Текст книги "Пекарня Чудсов. Щепотка волшебства"

Глава 4
Милые нежности

На следующий день Роз изучила свою миниатюрную сценическую кухню. Двадцать таких кухонь разделяли дорожки из черно-белой плитки, ведущие к переднему краю сцены, где размещалась высокая платформа с микрофоном и длинным обеденным столом из дуба.

Сверху над квадратами кухонь тянулся ряд балкончиков, обитых красным бархатом и напоминавших оперные ложи. На балконе над кухней Роз сидели Балтазар с Гусом, родители, Лик и Алфи. Кухня Лили располагалась через проход. Лили, как обычно, в черном коктейльном платье невозмутимо стояла за деревянным разделочным столом. Проверив реле температуры и времени на панели духовки, она обернулась к Роз и подмигнула.

Роз тяжко вздохнула, Тим шутливо пихнул ее в плечо:

– Что тебя печалит, ми эрмана?

– Вся эта затея на меня ужасно давит, – призналась Роз.

– Не волнуйся, Роз! – Тим взъерошил ее гладкие черные волосы. – Ты лучший на свете пекарь-кондитер. А еще рядом с тобой буду я!

В последние девять месяцев Тим был невероятно добр к Роз, однако его доброта не поможет вернуть Книгу. Ей нужен опытный помощник. И все же приятно, что старший брат готов подставить плечо.

– Спасибо, Тим, – поблагодарила она.

Роз еще раз внимательно оглядела кухню. Место по одну сторону от духовки занимал красный холодильник, по другую – деревянный шкаф-буфет с продуктами. На его полках были расставлены прозрачные банки с мукой, белым и коричневым сахаром, разрыхлителем, какао-порошком. В глубине пряталась яркая картонная коробочка.

– Это что? – поинтересовался Тим, вытаскивая коробочку с полки.

Роз взяла ее в руки и сразу узнала «Волшебный ингредиент Лили».

– О нет! – простонала она. – Откуда тут взялась эта гадость? – Девочка пересекла черно-белую дорожку и вплотную приблизилась к столу Лили. – Как это оказалось на моей кухне? – потребовала ответа она.

– Не только на твоей, – сообщила Лили, откинув с лица прядь темных волос. – Я предоставила «Волшебный ингредиент Лили» бесплатно, поэтому он входит в состав продуктов на кухне каждого участника. Любой может добавить щепотку волшебства в свое блюдо – думаю, от этого оно только выиграет!

– Хотите сказать, от этого выиграет ваше блюдо? – возмутилась Роз. – Тот, кто съест хоть крошку такой выпечки, немедленно начнет расточать вам похвалы. Судья тоже примется вами восхищаться!

– Что поделать, маленький побочный эффект! – лукаво подмигнула Лили.

Свет вдруг погас, и Роз заторопилась обратно на свою кухню. Лиловые огни прожекторов заметались в центре потолка, где, словно дирижабль, висел гигантский капкейк.

– Дамы и господа, – загремел голос конферансье, – поприветствуем изобретателя блинчиков креп-сюзетт, лучшего шеф-кондитера Франции и учредителя конкурса «Гала де Гато Гран», маэстро Жан-Пьера Жанпьера!

Зазвучал оркестр, корзинка огромного капкейка плавно опустилась на сцену, и из нее вышел Жан-Пьер, облаченный в красный бархатный поварской китель. Руки у него были сложены на массивном животе, за стеклами очков поблескивали глаза-бусины. Он поднес к губам микрофон и заговорил:

– Помните: после объявления темы у вас будет ровно час, чтобы определиться с блюдом и раздобыть специальный ингредиент, которого нет среди продуктов в кухонном шкафу.

– Теперь Лили может добавить к любому волшебному рецепту из нашей Книги свой порошок, – горячо зашептала Роз на ухо Тиму. – Страшно представить, во сколько раз усилится действие волшебной выпечки!

Тим, однако, сосредоточенно смотрел куда-то в сторону поверх черно-белой дорожки. Мириам и Мюриэль с интересом поглядывали на него, он же делал вид, будто не замечает их внимания. Сурово поджав губы и широко распахнув глаза, он таращился в пространство, как если бы в мыслях писал текст рвущей душу любовной баллады.

Сестры были прелестны: идеальные личики, сияющие глаза, пухлые губки, стильные прически, дорогая одежда. Выглядели они на год-два старше и сантиметров на пять повыше Тима. И хотя девушки явно были птицами не его полета, Тим ни за что бы этого не признал.

– И категория дня… – под громкую барабанную дробь произнес Жан-Пьер Жанпьер, – «Сладкое»! Интерпретировать тему можете как угодно. Состязание стартует через час!

В зале вновь вспыхнул яркий свет, зрители в оперных ложах зааплодировали, а конкурсанты и их помощники принялись жарким шепотом совещаться.

Сладкое. Роз могла приготовить сотню вариантов обычного капкейка, но сегодня она выступала не только против лучших пекарей мира, но и против тети Лили, имевшей возможность использовать любой рецепт из Поваренной книги Чудсов и сдобрить тесто щепоткой своего волшебного порошка. Чтобы победить в первом туре, Роз также требовался рецепт из Книги, а для этого – помощь Парди и Балтазара.

Ожидая, пока мама и прапрапрадед спустятся к ней на кухню, Роз покосилась на Лили. Та совещалась с очень маленьким человечком в комбинезоне из лилового, белого и золотого атласа, похожем на те, что в Средние века надевали придворные шуты. При своем крохотном росте человечек не был карликом, а имел нормальное телосложение, как будто обычного мужчину просто уменьшили в размерах. Его макушка едва доставала до бедра Лили. Он был загорелым и лысым, с густыми черными бровями и окладистой черной бородой. «Что за помощника нашла себе Лили?» – недоумевала Роз.

К девочке торопливо подошли Балтазар и Парди, следом подтянулись Альберт, Алфи и Лик.

– Только посмотрите на это. – Роз продемонстрировала коробочку с «Волшебным ингредиентом Лили». – Она бесплатно предоставила его для конкурса. Эта штука в наборе продуктов у всех участников.

– Гнусная мошенница! – вскричала Парди.

– У меня есть кое-что против нее. – Балтазар протянул Роз листок, исписанный его каллиграфическим почерком. – Перевел этот рецепт пару месяцев назад. Верная победа!

Вытянув шею, Тим заглянул сестре через плечо, а Роз начала читать:

Печенье «Слаще меда», дабы возрадовались даже самые хмурые

И случилось так, что лета 1456-го во французском городе Париже юный Филипп Канард поведал сэру Фальстафу Чудсу единственную свою мечту по случаю пятого дня рождения: желало дитя, чтобы его сварливая, угрюмая, злобная бабка, на всю округу известная своим дурным нравом, подарила ему улыбку. И преподнес сэр Чудс сладкое печенье графине Фифи Канард, и на именинном пиру та заключила внука в объятия, поцеловала в лоб и одарила столь приветливой улыбкой, что юный Филипп и сам улыбнулся, и улыбка не сходила с его уст до конца дней.

И всыпал сэр Чудс четыре кулака[13]13
  Кулак – здесь: мера объема, примерно равная чашке.


[Закрыть] пшеничной муки в деревянную чашу, и вбил в муку одно куриное яйцо, добавил один орех[14]14
  Орех – здесь: мера объема, примерно равная 1 столовой ложке.


[Закрыть] толченой ванили и один брус растопленного коровьего масла. И вмешал он в тесто сладостный шепот влюбленных, растертый с миндальной пастой.

– Ага, значит, наш специальный ингредиент – шепот влюбленных, растертый с миндальной пастой, – заключил Тим. – Получить его легче легкого: я просто пошепчу в банку.

– Нет, юноша. – Балтазар досадливо закатил глаза. – Вам понадобится шепот двух по-настоящему влюбленных друг в друга людей, а не одного, мечтающего влюбиться.

– Обидно, абуэло[15]15
  Abuelo – дедушка (исп.).


[Закрыть], – вздохнул Тим, – обидно.

Далее в рецепте следовали инструкции по приготовлению, а заканчивался он так:

И выпекал он печенье при семи огнях в продолжение шести песен, а после преподнес его хмурой графине, и та вкусила его, и нрав ее с тех пор сделался весьма приятным.

В эту самую минуту к Чудсам подошла Лили под руку с Жан-Пьером Жанпьером. Коротышка, ее ассистент, куда-то скрылся.

– Смотрите! – Лили показала на листок бумаги с рецептом. – Они жульничают!

Парди шагнула вперед, заслонив собой рецепт:

– Лили, если ты падешь еще ниже, тебя придется вылавливать со дна Сены.

– Ужасно неприятно ябедничать на детишек, – Лили улыбнулась Жан-Пьеру, – но я лишь хочу, чтобы конкурс проходил честно.

Альберт встал рядом с Парди.

– Все по правилам, сэр, – с широкой улыбкой заверил он. – Поваренную книгу запрещено использовать во время приготовления. Дети просто составляют план действий. Перед стартом рецепт исчезнет.

Кот, сидевший в рюкзачке на груди Балтазара, настойчиво потеребил ухо Роз.

– На твоем месте я бы поскорее отправился за шепотом влюбленных, – посоветовал Гус, когда та склонилась к нему. Кошачьи усы щекотали ей щеку. – Час пролетит – и не заметишь!

– И где же нам его раздобыть? – спросила Роз.

Гус задумчиво прищурился.

– С моей дражайшей первой супругой Хиллари мы частенько шептали друг другу милые нежности, когда ловили мышей на берегу Темзы в Лондоне, – промурлыкал он.

Гус верно подметил: влюбленные парочки обожают гулять у воды. Выставочный центр, где проходил конкурс, находился всего в нескольких кварталах от Сены – извилистой реки, петлявшей через весь Париж.

Роз благодарно погладила серую шерстку под подбородком Гуса. Если коты могут выглядеть застенчиво, то в эту минуту Гус определенно застеснялся.

– Спасибо, – сказал он. – А теперь ступайте.

* * *

Набережная располагалась в трех минутах ходьбы от муниципального выставочного центра, однако Алфи всю дорогу ныл и канючил:

– Зачем вы меня с собой тащите? Готовить будете вы, а я, значит, просто смотреть? Вас-то небось покажут по телевизору! Это я должен стоять перед камерами! Такой шанс начать карьеру стендап-комика. Но нет, все самое интересное, как всегда, досталось вам двоим.

Роз бросила взгляд на Тима, затем виновато опустила глаза на банку из синего стекла, хорошенько смазанную изнутри миндальной пастой. Алфи сказал правду: ему редко выпадала возможность сделать что-то существенное. А если и выпадала, то он непременно умудрялся все испортить.

– Хочешь сам собрать шепот влюбленных? – предложила Роз. – И вообще, ты можешь горлышко за сбор всех специальных ингредиентов. Мы с Тимом печем, ты добываешь для нас ингредиенты, а после победы мы представляем тебя в прямом эфире, и ты начинаешь карьеру стендап-комика.

Тим посмотрел на сестру как на сумасшедшую, зато Алфи моментально перестал хныкать и расцвел. Он забрал у Роз банку и стал баюкать ее на груди, словно младенца.

Лучи утреннего солнца сверкали на покрытой рябью поверхности реки; казалось, будто кто-то вылил в Сену бочку жидкого серебра. Роз пришло в голову, что это, возможно, самое романтическое место из всех, где она побывала, пожалуй, даже романтичнее, чем Воробьиная гора в Горести-Фолз. Она вообразила, как они с Девином Стетсоном заживут в домике на каменной набережной: Роз будет печь круассаны для гуляющих вдоль реки, а Девин – играть на гитаре, и прохожие станут кидать ему в шляпу монетки.

Прикидывая, где лучше выстроить дом, Роз заметила мужчину и женщину, которые шли рука об руку. Они так нежно и пристально глядели друг на друга, что мужчина споткнулся о вывалившийся из бордюра кирпич и упал на колени. Женщина засмеялась, помогла ему подняться и поцеловала в щеку.

– То, что нужно! – обрадовалась Роз.

Алфи кивнул, бросился за парочкой и пристроился следом. Он открыл банку и направил горлышко в сторону влюбленных, стараясь держаться так близко, чтобы только не налететь на них. Несколько секунд эта схема работала, но потом Алфи чихнул, и мужчина резко обернулся.

– Эй, ты что делаешь? – нахмурился мужчина.

Алфи захлопнул крышку, чтобы внутрь не попали отнюдь не нежные выражения.

– Я, это…

– Прошу извинить моего брата, – заговорил подскочивший к ним Тим. – Он ловит светлячков.

– Но сейчас ведь день, – заметила женщина.

Тим закрыл уши Алфи ладонями и шепотом сообщил:

– Он думает, что ловит светлячков. У бедного мальчика галлюцинации, ему повсюду мерещатся светлячки. Везде носит с собой эту банку и ловит в нее воздух. У нас не хватает мужества сказать ему правду…

Мужчина и женщина сочувственно закивали, Тим убрал руки с ушей Алфи.

– Лови, лови светлячков, малыш, – сказал мужчина и взъерошил рыжие кудри Алфи.

Помахав на прощание, парочка направилась к Эйфелевой башне.

– Я все слышал, – обиженно промолвил Алфи. – Спасибо, что выставили меня чокнутым.

Роз и ее братья уселись за столик в уличном кафе с видом на реку. Официант в накрахмаленной белой сорочке, черных брюках и белом фартуке принес меню.

– Мерси, – покраснев от смущения, сказала Роз.

Она знала несколько слов по-французски, но акцент выдавал в ней иностранку.

– Дё рьян[16]16
  De rien – не за что, на здоровье (фр.).


[Закрыть], – отозвался официант.

Через два столика от Чудсов Роз заметила еще одну пару: мужчину с шапкой волнистых седоватых волос и элегантную даму в красном шелковом платье. На кисти женщины что-то сверкнуло – так ярко, что Роз поначалу решила, будто это циферблат часов. Однако блестящий предмет был не на запястье, а на пальце дамы, и Роз догадалась: это бриллиант, самый крупный из всех, что ей доводилось видеть.

– Посмотрите на тех двоих, – шепнула она братьям.

Женщина перегнулась через стол и мягко взяла своего спутника за подбородок.

– Жё те кит[17]17
  Je te quitte – я ухожу от тебя (фр.).


[Закрыть], – сказала она.

– Нё ме кит па![18]18
  Ne me quitte pas! – Не покидай меня! (фр.)


[Закрыть] – ответил мужчина.

Алфи кивнул и, пригнувшись, проскользнул к тому столику, за которым влюбленные обменивались милыми нежностями.

– Вот это да! – восхитился парой Тим. – Я даже подумываю бросить испанский и заняться французским.

Алфи спрятался под столиком и открыл банку.

– Жё те кит, – повторила женщина.

– Нё ме кит па, – вновь произнес мужчина.

На глазах Роз миндальная паста в банке начала медленно сереть. «Странно», – подумала девочка. Она всегда считала, что любовь алого цвета.

Захлопнув крышку, Алфи вскочил на ноги и стукнулся головой о столешницу. Миниатюрная чашка эспрессо, заказанная мужчиной, подскочила, обжигающие черные капли полетели на его уложенные волосы.

– А-а-а! – завопил мужчина. – Кэс ки сё пас?![19]19
  Qu’est-ce qui ce passe?! – Что, черт возьми, происходит?! (фр.)


[Закрыть]

Алфи вылез из-под стола, и в это мгновение к нему бросился официант с корзинкой хлеба в руках. Швырнув в лицо Алфи булочку, он закричал:

– Уходите и не возвращайтесь сюда, странные дети!

Роз и Тим вскочили со стульев и помчались назад к выставочному центру. Алфи, потный, с шишкой на макушке и крошками в волосах, обогнал брата и сестру, развернулся к ним лицом и победно вскинул над головой банку из синего стекла:

– Есть!

* * *

К тому времени, когда Роз и ее братья вернулись в выставочный центр, шеф Жан-Пьер как раз вынес решение по вопросу о «жульничестве» команды Чудсов.

– Поскольку все произошло до официального старта готовки, нарушения правил не было, – объявил он Лили и Чудсам.

– Вот и славно, – сказала Лили. – Я бы страшно огорчилась, если бы детишек исключили из конкурса еще до начала соревнования.

Послав Роз ледяную улыбку, она удалилась на свою кухню.

Роз зажмурила глаза и сосредоточилась на рецепте. Благодаря уникальному почерку Балтазара – такому изысканному и безупречному – она легко могла воскресить в памяти рукописную страницу во всех подробностях, включая список и количество продуктов, температуру и время выпекания. На всякий случай она вслух перечислила необходимые ингредиенты:

– Мука, яйца, ваниль, сливочное масло, шепот влюбленных.

– Покажи им класс, солнышко. – Парди обняла ее за плечи.

– Лик, пожелай мне удачи. – Роз посмотрела на младшую сестренку.

Проигнорировав просьбу, Лик воздела глаза к потолку и утомленно вздохнула:

– Какая отвратительная тут отделка! Для истинной роскоши стоило хотя бы попытаться использовать элементы стиля рококо. Где изящная лепнина Вессобруннской архитектурной школы, я вас спрашиваю? Лили Ле Фей предпочитает Вессобруннскую школу!

– Что она лопочет? – озадаченно спросила Роз.

– Перед отъездом из дома я решила на скорую руку напечь «Упрощающих сконов». Знала же, что получится не очень, но с утра все равно дала один скон Лик – и вот результат. Теперь она зациклилась не только на Лили, но и на искусствоведении.

Роз печально покачала головой. Станет ли когда-нибудь ее чудесная младшая сестричка прежней?

Жан-Пьер Жанпьер выгрузился из своей летучей корзинки, прошествовал на середину сцены и взял в руки микрофон.

– Час пробил! – возвестил он. – У вас ровно шестьдесят минут на приготовление первого десерта. За временем можно следить здесь. – Жан-Пьер указал на стену над входом, где висели большие черные часы в виде кухонного таймера. – На старт, внимание, печем!

Парди, Алфи и Лик поспешили присоединиться к Балтазару и Альберту на балконе, предоставив Роз и Тиму самостоятельно выплыть – или пойти ко дну – в океане выпечки.

Роз не мешкая открыла шкаф и взяла с полки пакет с мукой и маленький коричневый пузырек с ванильной эссенцией. Из красного холодильника достала упаковку яиц и пачку масла. Разложив ингредиенты на столе вокруг чаши для смешивания, шумно выдохнула.

– Ну, приступим. Тим, подай мне, пожалуйста, мерные ложки, – попросила она.

Однако Тим уже увлеченно позировал перед камерами. Небрежно прислонившись к столешнице, он скрестил руки на груди, демонстрируя бицепсы. Роз узнала эту позу – очередной приемчик из арсенала Тима для повышения привлекательности. «Настоящий мачо», – называл этот образ он.

– Выпечка – крайне сложное занятие, – мурлыкал он в объектив, проводя пятерней по торчащим рыжим шипам, – которое, однако, доставляет мне огромную радость. Я пожертвовал всем, лишь бы оказаться здесь. Весенними каникулами… вообще всем. Конечно, личная жизнь страдает – можно сказать, я пеку с раннего утра до позднего вечера, пока не падаю в кровать. И все-таки ради хорошей девушки я готов отложить кухонную лопатку в сторону.

Тим подмигнул в кадр, и оператор перевел фокус на Роз. Под прицелом телекамер она чувствовала себя немного странно. Непривычно было сознавать, что на тебя смотрят, что кто-то считает тебя интересной настолько, чтобы запечатлевать твое лицо, слова и действия для вечности. От этой мысли чуточку кружилась голова, и в то же время она подстегивала, заставляла двигаться проворнее. Роз отмерила две чашки муки и всыпала их в чашу.

– Ого! – Тим показал на Лили, чьи профессиональные движения снимали не менее семи операторов. – Почему нам не выделили столько камер?

– Тим, сейчас не до камер, – сказала Роз. – Просто неси сюда банку.

Тим открыл банку из синего стекла, металлической ложкой выскреб посеревшую миндальную пасту и вывалил ее в чашу к остальным ингредиентам. Роз все перемешала; тесто сделалось кроваво-красным.

– О, красный! – снова подмигнул на камеру Тим. – Цвет страсти!

Роз помешала еще; из красного тесто превратилось в графитово-черное. Роз продолжала вращать ложкой, тесто становилось все более густым и липким, мешать его было все труднее, пока наконец оно не застыло плотным черным шаром.

– Что-то здесь не то, – пробормотала Роз.

Она посмотрела на большие настенные часы – времени оставалось всего полчаса, как раз на выпекание.

Роз перевела взгляд на балкон, где сидели ее родные. Парди с улыбкой показала ей поднятые большие пальцы, однако Роз не могла не видеть, что мама встревожена.

С помощью двух ложек Роз выложила похожие на пластилин черные комки на противень и сунула его в духовку.

– Может, пропекутся как надо, и все будет хорошо, – прошептала она. – Только бы все получилось.

* * *

Когда время вышло, выставочный центр сотрясся от резкого, оглушительного трезвона.

– Опустить инструменты! – прогудел Жан-Пьер Жанпьер. – Марко подаст ваши тематические десерты мне на стол, и я их продегустирую.

Энергичный смуглый мужчина в белых перчатках поместил тарелку с черным печеньем Роз на длинную, как лопасть вертолета, серебристую тележку вместе с девятнадцатью блюдами, приготовленными другими конкурсантами. Он буквально пронесся по черно-белому проходу к сцене и выставил все двадцать десертов на столе перед Жан-Пьером. Участники конкурса выстроились в шеренгу в глубине сцены.

– Сейчас вас двадцать, – нараспев произнес Жан-Пьер, – но уже через пять минут из двадцати останется только десять. Бон шанс![20]20
  Bonne chance! – Желаю удачи! (фр.)


[Закрыть]

Тарелка Роз стояла первой в очереди на серебряном подносе. Надо признать, приготовленное ею блюдо больше напоминало сморщенные обезьяньи головки, чем сахарное печенье, – ничего общего с десертом, которым сэр Фальстаф Чудс угостил вечно недовольную графиню Фифи Канард.

Жан-Пьер взял одну печеньку и вонзил в нее зубы. Роз готова была поклясться, что услыхала, как треснула его челюсть. Шеф-кондитер щелкнул пальцами, Марко подставил к его рту изящную серебряную чашу. Жан-Пьер выплюнул откушенное печенье в чашу, холодно взглянул на Роз и прокашлялся. Затем, не говоря ни слова, переключил внимание на следующую тарелку.

Лили в середине шеренги приложила ладони к щекам и, глядя на Роз, с сочувственным выражением одними губами выговорила: «О нет!» Сочувствие ее было таким же фальшивым, как длинные темные волосы.

«Ну вот. Я провалила конкурс, – обреченно подумала Роз. – Теперь нам ни за что не вернуть Книгу».