Текст книги "Аромат роз"

– Диетическая кола, – пояснил Зак. – Я изредка употребляю спиртное, но за рулем – никогда. Я никогда не был наркоманом или алкоголиком, просто было время, когда в моей голове гулял ветер.

– Значит, вы сильно изменились.

– В общем, да, я изменился. Надеюсь, что никогда не стану таким занудой, как мой обожаемый братец.

Губы Элизабет слегка скривились. У нее красивые губы, подумал Зак, пухлые и розовые.

– Вы не слишком-то жалуете друг друга, я угадала? – спросила Элизабет.

Он обратил внимание, что сегодня она выглядит потрясающе, даже шикарнее, чем в тот вечер, когда проводился сбор пожертвований для «Тин Вижн». Интересно, подумал Зак, откуда у простого психолога по семейным вопросам деньги на такие дорогущие наряды? Может, это подарок его брата?

– Обычно я стараюсь не думать о Карсоне. Скажите, у вас с ним отношения?

Элизабет сделала глоток шампанского.

– Вы имеете в виду, встречаемся ли мы?

– Я имею в виду, вы с ним спите?

Как он и ожидал, Лиз напряглась. С чего он это взял?

Зак понимал, что дразнит ее. И все же по какой-то неведомой ему самому причине, рассчитывал получить от нее ответ.

– Знаете, Зак, мне кажется, вы нисколько не изменились, хотя и пытаетесь убедить меня в обратном.

Кстати, Зак сам подозревал, что так оно и было. Он не слишком изменился с тех давних пор.

– Может, вы правы. – Он сделал глоток колы. – Так вы не ответите на мой вопрос?

– Мои отношения с вашим братом вас не касаются.

Зак отвел глаза, пытаясь представить себе Лиз Коннерс в постели с Карсоном.

– Мы друзья, – добавила она. – Мы даже толком не знаем друг друга.

– Да что вы говорите! – улыбнулся ее собеседник.

– Послушайте, Зак. Я знаю, что вы не ладите с Карсоном. Мне кажется, что, демонстративно обращая на меня внимание, вы стараетесь разозлить его. Я точно не знаю, но…

– Мой интерес к вам не имеет ничего общего с Карсоном, – перебил ее Зак, с удивлением отметив про себя, что вообще-то она попала в точку. – Я… я не знаю. Я всегда думал, что вы не такая, как все. Пожалуй, мне просто хочется в этом убедиться.

– И к какому выводу вы пришли?

Краем глаза Зак увидел, что брат и остальные мужчины возвращаются в гостиную.

– Не знаю, – ответил он и, сделав долгий глоток, поставил бокал на стойку. – Желаю вам получить удовольствие от ужина. Карсон привозит сюда лучших поваров из Лос-Анджелеса.

С этими словами он направился к выходу. На какой-то миг у него возникло ощущение, что Лиз Коннерс смотрит ему вслед. Впрочем, скорее всего, это лишь игра воображения.

Высокая стройная фигура Зака Харкорта исчезла за дверью, и Элизабет Коннерс отвела взгляд в сторону. Ею все еще владело легкое напряжение. Этот короткий разговор в известном смысле был подобен электрическому разряду. Зак знает, как уколоть ее в самое больное место, как задеть за живое, и в то же время смотрит на нее так, будто она ему определенно нравится. Это одновременно и раздражало, и интриговало ее.

Возможно, что у Зака Харкорта больше нет проблем с алкоголем и наркотиками. Но все равно он вызывал неприятные чувства, как будто до сих пор оставался прежним, неуправляемым и дерзким подростком.

И все же, к чему кривить душой, есть в нем нечто притягательное. Чувствовалось в нем нечто загадочное и темное, нечто такое, что делало его чертовски привлекательным. Похоже, женщинам во все времена нравились плохие парни. Наверное, на подсознательном уровне она испытывает к Заку точно такое же влечение.

В следующий миг Элизабет заметила, что к ней направляется Карсон, и бросила взгляд в его сторону. Он, должно быть, перехватил ее взгляд, потому что тотчас же недовольно поджал губы.

– Надеюсь, мой брат не испортил вам настроения. Временами он бывает просто невыносим.

Элизабет вспомнился тот день у входа в кафе «У Марж».

– Я думала, что он изменился с тех пор.

– Зак стал адвокатом. Что тут еще скажешь?

Элизабет искренне рассмеялась его словам. Это точно, адвокатов никто не жалует. Интересно, а Зак хороший адвокат? На ее взгляд, он излишне откровенный и чересчур язвительный. Это явно не те качества для работы, которая обычно требует сдержанности и осторожности, в том числе и в выборе слов.

– Обед готов, – сообщил Карсон. – Почему бы нам не перейти в столовую?

– Отличная идея. Я умираю с голоду, – с улыбкой призналась Элизабет и решила, что ей стоит выбросить Зака Харкорта из головы.

Прошел час, но это ей так и не удалось.

Глава 7

Слава богу, вечер подошел к концу. Хотя в целом Элизабет осталась довольна, роль неофициальной хозяйки дома убедила ее в том, что «работа» жены политика чертовски трудна.

Поскольку Карсон за обедом пил вино, а затем ликер, после того, как оба лимузина отвезли гостей на взлетно-посадочную полосу, он не стал сам садиться за руль и приказал отвезти Элизабет домой на длинном черном «кадиллаке».

Карсон проводил ее до парадной двери. Может, стоит пригласить его к себе, подумала Элизабет. Однако было уже слишком поздно, она изрядно устала и потому решила, что продолжать вечер в обществе Карсона было бы слишком утомительно.

– Спасибо за великолепный вечер, Карсон.

– Это я должен вас благодарить. Вы очаровательны, Элизабет. Вы сумели расположить гостей к себе и развлекали женщин, пока мы своим мужским кругом обсуждали важные вопросы. Что бы я делал без вас!

Элизабет прекрасно понимала, что Карсон сам устраивал не один десяток таких званых обедов, но все равно ей было приятно услышать такой комплимент.

– По-моему, все прошло замечательно. И ваши гости приятно провели вечер.

Карсон улыбнулся.

– Надеюсь.

Подавшись вперед, он сначала осторожно, а затем более решительно и крепко поцеловал ее. Закинув руки ему на шею, Элизабет ответила на его поцелуй. Как ни странно, при этом она испытала весьма слабое удовольствие. Карсон был симпатичным мужчиной, и все же, когда он отпустил ее и отступил назад, она не испытала разочарования.

– Я позвоню вам, – пообещал он.

Элизабет коротко кивнула:

– Спокойной ночи.

Оставшись на крыльце, Карсон наблюдал за тем, как его гостья садится в машину. Элизабет же думала о его поцелуе и удивлялась собственной реакции. Обычно в таких ситуациях между людьми возникает нечто вроде электрического разряда, Увы, в случае с Карсоном она ничего не испытала.

Элизабет вспомнился неприятный разговор с его братом и то, как Зак Харкорт смотрел на нее: казалось, жар его глаз способен прожечь ее платье насквозь. Ей было страшно признаться самой себе, что этот жадный взгляд ей определенно льстил.

Тишину жаркой летней ночи нарушал стрекот цикад. Звезды на черном бархате неба казались россыпью крошечных бриллиантов. Зак никогда не видел подобного в Лос-Анджелесе. Эти полные умиротворения ночи, подумал он, пожалуй, самое лучшее, что есть в таком пыльном захолустном городке, как Сан-Пико.

Поднявшись на крыльцо, Зак открыл ключом входную дверь массивного одноэтажного кирпичного дома, принадлежавшего Лизе Дойл. Расположенный в одном из лучших районов города, дом был очень даже неплох – три спальни, на заднем дворе устроен бассейн. Дом достался Лизе после развода, точнее, после второго брака. Лиза обладала несомненным талантом расставаться с мужчинами с выгодой для себя.

Вспомнив о нескольких браках Лизы, Зак решил, что это еще один подвод оставаться холостяком.

В гостиной было темно. Она уже ждет его в спальне, он знал это наверняка. Лизу отличал редкий сексуальный аппетит, на порядок больший, чем у всех остальных женщин. В принципе на это ему было грех жаловаться, за исключением того, что, когда дело касалось мужчин, Лизе явно недоставало разборчивости. Чего не скажешь о нем самом.

Зак уже снял спортивную куртку и направился к двери спальни, когда в голове у него мелькнула неожиданная мысль: черт побери, у него нет ни малейшего желания находиться здесь сегодня ночью. Точно такая же мысль посетила его на прошлой неделе, по той же странной причине, но теперь она оформилась в его сознании с удивительной четкостью.

Тем не менее он сообщил Лизе, что будет в городе, а значит, почему бы им не встретиться? Кроме того, короткая встреча с Лиз Коннерс пробудила в нем жгучий сексуальный аппетит, утолить который он, увы, сможет лишь с другой женщиной.

– Я думала, что ты не придешь, – призналась Лиза, когда он вошел в спальню. – Я вся горю. У меня крышу сносит от желания потрахаться. Как ты?

В данный момент на ней были только красные трусики. Она подставила губы для поцелуя, и Зак ответил на это немое приглашение. Лиза, словно хищница, тотчас схватила его за пах и через брюки массировала его член до тех пор, пока тот не отвердел.

Тем не менее Зак почему-то так и не смог возбудиться, как следует. Ему не давала покоя мысль о том, что сейчас будет еще один час бессмысленного, животного секса. Он безжалостно напомнил себе, что за этим он и приехал в этот дом. Более того, такие отношения его всегда устраивали – никаких привязанностей, никаких взаимных обязательств.

Но даже когда Лиза подвела его к кровати и раздела, его мысли почему-то снова вернулись к Лиз Коннерс. Как хороша она была этим вечером, как женственна и как не похожа она была на Лизу Дойл! Зак тряхнул головой, пытаясь избавиться от манящего образа и сосредоточить внимание на роскошной блондинке с огромными зелеными глазами и потрясающей фигурой.

Как ни странно, но это оказалось совсем не просто.

Лиза умела свести мужчину с ума разнообразием плотских утех, которыми – надо отдать ей должное – владела в совершенстве. Но теперь и Зак прекрасно знал весь арсенал ее любовных затей, и его реакция на них и его чувства уже успели порядком притупиться.

«Что я здесь делаю? Почему я здесь?» – спрашивал он себя, но так и не мог найти убедительные ответы на эти мучительные вопросы.

– В чем дело, дорогой? Ты устал?

Уже полностью обнаженный Зак стоял возле кровати. Лиза открыла лежащий на прикроватном столике пакетик, извлекла из него презерватив и ловким движением натянула на пробудившийся к жизни член Зака. Затем подтолкнула его, чтобы он навзничь лег на кровать, а сама уселась сверху.

– Все в порядке. Я с огромным удовольствием все сделаю сама.

И он позволил ей сделать все самой. Впрочем, ничего другого ему не оставалось. И хотя в последнее время он уже не был прежним Заком Харкортом, не был он и святым. Он закрыл глаза и позволил Лизе творить чудеса. Она умело довела их обоих до оргазма, но, когда ей захотелось повторения, Зак откатился в сторону:

– Мне нужно поспать, Лиза, извини.

Та что-то недовольно проворчала и, свернувшись калачиком, легла рядом. Зак долго лежал молча и, несмотря на усталость, никак не мог уснуть.

В субботу утром Зак снова отправился на ферму «Тин Вижн». Постройка сарая шла полным ходом, и уже были видны результаты его совместного с воспитанниками фермы труда. Зак поймал себя на том, что мечтает поскорее надеть плотницкий пояс и снова начать приколачивать доски.

Подъем на ферме был ранний, и питомцы «Тин Вижн» уже были заняты работой. На участке земли в пятнадцать акров выращивались разнообразные сельскохозяйственные культуры, требовавшие внимания и ухода. В саду можно было увидеть персики, абрикосы, апельсины, лимоны, миндаль и фисташки. Пять акров были отведены под люцерну, предназначавшуюся на корм скоту.

Обитатели «Тин Вижн» также имели в своем распоряжении участок земли, где выращивали кукурузу, которую затем продавали местным бакалейным магазинам. Здесь также держали кур, четырех молочных и четырех мясных коров. Ферма была на самоокупаемости и почти полностью обеспечивала свои потребности в продуктах питания. В общем, у ее обитателей были все основания гордиться результатами их совместного труда.

Помимо ежедневных хозяйственных работ, жившие здесь подростки посещали лекции и учебные занятия, на которых им главным образом разъясняли опасные последствия употребления алкоголя и наркотиков. Зак сам несколько раз выступал перед подростками с такими лекциями. Надо сказать, его откровенный рассказ о мрачных страницах собственной юности помог ему расположить к себе юных обитателей «Тин Вижн», которые тотчас прониклись к нему уважением.

После его последнего выступления Рауль Перес остался, чтобы поговорить с ним. Юный мексиканец хотел знать, верит ли Зак, что ему удастся сдать тесты по программе средней школы и после этого поступить в колледж.

– Думаю, у тебя есть для этого все возможности, Рауль. Правда, потрудиться придется немало, но, поверь, ничего невозможного в жизни нет. Говорю это тебе на основании собственного опыта.

Рауль улыбнулся. Похоже, он был настроен оптимистично. Нет, Лиз Коннерс не ошибается в отношении этого паренька, подумал Зак, из него явно будет толк. Есть в нем нечто такое, что отличает его от остальных, хотя Зак не мог понять пока, что именно.

Вылезая из джипа, он заметил, как Рауль ходит по пастбищу, крепкий, хорошо сложенный юноша, крутой с виду, но, по своей сути, более глубокий, чем его новые товарищи, и не такой простой. Надо лишь внимательнее присмотреться к нему, и тогда станет понятно: Рауль нуждается в том же самом, что и он в подростковом возрасте, – в близком человеке, который мог бы позаботиться о нем, поддержать в трудную минуту.

Заку было известно, что отца парень не знал, а матери лишился рано. Сестра и ее муж – единственные родственники Рауля на данный момент.

У Зака были родители, если их можно так назвать. Но его мать, Тереза Берджесс, была занята тем, что ублажала Флетчера Харкорта – по меньшей мере в начале их отношений, – и ей всегда было не до сына. Заку было девять лет, когда родители порвали многолетние отношения, и отец пожелал взять сына под свою опеку.

Тереза согласилась на это, правда потребовав кое-что взамен. По сути дела, она продала Зака за автомобиль и небольшой дом, которые Флетчер еще раньше купил для нее и сына. Отец забрал Зака к себе в свой особняк, но вместо радости обитания под отцовской крышей, жизнь мальчика превратилась в сущий кошмар.

Зак подошел к небольшой бытовке, чтобы переодеться и нацепить плотницкий пояс. Заметив его, Рауль быстро зашагал в его сторону.

– Помощь требуется? – поинтересовался юный мексиканец.

– Я думал, ты собрался кормить коров.

– Уже покормил. И мясных, и молочных тоже. Так что, если хотите, могу помочь. Я неплохо обращаюсь с молотком.

Зак уже обратил внимание, что парень действительно ловко справляется с самой разной работой, причем получает от этого явное удовольствие, да и трудных дел тоже не чурается.

– Отлично. Чем больше у нас будет помощников, тем скорее мы достроим этот сарай. Сэму до конца лета потребуется помещение для хранения люцерны.

– Отличная идея, – отозвался Рауль. Пройдя вслед за Заком в бытовку, он взял плотницкий пояс, молоток и гвозди, после чего оба направились к строящемуся сараю. Рауль на мгновение замедлил шаг. Его взгляд скользнул по полям, а затем в противоположную сторону, где на зеленом фоне виднелись яркие пятна цветов.

– Что это?

– Розы. В это время года они особенно красивы.

На землях «Харкорт фармз», на краю владений «Тин Вижн», цвели розы. С высоты птичьего полета эта часть долины являла собой пестрый ковер желтых, красных, розовых и белых пятен. С мая по сентябрь ветер доносил с розовой плантации пьянящий аромат.

Зак обожал этот аромат. Возможно, в Сан-Пико было все-таки две хорошие вещи.

Глава 8

Марии никак не удавалось уснуть. Мигель снова работал допоздна, и дом казался пустым и нежилым. Переехав с мужем на «Харкорт фармз», Мария познакомилась с несколькими женщинами, но большая их часть, когда мужьям предложили новую работу, вскоре перебралась на новое место. Ее лучшей подругой была молодая женщина по имени Изабель Флорес, которая работала домоправительницей у мистера Харкорта и потому жила в роскошном особняке. Хотя Изабель была всего на несколько лет старше Марии, ее взяли работать к мистеру Харкорту. Ей приходится следить за домом… и удовлетворять его личные потребности.

Изабель рассказывала, что ей нравится работать в большом доме и мистер Харкорт заботится о ней. Она не возражает, когда он иногда приходит в ее спальню. Ей это даже приятно. Она соблюдает осторожность, предохраняется, призналась Изабель. И хотя она вынуждена по воскресеньям каяться в этом грехе на исповеди в церкви, она принимает противозачаточные пилюли, чтобы случайно не забеременеть.

Расслабленно лежа на кровати, Мария подумала о том, что, может, стоит одеться и отправиться к Изабель. Она расскажет лучшей подруге о том, что с ней происходит, о тестах, которые она прошла, о встречах с доктором Джеймсом. Однако уже слишком поздно, да и Мигель скоро вернется с работы.

По крайней мере, она надеялась, что он скоро придет. Может, стоить посмотреть в гостиной телевизор. Она уже было потянулась за пультом, но передумала. Сегодня она слишком устала. Вернувшись от доктора Джеймса, она работала в огороде, и от жары утомилась быстрее обычного. Час уже поздний, и ей хочется спать.

Мария легла, опустила голову на подушку и натянула простыню до подбородка. Теперь, когда она знает, что с ней происходит, ей понятно, почему сон не сразу приходит к ней. Мария закрыла глаза и попыталась уснуть, но минута шла за минутой, а сна не было ни в одном глазу.

Тогда она начала вслушиваться в тишину, надеясь услышать шаги Мигеля на ступеньках крыльца. Прошло еще какое-то время. Она почувствовала, как тяжелеют веки, и медленно прогрузилась в сон.

Ее разбудил холод, ледяной холод, пробиравший до костей. Несмотря на поздний час, ночь была душной и жаркой. Отчего же так холодно в спальне? Отчего ее бьет озноб? Она потянулась за желтым одеялом, что лежало свернутым в ногах кровати. Пальцы впились в толстую шерстяную ткань. И в этот момент она, впервые за ночь, услышала звуки… зловещие стоны и рыдания, скрип и скрежет. Казалось, кто-то ходит по половицам гостиной комнаты. А затем ее накрыла волна знакомого запаха, сладкий и дурманящий аромат роз. С каждой секундой он делался сильнее, воздух начал сгущаться. Дышать стало труднее. Приторный запах проникал в ноздри, от него саднило и першило в горле.

Мария тяжело сглотнула и села в постели, опасаясь делать резкие движения. Она бросила взгляд в изножье кровати, и все ее тело тотчас напряглось. Там виднелось нечто непонятное, некий неясный, полупрозрачный образ, смутные очертания человеческой фигуры.

Если ты не уедешь отсюда, они отнимут твоего ребенка и убьют его.

Мария всхлипнула. Dios mio! По коже пробежали мурашки, руки задрожали. Пальцы, сжимавшие одеяло, побелели.

Они отнимут твоего ребенка. Они убьют его, если ты не уедешь отсюда.

Мария закрыла глаза, но призрак никуда не исчез, он как будто застыл на месте – ребенок, лет восьми-девяти, он парил над полом в изножье кровати. Судя по голосу, это была девочка, хотя Мария не могла сказать с уверенностью.

Это лишь наваждение, – сказала она себе и повторила слова доктора Джеймса. – Это происходит лишь в моей голове.

Мария закрыла глаза и беззвучно произнесла молитву, пытаясь убедить себя, что призрак вот-вот исчезнет. Она молилась истово, теперь уже вслух, взывая к Святой Деве. Когда она открыла глаза, то увидела, что небеса ответили на ее призыв.

Зловещие звуки медленно угасли. В доме вновь стало тихо. Постепенно улетучился и запах роз, он сделался едва уловимым, даже по-своему приятным, успокаивающим. Ледяной холод тоже исчез, в комнате снова стало тепло.

Лишь сердце по-прежнему бешено стучало, грозя вырваться из груди. Руки сделались непослушными, во рту пересохло. До слуха Марии донесся новый звук, и она пошевелилась. Это был звук шагов на ступеньках заднего крыльца. Через секунду она услышала скрежет ключа в замочной скважине.

Мигель пришел домой.

Мария закрыла глаза и прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Майкл Джеймс сидел за столом и слушал нелепую историю, которую ему рассказывала Мария Сантьяго, расположившаяся в кресле напротив. На этой неделе это был уже второй ее визит, однако обе встречи оказались в равной степени неудачными.

– Я видела его, доктор Джеймс. Видела привидение. Un espectro. Я ничего не выдумала. Я видела его своими собственными глазами.

– Это не привидение, Мария. С вами просто случился очередной невротический припадок. В этом нет ничего удивительного. Многие люди в разные периоды жизни испытывают приступы паники. Это нормально. Я выпишу вам небольшую дозу ксанакса, чтобы вы немного расслабились, а амбиен поможет вам лучше засыпать, но учитывая вашу беременность…

– Мне не нужны никакие лекарства! В моем доме водятся привидения, а вы задаете мне дурацкие вопросы и не хотите по-настоящему мне помочь!

Доктор Джеймс ответил ей прежним, спокойным и размеренным, тоном:

– Я не просто так задаю вам вопросы, Мария. Они помогают мне лучше разобраться в вашей проблеме. Мы пытаемся изучить ваше прошлое. Нам нужно выяснить, не случилось ли в вашем детстве чего-то такого, что могло повлиять на ваше нынешнее состояние. Это очень важно. В подобных случаях…

– Нет! Вы спрашивали меня об отце. Любил ли он меня? Любила ли я его? Я уже ответила вам, что он бросил нас, когда мне было всего два года. Вы спрашивали меня о матери. Я сказала, что она любила меня и Рауля. У нас нет денег, и нам живется нелегко, но все не так плохо. Вы говорили, что меня, должно быть, что-то сильно тревожит и потому у меня, как это вы выразились? Стресс. Но я говорю вам: мы с Мигелем очень волнуемся за нашего будущего ребенка. До моей беременности я никогда не была такой счастливой, как сейчас. Вы утверждаете, что я боюсь того, чего не понимаю, и вы правы!

Лежащая на колене рука Марии сжалась в кулак.

– В моем доме водятся привидения. Мне является призрак, который требует, чтобы я уехала из дома. Он угрожает мне смертью моего ребенка!

Только спокойнее, сказал себе Майкл и, сделав глубокий вдох, медленно выдохнул.

– Послушайте, Мария. Похоже, вы только что назвали главную причину вашего беспокойства. Вы боитесь потерять ребенка. У вас уже был выкидыш. Думаю, ваши страхи вызваны именно этим.

Мария встала с кресла. Доктор Джеймс обратил внимание, что она дрожит.

– Вы не верите мне. Я так и знала, что не смогу убедить вас.

Она повернулась и направилась к выходу.

Майкл поднялся из-за стола.

– Мария, подождите минуту. Нам еще нужно поговорить.

Мария тем временем уже шагнула в небольшую приемную перед кабинетом врача. Майкл последовал за ней.

– Мне надо поговорить с мисс Коннерс. Скажите, что с ней хочет увидеться Мария Сантьяго, – обратилась Мария к сидевшей за стойкой регистратуры Терри Лейн.

– У мисс Коннерс сейчас пациент, – ответила та. – Она освободится через пару минут.

– Хорошо, я подожду, – сказала Мария и, опустившись на стул, распрямила плечи.

Не прошло и нескольких секунд, как дверь кабинета открылась, и оттуда, в сопровождении незнакомой блондинки и девочки-подростка, вышла Элизабет. Она проводила женщину с дочерью до стола Терри Лейн.

– Тогда все в порядке. Встретимся на следующей неделе, – сказала им Элизабет.

Блондинка, на вид лет сорока, кивнула и сделала дочери знак следовать к выходу.

В следующий момент Элизабет заметила сидящую в кресле Марию. Рядом растерянно переминался с ноги на ногу Майкл Джеймс.

– С вами хочет поговорить миссис Сантьяго, – сообщила Терри, лет двадцати с небольшим, белокурая, с короткой модной стрижкой. В клинике Терри работала недавно, всего несколько недель. Майкл обратил внимание, что она немного нервничает.

– Это так, Элизабет, – сказал он, встав у двери своего кабинета. – Мария хочет что-то вам рассказать.

В его глазах Элизабет уловила немой призыв о помощи. Порой бывает трудно завоевать доверие пациента, а Мария, судя по всему, больше доверяла ей, чем врачу. Майкл уже подумывал о том, чтобы юную мексиканку полностью взялась консультировать Элизабет, однако неврозы – это все-таки сфера его компетенции. С другой стороны, похоже, что отношения Элизабет и Марии слишком близки, что мешает объективно вникнуть в суть проблемы.

Элизабет приветливо улыбнулась будущей матери:

– У меня есть несколько минут свободного времени. Я с радостью постараюсь помочь тебе.

– Почему бы вам снова не зайти ко мне кабинет? – предложил доктор Майкл и подождал, пока женщины войдут и сядут в кресла напротив его стола. – Мария, расскажите ей ту историю, которую вы только что поведали мне.

– Это никакая не история, – обиженно надула губки Мария. – Mi casa es encantada.

Элизабет едва не ахнула. К ее счастью, ей удалось сохранить невозмутимое выражение.

– Я думала, мы с тобой уже обсудили эту тему, Мария. Неужели ты всерьез думаешь, что в твоем доме водятся привидения?

– Верю. Там есть es un espectro. Прошлой ночью я его видела.

– Ты видела прошлой ночью призрака?

– Si. Верно. Такой маленький… как ребенок. И голос тоже был как у маленькой девочки, хотя точно я сказать не могу. Стало холодно, и я услышала какие-то звуки. И еще сильно запахло розами.

Элизабет перехватила недоуменный взгляд Майкла, однако сделала вид, будто задумалась над словами Марии.

– Если ты считаешь, что в доме происходят странные вещи, то этому наверняка найдется и другое объяснение. Может быть, дом стареет, приходит в упадок, ветшает и поэтому издает странные звуки. Может быть, запах исходит от чего-то такого, что лежит под домом. Не исключено, что там сдохла какая-нибудь зверушка и разлагается, отсюда и запах.

– Я бы и рада поверить, но не могу. Знаю лишь одно: в доме творится что-то страшное, и я боюсь.

Элизабет ничего не сказала. Промолчал и Майкл. За всю свою долгую практику он еще никогда не сталкивался с привидениями, хотя и понимал: Мария действительно сильно напугана.

– Может, мне поговорить с Мигелем? – предложила Элизабет. – Пусть он хорошенько осмотрит дом, вдруг что-нибудь выяснится.

На лице Марии появилось выражение ужаса.

– Ничего не говорите моему мужу! Мигель вас не поймет. Он подумает, что я веду себя как ребенок. Он всегда так говорит, когда мы ссоримся.

Майкл наклонился над столом и подался вперед.

– Послушайте, Мария, так дальше продолжаться не может. Вы должны все рассказать вашему мужу. Мне тоже не помешало бы с ним побеседовать.

Мария вскочила с кресла:

– Нет! Вы начнете задавать ему свои бессмысленные вопросы, как и мне. То, что он скажет, нисколько не поможет делу. Вы ошибаетесь, вы оба. И я ничего не выдумываю!

С этими словами Мария поспешила к выходу.

– Мария! – попыталась остановить ее Элизабет и бросилась вдогонку за молодой женщиной.

Майкл открыл им дверь. Он сделал все, что в его силах. Вряд ли он сможет помочь Марии, если, конечно, та сама не попросит о помощи.

Оставалось лишь надеяться, что Элизабет убедит Марию в правильности их действий, и напуганная юная женщина вновь придет к нему в кабинет. Если этого не произойдет, то Мария обречена и дальше страдать от призраков.

Пятница. Еще одна неделя в Лос-Анджелесе. Еще один жаркий июльский день в долине. Зак обычно приезжал сюда в пятницу вечером после работы. Дело, которым он в данный момент занимался, – иск против компании, производящей лекарственный препарат темозиамин, – отнимало массу времени. Он всю неделю работал допоздна, чтобы сегодня уйти с работы пораньше. Самым трудным, едва ли не убийственным, был переезд через горы в долину Сан-Фернандо.

Поездка прошла относительно приятно, потому что он вовремя выехал на джипе из города, а вот в Сан-Пико его встретила дикая жара.

Зак свернул с Уиллоу-Роуд на автостоянку геронтологического центра «Уиллоу-Глен». Асфальт так раскалился под палящим солнцем, что было видно, как над ним подрагивает жаркое марево.

Здесь он вылез из машины и направился к главному корпусу – двухэтажному зданию с пышной лепниной на фасаде.

Он уже успел выйти с территории стоянки, когда заметил серебристую «акуру», припаркованную неподалеку от того места, где он оставил свой джип. На такой машине ездила Лиз Коннерс. Он видел ее на «акуре» в тот день, когда она приезжала в «Тин Вижн».

Задумавшись над тем, кому может принадлежать эта машина, он чуть быстрее обычного зашагал в комнату с белыми стенами, в которой обитал его отец. Встречи с ним, когда он лежал, устремив взгляд в потолок, или дремал в инвалидной коляске, всегда повергали Зака в отчаяние. Однако, по словам докторов, по-прежнему оставалась, пусть даже самая малая, надежда на то, что Флетчер Харкорт когда-нибудь вернется к нормальной жизни. В любом случае отец есть отец, в каком бы состоянии он ни был.

Зак открыл массивную входную дверь. В вестибюле работал кондиционер, а Зак был рад встретившей его здесь прохладе. А так как он, приезжая в Сан-Пико, регулярно наведывался в «Уиллоу-Глен», в регистратуре его уже знали.

– Здравствуйте, Зак! – улыбнулась темноволосая дежурная. – Не забудьте расписаться в журнале посетителей.

– Конечно. Спасибо, Элли, – ответил он и поставил в журнале подпись и дату.

Затем пересек просторное фойе и зашагал по длинному коридору. По сравнению с другими клиниками для пожилых людей, о которых ему приходилось читать, здесь было очень даже уютно. Не более двух человек в палате, некоторые, как и его отец, живут в отдельных комнатах. После трагического случая, едва не стоившего ему жизни, Флетчера Харкорта перевезли из клиники в «Уиллоу-Глен» для послеоперационной реабилитации.

Зак тогда настаивал, чтобы отец оставался дома под присмотром сиделки, – не хотелось лишать старика привычной обстановки. Однако Карсон считал, что в клинике отцу будет лучше, там он сможет получить квалифицированный медицинский уход. А так как Карсон был старшим сыном, в соответствии с отцовским завещанием его назначили попечителем состояния Флетчера Харкорта, включая ферму и право принимать решения о дальнейшем его лечении.

Зак пытался возражать, но последнее слово все равно осталось за Карсоном. Так отец оказался в «Уиллоу-Глен».

Это была еще одна вещь, за которую он ненавидел брата.

Зак зашагал дальше, к палате С-14 в западном крыле здания. Он уже взялся за ручку двери, когда из соседней комнаты вышла женщина. Он сразу узнал ее.

– Здравствуйте, Лиз!

Услышав его голос, она подняла голову и замерла на месте.

– Зак? – Она обернулась к нему. – Вы приехали к отцу?

Он кивнул:

– Я бываю у него каждый раз, когда приезжаю в город. А вы что здесь делаете?

– Провожу занятия с персоналом.

– На какую тему?

– Гериатрическая психология. Обучаю методике ухода за пожилыми людьми.

– Звучит внушительно.

– В этом сложном деле важна любая мелочь. – Элизабет повернулась к открытой двери. – Я знаю, что здесь находится ваш отец. Надеюсь, он хорошо себя чувствует?

– Как обычно, ни лучше, ни хуже. Ноги по-прежнему не слушаются. Последствия черепно-мозговой травмы. Он плохо говорит. Иногда обрывочно вспоминает события прошлого, которые смешивает с настоящим. Но ничего не помнит ни о падении, ни о том, что было после.