что её брат вместе со своими приятелями по бейсбольной команде устроились на диване и играют в видеоигры.

– О нет! Ребёнок дома! – объявил Люк, когда она вошла в гостиную.

– Вы тоже дети, – напомнила ему Эмма. – Вы старше меня всего на два года.

– Если в собачьих годах, то это четырнадцать лет, – поддразнил он её. – Покорми Джегера, ладно? Он, похоже, голодный.

Их лабрадудль взволнованно бегал кругами вокруг Эммы.

– Пойдём, малыш, – сказала она ему. – Давай проверим, не съел ли Люк опять все твои вкусняшки.

– Не смешно, Эмма, – крикнул ей вслед Люк. – Ты же знаешь, я ненавижу печень.

– Тогда точно попрошу маму приготовить её сегодня на ужин, – крикнула ему в ответ Эмма. – М-м, печень с луком – вкуснота!

– Фу! – скривился Люк. – Отвратительно! – Он бросил в неё диванную подушку, но промахнулся.

Перепалки со старшим братом у них всегда случались из-за всяких глупостей типа печени. Люк совершенно не интересовался важными для неё вопросами. Когда за обедом отец спросил их, что они думают о глобальном потеплении и Люк пожал плечами: «Не знал, что земной шар замёрз. Может, ему и пригодилась бы пара одеял», – он шутил только наполовину: на самом деле он ничего об этом не знал.

– Люк, ты уже в старшей школе, – сказал мистер Вудз. – Не пора ли уже интересоваться чем-то, кроме спорта? Может, почитаешь газеты? Составишь какое-то мнение?

Эмма была абсолютно согласна с отцом, но в данный момент она страшно завидовала брату: он в кругу своих друзей, а рядом с ней только собака.

Люк как будто прочёл её мысли.

– А где же Твидл-Туп и Твидл – Ещё тупее? – спросил он, имея в виду Иззи и Хэрриет. – Сегодня после школы не играем?

Эмма ощетинилась. Люк любил выставить её малышнёй, особенно перед своими друзьями.

– Они заняты. И я занята, – отрезала она.

– И чем же? Ногти на ногах красим? – продолжал дразнить её Люк.

– Ну ты даёшь, Люк! – хохотнул его приятель Рич.

– К вашему сведению, мне нужно писать пост в мой блог, – проинформировала она всех.

– Эй, парни, у кого есть хороший вопрос для «Спросите Эмму»? – усмехнулся Люк. – Что-нибудь по-настоящему сложное – чтобы она ушла наверх и подольше сидела там и не отсвечивала здесь.

Рич поднял руку как на уроке:

– Ну вот я хочу пойти работать в «Спорттовары Холбарта» после уроков, но родители говорят, что не выйдет, потому что я должен учиться. А это крутое место, там классно, и я смогу заработать денег на новый айфон.

– Ты не сказал, что провалил естественные науки, – напомнил ему Люк.

– Ну да. Но я бы провалил их независимо от того, работал бы я у Холбарта или нет. Мой учитель по естественным наукам просто ненавидит меня.

– Хм, – задумалась Эмма. – Это большая проблема.

– Я знаю! Так что бы ты посоветовала? Всё-таки пойти на работу? Объяснить родителям, что они не правы? Позвонить бабушке и дедушке, чтобы они поддержали меня? – спросил Рич.

Эмма вдруг вспомнила о своём обещании держать нейтралитет.

– Ничего не посоветую, – ответила она. – Я хочу сказать, что и у тебя, и у твоих родителей есть свои аргументы.

– Так кто же прав? – настаивал Рич.

– Не могу сказать, – пожала плечами Эмма.

Люк наклонился к ней:

– Не можешь? С каких это пор? У тебя всегда есть что сказать – по-моему, так даже слишком много. Ты ни на минуту не замолкаешь, даже если никто не спрашивает твоего мнения.

– Но я не могу ничего посоветовать, по крайней мере сегодня и завтра, – твёрдо заявила она, уводя Джегера на кухню.

– Странно. – Люк взял пригоршню попкорна. – Ты ведёшь себя очень странно!

Эмма сама чувствовала себя не в своей тарелке. В нормальной ситуации она сказала бы Ричу, что ему надо договориться с родителями так: он будет упорно учиться, когда будет не на работе, и добьётся улучшения оценки по наукам, чтобы доказать родителям, что может успешно совмещать учёбу и работу. Она посоветовала бы ему сесть рядом с родителями и объяснить им, насколько это для него важно – и насколько важно приобрести опыт работы и чувство ответственности. Она могла бы привести миллион причин, почему его родители должны пересмотреть своё мнение: ведь аргументация была её сильной стороной. Но аргументация и споры не завоюют ей хорошего отношения миссис Бейтс и не добудут билет на поезд в Вашингтон.

– Со вкусом печени или курицы? – спросила она Джегера, запуская руку в коробочку с лакомствами. Пёс громко пролаял в ответ. – Понятно! Ты хочешь и то и то. – Эмма погладила его по голове. – Хороший мальчик.

В дом вошла мама с большим пакетом покупок:

– Эмма, дорогая, поможешь мне разобрать продукты и начать готовить обед? Папа тоже скоро будет, наверное, голодный как волк. У него сегодня после обеда было две операции.

Отец Эммы был кардиологом, он чинил сломанные сердца. Может быть, он скажет, что делать с тем грызущим чувством, которое возникало в её груди каждый раз, когда она думала о Джексоне. Тот наверняка разозлился на неё за то, что она вышла из себя в столовой. Почему девочка вообще на него набросилась? Он же не просил, чтобы его выбрали делегатом на конгресс учащихся, он занял её место не нарочно. И всё же в тот момент, особенно при том что Элтон постоянно нудил, она просто не могла унять закипающий внутри гнев и вырывающиеся изо рта слова. Сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что, наверное, нужно было вести себя по-другому, поддержать Джексона, а она повела себя так, будто он виноват. Наверное, миссис Бейтс права – если она не может контролировать свои эмоции, ей не место на Национальном конгрессе учащихся. Может быть, ей даже не стоит вести блог с советами!

– Дорогая, по-моему, ты немного рассеянна, – сказала мама, заметив, что Эмма кладёт пакет с кукурузными чипсами в морозильник.

– Да, – кивнула она. – У меня был плохой день.

– Ну, у нас у всех бывают плохие дни. Надо просто отпустить его. – Мама поцеловала Эмму в лоб. – Завтра будет лучше.

– Сомневаюсь. – Эмма покачала головой. Завтра её ожидало примерно то же, что и сегодня. Джексон всё ещё будет злиться на неё. Хэрриет и Иззи отвернутся с ледяным хладнокровием, а ей придётся ждать аж до понедельника, прежде чем она сможет хотя бы попытаться всё наладить.

– Хочешь поговорить? – спросила мама. – Я умею быть беспристрастной.

Эмма застонала:

– Не говори этого слова! Ненавижу беспристрастность. Ненавижу не иметь возможности переживать о чём-то, что заставляет меня волноваться. Спокойствие страшно переоценено!

Миссис Вудз поставила на стол пакет молока, который держала в руках.

– Беспристрастность не означает, что ты должна сидеть молча, – объяснила она. – Это означает, что ты должна рассмотреть вопрос со всех сторон, быть справедливой и думать, прежде чем что-то сказать.

– То есть ты хочешь сказать, что я несправедлива?

– Я хочу сказать, что, когда ты настроишься на что-то, тебя тяжело переубедить, – сказала мама. – Но это не так уж плохо. Ты девочка, которая отстаивает свою точку зрения.

– Да, это правда, – согласилась Эмма. – И я не должна из-за этого остаться без поездки в Вашингтон.

– В Вашингтон? Не хочешь рассказать мне об этом подробнее?

– Миссис Бейтс считает, что у меня нет тех качеств, которые позволили бы мне стать делегатом Национального конгресса учащихся в Вашингтоне. Она сказала, что я слишком вспыльчивая и не дам никому и слова вставить.

– А, понятно, – кивнула мама. – И поэтому тебе надо научиться быть беспристрастной.

– Да! Предполагается, что я на сорок восемь часов смогу стать Швейцарией – и это просто разрушает мою жизнь! Все меня ненавидят, потому что я не могу ничего сказать! Спросить Эмму вы можете – но я не могу ничего ответить!

– Ну это же временно, – успокоила её мама, протягивая сыр из пакета. – Съешь кусочек швейцарского сыра, если уж собираешься быть Швейцарией.

Впервые за этот день Эмма улыбнулась. Мама отлично умела с помощью не очень удачной шутки расставлять все события по местам и сделать мрачный день светлее.

– Швейцария отлично сочетается с ветчиной и горчицей, – поддразнила её миссис Вудз.

– А мне больше понравится с паштетом из тунца, – парировала Эмма.

Мама сделала горячий бутерброд, и они разделили его пополам.

– Нужно найти золотую середину – способ высказывать своё мнение спокойно и непрдвзято, не впадая в ажиотаж, – сказала ей мама. – Иногда люди слышат тебя лучше, если ты шепчешь, а не кричишь.

– Это так трудно! – пожаловалась Эмма. – Иногда слова сами вылетают, стоит мне открыть рот.

– Я знаю. Это потому что тебя очень многое волнует, – сказала мама. – У тебя большое сердце, Эмма, и тебе нужно только понять, как и когда выпускать во внешний мир свою удивительную эммость. – И она ласково взъерошила ей волосы. – Поняла?

Эмма, жуя корочку, кивнула.

– Поняла. Думаю сегодня написать пост для своего блога.

– Удачи. – Мама похлопала её по спине. – Наверняка это будет отличный пост.

Эмма не была в этом уверена, но точно знала, что нужно хотя бы попробовать.

Эмма просмотрела все полученные письма в поисках такого, которое не заставит её «впадать в ажиотаж». Один мальчик считал, что обеденный перерыв должен быть на час дольше («моему мозгу нужен отдых»); а одна девочка написала, что умывальник в туалете для девочек на четвёртом этаже всегда забит («Я вчера вся обрызгалась!»). Ни одна из этих тем Эмму не взволновала (и это хорошо), но и не вдохновила на пост (а вот это плохо). И вдруг она увидела именно то, что искала:

Эмма, мне нужна твоя помощь! Я услышала, как девочка, которую я считала своей лучшей подругой, за моей спиной обсуждает меня с другими людьми. Она говорила обо мне настоящие гадости, и теперь я не знаю, сказать ли ей об этом или притвориться, что между нами всё хорошо.

Вау, подумала Эмма. Серьёзная ситуация! Какая же это лучшая подруга? Это так называемая подруга! Она почувствовала, как чаще забилось сердце, и ощутила покалывание в кончиках пальцев – верный знак, что сейчас она напишет просто потрясающий пост. И тут она вспомнила своё обещание не слишком распаляться…

Вместо этого она написала:

Дорогая Проблема с умывальником!

Забитая раковина может просто выводить из себя! Ты идёшь помыть руки, а вся раковина вдруг наполняется водой, – и уже через секунду на потрясающем прикиде, который ты надела сегодня, красуется огромное мокрое пятно. Да, я тебя понимаю. Я бы посоветовала обратиться к завхозу мистеру Хансену и сообщить ему о проблеме. Уверена, он сможет разобраться с этим за минуту. Если же засор не исчезнет – значит, имеется какая-то сантехническая проблема, которая требует внимания профессионалов, и тогда мистер Хансен вызовет их. Такое случается. Однажды мой брат смыл в унитаз водяную бомбочку – и весь второй этаж в доме оказался буквально под водой. Отец попытался пробить засор, но ничего не вышло, а вода продолжала прибывать. Нам пришлось вызвать сантехника проверить все трубы, и в конце концов он обнаружил шарик, который забил всю систему. Хаос был ужасный, но мы с ним справились, а Люку на неделю запретили гулять.

Обнимаю,

Эмма

Эмма вздохнула. Ей самой пост казался просто смешным. Кому какое дело до того, что Люк смыл в унитаз шарик? Кому какое дело до потопа в школе? Туалеты и умывальники постоянно забиваются, и мистер Хансен быстро приводит их в порядок. Эмма перечитала написанное – спокойно, беспристрастно и по-деловому – и отправила текст для публикации в блоге. Сойдёт на сегодня.

Глава 5
Трое – уже толпа

На следующее утро Эмма с удивлением увидела, как Иззи и Хэрриет, склонившись друг к другу, разговаривают о чём-то у питьевого фонтанчика. Это была самая лучшая новость! Они помирились, и всё снова стало отлично!

– Эй, вы уже разговариваете! – улыбнулась она им.

Иззи нахмурилась:

– Мы разговариваем друг с другом. Не с тобой.

– Погоди… что? – удивилась сбитая с толку Эмма.

Хэрриет кивнула:

– Мы помирились и пришли к выводу, что мы обе тебе безразличны.

– Конечно нет! – воскликнула Эмма. – Я знаю, вы сердитесь на меня, но я могу всё объяснить. Я пообещала миссис Бейтс, что буду оставаться нейтральной в течение сорока восьми часов, чтобы она отправила меня в качестве делегата от школы на Национальный конгресс учащихся в Вашингтоне. Мне остался ещё целый день, в течение которого я должна заниматься только собственными делами.

– Ну, это не так сложно, – ответила Иззи, – потому что мы не хотим, чтобы ты вмешивалась в наши. Точка.

Эмма не могла поверить своим ушам. Они просто слишком сильно отреагировали на всё происшедшее! В этом же не было её вины, разве они этого не видят? И в этот момент она вспомнила, как бурно отреагировала на сообщение о поездке Джексона, обвинив его в том, в чём не было его вины. Поддаться эмоциям и сказать совсем не то, что ты думала, очень легко.

– Девчонки, вы что? Это же я, Эмма! Ваша лучшая подруга!

– Ты хочешь сказать – бывшая лучшая подруга, – уточнила Хэрриет. – Ты бросила нас обеих в тот момент, когда мы в тебе очень нуждались.

Как заставить их понять, что она сделала это не нарочно, если Иззи и Хэрриет думают только о том, чтобы наказать её?!

– Ну вот видите! – улыбнулась Эмма. – Вы же и сами смогли помириться! Я горжусь вами.

– Что подтверждает, что нам больше не надо ни о чём спрашивать Эмму, – сказала Иззи. – Я позвонила вчера вечером Хэрриет, извинилась и снова пригласила её на соревнования.

– А я сказала Иззи, что тоже хочу попросить у неё прощения и постараюсь сесть подальше, чтобы не заставлять её нервничать.

– Я тоже приду! – воскликнула Эмма. – И даже куплю пиццу после соревнований.

– Нет уж, спасибо, – помотала головой Хэрриет. – Мы устраиваем ночёвку у меня дома.

– Ух ты! Это так здорово! – обрадовалась Эмма. – Давайте смотреть киномюзиклы!

Иззи подошла к Эмме так близко, что они оказались просто нос к носу:

– Ты не поняла. Тебя мы не приглашаем.

– Ты нас обидела, Эмма, – добавила Хэрриет. – Я всегда считала, что могу положиться на тебя, а ты заставила меня чувствовать себя так… – она помолчала, – …будто я вообще ничего не значу.

Прежде чем Эмма смогла сказать хоть слово в свою защиту, её подруги повернулись к ней спиной и, взявшись под руки, удалились.

Это же просто смешно! Абсолютное недоразумение! Эмма была счастлива, что её подруги снова вместе, но она не хотела, чтобы их трио превратилось в дуэт. Подойдя к своему шкафчику, она увидела, что Джексон как раз закрывает свой шкафчик внизу. Эмма мысленно собралась, предчувствуя ещё одну неприятную сцену. Но вместо этого Джексон просто замер на месте, глядя на неё.

– Скажи что-нибудь, – умоляюще попросила Эмма. – Иззи и Хэрриет со мной не разговаривают. Я просто не могу больше выносить молчание!

– И оно того стоило? – спокойно спросил он её.

– Стоило чего?

– Разрушить свою дружбу со всеми только ради того, чтобы поехать на какой-то дурацкий конгресс учащихся? – Он явно видел её ссору с Хэрриет и Иззи.

– Конгресс не дурацкий. Ты же хочешь на него поехать.

– Не так сильно, чтобы ранить дорогого для меня человека, – сказал он. – Сегодня утром я сказал миссис Бейтс, что хочу уступить своё место тебе.

– Что ты сделал?! – воскликнула Эмма. – Я тебя об этом не просила!

Джексон положил руку ей на плечо:

– Тебе было и не нужно.

Эмма не понимала, что ей сказать… она не собиралась занимать место Джексона. Она чувствовала себя просто ужасно.

– Пожалуйста, пойди к ней и скажи, что ты передумал и хочешь поехать сам!

– Ну, я всё-таки и поеду…

– Она отказалась? – спросила Эмма.

– Ты, похоже, разочарована.

– Вовсе нет. В смысле я разочарована, что я не еду. Но я счастлива, что едешь ты. Тебе не стоит идти на такие жертвы ради меня.

Джексон отбросил волосы со лба:

– Ну, может, я сам этого хотел. Может, я считаю, что ты этого достойна. – Он улыбнулся, прежде чем отправиться в класс, и она улыбнулась ему в ответ. Между ними снова всё наладилось, и теперь всё, о чём она мечтала, – это поделиться новостью с Иззи и Хэрриет.

Эмма с трудом заставляла себя сосредоточиться на математике. Каждая задача напоминала ей о её собственных проблемах.

«Если у Мэри есть 128 шариков и она хочет оставить себе ¼ этого количества, а остальные разделить поровну между двумя своими лучшими подругами, сколько шариков будет у каждой из трёх подруг?»

Если бы у Иззи были шарики, то сегодня она поделилась бы ими только с Хэрриет, но не с ней! Эмме нужно разобраться с этим. Не только с задачей, но и с тем, как вернуть себе расположение подруг. И ответ на обе задачи был очевиден: у Мэри будет 32 шарика, у каждой из её подруг – по 48 шариков, а Эмме нужно написать новый пост, и как можно скорее!

Вместо того чтобы идти в столовую и есть там в одиночестве, Эмма купила йогурт и бросилась в компьютерный класс, где сразу же стала печатать:

Всё это началось из-за Барби – первая ссора, которая случилась у меня с моими двумя лучшими подругами (назовём их Лиззи и Хэтти) ещё в начальной школе, и это было что-то ужасное. Это был день рождения Хэтти, ей исполнилось пять лет, и родители подарили ей куклу мечты – Барби Пожеланий на День Рождения – в роскошном розовом бальном платье с открытыми плечами, которое при нажатии на кнопку сверкало огоньками. Я была совершенно потрясена, но у Лиззи было другое мнение.

– Мне не нравится твоя кукла, – сказала она Хэтти. – Если бы мне подарили такую на день рождения, я бы вернула её назад или просто выбросила.

– Лиззи, ты же не это хотела сказать! – попробовала вмешаться я.

– Нет, хотела! – настаивала Лиззи. – Почему у неё волосы не светлые, а каштановые? А юбка слишком пышная. Фу!

Нижняя губа у Хэтти задрожала, и я поняла, что она сейчас разрыдается.

– Извинись, – прошептала я Лиззи, пытаясь предотвратить истерику именинницы ещё до того, как она задует свечи на именинном торте.

– Извиняться? Не буду. Это правда. Эта кукла уродливая, и я её ненавижу.

Лиззи наотрез отказалась извиняться, и я поняла, что всё зависит от меня.

– Хэтти, – сказала я, – это самая красивая кукла Барби во всём мире, и тебе ужасно повезло.

Хэтти шмыгнула носом:

– Честно? Ты правда так думаешь?

– Абсолютно! – кивнула я. – Я попрошу себе такую же на мой день рождения – и наши куклы будут близнецами!

Лиззи надулась и ушла в угол. Я знала, что если моя подруга и ненавидит что-то, так это чувствовать себя в стороне. Даже в пять лет у Лиззи был серьёзный FOMO-синдром[1]1
  Синдром упущенной выгоды, он же боязнь пропустить интересное.


[Закрыть]. Но другого способа успокоить обиженную Хэтти не было. Я должна была встать на её сторону: в конце концов, это для неё особенный день.

А потом Хэтти сделала что-то совершенно неожиданное. Она подошла к надувшейся в углу Лиззи и протянула ей куклу:

– Не грусти, Лиззи. Если хочешь, мы можем играть моим подарком вместе.

Хэтти совершенно забыла, что подруга только что обругала её куклу перед всеми. Кстати, у Хэтти самое большое сердце, и даже если это означает, что оно иногда разбивается, она всё равно всем открывает его.

Лиззи взяла в руки куклу – и всё было прощено. Они вдвоём убежали в комнату, взявшись за руки, и до конца праздника больше никого не замечали – включая и меня. В этот момент я поняла: пытаясь примирить своих подруг, я вычеркнула из их компании себя. Внезапно я стала невидимой. И я разозлилась, просто пришла в ярость. Я промаршировала к Лиззи и выхватила Барби у неё из рук, оторвав кукле руку. Хэтти истерически зарыдала, но, к счастью, у её мамы был суперклей и она провела срочную операцию. Барби стала как новая.

Но между нами до конца недели повисло напряжение. Хэтти была совершенно травмирована происшедшим, а Лиззи рассердилась, что я не встала на её сторону, – так что пришло время мести. Мои две лучшие подруги каждый день играли после школы вдвоём, не приглашая меня. И если бы не мама Хэтти, которая позвала меня на ночёвку с моими двумя подругами, всё это могло бы превратиться в настоящую Барби-войну. Когда мы снова воссоединились в трио, всё в мире опять стало нормально. Мы забыли нашу ссору – и даже из-за чего она вообще была. Мы не спали всю ночь, болтая и просматривая в телевизоре разные серии «Ханны Монтаны». Через год ни одна из нас больше вообще не хотела играть в куклы. Барби ушли в прошлое, а с ними и наша ссора и наши обиды.

Так о чём же мой пост, если отвлечься от воспоминаний о начальной школе и пластиковой кукле, лежащей сегодня где-то в подвале дома Хэтти? Он о том, что подруги ссорятся. Из-за Барби, из-за мальчиков, из-за разных недоразумений. Они иногда говорят совсем не то, что имеют в виду, обижая друг друга. Почему? Потому что мы очень любим друг друга и заботимся друг о друге. Если бы это было не так, то не ранило бы так глубоко. Но ты не должен позволить этому разрушить вашу дружбу. Ты не должен зацикливаться на том, кто что сказал или кто что сделал, – всё это не важно. Важна лишь связь между вами – и она сильнее, чем суперклей. Подумайте об этом.

Обнимаю,

Эмма