Текст книги "Хозяин Ястребиного острова"

«Это точно», – подумал Рорик. Скулла был могучим, высоким мужчиной. Ему приходилось наклоняться, чтобы войти в дом. Его жена Амма здорово подходила ему – она была женщиной крупного телосложения. Зато у нее был существенный недостаток – она не выносила, когда ею помыкали мужчины, даже собственный муж.

– Энтти любит развлечься, – сказал Рорик. – Эта женщина подчиняется зову первородного инстинкта. Ты мог бы продолжить список мужчин, Оттар. – Он вздохнул. – Дело не только в неумении Энтти готовить, хотя готовит она, конечно, ужасно. Кажется, другие женщины напрочь забыли, как вкусно приготовить еду. Ничего не понимаю. Я спрашивал старую Альну об этом, но она лишь трясет головой и усмехается. Если женщины не возьмутся за ум, мы умрем с голоду или погибнем от несварения желудка. Но самое таинственное во всей этой истории то, что они и сами страдают от плохой пищи.

Хафтер покачал головой.

– Может, они соберут совет и решат освободить Энтти от этой обязанности? Вот уже три недели как она не отходит от поварских горшков. Старая Альна клянется, что Энтти готовила все время, пока нас не было на острове. Она сказала, что другие женщины пытались ее учить, но эти премудрости даются Энтти с трудом.

– Альна – старая плутовка, – заметил Скулла, пригибаясь, чтобы не удариться головой о нависшие над дорожкой ветви раскидистого дуба. – Она так ловко врет. Я всегда восхищался ее способностями. Амма тоже большая мастерица по этой части.

– Женщины страшно упрямы, – подхватил Оттар, – и даже опасны. Их поступки подчас лишены всякого смысла. Даже моя маленькая Утта начала высказывать свое мнение, и я ничего не могу с этим поделать. Ее мать была точно такой же. Обычно кроткая и нежная, она превращалась в разъяренную фурию, как только что-то было не по ней. Глаза темнели, подбородок дерзко вскидывался вверх, и я понимал, что сделал большую глупость, возразив ей. Клянусь Тором, мы все умрем с голоду, прежде чем женщины изменят свое решение. Может, тебе поговорить со старой Альной, Рорик?

– Уже говорил. Она напомнила мне, что я сам велел ей вести хозяйство, и заверила, что старается, как может. Она ясно дала мне понять, что я буду кровожадным чудовищем, если продолжу свои жалобы.

Аслак взглянул на мужчин и зашелся в безудержном смехе. Немного успокоившись, он изумленно изрек:

– Вы слепы. Я здесь всего день и уже понял, что женщины специально изводят вас плохой пищей. Вы, конечно, думаете, что они едят то же, что и мы, не так ли?

– Это глупо, – сказал Хафтер, прихлопнув муху. – Ты ошибаешься, Аслак. Они не осмелились бы.

– Ха! – громко воскликнул Аслак, качая головой. – Вы в самом деле ничего не замечаете? Женщины мстят вам за то, что вы спите с Энтти.

– Никто из женатых мужчин не старается затянуть ее в постель и если кто-то из них все-таки грешит, то делает это тайно, так, чтобы не узнала жена. Гард делает это просто виртуозно.

– Ну, не знаю, – с сомнением произнес Рорик.

– Точно вам говорю, – продолжал Аслак. – Глупцы. Это же ясно, как Божий день.

– Женщины временами бывают так искусны в своем коварстве, – сказал Оттар. – Они вечно делают из мухи слона. Думаю, Аслак прав. Мы должны, то есть лорд Рорик должен распорядиться, чтобы Энтти больше не занималась готовкой. Пусть попробуют ослушаться, особенно вас, лорд Рорик. Просто прикажите им да пригрозите, что, если они не вспомнят, как готовить нормальную еду, вы накажете их.

Рорик посмотрел на Оттара как на безумца. Раки сжал громадные кулаки. Рорик знал, что он играючи мог уложить в бою шестерых, а то и больше. Но с Эрной и сыновьями Раки был мягким и нежным человеком. До сих пор он задумчиво молчал. И вот теперь произнес:

– Посевы поспевают хорошо. Нет необходимости всем вместе сидеть здесь, защищая остров, охотиться и заниматься земледелием. Мы могли бы доплыть до Сены и поживиться богатством тамошних городков. Это было бы неплохим развлечением, да к тому же значительно пополнило бы наши карманы золотом и серебром. Или отправиться в Хедебю и обменять изготовленные Гардом мечи на рейнское вино. Там же мы сможем выменять несколько кубков из мыльного камня на кожу и украшения. Не вижу смысла оставаться здесь и голодать. Даже постельные утехи с Энтти не стоят этого, хотя проводить с ней время одно удовольствие. Что скажешь, Рорик?

Рорик вздохнул.

– Я еще раз поговорю с женщинами. А там посмотрим.

Мужчины обменялись недоверчивыми взглядами.

Глава 7

– Лорд Рорик приковал женщину к своей постели. И советует мне держаться от нее подальше. Что ты об этом думаешь? – спросила Альна Асту, жену кузнеца Гарда.

Всегда веселая, Аста на этот раз была грустна. Она покачала головой и произнесла:

– Все это кажется мне очень странным. Лорд Рорик совсем не жестокий человек, особенно с женщинами. Неужели она в самом деле такая злобная и опасная? Я знаю, что она сестра его заклятого врага, но тем не менее не одобряю его. Она не причинила ему никакого вреда, по крайней мере я так думаю. Но то, что рассказывают о ней мужчины, леденит кровь.

– Малышка Утта считает ее очень милой. Сегодня она кормила ее собственноручно приготовленной едой, той, что едим мы с вами. Думаешь, мы поступаем правильно, Аста? Хорошо питаясь, девушка быстрее поправится и наберется сил.

– Конечно, старая Альна. А что будет потом, не имеет значения. Пусть наслаждается пищей. Утта – хорошая повариха. Никто из мужчин не догадывается о нашем заговоре, даже ее отец Оттар. Да, пусть они немного помучаются, а пленница тем временем наберется сил и окрепнет. Ты знаешь о том, что уже двое женатых мужчин успели переспать с Энтти, с тех пор как вернулись? Не прошло и суток. Я подозреваю, что одним из них был Гард. Но он хитер и всякий раз, возвращаясь ко мне, жалуется на плохое самочувствие и боли в желудке. Каково! Жены в ярости. И я тоже. Нет, Альна, пусть они едят то, что готовит Энтти, до тех пор, пока не поумнеют.

– Это Амма здорово придумала, – подхватила старая Альна. – Она умна и полна решимости проучить мужчин. Твердит, что ее Скулла всегда был верен ей и другие тоже должны. Но опасается, что они умрут с голоду, пока поумнеют. Думаю, она ошибается. Не так-то просто уморить мужчину голодом, – продолжала она. – Он скорее поумнеет, чем станет голодать.

Рорик решительным шагом вошел в спальные покои. Он смыл с себя кровь и грязь и облачился в чистую тунику. Увидев расположившуюся на его пуховой подушке девушку, он замер, чувствуя, как в нем закипает кровь. Спутанные густые волосы разметались по подушке. На этот раз она выглядела совсем иначе. Казалось, она была принцессой, уютно устроившейся на своем ложе в ожидании прихода рабов. Рорик нахмурился. Мирана молча взглянула ему в глаза.

Он заметил на ее запястье цепь и немного успокоился. Ее можно было принять за принцессу, но все же она по-прежнему оставалась его заложницей. Он был хозяином, человеком, от которого зависело ее будущее, и не собирался позволять ей забывать об этом.

– Вставай, – приказал он.

Она медленно выпрямилась перед ним во весь рост.

– Дай мне правую руку. – Тяжелая цепь мешала Миране, но, несмотря на это, она протянула руку Рорику. Он отстегнул цепь и бросил на пол.

На девушке было платье из мягкой серой шерсти, поверх которого струилась белая льняная туника. Заметив это, Рорик побагровел.

– Кто тут был?

– Если я скажу, ты тоже закуешь их в цепи и будешь бить?

– Я не бил тебя, – отрезал он, глядя на ее натертое цепью запястье.

– Ну так побьешь сейчас, после того как я подала тебе эту идею.

– Кто?

Мирана заметила пульсирующую на его шее жилку. Он был в ярости, которая грозила разразиться чем-то страшным. Рорик был здесь хозяином, но тем не менее кто-то из его подданных осмелился ослушаться его н помочь пленнице.

– Мне помог Хафтер, – выпалила Мирана. «Хафтер – его человек, – подумала она, – пусть он переварит эту новость».

Рорик остолбенел.

– Ха! – наконец произнес он. – Хафтер помог тебе?! Даже если иногда он и поступает необдуманно и глупо, на этот раз никак не мог этого сделать. Он целый день провел рядом со мной. Хватит лгать. Это наверняка сделала одна из женщин. Кто это?

Мирана повернулась и пошла к выходу. Рорик схватил ее за руку и грубо повернул к себе лицом. Она замахнулась на него свободной рукой, но он успел ее перехватить. Заметив на нежной коже ссадины и порезы, оставленные цепью, он ослабил пальцы.

– Ты голодна?

– Я голодна как волк с тех пор, как ты привез меня сюда. Я чуть не перегрызла цепь. Что ты предложишь мне на этот раз? Еду или снова кабаний жир?

Рорик нахмурился.

– Не знаю. Сядь на кровать. Если мне не понравится пища, я не стану заставлять тебя ее есть, – сказал он, выходя из спальни.

Он не заставил себя долго ждать, появившись на пороге с деревянной тарелкой в руках, на которой лежала горка разваренного гороха, политого соком каких-то красных ягод, и дымящаяся порция капусты, сваренной с маленькими кусочками чего-то похожего на сосновую кору. В центре тарелки лежала большая выпотрошенная, обезглавленная и явно сильно подгоревшая селедка.

Мирана с отвращением посмотрела на содержимое тарелки.

– Больше ничего нет? – с надеждой спросила она. – Вы всегда едите такую пищу?

– Да, – мрачно процедил Рорик.

Мирана не могла понять, что происходит. Внезапно она увидела перед собой совсем другого человека. Его лицо всегда было таким злым, но теперь он сморщился и чуть не рыдал при взгляде на отвратительное месиво. Мирана невольно вспомнила воздушный хлеб с маслом и медом, которым ее кормила Утта. И вдруг это… Она молчала. Говорить что-либо не имело смысла.

– Уж лучше я буду голодать, – притворно сказала она и вспыхнула при мысли о своем полном желудке. – Забери эти ужасные помои и вылей их себе под ноги или разыграй из себя рассерженного ребенка и опрокинь, как утром, на пол.

Вместо этого Рорик опрокинул содержимое прямо на нее, отступил назад и произнес с завидной долей издевки:

– Если, как ты говоришь, тебе помог Хафтер – что вполне вероятно, поскольку он постоянно носит платья, – то почему он вдруг стал носить такие маленькие? – Рорик бросил на девушку многозначительный взгляд и продолжил:

– К тому же я должен предупредить тебя, что, хотя именно этот оттенок серого, да еще с белой туникой не слишком подходит к его глазам, он точно будет очень недоволен, узнав, что его платье испорчено. Я передам ему твои слова и посмотрю, как его лицо потемнеет от ярости.

Сказав это, он решительно вышел из спальни. Мирана молча проводила его взглядом. Через мгновение она сообразила, что он был настолько рассержен, что забыл приковать ее цепью к кровати. Она стояла посреди спальни, пытаясь стряхнуть с платья остатки пищи. Платье принадлежало матери Утты. «Теперь его придется долго отстирывать», – подумала Мирана, входя в большой зал с перекинутым через руку одеялом и снова ощущая вокруг себя гробовое молчание. Она чувствовала на себе пристальные мужские взгляды, в которых сквозило недоверие и сомнение по поводу того, что они видели ее на свободе. Женщины, напротив, смотрели на нее с нескрываемым любопытством. Их взгляды были не такими колючими, как мужские.

Не глядя по сторонам, Мирана дошла до дверей. Они были широко открыты. Ее удивило то, что она не услышала гневного окрика Рорика, он даже не пытался ее остановить.

Дойдя до бани, она оглянулась. Никто не преследовал ее. Во внешних покоях она нашла бадьи с водой и, стянув с себя платье и тунику, как следует отстирала их. Закутавшись в одеяло, отжала вещи, положила сушиться на лавку и, выйдя из бани, решила дойти до частокола, чтобы взглянуть, что за ним, проверить толщину стен и исследовать ворота…

И вдруг нос к носу столкнулась с Рориком. В руке он держал подвешенных на веревке трех громадных серебристых окуней. Подле него, высунув язык, стоял Керзог. Мирана уставилась на рыбу.

Рорик взглянул на девушку, затем на обмотанное вокруг нее одеяло и произнес:

– Что ты тут делаешь?

– Мне пришлось выстирать облитое помоями платье. Что ты будешь делать с рыбой?

Казалось, он не знал, как ему поступить.

– Пошли, – наконец сказал он, пожав плечами. Мирана пошла следом, плотно прижимая к себе одеяло.

Дойдя до восточной стены частокола, он присел на корточки и разжег из прутиков и маленьких веток небольшой костер. Керзог улегся возле костра, наклонив свою огромную голову набок и глядя на хозяина, точно спрашивая его о чем-то.

Рорик жестом велел девушке сесть. Она молча наблюдала, как он ловко почистил рыбу небольшим ножом, таким же острым, как ее собственный, которым она некогда угрожала ему. Затем обильно смазал окуней маслом и уложил на железную сковороду, которую предварительно захватил из дома. Поставив ее на огонь, он уселся напротив, скрестив ноги, и принялся смотреть на сковороду, точно стараясь побыстрее нагреть ее взглядом и поджарит рыбу.

– Я умираю от голода, – буднично сказал он, не отводя глаз от шкворчащей на сковороде рыбы. – Я дам тебе одну.

– Так будет честно. Я кормила тебя, пока ты был нашим пленником.

– Угу, и пыталась перерезать мне глотку.

– Если бы я хотела убить тебя, то сделала бы это запросто. Ты был так же беспомощен, как выпотрошенная рыба.

– Помолчи, я устал от твоей самодовольной болтовни. Взгляни, тебе не кажется, что эта, в середине, уже почти готова?

Обильно политая маслом и зарумянившаяся рыба выглядела очень аппетитно.

– Нет, она еще сырая внутри. Ты что, каждый вечер готовишь себе сам?

Рорик что-то недовольно проворчал себе под нос. Над головой светила луна. Ночь была тихой и безветренной, черное небо усыпано звездами. Птичий гомон давно стих. Было тепло и спокойно. С берега доносился мерный шум прибоя. Рорик сидел совсем близко от нее, угрюмо глядя на жарившуюся на сковороде рыбу. Блики огня исполняли на его лице причудливый танец.

Трудно было ненавидеть мужчину, который выглядел так, словно для него не было ничего важнее этой жареной рыбы.

– Ты снова посадишь меня на цепь?

– Возможно. Я не могу полагаться на твое честное слово – ты сестра Эйнара, а он убийца и даже хуже. Да, – подумав произнес он, – пожалуй, посажу тебя на цепь. – Он потыкал каждую рыбину ножом и перевернул.

Мирана несколько минут молча наблюдала, как они шкворчат и подрумяниваются, а потом сказала:

– Что он сделал? Я никогда не слышала, чтобы он называл твое имя.

– Рыба готова, – не обращая внимания на ее вопрос, произнес Рорик. Он взял деревянную тарелку, поняв, что она только одна, пожал плечами. Разрезав рыбу на куски, он поставил тарелку между собой и Мираной и сказал:

– Ты будешь есть руками. У меня только один нож. Возьми себе ту, которая ближе к тебе, она самая маленькая из всех.

Мирана безропотно кивнула, но не двинулась с места. Она была сыта и поэтому просто смотрела, как он тщательно разрезал рыбу и принялся ее есть так, точно это был дар богов. При этом выражение его лица было блаженным. Он отправлял в рот кусок за куском, пока на тарелке не остался самый маленький окунь, которого он обещал Миране, и половинка другого.

Рорик взглянул на оставшуюся половинку, затем на пса, вздохнул и, к великому изумлению девушки, предложил ее Керзогу. Еще большим потрясением оказалось то, что, обнюхав рыбу, собака тихо гавкнула и отвернулась, положив голову на передние лапы и преданно глядя на хозяина. Рорик помрачнел, но не сказал ни слова.

– Что-то я ничего не понимаю, – заметила Мирана. – Меня целый день очень хорошо кормили. То неимоверно вкусной кашей и аппетитным хлебом со свежим маслом и медом, то тушенными с луком и залитыми яйцами бобами. Все было очень вкусно. И вдруг ты приносишь на ужин эту ужасную бурду. Вы же умрете с голоду. Что у вас тут происходит?

Рорик молча смотрел на оставшуюся на тарелке рыбу.

– Аслак был прав, – наконец сказал он скорее себе, чем Миране, и выругался. – Даже мой чертов пес и тот сыт по горло! Поэтому он и отказался от предложенной рыбы. Женщины мстят только мужчинам.

– Доедай, я тоже сыта, может быть, даже больше, чем твой пес. Женщины кормили меня целый день.

Рорик не заставил себя долго упрашивать и не проронил ни слова до тех пор, пока не проглотил последний кусочек. Затем он вытер рот тыльной стороной руки, протер дубовым листом нож и бросил лист в догорающий костер.

– Аслак сразу понял, что женщины наказывают нас за то, что мужчины спят с Энтти. Они не возражали бы, если бы дело касалось неженатых мужчин, но женатые тоже частенько проводят время в ее постели, и это приводит жен в бешенство.

Мирана удивленно уставилась на него. Неужели перед ней тот самый человек, который хотел убить ее брата, который, имея в руках только нож и меч, храбро сражался против дюжины вооруженных до зубов воинов? Неужели это он стойко перенес серьезное ранение и, несмотря на слабость и боль, освободился из плена, прихватив ее с собой в заложницы? Он был очень жесток с ней, оскорбляя и обращаясь, как с животным. Он вытащил ее из воды, хотя больше всего в тот момент ей хотелось утонуть, чтобы разом покончить с унижением. Теперь она была благодарна ему за то, что он спас ей жизнь. И что же, все это сводилось к тому, что женщины попросту наказывали его и мужчин за неверность?

Рорику самому приходилось добывать рыбу и готовить ужин.

– Не могу понять, почему женщины так заботятся о тебе, – рассеянно сказал он. – Ты для них такой же враг, как и для меня.

Опершись спиной о стену и скрестив на груди руки, он довольно вздохнул.

– Да, – сказал он, нарушая гробовое молчание, поскольку Мирана не произнесла ни звука, – я должен это сделать, больше некому. Я подавлю этот бунт. Мужчины считают, что это должен сделать именно я, хотя, сказать по правде, не слишком надеются на удачный исход. Но я добьюсь своего. Если мужчина хочет затащить женщину в постель, это его право.

– Даже если он женат?

Рорик посмотрел на догорающий костер, его голубые глаза блестели ярче, чем языки пламени.

– Всем управляет мужчина. Он защищает женщину, он строит дом и добывает пищу и поэтому имеет право спать хоть с медведем, если ему этого хочется. Я хозяин этого острова, и все здесь подчиняются мне. А я больше не намерен терпеть своеволия.

Слова, произнесенные им с таким высокомерием, вызвали в ней желание ударить его. Неужели он думает, что мужчина может свободно изменять жене? Мирана сожалела, что не узнала, почему женщины так невкусно готовят, чуть раньше. Тогда бы она не была с ним такой откровенной. А теперь ей придется что-то предпринять.

Рорик отвел ее в спальные покои, пристегнул к запястью цепь и вышел. Мирана терпеливо ждала. Когда они проходили по дому, девушка бросила многозначительный взгляд на старую Альну, который мгновенно был понят. Оставалось лишь выждать время.

Девушка была права, и уже через несколько минут в спальню вошла Альна в сопровождении Аммы.

Первым делом пожилая женщина закрыла вход в спальные покои и зажгла укрепленный на стене факел.

– Лорд Рорик с мужчинами пьют и веселятся, отмечая удачную охоту. И то, как храбрый Рорик завалил здоровенного кабана, несмотря на раненое плечо. Если это не прекратится, он наверняка не в меру возгордится собой. Кроме того, я слышала, как Гард хвастался перед мужчинами, что Рорик вскоре подавит бунт женщин, затем он долго гоготал и осушил в честь Рорика полный кубок меда. Не волнуйся, Мирана, лорд Рорик не скоро зайдет в спальню, чтобы взглянуть на тебя. Он слишком занят мыслями о себе самом, о том, как он замечателен и неотразим, чтобы помнить о тебе. Мы в полной безопасности. Знакомься, это Амма. Это она подала идею мстить мужчинам до тех пор, пока они не научатся сдерживать свою похоть.

– Я рада, что вы пришли, – сказала Мирана, глядя на Амму, которая приветливо кивнула ей в ответ. – Я была удивлена, попробовав ужасную еду. К сожалению, я сказала об этом лорду Рорику. Если бы я знала о вашем заговоре раньше, я бы промолчала. Мне очень жаль, что так получилось. Ты здорово придумала, Амма. Рорик сказал мне, что завтра он распорядится отстранить Энтти от готовки и не позволит вам издеваться над мужскими желудками.

Ваш заговор разгадал Аслак. Именно он раскрыл мужчинам глаза, но Рорик не сразу поверил ему.

– Рорик становится очень мягким человеком, когда дело касается женщин, – с усмешкой глядя на Мирану и Амму, сказала старая Альна. – Я сомневалась, что кто-нибудь из мужчин способен понять смысл того, что мы делаем и почему. Рорик всегда мягок с женщинами, со всеми, кроме тебя. И я не могу понять отчего. На нас он никогда не повышал голоса и уж тем более не поднимал руку.

Мирана покачала головой.

– На этот раз он настроен решительно. Он собирается отдавать приказы, командовать и кричать. Возможно, дело дойдет и до побоев. Рорик очень страдает от голода. Сегодня он поймал рыбу и сам пожарил ее на костре. Никогда раньше я не видела, чтобы мужчина с такой жадностью смотрел на еду. Он собирается положить бунту конец и, если для этого понадобятся угрозы и наказания, он, не колеблясь, пойдет на это. Поэтому я и вызвала тебя, Альна. – Выпалив на одном дыхании все, что знала, Мирана перевела дух. – Я хочу помочь вам, – добавила она, – и, если смогу, попытаюсь помешать ему. Мне хочется, чтобы вы получили то, чего заслуживаете.

– Я втянула женщин в эту игру, – сказала Амма. – Нет, Альна, не старайся оправдать меня. Мне казалось, что это лучший способ привлечь мужское внимание. Знаешь, Мирана, мой муж Скулла никогда не спал с Энтти. Он верный муж, но другие так и норовят нырнуть в чужую постель. Помимо этого, есть еще одна причина. Я не виню Энтти – она всего лишь легкомысленная девочка, молоденькая и нежная. И не ее вина, что ее захватили силой и привезли сюда как рабыню и заставили спать с мужчинами. Наказания заслуживают только мужчины. Вот я и придумала помучить их несъедобной пищей. Что ты об этом думаешь, Мирана?

«Они признали меня как свою, – растроганно подумала Мирана, – и хотят знать мое мнение».

– У меня есть одна задумка, но сначала я хочу сказать, что восхищена вашим замыслом отомстить мужчинам. Теперь пришло время ненадолго отступить, чтобы огорошить их, ввести в заблуждение. Пусть мучаются от неизвестности, гадая, что мы еще задумали.

Старая Альна одобрительно кивнула головой, глядя на Амму. Пленница, сестра заклятого врага лорда Рорика, а значит, и их тоже, оказалась такой же, как они. Она была умна, сметлива и сразу же поняла, чего они хотят, и поддержала их. В ней было что-то особенное. Возможно, уверенность и решимость. Она располагала к себе, и обе женщины сразу доверились ей. Амма сделала знак Альне сесть по одну сторону кровати, а сама села по другую.

– Что ты предлагаешь? – спросила она. – Объясни, что значит ненадолго отступить?

Мирана подалась вперед. Ее глаза радостно заблестели от роившихся в голове мыслей.

– Завтра еда должна быть восхитительной. Не кладите в кашу сосновые иголки и черную кору. Не добавляйте в тушеное мясо тростник, корни турнепса и листья дуба. И никаких кислых приправ! Приготовьте все так, чтобы им казалось, что они едят пищу богов. Побольше улыбайтесь и вообще ведите себя как смиренные овечки.

– Но они не заслуживают этого! – воскликнула Амма и, вскочив на ноги, принялась расхаживать по спальне. Она была очень высокой и грузной, и Мирана невольно улыбнулась, глядя на эту волевую женщину, которая казалась ей настоящей воительницей. – Скулла не одобряет мужскую неверность, но он не станет и перечить им. Он просто будет молчать, черт его подери! Мужчина, за которого я двенадцать лет тому назад вышла замуж, даже не подозревает, что это я подговорила женщин подсыпать им в пищу всякую гадость.

– Я понимаю твой гнев, Амма, – спокойно возразила Мирана. – Но мужчины устроены по-другому. Послушай, нам надо сбить их с толку, вывести из равновесия. Рорик наверняка растеряется, когда завтра утром увидит, что все резко изменилось, да и все мужчины тоже. Он станет обдумывать это, но так и не поймет, в чем дело.

– Ага, теперь я поняла твой план, – восхитилась старая Альна. Она даже засмеялась от удовольствия. – Мне нравится, Амма. Это заставит наших невежд мучиться в догадках! Отличный план!

– А на следующий день мы снова накормим их бурдой? – задумчиво спросила Амма.

– Сначала мы посмотрим, что предпримет Рорик. Хотя я сомневаюсь, что он станет что-то делать. Как сказала Альна, они растеряются и вообще не поймут, что произошло. Возможно, Рорик подумает, что Альна прослышала о его планах подавить бунт и решила безропотно подчиниться.

– Такое самодовольство вполне присуще мужчинам. Скорее всего он так и решит, – сказала старая Альна. – Когда женщина ведет себя как смиренная овца, мужчина начинает думать, что она наконец поняла, что он принц и бог и готова припасть к его ногам. Какие они все болваны, даже мой замечательный Рорик. – Альна задумчиво посмотрела на Мирану. – У тебя светлая голова, – неожиданно сказала она. – Ты похожа на мать Рорика, Тору. Такая же волевая и упрямая.

– Да, – подхватила Амма. – Тора – сильная и изобретательная женщина. Ее муж никогда не знает, чего от нее ждать. Помнится, она всегда делает все поперек Харальду и кричит громче него, несмотря на его гнев. Никогда в жизни он не осмелился ударить ее или чем-то пригрозить. Альна права. Ты такая же бесстрашная, как она.

Мирану очень удивили эти слова, но в то же время ей было приятно услышать подобное в свой адрес. Тем не менее она покачала головой и произнесла:

– Мы пока не станем кричать.

– Конечно, конечно, мы будем изображать смиренных овечек, – подхватила Амма, довольно улыбаясь.

– Только ничего не говори Скулле, – предупредила Мирана. – Несмотря на то что он верный муж, он мужчина, а мужчины всегда больше преданы друзьям, чем жене.

– Буду нема как рыба, – сказала Амма и рассмеялась. – Завтра я приготовлю ячменный суп, который заставит мужчин стонать от удовольствия.

– А что с Энтти? – спросила Мирана.

– Да ничего. Эта маленькая дурочка будет делать то, что ей скажут, – успокоила ее старая Альна. – До сих пор Аста давала ей сосновую кору и та безропотно добавляла ее в тушеное мясо. Амма давала ей корни турнепса, она перетирала их и приправляла суп.

– Да, с такой нежной и безмятежной улыбкой на устах. Пусть посмотрит, что мы будем делать, – сказала Амма.