Текст книги "Мой милый ангел"

Кац и Харас выпили шампанское и откланялись, звонкий смех Джесси звучал по всему салону. Она наклонилась к столу, чтобы лучше слышать то, что говорил Ла Порте. У Джейка свело желудок.

– Ты не только злишься, как побитый кот, – сказала Лови, – ты и выглядишь, как побитый кот.

С понимающим видом она покинула его.

– Именно так, – сказал Джейк, ни к кому не обращаясь. Поставив стакан на стойку бара, он направился к столу, за которым сидела Джесси.

Глава 8

– Итак, cherie, вы ужинаете завтра со мной? – Рене улыбнулся девушке, его пальцы с наманикю-ренными ногтями накрыли ее руку.

Джесси улыбнулась в ответ.

– Думаю, что это будет… – прежде, чем она успела закончить, Джейк подошел к столу. Он стиснул зубы, лицо его было мрачным.

– Нам нужно поговорить, – процедил он сквозь зубы, обращаясь к Джесси, – и сейчас же.

Схватив ее за руку, он вынудил ее встать.

Его остановил мягкий голос Рене:

– Леди разговаривала со мной, монсеньор Вестон. Я считаю, что вы помешали нам.

– Это тебя не касается, Ла Порте, – сердито ответил Джейк, – это бизнес, и он касается только моего партнера и меня.

– Я считаю, что мадемуазель Таггарт сама это решит, – отодвинув стул, Ла Порте вскочил на ноги.

– Все хорошо, Рене, – сказала Джесси французу, готовому вступиться за ее честь, – я уже начинаю привыкать к салонным манерам мистера Вестона.

Джейк молча глянул на нее и потянул за собой к одной из дверей задних комнат. Это была кладовая, заполненная бочками с виски, мешками с сахаром, корзинами и коробками. Джесси начала злиться.

– Что вы себе позволяете? Уберите свои руки!

– А что, черт возьми, в ы себе позволяете? Как давно вы знаете этого француза?

– Все, что я себе позволила, это приняла приглашение на ужин. А насколько хорошо я знаю монсеньора Ла Порте, – она намеренно произнесла его имя на прекрасном французском, чтобы позлить Джейка, – то это вас не касается.

– Нет, это меня касается. Ла Порте – это известный ловелас. Он известен на всем побережье Барбари Коуст. Ему нужно только одно, и все приличные женщины знают об этом.

Джесси побледнела.

– Вы обманываете… Вы хотите сказать…

– Нет, – оборвал ее Джейк, голос его стал мягче. – Но если вас увидят вместе с Ла Порте, то все подумают о вас именно это. Если вы хотите, чтобы вас приняли в приличном обществе, вам лучше держаться подальше от Ла Порте. По этой же причине вам лучше держаться подальше от «Милого Ангела».

– Мне наплевать на приличное общество. Мистер Ла Порте – джентльмен. Мы с ним провели несколько часов в поезде, и он пригласил меня на ужин. И я собираюсь пойти.

– Вы этого не сделаете, черт возьми. Сейчас вы вернетесь туда и вежливо отклоните его предложение.

– А если я этого не сделаю?

– А если вы этого не сделаете, я крепко привяжу вас в своем офисе.

– Вы не осмелитесь. Если вы сделаете это, Рене этого не потерпит.

– Да, может быть, и не потерпит. Но он быстро окажется на лопатках! И если вы хотите в этом убедиться… – сверкающие голубые глаза Джейка пригвоздили ее к месту, он явно бросал ей вызов.

Джесси выпрямилась, вздернула подбородок.

– Вы не можете угрожать мне, Джейк Вестон. Я буду делать то, что хочу и когда хочу. Если я даже отклоню его предложение сегодня, рано или поздно у меня появится другая возможность принять его предложение.

– Нет, вы не сделаете этого. Потому что, если вы сейчас не дадите мне слово, что никуда с ним не пойдете, я собираюсь отнести вас наверх так же, как это сделал Бык Хаскин, и свяжу вас, как и обещал. Рано или поздно, вы все равно поймете причину.

– Не хочу слышать ваши угрозы. Вы не имеете никакого права принимать за меня решения, – Джесси гневно смотрела на него, но в то же время она не хотела никаких ссор между двумя мужчинами. Она заметила, что в кармане жилета Рене носит крупнокалиберный пистолет, и один Бог знает, какое оружие носит такой человек, как Вестон.

И все же Джейк Вестон не должен командовать ею, как и никакой другой мужчина! Джесси колебалась лишь одно мгновение, затем бросив украдкой взгляд на дверь, она кинулась к ней. Двумя прыжками Джейк настиг ее, схватил за руку и оттащил от двери.

– Нет, ты не убежишь, дерзкая девчонка. Ты не уйдешь из этой комнаты, пока не дашь мне слово, что не будешь встречаться с Ла Порте.

– А почему вы думаете, что я сдержу слово? – спросила Джесси.

– Потому, что ты Таггарт, не так ли?

Джесси взглянула на него, соглашаясь, что он прав. Если она даст ему слово, она его сдержит.

– Но я не верю, что Рене так уж плох.

– Когда дело касается женщин, он очень плох. Когда он получает все, что хочет, и когда он пресыщается, то просто выбрасывает женщину, как грязную тряпку.

– А как насчет вас? Когда дело касается женщин, вы ведете себя по-другому?

Выражение лица Джейка немного смягчилось, в уголках губ заиграла легкая улыбка.

– Может быть, и нет. Но я вас никуда не приглашаю.

Джесси вскинула голову, она снова разозлилась.

– Почему нет? Потому что я ваш партнер, или я недостаточно привлекательна для вас?

Взгляд Джейка остановился на соблазнительных очертаниях ее полной груди.

– Вы очень привлекательны. В этом салоне не найдется ни одного мужчины, который не поклялся бы в этом. Но вы также избалованное маленькое создание, которое приносит одни только заботы. Вам нужен муж, который взял бы вас в ежовые рукавицы. Но где можно найти такого сумасшедшего, который бы занялся этим, не могу себе представить. Ни Ла Порте, и ни один из присутствующих здесь не собираются играть в мужей.

Джесси открыла рот от удивления.

– Вы… Вы грубый, невоспитанный и ни на что не годный, бегающий за женщинами… ублюдок! Как мог мой отец поступить так жестоко, сведя нас вместе?

– Может быть, я и ублюдок, – ответил Джейк, с выражением, не совсем понятным Джесси, – может быть, и многое другое. Но это не меняет дела. Я хочу, чтобы вы дали слово, что не будете встречаться с Ла Порте.

– Идите к черту! – закричала Джесси, не в силах больше сдерживать свой гнев.

– Этого бы не допустил твой отец, Джесси.

– Мой отец никогда не командовал мною.

Джейк наклонился ближе к ней, прижимая ее к своей груди.

– Я хочу, чтобы ты дала слово.

Джесси высвободила руку и замахнулась, чтобы ударить его, но Джейк успел перехватить ее руку.

– Черт тебя побери, Джесс, – сказал он сердито.

Он еще крепче прижал ее к себе, наклонил голову и поцеловал девушку – это горячее объятие ошеломило Джесси. Она ощущала теплоту его тела, его твердые губы, которые страстно обжигали ее рот. Джейк приподнял ее подбородок, поцелуй стал еще крепче. Она открыла рот, чтобы запротестовать, но его язык коснулся ее языка, она перестала отталкивать Джейка.

Что же с ней происходит? С негромким стоном она подалась к нему. Даже когда Джейк выпустил ее руку, она продолжала прижиматься к нему. Ее руки сами поднялись вдоль его спины, дошли до плеч, пока не достигли шелковистых прядей его волос. Она почувствовала дрожь во всем теле и снова непонятное теплое покалывание где-то внизу живота.

Чувства ее раздвоились, она понимала, что ей нужно остановиться, но другая, тайная часть ее сознания желала, чтобы этот поцелуй длился вечно, ей хотелось узнать, куда приведут эти жаркие ощущения, хотелось поддаться сильному желанию, которое она чувствовала глубоко внутри.

Она отвечала на его поцелуй, его язык ласкал ее язык и губы, его руки скользнули вниз, к ее бедрам, и наконец, он обхватил обеими руками низ ее бедер и крепко прижал к себе. Джесси тихонько застонала. Даже сквозь пышные складки юбки она чувствовала его сильные теплые руки, они нежно ласкали ее. Ее тело покрылось мурашками, и она задрожала.

Внезапно она почувствовала, как что-то твердое и настойчивое прижимается к ее телу. Она широко открыла глаза. Хватая ртом воздух, она отпрянула от него, ее лицо горело, сердце бешено колотилось.

Джейк также чувствовал себя оглушенным. Внезапно дверь отворилась, яркая полоса света осветила полутемную комнату. Руперт удивленно смотрел на них.

– Босс, извините, что помешал вам. Один из клиентов обвиняет Стибби, что тот пользуется мечеными картами. Это скотовладелец, который ходит с ружьем. Педди занят, а тот новенький опять куда-то исчез. Думаю, вам лучше выйти самому, пока еще можно что-то сделать.

– Я сейчас приду.

Руперт закрыл дверь, а Джейк перевел дыхание и повернулся к Джесси.

Она выглядела немного растерянной, ее глаза были широко раскрыты, она пристально смотрела на него.

– Извини меня, Джесс, я совсем не хотел этого. Но это только подтверждает все то, что я сказал тебе.

– Да? – Джесси подняла голову. Она хотела казаться безразличной, одной рукой она ухватилась за складки юбки, другую поднесла к горлу. Она чувствовала под рукой частое биение пульса. – И каково же ваше мнение?

– Что ты еще наивная маленькая школьница, которая совсем не готова сдерживать аппетиты таких мужчин как Ла Порте.

– Я не наивная.

– Если вы хотите еще доказательств, я буду счастлив их предоставить, – Джейк угрожающе направился к ней.

Джесси собрала все свои силы, чтобы не отступить.

– Вы дьявол, Джейк Вестон.

– А Ла Порте – негодяй. Я требую вашего слова.

Стараясь убедить себя, что ее сердце бьется так сильно от гнева, Джесси твердо посмотрела на него.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я не буду встречаться в Ла Порте, по крайней мере, некоторое время.

– Нет, не так.

– Я не стану встречаться с ним, пока не узнаю о нем больше.

– Попробуй еще раз.

– Я не буду встречаться с ним в течение двух недель.

Джейк одобрительно улыбнулся.

– Давай договоримся на месяц, Джесс. Если через месяц ты все равно захочешь встретиться с ним, это будет твое личное дело.

Стараясь понять, действительно ли в его глазах светилось беспокойство о ней, Джесси наконец уступила.

– Хорошо, пусть будет месяц.

– Он негодяй, – повторил Джейк, его обычное чувство юмора возвращалось к нему, – но у него глаз наметан на самых хорошеньких женщин на побережье Барбари.

Взгляд Джейка не отрывался от ее фигуры, на губах играла легкая улыбка. Но вдруг он нахмурился, как если бы вспомнил что-то неприятное, и быстро вышел из комнаты.

Джесси опустилась на мешок с сахаром. Боже мой, что же случилось? Ее охватила дрожь, она дотронулась до своих губ. Щеки и губы горели, она все еще ощущала вкус его губ. Это совсем не похоже на поцелуи Бенджамина Кафера. Прикосновения Бена были легкими и нежными. Джесси не возражала против его поцелуев, она чувствовала себя желанной. Поцелуи Джейка, наоборот, возбуждали в ней самой сильное желание.

Хуже всего было то, что это слишком ей понравилось. Если честно, то ей не хотелось, чтобы он останавливался. Боже милостивый, Джейк Вестон такой негодяй и грубиян, каких она раньше не встречала. Возможно, он обманывал ее отца, и, может быть, обманывает ее сейчас. А может быть, он даже имеет какое-то отношение к смерти ее отца – но она не могла думать ни о чем, кроме как о его объятиях и его губах.

Решительно тряхнув головой, Джесси поднялась на ноги. Черт возьми! В сердцах она стукнула мешок с сахаром носком туфельки, причинив только боль своей маленькой ножке. Он заставил ее дать обещание не встречаться с Рене, но интересно, мог бы Рене вести себя так, как Джейк? Этот француз показался ей настоящим джентльменом, но, конечно, она еще недостаточно его знала, чтобы быть в этом абсолютно уверенной. Но как Джейк, который так себя вел с ней, осмеливался критиковать другого!

Снова вспомнив страстные прикосновения Джейка, Джесси застонала от смущения. Какой наглец! Боже мой, о чем думал ее отец?

Решив выйти в зал, она направилась к двери. Возле нее на посту стоял Педди. Интересно, как бы повел себя Педди, если бы она позвала на помощь?

– Я еду домой, – сказала она ему. Педди кивнул. Стараясь не смотреть на Джейка и на Рене Ла Порте, она последовала за Педди, который проталкивался через заполненную людьми комнату. Она не приедет сюда ни завтра, ни послезавтра. Ей нужно время, чтобы подумать. Ей нужно держаться подальше от Джейка Вестона, насколько это возможно.

На следующий день Джейк проснулся после полудня с сильной головной болью. Во сне ему снились большие ножи и шнурки из красного шелка, еще ему приснилось, что он занимается любовью со своим новым боссом.

Джесси уехала сразу же после инцидента в кладовой, ни на кого не взглянув и ни с кем не попрощавшись. Джейк чувствовал угрызения совести. Старина Таггарт застрелил бы его, если бы узнал, какие вольности он себе позволил с его дочерью. Джейк совсем не собирался ее целовать. Он совсем не хотел связываться с дочерью Таггарта. Но она сводила его с ума, и у нее это чертовски хорошо получалось. Поцелуй казался самым естественным и, конечно, самым приятным способом заставить ее заткнуться.

Сидя на краю постели, Джейк вспомнил, что вчера он осушил бутылку францисканского бренди, тщетно пытаясь выбросить из головы девушку. Он никак не мог забыть податливость ее стройного тела, мягкость пышной груди, когда он сжал ее в объятиях, крепкую округлость ее бедер. Джейк выругался про себя.

Голова все еще болела. Он побрился, оделся и сошел вниз. Подойдя к бару, он разбил яйцо в пивную кружку, наполнил ее пивом, выпил залпом. Эта смесь взбодрила его. Он поставил кружку на место и пошел вдоль бара, чтобы помочь Руперту внести бочку с виски за стойку.

Пять лет назад, когда он впервые встретился с Генри Таггартом, он тоже работал за стойкой бара и подавал напитки. Он попал в Калифорнию с армией Конфедератов, после Техаса обосновался в Ричмонде. Его мать умерла во время эпидемии холеры еще до войны[2]2
  Война Севера и Юга.


[Закрыть], а отца он никогда не знал. Известие, что отец его женился и обзавелся другой семьей, никогда его не трогало.

Джейк считал брак ложью, когда спишь с одной женщиной, а выпуклость в твоих бриджах болит от желания уйти к другой. Еще в ранней юности Джейк решил, что никогда не женится.

– Спасибо, босс, – сказал Руперт, когда Джейк подставил свое плечо. – Эти чертовы бочки становятся все тяжелее с каждым годом. Ты не считаешь, что они увеличивают их вес, а?

– Не знаю, Руперт, этот чертов бизнес начинает мне надоедать. Все кажется тяжелее, труднее и отвратительнее.

– Хотел бы, чтобы янки снова отправили тебя в Эльмиру?

Джейк улыбнулся:

– Что-то вроде этого, черт подери.

Он был капитаном кавалерии, руководил атакой на Хатчер Ран, когда под ним подстрелили лошадь. С пулями в плече и бедре, его захватили в плен янки и доставили в Нью-Йорк. Цинга, крысы, умирающие солдаты-конфедераты – все это превратило его Шестимесячное пребывание в Эльмирской тюрьме в самое худшее время в его жизни.

– На тебя плохо влияет партнерство с мисс Джесси. Ты стал таким мрачным.

– Она сущее наказание, Руперт, а этом нет сомнения. Но она гораздо умнее, чем я думал, и чертовски решительна. Если бы ты мне сказал, что женщина, получившая такое воспитание, может сразу сообразить, как вести здесь дела, я бы сказал, что ты слишком много куришь эту китайскую травку.

– То же самое сказал вчера Ла Порте, – ответил Руперт. – Он считает, что она так же умна, как и красива, и он был бы совсем не против быть ее партнером.

Джейк тяжело глянул на него и выругался.

– Я пойду в «Золотую колючку», посмотрю, как дела у конкурентов.

Он повернулся и направился к двери.

Моник Дюбуа вылечит его от похмелья. Она вылечит его тело и избавит от мыслей, которые не дают ему покоя.

Если «Милый Ангел» в основном полагался на девушек, то «Золотая Колючка» устраивала различные представления для привлечения клиентов. Салон представлял собой узкое двухэтажное здание со сценой в конце зала, по обеим сторонам сцены располагались бары, наверху находился ряд кабин с бархатными занавесками, что позволяло клиентам наблюдать представление, если они были заняты чем-то более привлекательным.

Салон принадлежал Ноб Хилл Кейт, которая владела им совместно с Моник Дюбуа, «приемной дочерью» Кейт. В течение последних двух лет Джейк время от времени встречался с Моник. У нее была стройная талия, а Кейт, наоборот, была толстухой. У хорошенькой маленькой француженки были длинные черные волосы, цвет лица, как у фарфоровой статуэтки и сверкающие бирюзовые глаза.

Моник развлекалась только с теми мужчинами, которых выбирала сама. Она никогда не посещала кабины, и ни за какие деньги ее нельзя было соблазнить войти туда. Она была принцессой «Золотой Колючки», а Кейт – королевой. Кейт была достаточно умна, позволяя Моник сохранять ее привилегированное положение, она прекрасно понимала, как важно, чтобы было что-то, что клиенты не могут купить, о чем они могут только мечтать. И этим что-то была Моник.

Толкнув вращающуюся дверь, Джейк плечом прокладывал себе дорогу через переполненный салон. Черт возьми, старушка Кейт очень удачно наняла эту танцовщицу, исполняющую танец живота. Фатима так трясла бедрами, что, казалось, стены ходили ходуном. Мужчины столпились у баров, все столики были заняты.

Известная на Западе исполнительница танца живота была самой жаркой приманкой «Золотой Колючки». Когда женщина выступила в первый раз, зрители пораженно молчали, и Кейт подумала, что мужчинам она не понравилась. Но когда изящные, томные движения и сладострастные вращения замерли, раздался такой громоподобный рев толпы, что беспокойство Кейт сменилось на страх, что эта толпа просто разнесет дом.

Пытаясь отыскать Моник, Джейк осматривал переполненный салон. Он не видел ее уже целую неделю, хотя хотел бы встречаться почаще. Однако это было бы признанием его особого интереса к ней, что выходило за рамки просто хорошего знакомства. Джейк совсем не хотел каких-либо обязательств. Хотя Джейк этого не поощрял, Моник иногда переходила улицу и сама приходила к нему в комнату, обычно после закрытия «Милого Ангела», и уходила всегда перед рассветом.

Заметив ее за одним из столиков около сцены, развлекающей двух городских чиновников, Джейк направился туда. Так как он был выше всех мужчин в салоне, Моник сразу же увидела его.

– Bonjour, cheri, – приветствовала она его со своим милым французским акцентом, целуя в щеку и слегка прижимаясь грудью к его груди, – познакомься с советником Петерсоном и судьей Фендерманом, вы не знакомы?

– Джентльмены, – Джейк пожал руки обоим мужчинам, и, подчиняясь правилам своей профессии, сделал вид, что не знает их, хотя Фендерман был одним из его постоянных клиентов.

– Вы будете долго заняты, Моник? Нам нужно… обсудить кое-что.

– Нет, cheri. Я просто хотела убедиться, что у джентльменов хорошие места. Почему бы тебе пока не выпить в баре, я присоединюсь к тебе, как только начнется представление.

– Джентльмены, – Джейк поклонился и стал пробираться через толпу к бару. Его совсем не удивляло и не оскорбляло внимание Моник к этим двум клиентам. От голосов советников и власти судей зависело существование Тендерлона. Было нелегко сохранить их расположение, так как чиновники испытывали постоянное давление городских церквей, требующих разогнать Тендерлон.

По салону разнеслись звуки восточных струнных музыкальных инструментов, голоса за столиками стихли, и все внимание сосредоточилось на сцене. Украшенная блестящими браслетами и разноцветным шелком, из-за занавеса появилась рука, двигающаяся, как завороженная змея, в такт музыке. Занавес раздвинулся, и Фатима закружилась по сцене. Ее вращения становились все быстрее, и даже Джейк не мог оторвать глаз. Он едва не пропустил, как Моник подошла к нему.

– Cheri, – недовольно сказала Моник, – я вижу, ты слишком увлекся прелестями Фатимы.

– Хорошенькая толстушка, – поддразнил ее Джейк, переводя взгляд на красивую француженку. – По сравнению с тобой, она выглядит, как погонщик мулов.

– Правда? – хотя она доверчиво улыбнулась, выражение лица сохраняло некоторое сомнение.

Джейк смотрел в бирюзовые глаза Моник, и думал, что Фатима выглядит по сравнению с ней обычной ресторанной девушкой, хотя очень и очень немногие смогли бы соперничать с Фатимой в танце. Неожиданно он вдруг представил себе большие зеленые глаза Джесси, в которых светились боль и укор. Джейк прогнал ее образ. Разве Джессике не все равно, что он делает? А если даже и не все равно, почему это должно волновать его?

– У меня в комнате есть бутылка прекрасного шампанского со льдом. Я ждала, что ты сегодня придешь.

«Ты надеялась, что один из двух или трех мужчин, к которым ты благоволишь, навестят тебя», – подумал Джейк, но принял ее предложение.

– Давай, пойдем посмотрим, так ли уж оно прекрасно.

Поднимаясь по лестнице, он оглянулся на зал. Сегодня его не сопровождали завистливые взгляды мужчин, так как их внимание было поглощено Фатимой.

– Она двигается так только на сцене, – капризно сказала Моник, заметив его взгляд, – но если ты предпочитаешь смотреть на нее…

Она хотела уйти, но Джейк схватил ее за руку.

– Нет, ты не уйдешь, француженка, – обняв ее, он крепко поцеловал девушку. Ее рот открылся навстречу его губам, и Джейк заметил, что губы у нее были прохладными и тонкими, а у Джесси полными и теплыми. Как очень опытная женщина, Моник раздвинула языком его губы, проникла внутрь, лаская его язык, одновременно ее пальцы поглаживали его шею.

Ему всегда нравились ее опытные прикосновения, но по сравнению с искренним и невинным ответным чувством Джесси, в поцелуе Моник чего-то не хватало. Внезапно он почувствовал неуверенность, действительно ли он хочет заниматься с ней любовью. Он отстранился от девушки. Моник улыбнулась ему, переплела свои пальцы с пальцами его руки и подтолкнула в свою комнату. Он неуверенно последовал за ней.

Джейк лежал удовлетворенный, его головная боль прошла, но в мыслях царил беспорядок. Когда он занимался с девушкой любовью, то представлял себе, что целует не Моник, а Джесси. Ему казалось, что это тело Джесси изгибается под ним, что это ее грудь он ласкает. Он пришел к Моник, чтобы забыть зеленоглазую девушку, но все время думал только о ней.

Пальцы Моник скользили по его шее и груди. Когда она заговорила, в ее голосе звучала какая-то непонятная нотка.

– Когда мы занимались любовью, дорогой, ты что-то произнес.

Джейк внутренне напрягся. Неужели он вслух произнес имя Джесси?

– Я не помню.

– Каким именем ты меня назвал? – Моник повернулась набок, голос звучал холодно.

– Милая. Я назвал тебя милой.

Моник встала на колени рядом с ним, она взволнованно дышала, ее грудь то опускалась, то поднималась.

– Кто такая Джесси?

Джейк почувствовал, что краснеет.

– Тебе, наверно, послышалось. Ты же знаешь, я люблю шутить.

Моник встала и надела красивый шелковый халат.

– Кто такая Джесси? – настойчиво повторила она.

– Я уверен, что не произносил имени Джесси, Моник.

Та покраснела. Несмотря на все свои достоинства, у Моник был один хорошо известный недостаток – ее слишком вспыльчивый характер.

– Ты… сказал… Джесси… – она потянулась за бокалом шампанского у кровати. Джейк надеялся, что напиток успокоит ее. Но вместо того, чтобы выпить, он запустила бокалом в него. Джейк увернулся, бокал ударился в стену позади него и разбился.

– Моник, это было такое хорошее шампанское.

– Ты ублюдок, – ее губы скривились. Джейк схватил бриджи. Он успел надеть их на одну ногу, когда она запустила в него флакончиком духов. Его движения были скованы, он не успел увернуться, флакончик пролетел мимо плеча и ударился ему в щеку.

– Прекрати, Моник, – Джейк тоже начинал злиться.

– Ты сукин сын, – плюнула она и пошла за бутылкой шампанского.

Ругаясь, он быстро натянул брюки на вторую ногу, подтянул их и застегнул пуговицы. Схватив бутылку, Моник бросилась на него.

Джейк успел схватить ее за руки, когда она хотела ударить его бутылкой по голове.

– Успокойся, – приказал он, толкнув ее на кровать и придавив своим телом.

– Я думал, что тебе все равно, где я нагуливаю свой аппетит.

– Надеюсь, что ты умрешь с голоду, Джек Вестон, – закричала она, пытаясь ударить его снова.

Джейк вырвал бутылку у нее из рук.

– Ты маленькая злючка! Успокойся! Если тебе не нравится то, что я говорю, ты всегда можешь найти мне замену.

Моник смотрела на него сверкающими глазами, она понемногу затихла в его сильных руках. Пока Джейк молча одевался, она лежала, свернувшись клубочком и чувствуя себя очень оскорбленной.

Разозлившись на себя и на то, что произошло, он направился к двери и открыл ее.

– Увидимся через пару дней, – бросил он через плечо, хотя и не собирался больше приходить. С него надолго хватит Моник.

– Иди к своей Джесси, – она плюнула в его сторону.

– Моник, – начал он, но тут же быстро захлопнул дверь, так как бутылка шампанского полетела в него и со звоном разбилась об дверь.

«Ох уж эти женщины!» – думал он, уходя. Не одна, так другая приносят ему одни неприятности.

Когда он проходил по шумному салону, то столкнулся к Кейт.

– Это же мой любимый конкурент, – сказала та, – Джейк, что с тобой? – она уперлась руками в широкие бедра, ее волосы были выкрашены в непривычный оттенок каштанового цвета. Кейт все еще была привлекательной женщиной. Она крепко обняла его, затем отстранилась.

– Ты не очень-то хорошо выглядишь. Что случилось с твоим лицом?

– Все прекрасно, Кейт, – он машинально потрогал щеку. Губы непроизвольно растягивались в улыбке.

– Наконец-то я понял, почему вы так назвали свой салон. Золото – это ты, а Моник – колючка.

Кейт засмеялась:

– Даже у роз есть шипы.

Джейк молча кивнул. Он направился к выходу из прокуренного салона. На улице он остановился и глубоко вздохнул. Если у роз есть шипы, решил он, мне нужно найти себе орхидею.