Текст книги "Свадьба в деревушке"

Глава 3

В пятницу, едва Лиззи успела скинуть плащ, Джина увлекла ее в гостиную.

– Лиззи, я знаю, что ты еще здесь толком не освоилась, но все же – какие у тебя планы на выходные?

Вопрос этот, как сразу почувствовала Лиззи, был задан далеко не случайно.

– Мама хочет, чтобы я приехала домой, но я ей сказала, что хочу побольше узнать Лондон. Но разумеется, если тебе это неудобно…

– Нет-нет, что ты! Естественно, тебе надо получше познакомиться с Лондоном. Я дам тебе справочник по городу «От А до Z», и в субботу ты можешь заняться его изучением. А вечером Барри поведет нас в театр.

Лиззи сочла это очень заманчивым предложением, и после ужина, перемыв посуду и прибравшись на кухне так, что даже ее мать осталась бы довольна, она отправилась спать, радостно-взволнованная перспективой вволю предаться изучению столицы.

И вот в субботу после достаточно натянутого разговора с матерью, которой хотелось, чтобы ее девочка приехала домой хотя бы на воскресенье (а матушка блестяще умела заставить ее почувствовать себя виноватой), Лиззи вооружилась тетиным городским справочником и отправилась изучать Лондон.

Она не привыкла бывать где-то одна, однако уже очень скоро научилась наслаждаться одиночеством. Если у нее возникало желание, она всегда могла остановиться и поглазеть на витрину. Она могла не торопясь рассматривать людей, обитавших на Кингс-роуд – совсем не похожих на жителей их маленького городка. Здесь слонялось немало битников с бородками, причем из прежнего своего окружения Лиззи могла вспомнить лишь одного человека, имевшего бороду, – владельца лавки органических продуктов, круглый год ходившего в сандалиях. Однако здесь многие мужчины носили бороды и длинные волосы. Еще Лиззи попалась женщина в платье-мешке – подобный стиль она раньше встречала разве что в журналах.

В планах у Лиззи было познакомиться с Кингс-роуд, пройдя ее в направлении к Слоун-сквер, а оттуда двинуться к богатому и живописному району Найтсбридж и универмагу Harrods. Они с матерью бывали в Harrods, когда приезжали в Лондон за школьной формой от Daniel Neal. Накупив для Лиззи блузок на грядущий учебный год, они садились в такси. И если мама была настроена расщедриться на приятные мелочи, они что-нибудь покупали в Harrods – пару перчаток или заколку для волос – и выходили из магазина, унося фирменный зеленый пакет с золотой надписью.

Прогуливаясь по Кингс-роуд, Лиззи заметила магазин одежды с единственным платьем в витрине. Оно было пунцового цвета, без какой-либо отделки и притом очень коротким, без рукавов и с глубоко вырезанной круглой горловиной. В магазине его надели поверх тонкого черного джемпера с высоким воротником, и оно решительно разнилось с теми платьями с широкой юбкой, что так нравились ее матери.

Лиззи в раздумьях уставилась на платье. У нее имелись кое-какие деньги, но, если она сейчас купит платье, у нее не останется никаких средств, пока в следующем месяце она не получит сумму на карманные расходы. Но так ли уж ей надо его покупать? Ведь она же может просто раздобыть в журнале выкройку и сшить платье сама. Лиззи с тоскою подумала о своей швейной машинке, оставшейся дома, и отправилась по улице дальше, к парикмахерской.

Здесь тоже все выглядело совсем непривычно. Там, где выросла Лиззи, парикмахерские были заполнены женщинами, сидевшими под огромными яйцеобразными фенами и читавшими журналы. Тут салон был небольшим, сушилок, накрывавших всю голову, не наблюдалось, и снаружи были вывешены фотографии моделей, прически у которых сильно отличались от тех однообразных ровных локонов, которые предпочитало поколение ее мамы.

Только она попыталась представить себя с короткой стрижкой, как из парикмахерской вышел молодой человек:

– Прошу прощения! Можно вас на минутку, мисс?

Ему пришлось еще пару раз ее окликнуть, прежде чем Лиззи поняла, что он обращается именно к ней.

– О, это вы мне?

– Я просто хотел спросить, нет ли у вас желания постричься? Видите ли, я ищу модель для стрижки. У меня новый стилист. Она умница в своем деле, но совершенно неопытна в тех стрижках, что востребованы нынче.

– Э-э…

– Вам это будет бесплатно. – Немного поколебавшись, молодой человек спросил: – Вы не против зайти к нам ненадолго? У вас такие прекрасные волосы. Я был бы очень рад…

Не закончив фразы, он втянул Лиззи в салон и усадил в кресло перед большим зеркалом.

На плечи ей тут же опустилась накидка.

– Иди-ка сюда скорей! – позвал мужчина кого-то из глубины парикмахерской. – Только посмотри на эти волосы! Они не знают ни «химии», ни обесцвечивания – просто в великолепном состоянии!

В зеркале появилась робкая молодая женщина, глядящая, как мастер восторженно пропускает между пальцами струящиеся волосы Лиззи.

– И посмотри-ка! – продолжал тот. – Просто идеальный «вдовий мыс»![5]5
  Линия роста волос на лбу в форме уголка острием вниз, генетически наследуемая особенность. Название произошло от английского поверья, будто женщины с таким признаком переживут своих мужей. По иной версии, такая линия роста волос на лбу (называемая еще и «вдовий козырек») напоминает шляпку, которую в старину в Англии носили женщины после смерти мужа.


[Закрыть] Ну что… э-э… мисс… Скажите, как вас зовут? Я же не могу и дальше обращаться к вам «мисс»!

– Лиззи, – представилась девушка, одновременно очарованная и испуганная происходящим.

– А я Терри. Вот это – Сьюзен. Она моя ученица. Она хороший парикмахер, но никогда еще не делала точной геометрической стрижки. Если вы позволите вас постричь, то я вам даже заплачу.

– Я не уверена…

– Десять фунтов! Скажу я – совершенно справедливая цена!

Десять фунтов стерлингов было больше, нежели ее ежемесячные поступления. Для Лиззи это были очень большие деньги.

– В самом деле? Вы заплатите мне десять фунтов за то, чтобы сделать мне стрижку? – Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, а отец Лиззи всегда говаривал, что если что-то выглядит чересчур хорошо для правды, то в этом есть подвох. – А вдруг это будет выглядеть ужасно?

– Не будет, – уверенно заявил Терри, по-прежнему перебирая ее волосы, словно любуясь прекраснейшей материей. – Я буду контролировать каждый шаг. Вы даже можете сами выбрать стрижку. У нас тут не то место, где с моделью творят все, что взбредет в голову! Я просто обеспечиваю практику своему стилисту, который и так уже умелый парикмахер, а не натаскиваю десятки невесть кого. Прошу-ка сюда, к раковине. Волосы мы перед стрижкой увлажним…

В кресле Лиззи сидела еще очень долго, вот только не могла видеть себя в зеркале. Ей время от времени приносили кофе, подавали печенье, потом угостили сэндвичем. Каждое движение ножниц было выверенным и происходило под бдительным контролем мастера. И притом что Терри и Сьюзен внимательно разглядывали ее голову со всех сторон, сама Лиззи никак не могла видеть, что именно с ней творят.

– Это хоть нормально смотрится? – спросила она, когда ей на колени упало то, что, кажется, было длинной прядью ее волос.

– Изумительно! – восхитился Терри. – Ты просто шикарно выглядишь! У тебя прекрасные скулы и идеальная кожа. Как же тебе повезло! Я в твоем возрасте был просто весь в акне.

– Вы в самом деле прелестно выглядите, – стеснительно вставила Сьюзен. – Почти как настоящая модель.

– То есть не совсем как модель? – уточнила Лиззи, не удовлетворенная словом «почти».

Сьюзен покачала головой:

– У вас абсолютно не подходящая одежда. А еще требуется какой-нибудь макияж.

Мать Лиззи иногда пользовалась легкими голубыми тенями («подголубливала глазки», как она это называла), а также пудрой и помадой. И, разумеется, всегда подводила карандашом брови. Но все это делалось едва заметно: отец решительно не одобрял, когда женщины красились. Сделай Лиззи макияж, его бы, наверное, хватил удар. Лиззи вспомнила про те десять фунтов, что были ей обещаны. Часть из них однозначно пойдет на косметику.

Когда ей наконец было позволено посмотреться в зеркало, Лиззи едва смогла себя узнать. У нее были огромные глаза и лицо как у феи – очень привлекательное! – а косая челка и геометрическая стрижка с выступающими на щеки кончиками волос придавали ее облику, как ей казалось, чрезвычайно современный вид.

– Бог ты мой! – выдохнула Лиззи. – Мне нельзя возвращаться домой! Мой отец придет в ярость, когда меня увидит.

– Сейчас только сделаю несколько фото, – спохватился Терри.

Как следует все запечатлев, он достал две десятифунтовые купюры.

– Я помню, что сказал «десять», но все получилось настолько замечательно… – Он вручил девушке деньги. – Так что лично от меня надбавка. Как отсюда выйдешь, сразу же зайди в соседнюю дверь и купи то платье, что в витрине. Уверяю тебя, не пожалеешь.

Лиззи последовала совету Терри. А заодно купила и черный свитерок с воротом поло. Прежнее ее платье отправилось в сумку, и дальше она продолжила путь уже в новом наряде. Затем Лиззи зашла в универмаг Peter Jones и подобрала себе отрез однотонного темно-зеленого габардина. Выкройка, решила она, ей не понадобится. Снять ее она вполне сможет с только что купленного платья.

До дома Джины Лиззи бежала по Кингс-роуд едва ли не вприпрыжку. Мурлыкая под нос популярную песенку и весело размахивая сумкой, она чувствовала себя прямо как героиня фильма. Теперь она походила на настоящую лондонскую штучку, а не на постную провинциальную девицу, каковой себя ощущала, когда только приехала в столицу. Она резво взбежала по ступеням к двери Джины и нажала на звонок, надеясь, что тетушка скоро выдаст ей собственный ключ. Она поселилась в Лондоне, завела прекрасных подруг и стала выглядеть вполне в соответствии со своей новой жизнью.

Открыв дверь, Джина несколько мгновений не могла выговорить ни слова.

– Боже правый! Я едва тебя узнала! – воскликнула наконец она. – Ты обрезала волосы. – Тут же она нахмурилась. – Ну да, извини, глупость брякнула. Ты и так это знаешь. Заходи.

– И как тебе? – спросила Лиззи. – Или с моей стороны это ужасная ошибка? Просто я разглядывала витрину, а потом вышел один человек и уговорил меня побыть моделью.

– Отцу твоему точно не понравится, – сказала Джина, – но, возможно, это как раз означает, что ты поступила правильно. Пойдем выпьем чаю. Скоро приедет Барри, чтобы отвезти нас в театр. Любопытно, как он отнесется к твоему новому облику – с торчащими из-под юбки коленками и новомодной стрижкой.

Барри был впечатлен. Он устроил вокруг «маленькой племяшки» Джины такую шумиху, что Лиззи почувствовала себя неловко. Он подал ей большой бокал шерри[6]6
  Так англичане называют херес.


[Закрыть] – не тот наперсток, что обыкновенно считал приемлемым для слабого пола отец Лиззи. Затем громко осведомился, не желают ли они с Джиной после театра отправиться в ночной клуб. The Ad Lib[7]7
  Ночной клуб лондонской богемы, открывшийся в 1964 г. Считается наиболее тесно связанным с The Beatles.


[Закрыть] – назвал он это место. Он знает кое-кого, кто сможет их провести.

Джина от этого предложения была явно не в восторге. И хотя Лиззи иногда очень хотелось побывать в каком-нибудь ночном клубе, идти туда с Барри и недовольной, сумрачной Джиной у нее не было желания.

Поездка в театр была несколько подпорчена для Лиззи чрезмерной внимательностью Барри, а также тем, что и другие люди, ей совершенно незнакомые, постоянно бросали на нее взгляды. Лиззи действительно не нравилось быть в центре внимания. Когда она, отстояв длиннющую очередь, зашла в дамскую комнату, тут же кто-то восхитился ее прической и спросил, где Лиззи ее сделала. Девушка с радостью сообщила адрес. В театре она заметила лишь двух женщин с такой же короткой стрижкой, как у нее, и обе они выглядели очень элегантно.

К концу воскресенья Джина, казалось, была на грани мрачной меланхолии. Лиззи сходила погулять в парк, а вернувшись, приготовила к чаю тосты. Поднос девушка принесла в гостиную, где у газового камина сидела Джина. Та улыбнулась и освободила на столике место для подноса, скинув на пол несколько воскресных газет.

– Мне будет не хватать этих маленьких знаков внимания, – молвила она. – Должна признать, ты славная девчушка.

Лиззи встревожилась. Ее тетушка обычно не была склонна к сентиментальности.

Она налила в чашку чаю и подала ее Джине. Затем протянула ей тосты со сливочным маслом.

– Интересно, что скажут твои родители, если ты им сообщишь, что больше не желаешь у меня жить? – задумчиво произнесла Джина, вытирая замасленные пальцы носовым платком.

Лиззи кинуло в жар, потом в холод.

– Я… Не знаю… Даже представить не могу… – Справившись с неожиданностью вопроса, она вдумалась в него получше. – Скажут, чтобы я возвращалась домой. Они не позволят мне тогда остаться в Лондоне.

– О’кей, тогда мы ничего им говорить не станем. Но, милая моя, ты не можешь здесь больше оставаться. Приняв тебя, я совершила ошибку. Тебе придется снимать квартиру сообща с другими девушками. Здесь многие так делают. Это очень даже хорошо и удобно. Я помогу тебе. И помогу платить аренду.

– Но почему я не могу остаться здесь?

– Ты слишком уж хорошенькая. Я изначально полагала, что ты выглядишь как мать, но ты оказалась намного симпатичнее, чем когда-либо была твоя матушка.

Лиззи вспыхнула до кончиков ушей, но ничего не сказала.

– Дело в том, что у Барри, конечно, пока самые чистые намерения, – продолжала Джина. – Но если он вдруг за тобой приударит, мне придется с ним порвать, а он мне помогает и с оплатой счетов, и со многим другим.

Лиззи изрядно шокировало это заявление, не лишенное, однако, здравого смысла. Ей было очень жаль, что для Джины оказалось гораздо проще сбагрить куда-нибудь племянницу, нежели приструнить Барри.

– И когда ты хочешь, чтобы я уехала? – тихо спросила Лиззи. Мысль о том, чтобы покинуть уютную квартирку Джины в центре Лондона, повергла ее в отчаяние. И как она сможет ужиться где-то в другом месте с девушками, которых совсем не знает?

Затем она вдохнула поглубже и мысленно оглянулась на все то, что произошло в ее жизни в минувшую неделю (неужели и впрямь прошла всего неделя?!). И Лиззи осознала, что теперь она стала совсем не такой, какой была всю предыдущую жизнь, что она совершенно новый человек с новым обликом. И все у нее будет хорошо, уверенно сказала она себе. Разумеется, все будет хорошо.

К счастью, Джина и понятия не имела о том смешении волнения и страха перед неизвестностью, наполнявшем сейчас сердце Лиззи.

– Ну, я не собираюсь просто выставить тебя на улицу. Я дам тебе на поиски хотя бы пару недель. – Джина облегченно улыбнулась, очевидно радуясь, что самая сложная часть разговора уже позади. – У меня тут осталась с прошлой недели вечерняя газета. Мы подберем тебе жилье в каком-нибудь отличном месте. И знаешь, это будет намного веселее, чем жить со своей престарелой теткой.

– Никакая ты не престарелая, – возразила Лиззи.

– Но я намного старше тебя, детка. Потому-то я и не могу допустить, чтобы ты жила здесь.

Глава 4

Когда в понедельник утром Лиззи появилась на курсах, ее новая прическа и короткое платье привлекли к себе всеобщее внимание. И далеко не все оценки были положительными.

– И как ты теперь будешь укладывать волосы наверх? Вдруг тебе понадобится надеть какую-нибудь тиару? – спросила одна из учениц, Саския, чьи каштановые локоны в этот день были собраны в красивый пучок. Она была одной из самых надменных девиц на курсах, и Лиззи была польщена уже тем, что та вообще с ней заговорила, пусть даже и для того, чтобы сказать что-то не самое лестное. О коротком платье сокурсницы Саския даже не упомянула.

– Не думаю, что мне когда-нибудь понадобится тиара, – ответила Лиззи, хотя и подозревала, что ее мать наверняка высказалась бы примерно так же, как и Саския.

– Я хочу сказать, – продолжала та, – что у меня, к примеру, скоро ожидается фотосессия, и фотограф категорически предупредил, чтобы я не укорачивала волосы. Я рассчитываю попасть в журнал Country Life. А фотограф у меня тот самый, что сейчас делает «Девушек в жемчугах»[8]8
  Имеется в виду традиционный фронтиспис (изображение, размещаемое на четной полосе на развороте с титулом) журнала Country Life, появлявшийся в каждом его выпуске начиная с января 1897 г.


[Закрыть]. Хотя у меня есть и бриллианты.

– Б’иллианты не самое подходящее ук’ашение для столь молодой особы, – вмешалась в разговор мадам Уилсон. – И нельзя ли уже всем затихнуть? По’а начинать занятие.

– Отлично выглядишь! – шепнула Мэг подруге, когда все разошлись по местам. – Очень современно.

– А тебе не кажется, что это чересчур… авангардно? – усомнилась Лиззи.

– Ну, разумеется, нет! – решительно сказала Александра. – Ты смотришься просто ультрамодно.

Мадам Уилсон была не сильно впечатлена такой переменой в ученице. Она лишь строго посмотрела на Лиззи и велела ей поскорее надеть халат, чтобы прикрыть колени.

– Я не смогу сегодня составить вам компанию, – сказала новым подругам Лиззи, когда, закончив свой учебный день, они вышли наконец на улицу. – Надо сходить посмотреть квартиру. Мне придется съехать из дома тети Джины.

– В самом деле? – отозвалась Мэг. – А почему?

Лиззи немного поколебалась с ответом. Ей не хотелось выставлять свою тетушку недобрым человеком или давать кому-то повод думать, будто она сама заигрывала с кавалером своей тети, пытаясь его отбить.

– Просто у Джины есть парень, точнее мужчина, и Джина опасается, что он может переключить свое внимание на меня. – Лиззи легонько прикусила губу. Ей казалось совершенно невероятным, что Барри мог бы предпочесть ее, такую юную и неискушенную девчонку, уверенной и энергичной Джине. И тем не менее в театре Лиззи услышала от него столько граничащих с флиртом обмолвок, что нельзя было исключить такую возможность.

– Какая жалость, – посочувствовала Мэг. – И что, ты прямо сейчас пойдешь смотреть квартиру?

Лиззи кивнула.

– Джина, похоже, весьма решительно настроена убрать меня с дороги, хотя я так помогала ей по дому и даже чинила ее одежду.

– Какая неблагодарность с ее стороны! – насмешливо фыркнула Александра.

– Именно! – со смехом ответила Лиззи. – Возмутительно!

– А где квартира-то? – спросила Александра.

– В Тафнелл-Парк. Ты такой район знаешь? Когда-нибудь там была?

Александра покачала головой.

– Боюсь, что нет. Это довольно далеко от центра. Надо добираться на метро.

– Я провожу тебя до станции, – предложила Мэг. – Здесь недалеко.

Выйдя из метро, Лиззи огляделась и вновь сверилась со справочником, чтобы убедиться, что вышла на нужной станции. Судя по карте, квартира находилась очень далеко от метро. Увиденное сразу подействовало на Лиззи угнетающе. Огромные викторианские дома казались неухоженными и обветшалыми. Эта часть Лондона очень сильно отличалась от Челси, где обосновалась тетя. И сколько же ей придется добираться отсюда до школы? Лиззи понимала, что, когда она будет знать дорогу, путь ей покажется намного быстрее, но все равно, по ее расчетам, это займет не меньше часа. Целый час от Джины и ее уютного домика, от новых подруг! А от родного дома в Суррее ее и вовсе отделял, казалось, целый мир!

И хотя Лиззи оставалась еще очень наивна, но все же она не была глупа и понимала, что Джина вполне оправданно не желала, чтобы ее молоденькая симпатичная племянница жила при ней. Также она догадывалась и о том, что Джина не может взять и отмахнуться от Барри – он был слишком состоятельным и щедрым кавалером, чтобы она могла себе это позволить. Однако Лиззи сожалела, что Джина не решилась просто еще немного потерпеть ее у себя. Ведь кулинарные курсы продлятся всего несколько недель и, закончив учебу, Лиззи вернулась бы домой.

Впрочем, хотя изначально планировалось, что после курсов она вернется в родной дом, Лиззи начала уже подумывать, что она, возможно, предпочла бы найти какую-нибудь работу и остаться в Лондоне. Мэг, например, собиралась после учебы устроиться на работу. Почему бы и ей так не поступить? Она, разумеется, не была настолько талантлива в кулинарии, как Мэг, но у нее все получалось неплохо – и уж несомненно куда лучше, нежели у многих других соучениц, которые на курсах слушали вполуха и которые как будто приходили туда обсудить очередную вечеринку, загородный уик-энд или какое-то мероприятие в светском календаре, страстно желая при этом увидеть свою фотографию в журнале Tatler.

Наконец номера домов на бесконечно длинной улице, по которой шла Лиззи, приблизились к тому, что был указан на листочке в ее руке. Еще пара зданий – и она была на месте.

Входная дверь уже сама по себе не предвещала ничего хорошего. Она была ужасно грязной, и на место выбитого стекла была вставлена картонка. Лиззи нажала кнопку звонка, очень надеясь, что никто ей не ответит. Тогда она могла бы вернуться домой и сказать Джине, что пыталась посмотреть жилье. И прежде чем она попробует найти что-нибудь еще, она тщательно изучит тот район, где будет находиться квартира. Впрочем, Лиззи, конечно, догадывалась, что приемлемая для нее арендная плата изначально предполагает, что место это не только находится за несколько миль от того района Лондона, где ей хотелось бы жить, но и не блещет красотой и опрятностью.

Дверь открыла молодая женщина. У нее были длинные волосы, свисавшие из-за ушей, точно занавески, отливающая жирным блеском кожа и неулыбчивое лицо.

– Вы комнату смотреть? Тогда заходите, но сразу хочу предупредить, вы там не одна желающая.

Лиззи решила, что ее сочтут невежей, если она уйдет, даже не переступив порог, и потому все же вошла в дом.

В ноздри ей сразу ударил неопределимый, но очень резкий запах: эдакое сочетание прогорклого жира, капусты и канализации. Среди этого улавливался запах немытого тела, но он, возможно, исходил от женщины.

– Это выше этажом. Следуйте за мной, – сказала та. – Я Моника.

На ближайшей лестничной площадке Моника открыла дверь:

– Сюда.

Моника не пошутила, сказав, что на комнату есть и другие желающие. Очутившись в узком длинном коридоре со множеством дверей, Лиззи едва не врезалась в парня, тоже явившегося на осмотр.

– Премного извиняюсь! – сказал очень высокий и хорошо одетый молодой человек. – Надеюсь, я не наступил вам на ногу?

– Нет, все хорошо, не наступили, – отозвалась Лиззи. Она даже улыбнулась бы незнакомцу, если бы его приятная наружность и хорошо сшитый костюм не усилили в ней природную застенчивость. Голос молодого человека звучал уж очень аристократично.

– Гостиная – вот здесь, – сообщила Моника, протиснувшись мимо Лиззи.

Мужчина вошел в указанную комнату первым, Лиззи последовала за ним.

В комнате имелось эркерное окно, задернутое пожелтелым тюлем, стоял большой черный диван в прорванном полиэтиленовом чехле, а также два кресла и маленький обшарпанный кофейный столик. Камин был электрическим. Мама Лиззи, которая обладала врожденным чутьем на такие вещи, наверняка бы сказала, что в помещении сыро. Да, местами обои отставали от стены, а за дверью на них темнело даже пятно плесени.

– Там вон электросчетчик, – показала Моника. – А спальня – здесь.

В доме у Джины комната Лиззи была небольшой, но по сравнению с этой клетушкой под названием «спальня» представлялась просто огромной. Окна в комнатке не было, равно как не было никакой другой мебели, кроме кровати.

– Комната отдельная, – сообщила Моника, констатируя и без того очевидное, – потому немного и дороже. Для одежды есть крючок за дверью.

– А где кухня? – спросил молодой человек.

Замызганная газовая плита, раковина, столик с пластиковой столешницей и два стула – вот и все оснащение, что имелось в кухне. Но, по крайней мере, там было окно.

– Молоко ставим на подоконник, – махнула рукой в его сторону Моника. – Бутылки подписываем.

– А как насчет ванной? – поинтересовалась Лиззи. Она уже знала, что не станет снимать здесь комнату, что она лучше вернется домой и будет каждый день ездить на поезде в Лондон, чем жить здесь, но ей показалось, что будет невежливо по отношению к хозяйке не осмотреть все, что предлагается.

– Ванная – совместно с квартирой сверху. Пользование по расписанию.

В этот момент в дверь позвонили, и Моника торопливо удалилась.

– Желаете снять эту квартиру? – спросил у Лиззи молодой человек.

Девушка помотала головой.

– Нет, оставляю это вам.

– Выглядит тут все довольно отвратительно, не так ли? Зато дешево.

Лиззи подумала, что, судя по его наружности, этот господин мог бы позволить себе аренду в куда более приятном и удобном месте, нежели она. У него была аура блестящего, преуспевающего человека – фактически он являл собой тип именно такого молодого человека, какого одобрили бы ее родители. Да, признаться, она и сама одобрила бы его кандидатуру. Незнакомец был очень симпатичным.

– Ну и как тебе вчерашняя квартира? – спросила утром перед занятиями Александра, когда они снимали верхнюю одежду.

– Кошмар, – отозвалась Лиззи. – Лучше уж жить дома и ездить оттуда.

– Ты в самом деле этого хочешь?

– Нет, – усмехнулась Лиззи. – Естественно, нет. В смысле, мои родители, конечно, прекрасные люди, но все же я хочу жить в Лондоне. По крайней мере, до тех пор, пока не закончу курсы.

– У меня есть одна идея, – сказала Александра. – Расскажу за ланчем.

Хотя Лиззи была всецело поглощена собственными проблемами, она не могла не заметить на утренних занятиях, что Мэг в этот день выглядит какой-то рассеянной – в ней не было привычной сосредоточенности на кулинарии. Мадам Уилсон пришлось дважды попросить ее повторить рецепт песочного теста, и лишь на второй раз Мэг удалось его воспроизвести.

– Мой совет вам, девушки, – изрекла мадам Уилсон, – использовать этот ‘ецепт везде, где только т’ебуется песочное тесто. За счет яичного желтка ‘або-тать с ним удобнее.

– Идемте опять в тот итальянский ресторанчик, – предложила Александра, когда все три подруги испекли свои основы для киша[9]9
  Открытый пирог из песочного теста с начинкой из сыра, овощей, мяса или морепродуктов, залитых заварным кремом из взбитых яиц и молока. Подается как горячим, так и холодным.


[Закрыть] (Лиззи никогда раньше этого не делала).

Когда они уже сидели за столиком перед чашками капучино, один за другим опуская в кофе куски сахара, Александра сказала:

– Я вот что подумала… Почему бы тебе не пожить в моем доме? Как-то нелепо, что я, считай, занимаю его почти одна, в то время как тебе придется вернуться к родителям или же снимать с кем-нибудь какую-то ужасную квартиру невесть где.

– О боже! Как бы это было замечательно! – воскликнула Лиззи. – Но как к этому отнесутся твои… опекуны?

– Во-первых, они и не узнают. А во-вторых – с чего бы им быть против? Если бы им вообще явилась в голову такая мысль, они бы сами пожелали, чтобы я снимала жилье с хорошей, приличной девушкой с курсов домоводства.

– Это было бы просто прекрасно! – просияла Лиззи, сразу подумав о том, как отреагировала бы ее мать, узнав, что ее дочь поселилась у девушки аристократического происхождения, живущей в лучшей части города. Возможно, она так сильно обрадуется, что даже простит своей дочери короткую геометрическую стрижку.

– Вот и отлично! – хлопнула в ладоши Александра.

Тут Мэг кашлянула.

– А может, в твоем доме найдется место и для двоих?

– Разумеется. Он же такой огромный. А что?

– Просто мне теперь тоже надо найти жилье. Причем срочно.

– Ав чем дело?

– Моя мама нашла работу – чудесное место, с проживанием, причем в прекрасных условиях. Но из-за этого я теперь остаюсь без крова, – посетовала Мэг.

– Ну так переезжай тогда ко мне! Мы сможем всегда быть вместе – и это замечательно! А то в таком огромном доме ужасно одиноко жить, можно сказать, одной.

– Есть только одна проблема, – продолжала Мэг, которую, как показалось Лиззи, не слишком окрылила перспектива того, что ее жилищный вопрос так счастливо разрешится.

– Какая? – спросила Александра.

– Есть еще и Кловер.

– А кто такая Кловер? – одновременно спросили Лиззи с Александрой.

– Это моя собака. То есть не совсем моя. Прежде она принадлежала тому старичку, за которым ухаживала мама, – там, где мы жили последние пять лет.

– И он завещал ее вам? – предположила Лиззи.

– Дело в том, – даже разгорячилась Мэг, – что родственники этого старичка – дальние родственники, которые никогда даже не приезжали его навестить, – хотели усыпить собаку. Кловер немолода, ей семь лет – но ведь она же еще не старая!

– Ой, это ужасно! – покачала головой Александра. – Разумеется, пусть она тоже живет с нами. Тут есть только один момент…

Лиззи с Мэг притихли, с замиранием сердца приготовившись слушать, что скажет их подруга. Неужели они зря рассчитывали на благополучное решение их проблем?

– Я вам говорила, что живу, можно сказать, одна… Так вот, это неправда. Из чувства самосохранения у меня уже выработалась привычка врать людям. Я понимаю, это ужасная привычка… – Александра на миг задержала дыхание. – В общем, со мной в доме живет Дэвид. Он самый добрый и замечательный человек, которого я когда-либо встречала, и он всегда обо мне заботится – ну, по крайней мере, в последние три года. Он актер, а также продавец антиквариата.

– А почему для нас это может быть проблемой? – спросила Мэг.

Александра ответила не сразу.

– Потому что он гомосексуалист.

Лиззи и Мэг одновременно сглотнули.

– Как вы сами знаете, геи у нас вне закона. И если вы считаете, что жить с таким человеком под одной крышей для вас проблема, или вы сочтете своим долгом сообщить об этом властям, или еще что-то в том же духе… то я не могу принять вас в своем доме. – Она снова сделала паузу. – И не уверена, что вообще смогу продолжать с вами дружбу.

– Для меня это вовсе не проблема, – ответила Мэг. – Хотя об этом никогда не говорилось, но я уверена, что Уильям – тот старик, за которым ухаживала мама и с которым мы жили в одном доме, – был гомосексуалистом. Но он тоже был добрейшим и чудеснейшим человеком. – Она застенчиво улыбнулась.

– Вы уж простите меня, дурочку, – вставила Лиззи, – но я и понятия не имею, что означает «гомосексуалист». – Она почувствовала, как заливается краской от признания своего невежества. – Жизнь у меня была довольно ограниченной, – виновато добавила она.

– Это когда мужчины не пленяются женщинами, а предпочитают других мужчин, – невозмутимо объяснила Мэг. – Не понимаю только, почему это вне закона.

– Понятно, – сказала Лиззи. – Не думаю, что я когда-то в своей жизни такого встречала.

– Возможно, и встречала, – пожала плечами Александра. – Просто не знала об этом. Ну что, пойдемте смотреть дом? Это в нескольких минутах ходьбы. Если, конечно, вы не против прогуляться пешком, – смущенно добавила она. – Может, вам совсем там не понравится.

– Но мы тогда пропустим обивку мебели! – почти со страхом возразила Лиззи.

– Не думаю, что это так уж важно, – успокоила ее Мэг. – Многие довольно часто пропускают занятия после ланча. Они введены скорее как дополнительные – чтобы создалось впечатление, что курсы стоят потраченных денег.

– Она права, – кивнула Александра. – Но если хочешь, Лиззи, можем осмотреть дом и после занятия по обивке.

– Да, давайте так и сделаем, – согласилась Мэг, глядя на Лиззи и, очевидно, догадываясь, что той было бы комфортнее не пропускать урок.

Как только в мастерской прибрались после занятий и девушки смогли наконец разойтись, они не мешкая отправились к дому Александры. Та повела подруг по улочкам центрального Лондона, и город внезапно раскрылся им во всей красе. Вдоль дороги цвели вишневые деревья. Оконные ящички самых изысканных домов радовали глаз нарциссами, тюльпанами и гиацинтами. Повсюду были маленькие магазинчики. По мере приближения к вокзалу Виктория они сделались заметно крупнее, а потом снова уменьшились, когда девушки дошли до следующего жилого квартала. Лиззи не переставала улыбаться, в восторженном возбуждении оглядываясь по сторонам. Лондон сейчас казался ей полным возможностей и светлых обещаний. Как же чудесно будет жить в этом районе! Совсем не то, что в той жуткой квартире в Тафнелл-Парк, и даже лучше, чем у тети в Челси.