Текст книги "Шоумэн"

31.12

Я вычислил её факультет (мы, кстати, на одном курсе были). Он дороже остальных. Она часто опаздывала и прогуливала, а это себе позволяли те, кто мог проплачивать за сессию. Ценник дорогой – таких студентов маловато было. Её никогда не было в здешнем буфете или столовой. Чтоб она с кем-то общалась – я тоже толком не видел.

Потом я запереживал чуточку посильнее: она приезжала за рулём хорошей машинки. Красного цвета.

Богатство, финансовый достаток – дела относительные. Мои родители были побогаче родителей моих, к примеру, одноклассников из обеих школ. Но не были такими богатыми, как родители учеников гимназии, в которой я занимался английским. Которым бы родители чад из Оксфорда на автомате подали бы милостыню.

Я иногда в среде общения испытывал неловкость, что какие-то мои материальные вещи намного лучше. И никогда не хвастался намеренно. А чтоб завоёвывать сердце девушки деньгами… для меня это была низкая дикость. Да уж… давненько всё «это» было.

Надоело мне стоять под куполом цирка. Пора уже прыгать в кастрюльку с водой внизу. Её не особо-то видно. Но она должна там быть. «Мы (же) олени! С нами – мох!»

Я вот иногда смотрю так на себя: «Не. Ну реальный олень. Как он вообще дожил до сегодняшнего дня? С такими красивыми рогами… ещё и…?»

Я бы несколько дней раньше бы прыгнул в возможное местонахождение кастрюльки. Но решил, пусть сначала пройдёт простуда на губе (люди, которые боятся называть вещи своими именами, боясь какого-либо позора, называют герпес «простудой на губе»).

Короче, я этого даже не дождался! Я ахреневаю… Не, ну тогда я верил (из разных источников. Из книжек по пикапу тоже), что для женщины внешность мужчины – не самое главное.

Я посмотрел по общему расписанию, чтобы у меня не было первой пары, а у Атины была. На которую она, если придёт, то опоздает.

Прозвенел звонок, холл первого этажа опустел. Один я стою рядом с центральной лестницей. Может, цветы надо было купить? – боролся я со своим волнением. Да не… И так ситуация не особо умная. Ещё целая жизнь впереди – я её завалю этими вениками!

Вбежала, жопой своей качая. Я уже думал, что не придёт.

– Привет!

– Привет… – настороженно ответила она.

– Мы учимся вместе. И я тебя так редко вижу, никогда не могу нигде застать. Давай сходим в свободное время кофе попьём куда-нибудь?

– Аммм… Эммм…

– Дай мне номер свой. Созвонимся – увидимся, – перебил я её «мэкание».

– Эээ… слушай… я могу предложить тебе только дружбу.

– Дружбу?.. – мир стал «опадать» как в фильме «Начало».

– Я спешу. Давай потом поговорим, – уже стала уходить она.

Я взял всё, на хрен, что можно взять в кулак:

– Так… а… цифрами обменяемся? – ещё уверенным тоном бросил я ей в спину, которая ещё рядом была.

– Ааа… Лучше не надо. Ну ладно, пока! – и ушла.

А я стоял как вкопанный. Плохо соображал. Будто весь в помоях. Наетый рыбьими гнилыми головами. С костями.

– Ну, хотя бы никто не был свидетелем такого срама, – тешился я, поднимаясь в аудиторию, где у меня начнётся занятие.

Я присел за парту. И просто сидел. Я отказывался верить в этот грёбаный ночной кошмар.

Всё-таки я нашёл самоуважение – пошла она нах. И все пусть туда же идут. Надо дальше заниматься музыкой (я тогда уже выступал в ночных клубах со своей группой. И видел злобные взгляды на Анжелу разных девушек-«фанаток») и не сворачивать с дороги мечты «Sex, drugs and Rock-n-Roll». И не надо думать о ком-то там… Атина же недолго обо мне размышляла.

Это была боль и кровавая улыбка. Это был укус. Словно пчелы. Больно… да. Но щас, скоро пройдёт. Вытащить жало. Обработать. И сейчас пройдёт. Пчела успела улететь и была не растоптана? Так она ж умрёт скоро. А моей ране уже стало легче.

Да. Укус. Вот только это был варан-людоед. Это был секретный удар для разрыва сердца из «Kill Bill». Я об этом понял только через о-о-о-очень много времени (даже не до конца).

Варан ходил за мной и ждал. Он с предвкушением чувствовал то, что я не слышал. Появившиеся звуки, кричащие в пустоту: «Какой, на хрен, Бог?! Какой ещё Бог? В мире иллюзии куска дерьма».

Зашла девчонка-одногруппница. Произнесла моё имя и – Что с тобой?! – вид у неё был испуганный.

– Ничего. Всё нормально.

– Что-то случилось. Ты не хочешь говорить?

– Нет. Извини.

Я вышел прогуляться. Куда идти? И зачем…

Перекур на улице без куртки немного привёл меня в чувства. Я ещё прогулялся. Не помню, но уверен, что пивка бутылочку засадил. И полегчало.

Я быстроотходящий. И настырный в интересных мне делах. После ещё пары раз «склеить» Атину она «натравила» на меня двух своих одногруппничков. Побольше и «по менее славянской внешности». Я думаю, они сами предложили ей помощь. Существует много идиотов что-то делать даже ради френдзоны.

– Девушк попросил, чтоб ты с ней нэ общался. Харашо?

– Господи. Вы не поверите, в нашей стране любая девушка сама выбирает, с кем ей общаться, а с кем – нет, – ответил я, зная, что конфликтов или типа того у нас с Атиной не было. Я ей лишь галантно надоедал.

– Чёт и, умний такой? Дузья ми ё. Пааласила нас.

– А… друзья… так у меня тоже есть друзья. Пойдёмте я вас познакомлю. Будем все вместе дружить.

Они злорадно согласились. Мы пошли на улицу в темпе, я – впереди. По моей внешности, возможно, они посудили, что мои друзья – это не скинхеды с битами, бандиты с пистолетами или гопники с… семечками. Мои друзья – неожиданность и госпожа Фортуна.

Мы завернули на маленький пустырь, он рядом с местом, где все курят (я не сказал «с курилкой», потому что не было официальной курилки – не приучали будущих чиновников к табакозависимо сти).

Я к ним повернулся уже с резким разворотом, снёс локтём в харю будущего государственного деятеля Чуркляндии № 1. Деятель № 2 оперативно схватил меня каким-то захватом и готов был «кидать».

Я, пока ещё ноги касались земли, успел их напрячь изо всех сил. Чтоб меня хотя бы не размазало по асфальту в мокрое место. Но рухнул я знатно. Зато – не башкой. Нечисть продолжала меня держать.

Почему чучмеки всегда мерзко «улюлюкают» в драках? Дань Дарвину?

Я попадал ударами затылком в череп моего обнимателя. Но больше – было мимо. Уже поднялся и двигался к нам № 1. Он был очень недоволен, грязноват, с окровавленным таблом, хрипящим «улюлюканием». А то, что я до сих пор не вырвался от № 2, а № 1 держал перед собой красивый блестящий выкидной нож – мне это ваааабще не нравилось.

Он стремительно приближался, хрипя чучмекские злые заклинания.

– А ну стоять, бл*ть! Вы чо, совсем о*уели, бл*ть?! А ну быстро встали. И не двигаца, ё*аны в рот!

Этот голос реально страшен. Особенно, если пытаешься списать на социологии… или зашёл в аудиторию после препода на одну минуту.

Игорь Ильич держал в руках трубку, которую иногда курит. Поджечь он её не успел – увидел нашу картину «Дружба народов 2007–2008».

Не, на студентов он не матерится. Никогда не слышал. Но что-нибудь рявкнуть корректно может.

– Заткнулись все! – прервал он попытки объясниться.

Он забрал нож, спрятал в карман. Сказал, что, если хоть раз увидит или услышит от кого-нибудь (было понятно: он говорил не только про трёх человек, а меж-глобал-национально), мы криво посмотрели друг на друга, – отчислят всех. И «братьев ваших младших» никогда не зачислят.

Что ж… мы разошлись. Хотя бы руки друг другу Ильич не приказал жать. Пришлось бы жать…

Скоро я стал жить и обустраиваться в однокомнатной квартирке на новом для меня районе. И чудесно жил там холостяцкой жизнью. Один. И чуть позже – с котом.

Сегодня наступил Новый год.

Проснулся я рано утром, в 4:55. Снился сон: та же бывшая, что из сна про сообщения в ВК (а может она – какой-то собирательный образ?), вечером ожидался Rock-концерт. Я на него решил идти несмотря на то, что мне придётся рано уйти. А та девица останется там. А уходить мне надо было в моё нынешнее пристанище. Я понимал во сне, что когда я уйду – к ней будут приставать кавалеры. Но не испытывал что-то хуже грусти. Ни злобу, обиду, ни зависть, ни ревность. Тихую грусть. Ещё я решил это короткое время на концерте провести необычно для меня – стоять сзади неё и обнимать. А не слэмиться, бегать до бара и строить глазки другим девочкам. Сон, конечно же, хрень… зато я не так сильно испытываю одиночество в том, другом мире.

Звук, словно дешёвое привидение в простыне, репетирует устрашающий возглас в грузовике с аниматорами, следующий на вечеринку детского сада.

Иоссталу походу, хе*ово. Подошёл – походу, эпилепсия.

Твою мать! Ему прям хе*ово-хе*ово!

Разбудил соседа, показал ему чё делать – в каком положении держать Иосстала, но сосед ответил, что знает. Я убедился, что он знает, и ринулся наверх к сёстрам. Позвонил в звонок.

Ну а теперь можно только молиться. Пришла сестра, вызвала скорую. Приехала скорая, сделала Иоссталу укол (или два). Лучше не стало. С другими соседями и медиком уложили на носилки тряпичные. Попёрли к амбулатору. Тяжёлый, зараза. И дышать на улице хреново стал – это медик с матом констатировал.

В 6:05 я улёгся обратно в кровать. Я проспал завтрак, мавтрак, ху*втрак. Мне никто ничего не оставил, и мне было по*ер.

Душ. Физические упражнения.

Сгонял в канцелярский – ручками запасся, чтоб, если чё, на праздничных выходных не суетиться. На кассе, оплатив, я узнал, что тех, что в портфеле – хватило бы до третьего января. Да и по*ер – прогулялся.

Тут климат попрохладнее (если мягко выражаться), и здешняя погода научила меня радоваться такой «теплыни», как минус пара градусов. Снег.

Пообедал.

Калякал эти иероглифы в этих страницах, ожидая занятия с консультантом по химической зависимости. Групповое – общее занятие.

Я был не очень доволен, что он додумался припереться 31 декабря.

Потом я обрадовался, что он додумался не прийти.

Продолжил калякать.

Потом решил релакснуть – поспать, помедитировать. С будильником теперь я могу это делать не в ущерб всему времени своему, отведённому на планете.

Звуки. Громкие. Из столовой. Это, видимо, пришёл чувак, с которым Иосстал обещал меня познакомить для моего возможного продвижения в музыкальной сфере.

До будильника оставалось минут 20. Я подумал – хорош релакса – и пошёл на разведку.

Седой, далеко немолодой, движения и тело здорового человека.

Две мощненькие хорошие старые колонки, старый микшер, старый ноут, беспроводные майки (Microphone-микрофон), много шнуров – спящих змей, акустическая гитара, которую можно в линию воткнуть. Подготовка – настройка к вечернему праздничному «концерту».

Скейтбордиста, который неправильно катается, но при этом не падает и не врезается – его неверную технику может вычислить лишь другой, врубающийся скейтер. Скейтер № 1 может в ответ утереть нос, проделав трюки намного круче скейтера № 2. Или № 1 может сказать № 2, что тот – тупой мудак, оттолкнуться на доске, упасть. Встать с поднятой головой, оттолкнуться – въе*аться в беременную. Сказать ей: «Не, ну ты слышала этого мудака?!» – оттолкнуться и катиться сколько-нибудь метров, закрывая уши руками, чтобы не слышать рекомендаций скейтера № 2. И визги родившегося на асфальте нового гражданина.

Судя по дрочке музыкального пульта, вокального исполнения и репертуара (да-да. На вкус и цвет – все фломастеры разные. Но зачем жрать говно, когда можно погрызть красивенький фломастер?) – передо мной выживший, закоренелый, абсолютно знающий своё дело скейтер № 1. Он верит, что его трюк «падение в люк» – мало кто из этих новомодных бездушных скейтерочков умеет делать «как надо». Порадовало, что его характер вряд ли выдержит педагогическую деятельность. И его умения и знания не распространяются дальше его мира и головы. В которых он явно – король.

01.01

– Здравствуйте. Вас зовут Айван?

Он слышал меня, но был «занят». Мне стал проясняться уровень его коммуникабельности. Поэтому я продолжил, не дожидаясь подхватывания им дуэта.

– Иосстал обещал меня с вами познакомить. Я занимаюсь музыкой. Он сказал, что, возможно, вас или ваших друзей может заинтересовать мой материал. Можно я вам, пожалуйста, оставлю вот эту бумажечку, в ней указано, где можно послушать demo-записи.

– А Вконтакте есть?

Я вспомнил, как одна милая леди попыталась меня подколоть лет в 18, указав (конечно, в ответ на мои стёбные шуточки) на мою «недалёкость» тем, что взяла мой ноут, увидела влкадки, открытые в браузере, и сказала: «Хах! Вконтакте и порнушка. Ну правильно, да. Что ещё надо?». Я не стал ей отвечать, что благодаря ВК я с ней познакомился, а благодаря моему любопытству к порно она стонала как последняя шлюха в моих грубых объятиях. Я посмеялся застенчиво её шутке и молча ещё раз трахнул.

– Вконтакте – нет. Дэмки сыроватые. Я их показываю музыкантам – потенциальным единомышленникам. Ну и близким людям. В сеть охота выкладывать отлично сведённые песни, а я в одиночку в этом деле – непрофессионал. Хотя по этой бумажке можно найти и старые студийные записи.

– Плохо, что Вконтакте нет. Я им пользуюсь. Мне кто-то напишет – ия сразу это вижу. И ответить могу. Там столько музыки. А эти «браузеры»… я Вконтакте пользуюсь.

Я молча стою, думаю, стоит ли мне с ним дальше общаться. Но до Его Величества, наконец, дошёл смысл моей цели с Ним познакомиться:

– Ок, я послушаю. Покажу также коллегам. Есть музыканты – профи, есть саундпродюсеры. Ознакомятся. Я-то, видишь, занимаюсь организациями «кабацких» вечеринок.

Он так и сказал: «кабацких». Это, видимо, прилагательное от слова «кабак». Информация о роде деятельности его друзей меня очень воодушевила. Осталось только ждать отклика.

Айван позвал меня покурить. Я сказал, что не курю, но с радостью пообщаюсь.

Он рассказал, что давно тоже попал в богадельню, в которой я. Курит 50 лет. Его достала работа – мало выходных, но хотя бы она недалеко: на этаже сверху его жилья. Здесь он устраивает вечера каждый Новый год. Что ему все говорят, что он – лучший по «кабацкому» делу.

Я, чуть подмерзая, слушал – подробностей не выяснял. Свою вербальную миссию я уже выполнил. И, по-моему, Айвану было предельно комфортно, разговаривая «соло». Он сказал, что у него гитара, на которой он примерно три года не играл, и чтоб я сейчас ему показал чё-нибудь, что можно на сегодняшнем вечере исполнить.

Да, именно – не попросил, а сказал.

Гитара у него классная. Я решил на всякий случай спросить, могу ли я опустить строй в drop-D? Владелец как бы из «не очень обычных». Да… и вдруг подумает, что я сломал гитару.

Я сыграл ему немножко, сидя на стуле. И спел. Он был предельно внимателен. Я его понимаю – в мире много всяких лохов (и лохушек), которые точат лясы за музыку, записывают в компьютерной обработке вокал и т. д., а на деле «ну его нах».

Я смекнул, что я прошёл «тест» – Айван прервал меня на паузе и сказал: «Давай подключимся».

Боже. Давненько на сцене я не был. Как мне это нравится. По*ер, что в столовой было «три калеки», звук так себе, я не идеально подготовлен, кроме вокала и гитары без примочек – ничё нет в «ансамбле». Но, бл*ть… это моё.

Я бахнул две свои песни – из новых, сочинённые после переезда. Айван деловым тоном подвёл итог: «Было бы хорошо, чтобы к вечеру ты ещё песен подготовил. Времени достаточно. И на русском – сам понимаешь, у нас тут «деградейшн».

То, что я сыграл – там лишь в одной припев на английском, в конце. Также я не стал забивать себе голову – при чём тут «деградейшн», если, чтоб хорошо говорить на инглише, в первую очередь нужно немало денег вбухать в обучение. Которых мало кто видел из сегодняшней публики.

Я пошёл готовиться на струнной развалюхе в комнате с аквариумом. Ещё я взял у здешней милой тёти смартфон – переписал на бумагу текст песни «Мой Рок-н-Ролл». Незадача: владея интернетом, я помню и знаю очень много песен, а вот без него – ни х*ра.

Потом я ещё покалякал иероглифы, но отвлекался на своё подступающее взвинченное волнение предвкушения – народу постепенно приходило в богадельню всё больше и больше.

Сестра мне подарила чёрную рубашку без рукавов и без попсового воротника. В утерянном багаже у меня было две – по типу таких. Подарок сидел на мне как заказ в ателье. Новая, бл*ть! Я очень обрадовался. Надел её, не застёгивая, на чёрную футболку с большим принтом морды медведя в ретро-гоночном шлеме. Да, я больше люблю всяких тигров-львов, но данная морда на груди была вылитая моя первая собака. Майку я тоже отмутил в своей богадельне пару дней назад.

Потом служба была наверху. Я уселся впереди. И угадаете, кого я увидел, когда обернулся, в противоположном углу? Нет, не папу Римского и Леню. Брайти… Я очень обрадовался. Она видела, что я поглядываю на неё и улыбаюсь. Она тоже была в хорошем настроении. Я ещё и впервые одет в её присутствии «при параде».

А я «стал быть» в хорошем настроении и заметил, что я весь день был в дерьмовом настроении. За исключением короткой вспышки «на сцене». Мне стало ещё дерьмовей, когда понял, что это настроение я воспринимаю как «обычное», «нормальное». Чтобы не ё*нуться окончательно.

У глядящего на Брайти, у меня бурлило внутри. Грёбаная детская радость, грёбаный солнечный свет.

Я задумался – как бы «взломать» мозг операцией или медикаментами, чтоб я так радовался, глядя на свою ладонь. Посмотрел чуток – и жить хочется. Через часик можно ещё разок взглянуть.

После мыслей – быстрей бы уже жить, снимая квартиру, имея заработок и деньги – подтарчивать «лекарственными» дозами моих любимых лёгких наркотиков и недешёвого вина. А лучше – хендмейдным алкоголем, абсентом…

Тут я решил – полезнее переключиться во вникание молитв. Они были на современном русском языке. И они были приятны на слух и актуальны на мозг.

Сестра перед службой попросила меня и других, что когда будет часть – поблагодарить Бога за что-либо в прошлом году – не молчать, а сказать (пожалуйста) хоть что-нибудь чуть-чуть.

Эта часть наступила. Пауза. Молчание общее. Я решил «задать планку», а тем более – разогреться перед мини-шоу в столовой. Ну и Брайти же, конечно, заценит. На мой взгляд, без пафоса и фанатизма:

– Боже. Спасибо большое, что познакомил меня с этим местом. С сёстрами. Спасибо, что, благодаря этому, моё сердце стало почище и посветлее. Помоги нам всем осуществить наши поставленные цели в следующем году. Спасибо, что в очередной раз не дал мне сдохнуть и спас меня, как и всю жизнь. Сделай так, пожалуйста, чтобы Иосстал не поме… чтоб ему стало лучше поскорее. Спасибо, что даёшь мне, любя, право самому выбирать, как мне жить…

«Упс, – подумал я. – В этих стенах… и для большинства присутствующих ушей не надо излишнего гуманизма.

Микро-пауза. Я продолжил:

– Спасибо, что направляешь мою совесть так, что могу делать… (тут я чуть было не сказал «что хочу»), что могу поступать как угодно тебе и моему сердцу… (бл*). Короче! Спасибо тебе, Боже, большое!

Ещё до этой весны, несколько месяцев, по сути, назад, я бы счёл это всё чистейшим позёрством. Но после знакомства с протестантами и их «взрывными» молитвами я врубился, что это – круто. Хочется жить, творить. Наполняешься энергией энтузиазма (сбросить с себя всю одежду и обниматься… – это я уже шутливо утрирую).

Стали благодарить остальные. Брайти тоже, кратенько. Я обратил внимание лишь на то, что у неё какие-то перемены происходят, и она им очень рада.

В общем, мне уже тяжело было это всё досиживать. Местный «фанатик» набрался «благодати» и начал с: «Благодарю Тебя за то, что создал этот мир». Я безвыходно подготовился к пятиминутной «проповеди». Но он сказал ещё какое-то предложение и закончил. Я, в сердце, его уважительно поблагодарил.

Я ждал, когда уже пообщаться с Брайти. И блеснуть перед ней чешуёй, давая «джаз».

После окончания, через минут 5, я её «подкараулил» на лестнице. Она шла в зимнем обмундировании.

– Привет! – догадываясь, всё равно улыбался я. – Ты что? Уже уходишь?

– Привет! – тоже улыбка. – Да, надо идти.

– Блин. Что ж… очень жаль.

– Да, – улыбка осталась, но капельку меньше.

– Ну ладно. Пока.

– Пока.

Бл*дский ё*аный пи*дец! Ну какого, бл*ть, х*я!? Что за, на*уй, ё*аное всё на свете!!!

Так. Ладно. Готовиться надо. Уже не руками, а морально. Лишний раз не нервничать. Я попросил кента заснять моё выступление на телефон. А видос, я уже сказал маме, что отправлю – она звякнула на здешний городской после обеда.

Также, я попросил её отправить видео двум моим девицам, которые мило общаются с моей мамулей. Я хотел подзаработать деньжат и привезти ту, которая не замужем, сюда – ко мне к Новому году. Но пока не сложилось. А звонить ей и чисто «воздух сотрясать» – мне не кайф. Лишний раз нервничать.

Лет 6 назад я бы сказал: «Эта дамочка любит деньжаточки». Первый сильный удар по нашим отношениям – мои нарастающие финансовые проблемки. Виной которых – я. Сегодня я скажу: «Все эти дамочки (особенно, которым повезло мне понравиться) любят деньжаточки». И у вменяемого мужчины пусть это вызывает мотивацию к действиям, чем злобу и обиду на мир.

А ещё, я это видео подумал кинуть корешам с JA. И, может быть, попросить их кинуть в чат группы, на которую мы ходим. И Леня ходит. И она есть в это чате.

То есть теперь вы, возможно, понимаете: отыграть я обязан не ниже оценки «О Господи! Это просто НЕРЕАЛЬНО!».

Застолье. Я сидел рядом с отцом Алэном (классно, что он пришёл) и моим прикольным соседом, который в ответ на моё (шёпотом, перед службой) – ща кааак помолимся – ответил – новогоднее покаяние. Сосед рассказывал отцу Алэну (по мне не очень смешные, но он это делал красочно) анекдоты, с которых падре ухохатывался. Я поглядывал в тетрадку свою с текстами песен.

Сценка. Убого, конечно. Но игра Деда Мороза пьяного моего приятеля мне очень понравилась. Я поржал. Особенно с того, что его поведение, которое в жизни, суперски вошло в это представление.

Баба Яга старалась. Она нечаянно задела стойку с микрофоном. Стойка стала падать, и микрофон у*бал прям в лоб сосредоточенному Айвану, крутящему иногда ползунок громкости на пульте. Он был дико оскорблён, ещё сильнее покраснел, встал и маршем вышел из столовой. Скорее всего, покурить. Подданные не нуждаются в короле.

Кстати, его после песенок, которые он включал, а также включал и пел, попросили: «А можно чё-нить повеселее?» Много кто. Без сарказма, дружелюбно. Он поставил «Есть только миг между прошлым и будущим…». Я, бл*ть, не шучу. Все тоже «удивились».

Мини-конкурсы, подарки, сладости.

Потом я жахнул три песни. Со скромными поздравлениями и парой «зашедших» шуток.

Мне тоже дали конфет. Я их пораздавал.

Айван мне сказал, чтоб я к 7 января ещё песен подготовил. Мне капельку польстило, когда я увидел, что он встал сбоку от меня и немного пританцовывал, отбивая ритм на второй и третьей песне.

Признать, звук был хуже отстроен, чем днём. Я хотел уже даже начать командовтаь Королём, чтоб он убавил тон на гитаре и ди-лэй с вокала (или реверб там у него ненужный). Но забил х*р. Главное – гости и постояльцы были в восторге. Ия – меня потрясывало. Я чуть-чуть перевёл дух за столом, допив остатки фанты. Пошёл к Ваво, я когда двигался к «сцене», маякнул ему, чтоб не забыл заснять на мобилу. И он её достал и стал снимать.

– Ну чё, всё ок? Заснял?

– Да. Только чё-то найти не могу.

И он стал «тупить» в свой телефон. Я сказал:

– Ну ладно, не парься, найдём.

Я пошёл – съел пару конфет, запил газировкой. Вернулся к Ваво.

– Ну чё, есть?

– Я фигово пока разбираюсь. На, посмотри.

Я взял телефон. И не смог найти.

– А как ты снимал? Что ты нажимал? – уже нехило нервничал я.

– Ну вот. Нажал на «камеру» (нажимает на иконку «фото»), потом нажал на «видео» (нажимает на кнопку «переход в режим «видео»).

Мне стало грустно. Досадно.

– А на вот эту ты нажимал? – я прикоснулся к красному кружку, который стал квадратиком.

Ваво ошеломленно на меня посмотрел.

Я тоже ох*ел. Но сказал, что ничего страшного – в следующий раз. Ваво извинялся и сказал, что ему надо было обратиться ко мне – убедиться, что он умеет снимать видео.

Я не злился на Ваво – мне стоило тоже позаботиться обо всём этом. Но кто ж знал?

Читая захватывающие книги, где нет фанатастики или мистики (например, «Шантарам» – одна из моих любимых книг), я порой комментирую: «Неее… ну тут автор всё же палку перегнул. Ну такого не бывает в мире. А если он хочет что-то украсить, то он явно переукрасил».

Так вот, когда я пишу про то, как Ваво «заснял» видео или про то, как сосед-паралитик включил своё убитое карманное радио, в то время как сестра отвечала медикам на вопросы, когда те пытались привести Иосстала в чувства, и который, бл*ть, выключил его только, когда сестра попыталась отобрать приёмник, произнося по-англо-русски: «Вы что? Совсем insane?» – вот теперь верю, что можно лезть по стене австрийской тюрьмы в паре метров от пулемётчиков (эпизод из вышеупомянутой книги). Что, такое бывает.

Немного про богадельню. Сюда приходят люди, которым негде жить. Приходишь, если есть места, сёстры скажут, какие анализы нужно сдать (и где) для поступления. Также, если мест нет, разрешат сначала пожить в столовой. Ещё «строгая» сестра спросит, готовил ли человек жить по расписанию в доме, проходить программу DA, соблюдать правила дома.

Когда анализы на руках, которые реально сделал бесплатно в отделении одной поликлиники, где работает врач-Ангел Хранитель всех бомжей города (который, по слухам, тоже одно время был бездомным) – можно «заезжать».

После некоторого времени (зависит от личных усердий постояльца в написании заданий от приходящих консультантов-адек-тологов) человек, типа, готов ехать в реабилитационный центр, который в области города находится, на 28 суток.

Центр, судя по тому, что я о нём слышал, хороший. Хотя бы тем, что там не удерживают пациента силой, то есть «открытый». Я бывал и в закрытых.

В 2013 году я познакомился с группами JA. После попыток кодировок, психушек, наркологов, бабки-заговорщицы (колдуньи), прочтения книг «Как легко бросить пить», медикаментов, возможно, чего-то ещё… JA, DA мне с радостью зашли. Спасибо одному наркологу, который привёл меня туда (т. е. сказал адрес и время). Депрессия подотпустила, бухать я стал меньше.

Но чтоб вся эта хрень работала (12-шаховая программа), нужно самому человеку работать по ней. А я лентяй.

Из-за очередных проблем в очередных отношениях я отчебучил. Запил гору димедрола 0,7 водки и улёгся, ожидая мирного «отъезда». Я «заволновался», что ничего не происходит. Ускорился тем, что вспорол выкидным ножом вены на руке (да, правильно-правильно. Вертикально). Припёрлась «мадам» (почему я написал кавычки? Я хотел написать «пи*да»), открыла дверь ключом. Увидела. Убежала. Вызвала скорую.

Зашли. Через день, по-моему, я пьяный упал и разбил лицо хорошо.

Потом приехала мама с двумя полугопниками. Предложила поехать в типа санаторий рядом с городом Чисо (море и т. д.), что там помогают таким же как и я, что там реабилитация по системе 12 шахов. Когда я услышал про то, что там классно как и на группах в городе, да ещё и в городе-курорте, я перестал культурно (без мата) говорить полугопникам – смелы ли они реально – проникать в моё жилище без моего приглашения? Сказал – пойду, соберу рюкзак – и спрятал в тайник пистолет Макарова, который был в моём кармане большого халата вместе с моей мягко напряжённой рукой.

Ах да. Мама мне сказала: «Один месяц. Не больше».

Ехали на машине. Приехали. Я немного подо*уел: кто с табличками, кто с бревном ходит. Все унылые.

В общем, закрытые реабилитации – это типа тюрьма. За которую любящие родственники платят немалые деньги всяким мелко-криминальным сегментам, которые, по возможности, высосут все бабки. Успешный бизнес, который можно скрывать от налоговой службы, построенный на слёзах безнадёжности мам, пап и т. д. Которым самим бы хотя бы семейный психолог не помешал. Но, увы, они поверят человеку, выдающего себя за психолога, который убедит заплатить за «ещё один» месяц «реабилитации». Бывает и так, что таким способом родственники избавляются от одного из своих, так как он их уже достал.

Бывает, что кому-то эти места помогают. К этому я отношусь скептически.

Я не любитель этих политкорректных базаров, типа «и нашим, и вашим», сглаживание углов, «это такой мир – его создал Бог» (или Законы природы, или Большой взрыв). Если человек совершает насилие над другим человеком – пусть он идёт на*уй. В тюрьму, в ад… куда сам пожелает. Я не врубаюсь вообще, какого хрена существуют эти места. И они все крышуются.

Из первой я сбежал. Из второй не решился – очень далеко от дома она была. Из третьей сбегать не надо – открытый РЦ (хороший), за четыре недели которого я сам и заплатил. С четвёртой ребухи я сбежал.

Так вот, я очень негодовал, что для того, чтобы добраться до нормального периода проживания в богадельне (а это: три месяца с возможностью быть себе более менее хозяином – можно, в принципе, всё, кроме визита сюда бухим, драк и всякой «чересчур» самодеятельности) надо пройти реабилитацию.

А щас – пофиг. Жаль, что я там, наверное, не смогу писать этот шедевр, который у вас в руках. Хотя… я довольно ловкий.