Текст книги "Неистовый барон"

Глава 7

Роган поудобнее устроился в глубоком кожаном кресле. Барон сидел у себя в библиотеке, за огромным письменным столом из красного дерева. Да, сделано все, что можно было сделать.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите! – отозвался Роган.

Это был Фитц. Сегодня он казался выше, чем когда-либо за последние пять лет.

– Я собрал всех людей, милорд, – официальным тоном сообщил Фитц. – Они дожидаются вас на восточной лужайке.

Это были крестьяне из деревни Маунтвейл, арендаторы и все дворовые люди. Даже миссис Бит стояла здесь под яблоней, скрестив руки на своей могучей груди. Не расставаясь с одним из лучших в доме охотников за мышами, Оззи Харкер чесал кота под подбородком. Полосатый был, казалось, на седьмом небе от удовольствия.

На лужайке собралось по меньшей мере семьдесят пять мужчин и несколько женщин.

У всех были невеселые лица.

– Спасибо, что пришли, – начал Роган. – Вы все знаете, что прошлой ночью в дом проник какой-то человек. Он пытался обыскать спальню миссис Каррингтон, но Тоби его спугнул. Как он сумел проникнуть в дом, как выяснил, где находится спальня миссис Каррингтон, я не знаю. А сегодня утром Бен нашел на дереве около конюшни клочок шерстяной ткани. – Роган жестом приказал пустить тряпицу по кругу. – Я хочу, чтобы вы были внимательны. Если кто-нибудь заметит незнакомца, на котором будет одежда этого цвета, пусть сообщит мистеру Фитцу.

Роган обещал награду, что присутствующие встретили с большим одобрением, затем предложил всем мужчинам по стакану знаменитого сидра миссис Хорели. Но только по одному. Дай пьянице выпить больше одного стакана – и он скинет с себя одежду и пустится в пляс, распевая непристойную песню.

Никто не удивился, когда мужчины встретили сидр более громкими криками одобрения, чем сообщение о награде.

Роган подал дворецкому запечатанный конверт.

– Пожалуйста, отправьте его, Фитц. Это очень важно.

– Как я вижу, это письмо адресовано в Лондон, милорд.

– Да, джентльмену, которому я могу довериться.

Филиппу Мерсеро, виконту Деранкуру.

– Мы не испытывали такого волнения с тех самых пор, когда ваша дорогая матушка упала с той груши на руки Реймонду. Вы помните этого лакея Реймонда, милорд? Очень приятный молодой человек и с хорошим характером. Какое счастье, что он в тот момент стоял именно под грушей!

Неужели Фитц иронизирует? Кажется, да.

– Нет, сейчас все значительно серьезнее. Вспомните, как Марианна сидела на этом карнизе. Дело принимает опасный оборот, Фитц.

– Насколько я понимаю, это тот самый человек, который трижды проникал в дом миссис Каррингтон?

Как же он об этом узнал? Роган удивленно заморгал. Нет, положительно Фитц знает абсолютно все.

– Кажется, да. Вот почему я написал в Лондон этому джентльмену. Завтрак готов?

– Да, милорд. Мисс Марианна в детской с Бетти.

Мастер Тоби в деревне – знакомится с викарием, следуя вашему совету.

– Да. Как вы знаете, мистер Байам дает уроки. Я хотел, чтобы Тоби решил, будет ли у него учиться. Да, я полагаю, миссис Каррингтон еще не тренирует своего котенка для бегов?

– Нет, милорд. Котенка привезут только на следующей неделе. Мистер Харкер не любит с этим спешить. Он считает, что спешка вредно отражается на умственных способностях кошачьих. Миссис Каррингтон ждет вас в столовой.

* * *

Сюзанна пережевывала кусок ветчины, тонкий до прозрачности. Пожалуй, это самая восхитительная ветчина из всего, что ей доводилось пробовать.

– Я написал два письма. Одно – матери, известив ее, что она стала бабушкой, а другое – моей тете Миранде. Если она не лежит в земле; а ходит по ее поверхности, то пусть перебирается сюда.

Сюзанна перестала жевать. Сейчас на ней было другое – зеленое муслиновое – платье, вылинявшее от множества стирок, с темно-зеленой полосой ниже груди. Короткие, с буфами, рукава, кружевной воротник. Блестящие волосы, перехваченные черной лентой, волной спадали на спину.

– Не хотелось бы доставлять вам столько хлопот, милорд. Вы уверены, что…

– Да. Кстати, у вас очень красивые волосы, – сказал Роган, вдруг поняв, что ему хочется их погладить. Вчера такого желания у него еще не возникало.

Отбросив эти мысли в сторону, Роган принялся за яичницу. Нет, надо себя сдерживать. Роган прокашлялся, но сказал совсем не то, что собирался сказать:

– У вас очень красивые глаза. Однако ваши платья – по крайней мере те, что я видел, – не особенно хороши.

Они выглядят так, как будто вы их носите уже лет десять. Это не очень прилично. Я решил пригласить сюда портниху из Истборна, чтобы она обо всем позаботилась.

Лицо Сюзанны пошло пятнами.

– Ни в коем случае, милорд! Все, что вам нужно сделать, – это отдать мне деньги Джорджа. Я сама позабочусь о себе, Марианне и Тоби. Конечно, вы очень добры, но я не позволю, чтобы вы тратили на меня свои деньги, и не хочу быть вам обязанной.

– Я не могу отдать вам двадцать тысяч фунтов.

Сказано сильно, но ведь так оно и есть.

– Но вы говорили…

– Я говорил вам, что вы должны жить так, как подобает представительнице семейства Каррингтонов, которой вы являетесь. О вас обязан заботиться глава семьи, в данном случае – я. Это указано в завещании тетушки Мэриэм.

– Но куда же пошли двадцать тысяч фунтов?

Если я живу здесь, почему я не могу их тратить?

– О нет, вы должны только получать содержание.

Наследство будет выплачиваться небольшими долями каждый квартал даже тогда, когда вы станете очень старой леди.

– Очень странное завещание. К тому же я вдова, вдова Джорджа. Ваша тетушка наверняка не предусматривала появление вдовы. Должна ли вдова получать содержание?

Роган пожал плечами и медленно прожевал кусочек ветчины. Ветчина была поджаристой – такой, как он любил. Почва слегка колебалась под ногами Рогана, но он продолжал стоять на своем.

– Прошу прощения, – сказал он, – но тут ничего не поделаешь. Вы носите фамилию Каррингтон. В завещании сказано, что я должен о вас заботиться. Тем не менее это не означает, что вы обязательно должны жить здесь. Вы можете жить у Тибольта, это в двадцати милях к востоку отсюда, в Эджтон-он-Хаф. Но там очень тесно. Я сомневаюсь, что вам там будет хорошо. Кроме того, Тибольт собирается скоро жениться. Вы же не хотите нарушать покой новобрачных?

– Получается, что вы единственный Каррингтон?

– Единственный представитель Каррингтонов.

Нет, еще есть моя мать. Она любит путешествовать и проводит в Англии не так уж много времени. Но когда она приедет, то, возможно, захочет взглянуть на свою внучку, а взглянув, может прийти в такое умиление, что решит пустить корни. Однако на это полагаться не следует. По правде говоря, я с трудом могу себе представить такую перспективу. Знаете, моя мать не склонна к любви с первого взгляда.

– Похоже, ваша мать весьма оригинальная женщина, – сказала Сюзанна.

– О да! Я очень ее люблю. Да, насчет ваших новых платьев…

– Нет, давайте о другом. Когда вы мне дадите мое содержание? Я хочу отложить эти деньги.

Черт возьми! Однако как завещание может запретить откладывать деньги? Роган знал, что сейчас главное – это не выпустить ее из Маунтвейла. Почему?

Здравый смысл здесь не советчик. Она не должна уехать – и все.

– Я думаю, вы можете кое-что отложить. Но знаете, я собираюсь устроить небольшой прием, и вы будете на нем хозяйкой. А в любом из таких платьев, как у вас, это невозможно.

Сюзанна внимательно смотрела в свою тарелку.

– Я подумаю, – наконец сказала она, не глядя на Рогана.

* * *

Была темная, ветреная ночь. В такие ночи Роган всегда становился беспокойным. Вот и сейчас он, не находя себе места, ходил из угла в угол по библиотеке.

– Милорд!

Едва не споткнувшись, Роган быстро обернулся. В дверях стояла Сюзанна. Густые волосы свободно спадали ей на спину. На Сюзанне были надеты вылинявшая голубая ночная рубашка и синий халат, очень подходившие для старой девы неопределенного возраста.

Вероятно, и то и другое принадлежало еще ее матери, если не бабушке. Но, несмотря на это, Сюзанна выглядела восхитительно. Еще вчера или позавчера эта мысль не приходила Рогану в голову, а сейчас пришла.

Пришла абсолютно не вовремя.

Роган очень хотел, чтобы его голос звучал бесстрастно, и это ему удалось.

– Уже за полночь. Что вы хотите?

– Я вспомнила кое-что, что может оказаться полезным. Я увидела под дверью Полосу света и решила вам это рассказать.

Роган жестом указал ей на стул. Когда Сюзанна подошла поближе к камину, угли внезапно вспыхнули, и стало видно все, что находится у нее под пеньюаром.

Роган замер. Нет, надо уезжать в Лондон. Нужно держаться от нее подальше. Тогда они оба вернутся к норме. И почему он только не погасил камин?

– Садитесь, – погромче сказал Роган. Если она так и будет стоять перед огнем, ему придется поскорее сесть за стол. Тогда она сразу догадается, в чем тут дело.

Сюзанна облокотилась на спинку стула и слегка наклонилась вперед. Волосы каскадом обрушились на ее левую грудь. Какая соблазнительная поза! Неужели она этого не понимает? Или, может быть, она специально так поступает?

– Что, как вы считаете, может оказаться важным?

Сюзанна вскинула голову. Роган не улыбался, голос его звучал резко.

– У вас сегодня странное настроение, милорд.

– У меня вообще нет никакого настроения, и я запрещаю вам об этом говорить.

Сюзанна не удержалась от улыбки. Он упрямится, но даже это ему идет. Пожалуй, у него обеспокоенный вид. Ее улыбка исчезла. Это потому, что она принесла барону кучу неприятностей. И все началось с письма, которое написал ее отец. Сюзанна молила Бога, чтобы миссис Хэрон обыграла отца в карты, отобрав у него все до последнего пенса. Если отцу не на что будет делать ставку, ему придется остаться в Малберри-Хаусе. Господи! Барон, должно быть, сейчас клянет ее вместе с отцом за то, что они поставили его в затруднительное положение.

– Я прошу прощения за те неприятности, что я вам принесла, – опустив глаза, сказала Сюзанна. – Я хорошо понимаю, что это моя вина.

– Но ведь вы должны были понимать, что злоумышленник может последовать за вами, разве нет?

– Ну, не совсем. Я надеялась, что он отстанет, когда увидит, куда мы направляемся. Ведь здесь настоящий дом, не то что Малберри-Хаус. – Не поднимая глаз, она принялась гладить мягкую обивку стула, словно любимую кошку. Роган тут же представил, как руки Сюзанны ласкают его тело, и внутренне застонал. Так он скоро станет пациентом сумасшедшего дома.

– Но все же это было вполне возможно, – виноватым тоном говорила Сюзанна. – Наверное, я плохая.

– Да, видимо так.

Боль оказалась неожиданно острой. Сюзанна подняла взгляд.

– Все из-за детей. Я не могла оставить детей в опасности.

– Похоже, что они и сейчас подвергаются опасности.

Эти слова ее совсем добили. Барон был прав. Сюзанна попыталась выпрямить плечи, но ничего не получилось.

– Может быть, – очень тихо сказала она, – этого квартального содержания хватит на то, чтобы снять маленький коттедж вблизи Маунтвейл-Хауса – раз уж я должна быть поблизости от вас? Я бы взяла детей и уехала. Ваша жизнь вновь стала бы прежней.

Роган посмотрел на нее с неприязнью.

– Что вы хотите этим сказать? «Ваша жизнь вновь стала бы прежней»! – с сарказмом процитировал он.

Сюзанна вздернула подбородок. Барон смотрел на нее так, как будто собирался выбросить из окна библиотеки. Здесь большие окна, к тому же он вполне на такое способен.

– Вы не женаты, – сказала Сюзанна, стараясь, чтобы ее голос звучал умиротворяюще. – У вас репутация джентльмена, который живет в свое удовольствие, ради исполнения своих прихотей, ради…

– Достаточно! – Роган провел рукой по взъерошенным волосам. У него очень красивые волосы, подумала Сюзанна, хотя и стоят сейчас дыбом. – Послушайте, это ведь была моя идея – привезти вас сюда.

Разговоры о домике просто смешны. Злоумышленник проникнет туда с той же легкостью, что и в Малберри-Хаусе. Здесь, в Маунтвейле, вы все же в большей безопасности, и дети тоже. В общем, все это чепуха.

Зачем вы пришли? Что за тайна, которой вы хотели поделиться?

– Когда я два года назад была с Джорджем в Оксфорде. – сказала Сюзанна, – в гостиницу, где мы останавливались, приходили его друзья, и он их мне представил.

– Как они с вами обращались? – Этот вопрос вырвался у Рогана непроизвольно.

– Странно, что вы об этом спрашиваете.

Боже праведный, ее наивность просто пугает! Она попросту не понимает своего реального положения.

– Пожалуй, они обращались со мной хорошо, – подумав, ответила Сюзанна. – Только вот, на мой взгляд, они были чересчур возбуждены – все время хлопали по спине Джорджа и делали какие-то непонятные жесты. Когда они ушли, Джордж казался немного смущенным, и лицо у него было красное. Ему сразу захотелось увезти меня домой, и мы уехали. Больше он меня в Оксфорд не привозил.

– Как звали его друзей?

– ; – Я запомнила только одно имя, и то лишь потому, что оно показалось мне необычным, – Теодор Мика. Другого, кажется, звали – это только догадка – Ламберт. Я не могу вспомнить его фамилию, а может, это и была его фамилия.

– Они были так же молоды, как Джордж?

– Нет, они были старше, вероятно, лет на шесть или семь. Когда я спросила, кто они такие, Джордж сказал, что они воспитатели. Но эти люди не были похожи на воспитателей и вообще вряд ли имели отношение к Оксфорду. Они выглядели.., ну, если хотите, они были чересчур крикливо одеты. Вот почему мне следует об этом рассказать. Видите ли, я подумала, что они могут иметь какое-то отношение к набегам на Малберри-Хаус. Это были не студенты и не джентльмены.

Ни о чем подобном Роган не желал знать. Он хотел, чтобы в его памяти все осталось по-прежнему, чтобы он мог вспоминать Джорджа без горького ощущения, что тот его предал. Кто, черт побери, были эти люди?

Они определенно знали, что к чему.

– Спасибо, – холодно сказал Роган. На душе было так же тяжело, как в тот момент, когда он узнал о смерти Джорджа. – Вряд ли они имеют отношение к проникновению в Малберри-Хаус или сюда. Вероятно, это была просто дурная компания. Большинство молодых людей хотя бы раз в жизни попадает в дурную компанию. Но я подумаю об этом. А сейчас уже поздно, причем Марианна завтра в шесть часов вас разбудит. Идите спать.

Роган больше не хотел видеть Сюзанну на фоне камина. Повернувшись, он подошел к столику, где стоял графин с бренди. Правда, пить барон не стал, хотя человек с его репутацией должен хлестать бренди стаканами.

– Спокойной ночи, милорд.

Роган ничего не ответил и даже не обернулся. Он был не в состоянии это сделать.

* * *

Когда Роган подошел к конюшне, только-только рассвело. Царила благословенная тишина, даже птицы еще спали в своих гнездах. Воздух был прохладным, дул легкий ветерок.

Да, благословенная тишина. Лучший из охотников за мышами, Галахад, – за ним присматривал Том Харкер – задрав хвост, с довольным видом пробирался вдоль стены сарая. Даже кот вел себя тихо. Дойдя до входа в конюшню, Роган, однако, услышал, как Джейми тонким голоском что-то напевает.

Раздался дружный смех, и в следующее мгновение, как бы выражая свое удовольствие, заржал Гулливер.

В ответ подала голос еще какая-то лошадь, затем откликнулась кобыла Сюзанны Гера.

В полутьме конюшни можно было увидеть, что Джейми чистит Гулливера, в то время как трое других конюших, побросав свои дела, сгрудились вокруг него.

Глядя на Джейми едва ли не с благоговением, они хором принялись просить его спеть еще один лимерик. Джейми покачал головой:

– Извиняйте, ребята – только одна такая песенка в день. Я ж не могу развращать своих лошадок!

В этот момент конюшие заметили стоявшего у входа барона и в замешательстве замолчали.

– Эй, Конченый, оседлай для меня Гулливера! – нарочито небрежным тоном сказал Роган. – И побыстрее. Стоит такой прекрасный день, что не хочется зря терять время.

Конченый – худой, никогда не улыбающийся мальчик лет четырнадцати – тут же принялся за дело.

Ни одна лошадь ни разу еще не попыталась лягнуть или укусить этого парня, и все считали, что лошади его просто жалеют. Конченым его прозвали за крайнюю несообразительность.

– Могу поспорить, милорд, – сказал Джейми, обращаясь к Рогану, – что он у меня заулыбается. Да, к пятнице!

– На фунт, – сказал Роган, и они пожали руки.

– Он уже как-то странно смотрел на меня, когда я пел песенки. К пятнице, милорд. Что чудно, отец его не бьет и вообще ничего такого. У него просто рожа такая.

Роган катался верхом до полудня. Потный, разгоряченный, он возвращался в Маунтвейл-Хаус, чувствуя себя гораздо лучше. Перед домом стояла большая карета, запряженная четверкой белых лошадей. Вокруг экипажа гарцевали трое верховых в просторных черных плащах, на облучке восседал кучер, одетый в серебристую с черным ливрею. Широкие парадные двери Маунтвейла были распахнуты настежь.

– Боже мой! Я дома! – громко заявил знакомый голос.

Глава 8

Шарлотта Дульсина Карринггон, леди Маунтвейл, приняла из рук сына бокал шампанского.

– Видишь ли, мой дорогой, я была как раз в Париже, когда почувствовала это. Нет, Роган, не смотри на меня так, как будто у меня в голове опилки. У меня правда было некое видение, и очень странное. Я видела девушку – собственно, молодую женщину, – которая была очень испугана. А рядом с ней стоял ты и выглядел при этом совершенно беспомощно. Что должна была сделать твоя бедная мать? Я поняла, что во мне нуждаются. Естественно, я без колебаний отправилась к тебе.

Она расправила красивые плечи, выставляя напоказ восхитительную грудь, и самоотверженно заявила:

– Я приехала сюда, чтобы привести дела в порядок, сын мой. Что бы это ни было, я все улажу.

– Спасибо, мама, – сказал Роган.

Чокнувшись с матерью, он с трудом заставил себя сделать глоток. Роган ненавидел шампанское. Какая дрянь! Барон практически вообще не пил, правда, об этом никто не знал. Никто этому и не поверил бы, тем более что речь идет о человеке с такой скандальной репутацией.

Леди Маунтвейл выглядела как всегда прекрасно.

На ней было изящное зеленое платье, естественно, с глубоким вырезом, что, однако, не казалось вульгарным. Мать Рогана счастливо избегала вульгарности.

– Вы неплохо выглядите, мама.

– Да, мой милый, я знаю. Прекрасно, что ты это заметил, но я не удивляюсь, поскольку у тебя такая же чрезвычайно влюбчивая натура, как и у твоего дорогого отца. Так кто же эта испуганная молодая леди?

Около двери послышались быстрые шаги и громкое, учащенное дыхание.

– Это вы, Тоби? – спросил Роган. – Входите, познакомьтесь с моей матерью, леди Маунтвейл.

Войдя, Тоби сделал два шага и замер в восхищении.

Перед ним было изумительное создание, равного которому по красоте мальчик не мог себе представить. Густые светлые волосы были аккуратно уложены, но концы их свисали на плечи, а некоторые локоны небрежно спадали на шею. Сверкали и переливались бриллиантовые булавки. Глаза леди были голубыми, как небо в середине лета, когда жарко и нет дождя.

Правильной формы нос, узкий и прямой, как у Рогана, ярко-красные губы, как будто леди только что поела клубники. С трудом оторвав взгляд от прекрасного видения, мальчик посмотрел на барона.

– Вы шутите, Роган? – спросил он, все еще недоверчиво покачивая головой.

– Почему шучу?

Тоби украдкой бросил взгляд на богиню.

– Эта леди не может быть вашей матерью. Она молода и красива, хотя и вправду на вас похожа. Но у нее глаза голубые, а не зеленые. Да, это так. Должно быть, она ваша сестра. Это ваша старшая сестра или младшая?

– У меня нет сестер, Тоби. И перестань на нее смотреть – тебе всего восемь лет. Уверяю тебя, что это моя мать.

Леди Маунтвейл, сперва рассматривавшая Тоби с некоторым смущением, благосклонно кивнула и одарила его проницательным взглядом.

– –Мой мальчик, – с ласковой улыбкой сказала она, – ты на правильном пути. Я удивлена и восхищена. – Кто этот красивый мальчуган, мой милый? – продолжала леди Маунтвейл, обращаясь к Рогану. – Неужели твой незаконнорожденный сын? Стало быть, ты зачал его в пятнадцать или шестнадцать лет. Хорошая работа, Роган. Твой любимый отец был бы очень доволен. Какая жалость, что он так и не узнал об этом.

Почему же ты ему все не рассказал? Эти скрасило бы его последние дни.

Тоби вскинулся, как петух.

– Я не незаконнорожденный, миледи, Я – Тоби Холворт. И хотя Роган считает моего отца ублюдком, я его законный сын.

– Значит, это его отец незаконнорожденный, мой милый? Но в моем сне его не было. Нет, все это очень странно.

– Он ублюдок по характеру, – объяснил Роган, – а не по происхождению.

– Значит, его отец прислал тебе этого милого мальчика, чтобы ты стал его наставником?

– Нет, на самом деле Тоби – брат той испуганной молодой женщины, которая тебе привиделась.

Тоби, идите позовите Сюзанну. Если Марианна не спит и не хнычет, пусть Сюзанна ее тоже приведет. И скажите своей сестре, чтобы она поспешила.

– Да, сэр, – сказал Тоби, бросил последний взгляд на не правдоподобно красивую женщину, которая ну никак не могла быть матерью Рогана, и пятясь вышел из гостиной.

* * *

– Причешись, Сюзанна.

– А что такое с моими волосами, Тоби? Я только утром причесывалась. Да что с тобой случилось?

– У тебя совсем не такие волосы, как у нее, Сюзанна. Пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы не выглядеть как посудомойка.

Уперев руки в бока, Сюзанна пристально посмотрела на брата:

– Ты приходишь и говоришь, чтобы я поспешила.

Потом ты говоришь, чтобы я причесалась. Что случилось? Кто-то приехал?

– Да, приехал. Роган говорит, что это его мать, но он шутит. Этого не может быть.

– Почему же нет?

– Она слишком красива, Сюзанна. Пожалуйста, причешись. У тебя есть какие-нибудь блестящие булавки, чтобы заколоть волосы?

– Нет. – Тем не менее Сюзанна подошла к туалетному столику и занялась своими волосами. Она быстро откинула их назад и завязала в пучок, оставив несколько локонов над ушами. – Ну что, так лучше? – улыбнувшись, спросила Сюзанна.

– Немного, – поглядев на нее ответил мальчик. – А как насчет платья, Сюзанна? Может быть, у тебя есть что-нибудь, чтобы ты казалась.., э.., белее, чтобы кожа была нежнее и…

Бедному малышу в его восемь лет не хватает слов.

Но по крайней мере Сюзанна поняла, что внизу находится действительно очень красивая женщина. И это явно не мать Рогана. Его мать – совсем не юная девушка, а мать взрослого человека. Тем более она должна пребывать на континенте. Может быть, это соседка? Или любовница? Неужели даже такой распутный человек, каким считается барон, может привести домой любовницу?

– Ты хочешь, чтобы я была более аппетитной?

– Пожалуй, – нахмурившись сказал Тоби. – Но даже после того как я узнал, что это означает, я все равно думаю о еде.

Усмехнувшись, Сюзанна взъерошила ему волосы.

– У нее такие губы, как будто она ела клубнику.

– О Боже!

Сюзанна никогда не употребляла грима. Женщина-мать не должна применять грим. Кто же эта особа?

– Роган еще сказал, чтобы ты привела Марианну, если она не капризничает.

– Хорошо, сходи за малышкой. Тоби, может эта женщина быть его матерью?

Он энергично покачал головой:

– Нет, это невозможно. Роган просто надо мной подшутил. Она слишком молода, Сюзанна. Вот увидишь, она похожа на его сестру, но разве его сестра не умерла много лет назад?

– По-моему, да.

Неужели это действительно его мать, известная красавица, которую обожали муж и общество и у которой, по слухам, было больше любовников, чем платьев у знатных леди?

Через десять минут все трое стояли в дверях гостиной: Марианна – в середине, Сюзанна и Тоби – по бокам. Когда Сюзанне было восемь лет, она не глазела на леди. Но сейчас она понимала Тоби. Эта женщина действительно просто прекрасна. Неудивительно, что Роган такой красивый. Как и Джордж. Сюзанна вспомнила про викария Тибольта. Если он похож на свою мать и братьев, молодые девушки в его пастве, должно быть, чуть ли не дерутся из-за него.

Сюзанна поправила свое старое, выношенное голубое платье – как будто это могло ей помочь!

– А, вот и вы. Входите, знакомьтесь с моей матерью, леди Маунтвейл. Мама, это та молодая женщина, которая вам привиделась? Которая выглядела испуганной?

– Да, – без колебаний ответила леди Маунтвейл. – Как странно, сын, что ты казался таким беспомощным.

Заморгав, Сюзанна посмотрела сначала на мать Рогана, потом на него самого.

– Не понимаю. О чем это вы?

– Мы поговорим об этом позже, – сказал Роган.

– А кто эта славная малышка? – вдруг спросила Шарлотта, пристально глядя на Марианну.

– Это ваша внучка, мама, дочь Джорджа, – с наслаждением сказал Роган, и его зеленые глаза лукаво блеснули. – А это Сюзанна Каррингтон, вдова Джорджа. Тоби – ее брат.

К удивлению Рогана, его мать тут же Опустилась на колени перед Марианной. Не пытаясь обнять девочку, она просто пристально смотрела ей в лицо, а та смотрела на нее.

– Она копия Джорджа, – наконец сказала Шарлотта. – Она также похожа на тебя и на меня. О, у нее глаза твоего дорогого отца! – Она встала, повернулась к Рогану и залилась слезами.

– Мама! – Он прижал ее к себе и ласково похлопал по спине. – Ну, мама, она не такая уж большая, скорее совсем маленькая. И никто не поверит, что вы можете быть бабушкой.

– Пожалуйста, мэм, – сказал Тоби. – Роган прав. Никто не поверит, что вы бабушка Марианны.

Вы больше похожи на ее мать, хотя я еще не видел такой красивой мамы. Нет, я думаю, что вы больше всего похожи на ее сестру, мэм, – с внезапным воодушевлением продолжал Тоби– На ее старшую сестру.

Сюзанна кажется старше, чем вы.

Леди Маунтвейл подняла голову. Она даже плачет красиво, подумал Роган. На густых ресницах слезы блестят как алмазы. Но что это? Она смеется сквозь слезы.

– О мой дорогой, это же замечательно. Разве ты не понимаешь? Это значит, что Джордж вовсе не был таким уж аскетом. У него в жилах все же текла горячая кровь. А мы с твоим отцом уже потеряли всякую надежду, поскольку он никогда не обращал никакого внимания на молодых леди, которых мы с ним знакомили.

Джордж оставил после себя ребенка. Как это чудесно!

Он даже женился на этой милой девочке. Роган, ты согласен, что Марианна – просто его копия? Я так счастлива, что Фитц должен принести еще шампанского. Тоби еще не пьет шампанского?

* * *

– Она вполне приличная девочка, – сказала Рогану леди Маунтвейл, когда они поздно вечером сидели вдвоем в библиотеке. – Если ее как следует одеть, она будет очень привлекательной. Завтра я этим займусь.

А ты все пьешь этот отвратительный чай, мой милый?

Что бы сказали люди общества, если бы сейчас тебя видели?

Он совсем об этом забыл. Уезжая из Лондона, он всегда забывает об этом.

– Я лишь ненадолго сбился с пути, мама.

– Надеюсь, – все еще хмурясь, сказала леди Маунтвейл. – Ну, теперь о вдове Джорджа. Что мы с ней будем делать?

– Сейчас она живет здесь. Я уже написал тете Миранде. Если она еще жива, то, возможно, согласится жить в Маунтвейле как компаньонка Сюзанны.

– Даже такой закаленный человек, как Миранда, не выстоит против тебя, Роган. Кроме того, я слышала, что она при смерти или, может быть, уже отправилась в свое последнее путешествие. Знаешь, а ведь она никогда меня не любила. Странно, но: это так. Но, пожалуй, тебе действительно кто-то нужен, учитывая, что ты так известен своей порочностью. Это выйдет наружу, и все решат, что Марианна – твоя незаконная дочь. – : Она помедлила, раздумывая, затем вздохнула с облегчением. – Впрочем, это не страшно. У тебя до сих пор не было незаконных детей. Настало время, когда ты спокойно можешь представить незаконнорожденное дитя обществу и своей любимой мамочке.

– Я думаю, Сюзанна станет возражать против того, чтобы ее ребенок был незаконнорожденным, мама.

– Пожалуй, ты прав. Законная представительница Каррингтонов. Как это замечательно! – Она сделала еще один глоток шампанского.

– Может, мама, вы расскажете мне о том удивительном видении? Вы говорите, что Сюзанна – это та Молодая леди, которая вам привиделась?

– Да, и ты стоял позади нее с беспомощным видом – мне это не понравилось, Роган.

– Мне тоже. А больше вы ничего не помните?

Его мать задумалась.

– Я помню, у меня было ощущение, что вы оба находитесь в какой-то пещере. Там было очень темно, и все выглядело так, как будто в этом месте целую вечность никого не было. В пещере вроде бы находились и какие-то другие люди, но их лиц нельзя было разглядеть. Я разглядела только тебя и милую Сюзанну. Это все. Прошу прощения, дорогой, но больше я ничего не помню.

Роган не знал, что и подумать. Неужели у его матери и в самом деле было такое видение?

– А что вы думаете о Марианне?

– Моя внучка! – медленно, как бы пробуя на вкус это слово, сказала Шарлотта. – Как это ужасно звучит для любой леди! Она просто копия Джорджа и очень похожа на тебя. Твой отец всякий раз вздыхал, когда я говорила ему, что все наши мальчики похожи на свою маму, не считая каррингтоновских зеленых глаз.

Но тем не менее он соглашался, что раз на мою долю выпала наиболее трудная роль, то это только справедливо. К сожалению, Джордж не сообщил нам, что собирается жениться, но так как он тогда был еще очень молод, то, наверное, считал, что мы ему это запретим.

– – Возможно, – сказал Роган, думая о том, как сменить тему.

– Жаль, что Джордж ничего не рассказал нам, когда Сюзанна носила ребенка. Я была бы в восторге.

А знаешь, я могла бы дать ей совет. Я могла бы сказать ей, как справиться с этой ужасной болью при родах.

Именно ты, мой дорогой, причинил мне самую ужасную боль, но я уже почти об этом забыла.

– Спасибо, мама.

– Я никогда не винила в этом тебя, мой дорогой, но ужасно орала на твоего отца. Насколько я могу помнить, я называла его множеством имен, которые вряд ли ему подходили. Бедняга, он каждый раз бывал так расстроен, когда я мучилась при родах, что не мог оставаться возле меня. Нет, он убегал к одной из своих любовниц, чтобы та его утешала. Он чувствовал себя виноватым за то, что причинял мне такую боль. После того как ты появился на свет, Роган, мы поехали в Италию. Как мне нравилась Венеция, все эти балы-маскарады и красивые итальянцы! Они.., ну, все это теперь не так уж важно. – Изящной рукой она дотронулась до своего бриллиантового колье. – Эту безделушку мне подарили по случаю рождения Тибольта.

– А что папа подарил вам после рождения Джорджа?

– Джордж появился на свет так быстро, что твой дорогой папа даже не успел покинуть дом. Он только сделал шаг за порог, как Джордж уже родился. По-моему, папа подарил мне пару серег. Что касается моей бедной Клариссы, она была нашей единственной дочерью, и твой отец обещал мне наделить ее щедрым приданым. Все это, конечно, было хорошо, но я сказала, что хочу получить награду сразу. И он подарил мне кобылу. Ты ведь помнишь Джозефину? У нее были такие красивые, умные глаза и длинная морда.