Текст книги "Искушение"

ГЛАВА 7

Неожиданно на ферме воцарились необычайное оживление и суета. Даже Аманда, которая была еще не в курсе дел, заметила это.

– Что происходит? – спросила она Грэнта как-то вечером, когда тот буквально проглотил ужин, торопясь вернуться в конюшни.

– Простите? – он витал где-то в облаках, и не проронил за ужином ни слова, что было необычно при его неприязни к Аманде.

– Что случилось на ферме? – повторила она. – Все кругом носятся, как обезглавленные курицы. Что-то происходит?

– Можно сказать, да. Мы отправляем двух наших лучших жеребцов на скачки в Луисвилл. Мы тренировали их годами, и сейчас предстоит узнать, как они покажут себя в деле.

– А эти скачки какие-то особенные? – живо поинтересовалась она. Никогда в жизни ей не приходилось наблюдать такое сильное возбуждение перед обычными скачками.

– Одни из самых крупных. Шанс доказать всему миру, что здешние лошади – одни из самых лучших. Такие скачки всегда проводились на востоке, на ипподромах Белмонт и Саратога в Нью-Йорке и Пимлико в Мэриленде, и всего один раз до сегодняшнего дня в Кентукки. Мы, кентуккийские владельцы лошадиных ферм выращивали скакунов, продавали их почти во все штаты, и они много раз завоевывали самые престижные призы. А сейчас пришло время доказать, что и наша земля может быть центром конного спорта. Земля, откуда выходит в свет большинство победителей. Теперь вы понимаете, что будет с Туманной Долиной, если наши два скакуна одержат победу.

– Последует куча торговых сделок и море заказов, – заключила Аманда.

Грэнт кивнул и пристально посмотрел на нее:

– Вы знаете, Аманда, при всей моей неприязни к вам я должен заметить, что у вас исключительно острый ум для женщины. Такая прозорливость в делах просто восхищает меня.

– Сомнительный комплимент, хотя и первый, который я слышу от вас. – Она не знала, радоваться ей или обижаться. – По-вашему, я должна быть безмозглой уже потому, что я женщина, и вдвойне безмозглой потому, что хорошенькая женщина. Я права?

– Не совсем, – уверил ее Грэнт с мягкой улыбкой. – Но быть прекрасной и в то же время умной проституткой – нечто особенное. Не совсем обычное сочетание, я бы сказал.

– В отличие от вас – самонадеянного, недальновидного фанатика, – прошипела Аманда с деланной улыбкой. Вернувшись к лошадям, она спросила: – Я могу поехать с вами на скачки в Луисвилл? Это даст мне возможность взглянуть на дело с другой стороны.

Взмахнув рукой, будто отталкивая ее, Грэнт воскликнул:

– О, нет! Определенно нет, Аманда. Вы и так влезли в мою жизнь. Спасибо, с меня хватит и этого. В конце концов, оставьте меня хоть ненадолго. Доверьтесь мне, я буду с честью отстаивать наши общие интересы. Там будут покупатели, владельцы ферм, известные люди, имеющие влияние на наши дела. Я бы не хотел оскорблять ваших чувств, но вы принесете скорее ущерб, чем пользу. Я не хочу рисковать репутацией фермы ради удовлетворения вашей прихоти.

– Вы думаете, что я помешаю вам? – спросила она спокойно.

– Я не думаю. Я это знаю.

– Прекрасно. Вам не нужно брать меня с собой, и я больше не буду просить вас об этом. Если вы твердо настаиваете на своем, то я отправлюсь в Луисвилл сама. – Она встала из-за стола. – А теперь извините меня. Мне нужно написать письмо во Франкфорт моей подруге. Я хочу предложить ей поехать на скачки вместе со мной.

– Один из ваших «страстных цветков»? – спросил Гарднер.

Аманда рассмеялась, представив себе Рут Уиттакер «страстным цветком».

– Я сомневаюсь, чтобы миссис Уиттакер когда-нибудь называла себя так, или кто-то другой, за исключением быть может ее мужа. Волосы ее уже давно седы, и выглядит она как бабушка, каковой и является на самом деле. Она – само воплощение приличия. Хотя в молодости, я думаю, она была красоткой.

Грэнт снова оказался в дурацком положении.

– Это не жена сенатора, Рут Уиттакер? – осторожно спросил он.

– Да-да, – подтвердила Аманда. – Вы знакомы с ними? Я гостила у них одну ночь, когда «Игрок» стоял во Франкфорте. Это было как раз перед моим отъездом в Лексингтон. Они удивительные люди, особенно Рути, не правда ли?

Грэнт готов был провалиться сквозь землю. Он встречался с сенатором Уиттакером и его женой, хотя и не был знаком с ними близко. Известие о том, что Аманда находится с ними в дружеских отношениях, стало для Гарднера ударом. Как могла эта проститутка, эта речная пиратка втереться в доверие к таким уважаемым людям?! Да еще гостить у них дома! Это столь же удивительно, сколь и ужасно. Просто поверить невозможно.

Аманда, зная, что победила, не удержалась еще от одной колкости. Взяв соль, она поставила ее перед Гарднером:

– Возьмите, может быть, это поможет вам справиться с едой, которая застряла у вас в горле.

Следующие несколько дней Грэнт был слишком занят лошадьми, чтобы переругиваться с Амандой. К тому же, чем меньше времени оставалось до скачек, тем реже она попадалась ему на глаза. Он даже не заметил, что она пригласила нового повара, француза Креоле, которого отрекомендовала ей мадам Лалейн. Теперь обеды были не просто вкусными, но и изысканными. Незамеченными остались новые наряды, наконец присланные из города, и пара визитов Стэнфорда Дарси, который приезжал исключительно для того, чтобы поухаживать за Амандой. Но если Гарднер ничего не замечал вокруг, то Анабел – напротив. Она долго возмущалась, когда узнала, что старый повар уволен, и теперь все время морщилась за обедом. Каждое новое платье Аманды вызывало у нее презрительные ухмылки и едкие замечания.

– А где же те платья, которые я заказала для вас? – поинтересовалась она высокомерно.

– Когда рак свистнет, я надену платье, заказанное какой-то безвкусной дурой, – грубо ответила Аманда. – Неужели вы думали, что я действительно настолько глупа, Анабел?

– Что же я еще могла думать? – спросила обескураженная и разозленная блондинка. – К тому же все эти ваши новые платья не имеют ничего общего с приличием, а лишь подчеркивают все ваши вызывающие особенности.

– Завидуете, моя дорогая? – спокойно парировала Аманда, пронизывая ее надменным взглядом.

– Ничуть. Да и зачем, если Грэнт говорит, что я ему нравлюсь такой, какая я есть.

Хотя Аманда совершенно не верила в это, слова Анабел больно кольнули ее. И она дала волю своей досаде.

– Какое нежное слово – «нравлюсь»! Почти как «миленькая». А как подходит для объяснения в любви! «Нравится»! Грэнту нравится картофель. Грэнту нравится порядок в доме. Грэнту нравится Анабел! Фу! Лично я желала бы, чтобы в моем женихе больше было страсти. Тем более что Гарднер любит своих лошадей, лелеет свой дом, обожает клубничный джем.

– А вас ненавидит! – закричала Анабел.

– И все же это лучше, чем «нравиться» ему…

Анабел не преминула покритиковать Аманду и за уволенного повара.

– Что сказал об этом Грэнт?

– По-моему, он еще ничего не заметил, – сказала Аманда.

– Но когда он заметит, ощиплет вас вместо гуся!

– В конце концов теперь в еде появился хоть какой-то вкус. Боже мой! Где только Грэнт откопал всех этих англичан? И чем он думал при этом?

– Прислуга Гарднеров взята из лучших английских домов, – гордо заявила Анабел. – И знаете почему? У Грэнта есть двоюродная сестра, которая вышла замуж за герцога. Когда он и Тэд были еще детьми, они всей семьей путешествовали в Англию. Там они наняли Чалмерса и всех остальных и вместе с ними вернулись домой.

– И их английские родственники, наверняка, до сих пор потешаются над тем, что сумели так их одурачить. Надо отдать должное англичанам – хоть они и проиграли нам пару войн, кое в чем они остаются победителями…

Затем Анабел прокомментировала мистера Дарси:

– Если уж вы пренебрегли моими советами относительно одежды, то сейчас вам просто необходимо прислушаться, Аманда, ради вашей же пользы. Этого мужчину привлекают к вам только деньги.

Непонятно было, рассмеялась Аманда или закашлялась:

– Боже мой, какие свежие новости!

– Смейтесь сколько угодно, но помните мои слова и не говорите потом, что я вас не предупреждала. Женщины вашего сорта привыкли к вниманию мужчин и не отдают себе отчета в том, что кроется за этим вниманием, принимая все за чистую монету. Дарси интересует ваше богатство. От чистого сердца я предостерегаю вас, Аманда. Как сказала бы моя мама: зачем покупать корову, если молоко достается бесплатно?

– И вы всегда следуете ее советам, Анабел? Даже в отношениях с Гарднером?

Взгляд блондинки был красноречивее слов.

– А-а, я понимаю, – промурлыкала Аманда, хотя сердце ее оборвалось, когда она представила Анабел и Грэнта в постели. – А вы учли их, когда позволяли ему сорвать запретный плод? Это ведь рискованный шаг до свадьбы, не так ли?

– Что вы умеете хорошо, так это болтать языком, – отрезала Анабел, шокированная ее словами. Аманда безразлично пожала плечами:

– Зато я никогда не раздаю молоко бесплатно, моя дорогая.

Лицо Анабел перекосилось от ярости:

– Ах, да-а! Как же я могла забыть, конечно же, вы заставляете платить своих клиентов!

Опять это незаслуженное оскорбление! Глаза Аманды сузились от гнева, но она овладела собой и спокойно сказала:

– Если вы этого заслуживаете, мужчины платят всегда. Неважно, чем – драгоценностями для любовницы или нарядами для жены. А теперь послушайте совета, который дал мне мой отец: получая время и внимание мужчины, умная женщина платит за них, отдавая себя целиком. От меня муж получит сливки, а не молоко. И больше никогда в жизни он не согласится на меньшее…

– Чалмерс, не могли бы вы подойти ко мне на секунду? – позвала Аманда из кабинета, где она пыталась разобраться в книге о лошадях.

– Да? – дворецкий неодобрительно взглянул на туфли, валявшиеся на полу, и на поджатые ноги Аманды – это была ее излюбленная поза.

– Ну, не хмурьтесь так, Чалмерс! Это добавит вам морщин. Уверяю вас, что мои ноги и чулки абсолютно чисты: ваше драгоценное кресло вне опасности.

– Что вы желаете, мисс Сайтс? – спросил он со вздохом.

– Ах, да! Вы разбираетесь в лошадях, Чалмерс? Мистер Гарднер очень занят все эти дни, иначе я спросила бы у него. Или нет, пожалуй, неудобно. Вы человек пожилой и мне легче задать этот вопрос вам. Итак, вы разбираетесь в лошадях? – повторила она.

– Я горжусь своими знаниями в этой области, – напыщенно произнес он. – За годы, проведенные мною здесь, я сам изучил этот предмет, поскольку это дело моего хозяина.

– Отлично. А я вот не могу преуспеть в этом без посторонней помощи, – сказала она расстроено. Последовала пауза, в течение которой она смотрела на него своим невинным взглядом, и затем спросила:

– Что такое мерин?

– Me… мерин? – крякнул Чалмерс и судорожно глотнул.

– Да, Чалмерс. Мерин. Я вынесла из прочитанного, что в результате какой-то процедуры из лошади получается нечто среднее между жеребцом и кобылой. Так что же делают с лошадьми, и зачем это нужно?

Потеряв дар речи, Чалмерс с ужасом уставился на нее.

– Вы спрашиваете серьезно? – выговорил он, сбитый с толку. Для женщины с подобной репутацией это было что-то слишком наивно.

– Конечно серьезно. Иначе, зачем мне вообще спрашивать. Так вы можете объяснить?

Глубоко вздохнув, Чалмерс начал:

– Если темперамент жеребца делает его неуправляемым, то есть он не может скакать, потому что его интересуют только кобылы, лучше всего кастрировать его, что обычно и делают коннозаводчики. После этого он уже не способен совокупляться, но зато снова может работать.

– А что такое кастрация? – уточнила Аманда.

– Лишение животного его… его… воспроизводительных инструментов, – выдавил Чалмерс, вытирая платком испарину со лба и шеи.

– Каких инструментов, в каком объеме и чем? – О, Боже, помоги ему! Он не мог себе представить, что будет беседовать с этой женщиной на подобные темы, и что она настолько невежественна в вещах, которые ей должны быть хорошо знакомы. Безусловно, они ведут речь о лошадях, а не о мужчинах, может быть, в этом все дело. С такими мыслями в голове Чалмерс пробурчал:

– Те инструменты, которые делают мужчину мужчиной. Лошади в этом плане не сильно отличаются от людей.

– Это опять очень расплывчато. Одни намеки. Я повторяю, Чалмерс: какие инструменты и как? – теперь она тоже покраснела, и они оба хлопали глазами.

– Его яички, мисс. Их отрезают совсем.

– Прошу прощения? – Ну сколько же можно!

– Его яички! Его яички вместе с мошонкой, которые находятся позади его… пропади все пропадом!.. его полового члена!

– О Боже! – глаза Аманды округлились как две луны, щеки запылали. – Как это, должно быть, больно!

– Я не знаю, – Чалмерс пожал плечами. – Думаю, что очень больно.

Она попыталась представить себе весь этот процесс. Хотя Аманда и знала об основных анатомических различиях между мужчиной и женщиной, а в своем необычном детстве даже попадала в некоторые интимные истории, но она никогда не видела голого мужчины больше секунды. Этого было явно недостаточно, чтобы получить четкое представление о «воспроизводительных инструментах». И она так и не поняла Чалмерса, пока тот не употребил слово «член», слышанное в игорных заведениях.

– А бедному животному оставляют его… игрушку?

– Да.

– А если я увижу лошадь, пасущуюся на поле, то как я определю, жеребец это или мерин?

Чалмерс закатил глаза к небу, ища там выход из этой идиотской ситуации.

– У кобылы нет «игрушки», как вы изволили выразиться. А у остальных двух – есть. Но если жеребец имеет все, что положено, то у мерина кое-чего не хватает.

Во взгляде Аманды наконец-то мелькнуло понимание:

– А-а! Этой смешной вещицы, которая болтается позади его… В общем, не хватает того, что отрезают.

– Совершенно верно.

– Теперь я, кажется, поняла, – Аманда с облегчением откашлялась. – Спасибо за вашу любезность и время, которое вы уделили мне, Чалмерс. И конечно, за объяснения. Я понимаю, что это было не совсем удобно для вас, но, поверьте, у меня не было никакой задней мысли.

Я просто хочу как можно быстрее узнать все, что касается фермы и лошадей, а книги мистера Гарднера зачастую слишком сложны для меня, чтобы вникнуть в них без чьей-либо помощи.

К огромному удивлению Аманды, Чалмерс улыбнулся. Это была первая улыбка, которую ей довелось увидеть на этом вечно строгом лице.

– Я рад, что помог вам, мисс Сайтс. Пожалуйста, не стесняйтесь, если вам и в дальнейшем понадобится помощь. Я постараюсь дать ответы на все ваши вопросы. – Он собрался было уйти, но перед дверью вновь остановился: – И еще. Я должен извиниться перед вами, мисс Сайтс. Вы, вероятно, подумали, что я боюсь, как бы вы ногами не испачкали кресло. Я уверен, что вы – чистоплотная молодая леди.

И он вышел, оставив ее ошеломленной такой высокой наградой. Только через несколько секунд до нее дошло, что этот старый зануда Чалмерс назвал ее леди. И она готова поклясться, что говорил он искренне!

По уши уйдя в подготовку к скачкам, Гарднер, тем не менее, оказался более наблюдательным, чем думала Аманда. На самом деле он заметил все ее новые наряды, подчеркивающие ее соблазнительную фигуру, но вместе с тем, менее вызывающие чем раньше. Он обратил внимание на локоны на лбу, на новую прическу, еще сильнее привлекавшую внимание к удивительным голубым глазам, так весело сверкавшим из-под полей шляпы.

Смена повара и, соответственно, меню тоже не осталась незамеченной. Просто у него не хватало времени вызвать ее на очередной бой. Да и стоило ли, если обеды стали вкуснее.

Кроме того, он был обескуражен визитами Дарси, и к тому же поймал себя на том, что ему неприятно видеть, как рука адвоката обвивается вокруг ее талии. Грэнт просто засыпал Чалмерса вопросами о цели этих посещений, оправдывая себя тем, что его беспокоит, как бы эта парочка не сплела каких-нибудь новых интриг против его фермы.

А ко всему еще этот неожиданный поворот в отношении Чалмерса к Аманде. Что произошло, черт возьми? Как эта женщина смогла завоевать расположение сурового англичанина? Но ничто на свете не могло заставить Чалмерса открыть свои мысли и чувства, так что Грэнт был в полном замешательстве. И поэтому у него сразу возникло желание отправить этого старого сухаря на родину с первым же пароходом. Гнусный предатель!

– Не работает, как я ожидал, не так ли?

– Что не работает, Грэнт? – она вздернула прелестный носик и с интересом взглянула на Гарднера.

– Эта чертова идея о разделе дома.

– Прошу прощения, но я предупреждала вас.

– Но вы почему-то не напомнили мне об этом ни разу после того дня. Хотя за это время я, как ни странно, больше узнал вас. А теперь это выглядит глупо: сидишь рядом со свежим, ароматным шоколадным тортом, и не даешь себе съесть ни кусочка.

Она улыбнулась ему:

– Не помню, чтобы меня сравнивали с шоколадным тортом, но это значит, что я соблазнительна.

– Да-да, так и есть. Кусочек шоколадного торта. Поверьте мне, Аманда.

– А как он прекрасно пахнет!

– Не могу ничего сказать, будучи на таком расстоянии от вас. Можно мне пересечь границу и подойти ближе?

Она кокетливо пожала плечами, и локоны на ее лбу вздрогнули. Вместо ответа она лишь добавила:

– И наверное, невероятно вкусный.

– Мне бы очень хотелось попробовать, моя дорогая мисс Сайтс.

Он склонился над ней, их губы разделяло лишь дыхание. Она играла с огнем и прекрасно понимала это. С тех пор, как он поцеловал ее, Аманда только и мечтала о его губах. Может, в прошлый раз все это было сном?

– Начать с шеи или полакомиться мочкой? А может, сразу попробовать эти вишневые губы? – размышлял он, улыбаясь. Но когда расстояние между их устами уменьшилось и почти исчезло, он прошептал: – Губы, конечно, губы.

Это было райское блаженство! Твердые теплые губы всколыхнули в ней вихрь эмоций. Когда его настойчивый язык коснулся ее, тысячи искр вспыхнули в ее мозгу и пронизали тело. Его пальцы запутались в ее волосах, рассыпая по плечам струящийся водопад. Аманде казалось, что она сейчас умрет от острого желания слиться с Грэнтом навсегда. Оно вырвало из глубины ее души сладострастный стон. Грэнт улыбнулся, услышав его, и начал ласкать губами мочки ее ушей, отчего тело Аманды покрылось мурашками; потом снова поцеловал ее – сначала нежно, затем страстно, и она тонула в этом поцелуе, почти теряя сознание.

– Ты была похожа на жеманную чопорную куклу все эти дни, – сказал он, на миг оторвавшись от нее, – которая пыталась скрыть свою пылкость и женственность под наигранной деловитостью.

Он снова страстно обнял ее, сильные пальцы нашли пуговицы на блузке… Губы слились в горячем поцелуе, который, казалось, уже никто не в силах прервать, кроме… кроме Чалмерса, который вошел в кабинет с чаем для Аманды. Слуга кашлянул, объявляя о своем присутствии. И когда Грэнт издал разочарованный стон и отпрянул от Аманды, сердито обернувшись к слуге, тот гордо произнес:

– Сэр, вы переступили запретную линию.

Аманда рассмеялась, и в ее глазах мелькнула озорная искорка. Собирая волосы в тугой узел, она сердито нахмурилась и постаралась произнести как можно строже:

– Да, Чалмерс. Он дерзкий мошенник! Наложите на него соответствующий штраф.

– Черт бы побрал эти дурацкие линии, – досадовал Грэнт, – и вас, Чалмерс, с вашей дурацкой привычкой красться по комнатам как привидение и постоянно шпионить! Когда-нибудь я все-таки сошлю вас на родину.

Он не поверил своим ушам, когда этот старый зануда спокойно парировал:

– Вы можете попытаться, сэр. Но мисс Аманда наймет меня снова, и вам придется терпеть меня и дальше.

– Боже мой! Чалмерс! Вы…

– Он прав, Грэнт, – улыбнувшись, прервала его Аманда. – Примите свое поражение с достоинством. Я и Чалмерс поставили цель преследовать вас всегда и везде. Неплохая идея, правда?!

ГЛАВА 8

На следующее утро, спускаясь по лестнице, Аманда увидела, что вся прислуга занята стиранием разграничительных линий. Чалмерс весь сиял. Гарднер уже удалился на конюшню, уверенный, что его распоряжение будет своевременно и должным образом выполнено.

– Я вижу, хозяин не выдержал? – поинтересовалась Аманда.

– Вы правильно заметили, – ответил Чалмерс и даже подмигнул ей. – Будут ли у хозяйки еще распоряжения?

Аманда остановилась и бросила на него подозрительный взгляд. Не обнаружив на его лице никаких признаков насмешки, она решила, что пришло время поставить все точки над «и».

– Чалмерс, второе значение этого слова, как бы уважительно оно ни звучало в ваших устах, может заставить других насмехаться надо мной[1]1
  Слово mistress имеет в английском языке значение «хозяйка» и «любовница» (Примеч. ред.)


[Закрыть], поэтому я не хочу больше слышать его. Даже если я выйду замуж, его лучше заменить обращением «мадам».

Слуга обомлел и поспешил извиниться:

– Я не хотел вас обидеть, мисс Сайтс. Я отлично понимаю вас. Как вам угодно, чтобы я обращался к вам?

– Большинство моих друзей называют меня Аманда, или даже Мэнди. Я бы нисколько не возражала, если бы вы называли меня так же. Но учитывая ваше английское воспитание, я тоже стану более чопорной: пусть это будет «мисс Аманда». Это позволит мне чувствовать себя молодой леди.

– Впредь будет так, мисс Аманда.

– Кстати, Чалмерс – это ваше первое или второе имя?

– Это фамилия, мисс.

– А как ваше имя, если это, разумеется, уместный вопрос?

– Скорее личный, чем неуместный. Я никогда и никому не называл здесь своего имени.

– Разве оно так ужасно? Конечно же нет, иначе ваши родители не назвали бы вас так.

«Вот так всегда! Вечно эта женщина заставляет меня нервничать!» – думал Чалмерс, переминаясь с ноги на ногу и краснея. Наконец, он решился:

– Реджинальд. Когда я был ребенком, меня называли Регги.

Аманда улыбнулась ему:

– Регги. Мне нравится это имя. Просто замечательно подходит вам. Не могу понять, почему вы не пользуетесь им?

– По-моему «Чалмерс» больше подходит для моей должности, – сказал он ей. – Но если хотите, называйте меня Регги.

Аманда понимала, что это был знак великодушия и большого уважения к ней со стороны Чалмерса. И она достойно приняла этот подарок.

– Отныне будет так, Регги. Но в присутствии слуг я буду называть вас Чалмерс, чтобы не подрывать вашего авторитета в их глазах.

Не один Чалмерс изменил свое отношение к Аманде в лучшую сторону. Его примеру последовала вся прислуга дома, так как в отсутствии миссис Дайвотс некому было заниматься подстрекательством. Даже некоторые из рабочих Гарднера на ферме приняли ее приветливо. Хотя это породило новые сложности.

На ферме работали только мужчины. Большинство – молодые. До них тоже дошли слухи о новой совладелице Туманной Долины. Старые работники Грэнта ненавидели ее как наглую воровку и обманщицу, а вновь нанятые – докучали ей приставаниями. При появлении Аманды они петушились, прихорашивались, строили ей глазки. Или просто смотрели на нее жадными голодными глазами, что пугало Аманду больше всего.

Но тем, кто отнесся к ней дружелюбно, она была искренне благодарна.

Среди них был Патрик Дулей – красивый, рыжеволосый молодой парень, год назад приехавший с ирландских изумрудных приисков и говоривший с презабавным акцентом. У него был горячий нрав, лучезарная улыбка, большие светло-голубые глаза и столько любезности, что ее хватило бы на десятерых. Кроме того, он необыкновенно чувствовал лошадей. Аманда слышала однажды, как Грэнт хвалили Пэдди, а потом сделал его своим первым помощником. В обращении с лошадьми Пэдди был непревзойденным мастером и к тому же имел королевскую осанку. Поэтому в Туманной Долине не было наездника лучше. Он ежедневно тренировал скакунов и должен был участвовать в предстоящей скачке.

Был там и Клэнси, тоже выходец из Ирландии, правда, древний, как Адам. Сухой эксцентричный старикашка завоевал сердце Аманды, как только взглянул на нее своими зелеными слезящимися глазами. Кто-кто, а Клэнси уж никогда не обидит Аманду: до того добрым был его взгляд. Он восхищался красотой Аманды и не скрывал этого.

Еще одним ее любимцем был конюх Тимми, сирота лет десяти. Добродушное лицо с веснушками вызывало у нее улыбку даже в тяжелые минуты.

А кузнец Арон с черными мускулистыми руками вызывал бы у нее страх, если бы не напоминал ее друга Амоса с «Игрока». Арон был настолько же благороден, насколько силен, к тому же всегда спокоен и застенчив. Голос его походил скорее на раскаты грома.

Часть мужчин проявляла к ней если не дружелюбие, то, по крайней мере, уважение. Но были и такие, что смотрели на Аманду с откровенной похотью или нескрываемой враждебностью. Ей было интересно, поощряет ли Гарднер подобное отношение. И как же ей утвердить свой авторитет, если с первого дня Грэнт делал все возможное, чтобы подорвать его?

– Мисс Мэнди! Мисс Мэнди! – детский голосок Тимми вернул ее на землю. Она принялась отыскивать его взглядом. – Вы еще не видели маленькую кобылку, которая родилась вчера ночью? Чудо, какая симпатичная! – голова мальчика высовывалась из родильной конюшни.

Аманда рассмеялась и ласково взъерошила его волосы:

– Бьюсь об заклад, ты всегда говоришь это девчонкам.

– Девчонкам? – он фыркнул и задрал веснушчатый нос – Вот еще! Никогда бы не подумал сказать такое девчонке. Я говорю это только маленьким жеребятам.

– Напомни мне, чтобы я поговорила с мистером Гарднером о твоем образовании. С грамотой ты не в ладах, Тимми.

Он побледнел так, что казалось, даже веснушки сбежали с его щек.

– Ну, ладно, пока не будем о школе. Покажи мне кобылку, которая так тебя восхитила.

Она действительно была прелестна, и Аманда готова была любоваться ею часами, но Тимми хотел показать ей что-то еще. Уже с меньшим энтузиазмом Аманда последовала за ним в конюшню, где находились взрослые кобылы.

– Смотрите сюда, мисс Мэнди! Мистер Гарднер купил эту кобылу еще пару недель назад, но ее привезли только вчера. Поэтому она стоит отдельно от других. Мы хотим дать ей время привыкнуть к новому дому.

Аманда безразличным взглядом окинула стойло, отметив, что огромное животное занимает его почти целиком, и собралась уходить.

– Она очень красивая, Тимми.

– Ну-у! Вы даже не посмотрели на нее как следует, – заупрямился он. – Я же принес вам моркови, чтобы вы покормили ее. Тогда она увидит, какая вы добрая.

– О, Тимми, я не думаю, что это стоит делать прямо сейчас. Кобыла, похоже, нервничает. И ты же сам сказал, что ей нужно привыкнуть.

– Все это детские отговорки, мисс Аманда, – из соседнего стойла, к их удивлению, высунулся Пэдди. – Вы просто боитесь этой крохи.

– Крохи?! – вскрикнула Аманда. – Да это животное в пять раз больше меня и весит целую тонну!

– Вы преувеличиваете больше чем наполовину, – поправил Пэдди, подойдя ближе. – Стыдно, мисс Аманда, бояться таких милых животных да еще говорить всякую чепуху. Танцовщица докажет вам, что вы поступаете глупо. Да если вы дружески шлепнете ее по мордахе пару раз – считайте, что вы друзья навек.

– Или я останусь без руки навек, – проворчала Аманда, все еще боясь лошади.

– Ну же, мисс Мэнди! Давайте, один разок! Я же вижу, что вы хотите.

Она хотела этого не больше чем быть повешенной. Но увидев перед собой полные надежды детские глаза, она не позволила себе разочаровать Тимми.

– Ну хорошо. Но только один раз. И если она меня укусит, я отделаю вас палкой.

Пэдди улыбнулся:

– Я уже весь трясусь от страха.

А вот Аманда действительно тряслась. Лоб покрылся потом, а во рту пересохло. Пэдди подозвал кобылу к краю стойла, взял ее за узду и успокоил мягкими похлопываниями и спокойным голосом.

– Ну вот, – сказал он. – А теперь спокойно подымите руку и почешите ей нос пальцами – нежно и легко. Поговорите с ней ласково. Скажите ей, какие у нее красивые глаза и какая она хорошая.

Терзаясь страхом, Аманда приготовилась к самому худшему и на секунду коснулась носа лошади кончиком пальца. Когда она осознала, что ничего не произошло, она шагнула ближе и провела ладонью по ее морде. И еще раз, когда лошадь повела мордой, чувствуя тепло ее ладони.

– У тебя действительно прекрасные глаза, – ласково прошептала Аманда. – Ты самая настоящая леди. Мы еще только знакомимся, а я уже чувствую это.

Кобыла глухо заржала, словно поняла ее слова, и Аманда засмеялась вместе с Пэдди и Тимми. Лошадь легонько толкнула руку Аманды, требуя внимания, а потом уткнулась бархатистым носом в ее ладонь.

– О! Такая мягкая, – прошептала она, – как грудка маленького утенка.

– Теперь между глазами и выше, к ушам – и она замурлычет, как котенок.

– Правда?!

– Шутка, конечно, но ей это очень нравится. – Затем Тимми показал Аманде, как правильно держать ладонь, давая Танцовщице морковку.

– Вот так она не сможет прихватить случайно ваши пальцы. Теперь вы ей понравились, и она ни за что на свете не сделает вам больно.

– Буду знать, – сказала Аманда, ощущая осторожное прикосновение лошадиных зубов к своему пальцу.

По пути домой Аманда чувствовала себя очень гордой. Первый раз в жизни она дотронулась до огромной лошади – не Бог весть что, но все же первый шаг в преодолении страха.

Грэнт шел ей навстречу, они столкнулись лицом к лицу.

– Чему это вы так радуетесь? – спросил Гарднер.

– Я погладила Танцовщицу! – с детским ликованием воскликнула Аманда. – Правда. Ей понравилось, и она даже не пыталась укусить меня.

Она поднялась на цыпочки, закружилась и весело побежала вверх по ступенькам, оставив Грэнта в одиночестве. Глядя ей вслед, он думал: «Она ведет себя, как Тимми. Можно подумать, ей дали потрогать луну. Временами не скажешь, что это – взрослая женщина!»

За три дня до начала скачек Грэнт, Пэдди и конюхи с двумя жеребцами отправились поездом в Луисвилл. Хотя это было менее утомительно для скакунов, чем добираться до цели своим ходом, им все же требовалось время, чтобы прийти в себя и привыкнуть к ипподрому. Аманда решила выехать днем позже, встретиться во Франкфорте с сенатором Уиттакером и Рут и вместе с ними проделать оставшуюся часть пути. Уиттакеры уже заказали на всех номера в гостинице, чтобы на скачках выглядеть отдохнувшими.

Спускаясь по лестнице, Аманда наткнулась на Чалмерса, стоявшего на площадке с дорожной сумкой возле ног.

– Что все это значит, Регги? – спросила она.

– Это значит, что вы не ступите ни шагу без меня вне этого дома, мисс Аманда. Я не хочу, чтобы вы скакали без сопровождения, и поэтому еду с вами.

– Скакала?! – изумилась Аманда. – Как! Я никогда в жизни не скакала и сомневаюсь, что начну прямо сейчас. Кроме того, разве вы сможете повсюду успевать за мной, Реджинальд? А люди наверняка подумают что-нибудь не то, да к тому же вы и не подходите для роли няни.

– Правила приличия говорят, что вы не можете путешествовать в одиночестве. Кроме того, я не позволю, чтобы вы рисковали здоровьем и жизнью, защищаясь от возможных обидчиков. И вы мне очень льстите, если и впрямь думаете, что меня примут за вашего возлюбленного, мисс Аманда. Можно подумать, вы старуха!

– Так вы назначаете себя моим телохранителем?

– Именно так, мисс.

– Это одно из самых приятных предложений в моей жизни! Спасибо вам, Регги. – Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Ну что, тронулись, мистер Чалмерс?