Текст книги "Разбивая волны"
Автор книги: Кэрри Лонсдейл
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Кэрри Лонсдейл
Разбивая волны
Kerry D. Lonsdale
All The Breaking Waves
© 2016 Kerry D. Lonsdale
© Гришечкин В., перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Э», 2018
* * *
Эвану и Бренне.
Спасибо, что вы такие, какие есть.
Глава 1
Я росла в небольшом прибрежном городке Пасифик-Гроув на полуострове Монтерей в Калифорнии, куда мы переехали, когда мне было восемь лет. Чуть ли не каждое воскресенье я отправлялась на пляж и подолгу бродила там вдоль самой линии прибоя, выискивая среди камней и ракушек «слезы русалок» – обкатанные и выглаженные волнами осколки стекла. Когда-то я верила, что русалки действительно плачут по погибшим морякам и что штормы и приливы в конце концов выбрасывают на песок их застывшие слезы.
«Слезы русалок» считались довольно ценной находкой. Их полагалось держать как можно ближе к сердцу, так как они якобы защищали владельца от зла и болезней и могли исполнять самые заветные желания – такие, например, чтобы жить долго или встретить настоящую любовь.
Со временем я не то чтобы перестала верить в волшебную силу «слез русалок», нет!.. Просто жизнь научила меня, что любые сказки и легенды бледнеют по сравнению с кошмарами, которые происходят с нами наяву, и что в мире немало грозных сил, которыми люди должны научиться управлять.
Глава 2
Понедельник.
Перед рассветом.
Закутавшись в одеяло, я не отрываясь смотрела на ущербную луну за окном и ждала. Луна была похожа на сверкающую слезу, медленно ползущую по черному шелку. Ночь приближалась к середине, и в комнате стало совсем холодно, но я продолжала лежать неподвижно и ждать.
Наконец я глубоко вздохнула и невольно сморщилась от неприятного запаха, который давно стал неотъемлемой частью дома. Сырое дерево, влажные полотенца, плесень на стенах, гниющие листья… Маленькое бунгало в Сан-Луис-Обиспо, в котором мы теперь жили, было построено еще до Второй мировой войны. За десятилетия слой краски на окнах стал таким толстым, что они перестали открываться, поэтому проветрить дом было невозможно. Тем не менее холод с улицы почти беспрепятственно проникал в комнаты сквозь покоробившиеся, щелястые двери и бесчисленные трещины, которыми покрылась штукатурка на стенах. Из подвала в дом просачивалась вода, линолеум пошел горбами, а плинтусы почернели от гнили, но владельцу бунгало, похоже, было на это наплевать.
Сырой, прелый воздух, врывавшийся в легкие при каждом вдохе, заставлял меня дрожать, как от озноба, а нос заложило, как будто у меня был насморк. Прошлой зимой моя дочь Кэсси несколько раз серьезно простужалась, однако дело тут было не только в сыром, нездоровом воздухе: для болезней имелись и другие причины. Одной из них был хронический недосып.
И все же нам давным-давно следовало бы перебраться в другое место. Лучше всего – куда-нибудь по соседству, чтобы Кэсси не пришлось менять школу, но…
Повернувшись на бок, я подтянула колени к груди и, прищурившись, посмотрела на циферблат электронного будильника, на котором ярко горели цифры.
02:58
«Срок аренды дома заканчивается в июне…» – лениво подумала я.
02:59
«…А сейчас еще только апрель. В мае можно начать подыскивать новое жилье».
03:00
Задержав дыхание, я прислушалась, мысленно отсчитывая секунды. Пять секунд… Десять… На грудь словно легла какая-то тяжесть. Я продолжала считать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать…
В тишине дома отчетливо прозвучал первый всхлип Кэсси. Я напрягла слух. Звук проник в мою спальню через семнадцать секунд после того, как пробило три. «Как по расписанию», – подумала я, с шумом выдохнув воздух. Повернувшись на спину, я буквально заставила себя встать, зная и боясь того, что ждет меня в самое ближайшее время.
Пронзительный вопль разорвал тишину, эхом отдавшись где-то в моем позвоночнике. В грудь как будто вонзился острый осколок стекла. Кэсси закричала снова, и я, словно очнувшись, попыталась вскочить с постели, но запуталась в пододеяльнике и сильно стукнулась коленом о пол. Боль прострелила ногу до самого бедра.
– Кассандра!
Кое-как поднявшись на ноги, я, прихрамывая, выбежала в коридор и ворвалась в спальню дочери. В тусклом свете ночника я увидела, что Кэсси скорчилась под одеялами и, лежа на боку, сжимает голову обеими руками.
– Кэсси!!!
Дочь снова закричала. Меня она не слышала. Глаза ее были плотно закрыты, колени прижаты к груди. На мгновение Кэсси приподнялась на локтях и зарылась лицом в подушку, потом снова повалилась на бок и захныкала.
Бросившись вперед, я схватила ее за плечо и несколько раз тряхнула.
– Кэсси, проснись! Проснись, пожалуйста!!!
Но она только раскачивалась вперед и назад, продолжая сжимать виски́ скрюченными, побелевшими от напряжения пальцами. Глаза ее были по-прежнему плотно зажмурены, но ресницы стали мокрыми от слез, а из груди вырвался мучительный стон.
Я снова тряхнула ее за плечо, потом попыталась оторвать руки от головы, но Кэсси словно окаменела.
– Кассандра! – скомандовала я резко. – Ну-ка, проснись!
Веки дочери затрепетали, она открыла глаза, сведенные судорогой пальцы расслабились. Кэсси вытянула ноги и перевернулась на спину, тупо глядя в потолок.
– Господи, Кэсси! Очнись же! – Я несколько раз щелкнула пальцами у нее перед глазами и возле ушей.
Еще несколько секунд она находилась в каком-то оцепенении, потом девочка быстро заморгала и, слегка повернув голову, посмотрела на меня.
– Мама?.. – Ее глаза наполнились слезами, которые потекли по вискам, исчезая в спутанных светлых кудряшках. Судорожно вздохнув, Кэсси крепко прижала к груди любимого плюшевого кролика. Кролика звали Банни, это была девочка.
Страх в глазах дочери был отражением моего собственного страха.
– Снова плохой сон, Русалочка? – Приподняв одеяло, я легла в постель рядом с ней. Ее реакция на ночные кошмары пугала меня едва ли не больше, чем саму Кэсси пугали регулярно повторявшиеся дурные сны.
Кэсси пошевелилась и кивнула, толкнув меня головой в подбородок. Стараясь унять бешено стучащее сердце, я крепче прижала дочь к себе, думая о том, что сегодня как раз четвертый день, когда ей снится один и тот же сон. Обычно кошмары повторялись у Кэсси не больше четырех раз, следовательно, сегодняшняя ночь была последней. И слава богу! Ее ночные крики так прочно впечатались в мою память, что я была уверена – они будут мерещиться мне еще очень и очень долго.
Я глубоко вздохнула, стараясь поскорее избавиться от избытка адреналина в крови.
– Ты узнала что-нибудь новое о Грейс? – осторожно спросила я.
В ответ Кэсси кивнула, машинально потирая висок. Ночные кошмары заставляли ее испытывать что-то вроде фантомных болей, но на этот раз дело было в другом. Из ее же собственных слов я знала, что именно виском Грейс ударится о мостовую во время несчастного случая, который еще только должен был произойти.
Убрав со лба дочери влажные от пота локоны, я несколько раз погладила ее по голове и без слов запела нашу любимую колыбельную, ожидая, пока стихнут судорожные всхлипывания. Больше всего на свете мне сейчас хотелось сказать Кэсси, что все будет хорошо и что со временем кошмарные сны перестанут ее тревожить, но я знала, что этого, к сожалению, не случится. Эти ночные видения были индивидуальной особенностью Кэсси – такой же, как золотистые волосы или россыпь веснушек на носу.
Кэсси что-то пробормотала, и я повернулась к ней, чтобы лучше слышать.
– Что ты говоришь, милая?
– Я видела ее… ее кости. В одном месте кожу сорвало с головы вместе с волосами, и я увидела… – на мгновение голос Кэсси прервался, а дыхание снова стало неровным и частым. – Увидела череп. И кровь. Очень много крови – целую лужу.
Я невольно зажмурилась, стараясь не видеть, не представлять ужасную картину, которую только что нарисовала моя дочь. Восьмилетняя девочка с пробитой головой, на асфальте – брызги крови, искореженный велосипед у обочины… Одной мысли об этом было достаточно, чтобы мои внутренности свело судорогой, а к горлу подступила тошнота.
– Сны становятся все страшнее, мама.
– Я знаю. – Я поцеловала Кэсси в лоб, мимолетно вдохнув по-детски свежий запах ее фруктового шампуня. Ну почему, подумалось мне, почему такая кроха должна видеть столь ужасные сны? С каждым разом ее видения становились все более подробными и все более мрачными. Они повторялись из ночи в ночь и прекращались только после того, как несчастье, которое провидела Кэсси, происходило на самом деле.
Как это можно прекратить, я не знала. Чуть ли не с младенчества Кэсси остро чувствовала, когда ее близкие люди страдали, и сама страдала вместе с ними. Словно заботливая больничная сиделка, она не отходила от тех, кому было больно, делая все, чтобы уменьшить их страдания. С возрастом способности к сопереживанию дополнились у девочки снами и видениями, которые имели отношение не только к настоящим, но и к будущим неприятностям, болезням, несчастным случаям. Впрочем, предвидела она только несчастья, которые грозили знакомым ей людям, но, не умея их предотвратить, каждый раз мучилась от собственного бессилия. Кроме того, как только очередное предсказание сбывалось, Кэсси практически сразу начинали преследовать новые тревожные сны, и это выматывало не только ее, но и меня. Я знала, что должна как-то это остановить, но не представляла, что тут можно сделать.
– Я… я сегодня сказала Грейс, что ее собьет грузовик, – призналась Кэсси жарким шепотом. – Но она мне не верит и не слушает, что́ я ей говорю!
Меня это не удивило. Люди никогда не верили предсказаниям Кэсси, пока не становилось слишком поздно.
– А помнишь, о чем мы с тобой договорились? – проговорила я, тщательно взвешивая каждое слово, и, снова погладив ее по волосам, почувствовала, как дочь нерешительно кивнула в ответ. – Ты обещала никому не рассказывать о своих видениях. Никому и никогда. Твои школьные друзья и подруги еще слишком малы и не в состоянии понять, насколько все это серьезно.
На самом деле этого не мог понять никто. Даже я. То есть я, конечно, знала, что происходит с моей дочерью, но почему ее пророчества облекаются в форму таких красочных и подробных кошмаров, объяснить я была не в силах.
Кэсси с упреком посмотрела на меня.
– Как ты не понимаешь, мама! Я должна была предупредить Грейс, чтобы она не ездила в школу на велосипеде. Она… Из-за этого она может даже умереть! – Дочь потерлась щекой о своего плюшевого кролика. – Я хотела ей помочь!..
А я хотела, чтобы кошмары Кэсси прекратились раз и навсегда.
Я снова погладила дочь по голове, и мы довольно долго лежали, глядя в потолок. Когда стало окончательно ясно, что ни она, ни я не сможем в ближайшее время заснуть, я сказала:
– Хочешь молока?
– Хочу! – Кэсси задрыгала ногами, сбрасывая одеяло, и я первой встала с кровати. Взяв дочь за руку, я повела ее на кухню, слушая, как шлепают по холодному полу наши босые ноги. Мои шаги были тяжелее, под ними скрипела и стонала каждая рассохшаяся половица, на которую я наступала.
В кухне Кэсси взобралась на стул у окна, посадив Банни к себе на колени. Единственный глаз зверька (второй потерялся в прошлом году, когда летом мы ездили на пляж Авила-Бич) уставился прямо на меня. Я налила в стаканы молока и поставила один перед дочерью.
Загудел, включившись, холодильник, и весь дом заскрипел и застонал, словно ему было так же холодно, как и нам. Я смотрела, как Кэсси поднесла стакан ко рту игрушки. Молоко коснулось вытертой меховой мордочки, оставив на ней белые усы. Впрочем, Кэсси тут же вытерла их рукавом ночной рубашки.
Тем временем я сделала глоток из своего стакана, постаравшись, чтобы на моей верхней губе тоже остались следы молока. Увидев мои молочные усы, Кэсси сдавленно захихикала, и у меня стало немножечко легче на душе. Мне очень нравился ее смех. К сожалению, в последнее время мне не часто доводилось его слышать.
Когда молоко было выпито, Кэсси перебралась на диван. Я сполоснула стаканы, включила телевизор и, сделав звук как можно тише, села рядом с Кэсси, обняв ее за плечи.
Остаток ночи прошел в точности так же, как проходили предрассветные часы всех последних дней, начиная с четверга – и всех других дней в течение последних трех месяцев. Крепко прижавшись ко мне, Кэсси смотрела на мельтешащие на телеэкране фигуры, пока не задремала. Я не спала – я не могла себе этого позволить, потому что мне нужно было охранять ее сон. Чтобы скоротать время до утра, я думала о маленькой девочке из сна Кэсси – о ее подруге, которой грозила серьезная опасность. Мне было жаль Грейс, но я ничего не могла поделать. Мне оставалось только надеяться, что все как-нибудь обойдется и что Грейс отделается легкими ушибами вместо сотрясения мозга или раскроенного черепа. И вместе с тем я хотела, чтобы грузовик все-таки сбил Грейс.
Ведь чем скорее это произойдет, тем скорее прекратятся ночные мучения Кэсси – пусть и на очень короткое время.
Глава 3
Понедельник.
Утро.
Я остановила свой «Чероки» на дороге перед воротами школьного двора. До начала занятий оставалось не больше четверти часа, поэтому за мной сразу выстроилось еще несколько машин с детьми, но Кэсси не спешила открывать дверцу и выходить из салона. Насупившись, она исподлобья рассматривала группу одноклассниц, которые стояли у ворот тесной кучкой – ни дать ни взять футболисты перед началом ответственного матча. Их было пятеро: ранцы небрежно заброшены на плечо, рабочие папки прижаты к груди, на которой нет пока даже намека на крошечные подростковые холмики. Девчонки шушукались о чем-то своем, пока одна из них – высокая, костлявая брюнетка – не указала движением головы на мою машину. Оставшиеся четверо тотчас обернулись в нашу сторону, и я увидела их низкие лобики и выпученные глазки, в которых горел огонек злобного любопытства.
«Безжалостные маленькие чудовища!» Я невольно вздрогнула, вспоминая свои школьные годы, наполненные насмешками, глумливыми замечаниями или настороженными взглядами, под тяжестью которых я в конце концов отступала в самый дальний уголок школьного двора. Быть изгоем было легче, чем пытаться объяснить странные вещи, которые я видела или заставляла делать других.
Развернувшись на сиденье, я взглянула на Кэсси. Она тоже смотрела на меня. Под глазами у нее отчетливо проступали темные круги – следствие бессонной ночи.
– Можно я сегодня не пойду в школу? – чуть слышно проговорила моя дочь.
Я прекрасно ее понимала, и, будь обстоятельства немного другими, я, конечно, пошла бы ей навстречу. Увы, как раз сегодня я должна была читать лекции в местном колледже, где я работала, а оставить Кэсси дома мне было не с кем.
– Мне нужно на работу, – сказала я. – А после обеда у меня важная встреча с клиентом. – Один из городских бутиков, специализировавшихся на пляжной одежде и аксессуарах, заинтересовался моей коллекцией украшений из «слез русалок». Прошлым летом я собрала немало очень красивых экземпляров, а за зиму как раз успела изготовить из них и серебряной проволоки несколько весьма оригинальных кулонов, серег и браслетов. За эту коллекцию я рассчитывала получить приличные деньги, которые нам с Кэсси были очень нужны.
Дочь потянула Банни за ухо и отвернулась к окну.
– Грейс… она должна попасть под машину сегодня. Надеюсь, она поедет в школу не на велосипеде.
– Если она не поехала на велосипеде и ты увидишь ее в школе – не говори ей ничего, – предупредила я. – И вообще… Обещай, что больше ни с кем не будешь говорить о своих… снах.
Протянув руку назад, я слегка сжала колено дочери. Кэсси кивнула.
– Ладно, я обещаю. – Она толкнула дверцу и, оставив Банни на сиденье, выскользнула наружу.
– Я приеду за тобой сразу после занятий! – успела сказать я, прежде чем Кэсси захлопнула дверцу.
Сзади засигналили, и я поспешила отъехать. Краем глаза я видела, как моя дочь, опустив голову и прижав подбородок к груди, огибает группу одноклассниц по широкой дуге. Те проводили ее недружелюбными взглядами, а когда Кэсси миновала ворота, снова склонились друг к другу и принялись что-то оживленно обсуждать. Я ни секунды не сомневалась, что они сплетничают о моей дочери.
На мгновение я почувствовала, как вдоль моей спины словно пролился кипяток, а уголки губ закололо. Проснувшаяся во мне сила грозила вырваться из-под контроля. Пытаясь справиться с собой, я изо всех сил стиснула руль.
«Думай о хорошем, Молли! – приказала я себе. – Только о хорошем!»
Через пару минут я все-таки сумела совладать с собой. Слегка расслабив пальцы, сжимавшие руль, я попыталась набрать в грудь побольше воздуха, но мой вздох превратился в зевок. Как и Кэсси, я регулярно недосыпала, и это начинало сказываться. К счастью, кофе мне еще помогал. Сейчас мне было совершенно необходимо выпить чашечку самого крепкого кофе, какой только можно себе представить. Тогда до обеда я как-нибудь дотяну. Неподалеку от школы я знала одно неплохое кафе и сейчас поехала прямо туда.
По дороге я снова думала о Кэсси. Ее способности проявились совсем недавно, но я видела, что в школе она быстро превращается в парию. Ах, если бы только Кэсси молчала о том, что она может и знает! Впрочем, в ее возрасте я вела себя точно так же, не слушала отцовских запретов, припомнила я. Почему же Кэсси должна слушаться меня?..
Когда, держа в руках пластиковый стакан горячего крепкого кофе, я возвращалась к своему джипу, неожиданно зазвонил мой телефон. С трудом удерживая в одной руке кофе и ключи от машины, я выудила из сумочки мобильник, который, конечно же, оказался на самом дне.
– Алло?
– Мисс Бреннан? Это Биверли Марш, секретарь школы, где учится ваша дочь. Не волнуйтесь, с Кассандрой все в порядке, но с вами хотела бы поговорить директор, миссис Харрисон. Не могли бы вы подъехать к ней сегодня?
Мое сердце тревожно сжалось. Перед глазами разворачивались возможные сценарии случившегося, один другого хуже и страшнее. Вот одноклассницы сбивают Кэсси с ног, вот они дергают ее за волосы, выкрикивая оскорбления, вот они пинают ее ногами и громко смеются над ее слезами. О господи, только не это!..
Я бросила взгляд на часы. До начала занятий в колледже оставался еще час.
– Я могу приехать прямо сейчас, если это удобно, – сказала я.
– Спасибо, мисс Бреннан. Я предупрежу миссис Харрисон.
* * *
В школьной канцелярии пахло растворимым кофе и краской для принтера. У дальней стены с жужжанием работало копировальное устройство; на его выходном лотке росла стопка готовых документов. Опоздавшие ученики, выстроившись в очередь, разбирали еще теплые листки. По их недовольным, опухшим лицам было видно, что они недоспали.
Облокотившись на высокую конторку, за которой сидела секретарша, я сказала:
– Я к директору Харрисон.
– Вы – мисс Бреннан?
– Да.
– Одну секундочку, я только сообщу миссис Харрисон, что вы здесь. – С этими словами она сняла трубку телефона. – Может быть, пока присядете?
Я повернулась к стоявшим в углу креслам. На одном из них я увидела Кэсси, которая, болтая ногами, играла с надетым на запястье браслетом. Школьный рюкзачок валялся под креслом на полу.
Шагнув вперед, я опустилась перед ней на корточки.
– Кэсси, дорогая, что случилось? – спросила я, а сама ощупывала ее руки, локти, колени, торопясь убедиться, что с ней действительно все в порядке, что она не избита и у нее ничего не сломано. Наконец я погладила дочь по щеке и взяла ее за руки.
– Ну, все в порядке?
Подняв на меня взгляд, Кэсси пожала плечами.
– Я не знаю. Когда прозвенел звонок на урок, миссис Пирс вдруг сказала, чтобы я взяла вещи и шла сюда. Я и пошла.
При этих словах мною овладело тревожное предчувствие, но я постаралась этого не показывать. Сев на соседнее кресло, я пригладила растрепавшиеся волосы Кэсси, гадая, что такое могло произойти, что директор школы захотела увидеть нас обеих.
– Меня вызвала директор Харрисон, – сказала я Кэсси. – Ты не хочешь мне ничего рассказать?
Кэсси покачала головой и снова опустила взгляд. Руки она сложила на коленях, и браслет, который был у нее на запястье, выскользнул из-под манжета школьной блузки. Только теперь я рассмотрела его как следует. Это оказался треугольный кусочек бело-голубого «морского стекла», оправленный в серебряную проволоку и надетый на старую, растрепавшуюся и потертую бечевку. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить, что это за стекло. Я даже вздрогнула – до того отчетливой была представшая перед моим мысленным взором картина: вот я – совсем еще девчонка, чуть старше Кэсси – протягиваю руку, и юноша, которого я когда-то любила, кладет мне на ладонь кусочек шершавого, покрытого крошечными ямками стекла, который он только что нашел в песке. Оуэн – вот как его звали… Воспоминание было приятным, и мне захотелось задержаться на нем подольше, с головой уйти в эмоции и чувства, которые нахлынули на меня, словно несущаяся к берегу волна. Мое сердце сладко заныло. Сожаление и ностальгию о давно прошедших временах – вот что я испытывала сейчас.
Глубоко вздохнув, я поймала себя на том, что крепко сжимаю в кулаке небольшой кулон, который всегда носила на цепочке на шее. Кулон представлял собой еще один оправленный в серебро кусочек «морского стекла». Его тоже подарил мне Оуэн. С тех пор как мы расстались, прошло уже много лет, но я вспоминала о своей первой любви достаточно часто. Правда, мои воспоминания уже давно не были столь отчетливыми.
Коснувшись браслета на руке Кэсси, я спросила:
– Где ты его взяла?
– Там… – неопределенно ответила дочь и сделала попытку снова спрятать браслет в рукав.
– Ты опять рылась в моих коробках с украшениями?
Она слегка повела плечом.
– Мне просто понравился цвет.
Я только головой покачала. Обычно я не возражала, когда Кэсси рассматривала сделанные мною украшения, однако в пластиковых контейнерах, в которых я хранила свои изделия, лежало и несколько кусочков стекла, принадлежавших еще моей матери, а также несколько особенно красивых «слез русалок», найденных для меня Оуэном, и мне не хотелось лишиться этих дорогих мне вещей. Одной из них как раз и был бело-голубой камень на шнурке, который Кэсси носила вместо браслета.
Я хотела еще раз напомнить дочери, чтобы она ничего не брала у меня без разрешения, но в этот момент Биверли Марш пригласила меня к директору.
– Проходите, – сказала она. – Миссис Харрисон ждет вас.
Я так быстро вскочила, что сумочка соскользнула с плеча и упала на пол. Удар получился довольно громким, так что некоторые школьники у ксерокса оглянулись в мою сторону и захихикали. Чувствуя, как горят мои щеки, я подобрала сумочку, потом взяла Кэсс за руку, чтобы помочь ей слезть с кресла.
Взгляд секретарши перескочил с меня на Кэсси и обратно.
– Прошу прощения, мисс Бреннан, но директор ждет вас одну. А ты, Кэсси, посиди здесь и подожди маму.
Кэсси со вздохом облегчения плюхнулась обратно на сиденье.
Я наклонилась, так что мои глаза оказались на одном уровне с глазами дочери.
– Я недолго, – пообещала я, кивком указывая на шкаф рядом с доской объявлений. – Пойди лучше выбери себе какую-нибудь книжку.
Кэсси нервно облизала губы и, соскочив с кресла, подошла к шкафу. Некоторое время она рассматривала стоящие там издания, пока наконец не выбрала себе книжку с котенком на обложке. Кэсси обожала кошек и не раз просила меня взять домой котеночка: в угловом бакалейном магазине недалеко от нас как раз окотилась кошка. Когда-нибудь – обязательно, но только не сейчас, ответила я дочери, и для отказа у меня были веские причины. Я чувствовала, что мне может просто не хватить сил заботиться о животном, поскольку, как недавно выяснилось, я была едва способна позаботиться о собственной дочери.
Выпрямившись, я последовала за Биверли. Кабинет директора находился в конце короткого коридора, его дверь была распахнута, и секретарша, остановившись на пороге, постучала костяшками по косяку.
– Миссис Харрисон? Мисс Бреннан здесь.
– Пусть войдет, – откликнулась изнутри Джейн Харрисон, и Биверли, отступив в сторону, указала мне на стулья напротив директорского стола.
– Садитесь, пожалуйста.
Я кивнула в знак благодарности и опустилась на ближайший к двери стул. Биверли вышла.
Джейн Харрисон нажала несколько клавиш на клавиатуре, отключила монитор и, развернувшись ко мне вместе с креслом, некоторое время внимательно разглядывала меня сквозь очки в темно-розовой оправе. Глаза у нее были усталые, и под ними залегли тени, словно в последнее время она хронически недосыпала.
«Что ж, ты здесь не одна такая!» – подумала я не без злорадства.
Джейн тем временем улыбнулась, но и улыбка у нее получилась какая-то вымученная. Сложив перед собой ладони, она уронила их на стол, так что браслет из крупных кораллов громко клацнул по полированному дереву.
– Спасибо, что смогли приехать так скоро… – Джейн явно чувствовала себя неловко и решила начать с дежурного изъявления благодарности.
– Не за что. – Я пожала плечами. Любая мать на моем месте поспешила бы выяснить, зачем ее вызывает директор.
Джейн Харрисон я знала с тех пор, когда она преподавала у Кэсси в первом классе. В прошлом году ее повысили, сделав заместителем директора. Школу Джейн возглавила после того, как несколько месяцев назад, незадолго до Рождества, прежний директор, Дейдра Уитмор, ушла на пенсию. Насколько я знала, Джейн была хорошим руководителем – строгим, но справедливым, и школьники ее любили. Мы с ней были примерно одного возраста, но хотя она и была замужем, детей у нее почему-то не было. Как-то Джейн проговорилась, что она и ее муж Квинн хотели бы иметь много детей. Это было года три назад, но положение с тех пор не изменилось.
Пока я размышляла обо всем этом, Джейн нервным движением поправила карандаши, которые и без того были разложены на столе в идеальном порядке, и нахмурилась. На ее лицо легла какая-то тень, и я почувствовала, что Джейн думает о чем-то совершенно постороннем.
Признаться, подобное невнимание к проблемам Кэсси, в чем бы они ни заключались, подействовало на меня как сильнейший раздражитель, и я вцепилась пальцами в стул, на котором сидела, стараясь сдержать рвущееся наружу нетерпение. Больше всего мне хотелось сделать что-то такое, чтобы заставить Джейн обратить наконец на меня внимание и рассказать, почему я сижу сейчас перед ней, а Кэсси дожидается меня в канцелярии. Вместе с тем я понимала, что должна держать себя в руках, поэтому ненадолго прикрыла глаза, обратив мысленный взор внутрь себя. Это помогло. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как мои мускулы расслабились, а разум очистился от неконструктивных эмоций.
Так-то лучше, подумала я, делая еще один вздох. Открыв глаза, я изобразила на лице вежливую улыбку.
– Итак? – проговорила я. – Что натворила моя Кэсси?
Рука Джейн судорожно вздрогнула, и один из карандашей покатился по столу. Вернув его на место, директор снова сложила ладони перед собой.
– Я собиралась позвонить вам еще в пятницу, – проговорила она, – но у меня неожиданно появилось одно срочное дело, из-за которого мне пришлось уехать из школы раньше обычного.
– Надеюсь, это срочное дело не имело отношения к Кэсси? – вежливо осведомилась я, и Джейн покачала головой. Длинный черный локон, выбившись из прически, закачался у нее перед самыми глазами, но она даже не попыталась его поправить.
– Нет, это было… личное дело. Что касается вашей дочери, то… Меня очень встревожил конфликт, который произошел в четверг между Кэсси и ее подругой Грейс. Мать Грейс, Элис Калинг, позвонила мне в пятницу утром и пожаловалась, что в течение двух последних дней ваша дочь буквально не дает Грейс прохода. Я поговорила с обеими девочками и с их одноклассницами… К сожалению, все подтвердилось.
– Что именно подтвердилось? И что вообще произошло?!
– Как мне удалось узнать, ваша Кэсси очень настойчиво добивалась, чтобы Грейс либо перестала ездить в школу на велосипеде, либо попросила родителей купить ей новый шлем.
– И что здесь такого? Кэсси просто беспокоится о своей подруге и не хочет, чтобы она пострадала. По-моему, это вполне естественное желание.
– К сожалению, это не все. Кэсси сказала Грейс, что ее собьет грузовик, она упадет на асфальт и сильно повредит голову. По ее словам, после этого несчастного случая Грейс придется долго лежать в больнице. На вполне резонный вопрос, откуда она это знает, Кэсси ответила, что ей было видение… – Джейн слегка подалась вперед. – Видение!!! – повторила она. – Но это, как говорится, еще полбеды… Самое главное, что этот разговор происходил в столовой во время обеденного перерыва и его слышали другие дети. Кэсси их очень напугала – особенно когда погналась за Грейс, загнала ее в туалет и заперла в кабинке. Грейс встала на унитаз, чтобы позвать на помощь, но поскользнулась и упала.
Я выпрямилась, плотнее прижавшись к спинке стула. У меня под веками словно горел огонь, а сердце рвалось к дочери. Ей была нужна помощь… нам обеим была нужна помощь, причем такая, какую не мог бы оказать ни один врач.
– …Боюсь, в данной ситуации я вынуждена временно запретить Кэсси посещать занятия.
Я вскинула голову.
– Запретить?!
Джейн окинула меня внимательным взглядом.
– Мы в школе придерживаемся политики полной нетерпимости к проявлениям агрессивного поведения, и вам это прекрасно известно, – сказала она, напустив на себя строгий вид. – Кроме того, это уже не первый случай, когда Грейс…
– Знаю, знаю, – быстро сказала я. – Вы имеете в виду случай с Этаном… Но ведь она только хотела ему помочь!
– Я этого не исключаю, но… – Джейн снова нахмурилась и принялась вертеть в пальцах карандаш. – Странно, однако, что Этан сломал ногу именно тогда и именно так, как предсказывала… как говорила ваша Кэсси.
От острого приступа тревоги у меня засосало под ложечкой.
– На что вы намекаете?
– Ни на что. Я просто спрашиваю себя, не могло ли оказаться так, что Этан воспринял слова Кэсси как вызов. Если бы не она, он, возможно, не стал бы так сильно раскачиваться и прыгать с качелей.
– Любопытная гипотеза, – сухо произнесла я, надевая на плечо ремень сумки. Мне уже не терпелось уйти. – Но, быть может, дело в другом? От Кэсси я знаю, что на переменах Этан и его приятели носятся по двору, толкают друг друга и всех вокруг, стараясь поразить окружающих весьма рискованными и опасными выходками. Может быть, вам следовало лучше следить за ними, чтобы никто из них не ломал ноги и не разбивал носы?
Джейн обиженно поджала губы и отложила карандаш.
– Я отстраняю Кэсси от занятий ровно на неделю. Но если что-то подобное повторится…
– Я понимаю. – Я торопливо кивнула. Мне не нужно было спрашивать, что будет, если Кэсси попытается предостеречь еще кого-то из одноклассников или друзей. В этом случае ее просто исключат.
Лицо Джейн немного смягчилось.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?