Текст книги "Зачарованные"

5

Никки отреагировала не сразу, но все же медленно повернулась, пытаясь увидеть лицо Серебряного Шипа. Почувствовав ее движение, он тоже пошевелился и приподнял голову.

– Все никак не пойму, вы действительно больной человек или просто тупица. Таких вещей никто не может знать заранее, и любая другая на моем месте убила бы вас уж за одно то, что вы сообщаете такие абсурдные новости да еще ожидаете, что вам поверят.

– Но это правда, маленькая моя гусыня, – вполне серьезно проговорил он и коснулся пальцами ее переносицы, будто проверяя на ощупь, насколько надежны столь хрупкие косточки. – Мое потомство нашло себе приют в вашем теле, так говорят люди моего племени.

– Искренне надеюсь, что нет! Меньше всего мне хотелось бы вынашивать дитя помешанного! Бог знает, что это бедное создание претерпело бы, явись оно на белый свет!

Серебряный Шип вздохнул:

– Выбор не за вами. Да и не за мной. Это предопределение Духов, записанное на звездах прежде, чем вы или я родились.

– Ну, так сотрите эту надпись! – нелепо выкрикнула она, чуть не плача.

– Я не могу. Что сделано, то сделано.

– Вещает как пророк какой-то! Что же получается? После дискуссии о СПИДе и прочих болезнях вы даже не воспользовались презервативом?

– А что такое презерватив?

Никки в отчаянии откинула голову и разразилась запоздалыми объяснениями:

– Резиновая такая штучка, сукин вы сын! Черт вас побери совсем! Для профилактики! Используется как защита от заразных болезней и в качестве противозачаточного средства.

– Вроде футляра? – невинно спросил Серебряный Шип.

– Вот черт! Дошло, наконец, каменный ваш лоб! – съязвила она. – Будете утверждать, что знать не знаете, о чем речь?

– Не стоит быть такой презрительной, женщина. Среди людей моего племени о подобных вещах обычно заботятся женщины.

Никки бросила на него быстрый взгляд.

– А вам, Ромео, не стоит с больной головы валить на здоровую. Я уже три года в разводе, так что не удивительно, что потеряла голову. К тому же у меня не было никаких причин, отправляясь сюда, брать с собой пилюли или другие предохранительные средства. Могла ли я предвидеть, что придется пережить столь эксцентричное приключение?

Он глубокомысленно кивнул:

– Это удачно, что вы до сих пор не взяли себе другого мужа, иначе я не смог бы взять вас себе в жены.

Никки хлопнула себя по лбу, совершенно потеряв представление о реальности.

– Наверное, это именно то, что испытывала Алиса[12]12
  Героиня повести-сказки Льюиса Кэролла (1832-1898) «Приключения Алисы в стране чудес» (1895).


[Закрыть], свалившись в кроличью нору, – пробормотала она.

– Вам плохо? – озабоченно спросил Серебряный Шип.

– И сама не пойму. Что-то я никак не соображу – смеяться мне, плакать или бить тарелки.

– Наверное, вам лучше прилечь.

Никки сомнамбулично кивнула и не стала сопротивляться, когда Серебряный Шип подвел ее к плетеной кровати и уложил на нее.

– Да, мне нужно вздремнуть. Хорошенько вздремнуть минуточек этак шестьсот, как говаривал Рип Ван Винкль[13]13
  Герой одноименного произведения Ирвинга Вашингтона (1783 – 1859).


[Закрыть]. А когда проснусь, то пойму, что все это было сном, а сама я лежу в собственной постели, в моем собственном доме, в мои собственные времена… а вас не существует вовсе. – Она зевнула и сонно улыбнулась ему. – Ну, разве это не восхитительно?..

Никки, как и всегда, просыпалась медленно и неохотно. Не желая покидать теплое гнездышко, она подтянула коленки и поглубже зарылась носом в одеяло. Втянув воздух, она фыркнула, потом еще раз и нахмурилась. Интересно, с каких это пор ее нежное одеяло воняет мокрой лошадью? Неужто это Их Светлость, несносная ангорская кошка, пролаза и задавака, погребла в постели дохлую мышь?

Никки приоткрыла один глаз, уверенная, что тотчас увидит чертову кошку, самодовольно ожидавшую пробуждения и похвалы хозяйки. Но вместо этого взгляд ее уперся в Сильвера Торна, сидящего скрестив ноги возле угасающего костра и пристально вглядывающегося в слабые языки пламени.

– О Боже! – молитвенно простонала Никки. – Что такого я сделала, чтобы так наказывать меня? Неужто обычных кошмаров, терзающих меня по ночам, не достаточно? Теперь они еще и повторяться начнут!

Серебряный Шип не прервал созерцания огня, не посмотрел в ее сторону.

– Скажите, не могли бы вы подбросить дровишек в костер? Да и вообще, не пора ли подумать о парочке добрых и сочных бифштексов? Я пропустила ленч и теперь помираю с голоду.

Серебряный Шип не ответил ей ни словом, ни жестом.

– Что это с вами? – раздраженно вспыхнула Никки. – Молчание как расплата? Типично мужское поведение! Сначала добьются своего, а потом игнорируют вас.

Серебряный Шип и бровью не повел. Он сидел неподвижно и безмолвно, как замороженная мумия, и вдруг ее пронзила страшная догадка, которая одна могла объяснить столь невероятную и странную неподвижность.

Она поднялась, завернулась в одеяло и осторожно приблизилась к нему.

– Эй! Торн! Вы случаем не умерли, а? – Никки наклонилась поближе и заметила, что его глаза широко открыты, но ни на чем не сфокусированы. Правда, они не закатились, как, она слышала, бывает у покойников. – Хэй! Торн! Проснись и насладись кофейным ароматом! – произнесла она рекламную фразу, качая пальцами прямо у него перед носом. Но он, все такой же недвижимый, как древний каменный идол, сидел и смотрел в некое нездешнее пространство, не видя ничего иного. – Эй, старик… – пробормотала она чувствуя как руки ее покрываются гусиной кожей. – Ну что ты скажешь, вылитое привидение!

Никки присела рядом с ним на корточки, пытаясь заставить себя сделать то, что, как она понимала, сделать необходимо.

– Помогай мне Бог! Но если он просто затеялся попугать меня, то я заставлю его пожалеть об этом.

Она боязливо прикоснулась к его руке. К огромному ее облегчению, рука оказалась теплой.

– Пока все хорошо, – сказала она себе, переведя дыхание, прикоснулась к его груди и ощутила сильное, ритмичное биение сердца. – О'кей, вы живы. Итак, что же это нашло на вас? Не прокрался ли сюда какой-нибудь злой гений, чтобы напустить на вас порчу?

Когда эти слова отзвучали, ее озарила догадка.

– Да он в трансе! Будь я проклята! Он же говорил о каких-то фантастических видениях или о чем-то в этом роде… Прекрасно, сам себя загипнотизировал, и… и я могу теперь бежать отсюда!

Поняв, что это ее единственный шанс спастись, Никки не стала зря тратить время. Она схватила одежду, засунула ее в рюкзак и бросилась к выходу из пещеры. Достигнув завала, она полезла наверх, к видневшемуся просвету, но, проделав почти треть пути, поскользнулась, и камни посыпались у нее из-под ног, а следом за ними и сама она съехала вниз. Отдышавшись и оценив ситуацию, она атаковала завал еще раз, теперь более осторожно, но толку было мало, ибо, продвинувшись на шаг, она тут же съезжала вниз на два. Все, чего она достигла, это поупражнялась немного в скалолазании, оцарапала ладонь и сломала два ногтя. Нет, эти камни не выпустят ее отсюда.

– Провались оно все! Здесь ни за что не выбраться, – бормотала она себе под нос. – Только измучаюсь и больше ничего! Должен быть другой выход.

Да вот он! Ее взгляд обратился к задней стороне пещеры, где раньше она заметила нечто напоминающее начало туннеля. Но оканчивался ли этот путь выходом на белый свет? А если да, то не позаботился ли Торн засыпать и его?

Она с трепетом вглядывалась в темную дыру, даже и думать, страшась, как войдет туда одна. А что если она заблудится и навсегда сгинет там, в мрачной каменной могиле?

– Трусиха! – подбадривала она себя. – Что плохого там с тобой случится? Ты же лазила по Другим пещерам, и ничего. У тебя же в рюкзаке есть фонарик со свежими батарейками. Да и пора, в конце концов, найти что-нибудь вроде туалетной комнаты. Только войти туда, сделать несколько шагов и присмотреть местечко.

«И следи за трещинами и резкими перепадами уровня пола», – посоветовал ей рассудительный внутренний голос.

– В других пещерах не было трещин и опасных ям, – возразила она. – Там даже лампочки горели, и работала вентиляционная система.

«Ну, так вперед! – сказал ей внутренний голос. – И позови меня, когда найдешь выключатель!»

– Хорошенькое дело! Затеяла спор сама с собой… А еще называла помешанным этого Сильвера Торна!

Никки вынула фонарик и проверила, как он работает. Собрав всю свою храбрость, она направилась к туннелю и осторожно вошла в него. Внутри было мрачно, но сухо, и пол казался довольно широким и ровным. Хорошо бы еще, чтобы здесь, не оказалось насекомых и всяких зубастых тварей, с когтями и ядовитыми жалами.

– Какого черта ты запугиваешь себя до полусмерти, Никки? – с ухмылкой обратилась она к себе. – Перестань воображать все эти ужасы и порожденья ночных кошмаров!

Затаив дыхание, она пошла вперед. И сразу же в начале каменистого коридора остановилась и прислушалась.

«Итак, чего ты еще ждешь, чертова кукла? – поддел ее ехидный внутренний голос. – Или думала, тебе тут устлали путь ковровой дорожкой, как в фильме с традиционно счастливым концом? Если ты действительно удачлива, тебе может повезти, но для этого надо хотя бы попробовать двигаться. Начни же, черт возьми, переставлять ноги!»

– Сумасшедшая – одно слово, – буркнула Никки себе под нос. – Голоса ей мерещатся…

Выключателя никакого здесь конечно, не оказалось. И свет ее фонарика, обшарив все вокруг, не высветил ни намека на присутствие электрических лампочек, какие были в тех пещерах, что она посетила утром. Стараясь подавить беспричинные страхи, Никки прошла несколько ярдов, обнаружила небольшое углубление в стене и, дабы не утруждать себя дальнейшим поиском укромного местечка, облегчилась. Затем, подсвечивая фонариком, не в силах унять дрожь и стуча зубами, она все же собралась с духом и тронулась в путь.

Каменный туннель имел множество поворотов и углов, а потом и вообще разделился на несколько рукавов. Далеко не сразу, пройдя уже, как ей казалось, несколько миль[14]14
  Миля = 1, 609 км .


[Закрыть], Никки осознала, что должна осмотрительнее выбирать путь и вспомнила, что в подобных случаях следует придерживаться одной какой-нибудь стороны, правой или левой. На худой конец, надо хотя бы делать какие-то отметки на стенах на тот случай, если она упрется в тупик и ей придется возвращаться назад. Конечно, лучше всего иметь детальный план пещеры и чтобы тебя сопровождал профессиональный гид.

Некоторое время спустя Никки остановилась, посветила на часы и увидела, что шла она примерно минут сорок. Коридор здесь сужался и вроде бы постепенно снижался. Обсудив со своим внутренним голосом, вернуться ли ей, чтобы поискать другое направление, или продолжить идти вперед, она остановилась на первом, то есть решила вернуться. Но, поворачиваясь, задела рюкзаком наклонную стену, потеряла равновесие и грохнулась оземь. Падая, она выронила фонарик, тот подпрыгнул несколько раз, рождая причудливо скачущие отсветы и тени, и вдруг погас.

Внезапная, совершенно беспросветная темнота была чернее всего, с чем Никки когда-либо доводилось сталкиваться. Наверное, это подобно полной слепоте. Она поднесла руку к глазам и, не увидев ее, вдруг поняла смысл выражения: тьма хоть глаз выколи. Теперь, на собственном опыте, она узнала, что это воистину ужасно. Полная дезориентация. Известно только одно: она стоит на коленях на каменном полу пещеры. Ладони ощущали мелкий песок. Она развела руки, и пальцы обеих наткнулись на стены. Но даже и коснувшись стен, она испытывала странное ощущение, что нет никакой возможности определить, где верх, где низ, а главное, куда и откуда она шла.

Раздался вдруг чей-то шепот, и лишь после того, как ужас сковал ее, бросив в дрожь, она осознала, что это ее собственный голос. Нет, ни в коем случае нельзя впадать в панику. Умом она понимала, что фонарик где-то здесь, в паре ярдов от нее, и уверяла себя, что обязательно найдет его. Единственное, что от нее требовалось, сохранять спокойствие и, без глупых страхов и паники, прощупывать тропу, пока пальцы не наткнутся на искомое.

Но в тот момент, когда Никки попыталась встать, она вновь потеряла равновесие. Падение оказалось столь болезненным, что ее даже затошнило. Должно было пройти несколько долгих минут, прежде чем она смогла возобновить поиски. Обшаривая вокруг дюйм за дюймом, она чувствовала себя слепой улиткой.

Когда, наконец, ее ищущие пальцы наткнулись на холодный цилиндр, этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы фонарик скатился куда-то вниз, еще дальше от тропы. Вопль отчаяния застрял у нее в гортани. Поиски возобновились. Медленно. Осторожно. Но фонарика, увы, не было, и она никак не могла понять, куда он скатился. Попятившись назад, она пошарила там. Затем – впереди. Но, в конце концов, так запуталась, что уже не понимала, в каком направлении продолжать поиски – и свет, ее единственное спасение, все еще ускользал от нее.

Угодив в мир вечной темноты, Никки потеряла всякую способность логически мыслить и чувствовала, что к ней все ближе подступает паника. Крики ужаса, повторяемые каменными сводами пещера, возвращались к ней многократным эхом. Воображение принялось шутить злые шутки и с разумом ее, и с телом. Кожа начала зудеть, будто тысячи пауков кишели на ее поверхности. Она прихлопывала их, стряхивала с себя, царапая ногтями собственную плоть в попытках избавиться от этой нечисти. В какой-то момент ей померещилось, что она слышит хриплый шум, похожий на сдавленное рычание. Затем что-то огромное и неистовое коснулось ее лица, что-то мокрое и шершавое проползло по скуле, но когда она испуганно стряхивала это с себя, там ничего не было, кроме ее собственных, увлажненных слезами щек.

Почти обезумев от ужаса, оглушенная собственными воплями и безумным сердцебиением, Никки не услышала голоса Серебряного Шипа, зовущего ее, пока он не приблизился к ней вплотную. Так сильна была охватившая ее паника, что мозг отказывался верить тому, что видят глаза, а глаза ее смотрели на Сильвера Торна, стоящего прямо перед ней с лицом, озаренным светом факела.

Когда же до нее дошло, что это реальность, она бросилась к нему, охватив его шею исцарапанными кровоточащими руками.

– Торн! Торн! Держите меня! Спасите меня! Он обнял ее, дрожа почти так же сильно, как она.

– Я нашел вас, Нейаки. Вы спасены.

– Нет! Здесь какое-то животное. Я знаю! Оно… оно прикасалось ко мне!

– Не бойтесь. Это всего лишь Макате, мой кот. Мое животное и Дух-проводник. Он и привел меня сюда, к вам.

Серебряный Шип высвободил ее из объятий, намереваясь взять на руки, и в этот миг тревога охватила Никки с прежней силой.

– Нет! Не оставляйте меня! Я не перенесу этого, если опять останусь одна в темноте!

– Не бойтесь, без вас я никуда не уйду, – напевно внушил он ей и, прижав к себе, тихо сказал: – Если вы способны удержать в руках факел, чтобы не уронить его и не оставить нас обоих без огня, то я возьму вас на руки. Паника улеглась, и Никки удалось справиться с собой.

– Я обронила фонарик. Вот его мне было бы гораздо легче удержать, чем эту тяжелую штуковину. Может, вы поищете?

Серебряный Шип осмотрелся, и взгляд его выхватил из темноты блеск металлической трубки. Он достал предмет и вручил ей.

– Это то, что вы искали?

– Да. Надеюсь, что он еще работает.

Никки нащупала кнопку и передвинула ее в рабочее положение. Как только она это сделала, желанный луч света прорвался сквозь линзу.

Хотя Серебряный Шип удивился не меньше, чем раньше явлению зажигалки, он принял эту новую для него диковину с большим апломбом.

– Еще одно чудо из будущего? – спросил он как бы невзначай.

Она кивнула. Теперь, когда путь им освещал фонарик, Никки, которую он нес на руках, крепче обхватила его за шею и проговорила:

– Да, если бы еще это чудо не вырывалось из рук и не терялось… Впрочем, солнечного света оно не заменит. Вытащите меня отсюда скорее, Торн. Пожалуйста. Мне просто необходимо увидеть небо вдохнуть свежего воздуха, оказаться в таком месте, где нет каменных стен, которые меня подавляют.

– Вот уже второй раз вы убегаете от меня, и дважды чуть не потерялись и не нажили себе несчастий, – мрачно отчитывал Серебряный Шип Никки. – Поймете ли вы, наконец, что такие безрассудные выходки здесь совсем не безопасны?

Они сидели снаружи, на каменном уступе у выхода из пещеры. Гроза миновала, оставив свежий аромат влажной травы и земли. Никки с наслаждением вдыхала чистый послегрозовой воздух.

– Да, – только и ответила она на его отповедь.

Не отойдя вполне от испуга, пережитого в туннеле, она получила еще пару потрясений, под впечатлением которых находилась до сих пор.

Минут двадцать назад, встав напротив каменного завала, перегородившего выход из пещеры, Серебряный Шип исполнил на языке шони нечто вроде псалма; и не успела Никки глазом моргнуть, огромный обломок скалы повернулся, открыв проход, и рухнул по склону холма вниз. Она все еще не могла понять, как он это сделал, но видела невероятный феномен собственными глазами.

Мало того, все еще потрясенная, Никки решилась последнего дара речи, когда нечто огромное, поросшее серым мехом, промчалось мимо них. С замирающим сердцем, она увидела, что животное остановилось на краю каменной плиты, обернулось и уставилось на нее своими дикими золотыми глазами. Если бы Серебряный Шип не подхватил ее, она определенно рухнула бы на пол как мешок, трясясь и стуча костями.

– Это… Это же рысь! – прошептала она.

– Да, пешева, дикий кот, о котором я уже говорил. Я называю его Макате, из-за его шкуры цвета пороха.

– Но… но… они ведь практически вымерли, разве нет? Во всяком случае, в Соединенных Штатах. Кажется, они еще встречаются в дикой природе Канады, но только не здесь.

– Грустно слышать, что в ваше время эти создания не водятся больше в наших лесах. Здесь многое, наверно, переменилось… Когда вы успокоитесь и соберетесь с мыслями, Нейаки, вы расскажете мне об этих переменах.

– Долго ждать придется, – бойко отозвалась она. – До тех пор, по крайней мере, пока не закончатся мои нервные потрясения.

И вот теперь они сидели у входа в пещеру и Никки уютно угнездилась рядом с Серебряным Шипом, хотя все еще никак не могла привыкнуть к его своеобразной одежде. В следующий раз. подумала она, стоит отправиться на каникулы в Шотландию и завести там роман с парнем, щеголяющим в килте!

Когда они наблюдали, как заходит солнце и на облаках западной стороны неба играют красным и фиолетовые отсветы, он сказал:

– Нейаки, вы должны торжественно поклялся, что больше не попытаетесь бежать от меня. Вы носите в своем теле нашего сына, и я не желаю, чтобы вам опять грозила опасность.

– Какой там еще сын! Вы не можете знать этого. Даже новейшие методы тестирования не позволяют определить беременность так рано. А уж определить пол будущего младенца без специального медицинского оборудования, сонограмм и всего прочего и вообще невозможно.

– Я знаю, что мой сын в этот самый момент растет внутри вас.

– Докажите мне это, здесь и сейчас, и тогда я пообещаю вам, что больше не убегу, – предложила она, прекрасно понимая, что он не сможет предоставить ей никаких доказательств, подтверждающих его невероятное утверждение.

Серебряный Шип многозначительно улыбнулся, не говоря ни слова, скользнул рукой под пояс ее джинсов и положил свою ладонь ей на живот. Прошло несколько секунд, ничего не произошло. А затем она почувствовала это. Движение плода глубоко внутри, легчайшее из мановений.

– Это только нервы, – заверила она его, да и себя тоже. – Всего лишь нервы, мускульный спазм и больше ничего.

Но не успела она договорить, как вновь почувствовала это. Такое маленькое щекочущее мерцание. Только на этот раз оно произвело серию крошечных вспышек, которые скрутились внутри нее в жаркую спиральку.

Чувство могло быть названо лишь материнским оно впервые пробудилось в ней и слезами нахлынуло к глазам. Никки любила детей. Она всегда хотела ребенка. Даже после развода со Скоттом она часто жалела, что ребенка у них не было, хотя это наверняка повлекло бы за собой перебранки с бывшим мужем из-за опеки и прав на регулярные посещения. Теперь, если верить утверждению Сильвера Торна, выходило, что она зачала. Но смеет ли она поверить надежде, поверить тому, что величайшее ее желание и вправду исполнилось? Тем более, что человек, сказавший ей это, явно их нуждается в психиатрической помощи, и довольно серьезно нуждается. А после всего, что случилось сегодня, и она, видно, тоже.

– Люди склонны верить тому, чему хотят верить, – заключила она. – Сила внушения. Вы внедрили в мое сознание идею, и мой беби есть простая реакция на это внушение.

– Посмотрите на свой живот, Нейаки, и скажите, что вы там видите, – посоветовал ей Серебряный Шип. – Вы просили доказательства. Я дал его.

– Вижу свои джинсы, – усмехнулась она.

– Под брюками, женщина. На вашей обнаженной плоти.

Она скептически взглянула на него.

– Вы уверены, что с вашей стороны это не подлый маленький маневр, дабы опять проникнуть в мои штаны?

Он ничего не ответил, терпеливо ожидая действия, о котором просил ее.

– О'кей. Поиграем и дальше.

Она расстегнула «молнию» и сдвинула материю вниз вместе с резинкой трусиков.

Глаза ее расширились, подбородок дрожал. Там, ясный как день, проявился тонкий голубой отпечаток, напоминающий татуировку в форме клейма.

Никки схватила руку Сильвера Торна, повернула ее и придирчиво осмотрела ладонь и пальцы. Но не нашла там ни следов от чернил, ни резинового штампа, ничего такого, что могло бы произвести оттиск на ее животе.

– Каким образом?.. – растерянно воскликнула она.

– Это знак, о котором вы просили, – сказал он искренне. Его чистый, кристальный взгляд завораживал ее, принуждая поверить. – Ребенок родится в Месяц Вороны, и в честь этой птицы слов и мудрости наш сын будет назван Сейдж, что значит – Мудрец.