Текст книги "Тайны сердца"

Глава 8

Рексфорд-сквер, 4

– Джулиан, знаешь ли ты, кто посетил меня сегодня утром? – спросил Девлин. – Моя мать, собственной персоной. Я спустился к завтраку и обнаружил, что она стоит посреди холла и препирается с моим дворецким. Бедняга Понс совершенно выбился из сил, уговаривая ее подождать в гостиной. Кстати, если матушке вздумается вновь повидаться со мной и она нагрянет сюда, будь добр, спрячь меня в одном из этих китайских шкафов. А пока мне не помешает глоток твоего превосходного испанского бренди. Только, пожалуйста, не перепутай его с виски.

Джулиан отложил в сторону описание судов, сошедших со стапелей Балтимора, встал и, наполнив бокалы, протянул бренди Девлину.

– Ты слишком велик и не поместишься в этих шкафах. К слову сказать, они не китайские, а японские. Итак, добрейшая Лорелея опасается, что Софи Уилки охотится за твоим титулом?

– И да, и нет. Сначала мне учинили допрос с пристрастием, желая узнать, кто такая мисс Уилки, поскольку есть все основания полагать, что она авантюристка, преследующая сугубо корыстные цели. Потом случился внезапный поворот в противоположном направлении, и я услышал, что девица, очевидно, богатая наследница, поэтому проклятая интриганка – то есть твоя матушка – молчит как рыба и ничего не рассказывает. От меня потребовали внести ясность в этот вопрос.

– А ты, разумеется, напустил туману, не так ли?

Девлин рассмеялся.

– Я намекнул, что леди Коринна, вероятно, неспроста приберегает ее для тебя. Матушка побагровела и покинула мой дом в крайнем раздражении. Как тебе это нравится?

– Тут явно не обошлось без участия моей матушки. Видел бы ты, как она сияла сегодня за завтраком. Я все-таки танцевал с ее протеже.

– Да, леди Коринна определенно хочет женить тебя на ней. Похвальное намерение. Она прелестная, жизнерадостная и весьма сообразительная девица. А если у нее солидное приданое, так и того лучше.

Джулиан вздохнул.

– Согласен, мисс Уилки очень недурна собой и обладает приятными манерами, но я уже говорил тебе, что она младше меня на двенадцать лет.

– Чепуха, Джулиан, забудь о возрасте.

– Подобная забывчивость до добра не доводит. Возьми хотя бы моих родителей. Их брак – чистое безумие.

– Неудачный пример, если учесть, что ты являешься результатом этого союза.

Резонное замечание.

– Твоему отцу было далеко за семьдесят, – продолжил Девлин, – но он тем не менее зачал тебя.

– Зачать-то зачал, но долго ли он после этого прожил?

– Постой, я, кажется, понял. Ты боишься, что после твоей смерти молодая вдова быстренько выскочит замуж за какого-нибудь ушлого субъекта, и они вместе примутся отплясывать на твоих костях, пуская на ветер нажитые тобой деньги.

Джулиан задумчиво пожал плечами.

– Всякое бывает. Хотя, с другой стороны, двенадцать лет – не такая уж большая разница. Еще неизвестно, кто из нас первым отдаст Богу душу.

Девлин поперхнулся бренди и оглушительно расхохотался.

– Послушай, Джулиан, ты не обязан жениться на ней. Не хочешь – не надо. Только успокойся. Давай прокатимся верхом. К черту твои бумаги, ты тратишь на них слишком много времени.

Лемингтон-сквер

– По-моему, Девлин Монро большой оригинал, – сообщила Софи и, прожевав тост с земляничным вареньем, добавила: – А вот его умудренный годами дядюшка показался мне весьма скучным, хотя я, очевидно, должна рассматривать его как своего предполагаемого жениха.

– Почему ты так думаешь?

– А разве кто-то думает иначе? Всем известно, что его матушка хочет, чтобы он женился на мне.

– И ты находишь его скучным? О нет, Софи, я никак не могу с тобой согласиться. Он очень занятный, возможно, даже более занятный, чем его племянник.

– Тебе виднее, ты танцевала с Джулианом Монро целых три раза. Три раза, Роксана! Будь уверена, его матушка это заметила. Ведь ему полагалось сосредоточить свое внимание на мне, а он явно предпочел тебя.

Роксана выпила глоток-другой черного индийского чая.

– Неужели и правда три раза? Ты, должно быть, ошиблась. Ах да, я вспомнила: когда кончился второй вальс, сразу заиграли следующий. Мы просто не успели уйти, и два танца, если можно так выразиться, слились в один. Нет, Софи, Джулиан Монро вовсе не оказывал мне предпочтения, он нисколько не интересуется мной, а я – им. Ты же знаешь, мне не нужен муж. Больше того, надеюсь, и ты не захочешь выйти за него, он слишком стар для тебя. Почему ты считаешь его оригиналом?

– Кого?

– Лорда Девлина Монро, графа. Ты сказала, что он большой оригинал. Почему?

Софи подалась вперед и понизила голос до шепота:

– Тебе не приходило в голову, что он ужасно похож на вампира? Вокруг него столько всяких таинственных слухов, а многие дамы упоминают его имя с восторженным трепетом и даже слегка вздрагивают. Да-да, я сама видела. У него такое бледное лицо, и он рассказывал мне о том, как дивно вальсировать непроглядной ветреной ночью в уединенном саду их фамильного особняка. Чрезвычайно оригинально. Разве нет?

– Он питает пристрастие к плакучим ивам.

– В каком смысле?

– По его словам, ивы дают самую густую тень и лучше всего защищают от солнца. Софи, все это сплошное позерство. Ему нравится шокировать общество и вызывать в людях дрожь. Отсюда мертвенная бледность и прочие, с позволения сказать, вампирские штучки. Он, случайно, не бросал взгляды на твою шею?

– Бог ты мой, очевидно, с ним рядом надо забыть о декольте и носить только платья с высоким воротником? – предположила Софи и прыснула со смеху.

– Кстати, раз уж мы заговорили о Девлине, – вспомнила Роксана. – После вальса, когда мы возвращались к леди Коринне, он познакомил меня с одной супружеской парой. Насколько я поняла, они недавно поженились. Муж – Джеймс Шербрук, лорд Хаммерсмит – произвел на меня неизгладимое впечатление. Божественный красавец. В жизни не видывала ничего подобного. Вот так бы стояла и смотрела на него весь вечер, не отрываясь. Что касается его молодой жены, она очень мила, изящна и привлекательна, но, конечно, не идет с ним ни в какое сравнение. Представь, когда мы подошли, леди Хаммерсмит в качестве приветствия похлопала Девлина по плечу. А он со сладчайшей улыбкой поинтересовался, не разочаровалась ли она в своем жалком супруге-виконте, которому в отличие от некоторых не суждено стать герцогом. По-моему, здесь дело не чисто. Любопытно, какие отношения связывали их в прошлом? – Роксана на секунду задумалась и продолжила: – Потом Девлин и лорд Хаммерсмит о чем-то беседовали, а Корри… Она настояла, чтобы я называла ее по имени. Видишь ли, с тех пор, как она забеременела, обращение «леди Хаммерсмит» травмирует ее и вызывает у нее тошноту. Итак, Корри отвела меня в сторону и шепотом спросила, предлагала ли я в полночь Девлину свою шею. Мне стоило немалого труда удержаться от смеха, но я со всей серьезностью отметила, что и так уже слишком бледна и не могу позволить себе подобной роскоши. – Роксана, чрезвычайно довольная собой, выдержала небольшую паузу. – Корри Шербрук очень развеселилась. Надеюсь, мы еще встретимся с ней. Мне хотелось бы вас познакомить. Она тебе понравится. А если нет, ты все равно сможешь любезно попросить ее приезжать к нам в сопровождении супруга, и мы с тобой будем сидеть и любоваться на него. Сильно подозреваю, что он давно привык к таким вещам и ничуть не удивится.

– Я его видела, – сказала Софи. – Точно видела, только не знала, кто он. Вчера на балу четыре юные девицы взяли его в окружение и неуклонно сжимали кольцо, однако он легко и непринужденно избежал опасности. Просто раскланялся с каким-то джентльменом, заговорил с ним, и все как-то само собой рассосалось.

В дверях появился Минт в обнимку с огромной вазой, полной красных роз.

– Прошу прощения, мисс Роксана, но в гостиной цветы уже не помещаются. Необходимо расставить их по другим комнатам. Я жду ваших распоряжений.

– Минт, поскольку букеты предназначены мисс Софи, я не вправе распоряжаться ими.

– Осмелюсь заметить, что, по моим подсчетам, количество подношений от поклонников делится между вами поровну. Вот эти прекрасные цветы как раз для вас, мисс Роксана.

– Кто их прислал?

– Одну минуту… Как странно, букет вовсе не от джентльмена. Карточка подписана: Корри Шербрук.

Роксана рассмеялась, запрокинув голову.

– Вот кто настоящая оригиналка, Софи. Минт, поставьте эти чудесные розы вот сюда, на обеденный стол, да-да, прямо в центр. Софи, давай навестим ее поскорее, хорошо? – Она помолчала, барабаня пальцами по столу. – Как ты думаешь, прилично ли будет намекнуть, что мы отнюдь не против присутствия ее супруга?

Глава 9

Некоторые теряются в мыслях только потому, что не имеют привычки думать.

Пол Фикс

Лемингтон-сквер

На следующее утро

– Мисс Софи, герцогиня Брабант требует встречи с вами.

– Как странно. – Роксана проглотила последний кусок тоста. – Я не ждала герцогиню в столь ранний час. Она требует встречи с мисс Софи, Минт? Именно требует? Не понимаю.

– Позвольте объяснить, мисс Роксана. К вам пожаловала не ее очаровательная светлость вдовствующая герцогиня Брабант, а совсем другая герцогиня, мягко говоря, весьма решительная. Я вижу ее впервые. Сейчас в гостиной находится именно эта герцогиня.

– О Боже, Минт, а нет ли на ней чего-нибудь фиолетового?

– В изобилии, мисс Роксана.

– Значит, это… Софи, ты не помнишь, как ее зовут? Кажется, Лорелея?

– Да. Я еще подумала, какой контраст между чудесным именем и его жуткой обладательницей. Зачем я ей понадобилась?

– Скоро узнаем. – Роксана тщательно сложила салфетку, поднялась из-за стола и открыла дверь. – Миссис Элдридж, спасибо. Все было очень вкусно.

– Приятно слышать, мисс, – громыхнуло в ответ. Бог наградил миниатюрную миссис Элдридж поразительно мощным раскатистым басом.

Роксана, негромко напевая, взбила кружева на платье, а затем принялась поправлять находившуюся в полном порядке прическу.

– Ты специально тянешь время, – догадалась Софи.

Роксана широко улыбнулась:

– Пусть она потомится в ожидании и от злости покроется пятнами. Фиолетовыми. О, смотри, у тебя на рукаве несколько хлебных крошек.

Спокойствие тетушки отчасти передалось Софи, и она почти перестала бояться. Когда они в сопровождении Минта наконец вошли в гостиную, Роксана шепнула:

– Мы у себя, дорогая. Постарайся не забывать об этом, хорошо?

Герцогиня Брабант стояла у прекрасного камина, облицованного белым каррарским мрамором, и нетерпеливо постукивала по полу носком туфли. Фиолетовым носком фиолетовой туфли, выглядывающей из-под фиолетового платья для дневных выездов. Несусветно широкие юбки походили на фиолетовый шатер и занимали изрядную часть просторной комнаты.

Роксана и Софи вежливо улыбнулись и любезно присели в реверансе.

Герцогиня даже не кивнула, только принялась барабанить сложенным веером по ладони в такт дроби, выбиваемой фиолетовой туфлей.

– Вы заставили меня ждать. Я не привыкла к такому обращению и впредь не потерплю ничего подобного.

– Желудок требует начинать день с завтрака, ваша светлость, – невозмутимо ответила Роксана. – Чем мы можем быть вам полезны в столь ранний утренний час?

– Не такой уж ранний, – отрезала герцогиня. – Лично вы меня не интересуете, мне нужна ваша племянница.

Роксана смотрела на нее с безмятежной улыбкой.

– Воспринимайте нас в комплекте, ваша светлость. Мы неразлучны, как вон те статуэтки на каминной полке. Мой отец подарил их моей матери сразу после свадьбы. Прелестные вещицы, вы не находите? Ах да, не желаете ли присесть?

Бедный диван, вдруг он не выдержит и рухнет под тяжестью бесчисленных юбок?

Диван выдержал.

Лорелея Монро нахмурилась и в упор посмотрела на Софи Уилки (фу, какое дурацкое – даже плебейское! – имя).

– Вчера вас видели с моим сыном. Вы разъезжали по Гайд-парку с трех до пяти часов дня. Я требую объяснений.

– Вчера было очень пасмурно, ваша светлость, ни капли солнца, поэтому Девлин счел возможным прогуляться среди бела дня и даже оставил дома шляпу. Уверяю вас, вам не о чем беспокоиться. Он по-прежнему цел, невредим и отменно бледен.

– Разумеется, он цел и невредим! Девлин абсолютно не боится солнца, он просто развлекается. Меня не интересует вчерашняя погода, мисс. Я желаю выяснить, кто вы такая, прежде чем вы вопьетесь зубами в моего сына. Граф и будущий герцог – завидная добыча, не правда ли? Но он не для таких, как вы. Во всяком случае, я так думаю. Попробуйте разубедить меня. Я должна знать, из какой вы семьи. Та, другая Монро, ничего не рассказывает. Я пыталась вежливо расспросить ее, но она невероятно груба и хитра. Однако я добьюсь ответа. От вас. И немедленно.

– Я вопьюсь зубами в Девлина? – переспросила Софи. – А не наоборот?

– Оставьте при себе глупые дерзости. Повторяю, мой сын не вампир. Он изображает вампира исключительно для развлечения.

– Как вам будет угодно, ваша светлость. Только зачем он показывал мне свои зубы и спрашивал, выделяются ли клыки? Клянусь, я заверила его, что они ничуть не выделяются. Но его это явно не обрадовало.

Герцогиня молча смерила ее свирепым взглядом.

Роксана опустилась в глубокое кресло, кивнула Софи, чтобы та последовала ее примеру, и сухо произнесла:

– Софи – дебютантка лондонского сезона. Она дочь преподобного Уильяма Уилки из Уиллет-он-Гли в графстве Суррей. Забавное сочетание звуков, вы не находите? Вот, собственно, и все, ваша светлость. Надеюсь, вы удовлетворены?

– Не пытайтесь шутить со мной, мисс Рэдклиф. Меня интересует совершенно другое.

– Что именно, ваша светлость?

– Хорошо. Раз так, я спрошу напрямую. Она богатая невеста?

– Что навело вас на такую мысль, ваша светлость?

– Я требую ответа!

Софи улыбнулась:

– Мое финансовое положение никого не касается. Вообразите, что бы вы подумали, если бы я поинтересовалась годовым доходом вашего супруга. Однако я никогда не позволю себе такой грубости, уверяю вас.

– Мисс Уилки, матери взрослого сына, за которым охотятся толпы авантюристок, порой приходится быть жесткой. Разумеется, я не опускаюсь до грубостей. Я просто задаю вопросы, причем отнюдь не из праздного любопытства. Все, что связано с той наглой Монро, вызывает подозрения. Я не позволю вовлечь моего драгоценного сына в неприятности! Запомните это раз и навсегда. Мне не составит труда выяснить о вас правду. – Она встала с дивана, и гостиная тотчас погрузилась в фиолетовые сумерки.

– Ваша светлость, – с холодным достоинством произнесла Софи, – на самом деле та, которую вы называете «наглой Монро», была лучшей подругой моей матери. Она хочет видеть меня женой своего сына, а не вашего. Полагаю, это должно вас успокоить.

– Чушь! Мой сын говорит, что Джулиан не собирается снова жениться. Неудивительно, если вспомнить, чем кончился его первый брак. Я с самого начала говорила, что из этого не выйдет ничего хорошего, и, как всегда, оказалась права. Его жена умерла. В любом случае титула у него нет, а значит, он может не заботиться о потомстве. Надо надеяться, его линия не продолжится, поскольку ей не следовало начинаться.

Как эта злобная фурия смеет говорить такие ужасные вещи?! Роксана постучала пальцами по подбородку и вкрадчиво пропела:

– А знаете ли вы, что Девлин находит Софи чрезвычайно привлекательной? Она как раз в его вкусе. Он говорил мне, что она красивая и остроумная, а высокий рост добавляет ей очарования. И еще…

– Мисс Рэдклиф, когда же это мой сын успел так разоткровенничаться с вами, если на нем постоянно виснет ваша племянница? Та самая, на которой Коринна мечтает женить Джулиана. Следовательно… Я же говорила, что узнаю правду! Итак, вы – богатая невеста?

Толстый палец, украшенный сапфиром величиной с голубиное яйцо, едва не уперся в Софи, но Роксана как ни в чем не бывало продолжила:

– И еще Девлина восхищает золотистая кожа Софи. Он считает, что она превосходно оттеняет его изысканную бледность.

– Довольно, мисс Рэдклиф! Замолчите и не лезьте не в свое дело. А вы, – она вновь ткнула пальцем в Софи, – вы немедленно ответите на мой вопрос. Если ваш ответ не устроит меня, вы на пушечный выстрел не приблизитесь к моему сыну.

Софи лучезарно улыбнулась:

– Я по-прежнему уверена, что мое финансовое положение вас совершенно не касается.

– Это невыносимо!

Герцогиня вскинула подбородок, расправила плечи, тряхнула фиолетовыми виноградными гроздьями на необъятной шляпе и поплыла к выходу – точь-в-точь флагманский корабль под фиолетовыми парусами, – однако в дверях обернулась:

– Даю вам последний шанс. Вы богаты?

Получив в ответ молчание, герцогиня прорычала Минту, что желает «немедленно, сию же секунду покинуть этот вертеп». Бедняжка, сколько бы она ни пыжилась, ее гневный рык не шел ни в какое сравнение с громоподобным голосом миссис Элдридж, даже когда та пребывала в хорошем настроении.

– Что ж, – сказала Роксана, когда незваная гостья покинула их дом, – мы славно позабавились. Пускай старая ведьма теряется в догадках. Богата или нет, вот в чем вопрос. Давай поедем к Хугэму, я хочу купить новый роман, о котором столько разговоров.

Глава 10

Шербрук-Хаус

Патнем-сквер

– Миледи, к вам две молодые посетительницы. Полагаю, именно о них вы так тепло отзывались в беседе с милордом после бакстедского бала, – сообщил Уилликом и с поклоном отступил в сторону.

Когда Софи и Роксана вошли в прекрасно обставленную гостиную, залитую драгоценным английским солнцем, дворецкий вновь низко поклонился Корри – на сей раз под другим углом, чтобы солнечный луч с эффектным бликом отразился от безупречно лысой головы.

– Спасибо, Уилликом, – кивнула Корри Шербрук и, забыв об осторожности, слишком быстро встала. – О Боже! – выдавила она и, едва сдерживая тошноту, устремилась к высокому креслу, за которым скрывалась предусмотрительно приготовленная ночная ваза.

Роксана собралась было поспешить на помощь, но Уилликом поднял руку:

– Прошу вас, мэм. Не угодно ли сесть?

Он повернулся и величаво прошествовал туда, где Корри, стоя на коленях, мучительно расставалась с содержимым своего желудка. Наполнив бокал бесцветной жидкостью, дворецкий присел рядом с хозяйкой и протянул ей напиток и носовой платок.

– Выпейте это, миледи, тогда вам можно будет съесть печенье, которое кухарка приготовила по специальному рецепту.

– Я вас ненавижу, Уилликом.

– Конечно, миледи. Я бы и сам наверняка возненавидел себя и всех вокруг, доведись мне, как вам, столько раз на дню обниматься с ночной вазой. Примите целебный напиток. Он поможет вам выйти из крена и лечь на курс. Кто знает, возможно, пройдет несколько часов, прежде чем снова начнет штормить.

– Уилликом, я не какая-то идиотская лодка.

– Разумеется, нет, миледи. О лодке и речи быть не может. Уродись вы кораблем, так непременно походили бы на восхитительную «Эсмеральду», любимую яхту милорда.

Корри Шербрук вытерла губы платком, с отвращением взяла бокал, зажмурилась и залпом осушила его.

– Уилликом, я выпила это гнусное зелье. Где мое печенье? Давайте его сюда, пока я вас не задушила.

Дворецкий молча протянул ей нечто, похожее на небольшую ячменную лепешку.

С минуту Корри сосредоточенно жевала, затем со вздохом приняла помощь Уилликома, поднялась на ноги и лучезарно улыбнулась все еще стоявшим у двери Роксане и Софи.

– Какой конфуз при первом вашем визите! Здравствуйте, мисс Рэдклиф. А вы, должно быть, мисс Уилки?

– Да, – подтвердила Роксана, – это моя племянница, Софи Уилки. Софи, леди Хаммерсмит.

– Приятно познакомиться и еще приятнее принимать вас у себя. Пожалуйста, называйте меня Корри.

– Вы очень добры, – сказала Софи. – Поверьте, мы не желали причинить вам беспокойство. Очевидно, сейчас нам лучше покинуть вас.

– Нет-нет. Если все, при ком мне случайно стало нехорошо, примутся покидать меня, я рискую остаться в полном одиночестве. Тошнота приходит и уходит. Матушка моего мужа говорит, что самое большее через две недели мне полегчает и кошмарные посудины можно будет убрать… До следующего раза.

В глазах Софи отразился откровенный ужас.

– Вам хотелось бы пережить это еще раз?

– Мне легче застрелиться, чем поверить в то, что меня когда-нибудь посетит такое желание. Хотя Джеймс, мой муж, думает иначе. Доктор Сайлас Легборн, этот садист с Харли-стрит, сказал ему, что болезненные воспоминания о беременности и родах быстро стираются из памяти женщин.

– Какая несправедливость! – произнесла Софи. – Может быть, ваш доктор ошибается? Боже, у нашей соседки, миссис Мейсонри, десять детей! Представляете себе, что творится с ее памятью? Там же одни сплошные пробелы.

Дворецкий многозначительно кашлянул.

– Да, Уилликом?

– Доктор Легборн беседовал с милордом в моем присутствии. Он объяснил, что в подобном устройстве женской памяти заключен глубочайший смысл. Люди смертны, их на каждом шагу подстерегают опасности, и век от века не становится лучше. Но мир до сих пор не опустел, потому что женщины, забывая о родовых муках, дают жизнь потомству, пополняющему ряды человечества.

Роксана повернулась к пухлому, абсолютно лысому коротышке:

– Блестящее рассуждение. Однако не ведет ли оно к выводу, что раз женщины столь безоглядно размножаются, то именно они виноваты в войнах, голоде и прочих бедствиях?

Уилликом уловил в ее вопросе иронию, но не успел блеснуть ответным остроумием. В дверях гостиной появился лорд Хаммерсмит. Он взглянул на бледное лицо жены и поклонился смущенным и слегка напуганным гостьям.

– Доброе утро, дамы. Корри, тебе явно не помешает глоток чего-нибудь горячительного.

Под прицелом трех пар женских глаз он подошел к буфету, взял изящный хрустальный графин, налил в бокал немного бренди и протянул его своей супруге. Она послушно выпила все до последней капли и вздрогнула. Прекрасно, значит, обжигающий напиток благополучно достиг желудка. Джеймс Шербрук взял Корри за руку, подвел к светло-голубому креслу с высокой спинкой и сказал:

– Скоро все будет в порядке. Снадобье моей матушки и лепешки нашей кухарки сделают свое дело. – Он наклонился и поцеловал жену в лоб.

Корри тотчас растаяла. Как всегда! Стоило ей взглянуть на мужа, и она совершенно переставала соображать. Она уже не злилась на то, что так страдает по его милости, и даже заранее приготовилась стереть из памяти грядущие родовые муки. Ну не глупо ли? Все-таки любить надо в меру.

Она попыталась взять себя в руки и усмехнулась.

– Ты не был бы таким спокойным, таким бесконечно невозмутимым, если бы сам повисел над мерзкими горшками, расставленными по всем комнатам этого проклятого особняка.

– Разумеется, дорогая. Ты у нас настоящая героиня. – Он ласково погладил ее по щеке и спросил: – Уилликом, вы дали ей матушкино зелье и знаменитую лепешку? – Дворецкий ответил низким поклоном. – Сегодня вы просто ослепительны, Уилликом. – Джеймс повернулся к дамам: – Мисс Рэдклиф и мисс Уилки, не так ли?

Стоя всего в шести футах от умопомрачительного красавца, Роксана смотрела в его невероятные фиалковые глаза и видела в них искреннее беспокойство за жену и вежливость по отношению к непрошеным гостьям.

– Да, сэр, – ответила Софи так равнодушно, словно перед ней находился не богочеловек, а вполне заурядный мужчина. – Я согласна с вами, Корри – настоящая героиня. А мы явились в крайне неудачный момент и нам надо уйти.

– Ах, нет, – запротестовала Корри. – Я прекрасно себя чувствую. Уилликом, пожалуйста, распорядитесь, чтобы нам подали чай и пирожные. Джеймс, ты останешься, или у тебя дела?

– Я встречаюсь с отцом у синьора Рикалли. Может быть, матушка тоже приедет туда. Она говорила, что хочет поупражняться в фехтовании. На самом деле ей и так не занимать мастерства. Видела бы ты, как она прыгает вокруг отца и жалит его рапирой, а он чертыхается и смеется. Да, милая, когда тебя будет тошнить, постарайся поберечь туфли. Твоя горничная сообщила мне, что три пары уже отправились в мусорную корзину.

– Право, не знаю, как я умудрилась их испортить, ведь у меня такая широкая юбка. – Корри украдкой взглянула на свои любимые туфли цвета зеленых яблок. Слава Богу! На сей раз обошлось.

– У тебя большие ноги, – сказал Джеймс.

Она запустила в него подушкой, которую он поймал в шести дюймах от своего безупречного носа.

– Незачем рассказывать нашим гостьям обо всех моих недостатках при первом визите. Вот рожу тебе наследника и тоже займусь фехтованием.

– Почему бы и нет? А твои ноги меня вполне устраивают. Они могут часами танцевать и, надеюсь, послужат тебе надежной опорой, когда ты начнешь прибавлять в весе.

– Джеймс, ты доконаешь меня своими шутками.

Он поймал вторую подушку, бросил ее обратно, одарил дам безмятежной улыбкой и, насвистывая, удалился из гостиной.

– Порой я готова его прикончить, – радостно поведала Корри. – Но ему всегда удается меня рассмешить, и тут уж ничего не поделаешь. – Она села поудобнее и сверкнула глазами. – А теперь давайте побеседуем о нашем вампире. Что вы о нем думаете?

Откровенно говоря, Роксана с куда большим удовольствием побеседовала бы о муже Корри, и если не о нем самом, то хотя бы о его увлечении астрономией. Но нет так нет.

– О Девлине? Я думаю, ему нравится шокировать публику и щекотать людям нервы таинственными намеками на всякие потусторонние страсти. Особо впечатлительные натуры, вероятно, приходят в большое волнение, когда он бросает плотоядные взоры на их шеи. В общем и целом я нахожу Девлина Монро весьма занимательным. Давно он выступает в такой нестандартной роли?

– Говорят, он прочитал некие старинные книги, когда учился в Оксфорде. В одной из них был нарисован вампир, и он взял этот образ за основу, однако счел за лучшее не перевоплощаться в явного монстра. – Корри рассмеялась: – Он умеренный кровопийца.

– Я слышала, он ухаживал за вами, пока вы не стали леди Хаммерсмит, – сказала Софи.

– Так, немного, ничего серьезного. Я познакомилась с Девлином прошлой осенью, когда приехала в Лондон на малый сезон. К сожалению, мне не удалось толком почувствовать себя дебютанткой, поскольку… Словом, возникли всякие непредвиденные обстоятельства, и мы с Джеймсом очень быстро поженились.

Софи кивнула:

– Да, леди Клистер по секрету сообщила мне, что тогда лорда Хаммерсмита похитили, вы опрометчиво последовали за ним и погубили свою репутацию. Поэтому вам пришлось выйти замуж за него, а не за Девлина, которому вы тем самым разбили сердце.

– Чрезвычайно живописная история. Романтическая и во многом правдивая. Вот только насчет разбитого сердца Девлина я испытываю большие сомнения. Видите ли, Джеймс рассказал мне, что тот содержит трех любовниц. Да-да, именно трех, причем одновременно. По крайней мере так было прошлой осенью. Вы знаете, сейчас я должна быть скрупулезно точной. Джеймс утверждает, что даже самое незначительное отступление от истины может пагубно отразиться на нравственности нашего ребенка.

– Трех любовниц? Одновременно? – не на шутку заинтересовалась Роксана. – Вы уверены? Как же он успевает их всех обежать? Чистейший абсурд. Мужчины вечно преувеличивают свои подвиги.

– Насколько я могу судить, Джеймс не лгал. Он просто сказал, что мне не стоит выходить замуж за Девлина, потому что после свадьбы любовницы – все три – никуда не денутся, я об этом узнаю, убью его, и меня повесят. А ему, то есть Джеймсу, не хочется, чтобы меня повесили из-за таких пустяков, как склонность Девлина к излишествам. Я, разумеется, ответила, что Девлин – вампир, а значит, уже мертв. Следовательно, его нельзя убить, и меня никто не повесит. Вот и все.

Роксана покачала головой:

– Невероятно. Три, Корри? Прямо-таки три постоянные любовницы одновременно?

Корри прыснула со смеху:

– А если он женится? Вообразите, три любовницы и жена! Бог ты мой, ему придется прилагать титанические усилия. Как вы думаете, надолго ли его хватит?.. О, простите мою бестактность. Такого рода вещи понятны только замужним дамам. Конечно, мне не следовало вдаваться в подробности, но раз мы заговорили о супружестве… Я впервые увидела лорда Хаммерсмита, когда мне было три года. Мне прекрасно известны все его достоинства и недостатки. Теперь мы поженились. Так вышло, и я не жалею об этом. Но я страшно завидую вам обеим. Вы можете свободно наслаждаться жизнью, а я должна вести себя как примерная жена и толстеть, толстеть… – Она разразилась слезами.

Роксана быстро встала, подошла к Корри и обняла ее.

– Не надо плакать. Все будет хорошо. Наверняка у лорда Хаммерсмита не так много недостатков. Кроме того, они вам уже известны, а значит, не окажутся неприятным сюрпризом. И потом, стоит ли сосредоточиваться на недостатках вашего супруга, если вы можете просто сидеть и смотреть на него в свое удовольствие.

Корри перестала всхлипывать.

– Извините меня, я стала ужасно плаксивой. Нет, не из-за Джеймса, а из-за малютки. Я умудрилась разрыдаться, когда меня представляли королю. Он буквально лишился дара речи. Слава Богу, мой свекор спас положение. Он сказал его величеству, что будущий малыш, чрезвычайно вдохновленный присутствием монарха, заставил плакать свою матушку. Все обошлось, но эта история наделала много шума. А по поводу моего мужа – вы совершенно правы, Роксана. Я обожаю на него смотреть, особенно когда он спит. В ночной тишине при свечах все мои обиды моментально улетучиваются. Хотя днем происходит то же самое. Я могу сердиться на Джеймса, только если он находится не ближе, чем в соседней комнате.

– Ничего удивительного, – сказала Роксана. – Ваше самочувствие улучшилось, Корри?

– Да, благодарю, все в порядке. Ужасно неловко, что мы говорим только обо мне. Давайте перейдем к более интересным темам. Чем вы с Софи намерены заняться в ближайшее время?

Роксана задумчиво сдвинула брови:

– Хорошо бы выманить Девлина на солнце и посмотреть, что будет.

Корри поперхнулась чаем, вытерла подбородок и просияла.

– Восхитительная идея! Как же я сама до этого не додумалась? Надо немедленно составить план действий. Где? Когда?

Софи улыбнулась:

– Как насчет субботнего приема под открытым небом в Марксбери? Я предложу лорду Монро покататься на лодке и опою его сонным зельем под видом прохладительного напитка. Когда Девлин уснет, мы втроем вытащим его на берег, перенесем в какое-нибудь укромное солнечное место и посмотрим, что произойдет.

– В субботу будет дождь, – уверенно заявила Корри.

– Откуда вы знаете? – удивилась Роксана.

– Моя свекровь говорит, что таков непреложный закон природы – день, на который запланирован прием под открытым небом, обязательно будет дождливым. Однажды она попробовала схитрить и в последний момент изменила заранее объявленную дату. Ничего не вышло! Дождь тоже переехал. Английскую погоду не обманешь.

– Будем надеяться на лучшее. Подождем до субботы, – решила Софи. – Если зарядит дождь, выберем другое время. Ведь есть же дни, свободные от приемов на свежем воздухе. Что скажете?

– Скажу, что мы сошли с ума, – ответила Корри и залилась счастливым смехом, но внезапно побледнела, зажала рот ладонью и ринулась к заветной ночной вазе.