Текст книги "Прошлым летом"

Глава 9

Элла распаковала компьютер и запустила поиск на имя Натан Донован. Открывая страницу за страницей, через несколько минут она получила основные сведения. Натан Донован, знаменитый путешественник, искатель приключений, звезда популярного сериала Ближе к Природе! который выпускала его компания Nat Geo Wild. Тридцать семь, разведен, отец единственного сына, который трагически погиб полгода назад, сразу после чего показ дальнейших серий Ближе к Природе! был отменен прямо посреди сезона.

Элла кликнула на ссылку изображений, и ее экран заполнился мозаикой всевозможных фотографий, от профессиональных и вырезанных из телевизионных серий, до размытых, сделанных папарацци на улицах. Темно-каштановые волосы, ярко-голубые глаза, тело, отточенное военной подготовкой и различными трюками, необходимыми для выживания, которыми был полон сериал. Натан Донован был отрадой для глаз. А еще он выглядел точной копией ее мужа, словно был двойником Дэмьена. Конечно, за вычетом военной подготовки и статуса знаменитости. Дэмьен любил долгие пробежки и отжимания, но Натан был подсажен на адреналин и жизнь среди дикой природы.

Вау, подумала Элла. Это надо же, как они похожи. Странно.

Ей было неуютно. Натан был знаменитостью. Она должна была хоть что-то слышать о нем и его телесериале. И уж точно должна была помнить, как встречалась и брала у него интервью.

Но не помнила. Ни единого момента. Даже такой мелочи, как телефонный звонок или имейл, не говоря уж о личном интервью, ради которого она потащилась в какую-то богом забытую горную глушь, как говорила Ребекка.

Она просто вычеркнула это из памяти. Точно, как Саймона.

Элла скользнула взглядом по двери своего офиса. Напротив, через коридор, была детская Саймона. Дверь в нее была плотно закрыта. Она не заходила в эту комнату с декабря. А до того ходила туда каждый день, целый месяц, и стояла посреди комнаты, надеясь, что запах свежей краски и звуки музыкального мобиля, висящего над колыбелькой, пробудят ее воспоминания. Но этого не случилось, и она перестала пытаться.

Но она больше не будет сдаваться. Если она на самом деле интервьюировала Натана Донована, у нее должны были остаться результаты. Должна сохраниться переписка и множество телефонных звонков. Материалы предварительных исследований и загруженные записи разговоров. Но она не встречала этого имени или материалов этого интервью, когда просматривала содержимое своего компьютера четыре месяца назад в поисках хоть чего-нибудь, письма или документа, которые могли бы подтолкнуть ее воспоминания. Тогда, в ноябре, она просмотрела столько файлов. Может быть, она не заметила. Или забыла. В отчаянии она начала искать снова. Она открывала файлы и пролистывала закладки. Просматривала письма, отосланные, стертые, черновые. Открыла ящик с удаленными письмами. Снова и снова загоняла в поиск имя Натана. Ничего. Ни единого письма, ни ссылки, ни расшифрованной записи разговора.

Телефон. Что-то может быть в нем. Входящий или исходящий звонок. Конечно, она должна была звонить ему, хотя бы чтобы назначить то интервью, подтвердить время и место. Дэмьен сгрузил в ее телефон все данные, сохраненные в облаке.

Элла перерыла все звонки и контакты, но не нашла номера, который дала ей Ребекка. Записи местонахождения телефона были включены, но история не сохранилась, так что она не могла определить, куда она путешествовала.

Все выглядело так, словно этого интервью никогда не было.

Элла прекратила поиски и поняла, что дрожит. Ее мутило, и она опустила голову и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы унять тошноту. Она сходила с ума.

Она не могла спросить об этом у Ребекки. Тогда всплыла бы ее амнезия, и редактор засомневалась бы, сможет ли она продолжить интервью с Донованом. Натан откажется от эксклюзивного интервью, и Пол ее просто уволит. Или, еще хуже, поручит ей впредь писать только сопливые статьи про голливудские разводы и модные промахи звезд.

Она решила, что сама скажет об этом Натану. Все равно он все обнаружит, когда поймет, что надо переделывать интервью заново, потому что у нее нет записей предыдущего. Так лучше сказать ему об этом прямо. Так шансов на то, что он скинет ее с горы, если уж она поднялась туда, будет меньше. И в любом случае она намеревалась уговорить его сделать все заново. Если нужно, она умела быть очень убедительной.

А пока ей надо накопать как можно больше информации о нем и о времени, которое они провели вместе. Кто может что-нибудь знать?

Дэмьен.

Она позвонила ему, но сразу попала на автоответчик. Не оставляя сообщения, она отключилась и позвонила Дейви.

– Элла Белла. Ты насчет завтрашнего ланча? – ответила та.

– Ну да, типа того. Нам придется его перенести. У меня новое задание. Придется завтра ехать в Тракки. Что ты знаешь про Натана Донована?

– Кроме того, что он бог и я была страшно расстроена, когда твоя статья так и не вышла?

Значит, статья все же была.

– Ты знаешь, когда я с ним виделась?

– А ты не помнишь?

– Не-а. Я ничего про него не помню.

– Совсем? Вау. – Дейви явно недоверчиво растягивала слова. – Так ты будешь снова его интервьюировать?

– Да, он утром позвонил моему редактору.

– Боже, Элла. Как же ты будешь? Получается, что ты как будто встретишься с ним снова.

– Ну, я думаю, что скажу ему всю правду. У меня нет другого выхода. Это эксклюзив, и он сказал, что будет разговаривать только со мной.

– Ну, ради твоей работы и ради всех нас, девочек, умирающих от желания узнать все сочные подробности, я надеюсь, он не откажется повторить тебе свою историю. Ты провела с ним столько времени.

– Сколько? – неуверенно спросила Элла.

– Я думаю, дней десять.

– Десять? – Ребекка говорила о пяти.

– Ты поехала туда сразу же, как вы с Дэмьеном вернулись с Мальдив.

Эту поездку она помнила. По утрам – солнечные ванны на их персональной террасе, днем ныряния с маской в бирюзовой воде, вечером – ужин деликатесной свежей рыбой. Часы, проведенные в объятиях Дэмьена. Долгие разговоры о любви, о жизни, о работе и об их будущем, тихий шепот и много смеха под звездным покрывалом или в солнечных лучах. Они отмечали третью годовщину своего брака.

– Значит, это было в прошлом июне?

– Хммм, да.

– А ты не знаешь, почему статья так и не вышла?

– Не-а. Ты мне не говорила. Но ты никогда ничего такого не говоришь. Профессиональная этика. Из тебя никогда ничего не вытянешь, пока статья не выйдет в печать.

Закусив нижнюю губу, Элла зашла на сайт и заглянула в историю своих телефонных переговоров. Что, если она почему-то действительно сама удалила эти звонки и контакты? Если все остальные следы интервью пропали, это тоже было бы логично. И действительно, в распечатке звонков в отчете за июнь, она нашла его. Один исходящий звонок на номер Натана Донована.

– Как ты думаешь, надолго ты уедешь? – спросила Дейви.

– Не знаю. Мне пора бежать. – Элла закрыла отчет и вышла с сайта. – Мне еще надо разыскать про него кучу всего.

– Я могу тебе как-то помочь? – спросила Дейви.

– Да нет, но, если я что-то узнаю, я тебе расскажу.

– Ладно. Ой, да, – успела сказать Дейви до того, как Элла отключилась. – Мой клиент устраивает на той неделе выставку. Я думаю, тебе бы понравились его работы. Хочешь пойти?

– Конечно, – согласилась Элла немного рассеянно, открывая в компьютере несколько окон сразу.

– Отлично. Я внесу тебя в список.

Поблагодарив, Элла отключилась и нырнула в исследование жизни Натана. Она прочла все статьи о нем, которые смогла найти, и быстро проглядела несколько выпусков Ближе к Природе! Он был очень способным, умелым, сильным и подвижным. Иногда, когда он устраивал трюки для своих знаменитых гостей, он казался почти ненормальным. Он был очень крутым, с улыбкой, от которой можно было умереть, и заразительным смехом, перед которым Элла не могла устоять. Неудивительно, что Ребекка так хотела заполучить его эксклюзивное интервью для Люкс Авеню. Шестьдесят пять процентов зрителей Ближе к Природе! были женщины, так что лицо Натана на обложке журнала сделало бы этот номер бестселлером на много лет вперед.

Но каков он в реальной жизни?

С тех пор как сериал перестал выходить, о нем практически не было никакой информации. Согласно заявлениям его директора, Натан был безутешен после потери своего сына, Карсона. Затем он неожиданно отменил выпуск сериала, и с тех пор исчез со сцены и жил где-то практически отшельником.

Как погиб Карсон и почему Натан внезапно прекратил выпуск Ближе к Природе?!

Интересно. Элла не могла найти даже намека на ответ ни на один вопрос.

Дэмьен вернулся домой после девяти вечера. Элла встретила его у дверей. Она повесила его пиджак и помогла снять галстук, чтобы скорей спросить его, что он знает о Натане Доноване.

– Я там сделала тебе ужин. Сейчас разогрею, – сказала она, поцеловав его.

– Спасибо. Умираю с голоду. – Бросив галстук, Дэмьен пошел за Эллой в кухню. – Что в Сакраменто?

Элла поставила его ужин разогреваться в микроволновку и установила время. – Я не ездила. Ребекка дала мне другое задание. Я весь день занималась поиском материала.

– Как жаль. А я так ждал рассказа про ланч с губернатором. – Бросив на стойку свои ключи, он положил портфель и прижал палец к биометрическому замку. Замок со щелчком открылся.

– Я тоже. Но Ребекка поручила мне эксклюзив. Интервью с Натаном Донованом.

– Да что ты? – спокойно спросил он.

Если бы Элла не смотрела на его руки в тот момент, когда произнесла имя Натана, она бы не заметила, как Дэмьен замер на секунду, вынимая компьютер из портфеля.

Элла нахмурилась. Что за замешательство? Это из-за Натана?

– Я думал, ты отменила эту статью, – сказал Дэмьен.

– Ее вернули. Натан сегодня утром звонил Ребекке.

– Правда? – Дэмьен вынул из портфеля несколько папок и положил поверх лэптопа. Элла прочла название на одном из корешков. ReAlign Software Inc. Один из английских клиентов PDN.

– Дэмьен. – Она нарочно сделала паузу, чтобы он посмотрел на нее. – Я его не помню.

Его глаза потемнели.

– Так же, как не помнишь Саймона?

Элла кивнула:

– Точно так же.

Звякнула микроволновка. Элла вынула блюдо с едой, достала приборы и накрыла на стол. От разогретых феттучини с соусом песто шел ароматный пар. Кухню наполнил запах базилика и кедровых орешков. Но Дэмьен не сел с ней за стол.

– Хочешь вина? – спросила она.

– Когда ты встречаешься с Донованом?

– Он хочет начать интервью завтра. – Она налила в свой бокал каберне и протянула пустой бокал Дэмьену.

Он покачал головой и нахмурил брови.

– Ты чего?

– У меня тут некоторые изменения. Я должен завтра лететь в Лондон, встречаться с нашими английскими юристами. Почему бы тебе не отменить это интервью и не полететь со мной? Мы бы сходили в театр.

– Театр? Дэмьен, я ничего не помню про этого Донована. Он вообще не существовал для меня, пока Ребекка не позвонила сегодня утром. Я провела с ним неделю или даже больше, и не помню ни секунды этого времени. Спасибо за приглашение, но нет, я не могу лететь в Лондон, по крайней мере сейчас. Я должна встретиться с Натаном и попытаться понять, что за фигня со мной происходит.

– А если я попрошу тебя отказаться от этой работы?

Она остолбенела:

– С чего бы тебе такое просить?

– Элла, ответь на мой вопрос.

– Нет! Мы говорим о моей работе. Я же не говорю тебе, какие компании брать в клиенты, – она махнула рукой в сторону его клиентских папок. Дэмьен стоял, замерев на месте. – Почему тебя так беспокоит этот Донован?

Дэмьен убрал компьютер и папки обратно в портфель. Кинул сверху ключи. Внимание Эллы привлекло что-то красное. На кольце для ключей висели флешки. Две. Они были новыми. Они появились там уже после ее выкидыша. Но она не успела даже подумать, чтобы спросить о них, не то чтобы спросить. Дэмьен захлопнул портфель.

Ключи.

– Что, если этот Натан станет ключом к моей памяти?

– Почему именно он?

Элла с силой поставила бутылку на стол.

– Ничего, из того, что я делала, не помогало, и ты тоже. Почему бы не попробовать Натана? Что мне терять?

Возможно, само задание? Элла внутренне сжалась. Она надеялась, что Натан сможет ее понять. А еще она надеялась, что от него будет больше помощи, чем от ее мужа. Господи, что же с ним такое? Она и вправду не понимала, отчего с ним стало так трудно. Дэмьен закрыл лицо руками и потер его, явно снимая напряжение, а потом вздохнул.

– Ты права. Это твоя работа. Поезжай.

Да, черт возьми, хотела огрызнуться она. Но, стиснув зубы, заставила себя успокоиться.

– Что ты знаешь о том интервью, что я делала с ним прошлым летом?

– Не очень много.

Элла расстроенно вздохнула.

– Я хочу вспомнить Саймона, – пояснила она, мечтая, чтобы Дэмьен наконец поговорил с ней, по-настоящему поговорил обо всем, что им пришлось пережить.

Он засунул руки в карманы джинсов и поглядел на носки своих туфель, кивая и думая о чем-то.

– Сделай мне одолжение, – сказал он через минуту. – Подумай, прежде чем поехать туда. Спроси себя, действительно ли ты хочешь все вспомнить.

Она была ошарашена:

– Конечно, хочу. Как я могу не хотеть?

Он пожал плечами. Выражение его лица было болезненным, испуганным. Этому должна была быть причина. Но, впервые за все эти месяцы, его сопротивление остановило ее. Что, если то, что он скрывает от нее – а она уверена, что это так и есть, – может разрушить их брак?

Готова ли она потерять его ради того, чтобы вспомнить ребенка, которого они даже не планировали заводить?

Она снова подумала: что же должно было произойти до аварии? И ее внутреннее ощущение укрепилось. Они поссорились за несколько минут до этого. Из-за чего?

Или, вернее, с учетом его реакции на имя Натана, из-за кого?

Глава 10

Три с половиной года назад

Одним воскресным утром, через четыре месяца после свадьбы, Элла сидела рядом с Дэмьеном на диване. Они смотрели напряженный футбольный матч. В третьей четверти второго тайма нападающий опять промахнулся, и Дэмьен с разочарованным воплем пнул ногой кофейный столик. Его пиво расплескалось, залив чипсы, которые Элла только что принесла.

– Дэмьен! – Элла схватилась за салфетки, не дожидаясь, что пиво прольется со стола на ковер.

– Он слишком долго возился с этим мячом! – возмущался Дэмьен, не замечая, какую грязь он развел.

– А ты все чипсы загубил, – принесенным из кухни полотенцем Элла вытерла стол насухо.

– Прости, милая, – он похлопал ее по бедру, не отрываясь от экрана.

Элла кинула мокрые салфетки поверх испорченной еды и унесла блюдо в кухню. Там она скинула салфетки и все остальное в мусор и сунула блюдо в раковину. Фаянсовая тарелка раскололась пополам.

– Черт. – Это было блюдо тетушки Кейти.

– Все в порядке? – крикнул Дэмьен из гостиной.

– Просто зашибись, – огрызнулась она.

Еле сдерживая слезы, она вынула обломки из раковины. Это было единственное блюдо, оставшееся ей от тетушки. Может быть, еще удастся его склеить.

Потом, решила она. Сейчас она не в настроении. Но и футбол ей больше смотреть не хотелось.

– Пойду поработаю, – объявила она.

– Как, ты не хочешь смотреть игру?

Их команда проигрывала. Они вообще сливали этот сезон. И ее настроение, по непонятным ей самой причинам, было мрачным.

– Нет, у меня завтра дедлайн. Смотри без меня. Если забьют, скажешь. – Хотя она лично в этом сомневалась.

Убрав разбитое блюдо, Элла ушла в свой кабинет. Но она не включила компьютер, а просто сидела за столом и смотрела в пустой темный экран. Ей было нервно и неуютно. Все, что сегодня делал Дэмьен, раздражало ее. Он был простужен и чихал, и она заставляла его прикрывать рот. Он высморкался, и она велела ему вымыть руки, прежде чем прикасаться к ней. А он захотел поцеловать ее. Потом он устроил бардак с пивом. Если бы не он, она не разбила бы тетушкино блюдо. Тетушка Кейти всегда ставила его на стол, когда у них были гости. И в тот последний раз, когда к Элле пришла ее лучшая подружка Грейс, тетушка как раз подавала на нем макароны с сыром.

Грейс.

Элла пошевелила мышью, оживляя компьютер, и посмотрела на число. Четырнадцатое октября. День, когда Грейс умерла.

Неудивительно, что она была так подавлена.

Набежали слезы, но Элла не вытирала их. Уронив голову на руки, она расплакалась.

Спустя какое-то время Дэмьен постучал в косяк открытой двери.

– Элла?

Она подняла голову и вытерла лицо рукавом свитера.

Выражение лица Дэмьена изменилось с любопытного на обеспокоенное.

– Что случилось? – Войдя в кабинет, он опустился перед ней на колени и развернул ее лицом к себе.

Элла вынула салфетку из коробки на столе, вытерла глаза и высморкалась.

– Грейс.

– Кто такая Грейс? – нахмурился он.

– Это моя подруга. Она умерла, – всхлипнула она.

– Господи, Элла. Мне очень жаль. Когда? Как? – Он схватил ее за руку. – Ты в порядке?

Взмахнув другой рукой, она покачала головой.

– Нет-нет, она уже давно умерла. Мне просто грустно. – Кинув салфетку в мусор, она глубоко вздохнула. – Она умерла как раз четырнадцатого. Я не понимала, что это сегодня, пока только что не увидела дату.

– Похоже, она была важным для тебя человеком. – Дэмьен ласково погладил ее ладонь большим пальцем. – Кто она?

Дэмьен знал об Элле многое, но она никогда не рассказывала ему про Грейс. Она никому не рассказывала про Грейс. Воспоминания были слишком болезненны.

– Моя лучшая подружка. Мы познакомились, когда с Эндрю переехали к тетушке Кейти в Лос-Альтос после смерти родителей. Она жила в соседнем доме. Нам было по семь лет, и мы были хулиганки. Она умерла в год перед выпуском. Ей было всего пятнадцать.

Дэмьен тяжело вздохнул.

– Такая юная. Мне так жаль, Элла.

– Мне тоже. – Элла всхлипнула.

Немного помолчав, Дэмьен спросил:

– Ты не хочешь рассказать мне о ней?

Элла пожала плечами:

– Чем вы с ней занимались?

– Ой, ну я не знаю. Да всем чем угодно. Всякие девчачьи штуки типа одеваться и краситься. Мы играли в куклы и в домики, когда были маленькими. Ей тоже нравилось писать. В старших классах мы вместе делали школьную газету. Хм-м, что еще? Ее папа по воскресеньям водил нас в сквер Джирарделли за мороженым. Воскресное мороженое, говорил он. И мы всегда смеялись. Нам было весело вместе.

Дэмьен сжал ее руку.

– А как она умерла? – тихо спросил он.

Элла совсем упала духом. Всплывающее сквозь воспоминания чувство вины охватывало ее.

– У Грейс были проблемы, – начала она. – Ну, то есть у нас у всех были проблемы, но ей стало еще хуже, когда ее родители развелись.

Она рассказала Дэмьену, что после развода родителей Грейс, которая была очень близка с отцом, впала в депрессию, потому что он уехал на другой конец страны. Родители решили, что Грейс останется с матерью в Лос-Альтос. Здесь были ее школа, друзья, Элла и все остальное. Чем меньше перемен в жизни, тем лучше для Грейс, считали ее родители.

Но Грейс было трудно справляться и с теми переменами, что уже произошли. У нее под глазами появились непроходящие синяки. Она говорила, что занимается по ночам. Но Элла подозревала, что у Грейс бессонница и что занятия тут ни при чем. Грейс вовсе не занималась. Ее отметки ухудшились.

Потом у нее на руках появились порезы. Элла узнала об этом, когда однажды заметила их на перемене. У Грейс задрался рукав платья, и Элла увидела ярко-красные шрамы длиной в несколько сантиметров на светлой коже выше локтя.

Она ахнула и схватила подружку за руку.

– Что ты наделала?

Грейс отвела глаза, опустила рукав платья и зашикала на Эллу. Но Элла не сдавалась. Она затащила подружку в неисправную кабинку в туалете.

– Покажи, – велела она Грейс.

– Нечего там смотреть. Пошли. Мы опоздаем на урок.

Элла загородила ей путь:

– Никуда мы не пойдем, пока ты не покажешь мне руку.

– Да тише ты. Нас услышат.

В туалет как раз зашла Белла Филдс с компанией. Они верещали, как стадо цыплят. Сквозь щелку в двери кабинки Элла смотрела, как они, выстроившись перед зеркалом, красили глаза и мазали тональником и без того накрашенные лица.

Элла снова обернулась к Грейс. Под ее взглядом та неохотно закатала рукав. Поглядев, Элла со свистом выдохнула. Порезы не были глубокими и уже начали заживать. Но кожа вокруг них была красной и воспаленной.

– Другую, – указала Элла на правую руку Грейс.

– Я только на левой, – смущенно пробурчала она.

– Но почему? – Элла была напугана за подругу.

– Мой психолог говорит, я виню себя в своей дерьмовой жизни.

– Твоя жизнь не дерьмовая. Она просто… Она стала другая, чем раньше. Но ты привыкнешь, и все снова будет нормально и так же здорово.

– Это новое нормально – дерьмо.

Прозвенел звонок.

– Надо идти. – Грейс открыла дверь кабинки. Выражение ее глаз было мрачным. Элле так хотелось, чтобы в этих глазах снова светило солнце.

– Приходи ко мне ночевать, – предложила она. – Я попрошу Кейти сварить нам макароны с сыром, как ты любишь, и потом будем смотреть Друзей до упора. Я записала целый сезон.

Крошечная улыбка пробилась сквозь мрачное выражение Грейс.

– Звучит неплохо.

– Да так и будет, – Элла обняла ее.

Грейс пришла к пяти. Они набросились на макароны с сыром. Потом еще съели мороженое и уселись на диван смотреть Друзей. Около десяти, когда тетушка Кейти давно ушла спать, зашел бойфренд Эллы Майк Тейт. Элла хотела отправить его домой, но Грейс подошла к двери вместе с ней.

– Да нормально, пусть заходит.

– Точно? – спросила Элла. Она не хотела оставлять Грейс. Сегодня был их девичий вечер.

Грейс кивнула:

– Я что-то устала. Наверное, пойду лягу. Нормально, если я сперва приму ванну?

– Абсолютно. – Элла проводила Грейс наверх, дала ей полотенце и одну из своих бомб для ванной, теплую сахарную ваниль. Она даже зажгла ей любимую свечку с кокосом и авокадо. – Я скоро приду. Расслабляйся. Не спеши.

Обняв подружку, она вернулась на диван к Майку.

Элла сидела с Майком и слышала, как наверху в ванной льется вода. Постепенно она начала засыпать, и Майк, поцеловав ее на прощание, ушел. Элла проснулась в два часа ночи и, чувствуя себя виноватой, поплелась неверными шагами в спальню, где Грейс давным-давно заснула, не дождавшись ее. Элле было страшно стыдно, что она оказалась фиговой подружкой и бросила Грейс одну. Она не могла поверить, что заснула вот так на диване. Надо было ей сразу отослать Майка домой. Все равно они увиделись бы завтра. Они собирались в кино.

Но когда Элла добралась до своей спальни, Грейс не оказалось в постели. Ее вообще не было в спальне.

Из щели под закрытой дверью ванной пробивался лучик света. Элла тихонько постучала, думая, что Грейс проснулась и пошла в туалет. Но Грейс не отвечала.

Элла повернула ручку, но дверь была заперта. Она позвала Грейс, но, не дождавшись ответа, открыла замок заколкой для волос, которую нашла у зеркала. Распахнув дверь, Элла замерла на пороге, не в состоянии осознать увиденное.

Грейс, прекрасная, невинная Грейс, лежала в ванне. Она была полностью одета, а вода в ванне была цвета вина. Элла еще подумала, что этот оттенок не похож на цвет бомбы для ванны. Наверное, Грейс решила поменять сахарную ваниль на японскую вишню. Но затем Элла увидала длинные вертикальные разрезы на запястьях Грейс и кухонный нож для разделки мяса. Спокойное бледное лицо Грейс было как раз против двери. Ее глаза невидяще смотрели в какую-то точку у Эллы за спиной. Элла никогда больше не могла забыть эти глаза.

– О господи, – произнес Дэмьен, возвращая Эллу к реальности. Протянув руку, он вытащил салфетку из коробки и вытер Элле лицо. – Ты была не виновата. Я надеюсь, ты плачешь не потому, что винишь себя.

– Я не виню, разве что в том, что не отправила Майка раньше. Может быть, тогда Грейс не стала бы этого делать.

– Может быть, но она, возможно, сделала бы это в другой раз. Это ужасная трагедия, но в ней нет твоей вины.

– Я знаю, что нет. Это вина Стэна. Отца Грейс, – добавила она, когда Дэмьен непонимающе наморщил лоб.

– А он-то тут при чем?

– У него раньше был роман, он изменял матери Грейс. Он скрывал это от нее, но она все узнала, и через десять лет он признался. Если бы он не сделал этого, они бы не развелись и Грейс была бы жива. Его честность убила мою подругу.

Дэмьен сжал губы. Элла решила, что он пытается опровергнуть ее слова. Сейчас он найдет слабое место в утверждении и укажет на него. Но он резко выдохнул и сказал:

– Возьми пальто.

– Куда мы собираемся?

– Увидишь.

– А как же игра?

– Не важно. Ты важнее.

Дэмьен отвел ее в сквер Джирарделли, где заказал огромное мороженое с горячим сиропом на двоих. Он шутил с ней и пытался кормить с ложки мороженым, но только измазал ей нос в сиропе. Она смеялась и плакала, и ей было хорошо.

– Спасибо. Это было мне нужно, – сказала она ему на обратном пути.

– Всегда пожалуйста.

– Сегодня воскресенье, – заметила она с грустной улыбкой. – Воскресное мороженое. Ты всегда знаешь, как порадовать меня.

– Я стараюсь, – он улыбнулся и поцеловал ее.

– Я с тобой счастлива.

– Это хорошо. Это все, что мне нужно. И еще твоя любовь. Так классно, что у меня есть все это. – Он радостно разулыбался.

– У тебя есть. Все это.