Текст книги "Ускользающее пламя"

Седовласый мужчина средних лет с добрыми серыми глазами подошел поближе. Мельком взглянув на его руки, Серинис поняла: он только что работал в саду, готовясь к приближающейся зиме. Видимо, он старательно мыл руки, но не почистил ногти и не отскоблил жесткие мозоли, в которые въелась земля. Поношенный жилет священника был застегнут не на все пуговицы, галстук сбился набок, щеки и подбородок поросли щетиной. Весь его внешний облик свидетельствовал о том, что он явился по вызову поспешно, а еще о том, что он с трудом сводит концы с концами. Но, несмотря на плачевный вид служителя церкви, Серинис не стеснялась его, угадывая в нем добрую и отзывчивую душу.

– Вы мисс Кендолл? – осведомился он с любезной улыбкой.

– Да, сэр.

– Вы вступаете в брак по доброй воле, без принуждения? Вопрос оказался неожиданным, и Серинис удивленно взглянула на Бо. Он успокаивающим жестом пожал ей руку.

– Мистер Кармайкл обычно не утруждает себя формальностями, дорогая, но ради спокойствия собственной совести, он должен убедиться, что обе стороны добровольно пришли к решению заключить брак. Вы действительно выходите за меня замуж по своей воле?

Вопрос задал Бо, но Серинис перевела взгляд на священника и негромко ответила:

– Да, сэр.

Тепло руки Бо вытеснило холодок, охвативший Серинис всего несколько минут назад по пути на палубу. Их пальцы переплелись.

– Возлюбленные братья, мы собрались здесь, пред лицом Господа, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…

Глава 5

Неотрывно глядя в глаза Серинис, Бо произнес слова, соединяющие их:

– Я беру тебя в жены, Серинис Эдлин Кендолл… Негромкие слова эхом отозвались в сердце Серинис. Ее глубоко тронуло обещание Бо любить ее, почитать и лелеять. Всем своим существом она желала, чтобы эти слова обрели для него истинный смысл, и искренне надеялась: он произнес их не просто потому, что так требовала церемония. С затуманенными глазами она повторила клятву, опустив глаза на сильные гибкие пальцы, сжимающие ее руку.

– Я беру тебя в мужья, Борегар Грант Бирмингем… Спустя несколько минут мистер Кармайкл спросил о кольцах.

Серинис затаила дыхание: она забыла об этой детали церемонии и была уверена, что Бо не предусмотрел ее. Она ожидала услышать от него убедительное оправдание и безгранично удивилась, когда Бо снял со своего мизинца узкое золотое кольцо. Осторожно надев его на палец Серинис, он повторил слова священника:

– Этим кольцом я обручаю тебя…

Старый священник наконец завершил церемонию.

– Сим объявляю вас мужем и женой. – Он кивнул Бо: – А теперь можете поцеловать невесту.

Ему ответил громогласный хор одобрительных голосов:

– Поцелуйте ее, капитан! Покажите нам, как это делается!

Серинис покраснела до корней волос и сжалась в предчувствии холодного отказа. Негромкий возглас изумления вырвался у нее, когда Бо заключил ее в объятия. Подняв руку, он жестом заставил команду замолчать.

– Так и быть, ребята! – весело воскликнул он. – Если вы ждете урока, я преподам его вам, но запомните хорошенько: повторять я не намерен. Учитесь, пока я жив!

Раздался добродушный смех вперемежку с аплодисментами. Бо обнял Серинис. Она неловко потупилась, не зная, что делать со своими руками, и наконец обвила ими шею Бо. По красиво очерченным губам Бо скользнула лукавая усмешка, напомнившая Серинис о том, как он улыбался в детстве, поддразнивая ее. Серинис показалось, что проказливый бесенок выглядывает из-за его плеча, но все мысли вылетели из головы, когда Бо склонился к ней.

– Вам придется вытерпеть мой поцелуй, мадам, – прошептал он, обдавая ее теплым дыханием. – Иначе команда будет разочарована.

Он коснулся губ Серинис нежным обольстительным поцелуем, вызвавшим в глубине ее существа непривычное, необъяснимое наслаждение. Голова вдруг закружилась, а сердце беспорядочно заколотилось в груди. Сила поцелуя стремительно нарастала, волнуя Серинис; язык Бо жадно поглощал сладкий нектар ее губ. Она и вообразить себе не могла, что поцелуй может быть таким страстным, и отдалась его власти. Она не знала, позволительны ли такие вольности, ведь поцелуй стал для нее первым в жизни. Она считала, что команде вовсе незачем видеть его. Но, вспомнив о сделке, она решила, что первый поцелуй с Бо Бирмингемом станет для нее последним, и желание сопротивляться пропало. Если уж ей не суждено изведать иные ласки мужа, придется довольствоваться единственной и сохранить в сердце воспоминания о ней.

Она невольно прильнула к Бо, вызвав бурные возгласы и дружные вздохи всей команды. В этом шуме деликатное покашливание священника прошло почти незамеченным, но Серинис услышала его и опомнилась. Положив ладони на плечи капитана, она слегка оттолкнула ого, отворачиваясь.

– Бо, прошу вас…

Он выпрямился, снова притянул ее к себе и повернулся лицом к матросам. Серинис вспыхнула, оказавшись крепко прижатой к его боку. Даже корсет на китовом усе не стискивал ее так крепко, как рука Бо. Палубу мгновенно огласила какофония свиста, одобрительных криков и громовых рукоплесканий. Бо рассмеялся и отвесил галантный поклон, а Серинис, следуя его примеру, опустилась в глубоком реверансе.

Бо поднял руку, восстанавливая тишину.

– Итак, морские волки, свою порцию зрелищ вы уже получили. А как насчет пары бочонков рома?

Эти слова вызвали такую бурю восторга, что Серинис поморщилась, зажав уши ладонями. Заметив ее жест, Бо добродушно рассмеялся. Двое матросов бросились исполнять его приказ, и вскоре бочки выкатили на палубу, выбили затычки и начали передавать по кругу чарки.

Мистер Кармайкл подготовил брачное свидетельство и терпеливо ждал внимания новобрачных. Бо первым заметил спокойную улыбку священника и подвел молодую жену к столу, за которым расположился святой отец. Он окунул перо в чернильницу и протянул его Бо.

– Капитан, поставьте подпись вот здесь, внизу, – попросил он, указывая Бо на бумаги, лежащие на столе. – Я решил, что понадобятся два экземпляра брачного свидетельства – один для здешней церкви, а второй вы увезете с собой, чтобы предъявить на родине, если кто-нибудь попробует оспорить законность вашего брака.

– Разумеется, – кивнул Бо и оставил на бумаге изящный росчерк.

– А теперь вы, миссис Бирмингем, – обратился священник к Серинис.

Миссис Бирмингем! Серинис затрепетала.

Бо протянул ей перо и вовремя подхватил его, когда оно выскользнуло из дрожащих пальцев новобрачной. Он обнял Серинис за талию и, глядя на побледневшее, как перед обмороком, лицо, прошептал:

– Потерпите еще немного, Серинис.

Стол бешено завертелся перед ее глазами, она со стоном отвернулась и на краткий миг осмелилась прижаться к Бо. Постепенно головокружение отступило, и Серинис выпрямилась, глубоко вздохнула, а затем поставила на бумагах подпись. На белой бумаге она казалась странной, почти нереальной.

Последним на свидетельствах расписался мистер Кармайкл, посыпал невысохшие чернила песком, сдул его и протянул один документ Бо:

– Это вам, капитан.

Подошедший мистер Оукс молча передал капитану два увесистых кошелька, а тот протянул их священнику.

– А это для ваших сирот, Парсон.

Глаза священника внезапно заблестели от слез. Он зашевелил подрагивающими губами, подыскивая слова благодарности, но не сумел выговорить их и усердно закивал. Бо мягким жестом положил руку на плечо священника и повел его к трапу. Они расстались, обменявшись крепким рукопожатием, и Бо вернулся к молодой жене.

Присмотревшись, он с удивлением заметил, что глаза Серинис заволоклись слезами, а между бровями залегла мор. щипка. Бо сделал собственные выводы:

– Вы раскаиваетесь, Серинис? Она покачала головой:

– Нет, что вы, капитан! Просто я ошеломлена тем, что вы сделали для мистера Кармайкла.

Бо не принял похвалу:

– Мой дар едва ли достоин этого человека. Кармайкл с женой посвятили свою жизнь детям-сиротам, приютив в своем доме столько, сколько он смог вместить. Во многом Кармайкл похож на вашего отца: он заботится о детях, облегчает их будущую жизнь, неустанно трудится, чтобы накормить их и вселить в их души хоть немного радости.

Мистер Оукс приблизился со стаканом рома для Бо:

– От души поздравляю вас, капитан. Не все мужчины способны похвастаться такими прелестными женами. Вам можно позавидовать.

«Скорее уж пожалеть», – мысленно возразил Бо. Он попал из огня да в полымя, совершив крайне опрометчивый поступок. Разумеется, его оправдывало стремление спасти друга, но то, что этот друг был женщиной, вызывающей у него неудержимое влечение, все осложняло. Бо утешался лишь одним: теперь, если даже он переступит запретный порог, никто не упрекнет его в совращении невинной девушки.

Выбежав на палубу, Билли Тодд объявил:

– Мистер Моне уже накрыл стол в каюте, сэр! Он постарался на славу!

– Спасибо, Билли. – Бо обернулся к жене: – Не хотите ли отобедать, дорогая?

Серинис с удивлением поняла, что проголодалась, и кивнула.

Бо с улыбкой обратился к помощнику:

– Замените меня на палубе, мистер Оукс. Я буду в каюте, вместе с женой.

Оукс многозначительно подмигнул ему:

– Я понял, сэр.

Серинис направилась в сторону каюты, как вдруг сильные руки мужа подхватили ее.

– Что вы делаете?

– Несу свою молодую жену в каюту, – объяснил Бо со смехом, на который шумно отозвалась вся команда. – Матросы ждут этого зрелища, дорогая.

– Надеюсь, этим их желания исчерпываются, – пробормотала Серинис, в улыбке демонстрируя ямочку на правой щеке и обнимая мужа за шею. Ей нравилось поддразнивать его.

По пути к каюте она чувствовала на своем лице пристальный взгляд Бо. Наконец он не выдержал:

– Похоже, мой поцелуй пришелся вам не по вкусу. Сдерживая свойственное ему лукавство, которое время от времени прорывалось наружу, капитан замаскировал свой вопрос притворной озабоченностью.

– Он был бесподобен, сэр. Никогда прежде меня так не целовали!

– А разве вам уже случалось целоваться? – сухо поинтересовался Бо.

– Видите ли, сэр, ответив на ваш вопрос, я выдам тайну, которую предпочла бы сохранить…

Подойдя к двери каюты, Бо поднял засов, открыл дверь плечом и внес Серинис в каюту.

– Разве можно иметь тайны от собственного мужа? Супружеская близость не допускает никаких секретов.

– А разве мы должны быть настолько близки?

Бо закрыл за собой дверь и усмехнулся, по-прежнему Держа жену на руках. Он едва сдерживал желание вновь поцеловать ее, как на палубе. Вопрос Серинис заинтриговал его. Он понял, что она придала разговору совсем иной смысл.

Близость друзей отличалась от близости супругов как небо от земли. Не удержавшись, Бо задал вертящийся на копчике языка вопрос, надеясь ослабить вдруг возникшее напряжение:

– Вы хотите этого, дорогая?

Серинис поняла, что он имеет в виду, и густо покраснела под его пристальным взглядом. Тем не менее ей удалось сохранить самообладание и ответить ему очередным вопросом.

– Неужели вы передумали расторгать брак, сэр? Бо не знал, сумеет ли честно ответить.

– Это зависит от того, сумеем ли мы ужиться друг с другом.

Серинис понимающе кивнула. Несмотря на свои сокровенные желания, Бо не хотел жертвовать свободой.

– Плавание станет для нас хорошим испытанием, капитан, – надеюсь, мы поладим, обойдясь без союза плоти Поэтому если вы намерены добиваться благосклонности своей жены, помните: необходимое условие для меня – прочный и длительный брак.

Бо вздохнул:

– Этого я и опасался.

– Вы разочарованы, капитан? – с притворной озабоченностью спросила она.

– По-моему, вы отъявленная плутовка, – заявил он ставя Серинис на пол. Боже, сумеет ли он вести себя прилично в предстоящие месяцы? Искушение поцеловать жену не отступало. Бо изнывал от желания приоткрыть нежные, пухлые губы и поцеловать Серинис со всей страстью молодого мужа. Это и тревожило его. Он привык к ласкам шлюх, и ни одну из них ему не хотелось поцеловать – вот почему вспыхнувшее желание оказалось для него в новинку.

Внезапно Бо представил себя одержимым влюбленным, мечтающим о Серинис. Он хотел бы счесть эту мысль возмутительной, но, увы, она оказалась недалека от истины: едва ли можно отрицать, что тело Серинис и ее поцелуи неудержимо манят его.

Взяв жену за руку, он мягко отстранил ее и направился к умывальнику. Ополаскивая руки, он бросил через плечо:

– Свадебный обед ждет нас, мадам. Поспешите, иначе все остынет.

Серинис сняла шаль и неловко застыла у стола, пока Бо снимал сюртук. Он развязал и отшвырнул галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и помог Серинис сесть. Он старался не смотреть на нее. Поцелуй на палубе воспламенил его кровь, и Бо понимал: бороться с неутоленным влечением теперь станет вдвойне труднее.

Усевшись напротив Серинис, Бо откупорил вино и наполнил два бокала, пока она, как подобало жене, разложила по тарелкам рыбу, тушенную в белом вине. Оба ели в молчании, думая каждый о своем. Еще недавно Серинис трепетала от восторга при мысли, что ей когда-нибудь посчастливится лечь с Бо в постель, став его женой, но теперь она опасалась, что Бо вполне способен удовлетворить свою прихоть, а затем забыть о ней, как о никчемной вещи.

А Бо в это время размышлял о клятвах, которыми они только что обменялись. Она вернулась в его жизнь несколько дней назад. Разве можно с уверенностью утверждать, что он готов связать с ней судьбу навсегда? Ему требуется время, чтобы поближе узнать Серинис, да и ей самой не мешает получше познакомиться с ним.

Серинис не терпелось услышать новости из Южной Каролины, и хотя Бо покинул родину несколько месяцев назад, он мог поведать немало интересного.

– Вы помните мистера Даунса, который часто приходил в школу и жаловался на мальчишек, бегающих по его саду? Как вы думаете, он еще жив?

– Да, и теперь грядки в саду топчут его собственные внуки. – Бо усмехнулся. – К ним старик относится гораздо снисходительнее.

Я всегда считала его сварливым, но, похоже, ошибалась. Наверное, и я разозлилась бы, увидев, что кто-то уничтожил плоды моего кропотливого труда. Хорошо бы повидаться с мистером Даунсом, вспомнить о доме и школе отца…

– Когда приплывем в Чарлстон, то навестим его, – пообещал Бо.

Серинис печально улыбнулась:

– Я не прочь, Бо. У меня сохранилось столько воспоминаний нашего детства… вернее, моего детства и вашей юности – ведь вы старше меня на восемь лет.

– Ваш приезд ошеломит соседей. Они наверняка уверены, что вы по-прежнему остались долговязой большеглазой девчонкой с косичками.

– Прошу вас, Бо, не напоминайте о том, какой я была дурнушкой! – смущенно засмеялась Серинис.

– Ошибаетесь, мадам, я запомнил вас на редкость миловидной девчушкой. Иначе вы не превратились бы с годами в грациозного лебедя.

– Не надо, прошу вас! – со смехом взмолилась она. – Не пробуждайте во мне тщеславие изысканной лестью!

Усмехнувшись, Бо вновь наполнил ее бокал.

– Вы считаете, что я обманываю вас?

– Я знаю, вы не лжец, Бо. Я хорошо помню, сколько раз вы говорили моему отцу правду, не боясь сурового наказания. Надеюсь, вы и в зрелости остались честным человеком. Папа так боялся, что когда-нибудь ретивый жеребец, на котором вы любили скакать, сбросит вас! Он пользовался любым предлогом, чтобы оставить вас в школе после уроков.

– Бедняга жеребец вскоре ослеп, должно быть, повредил глаз в зарослях терновника, и отцу пришлось пристрелить его. Временами он становился дьявольски упрям и не желал возить седока.

– Один случай я помню особенно ясно. До сих пор слышу, как вы отвечаете моему отцу, что его опасения оправданны.

– Так оно и было, но я вознамерился подчинить себе жеребца и при этом чуть не погиб.

– Я рада, что вы уцелели, – пробормотала Серинис. О таком нежном взгляде и ласковой улыбке мужчина мог только мечтать! Бо удивлялся себе: неужели он действительно взял ее в жены и тут же решил расстаться с ней?

Покончив с трапезой, Бо достал из шкафа рабочие брюки и начал расстегивать парадные, которые были на нем.

– Если вы считаете неприличным смотреть на переодевающегося мужчину, можете отвернуться. Мне необходимо вернуться на палубу, и я не желаю покидать каюту каждый раз, когда мне требуется переодеть штаны.

Серинис с невозмутимым видом повернулась к нему спиной.

– Вы сердитесь потому, что я отвергла предложенную вами близость? Или у вас вошло в привычку срывать злость на женщинах?

Бо рассмеялся. Осознав, что в присутствии жены его низменные инстинкты становятся почти неукротимыми, он пребывал не в лучшем расположении духа.

– Если вы намерены пробыть моей женой в течение нескольких месяцев, дорогая, вам придется привыкнуть к моей брани. У моряков что на уме, то и на языке.

– Стало быть, вы собираетесь обучить меня матросскому жаргону? – Закусив нижнюю губу, Серинис ждала ответа. В детстве она часто поддразнивала Бо, не смогла удержаться и сейчас.

Внимательно разглядывая застывшую фигурку молодой жены, Бо продолжал раздеваться. Конечно, она и представления не имела, какую боль причиняла ему необходимость держать себя в узде. Впрочем, Бо считал, что даже если Серинис узнает правду, это ему не поможет.

– Я хотел бы посвятить вас в тайны гораздо более приятного времяпрепровождения. Но поскольку вы к этому не расположены, будьте готовы к тому, что в вашем присутствии я cтaнy раздражительным и вспыльчивым. Мужчина не в состоянии смотреть на красивую женщину, не представляя ее обнаженной в своих объятиях, поэтому я не удивляюсь собственным мыслям и чувствам. Они не покидают меня с тех пор, как вы впервые появились в этой каюте.

– Вернее, с тех пор, как вы купали меня? – уточнила Серинис.

У Бо от изумления отвисла челюсть. Серинис не сводила глаз со стены, но он чувствовал, что ей хочется обернуться.

– Откуда вы узнали?..

– Я увидела прилипший к ванне волос, очень похожий на мой.

Застегивая брюки, Бо приблизился к ней.

– Я не мог поступить иначе, Серинис. Вы продрогли до костей, вам грозила смерть. Совсем недавно я видел, как человек замерз до смерти, возвращаясь на корабль после краткого отпуска. Вы были такой холодной, я боялся потерять вас…

– Мне уже можно обернуться? – Да.

Серинис повернулась к нему лицом и мгновенно вспыхнула. Румянец залил ее от шеи до макушки. Торс Бо был обнажен, и при виде широких сильных плеч и крепкой мускулистой груди Серинис затаила дыхание.

– Вы не одеты… – пробормотала она, сконфуженная зрелищем мужской грации и красоты.

Бо с любопытством поднял бровь:

– Неужели вам еще ни разу не доводилось видеть мужчину без рубашки?

– Только в детстве я видела полураздетым отца. – Серинис отвела взгляд.

– Посмотрите на меня, Серинис. – Она отрицательно покачала головой. Бо взял ладонь Серинис и прижал к своей груди. – Видите? Я – существо из плоти и крови, и в том, чтобы смотреть на меня, нет ничего постыдного.

Она робко подняла голову и взглянула в ярко-синие глаза Бо. Казалось, они светились огнем. В душе Серинис тоже вспыхнуло пламя.

– Пока я жила в Англии, мне редко случалось видеться с мужчинами, В доме миссис Уинтроп, кроме нас с ней, жили только слуги, но они были всегда благопристойно одеты в ливреи. Как видите, сэр, для меня полуобнаженный мужчина – непривычное зрелище, – робко пробормотала она. – Но если хотите знать мое мнение, я уверена, вы само совершенство.

Бо усмехнулся:

– Вот как? Не ожидал столь лестного комплимента.

– Это правда, – со вздохом заверила Серинис, и ее губы дрогнули в обольстительной улыбке.

Бо передвинул ее ладонь выше, задел плоский сосок, а затем медленно потянул ее вниз, к поясу брюк, наблюдая, как глаза Серинис затуманиваются. Неужели от пробуждающегося желания? Он придвинулся ближе и коснулся губами ее рта. Ее губы приоткрылись, охотно встречая его. Второго приглашения ему не требовалось. Внезапно она оказалась в его крепких объятиях. Упиваясь вкусом ее губ, Бо на ощупь расстегнул ее платье на спине. Со свистящим шорохом платье соскользнуло с плеч Серинис до талии. Слегка прикрытая легкой тканью грудь Серинис вздымалась над корсетом. Он невольно вспомнил о тех минутах, когда поспешно освобождал ее от мокрой одежды. Тогда он был слишком встревожен, чтобы по достоинству оценить ее женственные формы. Только позднее, убедившись, что Серинис выживет, Бо позволил себе представить, как влажное белье облегало восхитительную грудь и гибкую талию, и эти воспоминания пробудили в нем жгучее желание. Так случилось и на этот раз.

Бо улыбнулся, глядя в темные глаза Серинис, в которых настороженность смешалась с робостью и неуверенностью Под его пылающим взглядом она попыталась прикрыть грудь ладонями, но Бо отрицательно покачал головой.

– Дай мне посмотреть на тебя, – мягко попросил он, взяв ее за руки. Он покрыл их быстрыми поцелуями от запястья до плеча. Серинис вздохнула. Опаляя дыханием ее шелковистую кожу, он достиг соблазнительных округлостей, дерзко приподнимающих кружевное белье. Веки Серинис затрепетали, когда он осыпал жаркими поцелуями прелестные холмы, подступая все ближе к затвердевшим бутонам, но благоразумно избегая их. Наконец он опять прильнул к ее губам, не встретив ни признака сопротивления. Чувственные поцелуи сыпались градом, он ласкал ее губы языком, проникал в рот вес глубже, завораживая Серинис, требуя ее ответа…

Серинис таяла в объятиях Бо, но ее сердце заколотилось еще быстрее, когда над кромкой кружева показался краешек нежно-розового кружка. Очарованный его нежностью, Бо коснулся бархатистой поверхности кончиками пальцев и продолжал гладить, неуклонно спускаясь ниже. Серинис издала судорожный вздох, розовый бутон возник из-под покрова ткани, а большой палец Бо дотронулся до него.

Муж блаженно вздохнул и опустил голову. Серинис внезапно ахнула, почувствовав, как его губы завладели ее соском. Жаркая истома охватила грудь, с губ сорвался приглушенный стон. Запрокинув голову, она всецело отдалась чувственному наслаждению, смутно ощущая, как Бо расшнуровал и снял с нее корсет, а затем и нижнюю юбку.

Распущенные волосы рассыпались по ее плечам. Его пальцы погрузились в этот шелковистый водопад, рука потянулась к поясу ее панталон. Просунув под него ладонь, он провел ею по обнаженным ягодицам, наслаждаясь их упругостью и полнотой. Серинис захотелось крепко прижаться к его животу. Вдруг Бо подхватил ее на руки, в три шага достиг койки и уложил жену. Избавив ее от оставшейся одежды, он выпрямился, снимая брюки и даже не пытаясь отвернуться. Серинис не успела испугаться: не прошло и минуты, как он вытянулся рядом с ней, целуя ее лицо и грудь, гладя талию и бедра.

– Я хочу тебя, – хрипло пробормотал он, скользнув ладонью между се ног.

Изумленная этим вторжением, Серинис попыталась отстраниться, но ласковыми словами и нежными поцелуями он уговорил ее расслабиться и открыться его ищущей руке. С бесконечной нежностью он проникал в самые сокровенные уголки женской плоти, и вскоре Серинис замерла в экстазе. Пламя вспыхнуло в глубине ее существа и начало расходиться по телу волнами, заставляя извиваться в блаженном изнеможении.

Повернувшись на бок, лицом к Бо, Серинис положила ногу на его бедро, отвечая на страстные поцелуи. Позабыв про стыд, она принялась целовать мускулистую грудь мужа. Ее пальцы робко дразнили маленькие плоские соски, перебирали короткие пружинистые волосы. Не прошло и минуты, как Бо поймал ее руку и повлек ее вниз, к вздыбленной плоти, вызвав у Серинис изумленный возглас. Он настойчиво шептал ей на ухо сладкозвучные слова, осыпал лицо поцелуями, и она робко подчинилась его уговорам. Дрожь наслаждения, пробежавшая по телу мужа, передалась Серинис, и она постепенно осмелела, удовлетворяя собственное любопытство и вознося Бо на вершины, где ему еще не доводилось бывать. Неужели именно этим отличается любовь жены от ласк продажных женщин?

Неожиданный и настойчивый стук в дверь заставил Серинис ахнуть, а Бо – раздраженно застонать. Проведя ладонью по лбу, он молча проклял болвана, который осмелился помешать им в самый интимный момент.

– Ну что там еще? – рявкнул он, приподнимаясь на локте и свирепо глядя на дверь.

– Простите, капитан, – послышался из-за двери сокрушенный голос Билли Тодда. – Мистер Оукс прислал меня сообщить вам, что сюда явился член магистрата, чтобы проверить ваши бумаги. Он заявляет, что пока вы не уладите спор с мистером Уинтропом, за «Смельчаком» будут следить в оба.

Бо изувечил бы Алистера Уинтропа, попадись он ему под руку. . – Сейчас я принесу бумаги.

Серинис укрылась одеялом. Испустив тяжкий вздох, Бо сбросил длинные ноги с койки и сел. Какая досада, что их прервали в ту минуту, когда они уже оказались на пороге блаженства!

Обернувшись к Серинис, он поцеловал ее с неутихающим пылом.

– Подожди меня здесь, – прошептал он и улыбнулся. – Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Серинис всматривалась в его лицо, не зная, что сказать. Стук в дверь не просто напугал ее – она вдруг поняла, что чуть не отдалась Бо. Между тем он ничего не пообещал ей и, несмотря на заключенный брак, наверняка собирался потребовать свободы после возвращения на родину. «Держи его на расстоянии, – попыталась она внушить себе, – тогда тебе не придется беспокоиться о последствиях».

Забыв о смущении, Серинис наблюдала за одевающимся мужем. Если брак не сулит ей ничего, кроме минут наслаждения, может, надо ловить каждую из них? Увы, за спиной Бо закрылась дверь.