Текст книги "Заложники. 68 часов в ловушке"

Кэти Скотт-Кларк, Адриан Леви
Заложники. 68 часов в ловушке

Посвящается Зеду и Аве

Могольские потолки, пусть ваши зеркальные грани Создают мириады моих отражений сегодня ночью.

Он освободил немного огня изо льда, жалея Небеса. Он оставил открытыми двери в Преисподнюю для Бога.

В храме сердца все статуи разбиты. Не осталось жрецов, чтобы служить в нем.

Боже, ограничь эти наказания, ведь Судный день близок. Я простой грешник, а не неверный.

Ага Шахид Али. «Сегодня ночью», из сборника «Зови меня сегодня ночью Исмаелем: Книга газелей»

© Cathy Scott-Clark and Adrian Levy, 2013

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Выражаем особую благодарность литературному агентству «Andrew Nurnberg Literary Agency» за помощь в приобретении прав на публикацию этой книги

Переведено по изданию:

Scott-Clark C., Levy A. The Siege. Three Days of Terror inside the Taj: A Novel / Cathy Scott-Clark, Adrian Levy. – London: VIKING, Penguin Books Ltd, 2013.

Действующие лица

Гости/посетители

Уилл Пайк и Келли Дойл. Двухнедельные каникулы двадцативосьмилетнего Уилла и тридцатилетней Келли из Лондона, которые они проводили в индийском штате Гоа, подходили к концу, когда они решили остановиться на ночь в «Тадж-Махале». Они заселились в номер днем 26 ноября 2008 года. Пара собиралась вернуться домой на следующий день. Для Уилла это была первая поездка в Индию.

Андреас Ливерас – мультимиллионер, ему семьдесят три года. Он сколотил состояние на хлебобулочных изделиях, после того как в молодости переехал в Лондон с родного Кипра. Газета «Санди таймз» поставила его на 265-е место в списке богатейших людей мира, оценив его состояние в 315 миллионов фунтов стерлингов. Также он являлся владельцем нескольких роскошных яхт. В ноябре 2008 года Андреас приехал в Индию со своим другом Ником Эдмистоном и высокопоставленным сотрудником круизной компании Ремешем Черувотом, чтобы организовать в этой стране бизнес по фрахтованию новых яхт.

Сабина Сегал Саикиа – женщина сорока пяти лет, гурман и кулинарный критик, телезвезда и журналист. Она жила в Нью-Дели с мужем Шантану и детьми – четырнадцатилетней Арундхати и одиннадцатилетним Анируддхой. Она приехала в Мумбаи, чтобы написать обзор нового ресторана в «Тадж-Махале» и посетить свадебное торжество.

Боб Николлс – англичанин, сорок четыре года, владелец охранной компании в Южной Африке. Он приехал в Мумбаи в ноябре 2008 года с шестью коллегами: Фаизулом Нагелем, Рубеном Никерком, Риганом Уолтерсом, Зунаидом Вадди, Чарльзом Шиффером и Зейном Уилмансом, выиграв контракт на предоставление охранных услуг во время проведения ближайших соревнований Лиги чемпионов по крикету.

Рави Дхарнидхарка – капитан морской пехоты США, тридцать один год. Рави провел последние четыре года, выполняя боевые миссии в Ираке. Он участвовал в кровопролитных боях под Фаллуджей в ноябре и декабре 2004 года; в Мумбаи приехал впервые за последние десять лет, чтобы пообщаться со своими индийскими родственниками.

Майк и Анджали Поллак. Тридцатидвухлетний житель Нью-Йорка Майк Поллак работал в фирме, занимавшейся инвестированием акционерного капитала. Он приехал в Мумбаи со своей индийской женой Анджали тридцати двух лет, чтобы посетить ее родителей. В ночь нападения они собирались ужинать в отеле с друзьями, оставив двух маленьких сыновей у родителей Анджали.

Амит и Варша Тхадани. Амит, тридцатидвухлетний наследник владельца крупной текстильной компании, назначил прием по случаю своей свадьбы в Хрустальном зале отеля в день, когда произошла трагедия. Он и его новая тридцатилетняя супруга Варша, поженившись накануне, пригласили на прием пятьсот гостей.

Бхишам Мансухани работал помощником редактора в издательстве «Паприка Медиа», которое выпускает газету «Тайм-аут Индия», освещающую вопросы кулинарии. Бхишаму было тридцать лет, когда он приехал в отель на свадебное торжество своего школьного друга Амита Тхадани.

Кутталам Раджагопалан Рамамурти – шестидесятидевятилетний банковский служащий из Тамилнада. Друзья звали его просто Рам. Он приехал в Мумбаи в командировку и 26 ноября после обеда зарегистрировался в отеле, отклонив предложение племянника заночевать у него где-то на окраине города.

Лайн Кристин Уолдбек – специалист в области маркетинга из Норвегии. Лайн проводила месячный отпуск в Индии со своим парнем, ландшафтным архитектором Арне Стремме. Лайн и Арне любили фотографировать и путешествовать. Это была их четвертая поездка в Индию. Они прибыли в Мумбаи утром 26 ноября из Гуджарата и собирались улететь в Дели на следующий день.

Персонал

Карамбир Канг – тридцатидевятилетний главный управляющий и вице-президент отеля. Карамбир работал в этой сети отелей с тех пор, как окончил университет, начав с незначительной должности в отделе продаж. Сын сикхского генерала индийской армии, он был назначен управляющим годом ранее, свою жену Нити и сыновей – двенадцатилетнего Удея и пятилетнего Самара – он поселил в номере на седьмом этаже.

Амит Пешаве – выходец из семьи врачей из города Пуна. Двадцатисемилетний Амит проработал в отеле семь лет, начав простым официантом. За несколько недель до трагедии его назначили управляющим «Шамианы», кофейни на первом этаже отеля.

Хемант Оберои – шеф-повар пятидесяти трех лет, трудился в этой сети отелей всю жизнь. Его хорошо знали во всей Индии. Он заканчивал работу над книгой. Хемант также часто появлялся на телевидении и поспособствовал созданию нескольких сетей ресторанов. Он лично спроектировал большую часть ресторанов в отеле «Тадж-Махал».

Флоренс и Фостин Мартис. Фостин Мартис, сорокасемилетний старший официант кафе «Морское», которое находилось на втором этаже отеля, проработал в гостинице более двух десятилетий. Фостин был родом из штата Керала и жил в городке Тхане, что в северо-восточной части Мумбаи, с женой Прециллой и детьми. Его дочери Флоренс исполнился двадцать один год, а сыну Флойду – шестнадцать. За месяц до атаки он смог устроить в отель дочь на должность оператора компьютера в Центре обработки и хранения данных.

Полиция

Вишвас Нангре Патил был назначен заместителем комиссара полиции по первой зоне в июне 2008 года. В его юрисдикции оказались почти все пятизвездочные отели и туристические объекты города. Он вырос в деревне на юге Махараштры. В 1997 году тридцатидвухлетний Патил пошел служить в полицию и быстро поднялся по служебной лестнице, борясь с контрабандой во втором по величине городе штата Пуне.

Раджвардхан Синха – заместитель комиссара полиции, специальное второе отделение. Раджвардхан надзирал за деятельностью иностранцев в городе. Он родился в Бихаре и успел повоевать с наксалитами[1]1
  Наксалиты – неофициальное название вооруженных коммунистических, преимущественно маоистских группировок в Индии. Название происходит от местности, где произошли первые выступления. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] в джунглях восточной части штата Махараштра. Раджвардхан постигал науку войны в одной группе с Вишвасом Патилом.

Ракеш Мариа – легендарный начальник уголовного розыска Мумбаи, заместитель комиссара полиции, ему пятьдесят один год. Он сделал себе имя, выследив организаторов серии взрывов бомб, которые потрясли город в 1993 году. История о том, как он раскрыл это дело, легла в основу болливудского фильма «Черная пятница». Мариа, чей отец был болливудским продюсером, является главным действующим лицом в документальном фильме «Бомбей – максимальный город». Там он появляется под псевдонимом Аджай Лал.

Хасан Гафур – пятидесятивосьмилетний комиссар полиции Мумбаи. Гафур стал вторым мусульманином, занявшим этот пост в Мумбаи. Гафур был сыном набоба из Хайдарабада и одним из многочисленных высокопоставленных офицеров городской полиции.

Девен Бхарти – заместитель комиссара полиции. Бхарти также работал в уголовном розыске вместе с Ракешем Мариа. Кроме того, он тоже принимал участие в боях с наксалитами в восточном Махараштре.

Говинд Сингх Сисодия – бригадир, заместитель главного инспектора Национальной гвардии, специалист по борьбе с терроризмом. Он поступил в Индийскую военную академию в Дехрадуне, элитное заведение, где ковались лучшие кадры для армии, которую закончил в 1975 году, и был направлен служить в шестнадцатый сикхский полк.

Террористы

Дэвид Хидли – урожденный Дауд Салим Гилани. Родился в Вашингтоне, округ Колумбия, в 1960 году. Его отец был известным пакистанским телеведущим, а мать – американкой. Дэвид вырос в Пакистане, а в возрасте шестнадцати лет переехал в США. В восьмидесятые годы его арестовывали за контрабанду наркотиков. Он стал агентом управления по борьбе с наркотиками. Изменив свое имя на Дэвид Хидли, он присоединился к пакистанской организации «Лашкаре-Тайба» и помог спланировать и провести атаки на Мумбаи. Все это время он также работал на американскую разведку, передавая данные о планах «Лашкаре-Тайба» относительно Мумбаи.

Аджмал Касаб родился в 1987 году в бедной семье в деревне Фаридкот, Пакистан. Аджмал был одним из десяти молодых людей, завербованных для атак на Мумбаи. Почти год он проходил религиозное обучение, а также интенсивно тренировался, прежде чем в ноябре 2008 года его послали в Индию.

«Лашкаре-Тайба» – пакистанское ополчение, созданное в 1990 году для борьбы с индийской администрацией Кашмира. Деятельность этой организации, поддерживаемой пакистанской разведкой, сосредоточена на отправке обученных партизан в Кашмир, где они должны воевать с индийскими войсками, пока их не убьют.

Хафиз Саид – амир (духовный лидер) «Джамаат-уд-Дава», политического крыла «Лашкаре-Тайба». Родился в Пенджабе. Когда произошли атаки на Мумбаи, Саиду было пятьдесят восемь лет. Саид читал лекции по исламу в Лахоре, пока не переехал в Саудовскую Аравию в восьмидесятые годы, где начал активно поддерживать моджахедов, воюющих с советскими войсками в Афганистане. Вскоре после возвращения в Пакистан он организовал исламистское движение, поддерживаемое сектой «Ахль аль-хадис». Это привело к созданию в 1990 году организации «Лашкаре-Тайба».

Заки-ур-Рехман Лахви – амир и один из создателей «Лашкаре-Тайба», чача (дядя) Заки, как его называли все завербованные в «Лашкаре-Тайба». Он родился в округе Окара, там же, где и Аджмал Касаб. В восьмидесятые годы он бросил учебу, чтобы воевать с советскими войсками в Афганистане. Он командовал боевиками «Лашкаре-Тайба». Индийские следователи считают, что именно он организовал мумбайскую операцию.

Пролог

Среда, 26 ноября 2008 года, 20:00

Над Аравийским морем повис тонкий серп луны. Индийская парусная лодка динги медленно двигалась в сторону Ожерелья Королевы – цепочки огней, опоясывающих побережье Мумбаи. Команда из десяти пакистанских боевиков молча стояла на палубе, прислушиваясь к шуму волн за бортом и рокоту двигателя. Пакистанцы склонились над китайскими рюкзаками, на которых было написано по-английски «Ветер перемен». Десять автоматов АК-47, десять пистолетов, боеприпасы, гранаты, взрывчатка и таймеры, карты, вода, миндаль и изюм. Вот и все, что у них было. Этого явно недостаточно для того, чтобы захватить четвертый по населению город планеты.

– На вашей стороне эффект неожиданности. Страх парализует полицию, – уверяли их инструкторы.

Они отрабатывали ночные высадки, устанавливали бомбы с таймером в такси с таким расчетом, чтобы они взрывались в разных уголках города, создавая иллюзию широкомасштабной атаки на город. Брат Исмаил, их вожак, высоко поднял GPS-навигатор над головой. В устройство были заложены координаты места высадки. Брызги воды жгли загорелые лица пакистанцев.

Они согласились участвовать в джихаде годом ранее. За этот год они прошли религиозную и боевую подготовку, после чего их перевели из секретных лагерей в горах Кашмира в теплые дома в приморском городе Карачи. Четыре дня назад, на рассвете 22 ноября, они наконец подняли якорь.

Через несколько дней они захватили индийский траулер, что стало первым испытанием их сил и возможностей. Вторым испытанием оказалось прощание с наставниками, с которыми они были неразлучны. Инструкторы отправились назад в Пакистан, растворившись в тумане, повисшем над морем. В рамках третьего испытания они заставили индийского капитана направить судно к неуязвимому Мумбаи, который располагался в 309 морских милях к юго-востоку. Они впервые остались одни.

На самом деле их не бросили на произвол судьбы. Им регулярно звонили по спутниковому телефону из Карачи, давая нужные инструкции. Но боевики не были моряками. Они все были родом из бедных селений, расположенных далеко от моря, и разбирались лишь в цыплятах и овцах. Их поражал раскинувшийся до горизонта океанский простор. На следующую ночь, 24 ноября, они все лежали на палубе и глядели в бездонное небо, пока один из них рассказывал историю Синдбада, бороздившего Аравийское море, где «каменистые берега были усыпаны обломками тысяч изящных кораблей, а кости несчастных моряков белели под солнцем. Мы дрожали, боясь, что наши собственные кости тоже очень скоро будут лежать среди них».

Наконец 26 ноября навигатор показал, что они приблизились к городу. Боевики позвонили в Карачи, чтобы выяснить, что делать с капитаном траулера. Действовать пришлось Аджмалу Касабу. Ему едва исполнился двадцать один год, и он очень хотел показать, что чего-то да стоит. Двое боевиков повалили капитана на палубу, а Аджмал перерезал ему горло. Перепачкавшись кровью, они прыгнули в лодку и направились к городу.

Аджмал помнил, что все они в тот момент были очень задумчивы. Им предстояло путешествие в один конец, кульминацией которого станет смерть. Не будет никакого триумфального возвращения домой, никакого праздника, чтобы отметить их победу. В местной мечети не станут вспоминать об их отваге, а в газетах не напечатают рассказ об их подвигах. В то время как они приближались к городу, мать Аджмала, Нур Элахи, склонилась над очагом у себя в доме в деревне Фаридкот, жаря картофельные лепешки для его младших брата и сестры. На кухонной полке стоял кувшин с густым свернувшимся молоком. Она и не догадывалась, что ее любимый сын в этот самый момент глядит на чужой берег, размышляя о приказе «убивать без пощады».

Аджмал вступил на этот путь в ноябре 2007 года вместе с другим парнем его возраста. Они поклялись биться друг за друга до смерти. Но у этого парня была семья. Они уговорили его вернуться домой. Другие рекруты тоже заскучали по дому, и их начали забирать обеспокоенные отцы, дяди и братья. К маю 2008 года половина будущих бойцов передумала идти по пути джихада. Аджмал ждал у ворот лагеря, но за ним никто не пришел. В конце концов, оставшись один, он подписал присягу, поклявшись «перерезать горло кяфира, чтобы утолить гнев».

После этого инструкторы собрали его и отправили в море с девятью другими членами группы. Их постригли, выдали им новую современную одежду и поддельные индийские документы.

В полдевятого вечера показалась земля. Аджмал закинул за спину рюкзак и вспомнил обещание амира, который послал их сюда:

– Ваши лица будут сиять подобно луне. Ваши тела будут источать аромат, и вы отправитесь в рай.

Когда они выбрались на берег, оказалось, что ветхая лачуга рыбаков, стоявшая на берегу, пустует. Местные жители с увлечением следили за матчем по крикету между сборными Англии и Индии, который транслировали по телевизору. Только проходивший мимо Бхарат Тандел заинтересовался боевиками, бегущими к дороге.

– Кто вы такие и куда направляетесь?

В ответ он услышал крик:

– Отвали, нервы и так на пределе!

Час спустя автоматные очереди и взрывы взбудоражили город.

1
Джаду гар (дом магии)

Фостин Мартис хотел умереть ярко. Но старший официант, проработавший в этой гостинице более двух десятилетий, не мог найти подходящее время, чтобы обсудить это со своей болтливой дочерью Флоренс, которой исполнился двадцать один год. По дороге в отель Флоренс обожала разговаривать с ним, и обычно Фостин с радостью слушал ее. Недавно он нашел ей работу в «Тадж-Махале», но очень часто их смены не совпадали. Даже когда им удавалось согласовать график, они редко встречались, загруженные своими обязанностями.

Обычно по утрам черноволосой Флоренс приходилось прижиматься к спине отца, который несся на своем мотоцикле по северо-восточным окраинам города. Припарковав мотоцикл, они спускались к пригородным поездам. Девушка сидела, напевая любовный мотивчик, пока отец стоял, зажатый со всех сторон другими пассажирами в жарком вагоне.

На станции Чатрапати Шиваджи, одной из самых оживленных железнодорожных станций Индии, они остановились под старыми часами, оставшимися еще с викторианской эпохи, чтобы сверить время, прежде чем начать пробиваться через толпу туда, где можно сесть на автобус до Колабы. Они вышли возле Королевского кинотеатра, и Флоренс, высокая и худая, словно цапля, прошла мимо Бомбейского яхт-клуба, куда можно было попасть только по приглашению. Из клуба пахло черствым хлебом и лимонным пирогом. Наконец они оказались в сердце туристического Мумбаи. Перед ними возвышалась гостиница «Тадж-Махал», словно огромный песчаный замок.

На входе для персонала сорокасемилетний Фостин получил пропуск, а его дочь, которая проработала всего лишь три недели и числилась на испытательном сроке, отметилась о приходе на работу, сделав запись в специальной книге. Поцеловав отца на прощание, она отправилась на третий этаж в Центр обработки и передачи данных, откуда велся контроль за всеми отелями сети. Фостин спустился в подвал и надел белый пиджак и черные брюки, прежде чем подняться на второй этаж в кафе, где гости завтракали и пили чай.

Теперь он сможет пообщаться с дочерью лишь вечером, примерно в девять часов, в кафе «Пальма», просторной оранжерее, которая примыкала к кафе «Морское». Флоренс нравилось сидеть там во время перерыва, любуясь толпами туристов, гуляющих вокруг ярко освещенных Ворот Индии, пока местные повара угощали ее кофейным мороженым.

Фостин уже несколько дней думал о смерти, но Флоренс не хотела слушать его «слезливые разговоры». Эта мысль пришла к нему после того, как они с женой отметили двадцать два года совместной жизни, бронзовую свадьбу. Фостин подарил жене мангалу сутру[2]2
  Мангала сутра (буквально: счастливая нить) – нитка бус, символизирующая счастливый союз, которую дает невесте жених и которую та носит до самой смерти.


[Закрыть], золотые бусы на желтой нити, а также золотисто-зеленое шелковое сари. Флоренс отец подарил пару легких белых парусиновых туфель, которые она тут же обула. А шестнадцатилетнему сыну Флойду он пообещал привезти что-то особенное вечером.

Этот отель являлся частью жизни Фостина уже многие годы. Сам Фостин был христианином родом из штата Керала. Он начал работать в гостинице еще в те времена, когда город называли Бомбей. Это название городу в шестнадцатом столетии дали португальские переселенцы, которым понравилась местная удобная гавань. Вид на гавань открывался из многочисленных баров и ресторанов отеля, а также из лучших номеров, ночь в которых могла стоить до пяти тысяч фунтов стерлингов.

Фостин начал работу в отеле с обслуживания номеров и трудился на этой должности, пока в 1995 году город не переименовали в Мумбаи – с подачи «Шив сены», местной партии, поддерживаемой простыми людьми. Эта партия выступала против мигрантов и мусульман, превратив обычный шовинизм в политический капитал. Вскоре Фостин стал официантом, а позднее старшим официантом в недавно открывшемся кафе «Морское», в котором так удобно назначать свидания и уединяться с любимыми. Там ему платили за то, что он исполнял любые прихоти клиентов. По этой причине, когда его не станет, его будет оплакивать множество замечательных людей. Теперь ему следовало заставить Флоренс это понять.

Вторник, 25 ноября 2008 года, 21:00 – отдел покупок

Такой великолепный отель, как «Тадж-Махал», был подобен галеону, заключенному в бутылку. Это был закрытый мирок, попав в который богачи оставались там навсегда. Он включал Дворец – собственно сам отель, который имел подковообразную форму. Это было пятиэтажное здание, к которому позже прибавили еще один этаж. В 1973 году к нему пристроили Башню. Вы приехали с юга Франции и хотите булочку? Тогда загляните в булочную, что в южной части Дворца. Вернулись из Пакистана и хотите найти книгу по гандхарской скульптуре? Спросите коридорного, и он отведет вас в книжный магазинчик «Наланда», что возле Башни. К вашим услугам мануальный терапевт, а если хотите заняться пилатесом, подходите к бассейну. Депиляцию и чистку желудка можно сделать прямо у вас в номере. На последнем этаже Дворца, где расположены самые дорогие номера, целые команды ливрейных слуг готовы исполнить любой каприз.

Отель был замечательным творением, задуманным в тот изящный век, когда его серо-белый базальтовый фасад появлялся первым на горизонте, если вы плыли в Индию на каком-нибудь лайнере. Богатое разнообразие изящных балконов и эркеров с чудесными розовыми куполами и центральным монументальным сводом производило неизгладимое впечатление. Гостиница блистала под южным солнцем более сотни лет. Ее называли «джаду гаром» Мумбаи – домом магии.

В старину, когда к городу приближались пассажирские корабли, в отеле звучали колокольчики, сообщая служащим, что скоро им придется заняться богатыми путешественниками, с которыми следовало обращаться как с богами, согласно заветам основателя отеля, промышленника и филантропа парса Джамшеджи Таты. Он хотел построить отель, который был бы направлен в будущее, чтобы все забыли об ужасных годах девятнадцатого века, когда в Бомбее свирепствовала чума. Теперь новые кадры вроде Флоренс Мартис получали визитки, которые они вешали на нагрудный карман, чем выражали уважение Тате.

Работа в отеле была прекрасно организована, и за ее исполнением следил шеф-повар Хемант Оберои. Это был невысокий полный, но подтянутый мужчина с темными усами, в которых просматривались редкие седые нити, и высоким лбом, который часто блестел от пота, когда кухня работала в полную силу. Оберои управлял хозяйством из маленькой каморки, которую называл своим адда (убежищем), где можно было найти более двух десятков статуй бога Ганеши, разнообразные флаги и надписи с цитатами известных поваров мира. Каморка находилась на втором этаже Дворца в хозяйственном отделе. На стене висела дощечка со словами: «Боже, благослови мою маленькую кухню и тех, кто войдет в нее, и пусть они обретут тут лишь радость, мир и счастье».

Подготовка к новому рабочему дню начиналась накануне вечером, когда заканчивалась дневная смена Фостина Мартиса. Оберои проверял, имеется ли у них достаточно скоропортящихся продуктов, которые хранились в больших холодильниках. Этих продуктов должно было хватить на обед и ужин: язык для гриля, устрицы для гурманов и жирный тунец, который ежедневно привозили с Мальдивских островов, для суши. Мясо и птицу поставляли более двадцати компаний, к которым можно было обратиться в любое время, если вдруг возникала опасность, что чего-то может не хватить.

Если вы хотите предлагать гостям свежие блюда мировой кухни в городе, где температура иногда достигает тридцати восьми градусов по Цельсию, а влажность – восьмидесяти процентов, то вам придется принимать особые меры. Рефрижераторы с мясными продуктами, фургоны со сладким манго с побережья Ратнагири и головками сыра из города Калимпонг постоянно подъезжали к отелю. Повсюду сновали велорикши и работники с тачками, подвозя с местных рынков фрукты, орехи и растения, а также различные специи и смеси. Ящики с продуктами сортировали вручную. Цыплята и ягнята отправлялись на бойню на втором этаже Дворца, колбасные изделия относили в холодильники. Всего должно было быть в достатке.

К полуночи накануне 26 ноября, когда спящие вороны на деревьях возле отеля издали напоминали костяшки домино, Оберои все еще работал. В отеле как раз шел сезон свадеб, и он знал, что завтра все рестораны и бары отеля будут полны гостей во время завтрака, обеда и ужина. Его кухням придется приготовить тысячи блюд, на что потребуется сто килограммов риса, двадцать тысяч яиц, двести килограммов креветок, которых надо еще почистить, сотни свежих кокосов, двести килограммов муки и шесть грузовиков с овощами и фруктами. Позже придется выстирать тридцать тысяч скатертей, на что уйдет почти пятьсот литров моющих средств. Усталый Оберои начал расписываться на ящиках с продуктами.

Среда, 26 ноября 2008 года, 04:00 – кухни

Оберои поздно лег спать, а работа на кухнях началась рано. Пока богатые гости мирно спали на египетских хлопковых простынях, на кухнях закипела работа. В пекарне, в которой трудились в основном женщины, руки всего персонала были по локоть в муке, соли и дрожжах, которые наполняли воздух специфической смесью ароматов. Вскоре хромированные подносы у двери были уставлены липкими произведениями пекарского искусства.

К пяти утра в кухнях поднялся шум, когда туда пришли повара, их помощники и ученики, соусье и посудомойки. К шести утра и в кладовой стало шумно. Зелень мыли и резали, пронося в главную кухню, где уже корпели над соусами, подливками и соками. В городе с самым активным рынком недвижимости в мире, где, согласно последнему исследованию издательства «Блумберг», человеку с жалованьем, которое он получал в отеле, понадобилось бы 308 лет, чтобы скопить на квартирку среднего класса в южном Мумбаи, гостиница расселяла сотрудников в недорогих многоэтажках, расположенных неподалеку от «Тадж-Махала», включая ветхое четырехэтажное здание для холостяков «Аббас Мэншнс», приютившееся у южного крыла Дворца. Женщины жили в расположенном рядом «Роузмаунт Корт».

До самого утра Оберои ходил по кухням с ложкой в нагрудном кармане, пробуя блюда, которые проносили мимо, возвращая их с криком:

– Не так, как описано в меню!

Более двух десятилетий шеф-повар, приехавший из пенджабской глуши на границе с Пакистаном, превращал воспоминания детства о местных блюдах в международные новинки. Главным кушаньем в «Масала Крафт», индийском ресторане на первом этаже возле мраморного прохода, соединявшего холл Башни с Дворцом, был цыпленок, целиком маринованный в специях и обжаренный в тандыре[3]3
  Тандыр – печь-жаровня, мангал особого вида для приготовления пищи у народов Азии.


[Закрыть].

Когда Оберои, сын начальника станции, начал путешествовать, коллекционирование стало для него страстью. Обычное блюдо в каком-нибудь междугороднем поезде могло вдохновить его на создание невероятного кулинарного шедевра. Шло время, и Оберои становился все амбициознее. Первое блюдо японской кухни подали в «Васаби», японском ресторане на втором этаже Дворца, в 2001 году, после встречи Оберои с известным американским шеф-поваром Масахару Моримото. Он также открыл «Сук», ресторан с ливанской тематикой, на последнем этаже Башни, посетив перед этим Средний Восток. Пол Бокуз, великий французский мастер nouvelle cuisine[4]4
  Nouvelle cuisine (фр. новая кухня) – подход к приготовлению и представлению пищи во французской кулинарной традиции.


[Закрыть], натолкнул его на мысль открыть «Зодиак Грилл», чтобы привлечь мумбайских богачей, которые могли платить заоблачные суммы за обед.

Оберои жил ради кулинарии. За его кабинетом всегда была расстелена свежая постель на тот случай, если работа задержит его до поздней ночи. Его жена, которая жила за углом, жаловалась, что редко видит его дома. Своим примером он воодушевлял весь коллектив из двухсот человек. В столовой для поваров висела фотография, где были запечатлены все шеф-повара отеля. Они стояли полукругом, улыбаясь и держа в руках свои орудия труда: нож, перцемолку, лопатку и помидор.

– Мы остаемся здесь благодаря семье Тата, – замечал Оберои, намекая на семью, которая до сих пор владела отелем. – Мы определенно делаем это не ради денег.

Менеджер в ресторане отеля зарабатывал триста фунтов в месяц. Любой из конкурентов с радостью согласился бы платить ему вдвое больше.

К шести утра в «Аббас Мэншнс» ночная смена отеля как раз ложилась спать, а утренняя вставала. Двадцатисемилетний Амит Пешаве, менеджер круглосуточной гостиничной кофейни «Шамиана», натянул на голову простыню в тщетной попытке приглушить шум. В это время года ему требовалось время, чтобы привыкнуть к утренней прохладе. Сегодня он чувствовал себя истощенным. Он стал менеджером кофейни, а также кафе «Аквариус», расположенного возле бассейна, всего несколько недель назад. «Шамиана» находилась на первом этаже в коридоре, который соединял холл Башни с бассейном и дворцовыми садами. Обычно тут толпилось множество любителей выпить и людей, страдающих бессонницей. Все знали, что работать в этом кафе сложнее всего.

Сегодня Амиту надо было закончить отчет о фестивале итальянской кухни, который проходил в его кафе на минувших выходных. Он засиделся до двух часов ночи, но так и не написал его. Последняя пара дней выдалась очень тяжелой, поскольку Оберои также велел ему присматривать за Сабиной Саикиа, печально известным и привередливым ресторанным критиком, которая как раз изучала прелести отеля. Она вела себя грубо и требовала много внимания, но Амит относился к этому спокойно.

– Осталось всего два дня, – говорил себе Амит, переворачиваясь на другой бок.

Он с нетерпением ждал пятницы, первого выходного дня с тех пор, как его повысили. Возможно, он поедет на мотоцикле на север, на пляж Джуу, сыграет партию в снукер или пойдет глазеть на девушек возле классного ресторана «Пицца у пляжа».

Когда Амит пришел работать в «Тадж-Махал» семь лет назад, то сначала попал в команду Фостина Мартиса в кафе «Морское». Старик заставлял его бегать с полными подносами, «чтобы посмотреть, как быстро я уроню их». К 2006 году Амит стал начальником Фостина.

– Но это было нормально. У меня же есть высшее образование, а у него нет.

Амит снова задремал. Когда он проснулся, то понял, что опоздал. Он вскочил, быстро принял душ и поспешил на работу. Надевая черный менеджерский костюм, он нащупал в нагрудном кармане карточку с записанными на ней ценностями отеля «Тадж-Махал»: «Используй талант и оттачивай мастерство, чтобы повышать стандарты совершенства в искусстве гостеприимства». Каждый день он собирал официантов, чтобы напомнить им об этом завете. Это была одна из первых вещей, которые Амит запомнил, начав работать в отеле. Нужно было выучить наизусть все правила и заветы отеля. Все остальное приложится. Карточки с заветами сильно изменились с тех пор, как Фостин пришел работать в гостиницу. Теперь они включали амбициозные финансовые цели семейства, напоминая каждому, как один отель превратился в мировую империю из 112 гостиниц в двенадцати странах, включающих 13 629 номеров. Ожидалось, что к 2016 году их сеть будет иметь годовой оборот в два миллиарда долларов, или 650 миллионов фунтов стерлингов.

Когда он подошел к «Шамиане», похожей снаружи на индийский свадебный шатер с прозрачными потолочными занавесками и мерцающими лампочками, в ней яблоку негде было упасть. Старший официант Рехматулла Шаукатали, который работал в «Тадж-Махале» так долго, что некоторые звали его «фамильной реликвией», носился по залу. Амит поздоровался с ним и помощником шеф-повара Борисом Рего, который работал на демонстрационной кухне. Отец Рего был самым известным шеф-поваром Гоа. Он преподавал кулинарное мастерство в семидесятые годы. Тогда же он подружился с Оберои. Амит называл младшего Рего неутомимым. Улыбчивый повар попытался перекричать стоявший в кафе гам: