Текст книги "Красота"

Красота
Кэти Пайпер

© Katie Piper, 2011

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2012

* * *

Я хочу посвятить эту книгу моему пластическому хирургу, мистеру Мохаммеду Али Джаваду, – человеку смелого, передового мышления. Если бы не он, не его опыт, его искусство, этой книги не было бы – просто не о чем было бы писать.

Эта книга – не придуманный роман. Она основана на реальных событиях, на переживаниях и воспоминаниях автора. Некоторые имена, даты, названия мест, где происходят события, и их последовательность изменены, чтобы защитить право людей на неприкосновенность их частной жизни.

Пролог

Это было просто круглое зеркало в пластиковой раме, но, когда я потянулась за ним, рука моя дрожала.

– Не спеши, Кэти, – ласково сказала мой психолог Лиза. – Сначала посмотри на грудь, потом выше, потихоньку, не торопясь, сантиметр за сантиметром.

Но я ничего не делаю наполовину – никогда не делала. И несколько багровых пятен на щеках ничего не изменят. Ну как может измениться мое лицо? Ну, красная кожа, ну, несколько шрамов. Но это все равно я, это мое лицо, правда? Я глубоко вздохнула и поднесла зеркало ближе.

Так обычное маленькое зеркальце стало окном в ад.

Из круглой белой рамки на меня глядело что-то страшное. Кроваво-красная кожа сочилась, как кусок сырого мяса в витрине магазина. Из-под вспухших век таращились безжизненными шарами глазные яблоки. Губы раздуты, как сосиски. Ни бровей, ни ресниц… Я отшатнулась. Просто не могла признать своим лицо, которое смотрело на меня из зеркала.

Это не я, – подумалось мне. – Разве можно понять то, что я вижу? Они что, дали мне разбитое зеркало? Или показывают портрет кого-то другого?

Оцепенев от ужаса, я сидела и рассматривала эту незнакомку, изучая миллиметр за миллиметром ее изуродованное лицо. Какой он мутный и тусклый, ее левый глаз. И это голое мясо вокруг уха. Сморщенный комочек, в который превратился нос. Неестественно запавшие щеки. И все лицо, оплывшее куда-то к шее, как расплавленный воск свечи.

И тут мое отчаянное упорство, с которым я отказывалась верить в этот ужас, пошатнулось. Теперь я больше не была ни телеведущей, ни моделью – с таким-то лицом!

– Нет! – скулила я, и грудь сотрясалась от рыданий. Но слез не было: обожженные глаза не могли даже плакать.

Что вы со мной сделали? – выло у меня внутри. – Где мое лицо? Верните его, отдайте его мне! Я сама все исправлю!

– Это все еще заживет, – успокаивал меня отец.

– Это пройдет, это не навсегда, – добавила Лиза.

Но я не слышала ничего – только биение сердца в груди, шум крови в голове. Голоса доносились откуда-то издалека. Я сидела молча. Но все внутри меня вопило, оплакивая мое прекрасное лицо – лицо, которое у меня украли, отняли навсегда!

Глава 1
Мечтами полна голова

Золотистая пластмассовая тиара на пушистых светлых волосах. Я закутываюсь в красный плащ.

– Улыбнись, Кэти! – Папа приник к глазку своей камеры.

– Я не Кэти, глупый, я Она-Ра! – хихикаю я, когда он щелкает затвором фотоаппарата. – Я сестра-близнец Хи-Мена. Принцесса Силы!

Солнечный весенний день, наш зеленый сад позади дома, и я примеряю свой новый маскарадный костюм.

– Пап, ты меня еще раз сфотографируешь? – улыбаюсь я и кручусь, как юла, так, что плащ развевается колоколом. Я верчусь и верчусь – и нарциссы с маргаритками сливаются в сплошную бело-желтую полоску. Мне всего три-четыре года, а я уже обожаю фотографироваться!

Я родилась в тихой деревушке в Гэмпшире в 1983 году. У меня было идиллическое детство. Мой отец, Дэвид, был владельцем парикмахерской, а мама, Диана, – учительницей. Они боготворили моего старшего брата Пола, мою младшую сестричку Сьюзи и меня.

Озорница, болтушка, вечно ищущая приключений, я обожала наряжаться. Помню мой любимый костюм Она-Ра, мамины старые платья, костюм девочки-ковбоя, пластмассовые браслеты, блестящие заколочки для волос, нарядные платьица с кружевными воротничками. «Ты у нас такая красотулечка!» – восклицали взрослые и улыбались, когда я появлялась во всей красе на пороге своей комнаты.

И дело не в том, что я придавала этому большое значение, – просто обожала быть в центре внимания и вечно устраивала представления для родителей. Каждое Рождество я вместе с Полом и Сьюзи организовывала вертеп, но не позволяла им исполнять главные роли: сестра у меня была осликом, брат, замотанный в гардину, – ангелом, ну а себе я выбирала ведущие партии – и Марии, и Иосифа, и самого Иисуса. Когда к нам приезжала погостить наша кузина Луиза, я тут же привлекала ее в свои игры. Я представляла, что работаю в салоне красоты и, смешав муку с водой, толстым слоем наносила эту вязкую массу ей на лицо. При этом мы все время хихикали. А мои бедные куклы! Я делала им стрижки и красила лучшей маминой косметикой до тех пор, пока они не становились похожими на взъерошенных ощипанных трансвеститов.

Однако, несмотря на то что любила все розовое и блестящее, я была настоящей папиной дочкой, отчаянным сорванцом. И когда папа что-то мастерил или ремонтировал в доме, я следовала за ним по пятам с малярной кистью в руках. Я часами раскачивалась, как обезьяна, уцепившись за край крыши сарая, или гоняла по округе на своем велосипеде. И если падала, никогда не плакала. Просто поднималась с земли и ехала дальше. Именно я вела сестру и брата к школьному автобусу и расплачивалась за проезд. Я первой прыгала на глубину в бассейне и первой карабкалась на вышку, ни разу не оглянувшись. Уже тогда я была независимой, дерзкой и бесстрашной. Но я еще не подозревала, что в мире есть зло и насилие.

Шли годы, и маленькая хвастунишка стала большой. К восьми годам я была сумасшедшей фанаткой Майкла Джексона и, немного позже, «Спайс Гёлз». А мама с папой стали моими невольными зрителями. Не раз и не два, завязав волосы в пучок, я приплясывала перед камином, Луиза и Сьюзи слева и справа от меня. Мы во все горло распевали «Wannabe».

Мы отчаянно фальшивили и не попадали в такт музыке, рвущейся из проигрывателя компакт-дисков, но в моем воображении я была Бэби Спайс и мы штурмовали сцену на церемонии вручения премии Brit Awards.

– Ты пропустила строчку, – со смехом выговариваю я Луизе, которую превратила в Скэри Спайс, просто начесав ее каштановые локоны, подражая стилю афро.

– Упс, – смущенно хихикает Луиза, и мы снова хохочем.

Мы гордо вышагиваем по гостиной вместе со Сьюзи, замотанной в британский национальный флаг, – по этой причине она легко сходит за Джерри[1]1
  Джерри Халливел (Джинджер Спайс) – одна из пяти участниц британской поп-группы «Спайс Гелз». (Здесь и далее примеч. ред.)


[Закрыть].

– Мы лучшие! – визгливо выкрикиваем мы, когда песня заканчивается, и мама с папой восторженно хлопают в ладоши.

Я кланяюсь, и щечки у меня горят от гордости.

Мне вовсе не хотелось быть такой же знаменитой, как мои кумиры, – просто нравилось развлекать людей. Я получала удовольствие от их улыбок и от осознания того, что именно я приношу им радость. И купалась в их одобрении. Я была еще слишком мала, чтобы четко представлять себе, чем буду заниматься в будущем: сегодня хотела стать ветеринаром, завтра – полицейским.

Как мячик в пинг-понге, я прыгала от увлечения к увлечению. Степ, верховая езда, скаутское движение, дзюдо – я с присущим мне восторженным рвением хваталась за дело. А потом, обычно после того, как папа с мамой покупали мне форму, я теряла всякий интерес к очередному занятию. Но родители по-прежнему поддерживали меня во всех моих увлечениях.

«Ты сможешь стать, кем захочешь», – повторял отец, и я ему верила. Я чувствовала себя неуязвимой. И со вступлением в подростковый возраст ничуть не растеряла уверенности в себе. Даже пубертатный период не пошатнул моей самооценки. По мере изменения тела я все больше осознавала свою красоту. Лицо утратило детскую пухлость, и я словно расцвела. А я довольно хорошенькая! – с восторгом думала я, в зеркале ванной рассматривая свои скулы, широко расставленные голубые глаза и открытую улыбку.

В младшей школе у меня всегда было много друзей. А в средней стало еще больше. Постоянно окруженная толпой поклонников, я не страдала никакими подростковыми комплексами. Жизнь была легка и приятна, несмотря на то что учителя постоянно отчитывали меня за болтовню на уроках или за туфли на высоких каблуках, которые я тайком выносила из дома в школьной сумке, чтобы переобуться в школе. «Она славная девочка. Если бы только можно было заставить ее замолчать!» – вздыхали учителя, жалуясь моим родителям на собраниях. Правда, во всех моих проказах никогда не было злого умысла – мне просто хотелось развлечься.

В тринадцать лет, как и в детстве, я обожала делать подружкам прически и макияж – даже тогда, когда в нашем распоряжении была только дешевая помада, прилагавшаяся к журналу «Шугар», или тушь для ресниц, которую мы покупали в складчину. Каждую субботу мы с подружками – Мишель, Карли, Никки и Вики – наряжались в лучшие спортивные костюмы и кроссовки и направлялись в ближайший городок. Мы сидели в кафе, заказав одну тарелку чипсов на всех, хихикали и сплетничали обо всем и всех. Попутно я планировала благотворительные гаражные распродажи. Я обожала животных и вечно обшаривала шкафы родителей в поисках вещей, которые можно продать, чтобы собрать денег для Всемирного фонда дикой природы. «Только подумайте об этих несчастных маленьких морских котиках!» – победно улыбалась я, вытаскивая на свет очередную старую одежку или теннисные ракетки.

А в скором времени мы стали обсуждать и мальчиков.

– Ну конечно, наша Кэти всем мальчишкам нравится, – поддела меня однажды Мишель. Я швырнула в нее горсткой чипсов. И в самом деле, в последнее время многие мальчики подсылали ко мне своих друзей, чтобы пригласить меня на свидание. Уверенная в себе и общительная, я была совсем не против того, чтобы за мной ухаживали. Вскоре, после нескольких поцелуев возле теннисных кортов, я стала встречаться с мальчиком по имени Стивен. Мне тогда было лет четырнадцать. Мама с папой были довольно строги в этом отношении, но им не о чем было волноваться. Мы лишь держались за руки по дороге в школу да танцевали медленные танцы на дискотеках.

– Ты такая красивая! – сказал мне однажды Стивен, вручая какой-то сверток. Это был всего лишь желтенький чехол для мобильного. Но в тот момент он показался мне самой ценной вещью в мире. Конечно, как почти всякая первая любовь, наши романтические отношения выдохлись года через два, и мы со Стивеном расстались еще до того, как я закончила школу. Мне тогда было шестнадцать лет. Но я не из тех, кто хандрит или впадает в меланхолию.

Я решила пойти по стопам отца и закончить трехлетний курс обучения парикмахерскому делу и косметологии в колледже Бейсингстока. Он находился недалеко от нас, и я могла жить дома, добираясь туда поездом. Я уже водила машину, но Бейсингсток располагался всего в получасе езды на поезде от нашей тихой деревушки, так что такой вариант был, несомненно, наилучшим. Когда я приехала туда, меня потрясло количество огней большого города. Я словно попала в другой мир. Пришла пора расправлять крылья – мне не терпелось ощутить вкус свободы.

Мне сразу пришлась по душе студенческая жизнь. Девчонки в моем классе подобрались просто отличные. Мы устроили бал, используя друг друга в качестве моделей. Потом экспериментировали с эксцентричными прическами, ходили на разные мероприятия вроде показа мод. Шли недели. Мы постепенно учились искусству косметических процедур – от массажа и восковой эпиляции до свадебного макияжа.

В конце семестра мы поставили на сцене отрывок мюзикла «Бриолин», показав его перед студентами всего колледжа. Я работала за кулисами, помогала с костюмами и макияжем, а потом выступала в роли Сэнди – беззвучно открывала рот и танцевала под песню «Beauty School Dropout». Пела я по-прежнему мерзко, но, когда вышла на сцену в юбке в стиле 50-х годов, белой блузе и галстуке, почувствовала знакомое восторженное возбуждение. Наши усилия были вознаграждены оглушительными аплодисментами. Я заметила в зале своих родителей. Они тоже отчаянно хлопали.

– Ты прекрасно выступала, солнышко! – сказали они позже.

– Спасибо, – я зарделась от удовольствия.

Когда пришло время выбирать место для прохождения практики, я решила взять быка за рога и написала в салон красоты универмага «Хэрродз».

А что плохого в том, чтобы стремиться на самый верх? Папа отвез меня на собеседование, и, к моему удивлению, меня взяли на работу. Это был совсем другой мир: шампанское, омары и крем для лица «Крем де ля Мер».

– У них есть специальные бархатные подушечки, куда дамы кладут свои драгоценности, перед тем как сесть к мастеру причесок! – рассказывала я Сьюзи, захлебываясь от восторга. Я впервые прикоснулась к жизни высшего общества.

После нескольких недель, которые я провела в светском угаре, моя собственная светская жизнь приняла новый оборот. Мы с моей подругой из колледжа, Хейди, часами делали друг другу прически и макияж, прежде чем пойти на всю ночь в какой-нибудь модный клуб. И, конечно, не страдали от отсутствия внимания молодых людей.

– Тебе нужно пойти в модели, – говорили мне многие ребята. Но я никогда над этим не задумывалась. Я знала, что мой рост – метр шестьдесят – слишком мал. К тому же мне нравилась косметология. Хотелось помогать женщинам, делать их красивыми, видеть их восторг при взгляде на свое отражение в зеркале после моей работы.

На третьем курсе я сняла квартиру в Бейсингстоке с другой подругой, Джо. И жизнь превратилась в калейдоскоп из занятий и походов по клубам. Каждый раз, когда мы с Джо собирались идти покорять город, у нас уходило не меньше четырех часов на то, чтобы подготовиться к выходу «в свет». Мы покупали дешевые платья в «Эйч Энд Эм» и бесконечно перешивали их, подражая стилю нашего кумира, шикарной Николь Ричи. Я вечно меняла прически – то завивала волосы в кудряшки, то начесывала светлую челку.

Я была по-прежнему уверена в себе, правда, меня беспокоила одна проблема: маленькая грудь. Мои грудки не производили особого впечатления – как две горошины на гладильной доске. И, похоже, лучше уже не станет. Я была настолько непропорциональна, что с трудом могла подобрать себе одежду по размеру. И даже самый маленький лифчик от бикини, который я надевала на пляж, свисал жалобными полупустыми мешочками. Для такой модницы, как я, это было очень досадно.

Может, потом как-нибудь сделаю операцию, – подумывала я в своей обычной манере: у любой проблемы есть решение – нужно просто его найти, и все будет в порядке. Что толку просто сидеть и жаловаться на судьбу?

Получив диплом косметолога, я начала работать в элитном салоне красоты в Бейсингстоке, специализируясь на массаже лица и косметических масках. Время от времени ездила в Лондон на всякие курсы и профессионально занялась уходом за собственной кожей – в конце концов, это мой источник дохода. Вскоре я стала штатным сотрудником салона, специалистом по бразильской эпиляции, и смогла скопить достаточно денег, чтобы увеличить грудь до пристойного третьего размера. Теперь моя фигура выглядела более пропорциональной. Процедура заняла всего три часа, потом – две недели на восстановление. Самым трудным было обходиться в это время без моих любимых «Мальборо Лайтс»! Я не сказала родителям, думая, что они не одобрят пластическую операцию. Но поскольку я всегда подкладывала что-нибудь в бюстгальтер, они даже не заметили разницы. Однако я-то видела разницу и была просто в восторге. Теперь я чувствовала себя комфортно и уверенно в собственном теле.

Мне нравилось работать в салоне. Я могла бесплатно пользоваться услугами маникюрши и солярием, у меня были чудесные клиентки – они стали мне настоящими подругами. Я искренне заботилась о них, выслушивала, давала советы, пока наносила на кожу воск. Но спустя несколько лет я почувствовала какое-то беспокойство. Мне захотелось попробовать что-нибудь новое. Поэтому, вопреки советам родителей, я бросила работу и переехала в Саутгемптон. Быстренько выучившись на консультанта-косметолога, я подрабатывала в шумном испанском баре, где приветствовались танцы на стойке в стиле фильма «Бар “Гадкий койот”». И начала встречаться со студентом по имени Стив. Кроме того, я решила принять участие в конкурсе красоты. Когда объявили, что я стала второй вице-мисс Уинчестера 2006 года, на меня нахлынуло удивительное чувство. Это событие заронило в душу новое зерно. Мне всего 22 года, и уже несколько лет разные люди советуют мне стать моделью. Что же меня останавливает? Мне нравится находиться в центре внимания, к тому же в душе я авантюристка. Элитные тусовки между эксклюзивными фотосессиями… Шикарные наряды от знаменитых кутюрье… Встречи с интересными людьми… Каждый день происходит что-то новое… Для молодой девушки из маленькой деревушки в Гэмпшире все это звучало просто восхитительно. Несмотря на то, что люди этого бизнеса готовы перегрызть друг другу горло. Ведь у меня достаточно здравого смысла, чтобы постоять за себя! Мне нравится решать сложные задачи, и я готова упорно работать. Почему бы не попробовать?

Следующие несколько недель я рыскала по Интернету, просматривая страницу за страницей разные советы и прочую информацию. Так как я не знала, с чего следует начать карьеру модели, мне нужно было во всем разобраться. Я слишком миниатюрная, чтобы ходить по подиуму, но вполне могла бы сниматься для каталогов и в рекламе.

Скоро стало понятно, что мне нужно: сделать несколько фото и разослать их в разные агентства. Я нашла фотографа в Интернете. За несколько сотен фунтов он обещал сделать пару-тройку качественных снимков. Интересно, какая у меня самая эффектная черта? – нервно раздумывала я, репетируя улыбку перед зеркалом накануне нашей встречи, и чуть позже, позируя фотографу в черном вечернем платье и стараясь не моргать от каждой вспышки. – Правильно ли я поступаю?

После мне пришлось потратить еще больше времени на форумах, разыскивая информацию о пробах и заполняя анкеты для разных агентств. Часто слышишь истории о том, как какую-нибудь модель нашли прямо на улице и через две недели она уже появилась на обложке французского «Вог». Но в реальности все иначе. К счастью, я не строила иллюзий, прекрасно зная, что мне ничего не принесут на блюдечке. Поэтому постоянно металась в поисках работы. Ходила на кастинги, сотрудничала с фотографами ради бесплатных снимков для своего портфолио.

У меня остались противоречивые впечатления от съемок: некоторые из них были прекрасными, некоторые неприятными: фотографы спрашивали, не останусь ли я пообедать после съемок, не хочу ли выпить с ними. Один раз кто-то прислал по электронной почте мою фотографию с нимбом из сердечек и цветочков. У иных мастеров были довольно странные идеи. Для одного из них я должна была позировать, сжимая в руке кухонный нож, измазанный кетчупом, будто кровью. А другой хотел, чтобы я восседала на мотоцикле и ветер развевал мои волосы. Единственная проблема: у него был только маленький настольный вентилятор. Он лишь слегка шевелил челку. Еще один фотограф сказал мне, что у него масса нарядов, в которые мне придется переодеваться, но когда я приехала на место, то увидела только кучу грязного старого нижнего белья. Я предпочла остаться в своей одежде.

Это был полезный опыт. А через несколько месяцев беспрерывной суеты стали поступать выгодные предложения. Я зарабатывала деньги на аренду квартиры, развалившись на диванах, снимаемых для каталогов мебели, и позируя для мужских журналов.

Нечего стесняться обнаженного тела, – думала я, натягивая изящное нижнее белье для снимков в журнал «Максим». Сексуальные позы, манящий взгляд в объектив. Я вовсе не считала, что меня используют или манипулируют мною. Я была молода, красива, я сама зарабатывала на жизнь – что в этом плохого? К тому же иногда там было над чем посмеяться. Чтобы объяснить мне, как я должна встать, фотографы часто сами принимали нужные позы – и я едва могла сдержать смех, разглядывая пивные животы, свисающие поверх ремня на джинсах.

К счастью, мой молодой человек, который теперь работал в компании своего отца, не видел ничего страшного в таких откровенных снимках. Но я знала, что мама с папой не будут столь снисходительны. Они люди строгих взглядов, и вряд ли им понравится, что их дочь выставляет напоказ свое тело. Я знала, что они расстроятся, а мне совсем этого не хотелось. Поэтому я решила держать свои дела в секрете, чтобы не разочаровывать их.

Шло время, моя модельная карьера развивалась своим чередом. Может, она и не была такой успешной, как я надеялась, но мне нравилась эта работа. Каждый день был не похож на предыдущий. Это меня полностью устраивало. Я по-прежнему, как в детстве, любила вспышки фотокамер.

Мой новый мир начал засасывать меня, хотя я этого еще не осознавала. Все закружилось в стремительном вихре. Я даже не заметила, как отдалилась от родителей, почти все время проводя с новыми шикарными друзьями. Я была слишком наивна, чтобы понять это, и слишком поглощена происходящим.

В середине 2006 года я получила место ведущей шоу под названием «Твой вечер на ТВ».

– Я добилась этого! Это успех! – в восторге визжала я, рассылая сообщения всем, кого знала, чтобы поделиться новостью.

«Твой вечер на ТВ» – малобюджетная программа, которая выходила поздно вечером. Ее снимали в ночных клубах по всему Саутгемптону. В роли ведущей я должна была убеждать завсегдатаев пройти со мной в импровизированную кабинку, которая называлась «любовное гнездышко», и потом брать интервью о том, как у них обстоят дела на любовном фронте. Было нелегко возиться с пьяными студентами – то их тошнило, то они грязно ругались. Но мне все равно нравилось.

Поверить не могу! Я на телевидении! – думала я в первый вечер съемок, пробираясь сквозь потную толпу. Заметив группу молодых парней, я направилась к ним.

– Ну, вы уже положили глаз на кого-нибудь? – спросила я, широко улыбаясь в камеру.

– На твою мать! – заорал один из них, и остальные загоготали.

Еще один парень был настолько пьян, что посреди фразы свалился с диванчика. Но мне как-то удалось сохранить хладнокровие.

– Ты очень органична, Кэти, – сказал мне потом продюсер, и у меня щеки вспыхнули от гордости. Это еще лучше, чем просто фотографироваться! Приходилось придумывать что-то на ходу, импровизировать, общаться с людьми. Нужно было работать головой, а не молча улыбаться перед объективом. И я загорелась. Я собиралась стать настоящей телеведущей, чего бы мне это ни стоило. Осенью 2006 года мы со Стивом направились в Лондон – с двумя чемоданами и надеждой в сердце.