Текст книги "Ничего особенного не происходит. Уютные истории для спокойного сна"

Новая страница

Я не из тех, кто дает новогодние обещания.

В конце концов, зачем ждать определенного дня, чтобы начать что-то новое? Но я люблю размышлять. Мне нужно иметь время, чтобы разобраться в мыслях и чувствах, рисовать и писать, блуждать и исследовать. Начало нового года всегда идеально для этого. Поэтому, когда я переворачиваю новую страницу, это больше буквально, чем фигурально: я переворачиваю страницу новой книги, или сворачиваю с тропинки на маршруте, или переключаю песню в альбоме.

На этот раз мое новое начало было связано с новым ежедневником. Мне все еще нравится бумажный ежедневник, симпатичная книжонка, в которой записываешь планы. Приятно смотреть на целый месяц или неделю за раз и назначать даты, когда я буду делать то, что собираюсь. Прошлогодние страницы кончились, и после целого года, что я носила ежедневник в сумке, столько раз вытаскивала и убирала, края жесткого переплета стали потертыми, а закладка в виде ленточки оторвалась и потерялась.

Итак, через несколько дней после рождественских хлопот я оказалась на улице перед одним из моих любимых магазинов, разглядывая ежедневники в витрине. В этом маленьком магазинчике можно найти все самое лучшее: полки, полные чистых дневников и блокнотов, которые только и ждут, чтобы вы написали свой великий роман; канцелярские принадлежности с сотнями узоров и симпатичные конверты; сургуч всех цветов и марки с каждой буквой. У них есть календари: некоторые смешные – с кошками, занимающимися йогой, а другие с прекраснейшими иллюстрациями милых крошечных миров, в которых вы можете заблудиться. А еще у них есть ежедневники.

Когда я вошла в помещение с холодной улицы, то сразу же почувствовала запах магазина, немного похожего на библиотеку и художественную мастерскую. На самом деле, здесь пахло точно так же, как в библиотеке моей начальной школы. Вас когда-нибудь останавливал запах, который так сильно переносил назад во времени, что приходилось трясти головой, чтобы прояснить ее? Я вспомнила потертое синее ковровое покрытие в школе, высокие стеллажи книг и волнение, которое охватывало меня при мысли о том, что же во всех них было. И то, как взяла старую книгу с полки в дальнем углу и вытащила карточку из бумажного кармашка на обложке, чтобы посмотреть, кто и когда ее брал в последний раз. Я училась в крошечной школе, той же самой, куда ходил в детстве мой отец, и на карточке сверху детским почерком было написано его имя. Думаю, что взять одну и ту же книгу в маленькой школе не такое уж и совпадение. Но помню, как стояла неподвижно на синем ковре, озираясь вокруг широко раскрытыми глазами и задаваясь вопросом, не подмигнула ли мне Вселенная. Улыбнувшись этому воспоминанию, я решила, что вместе с ежедневником куплю открытку и отправлю ее папе.

Я начала просмотр и не успела оглянуться, как в руках оказалась небольшая стопка: открытка для папы, календарь для кухни, свежая пачка карандашей (не могла дождаться, когда заточу их), пачка бумаги для оригами и новый ежедневник, который сочетал в себе все необходимые для меня функции, плюс встроенный карман для хранения заметок и несколько страниц наклеек в задней части. («Не слишком ли я стара для наклеек? – спросила я себя и тут же ответила: – Не-а».) Последним в стопке лежал новый дневник. У меня их было и так много, и я дала себе слово, что больше покупать их не буду, пока не заполню старые, так что взяла лишь один.

Приветливый кассир пробил все покупки и положил их в сумку. Выйдя на зимнюю улицу, я подумала о проектах, которые могла бы осуществить в новом году, и прошла несколько кварталов, строя планы в голове. Я увидела закусочную с кабинками вдоль окна и заприметила пустую в стороне от двери. Идеально. Проскользнув внутрь, я указала на кабинку. Официантка помахала мне. Я заказала чашку кофе и положила новый ежедневник на стол. Затем достала старый ежедневник, новый карандаш и точилку. Такая же смена караула произошла в моей жизни и год назад. Я записала свое имя и номер телефона в новой книге, провела ладонью по свежим страницам и начала листать их, отмечая дни рождения, важные встречи и идеи.

Официантка подошла, чтобы подлить мне кофе, и улыбнулась, глядя на разбросанные книги и страницы. «О, мне нравится получать на Новый год ежедневники!» – сказала она. Я согласилась. Официантка вернулась к работе, а я потягивала кофе и подписывала папину открытку. Просматривала страницы настенного календаря, восхищаясь иллюстрациями. Потом пролистала вперед к следующему Дню благодарения и Рождеству, проверяя, куда они приведут нас, как будто я действительно планировала все настолько наперед. Наверное, я просто искала повод помечтать о грядущих 365 днях.

Когда начало смеркаться, я стала собирать вещи. Официантка принесла мне счет, и я вдруг вспомнила, как много лет назад нашла имя папы в той книге в библиотеке и как это походило на маленький подарок. Я взяла чистый дневник, тот, который мне не полагалось покупать, вложила в него наклейки и вместе с деньгами положила его на стол, а затем вышла из кафе. Поперек купюры я написала: «Счастливого Нового года».

Сладких снов.

Остаться дома

Все началось с небольшого снега, красивых кружевных снежинок, которые настолько медленно опускались вниз, что я могла видеть почти каждую из них в отдельности. Я стояла на углу улицы, ожидая, когда зажжется зеленый свет, и одна большая хрупкая снежинка приземлилась мне на ладонь. Я разглядывала симметричные паутины и кристаллизованные ветви. Помню, читала, что снежинки образуются вокруг частичек пыли. Делает ли это их похожими на жемчужины, рожденные из песчинки? Мне понравилась идея, что снежинка – это зимняя жемчужина, спускающаяся с неба. Пока я смотрела на снежинку, которая так явно выделялась на фоне моей перчатки, она растаяла. Эти жемчужины просуществовали лишь мгновение, и их нужно было увидеть, прежде чем они исчезнут.

Зеленый загорелся, и я перешла дорогу, ощущая еще больше хлопьев на ладонях и ресницах. Я подошла к магазину, в который направлялась, стряхнула снег с плеч и щек и распахнула массивную входную дверь. Этот магазинчик я нашла несколько лет назад и сразу же влюбилась в его товары. С тех пор я его постоянный клиент. Здесь продают только специи. Вдоль стен бок о бок стояли полки с высокими стеклянными банками, каждая из которых была наполнена чем-то драгоценным и действенным, цветным и ароматным. Запах внутри казался многослойным, и, чтобы как следует его впитать, я встала, балансируя на обеих ногах, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Сначала я чувствовала легкий цветочный аромат лаванды и прованских трав. Следующий слой был теплее и пах корицей и стручками кардамона. Под ним были сложные смеси карри, металлический привкус куркумы. В самом конце первого глубокого вдоха я почувствовала горячий, острый и возбуждающий аромат чили.

У меня был список того, что мне нужно. Конкретный рецепт. Однако вопреки этому я всегда находила время выбрать одну новую специю и взять ее с собой домой. Я направилась по проходам и провела пальцем по бумажным этикеткам на банках. Некоторые названия мне просто нравились по звучанию, как ампелопсис, который родом из Западной Африки, связан с имбирем и похож на кардамон. Или пыльца фенхеля, ее еще называют пряностью ангелов, и на этикетке написано, что она может превратить любое простое блюдо в необыкновенное. Я открыла банку с амчуром. Он сделан из незрелых высушенных и измельченных манго и используется для придания кислинки. Амчур пах фруктами и остротой, но также немного пылью, я завинтила крышку и продолжила осмотр. Здесь можно было найти ягоды можжевельника, которым требуется три года для созревания, прежде чем их можно будет собрать, и ярко-красную копченую паприку, и тонкие нити шафрана. Еще было что-то под названием «виснага», семена калинджи и высокая банка каффир-лайма. Я читала об этих листьях и о том, как они могут придать супам и жареной картошке аромат, и решила, что это и будет моим новым сокровищем, которое я заберу домой.

Окончательно определившись, я достала из кармана список и начала поиск специй, необходимых для приготовления моего самого любимого чая. Какое-то время я пробовала разные рецепты и наконец остановилась на одном. Он был сладким и пряным, согревал меня в такие снежные дни, как сегодня. Дома лежал свежий корень имбиря, палочки корицы и гвоздика, так что с этим был полный порядок, но мне не хватало стручков кардамона, черного перца, бадьяна и пары семян мускатного ореха. Я упаковала каждый ингредиент в маленькие бумажные конвертики, тщательно запечатывая их верхушки, и подумала о коллекции крошечных пустых баночек из-под варенья и горчицы, стоящих на полке для посуды дома в ожидании, когда я наполню их моими новыми специями. Покупки были завернуты и оплачены, я сделала еще один вдох пряного экзотического аромата и вышла обратно под снегопад.

Теперь он набирал силу. Эти легкие ленивые хлопья превратились в плотную пелену, тротуары и уличные знаки покрылись слоем снега. Я слегка приподняла шарф, немного опустила шляпу и осторожно направилась к тому месту, где оставила машину. Дороги только начинали покрываться коркой льда, и я медленно ехала по проспектам, пока не свернула на свою подъездную дорожку. Я подумала, что потом мне придется взять в руки лопату. Зайдя в дом, я положила специи на столик и, повесив пальто у двери, посмотрела на густой снег, падающий на соседские дома. Я решила, что останусь вечером дома. Меня захватило прекрасное чувство от того, как снег припорашивает крыши, а я в безопасности и тепле, и мне больше никуда не нужно.

Я подумала, что могла бы попробовать приготовить острый бульон из листьев лайма, которые купила. Возможно, что-нибудь с рисовой лапшой, тонко нарезанными овощами и каплей кунжутного масла. Но сначала переложу все новые специи в стеклянные баночки и заварю чайничек чая, чтобы потягивать его, пока работаю. Я из тех, кто считает, что простые домашние дела, такие как приготовление пищи и уборка, могут быть довольно приятными, если делать их правильно. Зажгите свечу, налейте напиток, включите музыку или старый любимый фильм и наслаждайтесь процессом от начала до конца в спокойной, обдуманной манере. Поэтому я зажгла свечу и поставила пластинку. Завязала фартук и начала отмерять специи и высыпать их в чайничек. Когда вода закипела, а «дарджилинг» достаточно настоялся, я наполнила чашку и отнесла ее к заднему окну, откуда было видно, как тускнеет свет, солнце садится за облака и хлопья падают на ветви. Я твердо стояла на ногах, как в магазине. Наклонившись к чашке, я глубоко вдохнула прекрасную сладкую и горячую масалу, прежде чем сделать длинный медленный глоток.

Сладких снов.

Из любви к словам

Когда я была ребенком, мне подарили блокнот.

Он был почти квадратным и достаточно маленьким, чтобы поместиться в кармане. Его твердая обложка была обернута бархатом с шелковистым золотым шрифтом. Поначалу я стеснялась писать в нем. Он был так прекрасен, и я нервничала из-за того, что могу испортить страницы, написав что-то не то. Поэтому какое-то время я просто носила его с собой, осторожно перекладывая из кармана пальто в рюкзак и ящик прикроватного столика, пока наконец не поняла, что веду себя глупо. Подобно тому, как деревья мечтали, чтобы на них влезали, а игрушки жаждали общения, маленькая книжечка хотела, чтобы в ней писали. Я начала с того, что написала несколько вещей из моей жизни. Рассказала об играх на детской площадке и о новой паре ботинок, которые мне полагалось надевать только по особым случаям, но я тайком их носила во время сольных танцевальных концертов вокруг кровати. Я писала о плавании в летнем лагере, вечеринках по случаю дня рождения и о том, кем наряжусь на Хэллоуин. Вскоре блокнот закончился, и я заменила его новым. Я писала о ночевках и уроках естествознания, о первой влюбленности и разбитом сердце. В следующем блокноте – о первой работе после школы, о встрече с новыми друзьями и летних концертах, которые мы смотрели на открытых площадках, растянувшись на пледах.

Каждый раз, заполняя блокнот, я ставила его на полку и начинала новый. За все эти годы я так и не избавилась от этой привычки, и теперь у меня была целая книжная полка только для них, где дневники стояли, выстроенные аккуратными рядами, начиная с первого бархатистого блокнота.

За эти годы я прошла через разные периоды, иногда рассказывая меньше ежедневных новостей о том, кто, что, когда и где делал, и вместо этого писала о книгах, которые читала, или идеях, которые обдумывала. У меня был блокнот с рецептами, которые я пробовала, отмечая в нем, для кого я готовила эти блюда и о чем мы говорили во время еды. Одну книгу я заполнила воспоминаниями моей бабушки о ее собственном детстве и вклеила туда фотографии, которые она мне дала, с именами и датами, написанными на полях. В одном ежедневнике было полно плохо сделанных набросков, которые я никогда никому не показывала и, вероятно, никогда не покажу. В этом-то и состоит прелесть всех этих блокнотов на полке: они не должны были ничего значить. Они были только для меня, для удовольствия, и заполнены только ради них самих.

Я нашла для этого подходящее слово, и оно вдохновило меня на самый последний томик. Это слово – самоцельный, прилагательное, означающее творческое усилие, которое имело цель само по себе. Я написала его на первой странице нового дневника и решила, что заполню этот блокнот необычными и любимыми словами и тем, что они означают. Этот проект побудил меня исследовать новые места и вещи, чтобы найти средства для их описания.

Я была в амбаре на винограднике и наблюдала, как поднимают несколько бочек вина на чердак для хранения, а затем написала в своей книге: «Parbuckle (погрузочный такелаж) может быть существительным, когда слово означает петлю веревки, используемую для опускания или подъема цилиндрических предметов, но также может быть глаголом (опускать на стропе), используемым для описания того же самого действия. Так что вы можете опускать на погрузочном такелаже».

После просмотра документального фильма по анатомии я написала: «Когда чувствую прикосновение моего дыхания к маленькой ямке над верхней губой, то думаю о слове “фильтрум”, которое является ее правильным названием, но также звучит немного как фильтр и заставляет меня думать, что это место, где я могу фильтровать хорошие и плохие вещи».

Приглядываясь к широкому горшку с суккулентами на моем окне и думая о том, что даже у растений есть необходимый сезон передышки и покоя, я написала: «Пассивный – тихий и неактивный, и иногда это во благо всех и вся». Когда сильный снегопад накрыл все в пределах видимости, а я стояла в сапогах в глубоком сугробе и прислушивалась к тому, как затихает весь обычный соседский шум, то написала «всепоглощающий», что значит охватывающий со всех сторон. Я читала книгу стихов, в которых на прекрасном витиеватом языке описывались тривиальные обыденные вещи. «Адоксография – это очень мило писать о простых вещах». Я также нашла много прекрасных слов в других языках, которые не имели английского эквивалента, и с радостью добавила их в свой растущий список. Провела целый день в приюте для животных, выгуливая собак и развешивая игрушечных мышей на веревочках для нескольких кошек, у одной из которых недавно появился выводок пятнистых серо-черных котят. Прижала к груди этих мягких зверят, чтобы они уткнулись носиками мне в шею. Позже я написала о тагальском слове gigil, которое означает непреодолимое желание сжать что-нибудь симпатичное.

Мы с сестрой ходили на школьный концерт, чтобы посмотреть, как ее дочь играет в оркестре на альте. Когда пришло время моей племяннице исполнить соло и звуки смычка, скользящего по струнам, красиво разнеслись по театру, сестра сжала мою руку и улыбнулась сквозь слезы гордости. Позже я нашла подходящее слово и добавила его в свою книгу. «Naches – это слово на идише, обозначающее вторичную радость. Обычно это происходит от того, что кто-то, кого ты любишь, добивается успеха».

Я сочла некоторые из этих слов настолько полезными, что меня немного расстроило отсутствие эквивалента в родном языке, и я начала небольшую переписку среди друзей и семьи, чтобы перенять некоторые из них. Была итальянская фраза l’altro ieri, которая буквально означает «на днях вчера», но в употреблении относится к позавчерашнему дню, и грузинское слово zeg, означающее «послезавтра». Когда я готовила соленую карамель на праздники и добилась правильного баланса вкусов, я хлопнула в ладоши и объявила lagom, это шведское слово, которое означает что-то вроде «не слишком много и не слишком мало».

Мой блокнот почти заполнен, и скоро я поставлю его на полку вместе с остальными. Осталась последняя страница, место для еще одного слова. Весь день я пролежала в постели больная, сонная и измученная и встала только тогда, когда услышала тихий стук в дверь. Соседи, узнав, что мне плохо, сварили большую кастрюлю супа и поставили ее греться на плиту. Они принесли мне пакетик сладких апельсинов и коробку чая, чтобы успокоить горло. Соседи задержались только для того, чтобы налить супа, а потом оставили меня ужинать и отдыхать.

Я открыла блокнот и подумала о слове из зулусского языка, которое трудно перевести, оно включает понятие общей человечности и сострадания, идею о том, что я есть потому, что есть мы. Я проглотила ложку супа и подумала, что самое человеческое, что мы можем сделать, – это протянуть друг другу руку помощи. «Ubuntu – ты не можешь быть человеком в одиночку».

Сладких снов.

Небольшой роман

В ясный зимний день я вышла на улицу. Было холодно, и снег все еще густо лежал в парке и собирался вокруг стволов деревьев на бульваре, однако солнце уже выглянуло и принесло ощущение новизны и свежести. Мы не жались друг к другу, не кутались в пальто и шарфы, не бегали из магазина в магазин, чтобы укрыться от холода. Впервые за несколько месяцев мы гуляли. Не торопясь, поворачивались лицом к солнцу и чувствовали в воздухе привкус весны. Мы – это все, кто вышел на улицу. Я и была, и не была одна. Если наши пути пересекались, солнечный свет заставлял нас улыбаться друг другу, и все мы знали, что думаем об одном и том же: «Это так приятно». Я прошла по главной улице, засунув руки глубоко в карманы, и свернула за угол в сторону парка. Время обеда еще не наступило, и мне никуда не надо было торопиться. У входа в парк стоял газетный киоск, я остановилась, чтобы просмотреть несколько газет. Нашла журнал с фотографиями горных вершин в Южной Америке и оживленных городских улиц Японии, поля цветов и ночные холодные пустыни; купила его и книжку с кроссвордами, положила их в сумку и вышла на дорожку парка.

Она огибала все еще покрытый льдом пруд, и на то, чтобы обойти его, ушло бы всего несколько минут. Но я остановилась на полпути и села на скамейку под ярким солнцем. Дюжина гусей, не обращая внимания на ледяную воду, плавала в подтаявших промоинах. Я улыбнулась, глядя на их грязные серые лапки и гладкие черные перья на шее. Вспомнила, что, когда гуси находятся на земле, мы называем их стайкой, а когда они в полете – клином. Мне стало интересно, как они называют нас, и, поплотнее закутавшись в пальто, я посмотрела на скамейку и увидела вырезанное на ней небрежное сердечко. Я провела пальцем по углублению в дереве и задумалась, где сегодня М и Л и пишут ли они первые буквы своих имен вместе внутри сердечек. Мне нравилось думать, что да. Может быть, они уже выросли, возможно, гуляли по парку, сидели вместе на этой скамейке, смотрели на сердечко и со смехом вспоминали дни юной влюбленности. Если так, то не буду их беспокоить.

Я закинула сумку обратно на плечо и закончила прогулку вокруг пруда, направляясь вниз по боковой улице к маленькому кафе, куда любила заглядывать. Изнутри меня окутало тепло, заставив осознать, как мне было холодно. Я заказала тарелку минестроне, полную лапши и овощей в густом томатном бульоне. Он согревал меня изнутри. Когда тарелка опустела, я попросила чаю и вытащила из кармана печенье, купленное утром в пекарне, чтобы окунуть его в чашку. Я снова подумала об М и Л, о любви и романтике и, открыв кошелек, чтобы расплатиться за обед, вытащила из потайного уголка за читательским билетом старую сложенную полоску фотографий. Снимок был сделан много лет назад в маленькой кабинке на набережной. Четыре кадра с изображением двух лиц, щека к щеке, затем глаза, устремленные друг на друга, поцелуй, глупый смех. Я вспомнила, что по-итальянски любовный роман иногда описывается как история, приключившаяся с кем-то, и подумала, что мне повезло. Все рассказы, которые я слышала, сделали меня немного лучше, немного мудрее, немного более понимающей, теперь мое сердце всегда открыто. Я сложила фотографию вдоль изношенной складки, сунула ее обратно и вышла на улицу.

В обеденный перерыв на улицах оказалось многолюдно, и я медленно шла мимо витрин магазинов и неспешно прогуливающихся людей. Я заметила несколько детей, которые должны были быть в школе. Некоторые дерзко оглядывались по сторонам, чтобы оценить, заметил ли кто-то, что они все такие взрослые, другие, наоборот, шли, опустив глаза и стараясь не попасться, стоя в очереди за билетами в кинотеатр. Небо было ясным, и я подумала, что можно еще немного прогуляться, сделать покупки или навестить подругу, живущую в соседнем квартале. Но потом вдруг вспомнила о журнале с картинками со всего света, о книжке с кроссвордами, о том, как полуденное солнце косо светило на кухонный стол в моей квартире, о том, как я меняю ботинки на тапочки, и вместо этого повернула на свою улицу. Проходя мимо книжного магазина, я заметила, что владелица пытается протолкнуть тележку с книгами в дверной проем, и остановилась, чтобы придержать дверь для нее. «Уже сезонная распродажа?» – поинтересовалась я. «Солнышко ведь», – ответила она и улыбнулась. Я помогла ей поставить тележку на тротуар, и мы перевернули несколько книг в мягкой обложке, чтобы было легче прочитать названия. Она кивнула через плечо на почтовые ящики, стоявшие на кирпичах у входа в мою квартиру, и добавила: «Похоже, тебе что-то пришло».

Хм-м. И действительно, флажок был откинут, и я увидела торчащий внутри уголок пакета. Я выудила его, и в руке оказалась маленькая красная коробочка в форме сердца. На моем лице появилась хитрая улыбка, и, мгновенно открыв коробку, я увидела горсть шоколадных конфет, завернутых в красную бумажную обертку. Возможно, я покраснела, поэтому через плечо в спешке поблагодарила хозяйку магазина и проскользнула в дверь.

Сладких снов.

Все рассказы, которые я слышала, сделали меня немного лучше, немного мудрее, чуть более внимательной, теперь мое сердце всегда открыто.