Текст книги "Ничего особенного не происходит. Уютные истории для спокойного сна"

Туман и свет

День выдался туманным, и уличные фонари, не потушенные с прошлой ночи, мерцали пятнистым желтым светом.

Я шла в любимое кафе, шлепая резиновыми сапогами по лужам тающего снега. Серая сырая погода угнетала, но у меня был план, как поднять настроение, и кофе был только первым (хотя и очень важным) его пунктом. Кафе представляло собой небольшое помещение странной формы из кирпича и старого дерева, втиснутое в передний угол оживленного здания. Здесь подавали всего несколько сортов чая и кофе, а на прилавке под огромным стеклянным куполом стояла подставка с тортами, печеньем или кексами.

Колокольчик над дверью зазвенел при входе. Я встала в очередь за маленькой девочкой в красной зимней шапочке, держащей за руку свою маму. Девочка повернулась и посмотрела на меня, разинув рот и широко раскрыв глаза от любопытства. В этот будний день она не была в школе и мельком рассматривала оживленный мир взрослых, который видела редко. Я улыбнулась ей, она быстро отвернулась, внезапно застеснявшись. Мне стало интересно, почему она пропустила школу, а теперь ей покупают за это лакомство, – ее сводили к доктору? Мама заказала ей горячий, но не слишком, шоколад и печенье из-под стеклянного колпака. Она стремительно отнесла лакомство к маленькому столику в углу, где уселась в ожидании своего напитка, и указала в окно на мужчину с собакой, крикнув маме, что у щенка пятна и красный ошейник, как у ее котенка. И вот я уже чувствовала себя лучше.

Когда подошла моя очередь, я заказала простой эспрессо и устроилась за стойкой бара в ожидании. Я люблю медленно попивать большую чашку кофе или чая, но богатый вкус правильно приготовленного итальянского эспрессо может поднять настроение и заставить воображать себя в солнечной компании в прекрасный весенний день. И эта маленькая кофейня сделала все как надо. Кофе был подан в крошечной белой чашечке всего на три глотка. На блюдце лежала невероятно маленькая ложечка для размешивания сахара, а рядом стоял маленький стакан с шипучей минеральной водой. Чашку для эспрессо только что достали из подогревательного шкафа, поэтому, когда я подняла ее, чтобы вдохнуть запах, мои губы почувствовали тепло керамики. Сначала я просто нюхала, закрыв глаза, затем сделала медленный глоток и задержала его на языке. Кофе был черным и крепким, но не горьким и не обжигающим, и я позволила ему придать мне сил. Я допила минеральную воду, бросила еще доллар в банку с чаевыми и нырнула обратно в туман.

Я размышляла, как продвигается исполнение моего плана: пока все шло хорошо. Выпила чашку чего-то вкусного и наблюдала за лицом маленькой девочки, когда она увидела собаку. Я вспомнила, как широко распахнулись ее глаза, как она с улыбкой окликнула маму и от волнения качала ногами под столом. Жизнь уже стала лучше. Следующая часть моего плана привела меня сквозь пропитанный влагой парк с утками, ковыляющими по дорожкам вокруг крошечного амфитеатра, где я сидела на летних концертах в прошлом году, в совершенно особенное место, которое казалось невозможным найти в оживленном городе. Это была оранжерея, маленькое куполообразное здание из стекла. На мгновение оно напомнило мне подставку с пирожными в кофейне. Я стояла и просто наблюдала, как туман цеплялся за деревья. Он казался густым, словно шаль, которую я носила, гуляя вокруг парка. Я открыла тяжелую стеклянную дверь и позволила горячему влажному воздуху ударить мне в лицо и шею.

Это был дом для сотни видов орхидей, я знала это наверняка, потому что считала их, когда была здесь в последний раз. Я замерла при входе, закрыла глаза и вдохнула запах теплой земли и густой ванильный аромат цветов. Повесила пальто, теперь уже ненужное, на крючок у двери и начала петлять по дорожкам. Теплый влажный воздух мягко проникал в легкие, а цвета и формы орхидей, их разнообразные вьющиеся усики и пышные лепестки вытеснили из головы все мысли. Я просто смотрела, стараясь не прикасаться, и наслаждалась. Читала названия, когда проходила мимо, и произносила их медленно, пытаясь запомнить. Масдеваллия. Брассавола узловатая. Максиллярия. Ванда голубая. Психопсис и Ринхостилис.

Много лет назад у меня была подруга, которая прожила долгую жизнь. Она любила орхидеи, и, когда я приезжала в гости, подруга показывала мне свою коллекцию. Она призналась, что по-настоящему так и не овладела искусством сохранять им жизнь.

«Ну и ладно, – она пожала плечами. – Я люблю их, поэтому просто покупаю еще и еще и буду продолжать в том же духе, пока жива». Так она и поступала. Я подумала, что ей понравилось бы это место, и попробовала смотреть на цветы вместо нее, как будто она могла почувствовать удовольствие через меня.

Выйдя из крохотной оранжереи и застегивая пальто на прохладном воздухе, я заметила, что туман рассеивается. В небе надо мной вспыхнуло что-то яркое, желтое. Я сунула руки в карманы и обнаружила в одном из них мятный бальзам для губ, а в другом жестяную коробку мятных леденцов с корицей. Я подумала о том, чему научилась на примере своей подруги, о том, как важно запасаться маленькими радостями, которые делают дни немного слаще: крошечная чашка эспрессо, пара резиновых сапог, в которых можно шагать по лужам, мятный бальзам для губ и дни, подобные этому, спланированные так, чтобы снять груз с души.

Было так много маленьких приятностей. В них можно было окунуться, пока мы ждали первых признаков наступающей весны.

Сладких снов.

Отпуск

Мы планировали путешествие с конца лета, зная, что к середине зимы нам определенно понадобится отдых.

Это было бегством от пронизывающего холода и серого неба в какое-нибудь солнечное и жаркое место с океанским бризом, криками диких птиц и гамаками, подвешенными к наклонным стволам пальм. Перед отъездом я чувствовала себя ребенком в последние дни учебы накануне летних каникул. Уговаривала дни идти быстрее, вычеркивала их из календаря по ночам, до головокружения бегала по дому, упаковывая чемоданы и опустошая холодильник.

Мы перебрали последние продукты, съев несколько странных блюд, приготовленных из остатков: по тарелке супа, французские тосты, чтобы избавиться от буханки хлеба, салат, сделанный почти полностью из крошечных помидоров – а ведь я была уверена, что их уже съели, – и на десерт столько бананов, сколько возможно было проглотить. Мы не противились этому, а смеялись над дурацким меню и чокались бокалами, наполненными вином.

В день отъезда встали рано, моргая и зевая, тихо натянули одежду и погрузили сумки в машину. Затем наступал долгий день путешествия, прерываемый подмигиваниями друг другу, тайным сигналом, означавшим: «Эй, мы в отпуске», и улыбками. Не успев опомниться, мы приземлились и сделали первый шаг в жаркий влажный воздух совершенно нового места. Это чудо современного мира: проснуться в одной точке, в одном времени года, на одном полушарии, а затем, всего через несколько часов, оказаться в совершенно противоположном месте, которое ни капельки не напоминает то, откуда вы приехали.

Вскоре мы уже сидели в комнате с видом на океан. В ней стояла огромная кровать с пышными подушками и белоснежным постельным бельем и был балкон, дверь которого раздвинули, чтобы наполнить комнату шумом накатывающих волн. Мы стояли, склонившись над океаном, обняв друг друга за плечи, и осматривали пляж, все еще в джинсах и свитерах из холодного мира, в котором проснулись. Впереди ждали целые дни, и нам оставалось только наполнять их отдыхом и играми, книгами, купанием в океане и прогулками по пляжу. Я радостно захлопала в ладоши. «Кто последний нырнет – тот тухлое яйцо», – крикнула я, и мы побежали, сбрасывая с себя теплую одежду холодного края, роясь в сумках в поисках солнцезащитного крема, купальников и шлепанцев.

Вскоре распорядок дня сбился. Мы спали так долго, как только могли, заказывали кофе, фрукты и тосты и ели их на балконе, положив пятки на перила. Затем мы одевались и отправлялись прогуляться по пляжу, держась за руки и ступая босыми ногами вдоль самой кромки воды, разговаривая или храня молчание. Иногда просто стояли и смотрели на разбивающиеся волны, наблюдали, как пикируют и ныряют птицы, выпрыгивают рыбы, а семьи гуляют и плавают. Потом мы находили тенистое местечко, что-нибудь потягивали и читали книгу за книгой. Когда тепло накапливалось в наших телах, мы ныряли в волны, чтобы смыть его, плескались, играя и плавая, пока не проголодаемся, не измучаемся от жажды или не будем готовы снова греться на солнышке. После полудня, когда солнце начинало клониться к горизонту, мы тащили свои просоленые, усыпанные песком тела обратно в номер, чтобы принять прохладный душ и остудить загорелую кожу, а затем растягивались на хрустящих чистых простынях и каким-то образом засыпали в третий или четвертый раз за день.

Иногда мы все же делали над собой небольшое усилие: одевались для ужина в открытом патио и наслаждались блюдами местной кухни, бокалами вина или медленным завораживающим танцем, стоя щека к щеке в теплом ночном воздухе. А иногда мы с удовольствием заказывали еду в номер, смотрели телевизор сквозь пальцы ног и лежали в постели, слушая, как волны разбиваются о берег.

Неделя подходила к концу, и я ощущала, что пришла в себя. Мои кожа и волосы чувствовали себя обновленными и напитавшимися солнцем и солью. И я подумала, что теперь смогла бы с радостью провести еще несколько холодных, снежных недель дома, когда пополнила полки своего внутреннего хранилища воспоминаниями о том, каково это – быть полностью согретой и приятно изнеможенной солнцем. Дома мы скоро увидим птиц, возвращающихся к гнездам, реки, наполняющиеся талым снегом, а через месяц-другой голая темная земля расколется первыми побегами нарциссов и крокусов. Вскоре после этого ревень появится на прилавках фермерского рынка и мы будем листать каталоги семян и планировать сад. Я подумала, что хотела бы снова оказаться в нашей собственной постели и что, возможно, было бы хорошо, если бы белье было выстирано и аккуратно заправлено.

Как хорошо иметь местечко, куда можно сбежать, чтобы ненадолго избавиться от рутины и нарушить все правила работы. А потом вернуться в такое же прекрасное место, хотя и совсем на него непохожее.

Сладких снов.

Зимний день за окном

Из окна я наблюдала за тем, что, вероятно, было последним большим снегопадом этой зимы.

Снег ровными слоями стелился по лужайкам и крышам нашего квартала. Я знала, что теперь мы все хотим весны, но нас можно было уговорить провести еще один день, любуясь тихим очарованием падающих хлопьев, когда мы будем сжимать снежки в перчатках и лепить снеговиков, кататься на санках по склону холма в парке.

Я не знала, желала ли кататься на санках, но была готова наблюдать за этим из уютного тепла гостиной, согрев ноги толстыми носками под свист закипающего на кухне чайника. Смотреть, как небольшая стайка соседских ребятишек, укутанных с головы до ног, волокла за собой санки и ледянки на тонких веревках. Даже в сапогах и утепленных толстых штанах они как-то вприпрыжку бежали вперед и звали своих друзей и младших сестер, чтобы те прибавили шагу. Горка для катания на санках ждала их.

В детстве по соседству была такая же, и я помнила, с каким восторгом мы неслись с нее, втиснувшись в сани вдвоем или втроем, держась за их изношенные поводья и друг за друга, и кричали, набирая скорость. Мы опрокидывались или врезались в кучу снега, вскакивали, стряхивали снежинки с лица и мчались обратно наверх. Порой холод или чьи-то родители загоняли нас обратно в дом, чтобы согреться. Мы снимали промокшие пальто и шапки, складывали их на батарею, чтобы они побыстрее просохли, и иногда, не дождавшись, натягивали их снова и мчались на холм.

Я вошла в кухню, налила в чашку кипятку из чайника и бросила туда пакетик чая, медленно покачивая его и наблюдая, как красновато-коричневый цвет ройбоса растекается по воде, словно чернила. Подошла к буфету и достала оттуда пачку печенья, купленную накануне.

Толкая тележку по проходам продуктового магазина, я погрузилась в заботы текущего дня, когда увидела знакомую оранжевую упаковку печенья, которое не ела с детства. Оно было похоже на ветряные мельницы, светло-коричневые, с миндальными вкраплениями, разбросанными по тесту. В мгновение ока я забыла о путанице мыслей, которая меня не отпускала, и потянулась к пачке на полке. Надпись оказалась точно такой же, как и в детстве, – толстая и слегка смазанная, как будто ее напечатали на старомодном прессе. Эмблемой компании была смазанная ветряная мельница и фамилия, и когда я перевернула пачку, то увидела, что печенье все еще делали в маленьком городке на севере. Вдруг я почувствовала огромную благодарность за то, что это лакомство попало сюда, на полку соседнего магазина. Разгладила обертку и посмотрела сквозь целлофан на печенье. Оно не было идеальной формы, каждое немного неправильное, некоторые темнее, толще или бледнее. Они сразу же перекочевали в мою тележку, и с тех пор я с нетерпением ждала момента, чтобы открыть их к чаю.

Я ела это печенье в доме моих бабушки и дедушки. Оглядываясь назад, не могла припомнить, чтобы пробовала их где-нибудь еще. Достала тарелку, поставила на нее стопку ветряных мельниц и отнесла их обратно к креслу у окна. Устроившись поудобнее и подобрав под себя ноги, положила одеяло на колени и взяла одно из печений. Я поднесла его к носу и вдохнула сладкий аромат. В нем было немного специй – я ощутила запах гвоздики, мускатного ореха, корицы и слабый вишнево-приторный аромат миндаля. Я откусила кусочек, печенье оказалось немного рассыпчатым и сухим, но вкус сразу вернул меня на кухню к бабушке с дедушкой. Их домик был маленьким, с крошечным передним крыльцом, и находился в уютном местечке посреди высоких старых деревьев. Тени от них таились в каждом углу, а комнаты были забиты картинами и игрушками, которые когда-то принадлежали моему отцу. Но в дневные часы дом был светлым и полным солнца.

Бабушка прятала «ветряные мельницы» в глубине шкафа, закрывая печенье банкой с мукой, чтобы дедушка случайно на него не наткнулся. Мы с ней клали пачку печенья на стол, и каждый макал его в свой напиток, бабушка – в кофе, а я – в какао, и медленно ели его, наблюдая за белками, бегающими вдоль ограды. Может быть, от нее я унаследовала склонность к тихому созерцанию. Глядя на заснеженный двор, я подняла чашку, чтобы поделиться с ней воспоминаниями о нашем времени на кухне, а затем запила печенье медленным глотком чая. Еще несколько ребят побежали к друзьям на холм, а рукавицы болтались на веревочках у них на запястьях. Я видела, как ровно лежит снег на голых ветвях платана во дворе соседа и косые персиково-оранжевые лучи заходящего солнца разливаются по небу. Да, я буду рада весне, когда та наступит, но была счастлива остаться дома и смотреть, как идет снег.

Сладких снов.

Утренний сеанс

Когда наши дети были маленькими и мы только что переехали в этот дом, мы нашли дружелюбных родителей и ребят по соседству, которые были счастливы играть вместе.

Мы собирали всех малышей на чьем-нибудь заднем дворе или в игровой комнате в подвале, и они бегали и носились наперегонки, притворялись и переодевались, изобретали сотни новых игр и строили крепости из диванных подушек и одеял. Время от времени они останавливались перекусить, выпивали по чашке сока и возвращались к важному делу – быть маленькими и играть.

Дети подросли и вскоре уже катались на велосипедах по окрестным улицам. Они играли в баскетбол на подъездной дорожке. Ровный, ритмичный стук прыгающего мяча сопровождал большинство летних вечеров. Они заканчивали работу по дому или доделывали уроки и спешили разыскать своих друзей, осматривая улицу в поисках переднего двора с тремя или четырьмя велосипедами, опрокинутыми на лужайке. Их игры изменились, но не закончились. Когда они подросли и начали жить своей жизнью, я усвоила один урок: мы никогда не должны забывать играть, независимо от того, сколько нам лет.

На самом деле, став взрослой, я начала планировать свои собственные игры. И хотя они содержали некоторые элементы первых игр – приготовление закусок, переодевание, а иногда постройку крепости из подушек, – они были намного тише. Иногда я даже играла сама с собой.

Сегодня был один из таких дней. Накануне вечером я составила план, когда поняла сразу несколько вещей. Во-первых, у меня был неиспользованный выходной, и состояться он может сегодня. Во-вторых, в кинотеатре в центре города шел фильм, который мне отчаянно хотелось посмотреть. И в‐третьих, через дорогу от кинотеатра находилось прелестное кафе, блюда из которого я жаждала неделями. Кино в полном одиночестве и вкусная еда – какое удовольствие. Я легла спать с нежной улыбкой на лице и проснулась полная сил.

Я посмотрела расписание желанного фильма и увидела утренний сеанс около полудня. Идеально. Я решила немного отдохнуть в халате и тапочках, а потом неспешно позавтракать перед кино. На ночном столике лежал роман, который требовал моего внимания, поэтому я отнесла его и чашку чая к креслу у окна, положила ноги на пуфик и принялась читать. В какой-то момент я услышала тихое музыкальное позвякивание колокольчика на ошейнике моего кота и увидела, как кончик его хвоста кружит среди мебели. В конце концов он неторопливо, как все кошки, подошел к креслу. Мяукнул. «Ну, запрыгивай», – ободряюще сказала я. Он снова мяукнул. Я разгладила мягкую ткань своего халата на ногах, чтобы показать ему, что местечко его ждет. «Мяу». Я выразительно похлопала себя по коленям. Как кошки умудряются так делать? Посидеть вместе было его идеей, а не моей, но теперь я была единственной, кто почти умолял его присоединиться.

Он поднес лапку к мордочке и несколько раз провел по ушкам, чтобы показать мне, что у него есть свои дела. Я вернулась к книге, и через несколько мгновений он вскочил ко мне на колени, растянулся на ногах, и я положила руку на его мягкую шерстку и продолжила читать. Он замурчал. Ритм этого мурлыканья, казалось, отдавался эхом внутри меня, и я отложила книгу и откинула голову на подушку, закрыв глаза.

Я чувствовала себя полной спокойствия и удовлетворения. Где-то читала, что кошачье мурлыканье исцеляет, что оно имеет какое-то отношение к частоте вибрации. Исцеляющие герцы. Они высвобождают эндорфины как у кошки, так и у вас. Уверена, что в этом что-то есть, но в основном я чувствовала себя счастливее, потому что он был счастлив. То же самое я испытывала, когда подавала хорошую еду и смотрела, как ею наслаждаются, или когда мои дети возвращались домой из колледжа и я заглядывала к ним утром, чтобы посмотреть, как они спят. Видеть, как те, кого я люблю, получают то, что им нужно, – лучшее лекарство из мне известных.

Мысль о хорошей еде заставила меня осознать, что я проголодалась. Я допила последний глоток чая и наклонилась, чтобы поднять кота, посадила его на свое место и пошла одеваться. Через несколько минут я уже выходила на холодный зимний воздух. Пока погода постоянно менялась перед окончанием сезона, было несколько дней оттепели и заморозков. На ветвях и крышах домов все еще лежал снег, но сугробы, которые были с нами в течение многих месяцев, медленно уменьшались, и лед больше не покрывал тротуары. Я завела машину, задним ходом выехала на проезжую часть и долго мчалась через весь район к главным улицам.

Люди были на работе. Дети – в школе. А я собиралась позавтракать. Я улыбнулась. Мы все время от времени должны отдыхать. Я нашла место для машины и немного прогулялась, остановилась на углу и посмотрела на ряд маленьких деревьев, аккуратно посаженных вдоль тротуара. У каждого из них на ветке висело украшение в форме сердца, сделанное изо льда и наполненное птичьим кормом. Какое-то мгновение я наблюдала, как маленькая птичка остановилась, чтобы поклевать его, и схватила несколько семян. У меня возникло такое чувство, что эти ледяные кормушки не были городской задумкой. Кто-то сделал их и обвязал крепкой бечевкой. Они появлялись в холодный день, чтобы накормить птиц и сделать мир немного добрее.

В кафе оказалось много людей, но оно не было переполненным, поэтому я нашла для себя маленький круглый столик у окна. Я заказала то, что показалось мне вкусным: стопку блинчиков с домашней орехово-шоколадной пастой и стакан сока розового грейпфрута с мякотью.

Когда официантка поставила передо мной тарелку, я воспользовалась моментом, чтобы насладиться тем, как выглядело блюдо: стопка золотисто-коричневых блинов с щедрой порцией шоколадной пасты и веером нарезанного банана сбоку. Сладко пахнущий пар, поднимающийся от лакомства, напомнил мне о свежих пончиках. Сглотнув слюну, я расстелила салфетку на коленях и приступила к еде. Ела до тех пор, пока не насытилась, наслаждаясь каждым кусочком, и терпкий сок выпила в самую последнюю очередь.

Я взглянула на часы. Близилось время фильма. Я заплатила по счету и поспешила через улицу, чтобы купить билет. На утреннем сеансе было всего несколько человек, и мы рассредоточились в темноте. Я специально выбрала сегодня этот фильм. Это был ностальгический пересказ любимой старой киноленты, и он обещал быть полным красивых песен и знакомых персонажей, которых переосмыслили с тех пор, как много лет назад я привела своих детей на просмотр оригинала. Вполне вероятно, что я буду плакать, и, хотя в этом не было ничего постыдного, мне все же хотелось немного приватности, когда я буду промокать глаза и сморкаться. Я посмеивалась про себя, вспоминая о детях и представляя, что они подумают о маме, планирующей хорошенько пореветь на утреннем сеансе. Но думаю, однажды они могут почувствовать то же самое. Я проверила карман в поисках бумажных салфеток и повернулась лицом к экрану, когда свет погас и зазвучала музыка.

Сладких снов.