Текст книги "Крупным планом"

– Спасибо! – обрадовалась девушка. Однако мысли о поведении Фортмана не давали ей покоя, и она рискнула поинтересоваться: – Скажите, главный у каскадеров… Он всегда такой мрачный?

– Джетро? Угу, – кивнула Лизи, роясь в распечатках. – Не обращайте внимания, если он вам скажет что-нибудь суровое. Хотя обычно он предпочитает отмалчиваться, так что вряд ли у вас с ним возникнут проблемы, тем более что вы с ним вместе почти не снимаетесь.

– С ним… Ах да.

Кэрри совсем забыла, что Эвершеда будет дублировать в экшн-сценах именно Фортман, как самый опытный каскадер. Лизи что-то говорила, но Кэрри почти ее не слушала. Она сама не могла понять, почему ее так задело негативное отношение каскадера, и зачем он ей вообще сдался – этот мрачный зеленоглазый субъект.

– Джет, ну помоги даме, вы вместе сидите, и все такое.

– Я тебе что, носильщик?

– Я тебя очень прошу. – Сайфер хлопнул его по плечу и отошел.

– Мистер Фортман, – любезная стюардесса была тут как тут, – пройдите на свое место и пристегнитесь, пожалуйста. Самолет идет на посадку.

Джетро молча направился к своему креслу. Мисс Хедж, эта симпатичная блондинка с взъерошенными волосами, задумчиво смотрела в окно и даже не повернулась, когда Фортман сел и защелкнул ремень безопасности. Наверное, обиделась. Да и черт с нею.

Кто знает, какими соображениями руководствовался Питер, выбирая именно новенькую на главную роль. Джоанну должна была играть Лайза, и точка. Лайза это заслужила. Но у Сайфера в голове кавардак: он почему-то предпочел мисс Эвелин Хедж, темную лошадку, старому проверенному скакуну. Лайза не показывает вида, но Джетро видел, как она расстроена.

Он попытался растолковать Питеру ошибочность его решения, однако беседы никогда не были лучшим, что Джетро умел делать в своей жизни. Режиссер только отмахнулся: дескать, не мешай, и без тебя забот полно, делай свое дело и не лезь в творческий процесс. Ну и ладно.

Лайзу Пьятт, которой досталась в фильме роль продажной женщины-полицейского, Джетро знал практически с пеленок. Семья Пьятт переехала в тот же многоквартирный дом в пригороде Нью-Йорка, где жили Фортманы, когда Джетро начал ходить в школу. Лайза, забавная малышка полутора лет, часто оставалась без присмотра, и Джетро привык брать на себя заботу о дочке соседей, а она смотрела на него, как на брата. Родители посмеивались: дескать, дети вырастут, поженятся, однако романтических чувств между молодыми людьми так и не возникло. Лайза была в курсе всех любовных свиданий Джетро, а тот, бывало, расквашивал носы ее особо настырным неугодным ухажерам. И то, что судьба постоянно сводила их вместе в мире большого кино, иначе, чем подарком, назвать было нельзя.

Лайза была отличной актрисой второго плана, а Джетро все мечтал, как она исполнит главную роль и получит за нее «Оскар». Или другую престижную премию, неважно, главное – чтобы его подругу детства, наконец, выдвинули и отметили. В «Мэтьюс Пикчерс» Лайза пришла год назад, как и Джетро, соблазнившись перспективами и хорошими гонорарами. Вожделенный шанс был так близко, и тут роль главной героини перехватила эта белобрысая выскочка.

Джетро искоса взглянул на мисс Хедж. Интересно, что она сделала, чтобы добиться такого успеха? Говорят, чтобы получить главную роль, надо переспать с режиссером, но Джетро знал Питера достаточно давно: этот примерный семьянин и отец троих детей не практикует романы на службе и вообще где бы то ни было, он патологически верен супруге. Разве что «сверху» порекомендовали дать мисс Хедж роль Джоанны. Фортман знал, что ассистентку владельца компании, Тони Мэтьюса, зовут Оливия Хедж, но Сайфер обмолвился, что Эвелин не имеет к той женщине никакого отношения.

Да и какая разница, почему выбрали ее! Факт остается фактом, Лайзе эта роль не досталась. Нужно было смириться, но смиряться Джетро не умел. Его частенько упрекали в излишней категоричности, однако Фортман ничего не мог с собой поделать. Такой характер.

А тут еще Питер просит помочь мисс Хедж с ее вещами по прилете, как будто в аэропорту Барселоны носильщиков маловато. Кто же виноват, что восходящая звезда взяла в салон неподъемный баул? На самом деле Сайфер наверняка заметил прохладное отношение Джетро к новенькой и пытается купировать ситуацию. Удивительного чутья человек. Мог бы не обращать внимания на подобные мелочи, но вот обращает же, обеспечивает психологический комфорт. А может быть, это все постоянно рецидивирующая паранойя Джетро, и ничего особенного просьба Питера под собою не скрывает.

Джетро снова покосился на симпатичный профиль мисс Хедж. Если бы эта женщина не перехватила роль у Лайзы, все могло бы сложиться по-другому. Эвелин была как раз во вкусе Фортмана: невысокая, спортивная, голубоглазая, да еще и натуральная блондинка. Хотя нынче женщины просто с ума посходили, многие осветляют волосы, всем не дают покоя лавры Мерилин Монро. Хотя та уже полвека как покойница.

Что-то мрачные мысли лезут в голову. Джетро не умел надолго сосредотачиваться на мелких проблемах, а мисс Хедж относилась как раз к числу последних. Факт останется фактом, главную роль для Лайзы уже не добыть, но это не означает, что нужно относиться к новенькой лучше, чем она того заслужила. Джетро ничем не обязан этой блондинке.

Шасси мягко толкнулись в землю, самолет вздрогнул и покатился по бетонной полосе, постепенно сбавляя скорость. В иллюминаторы с неестественной силой жарило солнце. Конечно, в Городе Ангелов погода тоже не заполярная, но все же старушка Европа – это нечто особенное, тут в южных широтах принято как следует прогревать кости. Пассажиры аплодировали, благодаря пилотов за удачную посадку. Блондинка рядом аплодировала тоже.

Джетро недисциплинированно отстегнул ремень безопасности еще до того, как погасло соответствующее табло, встал и вытащил из багажного отсека свой рюкзак, потом – сумку мисс Хедж, набитую, по всей видимости, контрабандными кирпичами.

– Приехали.

– Спасибо. – Она взялась за ремень сумки, Джетро вздохнул и перехватил инициативу.

– Давайте я вам помогу. – И не удержался, спросил: – Что у вас там? Золотой запас Америки?

– Книги, – созналась она.

– Любовные романы, – предположил Джетро.

– Маркетинг, – не поддалась на провокацию главная героиня. – Мне это понадобится на четвертом курсе.

Джетро едва не спросил – на четвертом курсе чего, института благородных девиц? – но тут же вспомнил, что белокурая выскочка учится в Гарварде. Он также хотел спросить, уверена ли она, что на съемках у нее теперь будет время читать, однако вовремя вспомнил, что это не его дело, пожал плечами и взялся за сумку.

Барселонское солнце, уже намекавшее о своей злонамеренной политике при взгляде в иллюминаторы, облизывало выходящих на трап пассажиров горячим влажным языком. Чувствовалась близость моря – в соленом ветерке, теребившем волосы, в торчавших там и сям пальмах, в толпах копчено-загорелых туристов. Джетро не удивляло море, он привык, что рядом обретается большое количество воды, однако Средиземное ему нравилось всегда. Бутылочно-бирюзовой водой, соленым прибоем и европейской бесшабашностью. У испанцев все было просто, даже море.

Фортман донес сумку мисс Хедж ровно до ближайшего носильщика и сгрузил на того, не заботясь более о моральной составляющей. Питер может быть доволен: руководитель каскадерской группы проявил подобающий такт, донес вещи беспомощной блондинки и даже пару вопросов ей задал. Робин Гуд, джентльмен, два в одном флаконе, экономичный вариант. Джетро нацепил зеркальные солнечные очки, благополучно отгородившись от близких контактов третьего вида, и, для проформы кивнув мисс Хедж, отправился к своим каскадерам. Им-то рюкзаки таскать не нужно, даже девушкам.

Глава 6

Кэрри привыкла просыпаться рано. Возможно, эта привычка была навязана сестрам Хедж бешеным материнским графиком: за всю свою жизнь Кэрри не помнила случая, чтобы мать просыпалась после семи. Отец – тот мог до двенадцати сладко проспать, а вот женская половина семьи оказалась «жаворонками».

По утрам Кэрри бегала и не изменяла своей привычке нигде – ни в Гарварде, ни в Майами, ни в любой точке земного шара, куда бы ее не забросила судьба. Хоть на льдине в компании пингвинов, день начинается с пробежки – и точка. Почему Барселона должна стать исключением?

Разница во времени, конечно, ощущалась, поэтому вчера вечером Кэрри сильно тянуло в сон, она легла рано – зато с легкостью проснулась в пять утра по местному времени без звонка будильника. Короткий душ, майка, шорты, кроссовки – и она спустилась в холл отеля.

Конечно, там никого не было, кроме портье и дежурного швейцара. Портье появлению девушки не удивился, наоборот, растянул губы во впечатляющей улыбке.

– Доброе утро, чем могу вам помочь?

По-английски он говорил с сильным акцентом, но понятно и чисто. Кэрри глянула на бейджик испанца.

– Доброе утро, Хавьер. Спасибо, ничего не нужно, скажите только, когда завтрак?

– С семи, мадемуазель. – То ли посчитал, что она француженка, то ли так заигрывает. – Вы отправляетесь на пробежку? Удачи.

Утренние улицы были почти пустынны. Отель располагался в центре города, и Кэрри, бодрой трусцой завернув за угол, оказалась на улице, где были расположены строения работы знаменитого архитектора Гауди.

– Ух ты.

Она бежала немного медленнее, чем всегда, даже периодически останавливалась совсем, чтобы рассмотреть причудливые фасады, окна и балконы, но не задерживалась надолго: все это можно будет подробно разглядеть потом, выйдя на вечернюю прогулку. Съемки должны были начаться лишь на следующий день, день после прилета был отведен на подготовку. Кэрри еще почти не видела костюмов, не знала, как ее будут гримировать, она словно в полусне была, когда улетали из Лос-Анджелеса, и теперь расплачивалась за это. Следовало быть внимательнее.

Ничего. Она ведь умеет и любит работать. Она сможет заменить Эвелин, ничего сложного. Пусть мечта чужая, но со своей она так пока и не разобралась, так что временно можно побыть доброй феей. Кэрри старалась не думать о том, что скажет мама, когда узнает. Ой, чего она только не скажет…

Девушка вернулась в отель после часовой пробежки и в холле – вот досада! – едва не налетела на этого не очень приятного человека, Джетро Фортмана. Судя по его шортам и футболке, каскадер тоже не пренебрегал спортом, только на пробежку отправлялся на час позже, и не собирался выходить за пределы отеля – двигался прямиком в расположенный на первом этаже спортзал.

При виде Кэрри Фортман хмыкнул и оценивающе окинул ее взглядом с головы до ног.

– Доброе утро, – Кэрри решила быть выше этих взглядов и вообще выше Фортмана, хотя последнее, конечно, нелегко. – Как спалось?

– Вас действительно это интересует?

– Нет, я спрашиваю из вежливости, – абсолютно честно ответила Кэрри.

– Ну, хоть искренне. Спасибо, неплохо. А вам?

– И мне хорошо.

– Все? – Фортман явно издевался. – Миссия завершена? Или поговорим о погоде?

Ну что она ему сделала? И так непросто вписаться в абсолютно незнакомый коллектив, а чужой скептицизм уверенности не прибавляет. Кэрри напомнила себе, что когда она закончит Гарвард и займется собственным бизнесом, ей придется иметь дело с разными людьми. С недружелюбно настроенными – тоже.

– Конечно, мы поговорим о погоде, мистер Фортман, – улыбнулась Кэрри, стараясь неотрывно смотреть в его насмешливые зеленые глаза, – если вам так угодно. Но вы, кажется, куда-то торопились? Впрочем, я так и знала, что искушение сказать мне утром пару добрых слов затмит для вас радости тренировки.

Кэрри умела говорить красиво, обтекаемо и как по писаному, да еще и таким тоном, чтобы формально придраться было не к чему – а объект еще долго мучился вопросом, оскорбила она его или ничего плохого не имела в виду. Судя по вертикальной складке между бровей Джетро, у него этот вопрос уже появился.

– Ну что вы, мисс Хедж, мама меня вовсе не так воспитывала. Я еще не спрашивал о здоровье вашей собачки. – Собрался с мыслями каскадер.

– У меня нет собачки. – Разочаровала его Кэрри.

– Не может быть! – разыграл изумление Джетро. – У всех блондинок вроде вас должны быть мелкие собачки в розовых ошейниках.

Кэрри открыла рот, чтобы ответить нахалу, но Фортмана окликнула невысокая крепкая женщина.

– Джет, ты идешь?

– Да, Гленн, иду. Хорошего вам утра, мисс Хедж. – И, не дожидаясь ответа, он развернулся и ушел.

Кэрри постояла еще несколько секунд, пытаясь справиться с нахлынувшим раздражением, потом развернулась и пошла к себе. Фортман определенно хочет войны. Ладно. Непонятно, почему он решил открыть военные действия, но если ему так хочется – отлично. Кэрри не собиралась больше играть в вежливые поддавки. Никто не смеет ей безнаказанно хамить, даже коротко стриженый супермен ростом с Кинг-Конга.

– Итак, – Сайфер стоял между Кэрри и Эвершедом, с энтузиазмом размахивал руками, и поэтому актеры старались держаться от него подальше. – Это сцена, когда Герберт приезжает в Барселону, чтобы найти свою старую подругу Джоанну.

– И вовсе не старую, – галантно сказал Макс, с ухмылкой глядя на Кэрри. Та ослепительно ему улыбнулась.

– Не в том смысле, – нетерпеливо сказал Питер. – Герберт изнурен, у него почти не осталось денег, его преследуют… да, спасибо нашим гримерам, я вижу это на твоем лице, Макс. Он узнает, где живет Джоанна, и приходит к ее дому, чтобы постараться незаметно побеседовать с нею. Он опасается втягивать ее в эту историю, но другого выхода у него нет. Это не романтическая сцена в прямом понимании, однако, я хочу увидеть между вами искры. Дайте мне понять, что в прошлом у вас большое чувство и непростые отношения, прервавшиеся в силу обстоятельств, а не оттого, что вы перестали любить друг друга. Понимаете?

– Более чем, – сказал Макс, а Кэрри просто кивнула.

Ей по-прежнему было страшновато, особенно здесь и сейчас – на огороженной для съемок улице Барселоны, под прицелами кинокамер, под светом софитов, который отражался в огромных белых экранах. Гример еще поколдовала над ее лицом, посетовала на то, что при такой жаре обновлять грим придется чуть ли не после каждого дубля, и отпустила с миром.

Кэрри постаралась собраться, но пока получалось плохо. Вчера все было гораздо проще. Вчера были репетиции, примерка костюмов, более близкое знакомство с гримерами, традиционная безалкогольная вечеринка перед началом съемок и торжественное разбивание об штатив фарфоровой тарелки с названием фильма. А теперь реальность навалилась, почти задавив все ростки здравого смысла. Кэрри стояла и не помнила, куда надо идти и что делать.

– Эй, – Эвершед незаметно оказался рядом и склонился к ее уху. – Не теряйся, детка, ты можешь это сделать. В первый раз всегда страшно.

– Спасибо. – Оттого, что прославленный актер заметил ее замешательство и проявил любезность, стало еще хуже.

Среди членов съемочной группы, находившихся по ту сторону баррикад, то бишь не перед камерами, Кэрри заметила Джетро Фортмана. Он стоял, ковырял ложечкой обязательный йогурт (йогурты, протеиновые смеси и фрукты раздавали каскадерам каждые 15—20 минут, это входило в их особую систему питания) и о чем-то беседовал с осветителем. Фортман не был занят в этой сцене, и его присутствие было необязательно, однако вот он – стоит и смотрит, теперь уже прямо на нее. Черт, только его здесь и не хватало.

– Все по местам! – полетел над улицей усиленный мегафоном голос Питера. – Давайте уже снимать, черт вас раздери, мы же людям жить мешаем.

Люди – местные, которым съемочная группа якобы должна была портить жизнь, – вовсе не выглядели огорченными. Они стояли за пределами огороженной территории и с большим интересом наблюдали за происходящим.

– Эвелин, Макс, по местам.

Кэрри поднялась по ступенькам старого дома и вошла в подъезд, откуда ей предстояло выходить. Там тоже сидел осветитель, бодро ей подмигнувший, – ему предстояло слегка подсвечивать ее сзади. Хорошая работа: сиди и освещай чей-то зад. Кэрри глубоко вздохнула, пытаясь поймать разбегающиеся мысли. Так, ее зовут Джоанна Эванс, она – ученый, она живет в Барселоне и…

– Тишина на площадке! Камера! Мотор! Массовка пошла!

Кэрри толкнула дверь и, выпрямившись, сошла по ступенькам на улицу. Огляделась, потом сосредоточенно двинулась в том направлении, что еще раньше указал режиссер. Через несколько шагов ее догнал Эвершед.

– Джоанна, постой.

– Герберт, это ты?!

– Стоп! – крикнул Сайфер. Актеры повернулись, местная массовка смешалась и остановилась. – Первый блин комом, ладно. Эвелин, расслабьтесь, вы ненатурально перепугались. Макс, догоняй ее не сразу, дай ей пройти до следующего дерева.

– Хорошо, Пит.

– Извините, – буркнула Кэрри и вернулась на свое место – за тяжелую дверь подъезда.

– Камера! Мотор! Массовка пошла!

На сей раз Кэрри постаралась идти чуть медленнее и расслабленнее. У нее все хорошо, она никуда не торопится, только вот почему-то спину буравит чей-то взгляд. Не выдержав, девушка оглянулась: конечно, на нее насмешливо пялится Фортман. Как же он мешает! Но не станет же она топать ногой и требовать, чтобы руководителя каскадерской группы удалили с площадки! Такое себе и звезды не позволяют, а она кто?

– Стоп, – Питер остановил дубль еще до того, как Макс успел приблизиться к Кэрри. – Эвелин, вы обернулись слишком рано, и… Соберитесь, пожалуйста.

– Простите, Питер, – громко сказала Кэрри. – Это мой первый раз, мне немного больно.

Съемочная группа захохотала и заулюлюкала, Макс показал партнерше большой палец, и Кэрри с гордо поднятой головой прошествовала в подъезд. Страхам надо давать бой. Она не должна плохо сыграть из-за какого-то нахала.

Она вспомнила, чему ее учили в театральной студии, несколько раз глубоко вздохнула, закрыла глаза. Ее зовут Джоанна Эванс, она ученый, она живет в Барселоне. Только что она спустилась из своей квартиры, чтобы идти на работу. Дверь закрыла на оба замка, она всегда так делает, потому что кто их знает, этих испанцев. У них вечно подозрительные лица и собаки лают в соседних квартирах. Кэрри толкнула дверь – надо же, не скрипит, хозяин дома петли смазал, что ли? – и неторопливо сошла по ступенькам. Огляделась, проводила взглядом парочку влюбленных, закинула ремень сумки на плечо. Влюбленность ее не касается, и незачем думать об этом в такое замечательное утро. Незачем думать о Герберте. Солнечные лучи так ласково касаются кожи, можно не слишком торопиться, потому что в лабораторию она все равно придет первой, ассистенты себя не утруждают появлением раньше десяти, и…

– Джоанна, постой.

Она обернулась, увидела лицо, которое не ждала увидеть, и, не удержавшись, потянулась, схватила человека за плечи.

– Герберт, ты?! Господи, это вправду ты? Что ты здесь делаешь?

Усилием воли отстранилась, заметив, что он похож на бездомного.

– Что с тобой произошло? – Нельзя ему показывать, как ей больно, нужно держаться подальше. Чтобы избежать искушения, она заложила руки за спину.

– Это долгая история. – Ее собеседник огляделся. – Послушай, я не хочу говорить на улице. Мы можем зайти к тебе?

– Это действительно нужно? – Сердце колотилось как сумасшедшее. Не может быть, чтобы он снова возник в ее жизни. Вот так, внезапно, когда она не ждала и совсем не думала о нем. Почти.

– Нужно.

– Кому, Герберт?

– Мне. Только мне. Пожалуйста, Джо, прошу тебя. Только поговорить.

Джо – прозвище из старых времен, ножом по сердцу. Ладно. Она все равно не смогла бы его сейчас отпустить, не узнав, зачем он пришел.

– Идем. Тебе не повредит принять душ.

– Стоп, снято! – Голос Сайфера разрушил иллюзорную реальность, и Кэрри изумленно моргнула. – Отлично! Эвелин, вы просто молодец!

– А я? – голосом обиженного мальчика протянул Эвершед.

– И ты, Макс, и ты. С меня по шоколадной медали обоим. Давайте по местам, снимем следующий дубль.

Глава 7

Дальше все пошло проще. Первый съемочный день оказался длиннее и тяжелее, чем Кэрри предполагала, но когда он закончился, девушка осталась собой вполне довольна. Артистические навыки не забылись. Конечно, играть перед камерами – это не совсем то, что изображать Джульетту на сцене студенческого театра, однако, по сути, главное – не терять веру в себя. И про себя Кэрри решила, что никакой Фортман ей больше не помешает.

Все интерьерные сцены – лабораторию Джоанны, ресторан, квартиру – собирались снимать в павильоне на студии в Лос-Анджелесе, и в Барселоне велись лишь натурные съемки по предварительной договоренности с городскими властями. Особенно много хлопот, как знала Кэрри, возникло при получении разрешения на то, чтобы перекрыть одну из центральных улиц – бульвар Рамблас – и часть красивейшей набережной. Там должна была проходить погоня: Герберт и Джоанна удирают от американских спецслужб.

Так как съемки предстояли достаточно трудные, с трюками и спецэффектами, вечером перед сумасшедшей гонкой главным героям дали выходной. Кэрри уже успела немного сдружиться со съемочной группой, а потому нисколько не удивилась, когда Эвершед позвал ее прогуляться в небольшой компании.

– Мы с Валери хотели пройтись, посидеть в каком-нибудь ресторане, с нами идет Лайза и еще несколько человек. Идем, Эвелин, ведь ты еще толком не видела Барселону.

– Конечно, я с удовольствием пойду.

Кэрри надела симпатичное светло-голубое платье с широкой юбкой, едва прикрывавшей коленки, и спустилась в холл.

Женщина со стрижкой каре, которую Кэрри увидела рядом с Максом в первый же день, когда прилетела в Лос-Анджелес, оказалась его ассистенткой Валери Мэдисон. Она была стильной, выдержанной и очень дружелюбной, и напомнила Кэрри маму. У Эвершеда имелась жена и пятилетний сын, которому Макс звонил по нескольку раз в день, Кэрри это успела заметить. Но не заметила, чтобы он звонил супруге. У Эвершеда была репутация бабника и загадочные семейные отношения. Между ним и Валери, как ни странно, романтика отсутствовала.

С Лайзой Пьятт Кэрри уже успела сняться в одной сцене и оценила артистизм и незаурядные способности этой женщины. А вот того, что рядом с нею окажется этим вечером Джетро Фортман, девушка не ожидала. Ну и пусть, она не позволит портить ей вечер. Еще посмотрим, кто кого. Кэрри помахала рукой присутствующим.

– Отлично, все в сборе, можем идти, – заметил Макс, когда к ним присоединился последний член группы – помощник режиссера Хоакин Трант.

Эвершед увлек компанию в Барри Готик, Готический квартал, сердце Барселоны, центр древнего города, где кое-что сохранилось еще с римских времен. Макс сыпал названиями, как настоящий гид. Кэрри так увлеклась рассказом, что даже не замечала мрачных взглядов, которые на нее бросал Фортман. Вот неймется ж человеку. Зачем портить такую замечательную прогулку, почему бы на время не забыть о своем плохом, непонятно чем вызванном, отношении?

– Сейчас мы с вами идем по Каррер дель Бизбе Ирурита, Епископской улице. Сейчас тут будет мостик… – Макс остановился и широким жестом указал на упомянутую архитектурную деталь. Действительно, через улицу, между двумя зданиями был переброшен изящный мостик, весь резной, практически кружево из камня. – Этот шедевр готического искусства в миниатюре был выполнен в 1926 году Жоаном Рубьо. Это не просто украшение, он действительно соединяет эти два здания: Дворец правительства и Дом Каноников.

– Макс, – перебила Эвершеда Лайза. – Экскурсия – это чудесно, но мы уже достаточно насмотрелись и вполне созрели для сытного ужина в каком-нибудь тихом месте.

– Вот так всегда, – совсем не обиделся Макс. – Плотское довлеет над духовным. Ну что ж, пойдемте, я проведу вас в самую настоящую каталонскую таверну!

Все покорно двинулись следом за Эвершедом. Долго идти не пришлось: Макс свернул на неприметную улочку, и через несколько шагов компания вышла на небольшую площадь, буквально пятачок, вымощенный брусчаткой. В центре журчал небольшой фонтан, сооруженный в виде горки из черных, слегка поблескивающих камней. Со всех сторон площадь замыкали глухие стены каких-то старинных домов, и лишь слева было два окна и низкая дверца, снабженная бронзовой табличкой, которая гласила: «Мурера».

Макс толкнул дверь и вошел первым, следом двинулись Лайза и Джетро, за ними Хоакин, Валери и Кэрри вошли последними. Внутри было светло, прохладно и шумно. Практически все столики были заняты. Макс быстро переговорил с маленьким щуплым мужчиной с впечатляющими вислыми усами и махнул рукой куда-то в угол:

– Наш столик там, проходите.

Не успели все расположиться вокруг массивного стола (скатерти не было, лишь гладкое темное дерево), как подошел тот самый усач и, с первого взгляда опознав в них американцев, поприветствовал на практически идеальном английском.

– Добро пожаловать в таверну «Мурера». Я Хозе Мурера. Что вам принести?

Забавный маленький человечек оказался хозяином заведения.

– Здесь все по старинке, – прокомментировал Макс. – Никакого меню, все на словах. Мы полагаемся на вас, – обратился он к Хозе. – Нас шестеро, мы страшно проголодались. В общем, ужин с вином на шестерых, пожалуйста.

Мурера молча кивнул и удалился.

– Оригинальное заведение, – Трант достал сигарету и потянулся к пепельнице.

Кэрри пока что мало общалась с помощником режиссера, но Хоакин показался ей милым и спокойным молодым человеком, на фоне резкого и шумного Сайфера он выглядел просто душкой.

– Да, есть немного, – Макс поменялся с Джетро местами, чтобы сесть рядом с Валери. Кэрри в результате этого маневра оказалась сидящей между Фортманом и Лайзой. – Это старинное заведение, оно всегда принадлежало семье Мурера. Здесь все выглядит так же, как и пятьсот лет назад. И кухня тоже традиционная, каталонская. Такое редко где встретишь. К тому же, «Мурера» славится своим винным погребом – здесь, под нашими ногами, хранится более десяти тысяч бутылок первоклассного испанского вина. Хозяину уже предлагали организовать туда экскурсии, но достойный Хозе не желает никого пускать в святую святых.

– Макс, ты просто кладезь информации! – Кэрри старалась не обращать внимания на то, что Фортман нагло перекидывался фразами с Лайзой через ее голову.

– О, я уже бывал здесь. И я просто обожаю узнавать всякую бесполезную информацию, а потом вываливать ее на головы ничем не повинных спутников.

– Спутники не жалуются, по крайней мере, я.

Появился Хозе и водрузил на стол корзинку с какими-то чудесно хрустящими булочками, расставил бокалы и откупорил бутылку легкого вина.

Лайза взяла булочку, повертела в руках, откусила и промычала:

– Божественно! Сырные булочки! Попробуй, Эвелин.

Кэрри попробовала. Тесто просто таяло во рту, а сыр внутри был теплый, практически расплавленный. Джетро неодобрительно покосился на подругу: то ли завидовал, потому что сам в силу профессии мучного почти не ел, то ли рассердился на то, что его подруга так непринужденно общается с новой звездой. Лайза рассмеялась и передвинулась по лавке так, чтобы ей больше не пришлось переговариваться через голову Кэрри.

Джетро снова хмыкнул. Валери и Макс о чем-то тихо беседовали в своем полутемном уголке, Хоакин затеял какую-то весьма специфическую дискуссию с Форманом, так что Кэрри волей-неволей пришлось общаться с Лайзой. Мисс Пьятт весело и легко поддержала беседу про компьютерные технологии, про море, про пляжи, про актерские будни. Кэрри удивленно осознала, что Лайза ей действительно нравится. Несмотря на то, что она – подруга этого невыносимого Джетро. Кэрри еще не успела узнать все сплетни, но явно видно, что эти двое знакомы давным-давно. И весьма близко знакомы.

Мурера подал три перемены: рис с голубями и грибами, фаршированные утятиной свиные копытца, устрицы в йогурте. Джетро о чем-то тихо переговорил с хозяином, и тот, кивнув, через некоторое время принес тарелку с небольшой порцией зеленого салата и тушеных овощей: глава каскадерской группы ни на миг не забывал об особой диете, которой обязаны были придерживаться все исполнители трюков. Кэрри уже заметила, что они едят четыре-пять раз в день, маленькими порциями, и вовсю поглощают йогурты, фрукты и витамины из специальных коробочек.

Зато остальные сидевшие за столом без зазрения совести налегли на блюда из основного меню.

– А еще и десерт будет, – Макс откинулся на спинку скамьи и отпил глоток вина.

– Я уже просто объелась, – Кэрри вздохнула и положила вилку на край тарелки. – Кажется, мне нужно прогуляться.

– Иди, погуляй у фонтана, – Макс улыбнулся. – Я позову тебя к десерту.

Кэрри встала. Чтобы выйти из-за стола, ей пришлось протиснуться мимо Фортмана. Тот привстал, пропуская ее, но не преминул ядовито отметить:

– А как же ваша диета, мисс Хедж?

– С чего вы взяли, что я на диете?

– Вы просто должны соблюдать какую-нибудь удивительно сложную диету. Об этом говорят ваши лопатки. Они так трогательно торчат.

– Это не лопатки, – парировала Кэрри. – Это крылышки.

У фонтана было тихо и почти уже темно. Кэрри присела на парапет и уставилась в темную воду. Ну почему этот Фортман все время пытается ее задеть? Что она ему сделала?

Дверь таверны скрипнула.

– Я тоже решила проветриться, – Лайза подошла к Кэрри и села рядом. – Как тебе работа с нашей командой?

– Все здорово. Я боялась, что не справлюсь.

– Не волнуйся. Ты работаешь отлично.

– Я стараюсь. И все так доброжелательны…

– Кроме Джета.

– Да. И почему он на меня взъелся?

– О! Это из-за меня, – рассмеялась Лайза.

– Из-за тебя? – Неужели на самом деле между Джетро и Лайзой что-то есть?

– Да. Мы знакомы с Джетом с самого детства. И пару лет назад он вбил себе в голову, что я просто обязательно должна сыграть главную роль в каком-нибудь фильме из разряда блокбастеров. Когда мы узнали, что главная роль в «Стальном ангеле» вакантна, Джетро даже умудрился замолвить за меня словечко перед Сайфером. А тут появилась ты…

– О! Я не знала!

– Ой, оставь, – отмахнулась Лайза. – Я и не претендовала на эту роль. Это все странные заморочки Джета. Он мнит, что должен опекать меня и всячески помогать. Его усилия иногда забавны. А еще он полагает, что я страшно расстроилась – как обычно, мужчина что-то придумал себе о женщине и упорно цепляется за это, хотя его выдумка может вовсе не соответствовать истине.

– И ты совсем на меня не в обиде?

– Конечно, нет! – Лайза искренне рассмеялась. – Ты хорошо справляешься со своей ролью, а я со своей. Джет же скоро остынет.

– Хотелось бы верить.

Дверь в таверну снова открылась, на этот раз это был Хоакин.

– Дамы! Десерт подан!

Поедая невероятно вкусный горячий шоколадный торт, Кэрри украдкой поглядывала на Джетро Фортмана. Что ж, в новом свете он отнюдь не казался таким уж хамом. А его искренняя преданность Лайзе даже вызывала уважение. Наверное, приятно, когда за тебя горой стоит такой супермен, как Фортман.