Текст книги "Волшебный поцелуй"

Глава 2

Чарлстон изобиловал маленькими элегантными магазинчиками; их число и процветание, как и обилие предлагаемых товаров, лишний раз подтверждало статус города как самого важного и часто посещаемого порта на востоке континента. К тому же город был красив сам по себе: ухоженный, зеленый, с мощеными улицами и нарядными особняками. Здесь правил дух предпринимательства и заразительного веселья.

Офис корабельной компании Джеффри Бирмингема располагался недалеко от пристани: отсюда можно было наблюдать, как все новые суда заходят в порт для разгрузки и погрузки. Контейнеры с грузом доставлялись шестерками лошадей. Шум, гам, крики, но за всем этим чувствовался нерушимый порядок. Именно здесь экипаж, в котором супруги Бирмингем прибыли в Чарлстон, сделал свою первую остановку: Джеффри должен был зайти в контору, чтобы передать бухгалтеру недавно просмотренные гроссбухи.

– Я ненадолго, моя радость, – заверил он жену, с чувством пожав ее руку, и, соскочив со ступеньки черного ландо, поспешил к трехэтажному кирпичному зданию.

Рейлин наблюдала из окна экипажа, как ее высокий, с иголочки одетый муж проходит мимо рабочих, обмениваясь с ними приветствиями и шутками. Джеффри явно пользовался любовью и уважением своих работников. Отвечая шуткой на шутку, он неизменно находил остроумный, но беззлобный ответ, издалека махал рукой тем, кто его заметил, и, остановившись поболтать с рабочим средних лет, даже обменялся с ним дружеским рукопожатием.

С довольной улыбкой Рейлин откинулась на спинку сиденья. Ей было приятно, что мужа почитают и любят. Но стоило ей, опустив веки, откинуть голову на удобный, обтянутый кожей валик, как перед ее глазами всплыли воспоминания сегодняшнего утра. К настоящему моменту Рейлин уже постигла одну несомненную истину: выбор, сделанный ею, принес ей огромное удовлетворение. То, что последовало за их соединением, только укрепило Рейлин в ее выводах: даже такие обыденные вещи, как принятие ванны и одевание, приобретают весьма привлекательные черты и дарят немало удовольствия, если в них принимает участие дерзкий и изобретательный партнер. В самом деле, кто бы мог догадаться, что обыкновенное растирание льняным полотенцем может быть таким возбуждающим, а шлепки по обнаженному заду тем же льняным полотенцем можно превратить в часть любовной игры? Правда, ей еще предстояло набраться опыта и разучить правила этих на первый взгляд довольно грубоватых затей. Когда она решила взять реванш и шлепнула Джеффри, то на ягодицах у него появилось красное пятно и он даже вскрикнул от боли. Рейлин, извинившись, стала гладить его и дуть на больное место, что привело к поцелуям и новым, иного рода ласкам…

Итак, Рейлин чувствовала себя счастливой и довольной так, как в медовый месяц может чувствовать себя молодая жена, обожаемая влюбленным мужем.

С первого дня знакомства она испытывала влечение к Джеффри, и чем дольше они жили под одной крышей, тем притягательнее становился для нее этот мужчина. До сегодняшнего утра она и представить себе не могла, насколько крепко может он привязать ее к себе. Приходилось признать, что она способна противостоять физическому влечению ничуть не лучше, чем Нелл или иная из ее потенциальных соперниц, что некогда стремились заполучить Джеффри в мужья. Что делать с этим, Рейлин пока не знала. Впрочем, она никогда не тешила себя мыслью, что является единственной женщиной в округе, которой Джеффри небезразличен, – он был слишком хорош собой, чтобы не действовать на представительниц прекрасного пола как магнит. Просто ей повезло больше, чем другим: Джеффри сам остановил свой выбор на ней, и в этом состояла ее удача.

С любопытством выглянув наружу, Рейлин заметила, что неподалеку взад-вперед прогуливается незнакомый ей мужчина неопрятного вида. Она не сразу узнала его, и в этом состояла ее ошибка, ибо, будь у нее больше наблюдательности, возможно, ей удалось бы броситься на поиски мужа. Однако, пребывая в приятной расслабленности, Рейлин вновь откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Каково же было ее удивление, когда в окно ландо просунул голову не кто иной, как Олни Хайд.

– Надо же, сама миссис Бирмингем, упакованная, словно подарочек ко дню рождения! – Олни стянул с головы кепку, тряхнув буйными, давно не мытыми кудрями. Все с тем же апломбом, что и тогда, в присутствии Густава, он окинул ее похотливым взглядом, задержавшись на том месте, где муслиновое платье натянулось на груди.

Рейлин мысленно поздравила себя с тем, что выбрала платье с почти глухим воротом, иначе она покраснела бы еще больше, чем сейчас. Но если взгляды той же природы, которые бросал на нее Джеффри, вызывали в ней прилив ответных чувств, то на сей раз она порозовела от гнева: беспардонное хамство бродяги возмутило ее до глубины души. Как смеет этот щенок так нагло ее разглядывать! Впрочем, щенок был по меньшей мере лет на пять старше нее, молод и недурен собой. Но Рейлин было с кем сравнивать – Олни она считала всего лишь грязным неотесанным мужланом, представлявшим реальную опасность, особенно с учетом того, что у нее не было иного защитника, кроме пожилого возницы. И все же она не желала показывать страх.

– Олни, какая встреча! Удивительно, как это ты осмеливаешься разгуливать по улицам средь бела дня; я-то думала, ты выползаешь только ночью, а днем прячешься в темных углах. Полагаю, шерифу будет небезынтересно узнать, что ты все еще в городе, тебя разыскивают повсюду, и я непременно сообщу ему, что видела тебя.

– Сделайте одолжение, миссис Бирмингем, расскажите обо мне шерифу Таунсенду, а я, в свою очередь, не премину сообщить мистеру Фридриху, как прекрасно вы выглядите. Знаете ли, он очень сожалеет о том, что я не сделал вас вдовой в тот раз, когда случайно подстрелил вашего муженька. Густав не любит, когда у него отнимают то, что он считает своим, особенно девок, а те, что были у него раньше, не вам чета – аппетитные бабенки, да шик не тот. За вас он готов глотку перегрызть, совсем обезумел, особенно после того как Джеффри прострелил ему руку.

– Случайно, говоришь? Если верить Кингстону, ты специально целился в моего мужа, надеясь его убить. Разве не это тебе велел сделать твой хозяин?

Олни повел дюжими плечами и добродушно усмехнулся:

– Чего тут объяснять? Я хороший стрелок; будь у меня желание убить Бирмингема, прицелился бы пониже, чтобы уж наверняка. Тут ведь еще вот какое интересное дельце вырисовывается: задумай Джеффри просто попугать Фридриха, как я его, он бы точно промахнулся, и уж никак бы не прострелил бедняге плечо. Так что кто кого убить хотел – еще вопрос.

– Мой муж никогда бы не взялся за оружие, если бы не был вынужден защищать себя и свою семью, не в его правилах стрелять в людей только потому, что кто-то ему не понравился. А вот что до тебя, Олни, то я помню, как ты держал дуло пистолета у моего виска и говорил, что прострелишь мне голову, если я не буду делать то, что мне велит Густав.

– Только затем, чтобы вы поняли, кто тут босс. Мистеру Фридриху было страсть как плохо: рука прострелена и все такое, да и доктору Кларенсу нужна была ваша помощь. Так нет, вы набросились на мистера Фридриха, словно ведьма какая-то. – Олни нахмурился и покачал головой, будто так и не мог взять в толк, отчего Рейлин оказалась такой несговорчивой. – Клянусь, мне до сих пор невдомек, что мистер Фридрих в вас нашел: фигурка, положим, ничего и мордашка смазливая, но что до меня, то я предпочитаю женщин с сердцем и… – Тут он приложил ладони к собственной груди и, не отрывая взгляда от соблазнительных выпуклостей под тонким муслином, добавил: – И с грудями большими, как дыни…

– Брось хамить, Олни! Где тебя только воспитывали?

Парень пошловато ухмыльнулся.

– Да, такие леди, как вы, уж конечно, больше интересуются породой, а не тем, что у мужчины в штанах.

Глаза Рейлин гневно вспыхнули. Продолжать в том же духе она не хотела и не могла.

– Ступай своей дорогой, дружок. Сейчас вернется мой муж и покажет тебе, где раки зимуют.

– Вот уж кого я не боюсь, так это того толстосума, за которого ты выскочила, Рейлин. Таких немощных стариков, как он, я могу побороть одной левой. Кроме того, я знаю, как не попасть к нему на крючок. Мои родители, люди простые, оказались здесь, когда решили собрать манатки, да и двинуть сюда из вонючих трущоб. Как решили, так и сделали. Вот я и думаю, может, мои предки жили совсем не так уж далеко от того расфранченного особняка, где, если верить Куперу, ты родилась? Миледи Задери-выше-нос, вот кто ты была совсем недавно. Что тебе известно о настоящей жизни? Вот я живу в этих краях с малолетства и знаю эти болота лучше, чем ты свой лондонский особняк. Я могу передвигаться по протокам и топям быстрей, чем иные по центральной улице нашего города. Захочет меня поймать шериф или твой расфуфыренный муженек – я был да пропал, только меня и видели.

Как раз в этот момент Рейлин краем глаза заметила знакомую фигуру, появившуюся из дверей кирпичного дома.

– Вот тебе и представился шанс показать свою прыть, Олни. Немощный старикан, как ты его назвал, уже идет сюда.

Олни поспешил прочь, но Джеффри, без труда узнав кудрявого блондина, немедленно пустился за ним в погоню.

– Постой! – крикнула Рейлин, выскочив из ландо, но муж ее словно не слышал. Будучи выше и сильнее, чем Олни, он с легкостью настигал его. Расстояние между мужчинами стремительно сокращалось. Рейлин еще раз отчаянно крикнула:

– Джеффри, у него может быть оружие! Немедленно возвращайся!

Как раз в этот момент шестерка лошадей, тащившая повозку с грузом, перегородила Джеффри путь, а к тому времени, как он успел обежать ее сзади, Олни уже куда-то пропал. Сделав несколько неудачных попыток найти беглеца, Джеффри вернулся к экипажу, задержавшись ненадолго возле входа в здание, чтобы поднять и отряхнуть упавшую с головы шляпу. Водрузив ее на голову, он с улыбкой беззаботного повесы сказал жене:

– Совсем как новенькая.

– Твоя шляпа, может, и не пострадала, а вот что я пережила за несколько последних минут! – Рейлин задыхалась от волнения. – Не надо было тебе так меня пугать. Олни уже доказал, что ему ничего не стоит тебя пристрелить. Зачем ты за ним погнался? Чтобы он еще раз попытался тебя убить? Вот бы Густав обрадовался, если бы Олни на этот раз удалось это сделать!

Джеффри прекрасно знал о том, что немец готов заполучить его жену любым способом и не остановится ни перед чем.

– Представляю, как бы обрадовался этот подонок, если бы меня постигла такая печальная участь, но я совсем не намерен позволять Олни себя убивать, по крайней мере в открытой схватке. А вот нанести удар из-за спины – это по его части, тут я бессилен ему противостоять. – Поддерживая жену под руку, Джеффри помог ей сесть в экипаж, пробурчав себе под нос: – Мне просто не по себе делается, оттого что этот негодяй, который чуть не убил меня и угрожал убить тебя, остался на свободе. Тадеуш, – обратился он к вознице в нарядной ливрее, – отвези нас теперь к «Ив кутюр».

– Слушаюсь, мистер Джеффри. Садитесь, и поедем.

Экипаж слегка качнуло, когда Джеффри прыгнул на подножку и уселся рядом с молодой женой, которая тут же охотно подвинулась поближе к нему. Взяв Рейлин за руку, он прижался к ней бедром.

– А теперь, хорошая моя, расскажи, что наболтал тебе этот пройдоха.

Рейлин передала содержание разговора во всех неприглядных подробностях, при этом щеки ее горели от стыда.

– Увидев тебя, он бросился наутек, словно трусливый кролик, – заключила она. – В следующий раз, может, дважды подумает, прежде чем называть тебя стариком. На деле ты оказался куда проворнее, чем этот хвастливый щенок.

– Похоже, Олни не робкого десятка – не больно-то он боится шерифа, если разгуливает по городу средь бела дня. Сдается, этот плут сейчас работает у Густава на посылках: выполняет поручения, пока тот залечивает рану. Кто знает, где может оказаться негодяй через пару недель, но к встрече с ним мы должны быть готовы. Не надо было мне оставлять тебя одну в экипаже. В следующий раз я не сделаю подобной глупости, жена.

Рейлин погладила его по руке, которая, как бы невзначай, легла ей на грудь.

– Я оставалась не одна, Джеффри. Тадеуш был рядом.

– Бог мой, Тадеуш! Он почти вдвое старше меня и спит на ходу. Олни мог схватить тебя и утащить с собой, а Тадеуш бы даже не заметил.

– Я бы чувствовала себя куда спокойнее, – со вздохом согласилась Рейлин, – если бы нашему шерифу удалось упрятать Густава и Олни за решетку лет этак на десять. Спокойнее и за себя, и за тебя, – добавила она шепотом. – Знаешь, милый, этот год стал для меня годом испытаний. Я потеряла родителей одного за другим и чуть было не потеряла тебя. Не знаю, смогла бы я пережить еще и эту потерю. Джеффри, молю тебя, не заставляй меня сходить с ума от тревоги, предоставь поимку Олни шерифу. В конце концов Таунсенд твой друг.

Джеффри в ответ только тихо рассмеялся и, скользнув ладонью по упругой груди жены, опустил руку ей на бедро.

– Ну хватит беспокоиться по пустякам. Обещаю не давать тебе повода волноваться. Отныне и впредь эти два преступника перестают для меня существовать, по крайней мере пока ты со мной.

– А когда меня не будет рядом? Да, Джеффри, насколько я теперь знаю, тебя не так просто сбить с толку, и если ты что-то решил, то не отступишься без серьезных на то оснований. Мне отчего-то не верится, что ты способен не замечать Олни или Густава, даже когда я рядом. Представь, что на один из твоих кораблей напали пираты – ты дашь им отобрать у тебя корабль и завладеть твоим добром? Едва ли. Пожалуй, скорее пустишься за ними в погоню и в бою отвоюешь то, что считаешь своим. Я видела тебя в деле, так что можешь не отпираться!

Джеффри рассмеялся. Рейлин делала весьма далеко идущие выводы на основании одного краткого эпизода, но ее заключения показались ему довольно забавными.

– Так скорее поступил бы мой брат, но не я, любовь моя.

– Я все же продолжаю настаивать на том, что вы с Брендоном имеете больше сходства, чем кажется, Джеффри.

– Откуда тебе это известно? Мы с тобой знаем друг друга всего две недели.

– И тем не менее когда доктор Кларенс вытащил меня из ангара Густава, я сразу поняла, что характером вы с Брендоном очень похожи. Вы оба горели желанием броситься в бой с этими крысами – Густавом и его бандой, несмотря на то что они находились в лучшем положении и численный перевес тоже был за ними. Но вы все равно бы одержали победу с вашей отвагой и бесстрашием.

– Густав еще легко отделался, – пробормотал Джеффри.

– Может, я бы и согласилась с тобой, но подумай, каково жене обнаружить, что ее муж любит воевать не меньше, чем воспетые в балладах кавалеры.

Джеффри недоуменно приподнял бровь.

– Никогда не замечал в себе страсти к сражениям. Наоборот, я всегда считался человеком миролюбивым.

Он повернулся к жене лицом, и Рейлин, заглянув в его зеленые лучистые глаза и погладив по ямочке на щеке, которая появлялась там всякий раз, когда он улыбался, с нежностью сказала:

– Да, Джеффри Бирмингем, ты действительно кажешься спокойным, по крайней мере до тех пор, пока тебя никто не вывел из себя.

– Не спорю, я пришел в ярость, когда тебя похитили. Не могу также отрицать, что моим самым искренним желанием было пресечь всякие попытки повторить нападение, даже если бы сделать это удалось ценой жизни одного из бандитов. Но за это меня трудно винить.

– Ты не так меня понял, Джеффри. Я вовсе не считаю неверным то, что ты решился взять ангар, где меня держали, штурмом.

Джеффри, которого уже давно манили к себе нежные губы жены, не желая больше сдерживаться, склонил голову к ее лицу. Рука Рейлин продолжала лежать поверх его руки, сжимавшей ее грудь, и сверху он накрыл ее своей ладонью. Поцелуй их становился все более страстным и нетерпеливым, выдавая проснувшееся желание.

Рейлин едва не застонала от разочарования, когда Джеффри отстранился, чтобы перевести дыхание.

– Ты не должен меня вот так целовать, когда мы не можем уединиться в спальне, – капризно протянула она. – Посмотри, что наделали со мной твои поцелуи.

– Я знаю здесь неподалеку небольшую гостиницу, где мы могли бы провести часок-другой.

– Ты только дразнишь меня, Джеффри, – надув губки, отчего на щеках ее заиграли очаровательные ямочки, ответила Рейлин.

– И все же, – продолжал настаивать Джеффри, – почему бы нам не рассмотреть это заманчивое предложение?

Рейлин прикрыла глаза, думая о том, какие слухи пойдут о них в городе, если они с мужем решатся устроить себе подобный отдых.

– Представь, как на нас будут смотреть, если мы возьмем номер на час!

– Ну и что с того? Сплетники будут нам весьма благодарны: такая чудесная пища для разговоров на день или даже на два, до очередной сенсации.

– И все же я бы предпочла вести себя скромнее.

Джеффри разочарованно вздохнул.

– Что ж, как пожелаешь.

Рейлин потерлась подбородком о его плечо.

– Ты не рассердился бы, если бы теперь я тебя потрогала?

Джеффри даже растерялся.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она скользнула по нему взглядом.

– Ну, как жена трогает мужа…

У Джеффри по телу пробежала волнующая дрожь. Он не ожидал от Рейлин такой смелости, но от этого его возбуждение только усиливалось. После длительного периода воздержания по желанию Рейлин Джеффри начал было подумывать о том, не фригидна ли его супруга, однако утренний опыт рассеял его опасения. Теперь он имел возможность убедиться в том, что жена оказалась еще более чувственной женщиной, чем он думал, и это открытие весьма его порадовало. Сняв шляпу, он предусмотрительно положил ее на колени, прежде чем, сжав ее руку в своей, провел ладонью по бугорку, вызвавшему ее интерес.

– Ты можешь справиться с застежкой не хуже меня, моя сладкая. Так что действуй.

– И тебя нисколько не расстроит, если я наберусь дерзости заниматься этим, когда экипаж едет через город?

– Ты разочаруешь меня, если мне в этом откажешь.

Рейлин улыбнулась, словно ребенок, которому только что дали новую игрушку. Раз Джеффри не отверг ее смелую инициативу, значит, она не нарушала никаких строгих правил. Все, что происходило между ними, считалось дозволенным, пока оба получали удовольствие.

– Посмотрим, что я могу сделать, чтобы выпустить вас на свободу, сударь, – сказала она, но, провозившись с застежкой некоторое время, ворчливо добавила: – Послушай, Джеффри, отчего бы тебе не облегчить мне работу?

– Как видишь, нелегко быть женой, моя дорогая. Вряд ли ты могла ожидать, что я останусь безучастным, когда ты пытаешься забраться ко мне в штаны, и я горячо откликаюсь на твою заботу.

Сумев наконец справиться с застежкой, Рейлин накрыла своей маленькой рукой теплую плоть, заставив Джеффри задержать дыхание. Она испытывала странное чувство удовлетворенного женского тщеславия от способности изменять, делать тверже и больше мужское естество. Ей было необычайно приятно и лестно видеть то, что происходило сейчас с ее мужем. Он сидел, совершенно отрешившись от действительности, весь во власти ощущений, которые дарила ему она, и, глядя на то, какое он получал удовольствие, нельзя было подумать, что нечто подобное происходило с ним не месяцы или недели, а всего лишь несколько часов назад. Сам процесс взаимного узнавания дарил обоим удовольствие совершенно особого рода. Рейлин не без удивления училась тому, что давать наслаждение порой не менее приятно, чем его получать.

Джеффри, забывшись под ласками, спохватился только тогда, когда понял, что они почти доехали до места назначения. Приоткрыв крохотную дверцу, разделявшую возницу и пассажиров, он попросил Тадеуша покатать их по городу еще немного и только затем вернуться к ателье.

Глава 3

Получасом позже Джеффри вышел из ландо с невинной улыбкой на лице. Помогая жене сойти на тротуар, он обменялся с ней понимающим взглядом и пожал ей руку со значением, понятным только им одним. Затем они вошли в трехэтажное здание, которое друг Джеффри Фаррел купил пятью годами раньше.

Верхние два этажа занимали частные апартаменты Фаррела, на нижнем располагался салон. На Фаррела работали восемь человек, в том числе Элизабет Далтон, главная помощница кутюрье. Эта молодая женщина, уже несколько лет как овдовевшая, занималась разработкой моделей, созданием образцов и присматривала за работой швей. Она также помогала своему нанимателю управлять ателье и магазином и выполняла иные поручения особой важности.

В «Ив кутюр» работали шесть швей и один мальчик посыльный – в его обязанности входили уборка помещений и доставка товара клиентам. Несмотря на небольшой штат, Фаррел умудрялся обслуживать едва ли не всех модниц города, изготавливать наряды на все сезоны и все случаи жизни. Всевозможные изящные вещицы дамского туалета можно было купить здесь же, в отделе готового белья, если, конечно, заказчица не имела в виду что-нибудь совершенно особенное, тогда белье шили на заказ.

Джеффри провел Рейлин в холл, обставленный с большим вкусом. На длинных столах лежали разнообразные образцы тканей всевозможных цветов и текстуры. Из холла в глубь здания шел небольшой коридор. Одна дверь вела в комнату, где работал сам Фаррел, за другой находился офис его помощницы. Далее располагались примерочные. В просторном зале работали мастерицы, каждая в своем отсеке. В дальнем его конце было окно с витражным стеклом, выходившее в небольшой, но весьма ухоженный сад. В глубине холла имелся проход, ведущий на лестничную площадку, откуда можно было попасть на второй этаж.

Заглянув в зал, где работали швеи, Рейлин заметила манекены, наряженные в платья необычайной красоты – безусловное свидетельство таланта хозяина ателье. У входа в самый дальний отсек стояла высокая темноволосая женщина лет двадцати пяти, которая разговаривала с кем-то, кого Рейлин со своего места увидеть не могла. Заметив посетителей, брюнетка, торопливо извинившись перед собеседником, с улыбкой поспешила навстречу гостям.

– Мистер Бирмингем, как приятно вновь видеть вас здесь, – произнесла она глубоким, приятного тембра голосом. По-видимому, она искренне обрадовалась визиту Джеффри, ибо улыбалась не только ртом, но и глазами, темными и необыкновенно живыми.

– Элизабет, вы очаровательны, как всегда. – Джеффри галантно снял шляпу и поклонился, а затем с довольной улыбкой представил Рейлин. – Дорогая, – сказал он, обращаясь к жене, – познакомься, это миссис Элизабет Далтон. Она менеджер у Фаррела и обладает необычайным талантом.

Элизабет в ответ на его похвалу лишь небрежно махнула рукой и, повернувшись к Рейлин, с улыбкой произнесла:

– Вы не представляете, как я рада, что наконец встретила вас, миссис Бирмингем. Мистер Ив не перестает петь вам дифирамбы с того самого дня, как познакомился с вами. Приятно, что тот досадный инцидент имел столь удачное последствие – вашу свадьбу с Джеффри.

– Боже мой, – едва не простонала Рейлин, – а я так надеялась, что никто не вспомнит об этом. Впрочем, как я понимаю, надежды мои были весьма призрачны с учетом того, сколько народу находилось тогда поблизости.

Элизабет покачала головой:

– Когда дело касается кого-нибудь из клана Бирмингем, можете быть уверены, дорогая, в пристальном внимании наших горожан. Впрочем, если дама так хороша собой, как вы, миссис Бирмингем, то совсем не обязательно носить столь знаменитую фамилию, чтобы привлечь максимум внимания к собственной персоне.

– Благодарю, миссис Далтон, – с улыбкой ответила Рейлин. – Я, со своей стороны, тоже очень рада познакомиться с вами и посетить ваш салон.

Глаза Рейлин и в самом деле жадно заблестели, когда она, обведя взглядом элегантный интерьер, остановилась на разложенных на столах образцах. Ей не чужда была страсть к красивым вещам, знакомая каждой женщине.

– Настоящий женский рай! – Она даже зажмурилась от восторга.

Портниха мелодично рассмеялась.

– О да, это действительно рай! Только, миссис Бирмингем, пожалуйста, называйте меня просто Элизабет, мне это будет весьма приятно.

– С радостью, Элизабет. И вы тоже зовите меня по имени.

– У вас очень красивое имя, но, если не возражаете, пока мы здесь, в салоне, я буду называть вас миссис Бирмингем. Я должна показывать пример остальным работникам. Мистер Ив настаивает на том, чтобы наши мастерицы относились к клиентам с почтением. Я не могу нарушать традиций. Он велел им и меня называть миссис Далтон, полагая, что формальная вежливость способствует дисциплине. Каждый должен знать свое место. Если бы я не была знакома с мистером Ивом уже давно, я могла бы подумать, что он в прошлом был капитаном военно-морских сил.

Джеффри фыркнул. Ив – командир корабля. Вот уж действительно смешно!

– Боюсь, что ваш хозяин не смог бы отличить компаса от секстанта. Морским волком его никак не назовешь.

Знакомство прошло весело и непринужденно. Пора было переходить к делу. Элизабет профессиональным взглядом окинула фигуру гостьи. На Рейлин было платье из последней коллекции Фаррела, и миссис Далтон с удовлетворением отметила, что выглядит оно замечательно.

– Когда мистер Ив сказал, что вы так же прелестны, как сестра вашего супруга, я было решила, что он преувеличивает. Теперь я вижу, что он был прав в своих оценках.

Рейлин порозовела от удовольствия. Комплимент красивой женщины, если он сделан искренне, дороже, чем похвала со стороны мужчины.

– Хетти так хороша собой, что одно сравнение с ней я принимаю как высочайшую честь. Также не могу не выразить своего восхищения по поводу прекрасной работы ваших мастериц. Когда-то мне очень нравилось придумывать фасоны для своих нарядов, но вот уже год, как я этим не занимаюсь. При жизни отца я, конечно же, могла позволить себе одеваться куда лучше, чем в тот день, когда Джеффри вызволил меня от дяди. Мой портной в Лондоне был настолько любезен, что по моим наброскам создавал прекрасные костюмы. Когда для нашей семьи настали трудные времена, он даже платил мне за рисунки, а заказчикам говорил, что делает их сам. Я ничего не имела против этого, поскольку платил он мне очень щедро. Впрочем, теперь трудные времена позади, и я могу опять заняться рисованием ради собственного удовольствия. Судя по тому наряду, что заказал для меня Джеффри, он в состоянии оплатить платья столь же роскошные, как те, что я придумывала и носила в Лондоне. К тому же мистер Ив творит чудеса.

– Да, – с улыбкой согласилась Элизабет, – я уверена, что Фаррел никому не уступит права вас одевать. К тому же они близкие друзья с вашим мужем. И все же хочу быть честной: поскольку на сегодняшний день в запасе у нас не столь много нарядов, выбрать будет нетрудно. Так уж повелось, что мы делаем одежду только на заказ, но одна наша клиентка не смогла выкупить наряды после того, как они уже были закончены. По слухам, брат этой девушки поставил все деньги, недавно полученные ими в наследство, на жеребца, которого он лично вырастил. Риск был оправдан: я сама видела этого замечательного скакуна. Однако утром в день забега конь был найден мертвым в конюшне, что позволило мистеру Фридриху, владельцу второй лошади, оказаться победителем еще до начала скачек. Мистер Ив решил не усугублять и без того незавидное положение девушки, требуя оплаты по счетам. Откровенно говоря, мы оба, мистер Ив и я, считаем, что тут не обошлось без подвоха. Скорее всего мистер Фридрих нанял кого-то, чтобы тот отравил коня. Если бы на то была моя воля, я бы заставила этого Фридриха помучиться: сто плетей было бы для него в самый раз!

– Полагаю, речь идет о Густаве Фридрихе, – неожиданно вступил в разговор Джеффри и, получив от Элизабет подтверждение, добавил: – Его мало выпороть: надо было посадить Густава в тюрьму в тот самый момент, как он сошел с парохода, доставившего его сюда из Германии, – тогда многих несчастий удалось бы избежать. Этот немец достаточно попортил крови нашим соотечественникам, и, если предчувствие меня не обманывает, еще немало народу от него пострадает.

– Как я слышала, этот самый мистер Фридрих ответственен за похищение вашей жены, – заметила брюнетка. – Если слухи верны, то он и впрямь законченный негодяй.

– Сущий дьявол, – подтвердила Рейлин. – Мне искренне жаль ту девушку и ее брата, но, если честно, платья столь хороши, что мне трудно не радоваться. И дело не только в фасоне и ткани – работа выполнена удивительно аккуратно и тщательно. Даже в Англии я ничего подобного не видела.

Джеффри обнял жену за плечи и с улыбкой сказал:

– Таланты Фаррела как модельера бесспорны, но Элизабет отвечает за то, как выполнен каждый стежок. Когда-то она сама была прекрасной белошвейкой, а теперь передает свой опыт другим.

– О, – со смехом заметила Элизабет, – боюсь, от всей этой лести у меня голова пойдет кругом, да и мистеру Иву это тоже пришлось бы не по душе. Пойду-ка я лучше поднимусь наверх и скажу ему, что вы здесь. Прошу вас, располагайтесь, я скоро вернусь.

– Элизабет, могу я взглянуть на эти чудесные ткани?

– Конечно, миссис Бирмингем. Вы можете выбрать все, что вам захочется. Сейчас самое время позаботиться о гардеробе на осень. У нас есть бархат глубоких оттенков, которые как нельзя лучше подошли бы к вашим золотисто-каштановым волосам. А вот чудесный бархат темно-бирюзового цвета – в нем вы будете смотреться просто божественно.

– Ну все, – простонал Джеффри, – кажется, я разорен.

– В таком случае пусть вас согревает мысль, что вы сделаете богачом своего друга, мистера Ива.

Джеффри добродушно рассмеялся. Элизабет пошла наверх, Рейлин же направилась в другой конец зала – посмотреть на парчу, которая давно привлекала ее внимание. Все ткани были такого качества, что оставалось только гадать, сколько могло стоить самое простое платье, сшитое из любого отреза, имеющегося в продаже.

На резном книжном шкафу красовалась коллекция кукол в уменьшенных копиях нарядов, которые можно было здесь заказать. За витражными стеклами стояли тома в кожаных переплетах – альбомы с подробными изображениями моделей.

Улыбаясь мужу, Рейлин обвела рукой столы с бесчисленными образцами тканей, среди которых были и бархат различной выделки, и самая тонкая шерсть, и тяжелые шелка, и воздушная органза.

– Я не предполагала здесь, в Чарлстоне, все это увидеть. Должно быть, твой друг вложил в дело целое состояние.

– Фаррел гордится тем, что может предоставить покупателю самый лучший товар. Он знает цену красивым вещам и любит жизнь.

Рейлин знала, что Фаррел Ив был тем самым человеком, который снабдил Джеффри немалой суммой, чтобы тот смог выкупить ее у дяди и тем самым помешать продать Густаву Фридриху. Тогда время решало все, и помощь Фаррела избавила Джеффри от необходимости поездки в собственную корабельную компанию, где хранились наличные.