Текст книги "Хозяин Ястребиного острова"

Глава 3

Выхватив острый нож, Мирана приставила его к обнаженному горлу Рорика и слегка нажала.

– Скорее я убью тебя. Зря ты не воспринимаешь меня как возможного противника. Думаешь, я слабая и беспомощная, как все женщины, викинг? Я в считанные секунды могу перерезать тебе глотку, как цыпленку.

«Эти мужчины кичатся своей храбростью, даже когда беспомощно лежат в постели», – подумала она, тем не менее восхищаясь его отвагой.

– Ты просто девчонка, – буркнул он, все же не осмеливаясь пошевелиться, поскольку острие ножа было плотно прижато к его горлу. – Ты бы лучше беспокоилась о том, что у тебя между ног и как хорошо ты используешь это.

Острие ножа чуть надрезало кожу, и Рорик почувствовал горячую липкую кровь.

– Думаю, тебе стоит попридержать язык, викинг. Ты разозлил меня. Это глупо с твоей стороны, ведь я кормила и выхаживала тебя.

– Ты очень молода, – вдруг сказал он, взглянув на нее. Она была очень близко. Ее темно-зеленые глаза буравили его сквозь полумрак.

– Не так уж молода. Мне восемнадцать. В этом возрасте большинство девушек уже замужем и воспитывают своих детей. Но поскольку мне не нужен муж, я все еще свободна.

– Когда Эйнар женится, ты лишишься всего. Он будет рад выдать тебя за того, кто предложит ему большой выкуп.

Мирана еле заметно улыбнулась и покачала головой.

– Не думаю. Посмотрим. А до тех пор я здесь хозяйка и вольна делать что захочу.

– Ни один мужчина не захотел на тебе жениться. В этом все дело, не так ли? Еще бы! С твоим ножичком, болезненной гордостью и дурацким запугиванием. А может, ты девка Эйнара, и он будет держать тебя при себе, пока ты ему не наскучишь?

Девушка снова рассмеялась, и Рорик почувствовал, что давление ножа чуть ослабло.

– Тебе следует выбирать слова, викинг, по крайней мере пока ты лежишь на спине. Я удивляюсь, как ты до сих пор жив. У тебя, наверное, целый легион заклятых врагов, мечтающих перерезать тебе глотку. Я могу сделать это немедленно, пора бы понять это. Приди в себя. Ты недооцениваешь мои способности. Это ошибка многих мужчин. Прекрати оскорблять. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять. – Какое-то мгновение он был ошарашен тем, что вдруг ответил ей. – Я сказал тебе правду. У тебя нежные руки и голос, но ты связана кровным родством с этим подлым ублюдком. Ну хорошо, я верю тебе, что ты не спишь с ним. Но лучше бы ты была его девкой, тогда бы я только посочувствовал тебе. Но нет же, в тебе течет его дрянная кровь. Возможно, я убью и тебя, после того как отправлю его в ад.

– Попробуй, – бесстрастно сказала она. Он нахмурился.

– Ты выходила меня. Я чувствовал твои руки на своем теле. Ты обтирала меня влажной тканью, чтобы сбить жар. Я слышал твой голос. Ты сказала, что кормила меня, когда я был в забытьи. Зачем все это?

– Не знаю. – Как она могла признаться ему, что если бы не выходила его, то умерла бы от тоски. Просто она не видела для себя другого выхода, но не могла сказать ему об этом.

Взглянув на Рорика, Мирана поняла, что он снова собирается сказать что-то оскорбительное, и быстро проговорила:

– Не могу видеть, как страдают животные.

Мирана заметила, как от злобы заходили его желваки. Это рассмешило ее, а он еще больше распалился.

– Ты вынуждаешь меня ударить тебя, леди? Ты хочешь, чтобы я убил тебя прямо сейчас?

Не успев договорить, он вновь почувствовал впившееся в кожу острие ножа и потекшую по шее липкую кровь. «Пусть она почувствует себя хозяйкой положения, – замерев, подумал он. – Пусть чувствует свое превосходство и кичится своей дурацкой удалью. Я не прочь проучить ее. Она сестра Эйнара. В ней течет его кровь».

– Ты не убьешь и мышки, пока я не позволю тебе сделать это, – сказала она. – Ты будешь лежать здесь, а я ухаживать за тобой, пока ты не предпочтешь мне одну из наложниц Эйнара. Они тихие и покорные, как овечки. Мой брат любит пустоголовых дурочек, расхваливающих его совершенство. Они раздевали и купали тебя, когда ты был без сознания, и остались очень довольны. Я слышала, как они восхищались твоим телом, рассказывая о том, до каких невероятных размеров увеличилась твоя плоть, когда они купали тебя. Думаю, они сравнивали тебя с Эйнаром, и боюсь, это сравнение было не в его пользу. Разумеется, они очень глупы.

– Я не помню этого, – нахмурившись, произнес он, поняв вдруг, что лежит совершенно голый под шерстяным одеялом. – Ты прикасалась ко мне?

– Я обмывала тебя до пояса. Меня не интересует твое тело, как тех двоих, что распускают слюни, даже когда говорят о тебе.

– Ты вообще не интересуешься мужчинами? Может, ты и вправду ведьма?

– Какое тебе дело? Ты должен поспать. Мой брат возвращается завтра. Тогда ты станешь его пленником, а не моим.

– Я никогда еще не был в плену у женщины, – ответил он.

Она только покачала головой, убирая нож. Он молча наблюдал, как она вытерла лезвие влажной тканью и стерла кровь с его шеи.

– Ты заплатишь за это, – сказал он.

Она рассмеялась и быстро пошла к выходу, затем вдруг повернулась со словами:

– Твои угрозы – лишь жалкая болтовня. Было глупо с твоей стороны приходить сюда. А я была дурой, что спасла тебе жизнь. Теперь ты умрешь по собственной глупости и отчасти по моей вине.

После ее ухода Рорик еще долго лежал, обдумывая сказанное. Сколько раз она повторила ему, что Эйнар возвращается завтра? Гораздо больше, чем было необходимо.

В спальных покоях было темно, как в колодце. Снаружи не доносилось ни звука. Похоже, был поздний час. Рорик тихо лежал на кровати. Его дыхание было сбивчивым, и он проклинал свое тело за то, что оно подвело его. Он повременит еще немного и снова попытается встать. Он чувствовал голод, но знал, что ему следует притвориться спящим, если кто-нибудь войдет. Особенно ей он должен казаться слабым и беспомощным. Пусть себе радуется. Пусть думает, что он бессилен против нее и ее глупого маленького ножичка. Хотя на шее от него осталась отметина. Рорик бессознательно дотронулся до ранки кончиками пальцев. Ни одна женщина еще не проделывала с ним такие штуки. Он улыбнулся. Эта улыбка вмещала в себя азарт и надежду.

Через некоторое время, стиснув зубы и собрав всю свою волю, он осторожно спустил ноги с кровати. Острая боль пронзила плечо, но он пересилил себя. У него не было выбора. Он тихо чертыхнулся и встал. Ноги крепко держали его, и он улыбнулся куда-то в темноту. Дойдя до входа, Рорик откинул полог из медвежьей шкуры и выглянул наружу. Пахло дымком от уже потухшего костра. Рорик слышал храп спящих воинов и любовную возню мужчины и женщины. Они тихо переговаривались и хихикали. Вскоре женщина застонала от удовольствия.

Вдруг до его слуха донесся тихий свист, и Рорик довольно улыбнулся. Аслак не бросил его.

– Господин, это Аслак. Нам надо немедленно уходить. Завтра возвращается Эйнар. Я слышал, как Гунлейк говорил об этом. Он, кажется, был не слишком доволен. Мы должны уйти немедленно. У вас хватит сил?

– Да, – ответил Рорик. – Где Скулла и Хафтер?

– В сарае, позади дома. Мы сможем бежать через потайную дверь.

– Где Мирана?

– Спит. Она в своих покоях. Ее брат считается с ее правом на уединение.

– Возьмем ее с собой. Аслак побледнел.

– Это слишком рискованно, милорд. Мы можем взять в заложники кого угодно, но только не сестру Эйнара. Она не из тех, кто станет безропотно молчать, задыхаясь от страха и теряя сознание. Нет, мой господин, она будет кричать и бороться до последнего вздоха. Она погубит вас, милорд.

– Возьмем ее, – упрямо повторил Рорик. – Никаких возражений. Лучшего заложника нам не найти. Дай мне одежду и принеси веревку, чтобы связать ей руки и ноги. Если сможешь, найди мое оружие и шлем. Поторапливайся.

Через несколько минут Аслак вернулся, держа в руках оружие и веревку.

– Возьмите, милорд. Надо торопиться. Боюсь, что оставшиеся на берегу люди сочтут вас убитым и уйдут в море без нас. Эйнар будет счастлив убить нас обоих. Гунлейк уже опрашивал всех, пытаясь выяснить, кто предатель. Думаю, ему не составит труда узнать правду. Это лишь дело времени. Гунлейк очень умен.

– Мы отправимся немедленно, – сказал Рорик, застегивая широкий кожаный ремень и засовывая в ножны меч. – Хватит ныть. Что касается моих людей, они будут ждать меня на берегу до конца света.

Он оделся, превозмогая мучительную боль в плече. «Спасибо ведьме, повязка наложена туго», – подумал он.

– Ну, в добрый час. Я зайду за ней, а ты покарауль, – распорядился он.

Мирана крепко спала. Какая-то неведомая сила заставила ее проснуться. Она сразу почувствовала, что он здесь, рядом с ней. Как это могло случиться? Ведь он был так болен и слаб. Она предположила, что это кто-то другой, но нет, это был Рорик Харальдссон. Мирана ощутила его дыхание на своем лице, узнала запах его тела. Она открыла рот, но в то же мгновение ощутила мощный удар в челюсть и лишилась чувств.

На девушке была лишь тонкая льняная сорочка. По счастью, в ее спальне было светлее, чем у Эйнара. Тихо открыв сундук, стоявший возле самшитовой кровати, Рорик пошарил в нем и нашел платье, которое тотчас же натянул на нее. Отыскав кожаные туфли, он быстро надел их и завязал ремешки крест-накрест. Затем связал ей руки и ноги, всунул в рот кляп из куска разорванной сорочки и надежно завязал сверху другим. Он завернул девушку в шерстяное одеяло и взвалил на плечо. От острой боли Рорик едва не упал на колени.

– Это ей за ее самомнение, – пробормотал он, стиснув от боли зубы, повторил это еще раз, выпрямился и понес ее к выходу.

Они тихо пробирались в темноте. В воздухе все еще висел густой дым, от которого першило в горле. Рорик изо всех сил старался подавить в себе это желание. Ему вовсе не хотелось погибнуть здесь, в самом логове противника, из-за собственного кашля. Один из мужчин приподнял голову, посмотрел на них, что-то сонно пробормотал и снова откинулся на спину. Рорик поискал глазами Гунлейка. С каким удовольствием он убил бы его. Но прежде он должен поблагодарить его. Его и эту ведьму за то, что сохранили ему жизнь. «Для пыток Эйнара», – с усмешкой подумал Рорик. Но как бы то ни было, он жив благодаря им. И благодаря им он совершит побег.

Когда Аслаку с первого раза удалось поднять тяжелую перекладину на мощных дубовых дверях, сердце Рорика забилось так громко, что казалось, враги услышат его биение. В те мгновения он почти не чувствовал боли в плече, сосредоточившись на побеге и боясь закашляться от едкого дыма.

Наконец они выбрались наружу. Им предстояло миновать сторожевых собак и кордон примерно в полдюжины стражников.

На их пути неожиданно возник человек. Но не успел он опомниться, как Рорик скинул с плеча свою ношу, бросился на него и принялся душить до тех пор, пока тот не захрипел. Тогда, глядя на задыхающегося у своих ног человека, Рорик молча достал из ножен меч и, склонившись над ним, ударил рукояткой по голове.

– Убейте его, милорд!

– Мне не нужна кровь случайного человека, – ответил Рорик. – Он не сопротивлялся мне и не заслуживает смерти.

Сказав это, он снова взвалил Мирану на плечо, устроил ее поудобнее и жестом показал Аслаку следовать дальше. Не успел он сделать и двух шагов, как почувствовал острую боль в плече, от которой потемнело в глазах. На мгновение он замер, встряхнул головой и усилием воли заставил себя превозмочь боль. Он дышал глубоко и медленно, и вскоре она постепенно утихла. Этому его научил отец. Кроме того, он внушил ему, что справедливое возмездие дороже жизни. «Всепрощение превращает человека в жалкое ничтожество», – говаривал он.

Наконец они добрались до сарая, где томились его воины. У входа на земле лежали два стражника. Оба громко храпели и были укрыты шерстяными одеялами. По обе стороны от них лежало оружие.

Снова сбросив Мирану на землю, Рорик ударил каждого стражника по голове и вложил меч в ножны.

Скулла и Хафтер были ранены гораздо легче, чем Рорик. Они нисколько не удивились, увидев его, и это придало ему силы. Его воины верили, что он спасет их, и он оправдал их надежды. Наконец маленький отряд миновал потайную дверь крепости. Рорик совсем забыл, что им еще предстояло перебираться через ущелье. Но, слава богам, доска оказалась на месте, и они благополучно миновали и этот рубеж.

Через десять минут Рорик Харальдссон, тридцать его воинов и одна женщина вышли в Ирландское море.

Рорик взглянул на Клонтарф, на крепость Эйнара Торсона. На этот раз ему не повезло. В следующий раз он будет более удачлив, и возмездие осуществится. А пока в его руках была она, эта ведьма, женщина, которая пыталась запугать его своим чертовым ножом.

Рорик взглянул на нее. Она лежала на корабельной палубе у его ног все еще без сознания и по-прежнему укутанная одеялом. Черные, как вороново крыло, волосы в беспорядке разметались по лицу. Оно было белым, как снега Вестфолда под светом бледной луны в разгар зимы. Сочетание цвета ее глаз, кожи и волос было необычным и завораживающим. Зеленые, как влажный мох, глаза были совсем не похожи на небесно-голубые глаза женщин его страны. «Интересно, какой расы была ее мать», – подумал Рорик.

Хотя это не имело теперь никакого значения. Она была его пленницей, и он волен обращаться с ней так, как захочет. Он выведает у нее все, что ему необходимо знать об Эйнаре. Если она откажется подчиняться ему, он убьет ее.

Ночь была ясной и холодной. Неполная луна освещала спокойную гладь моря. Ни одно облако не портило чистоты звездного неба. Волею богов и повелителя морей через три дня они будут дома.

Вперед, к Ястребиному острову. Вскоре Эйнар узнает его имя.

Наверняка эта ведьма всем разболтала, что он Рорик Харальдссон. Тем не менее Эйнар не будет знать, где его искать. Рорику потребовалось два года, чтобы найти Эйнара.

Он облокотился на борт судна. Дубовая поверхность была гладкой. Плеск волн приятно успокаивал нервы. Рорик закрыл глаза, прислушиваясь к мерному ритму весел. Мужчины говорили о чудесном освобождении и ненависти к Эйнару Торсону, превознося храбрость и сноровку своего капитана и господина. Рассуждали о Гунлейке, его плане неожиданно напасть на них на берегу и захватить корабли во время бури, о том, как этот самый Гунлейк, несомненно, человек, который не должен служить Эйнару, заманил Рорика в ловушку и заставил войти во внутренний двор крепости, где и схватил его. Они говорили о бое, о том, что Рорик сражался, как легендарный неуязвимый и бесстрашный древнескандинавский воин, как Гунлейк метнул в него нож, но не убил его. Рорик горько усмехнулся. Он знал, что вскоре скальд [2]2
  Поэт-певец.


[Закрыть] переложит все события в балладу, где его поражение будет описываться как героический подвиг.

Боль пронзила тело. Рорик знал, что должен отдохнуть, чтобы не разбередить, как в прошлый раз, больное плечо. Он еще раз взглянул на лежащую, на боку у его ног тихо постанывающую женщину и, склонившись над ней, плотнее укрыл ее одеялом. Заметив, как несколько воинов пристально разглядывают ее, Рорик тихо обронил:

– Она моя пленница и заложница. Ее нельзя подвергать насилию и жестокости.

Мужчины недовольно заворчали, но все же один за другим медленно кивнули головой в знак согласия.

– На самом деле она не такая уж беззащитная женщина, как кажется, – добавил он. – Она мыслит как мужчина и чертовски горда. Не стоит доверять ей.

– У себя в Клонтарфе она верховодила мужчинами, и они подчинялись ей, – вставил Аслак. – Она женщина, но иногда ведет себя совершенно по-мужски и может возразить даже брату, если в чем-то не согласна с ним. И он терпит это. Я слышал, он как-то выпорол ее, но это случилось только однажды. Ми-рана управляет крепостью в отсутствие брата. Мужчины и женщины Клонтарфа повинуются ей. Сначала мне казалось это странным. Советую прислушаться к тому, что сказал лорд Рорик, и быть начеку. Она очень опасна, несмотря на хрупкую внешность. Думаете, зачем она выхаживала лорда Рорика? Ясно, затем, чтобы ее брат мог помучить его. Он известен тем, что получает удовольствие от пыток людей. Меня не пороли ни разу, зато я видел, как пороли других. Он делал это лично и получал от этого огромное наслаждение.

– Следуйте советам Аслака, – произнес Рорик достаточно громко, чтобы его услышали все. – Он прожил в крепости шесть месяцев и знает, что говорит. Вам осталось ждать всего три дня, прежде чем вы сможете заполучить любую девицу, какую только захотите. Так что оставьте эту женщину в покое. Мы доберемся домой раньше, если вы будете помнить об этом и твердо держаться за весла.

Аслак рассмеялся.

– В следующий раз, Рорик, тебе повезет больше. По крайней мере мы все почти невредимы, – сказал Хафтер, товарищ Рорика с детских лет и человек более близкий ему, чем родные братья. Говоря это, он с ненавистью смотрел на лежащую без сознания женщину. – Ну ничего, – сказал он, потирая ушибленную голову, – придут иные времена.

Глава 4

Ястребиный остров, побережье восточной Англии

Они почти дома. Рорик с нетерпением вглядывался в очертания Ястребиного острова, который когда-то завоевал его дед, до основания разрушив монастырь и перебив всех монахов, живших в нем. Дед Рорика сражался в дружине воинов, убивших короля Эдмунда и передавших восточную Англию викингам. Теперь вся Англия контролировалась Уэссексом, который до сих пор благодаря королю Альфреду – коварному старцу, десятилетие назад совершавшему грандиозные походы, – поддерживали саксонцы.

Рорик прикрыл глаза. День был ясный и солнечный. Лучшего нельзя было и желать для возвращения к родным берегам. В золотистых лучах солнца остров сверкал, точно изумрудные россыпи. Он славился плодородными землями, богатым животным и растительным миром и мягким климатом. Остров принадлежал Рорику, он получил его в наследство семь лет назад, после смерти деда. За эти годы его дважды пытались захватить. Но оба раза Рорик с честью отбивал натиск противника.

Вот уже два года он считал Ястребиный остров своим домом. Раньше он часто покидал его, трижды в году отправляясь в поход. Теперь только торговля и набеги могли оторвать его от родных мест. Каждый раз возвращаясь домой, он вспоминал Салорика – скальда, мастера кеннинга [3]3
  Описательный оборот в древнескандинавской поэзии


[Закрыть], который в полете лирической фантазии назвал остров Ястребиным. Это случилось сразу после того, как дед Рорика захватил остров.

Корабль «Морской ворон» вошел в узкую, защищенную со всех сторон гавань. От берега тянулся длинный деревянный пирс. Его сваи были сделаны из прочного дуба. С палубы корабля Рорик заметил толпу мужчин, женщин и детей, бегущих вниз по тропинке от его усадьбы, расположенной на самой возвышенной точке острова. Только ровная площадка земли на самом верху возвышенности была засеяна ячменем, пшеницей и рожью. Густые посадки сосен и елей и множество низких кустарников образовали вокруг полей плотную живую изгородь.

Мужчины, первыми достигшие причала, подхватили брошенные с корабля канаты и тщательно привязали их. Женщины и дети терпеливо стояли в стороне. «Они всегда ждут», – подумал Рорик, оглядывая напряженные лица. Сколько раз, возвращаясь домой с потерями, он видел, как менялось выражение некоторых женских лиц от терпеливого ожидания до горестного отчаяния.

Поднявшись на пирс, воины Рорика стали обнимать жен, пожимать руки друзьям и подбрасывать в воздух визжащих от восторга детей. «Привычные глазу радостные картины, – снова подумал Рорик. – Такое происходит всякий раз, когда корабли возвращаются из похода». На этот раз не было слез и стенаний. Раны обоих воинов постепенно затягивались. Плечо Рорика заживало медленно.

Некому было встречать его на берегу. Не было ни жены, ни детей. Он встряхнул головой, стараясь заглушить в душе ноющую, ставшую уже привычной боль. Порой он сомневался в том, что она когда-нибудь пройдет. По тропинке все бежали и бежали кричащие радостные люди, желающие встретить возвратившихся воинов.

Когда с корабля сошел последний человек, Рорик повернулся к сидящей у его ног женщине, до сих пор молча наблюдавшей за происходящим.

– Пойдем, – сказал он, – это мой дом. Весь этот остров принадлежит мне. У тебя нет другого выхода. Как видишь, отсюда невозможно сбежать. Ступай на пирс.

Мирана, с самого утра не сказавшая ни единого слова, поднялась на ноги и постаралась сохранить равновесие, несмотря на мягкое покачивание корабля. Остров привел ее в восторг. Она восхищалась его удачным расположением и стратегическими преимуществами, но тщательно скрывала это от Рорика. Естественная гавань надежно защищала корабли от шторма. Узкий участок суши, глубоко врезавшийся в море, позволял обнаружить вражеские суда задолго до того, как они достигнут берега.

– Не слишком большой остров, – в упор глядя на Рорика, сказала она. – Всего лишь крошечная частичка суши. Не пойму, чем ты так гордишься. Почему ты живешь здесь, вместо того чтобы жить на материке?

Он очень устал, его плечо саднило, и больше всего ему хотелось лечь спать, чтобы дать изможденному телу возможность отдохнуть. Ее ехидство было совсем некстати.

– На Ястребином острове достаточно места для меня и моих подданных, – спокойно возразил он. – В восточной Англии пусть живут те, кто жаждет жить в постоянном напряжении, защищаясь от набегов саксонских варваров, грабящих их города. А теперь помолчи.

Он взобрался на пирс и обернулся, чтобы взглянуть на нее. Девушка представляла собой жалкое зрелище. Когда-то белоснежная кожа потемнела на солнце, платье испачкалось, помялось и промокло от морской воды, которой за последние три дня ее то и дело окатывало с ног до головы. Черные волосы спутались и повисли сосульками. Но, несмотря на это, она по-прежнему была полна сарказма.

– Ты ужасно выглядишь, – заметил он, предлагая ей руку. – Если бы мне вздумалось продать тебя, сомневаюсь, что нашелся бы мужчина, пожелавший тебя купить.

Мирана взглянула на сильную, бронзовую от загара руку и отвернулась. Под его ногтями она заметила глубоко въевшуюся грязь. Это развеселило ее. Игнорируя предложенную ей руку, Мирана забралась на пирс и в тот же миг потеряла равновесие. Она непременно упала бы вниз лицом, если бы Рорик вовремя не подхватил ее. Ноги были как ватные. Во время путешествия она постоянно сидела на палубе привязанной у ног Рорика.

– От тебя мерзко воняет, – проронил он и за руку потащил ее вдоль пирса. – Я не чувствовал этого на корабле. Наверное, ветер относил твой запах в сторону.

– И твой тоже, – парировала Мирана.

Он оглянулся и внимательно посмотрел на нее.

– Сначала я думал, что мои воины попытаются изнасиловать тебя, несмотря на мои предупреждения. Ты была довольно мила со своей белой кожей и темными волосами и казалась какой-то особенной, а мужчины всегда падки на все необычное. У тебя странные зеленые глаза. Их цвет наводит на мысли о мистике и тайнах. Знаешь, что они думали, глядя на тебя? «Какая милашка, новое животное для ласк». Даю голову на отсечение, что им было очень любопытно, какого цвета у тебя волосы между ног – такие же черные, как на голове, или нет. Но они держали свои мысли при себе. А последние два дня даже нечего было опасаться, что они захотят тебя, разве не так? Разреши я, они с радостью выбросили бы тебя за борт. Ты не сообщила нам никаких сведений. Ты не сделала ничего хорошего, лишь занимая драгоценное место. От тебя несет, как от тухлой рыбы. Ты ела нашу пищу, пила драгоценную воду и поносила меня так, что мне хотелось тебя удавить.

– Я лишь сказала, что Эйнар найдет тебя и расправится, как и положено с таким жалким ублюдком, как ты.

– Ты повторяла это слишком часто, гораздо чаще, чем мне хотелось бы услышать.

«Точно», – подумала Мирана. Но это было только в первый день пути, когда ярость, переполнявшая ее, была сильнее страха, когда ненависть преобладала над здравым смыслом, пока еще смертельная усталость не притупила разум и волю. Но тем не менее ее дух не был подорван, несмотря на то, что она спала у его ног, как побитая и связанная собака, и он много раз ради своего удовольствия или в наказание, что, впрочем, было не важно, ставил ей на шею и спину ноги. Прошло столько времени, что Мирана давно потеряла ему счет, не различая, когда день сменял ночь и ночь – день. Она была так измучена, что единственным желанием было сесть и никогда больше не двигаться. Но Рорик неумолимо тащил ее вдоль пирса. Мирана чувствовала, что стоит ей упасть, и он потащит ее волоком по земле.

– Еще я говорила, что убью тебя, – собравшись с силами, произнесла она. Это произошло на второй день пути, когда в наказание он не давал ей воды, пока у нее не распух язык.

– Я помню. Мои люди просто падали со смеху.

– Ты не рассказывал им, как я приставила к твоему горлу нож и порезала твою нежную кожу, когда ты разозлил меня?

По всему было видно, что он умолчал об этом. «Конечно, – подумала она, – это уязвило бы его мужское самолюбие». Рука Рорика невольно прикоснулась к порезу на шее, но он вовремя спохватился и опустил ее вниз. Он яростно сверкнул глазами, но произнес довольно спокойно:

– Можешь идти без моей помощи?

– Конечно.

Он отпустил ее, и она тут же упала. Рорик терпеливо ждал, глядя, как она потирает ушибленные колени. Затем чертыхнулся и взвалил ее на плечо, как мясную тушу. Мирана попыталась вырваться.

– Лежи смирно, пока я не потащил тебя за волосы, – предупредил он.

Она смирилась. Рорик поднимался по узкой извивающейся тропинке, покрытой мелкими камушками. От постоянной тряски у Мираны разболелся живот. От боли она закрыла глаза, невольно прислушиваясь к разноголосому щебету птиц. Никогда в жизни она не слышала такого птичьего гомона в Клонтарфе. Открыв глаза, девушка увидела суетливо снующих по тропинке птиц. Их было так много. Среди них она узнала кулика, штук десять чернозобиков и парочку кроншнепов. Мирана любила птиц. С самого детства у нее всегда жили несколько питомцев. «Птицы, – подумала она, сжимая зубы, чтобы подавить приступ дурноты. – Только выжившие из ума люди стали бы думать о птицах, находясь в таком положении». В густой траве рядом с тропинкой она рассмотрела сидящую на гнезде ржанку и искренне обрадовалась этому.

Рорик продолжал взбираться вверх. Мирана отсчитала десять шагов и на одиннадцатом попыталась повернуться так, чтобы уменьшить давление на живот. Он шлепнул ее по заду.

Мирана взмолилась:

– Опусти, а то меня стошнит!

Не раздумывая ни секунды, он сбросил ее на растущий рядом с тропинкой низкорослый кустарник, оцарапавший ей руки. Мирана перевернулась, чувствуя, как колючки больно впились в руки, и встала на четвереньки. Ее выворачивало наизнанку, но, слава богам, в животе было пусто. Никогда в жизни ей не было так плохо. Мирана сжала живот руками. Казалось, спазмы разрывали его на части. В горле пересохло и пекло так, что трудно было дышать. К счастью, он не видел ее лица, закрытого упавшими на землю, точно плотная черная завеса, волосами.

Он стоял позади нее. Сквозь волосы она видела его тень.

– У тебя пустой желудок, – заявил он, и Мирана пожалела, что у нее нет под рукой ножа. С каким удовольствием она вонзила бы его в пах этому ублюдку.

– Что с ней, Рорик? – спросил подошедший к ним Хафтер.

Шестеро других воинов глазели на нее, стоя позади него. Мирана слышала женские голоса, и какой-то ребенок громко спросил:

– Кто это, папа? Новая рабыня? Что с ней? Она умрет?

Все эти люди открыто разглядывали ее. Про себя она проклинала их, желая смерти, а заодно и себе тоже.

– Я нес ее на плече, – пояснил Рорик, обращаясь к Хафтеру. – Она очень слаба и не могла идти сама. Ну вот, а теперь пытается загадить мой остров. Может, это способ вызвать сочувствие? Мне следовало разрешить вам выбросить ее за борт. – Он был так удручен, словно боги обрушили на его голову самую страшную кару.

– Чтоб тебя разорвало. Чтоб этот остров почил в пучине и ты тоже, – взглянув на Рорика, отчеканила Мирана.

Последовала мертвая тишина. Затем Рорик запрокинул голову и захохотал. Смех был глубоким и сочным. В нем ясно угадывалась злоба. Он звучал как предупреждение, как скрытая угроза.

– Ненавижу, – прошипела она и снова согнулась от спазмов в желудке. – Ты просто злобное животное. Ты три дня. держал меня на привязи, обращаясь как с жалкой собакой, ставил на меня ноги, а теперь ждешь, что я стану танцевать перед тобой за то, что ты наконец разрешил мне ходить.

Он подхватил ее под руки и потащил к деревянному пирсу. Бросив на землю, он столкнул ее в воду. От обжигающего холода у девушки перехватило дыхание, и она ушла под воду. У нее был открыт рот, и вода тут же попала в горло. Она была слишком холодной для теплого весеннего дня. Собрав остатки сил, Мирана заработала руками, но это не принесло никакого результата. Ее усилия были тщетны. Тяжелая шерстяная юбка тянула ее вниз. В какой-то момент она решила, что сопротивляться бесполезно. В любом случае он убьет ее. Этот способ был проще и быстрее. Она перестала бороться и медленно пошла ко дну.

Последнее, что она слышала, был ликующий мужской смех. Рорик массировал плечо, спокойно глядя на то место, где только что скрылась ее голова. Прошло много времени, слишком много. «Она не выплывет», – решил он.

Выругавшись, он бросился к краю пирса. Вдруг из воды показалась голова. Ощущение было такое, словно кто-то вытолкнул ее на поверхность. Она кашляла, неуклюже хлопая по воде руками. Ей стоило немалых усилий удержаться на плаву.

– Чертова ведьма! Я должен был предвидеть, что все кончится именно этим! – закричал он, прыгая в воду.

Он схватил ее, но она начала отбиваться, нанося удары по лицу и раненому плечу, одновременно отплевывая и откашливая воду. От боли у Рорика перехватило дыхание. Он изо всех сил ударил девушку в челюсть, и она лишилась чувств.

Чертыхаясь и проклиная все на свете, Рорик подплыл с ней к пирсу.

– Хафтер, прими ее! – задыхаясь, прокричал он. Рорик не переставал чертыхаться всю дорогу до усадьбы, минуя мощные деревянные ворота и входя в дом, построенный еще его дедом. Он ругался, когда Керзог, огромный нечистокровный кобель, не узнав хозяина, бешено облаял его. Он не успокоился даже после того, как усмирил пса. Он продолжал негодовать, когда взял Мирану из рук Хафтера и понес в свои покои. Положив девушку на пол, он потряс головой и, передохнув, принялся снимать с нее мокрое платье, затем рубашку и, наконец, положив на кровать, развязал ремешки и стащил с ног туфли. Накрыв ее одеялом, он вышел из комнаты. Но тут же, чертыхаясь, снова вернулся. Откинув одеяло, он перевернул девушку на живот и сел на нее верхом. Ее кожа посинела от холода. Надавливая руками на узкую спину, Рорик освободил ее легкие от воды.

Мирана закашлялась, извергая из желудка морскую воду. Ее было так много, что Рорик даже удивился, как девушке удалось выжить. Он предусмотрительно повернул ее на бок так, чтобы вода не намочила перьевой матрас. Керзог уселся рядом с кроватью, с любопытством глядя на странную незнакомку.