Текст книги "Прошлым летом"

Глава 11

На следующий день после получения задания от Ребекки, уже довольно поздно, Элла доехала до нужного дома. Дом был в виде большой буквы А и стоял сбоку от узкой частной дороги в пригородах Тракки, лыжного поселка возле озера Тахо, который представлял собой странный гибрид Дикого Запада и роскошной зимней игровой площадки для мультимиллионеров Кремниевой долины и любителей экстремального спорта. На горизонте в лучах заходящего солнца величаво высились гранитные скалы в снежных шапках.

Заглушив мотор, Элла сунула руки в рукава оливкового стеганого пальто. Она вылезла из машины и глубоко вдохнула. Холодный, чистый горный воздух обжигал ноздри и наполнял легкие. Легкий ветер шелестел в ветвях деревьев. В воздухе трепетали листья и шуршали сосновые иглы. Она потерла руки и плотнее запахнулась в пальто, стараясь успокоить нервы. Натан знает о ней что-то, чего не знает она сама. Это напрягало ее, создавая чувство, что она не знает, как начинать интервью. Но все же она надеялась, что он будет податливее, чем Дэмьен. Ей так хотелось восстановить это интервью и вместе с ним свою прежнюю жизнь.

Она подошла к дому, поднялась на ступени террасы и позвонила. Подождала. Еще подождала. Спустя минуту или чуть больше она позвонила снова, сопровождая звонок стуком в тяжелую деревянную дверь. Где-то глубоко в доме залаяла собака.

Дома ли он вообще?

Она огляделась. Одна из трех гаражных дверей была открыта. Внутри стоял черный грузовой «Шевроле». Может быть, Натан где-то во дворе.

Идя по террасе, Элла обошла дом и пораженно застыла. Перед ней внезапно открылся потрясающий вид. Так же внезапно она заметила мужчину, опиравшегося на перила. Казалось бы, она должна была ожидать этой встречи, но увидеть его вот так, спокойно смотрящим на каньон внизу, нисколько не заботясь о приезде гостя, и не встречающим ее у дверей, было странно. И нервно. Он прихлебывал что-то из дымящейся кружки и то ли не видел ее, то ли предпочитал не замечать.

У нее под ногой скрипнула доска. Он повернулся в ее сторону. В глазах мелькнуло узнавание. Застигнутая врасплох, Элла сделала шаг назад, но тут же взяла себя в руки. Она, может, его и не знает, но он-то знает ее. Она сделала уверенный шаг вперед и улыбнулась.

Натан улыбнулся в ответ. На фоне челюсти, заросшей примерно недельной щетиной, ярко блеснули зубы. Он выпрямился в полный рост. Он оказался выше, чем она ожидала, и ее взгляд невольно скользнул к его тяжелым сапогам на толстой, сантиметра три, подошве. На нем была одежда мужчины в горах – джинсы и расстегнутая байковая рубаха, из-под которой виднелась темно-синяя майка с рисунком. Судя по тому, что он был без куртки, в то время как Элла дрожала в своем пальто, он привык к здешнему холодному климату.

– Привет, Элла, – докатился до нее его голос. Он был ниже, чем тот, что она слышала по телефону и в фильмах Ближе к Природе!

Не понимая, стоит ли ей помахать рукой или обнять его, Элла подошла и протянула руку.

– Натан Донован? Я Элла Скай. Я знаю, что мы уже встречались, но…

Она осеклась, увидев, как его взгляд, опустившись к ее руке, затем медленно поднялся к лицу. Он нахмурился и издал короткий смешок. Она поняла, каким нелепым кажется ему ее приветствие. Формальным. Глупым.

– Но, – она заставила себя продолжить фразу, – случилось нечто, о чем ты должен узнать. В прошлом ноябре я попала в аварию и потеряла память.

– Это шутка, да? – Он дернул углом рта. Его глаза блеснули. Он потянулся к ней, склонив голову набок и глядя на нее с любопытством, и на какую-то секунду она подумала, что он собирается поцеловать ее. А еще она подумала – он уверен, что она морочит ему голову.

С бьющимся сердцем она протянула вперед обе руки.

– Боюсь, что нет. И еще я боюсь, что нам придется начать все сначала. Я не помню многого из того, что мы делали в прошлый раз.

– Да ты всерьез, – нахмурился он. – А многого – это сколько?

Она подняла глаза на кроны деревьев за террасой и снова посмотрела на него.

– Ничего.

Его глаза распахнулись.

– Совсем ничего? – как будто выплюнул он.

– Но, – заторопилась она с объяснениями, – я обещаю, что время, которое мы потратили, не пропадет. В этот раз нам не понадобится так много, я уверена. Ты уже знаком со мной, и тебе будет удобнее разговаривать, ведь ты поэтому попросил, чтобы приехала именно я. Ты хочешь рассказать свою историю, и мы оба хотим донести ее до читателей Люкс Авеню и твоих зрителей. Я обещаю, что сделаю все как надо.

Он больше не улыбался. Его ноздри раздувались, челюсти были стиснуты, а на скулах ходили желваки. Он не смотрел на нее, отвернувшись к покрытым снегом горам. Солнце уже садилось, и тени стали длиннее. Она заметила, как побелели костяшки пальцев, сжимающие ручку кружки. Он обернулся и посмотрел на нее.

– Не пойдет.

Она моргнула:

– Что не пойдет?

– Интервью.

– Почему?

– Жаль, что тебе пришлось так далеко ехать. В поселке есть отель. Если ты не хочешь возвращаться ночью.

Он поставил кружку, развернулся и ушел.

Что за черт?

Ладно, она, в общем, предвидела, что придется поторговаться, но чтобы вот так? Такого она представить не могла.

Сама виновата. Она едва успела с ним поздороваться, как сразу все ему вывалила. Это все нервы.

Отлично сработано, Скай. Прекрасная работа новичка.

Но ей не впервой было иметь дело с упирающимися клиентами. Она всегда с ними справлялась, и этот Натан не станет исключением. Терпение и словесная ловкость, вот и все дела. Сейчас она его уговорит, и он все поймет.

Элла пошла за Натаном ко входу в дом и позвала его:

– Погоди.

Обернувшись, он сделал несколько шагов спиной вперед, с приподнятыми руками, как бы заранее отсылая ее.

– Я все сказал. Я передумал. Мы не станем этого делать.

– Да почему? – настаивала она. – Ты позвонил нам. Спросил меня. Настоял, чтобы я приехала.

– В прошлый раз мы провели вместе две недели. У меня нет времени все переделывать. – Он сошел со ступенек и длинными четкими шагами подошел к открытому гаражу. Под сапогами хрустел гравий.

Две недели? Она думала, это было десять дней. Откуда взялись эти лишние дни? Чем они занимались?

– Дай мне пять дней, – начала она торговаться, догоняя его. – Этого мне хватит.

– Через три я улетаю на Аляску.

– Я полечу с тобой.

Он фыркнул:

– Нет. Без шансов.

– Но почему? Скажи мне, где ты остановишься, и я все организую. Я займу у тебя два часа в день, максимум три. Это все, о чем я прошу. И, кроме этого, ты вообще даже не заметишь, что я там.

– Замечу. И у меня там вертолыжи. Из-за одного твоего веса придется менять все планы.

– Я не собираюсь кататься с тобой на лыжах, – сказала она, стараясь не обращать внимания на замечание про вес. Судя по всему, это имело какое-то отношение к вертолету. У нее не было никакого лишнего веса с тех пор, как Натан видел ее в последний раз. Наоборот, она даже сбросила. Упражнения согнали ее беременный вес. А стресс и беспокойство насчет потери памяти убрали еще несколько килограммов.

– Я буду ждать тебя в гостинице, – предложила она, неготовая сдаться.

Он снова рассмеялся:

– Ты, ждать? Как-то сомнительно. Послушай, Эл, – он остановился и обернулся к ней. – Этого интервью не будет. Я все тебе рассказал. Ты действительно думаешь, что я буду это повторять?

Лицо Эллы упало.

– Прости. Я думала, если бы ты просто…

– Я не буду снова проходить через это. Не надо мне было читать то письмо от Ребекки и звонить ей.

– Это из-за моей амнезии?

– Я думал… – он оборвал фразу, глядя в небо.

– Что ты думал?

– Уже темнеет. Тебе пора. – Он пересек двор на своих длинных ногах и подошел туда, где дом смыкался со стоящим вплотную гаражом.

– Ты бы не стал настаивать, чтобы интервью делала именно я, если бы нас ничего не связывало! – крикнула она ему вслед. – И ты бы не стал звонить Ребекке и предлагать эксклюзив, – во второй раз, заметь, – если бы тебе было нечего рассказать.

– Доброй ночи, Элла. Поезжай домой, – ответил он через плечо, не прерывая шага.

– Я тоже потеряла сына.

Натан замер.

– Я была беременна пять месяцев, когда грузовик въехал в бок моего «Рейндж Ровера». Меня внесло в столб с телефонной будкой, и это вызвало разрыв плаценты. Я выжила, но мой ребенок погиб раньше, чем меня доставили в больницу. Мне сделали экстренное кесарево. По крайней мере, мне так сказали. Еще я читала полицейский отчет и медицинские выписки. Знаешь, почему?

Натан медленно повернулся к ней.

– Через пять дней после аварии я потеряла память. Не всю, а только некоторые куски, про саму аварию и про беременность. И про тебя. Я тебя не помню. Почему?

– Не знаю, – тихо сказал он, подходя к ней.

– Знаешь, чего я хочу больше всего? – спросила она, стуча себе по груди. – Я хочу оплакать потерю своего малыша, но я его не помню. Я не помню, как чувствовала его внутри себя, как он там рос. Знаешь, что бывает, когда ты чего-то не помнишь? Тебе этого не жаль. Я не могу скорбеть так, как должна была бы. И так, как мне бы хотелось. И еще чувство вины. Я даже описать тебе его не могу.

Она замолчала, вспомнив, что это она села в ту машину. Она не обратила внимания, выезжая на перекресток. Горло и глаза защипало от набегающих слез.

– Эл. – Натан сделал шаг и протянул к ней руки.

Она выставила руку вперед, останавливая его. Она не собиралась делиться с ним этим, но, начав говорить, уже не могла остановиться. Она хотела этого разговора несколько месяцев, но Дэмьен не соглашался. А ей, черт возьми, надо было выговориться. Чтобы наконец отскорбеть.

Элла вытерла слезы рукавом.

– Я знаю, что мой выкидыш нельзя сравнить с тем, через что пришлось пройти тебе.

– Не обесценивай свой опыт, – ответил Натан.

Элла кивнула, опустив голову.

– Элла? Посмотри на меня.

Она посмотрела и увидела, что он тоже чуть не плачет. Он не остался равнодушен к ее рассказу. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но Элла перебила его:

– Пожалуйста. Дай мне закончить. Выкидыш в двадцать одну неделю – это ужасно. Но потерять девятилетнего ребенка? Кого-то, кому ты читал сказки на ночь, делал бутерброды, целовал перед сном и держал за руку? Я даже вообразить себе этого не могу.

Натан крепко сжал губы.

– Я понимаю твое горе, Натан, и я знаю про чувство вины. Когда думаешь, что все могло бы быть по-другому, ты мог сделать что-то, и он был бы жив. Потому что я чувствую это каждый божий день.

Он поежился и отступил на шаг.

– Я думаю, что ты ни с кем не говорил про Карсона, кроме меня. Ты живешь тут как отшельник и избегаешь людей, как заразы. Кто-нибудь приходит к тебе? Ты пускаешь сюда кого-нибудь?

– Это не твоя забота.

– Но это так, нет? Ты пригласил меня сюда. Ты хотел меня видеть. Ты хотел, чтобы я написала о тебе.

– Я хотел, чтобы ты приехала, потому что хотел закончить начатое, а не начать сначала.

Элла неосознанно сделала шаг назад. Это было не про интервью. Между ними происходило что-то гораздо большее, чем она вкладывала в произносимые слова. Что же такого могло между ними произойти?

Она подумает об этом потом. Сейчас ей важно подтвердить участие Натана и заручиться его согласием помочь ей.

– Ну а что плохого в том, чтобы начать сначала? – Она сделала шаг вперед. – Ты позвал меня, и вот я здесь. Поговори со мной. О тебе, о Карсоне, о чем хочешь. Потому что иначе смерть сына так и будет грызть тебя изнутри, пока не оставит лишь пустую оболочку. – Именно это происходило с Дэмьеном. Это почти произошло с ней самой после смерти родителей и Грейс. – Может быть, наш разговор и время, проведенное вместе, помогут мне вспомнить наше первое интервью. Может быть, это поможет мне восстановить память. Так что скажешь? Давай попробуем помочь друг другу?

Натан не отвечал. Выражение его лица было непроницаемо.

Элла взглянула на небо. Было почти темно, поднимался ветер. Теперь дело за ним. Она молилась, чтобы он дал ей еще один шанс.

Когда он так ничего и не ответил, Элла сжала губы и медленно кивнула. Ну что ж, она старалась. Будем надеяться, Пол ее не уволит.

– Я остановилась в отеле «Пондероза Лодж» в Тракки, – сказала она. – Я не уеду оттуда до полудня. Переночуй с моим предложением. Позвони мне утром, если вдруг передумаешь. – Еще мгновение она смотрела на него, а потом повернулась и пошла к машине.

– Хорошо.

– Ты согласен? – Просияв, она повернулась к нему. – Ты не пожалеешь об этом, я обещаю.

Она открыла пассажирскую дверь и потянулась за блокнотом и диктофоном.

– С одним условием. – Он приподнял палец, останавливая ее. – Ты не едешь на Аляску. Мы все сделаем за два дня и начнем завтра утром.

– Но почему не сейчас? – Двух дней будет недостаточно, чтобы закончить статью и чтобы добраться до источника ее амнезии.

– У меня нет настроения. Жди меня здесь завтра в восемь. – Он развернулся и исчез в гараже.

Элла раздраженно воздела руки, борясь с искушением побежать за ним. Но он уже скрылся в гараже и позвякивал оттуда неизвестно чем, так что она неохотно закрыла пассажирскую дверцу. Ей не нравилось, что он заставляет ее ждать до завтра, но по крайней мере он хотя бы передумал.

Элла села в машину и закрыла дверь. Беспокоиться о том, чтоб выторговать у него еще время, она будет завтра. Тем временем она снова прокрутила в голове их разговор, разбирая его на части, пока стягивала перчатки и заводила мотор. Разворачивая машину, она думала о человеке, которого встретила. Человеке, который явно знал ее лучше, чем она изначально предполагала.

Он сказал, что они провели вместе две недели. Почему и Дэмьен, и Ребекка говорили ей другое?

Он называл ее Эл. Только Дэмьен называл ее так, и она не была уверена, что чувствует по этому поводу.

Его глаза наполнились слезами, когда она рассказала про аварию. Ее рассказ зацепил его. Элла готова была поклясться, что он хотел обнять и утешить ее.

«Кто же ты, Натан Донован, и какова твоя роль в моей амнезии?»

Когда она взглянула в зеркальце заднего вида, по ней побежали мурашки и ее охватило странное чувство, похожее на дежавю. Натан стоял посреди дороги, уперев руки в бока, и смотрел ей вслед.

Элла поужинала и заселилась в гостиницу. Было уже больше половины восьмого. Ей хотелось позвонить Дэмьену, но его самолет не приземлится в Хитроу до двух часов ночи по ее времени. Она написала ему сообщение, прося позвонить, когда он доберется до их лондонской квартиры. Ей хотелось уточнить у него, сколько же времени она провела с Натаном прошлым летом. Две недели на одно задание – это очень много. Можно подумать, она писала биографию, а не статью на десять тысяч слов.

Разговор с Натаном оставил ее озадаченной, а его фамильярность вызывала неловкость. Чем быстрее она закончит интервью и спросит Натана про все, что было прошлым летом, тем быстрее сможет прилететь к Дэмьену в Лондон. Он не собирался возвращаться еще пару недель, пока не разберется с расследованием, так что она пообещала ему с утра, что прилетит, как только закончит работу.

Она уже скучала по мужу, глубокому тембру его голоса и теплу его тела. Она скучала по нему, тому, который был до аварии. По тем мелочам, которыми он показывал, как любит ее. Звонки среди дня, только потому, что он хотел ее услышать. Как она смеялась над его рассказами о каких-то дурацких историях, случившихся на работе. Кружка для кофе и стальной фильтр, которые он оставлял ей в кухне, уходя рано утром на работу, чтобы она могла сделать кофе, лишь налив кипятку. Букеты маргариток, которые он внезапно покупал, проходя мимо цветочной тележки по пути домой после рабочего дня. Или то, как он смотрел на нее, когда они выходили куда-то, словно не мог поверить, что она с ним. Или то, как она осталась с ним по его просьбе в то первое утро вместе и во все остальные после этого.

Конечно, она тогда осталась с ним. Она уже почти влюбилась в него. И до сих пор очень его любила, несмотря на их беду и невозможность поговорить.

Но они выберутся из этого. Она знала это. Они любят друг друга. Они команда.

Отложив телефон, Элла включила компьютер и зарылась в заметки про Натана, которые сделала вчера. Завтра им нужно будет многое обсудить – от его молодости до женитьбы на Стефани. Чтобы сделать рассказ о жизни своих героев более личным, Элла считала нужным глубоко понимать их, а для этого ей приходилось копаться в их детстве.

Глава 12

Элла проснулась в шесть утра более уставшей, чем ложилась в постель. Так на нее действовала высота. Ей всегда нужна была пара дней на акклиматизацию.

Зевая и потягиваясь, она выбралась из кровати. Быстро приняв душ, она заскочила в кафе напротив гостиницы, где взяла кофе, сэндвич и банку энергетического напитка Red Bull с собой. Ровно в восемь она подъехала к дому Натана. Поставив машину во дворе, она заглушила мотор. И тут же к машине подлетели две огромные собаки. Поднявшись на задние лапы, они заглянули в окно и, увидев Эллу, разразились лаем. Диким.

Сердце у Эллы ушло в пятки. Она немного опустила стекло и крикнула: «Сидеть!»

Ее команда не впечатлила собак. Скорее они даже еще больше взбесились. Из их пастей летела слюна.

Прелестно. Ну и что теперь с ней тут будет? Она погибнет в собачьей пасти?

Она оглядела двор в поисках их хозяина. Где чертов Натан?

Она собралась позвонить ему, но заметила, что на экране телефона не было палочек Сети. Сеть сюда не добивала. Просто отлично.

До ее слуха донесся свист. Мохнатые головы тут же повернулись на свист, острые уши насторожились. К облегчению Эллы, первая линия обороны Натана отступила к дому и уселась у ног самого Натана, который стоял на террасе, глядя на Эллу с широкой, от уха до уха, ухмылкой на лице. Сама же Элла была бледна как смерть, без кровинки в лице.

Хмурясь, она выбралась из машины и хлопнула дверцей.

– Даже не надейся вытравить меня отсюда. Я все равно не уеду.

– Я и не ожидал.

Собаки поскуливали возле его ног. Они стучали хвостами и не сводили с нее глаз.

С пульсом, бьющимся где-то в горле, Элла взялась рукой за дверцу машины, готовая снова нырнуть туда, если они снова на нее нападут.

– Ты точно держишь их под контролем?

– Угу.

– Тогда чего они? – Собакам явно не мешало бы успокоиться.

– Они рады тебя видеть. Тебя долго не было.

Она привалилась спиной к машине.

– Я знакома с твоими собаками?

– Ты обожаешь моих собак. Заходи, – он махнул в сторону двери. – У меня там кофе готов.

Глубоко выдохнув, она взяла из машины свои вещи и подошла к собакам. Дала им понюхать свою руку. Они смотрели на нее счастливыми глазами и улыбались во все зубастые пасти. Она потрепала их по головам и почесала за ушами – и все. Они потеряли к ней интерес. Ничего нового. Опустив носы в землю, они сбежали с террасы и начали принюхиваться к следам на земле.

– Какая это порода?

– Маламут. Вон тот, большой, – Фред, а другой – Бинг.

– Дай угадаю. Ты любишь джазовые оркестры.

Он явно обиделся:

– Я люблю классику, и ты это знаешь.

– Я не помню. Прости, – искренне сказала она. Похоже, эти два дня не будут легкими ни для кого из них.

Натан провел рукой по подбородку.

– Нет, это ты прости. Мне все кажется, ты помнишь то или это…

– И что? – спросила она, когда он оборвал фразу на полуслове.

Он уронил руки.

– Будет нелегко разговаривать обо всем этом сначала.

– Ты имеешь в виду – о твоем сыне?

Он кивнул:

– Я не ожидал, что придется начать сначала. Я‐то думал, мы продолжим с того места, на котором закончили. Подведем итоги. Будь со мной терпелива.

– С одним условием, – сказала она, повторяя его вчерашние слова. – Ты будешь терпелив со мной. Как будто мы встретились в первый раз.

– Это уже два условия.

Она закатила глаза.

– Ладно. Два условия.

– Я справлюсь с этим.

Она улыбнулась в ответ, и он раскрыл дверь, приглашая ее внутрь. Фред и Бинг последовали за ними.

– Под запись, – сказал он, переступая порог. – Я люблю джазовые оркестры. И Элвиса, и Битлов, и Роллинг Стоунз, и Хендрикса, и Степного Волка. Это на случай, если ты захочешь составить для меня плей-лист.

Элла улыбнулась. Он был забавным, хотя его юмор был суховат. То, что он спустил на нее собак, не было ни случайностью, ни совпадением.

Она оглядела дом. Потолок был высоким, со сходящимися под острым углом балками. Гостиная, столовая и кухня составляли единое пространство нижнего уровня и были оформлены в нейтральных тонах и природных материалах. Несколько ступенек поднимались к открытой рабочей зоне, которая выходила окнами на каньон и горную гряду. Она увидела там письменный стол и компьютер, и ей стало немного комфортнее при мысли, что она все же не совсем близка к природе. Наверняка у него тут есть вай-фай. Надо будет попросить у него пароль. Другая лестница вела туда, где, как решила Элла, были спальни.

Дом был хорошо отделан, и его дизайн впечатлял. Но самым потрясающим был вид из высоких окон в виде буквы А, расположенных по обеим сторонам выложенного камнем очага, вытяжка которого уходила высоко под крышу.

За окнами, в кристально-голубом, безоблачном небе плыли покрытые снегом горы. На их склонах росли белые ели и высокие сосны. Сейчас, в конце марта, снег уже местами подтаял, и кое-где проглядывали грязь и гранит скал, но в целом горы все еще представляли собой воплощение зимней сказки.

– Очень красивый дом, – сказала Элла, заходя в кухню вслед за Натаном.

– Спасибо, – ответил он, колдуя над кофемашиной.

– Какой навороченный агрегат для парня, который предпочитает готовить на костре.

Он приподнял бровь:

– Так ты все-таки что-то помнишь обо мне?

– Если бы. Я прочла об этом в Аутсайде.

– А я‐то думал, моя харизматическая личность вернула тебе все воспоминания. – Элла скривила губы, но Натан улыбался. – Что же до кофе, – повернувшись, он налил в чашку кипящее молоко, – то к нему я отношусь серьезно. Садись, – кивнул он в сторону стола.

Элла положила на стол сумку, вынула компьютер и диктофон и уселась. Натан протянул ей дымящуюся кружку. Он не спросил у Эллы, какой кофе она пьет, а она любила довольно заковыристый. Но, поднеся кружку к губам, она с первого глотка поняла, что ее ванильный латте был безупречным. Ровно таким, как она бы попросила.

Потому что он знал ее.

– Спасибо, – пробормотала Элла. Она откашлялась, собрала все свое мужество и сжала руки, чтобы они не дрожали. Ей не хотелось, чтобы Натан заметил, как она нервничает. Но он, скорее всего, почувствовал это. Он привык полагаться на инстинкты, чтобы выжить, и всю жизнь оттачивал это умение. Так что он должен замечать мелочи, на которые никто бы не обратил внимания. И, судя по тому, как он ее изучал, он должен был что-то заметить.

Переведя дыхание, Элла бодро улыбнулась ему. Но он не присоединился к ней за столом. Опершись о кухонный прилавок, скрестив ноги и засунув левую руку в передний карман джинсов, он пил свой кофе и продолжал наблюдать за ней.

– Ну… Где тебе будет удобнее? – спросила она. – Сядем тут или пойдем туда? – она указала на кожаный угловой диван. Он был широким, плотным, потертым и прекрасно вписывался в интерьер этого дома.

– Снаружи, – сказал он.

– Снаружи? – Элла обернулась и выглянула в окно у себя за спиной. Там было холодно. Он спятил?

– Я подумал, что мы пойдем в поход.

В снегу? Да он псих со справкой.

Собаки, напротив, вовсе не разделяли Эллиных чувств и явно знали слово поход так же, как городские собаки знают слово гулять. Подскочив и усевшись возле входной двери, они начали возбужденно поскуливать, стучать хвостами и перебирать передними лапами. Бинг принес свою походную поилку и начал трясти ее. Другая поилка, Фреда, лежала возле сложенного рюкзака. Натан явно подготовился к походу.

– Там снег, – указала Элла на очевидное.

– Ага, – ответил он, как будто это не имело значения. – Путь достаточно твердый, и снег уже осел. Мы отлично пройдемся. Нам с собаками третьего дня понравилось.

Она уставилась на него:

– То есть ты это все всерьез?

– Абсолютно.

– Но я… Я не одета для похода, – вырвалось у нее. В другое время и при других обстоятельствах она бы не отказалась от приключения. Но тут, в горах, в полной изоляции, с человеком, с которым у нее были какие-то отношения, о которых она не помнит… А если он затаил на нее зло и собирается столкнуть ее с утеса?

Эл, тебе самой-то не смешно?

Она представила, как Дэмьен смеется над ней, качая головой. А потом целует ее, уверяя, что ей не о чем беспокоиться. Люди знают, что она здесь. Натан не станет делать никаких глупостей, по крайней мере, если уж он сам пригласил ее сюда помочь ему. Он хочет, чтобы статья о нем вышла именно в Люкс Авеню, а не в Аутсайд, что было бы гораздо логичнее, если брать в расчет его аудиторию. И Элла собиралась выяснить почему.

Натан оглядел ее одежду – свитер с высоким воротом, джинсы скинни, кожаные сапоги до колен.

– Погоди секунду, – он прошел через всю комнату и поднялся по лестнице.

Элла поглядела на собак.

– Он всегда такой? – Постоянно надо куда-то идти и что-то делать. Она сомневалась, что ей удалось бы уговорить его посидеть спокойно все то время, что понадобилось бы им для беседы.

Фред тявкнул. Бинг плотнее прижался к двери, так, что мохнатый бок прилип к деревянной поверхности, как липучка, и сжал зубами свою поилку.

– Надо понимать, это «да».

Элла упаковала компьютер и сунула диктофон в карман. Сегодняшнее интервью придется проводить на ходу.

Вернулся Натан. Он выложил на стол перед ней стопку сложенной одежды, поверх которой была теплая куртка, и бросил ей под ноги пару горных ботинок. Элла взглянула на них, и у нее похолодело в животе. Ей не нужно было смотреть, какой размер был написан у ботинок внутри, она и так поняла, что это – тридцать восемь с половиной. Ее размер. А еще она знала, что Стефани, жена Натана, была миниатюрной. И эти вещи принадлежали не Стефани Донован.

Ее сердце застучало в грудную клетку. Руки сами сжались в кулаки.

– Они случайно так удачно оказались моего размера? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Нет. Они твои.