Текст книги "Жар мечты"

– Я женат.

– Мы знаем, – поспешила с ответом Клара.

– Нам было интересно, сколько времени тебе понадобится для того, чтобы признать это, – прибавил Бен. – Насколько я знаю, последние пять дней она провела в доме Шона и работала на него…

Ник резко поставил стакан на каминную вояку и вполголоса выругался.

Бен бросил взгляд на Клару.

– Должен признаться, я был потрясен, когда услышал обо всем этом, – сказал он, качая головой.

– А я просто пришла в ужас! – воскликнула, всплеснув руками, Клара.

– С тобой сыграли злую шутку, Ник. За это не одного засранца следовало бы измазать дегтем и обвалять в перьях!

– Когда вы узнали об этом? – резко спросил Ник.

– Вчера. И спешу прибавить: на мой взгляд, Шон тут ни при чем. Он сам узнал обо всем только в то утро, когда она приехала. Что ты намереваешься теперь предпринять?

– Разумеется, он расторгнет этот супружеский контракт! – шурша юбками, заявила Клара. – Мне говорили, она работала в Лондоне служанкой?

– Я слышал, она хорошенькая, – подал голос Бен.

– О Боже! – Наморщила лоб Клара. – У мужчин только одно на уме! Скажи, Ник, достойна ли она уважения?

– Ты все время чего-то опасаешься, когда речь заходит о о Нике, Клара!

– Возможно! Но я просто не хочу, чтобы он стал еще несчастнее, чем теперь.

Ник слабо улыбнулся. Клара всегда напоминала ему фарфоровую куклу: такая же бледная и хрупкая. Как легко они стали ровней ему, аристократу. Это произошло довольно быстро, само собой, незаметно. Порой ему становилось перед ними неудобно: будь они дома, в Англии, он наверняка воротил бы от них свой прямой аристократический нос.

– Ну же? – спросила Клара. – Какая она?

– Молодая, тощая и… со скверным характером. К тому же хорошо знакома с творчеством Шарлотты Бронте.

Ник поведал о том, как биография Саммер забавно перекликается с историей Джейн Эйр. К концу его рассказа, Клара и Бен заливисто хохотали, а сам он, – уже наливший себе второй стакан, – задумчиво смотрел сквозь стекло и пытался вспомнить, с каким выражением лица Саммер рассказывала ему «о себе».

Наконец Клара воскликнула:

– Вот это мило! Но ведь возникает серьезный вопрос: кто же она такая на самом деле? Что ты собираешься делать, Ники? Разумеется, главный архивариус не будет настаивать на безусловном исполнении статей контракта в силу сложившихся обстоятельств. Если, конечно, эта бумага… Как бы это сказать… Если женитьба на бумаге еще не переросла в настоящую женитьбу, – с улыбкой подсказал жене Бен. Щеки Клары зарделись. Бен подошел к двери, открыл ее, выглянул в ночь и повернулся к Сейбру. – Если так, то могут, пожалуй, возникнуть осложнения. Но я уверен, что ты не стал бы нырять в реку, не проверив предварительно ее глубину.

Ник отставил в сторону свой стакан.

– Зря ты так уверен. Именно благодаря своему безрассудству я и запутался. Нарвался на эту девчонку… – Он поморщился при воспоминании о ней. – Но в одном ты прав: я постараюсь не наделать новых ошибок. – Он двинулся к двери. – Поздно уже, а до дома неблизко.

– Оставайся на ночь, – предложил Бен.

– Разумеется! – присоединилась к мужу бойкая Клара. – Я распоряжусь, и Рени постелет тебе…

– Не могу, – вздохнул Ник. – Поеду. Сегодня мы не работали и завтра с раннего утра придется наверстывать. Бен почесал подбородок и сказал:

– Знаешь, Ник… Пожалуй, я мог бы подкинуть тебе в помощь своих людей…

– Спасибо, не надо.

– Но…

– Не надо, – твердо сказал Ник, покачав головой. Ник прикоснулся губами к руке Клары и вышел из дома в сопровождении Бена. Прямо перед калиткой Бен произнес:

– Я был бы последним лгуном, если бы стал утверждать, что с одобрением отношусь ко всей этой истории. Тебе следует отделаться от девчонки и расторгнуть контракт, пока не поздно. Помни, что мужчины часто не могут совладать со своими желаниями…

– Другими словами, ты боишься, что уложу ее в постель?

– Подобный шаг…

– …Станет самой настоящей петлей на моей шее, – невесело хохотнув, закончил Ник. – Ничего, не волнуйся за меня. Пока я не нашел в этой девушке ничего, что могло привлечь меня к ней.

– Но ведь ты так давно не…

– Мне не нужно напоминать об этом, – сухо прервал его Ник. – Если честно, то с тех пор, когда я последний раз раздвигал женщине ноги, прошло так много времени, что я даже не уверен в своих силах…

Бен рассмеялся. В темноте его смех звучал как-то необычно. Ник взобрался на повозку и оглянулся на своего друга. Немного помолчав Бен вдруг сказал:

– Не хотел поднимать этот вопрос при Кларе… Ты слышал о том, что стряслось с Джейком Мэдисоном?

Ник пристально взглянул на собеседника.

Будучи одним из первых какаду, поселившихся в этих местах, Джейк больше десяти лет назад основал большую ферму близ Маунт Торлесс и Ковайи Буш.

– Что случилось?

Клан разобрался с ним прошлой ночью.

– Крепко?

– Он потерял все, что имел. Дотла сожгли его дом, все постройки и перерезали стадо до последней овцы. Самому Джейку тоже порядком досталось. Черт возьми. Ник, пора остановить эти налеты!

– А ты когда-нибудь задумывался, Бен, что скоро дело дойдет и до убийств?

– Пока не дошло.

– Дойдет! Каждый новый удар Клана наглее и разрушительнее предыдущего. Мы-то с тобой хорошо знаем, что какаду бессильны против этой банды.

– Так они доберутся и до наших с тобой ферм, – резко сказал Бен, засунул руки в карманы и оглянулся на свой дом.

– Рой Теннисон не посмеет подпалить тебя, – успокоил его Ник. – Тебя слишком уважают в среде фермеров. Может, тебе стоит снова переговорить с Шоном…

Бен устремил на него раздраженный взгляд.

– Я вовсе не убежден в том, что Шон имеет к этому отношение. Насчет Роя Теннисона нам давно уже все ясно. Он с самого начала доставлял всем одни только хлопоты.

– Сегодня я своими собственными глазами видел у Шона членов Клана. Там были Роэль Ормсби, Вирджил Мак-Ленни, Говард Гете и Ральф Джилстрап. Каждый из них был готов сунуть мне в лицо зажженный факел или долбануть рукояткой пистолета по башке по первому знаку со стороны 0'Коннелла!

Ник переменил позу на своем сиденье и заметил, что на крыльцо вышла Клара.

Черт возьми!

Сколько раз, прощаясь с Беном и Кларой и садясь в свой фургон, он жалел о том, что на ферме его ждет только старый пастух и собака… Теперь и его дожидается девушка. А может, Саммер уже сбежала?

– Я поговорю с Шоном… – донесся до него голос Бена. Ник вернулся к реальности и увидел, что Бен протягивает ему свернутый номер «Лондон Тайме».

– И еще. В защиту 0'Коннелла, – проговорил он, оглядываясь на жену. – Я тебе так скажу. Если выяснится, что он тоже участвует в этом позорном деле, то только из-за того, что он по ужи влез в долги к Теннисону. Помнишь, у него сгорел коровник? Так вот, именно Рой ссудил ему свои денежки на новое строительство.

– А ты не допускаешь мысли, что Рой сам же и подпалил Шона, чтобы потом привязать его к себе обязательством должника?

Бен покачал головой.

– Я поговорю с Шоном. Ты знаешь, как трудно порой урезонить его. В некоторых вещах, – например, в своих отношениях с женщинами, – по части упрямства он может вполне потягаться с тобой. Уперся – все!

– С какой, однако, наивностью ты употребляешь «урезонить» и «женщина» в одном контексте! Бен рассмеялся и погрозил Нику пальцем.

– Не надо, дружок! Ты прекрасно понял, о чем я! Ник попрощался с Беном и сунул газету за пазуху. Было что-то щемящее в том, как тот поднимался по с пенькам своего крыльца с резными перилами. У Бена был хороший каркасный дом с бледно-желтыми ставнями на окнах. Вдруг Нику захотелось окликнуть Бена и попросить его не встревать в дело, связанное с противостоянием какаду. В конце концов, в случае неудачи ему было что терять. После Теннисона Бен владел самой крупной и преуспевающей фермой на всем южном острове: дом, полдюжины построек для скота, многие акры сочных пастбищ, не говоря уж о пятидесяти тысячах голов отборного скота… О таком богатстве Ник мог только мечтать во сне, лежа на своей грубой кровати. Впрочем, когда-нибудь…

– Бен! – крикнул Ник.

Бен задержался на пороге двери и оглянулся.

– Не бери в голову! – сказал ему Ник. – Я сам разберусь.

– Ты уверен?

Он кивнул.

Бен пожал плечами, вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Глава 6

Саммер сидела, оперевшись спиной о край раковины, болтала в воздухе ногами и смотрела, как Фрэнк, поминутно прикладываясь к чашке с кофе, суетится возле печки, вдавливая круглые катышки теста в толстые лепешки, шкворчавшие на скользкой от масла сковороде.

– Что это такое? – спросила она.

– Кукурузные лепешки – ответил Фрэнк, переворачивая их деревянной лопаточкой. – Продукт, заменяющий здесь хлеб, причем – довольно вкусный. И хранится хорошо. Сейчас они приготовятся, я заверну их в полотенце и кину вон в ту корзину. Завтра к тому времени, когда мы все пропитаемся вонючим запахом овчины, лепешки будут в самый раз! Ну, вот! Бери вот эту, окуни ее в джем «корако» и попробуй только мне сказать, что тебе не понравилось! Клянусь своими ушами, такого ты еще не едала!

Саммер обваляла горячую лепешку в нежной мякоти персика и откусила кусочек.

– О!..

– Черт возьми, я же говорил тебе! – хихикнул Фрэнк. – Наконец-то и я услышу похвалу в свой адрес! И на моей улице праздник! Вот уже два года я корячусь на кухне и хоть бы кто сказал мне слово благодарности!

Саммер наморщила лобик. Она хорошо себе представляла угрюмого и сварливого Сейбра, сидящего за столом с кислой миной и объясняющего бедняге Фрэнку, чего тот не доложил в лепешки. Еще она могла представить себе Сейбра, безмолвно пожирающего эту вкуснятину.

– Зачем же ты у него работаешь? Неужели ты целых два года продержался при его поганом характере? Это же настоящий зверь!

Фрэнк вывалил готовые лепешки со сковороды и разложил на ней сырые.

– Если бы! Порой я молю Бога, чтобы он немного растормошил хозяина. Но ничего подобного! Когда он не в духе, он только опускает пониже свой аристократический нос и поплотнее стискивает челюсти. А иногда уходит куда-нибудь, где его никто не видит, и пинает там все подряд: деревья, стены домов, камни…

– Шон подозревает, что он убил человека. Ты-то сам что об этом думаешь?

– Я-то? Я вот что скажу: за мысли Ник не платит мне денег. Кто его знает, может, и убил когда-то, – посерьезнел Фрэнк. – Он никогда об этом не рассказывал, а я никогда не спрашивал. Знаешь что? Память доставляет человеку немало хлопот… – Фрэнк покачал головой и усмехнулся. – Тюрьма – что! Из нее всегда можно выбраться во как освободиться от своей памяти?!

Он налил себе еще одну чашку кофе и выглянул в окно, недовольно косясь на багрово-оранжевые облака, застилавшие горизонт.

– А что это за вражда между Шоном и Сейбром?

– Пока ты увидела всего лишь верхушку айсберга, милая моя! Такие ребята постепенно накапливают свою злобу и ненависть. Поставь чайник на огонь и жди. Что будет? Вода либо выкипит досуха, либо выплеснется наружу. Одно из двух. Так и у них. Только в их чайниках закипает не вода, а гордость, упрямство и ярость. Злость. Ник закупоривает все свои чувства внутри, а Шон понемногу выплескивает… Иногда я спрашиваю себя: что хуже?.. – Фрэнк еще раз глянул в окно и проговорил: – Скоро уже должен вернуться. – После недолгого раздумья он взглянул на Саммер. – Напомни мне как-нибудь, и я расскажу тебе, как я однажды готовил царский обед для своего брата и его компаньонов, но вдруг…

Фрэнк резко обернулся к двери, чуть наклонив набок голову и сдвинув брови. Он явно к чему-то прислушивался. Решив, что это возвращается Сейбр, Саммер вскочила и подбежала к двери, готовая в любую минуту улизнуть в другой конец дома. Фрэнк окликнул ее и сказал:

– Перевернешь лепешки, когда надо будет!

– Что-то случилось?

Его голубые глаза сузились.

– Овцы что-то волнуются…

Выглянув на улицу, Саммер увидела, что овцы нервно мечутся по загону и взволнованно блеют.

– Что такое? – Теперь она и сама поняла, что в атмосфере носится нечто тяжелое. Овцы вдруг как по команде притихли. Наступила какая-то нехорошая, почти пугающая тишина.

Фрэнк вышел из дома и устремил взгляд на далекие горы. Постепенно плотные сумерки приобрели желтовато-зеленый оттенок и горы исчезли под непроницаемым облаком пыли. Гигантским облаком. Фрэнк засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. В ответ вдали раздался собачий лай.

– Отлично, – пробормотал негромко Фрэнк. – Она загонит их в ложбину. Не даст пропасть.

– Фрэнк… – прошептала Саммер испуганно. – Может, ты все-таки скажешь мне, что случилось?

– Идет северо-западный, – ответил он чуть торжественно. – Видишь пыль? Ее несет сюда ветер и дождь. Я тебе так скажу: через пять минут здесь будет настоящая преисподняя. – Движения Фрэнка стали необычно быстрыми и ловкими, он будто помолодел не глазах. В два прыжка он одолел крыльцо и скрылся за дверью. Саммер бросилась за ним. – Кукурузные лепешки! – бросил он через плечо. – Доигрались!

– Куда ты?

– Ник уже должен возвращаться от Бена. Если он угодит в эту мясорубку…

Со сковородки валил густой дым. Пришлось срочно выбрасывать подгоревшие лепешки. Швырнув их в собачью миску, она устремилась догонять Фрэнка. Тот уже вскакивал на лошадь. В это мгновение налетел невиданный по силе порыв ветра, пошатнувший весь дом. Он ударил девушку в грудь, будто кулаком, и она вскрикнула от неожиданности.

– Запирайся и не вздумай выходить! – крикнул ей Фрэнк. – Бедовая погода идет!

– Куда ты?! – Крикнула она в ответ.

– Начнется ливень, река быстро выйдет из берегов. Если накроет человека… – Порыв ветра заглушил его последние слова. Пыль ослепила Саммер, и когда ей удалось проморгаться, Фрэнка уже не было видно.

Она успела заскочить в дом и захлопнуть дверь всего за пару секунд до того, как на окрестности обрушился сумасшедший ливень. Крыша ходила ходуном. Оглушительно хлопала какая-то оторвавшаяся доска. Саммер бросилась в гостиную, обхватила голову руками, зажмурилась и с ужасом стала ждать, когда рухнет потолок. Наконец она опомнилась и бросилась в кухню, где потушила огонь в печи, опасаясь того, что в любую минуту дом может обвалиться. В поисках более или менее надежного укрытия она забежала в спальню, куда Фрэнк после долгих и горячих споров поставил ее вещи.

Сидя, скрестив ноги, посреди большой кровати, она со страхом прислушивалась к шуму дождя и завыванию ветра. В сотый раз за этот день она с отчаянием спрашивала себя: что занесло ее на эту заброшенную овцеводческую ферму? Какого черта она вышла замуж за незнакомого человека, как он посмел пинком выкинуть ее из своего дома?

– Что ж… По крайней мере, теперь ей не придется пройти через отвратительную процедуру исполнения супружеского долга. Одна только мысль об этом вызвала в ней нервную дрожь. Надеясь выплеснуть свои эмоции, она изо всех сил ударила подушку кулаком. Еще раз! Еще и еще…

– Это за то, что сбросил меня с крыльца!

Удар.

– Это за то, что я тебе не понравилась!

Удар.

– А это за то, что ты красив!

Удар.

– За то, что ты не лысый коротышка, как Фрэнк!

Удар, удар, удар…

Измучившись, она швырнула подушку обратно в изголовье кровати и зарылась в нее лицом.

Странно, подушка не пахла овчиной, как она полагала. Она пахла… Лавровишневой водой и мылом. Вдруг у девушки засосало под ложечкой. Нахмурившись, она перевернулась на спину, раскинула руки и принялась смотреть в потолок, подрагивающий от ветра.

Дом явно разочаровал Саммер: стены, ни обоев, ни краски. Ни оной картины во всем доме! Ни одной вещицы, которая бы хоть что-нибудь говорила о прошлом Ника. Вот у Шона – в каждом углу красовалась какая-нибудь безделушка. Правда, все они были покрыты толстым слоем пыли, но все же…

Эх, если бы ей позволили… Если бы ей позволили, она, разумеется, тут же накупила бы ковров и прикрыла ими убогие полы в жилище Сейбра. Окна можно украсить кружевными занавесками, которые спускались бы до самого пола. Помимо всего этого, в доме явно не хватало мебели. Особенно это относилось к гостиной: там даже стулья для гостей отсутствовали. Как обойтись без нового дивана? Или пары кресел-качалок? Камин можно украсить медной решеткой… Ах, чуть не позабыла – клетка с канарейкой! Без нее никак нельзя!

Мечты… Увы, она могла только мечтать.

Спрыгнув с кровати, Саммер прошлась по гостиной, затем вернулась в кухню и увидела нишу, прикрытую занавеской. Саммер заглянула туда, ожидая увидеть кладовку, но вместо этого ей открылась крохотная комнатка, увешанная книжными полками. Взгляд девушки пробежал по корешкам книг, карандашам, чернилам, диплому, который висел на стене, бумагам, разбросанным на столе, фонарю, нескольким обтянутым кожей гроссбухам и остановился на сером металлическом ящичке. Ее внимание привлекли две ферротипии. На одной был изображен приятный и респектабельный джентльмен, видимо, его отец. На другой – молодой человек, сходство которого с Сейбром бросалось в глаза. Саммер даже вздрогнула: ей показалось, что она встретилась взглядом с самим Николасом. Тот же прямой нос, те же скулы, тот же упрямо сдвинутый рот. Только глядя на этого улыбающегося парня, Саммер смогла представить, каким может быть свирепо-угрюмое лицо Николасв в минуты радости.

Снаружи до нее донеслись голоса. Фрэнк и Сейбр обсуждали завтрашний день.

– Река поднимается, – объявил Фрэнк. – когда рассветет, я гляну. Судя по всему, Джонсону опять придется выгребать из своего дома воду и ил. Если не возражаете, я мог бы подсобить ему.

– А стрижка? – напомнил Сейбр.

– К полудню вернусь. На фургоне.

Саммер быстро сунула карточки на место и бросилась назад, в спальню.

Задняя дверь распахнулась, и в дом на, какие-то секунды ворвалась бушующая снаружи буря. Девушка едва дышала от страха. До нее донесся звук переставляемой посуды, скрипнул стул. Она прикрыла глаза и заставила себя дышать ровнее. Осторожно, на цыпочках, она подобралась к двери и выглянула на кухню, упрекая себя за трусость: пугливость не была свойственна ей.

Распрямив плечи и высоко подняв голову, Саммер решительно вошла на кухню. Сейбр сидел за столом, опустив голову на руки. В его темных волосах блестели капельки воды. Он отдыхал. Глаза его были закрыты. С его мокрой одежды стекала вода, и под стулом уже образовались лужицы. Пальцы правой руки обхватили чашку с кофе. Услышав, что кто-то входит на кухню, он поднял голову в обернулся.

По всему было видно, что он очень устал. Подняв к губам чашку с кофе, он медленно оглядел ее с головы до ног. Глаза его опускались низ так медленно, что девушке стало не по себе.

Допил чашку, поставил ее на стол и слегка подтолкнул к ней. Саммер подлила туда еще кофе и подвинула чашку обратно. Он выпил, не говоря ни слова.

Наконец она решилась:

– Хотите чего-нибудь еще?

Молчание.

Она поставила на стол блюдо с чуть теплыми кукурузными лепешками.

Ник взял одну лепешку, разломил ее надвое и, к ее большому удивлению, протянул ей одну половину. Еще больше ее удивило то, что она приняла ее.

– Садись, – пригласил он.

Голос его был густым и тихим, отчего походил на шепот. После небольшого колебания она отодвинула стул и присела на краешек.

– Ну, – сказал он, глядя на блюдо с лепешками. – Огляделась? Что скажешь о моем скромном жилище?.. Что это не дворец, я уже слышал.

Она сощурилась.

– Дом не так уж плох.

– Серьезно?

Его усталый и медленный взгляд обвел голые стены.

– Говоря откровенно, я и не думал, что ты останешься.

– А куда мне идти?

– Обратно к Шону.

– Вы до сих пор еще думаете, что я нахожусь с Шоном в каком-то зловещем сговоре против вас?

– Осознанно или нет, но ты появилась здесь со своим контрактом очень не вовремя. Если он, конечно, подлинный. Саммер с надеждой воззрилась на него.

– Значит, вы все-таки допускаете вероятность, что я являюсь вашей женой?

Он посмотрел на нее поверх ободка кофейной чашки.

– Река поднимается, – сказал он и отломил от своей половины кукурузной лепешки небольшой кусочек. Поездка в Крайстчерч невозможна до тех пор, пока вода не спадет.

– В Крайстчерч? Вы хотите отослать меня обратно!

– Тебе, действительно, нечего делать тут. Одиночество, плохая погода: летом слишком жарко, зимой слишком холодно.

– Вы же приспособились, – заспорила было Саммер, но тут же спохватилась, заметив, что, увлекшись, она раскрошила свою половину лепешки на мелкие кусочки.

Ник увидел, как краска заливает лицо и шею Саммер. Наступило тягостное молчание.

– Молодой женщине здесь не место. Я это серьезно говорю. Кстати, сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Тебе захочется иметь детей. Кроме того, как ты уже, очевидно, поняла, я веду очень простую, даже примитивную жизнь. Я почти нищий.

– Дело не в этом…

– У меня нет денег на те вещи, с помощью которых женщины обустраивают свое счастье. Признайся: ты ведь уже думала о том, как украсить мой дом всевозможными безделушками, ажурными занавесочками, отличной мебелью, выписанной из Англии, а?

Саммер потупила взгляд.

– Скорее всего, я даже не смогу приобрести тебе хорошую одежду, когда твоя износится. Для этого придется сильно урезать норму расходов на еду и припасы. Я…

Девушка порывисто поднялась. Ее ручки напряглись и сжались в маленькие кулачки.

– Вы уже сказали, мистер Сейбр! Я поняла! Нет нужды перечислять остальные причины, которые делают нежелательным мое присутствие в стенах вашего дома! Вам, судя по всему, приятней компания овец, собаки и вашего друга Фрэнка! В вашем сердце не нашлось для меня ни малейшего уголка. Отлично! Это меня как раз устраивает. Вы мне тоже не нужны. И признаюсь – я сделала глупость, отправившись в Новую Зеландию! У меня полно друзей в Англии… – Она тяжело сглотнула, всхлипнула и… развернувшись на каблучках, бросилась из комнаты вон.

Сейбр поднялся так быстро и резко, что стул полетел на пол. В два прыжка он настиг Саммер и развернул ее лицом к себе. Девушка глядела на него широко раскрытыми глазами, в которых стояли слезы. Это был взгляд, сочетавший в себе боль и ярость. На какое-то мгновение Ником овладело безумное желание прильнуть ртом к ее рту.

– Чего ты от меня требуешь? – требовательно спросил он. – Обязательств? Привязанности?! Защиты?! Прости, дорогая, но у меня нет возможности предложить тебе ни того, ни другого, не третьего! В наших краях люди не живут, а выживают! Я веду, черт возьми, нелегкую борьбу за свое существование! Когда мы с Фрэнком не заняты тем, что затягиваем потуже пояса, мы расхаживаем взад-вперед по комнатам, с тревогой ожидая, что вот-вот из темноты на нас обрушатся негодяи в своих колпаках, которые за считанные часы уничтожат все, что мы построили за последние три года!

Саммер попыталась вырваться, но он снова встряхнул ее с такой силой, что у нее запрокинулась голова.

– Я был пьян, когда подписывал тот контракт!

– Мне это уже известно.

– У меня никогда не было намерения жениться!

– Вспомните, сколько раз вы мне об этом уже говорили!

– Мне не нужна жена, черт тебя побери! И не надо смотреть на меня затравленным щенком!

– Мне больно.

Ник разжал свою хватку, и Саммер тут же выбежала из комнаты.

Где-то неподалеку раздались шаги Фрэнка. Спустя минуту заскрипело крыльцо и пастух, стряхивая с башмаков грязь, открыл дверь.

– Погано, – объявил он. – Попомните мое слово: овцы будут плавать по реке как какие-нибудь клецки в кастрюле с похлебкой. – Стянув с себя башмаки, Фрэнк поставил их сушиться у печки. – Ну что? А впрочем, все ясно: снова повздорили с юной леди. Ничего, не волнуйтесь. Скоро привыкнете друг к другу и станет полегче. – Он глянул на Ника через плечо.

– Хотите кофе?

– Нет.

Фрэнк отставил кофейник в сторону.

– Я отсылаю ее обратно.

Чашка с кофе, которую старик как раз поднес ко рту, дрогнула.

– Здесь и так не слишком весело, чтобы запросто избавляться от нового человека…

Ник сердито глянул в его сторону.

– Я сказал!

– Я не глухой! Ладно, черт с вами, отсылайте, мне-то что! Она уедет и через день никто о ней здесь не вспомнит. Особенно вы! Вам никто не запрещает наслаждаться своим одиночеством и ненавидеть мир. Впрочем, мир ответит вам тем же. – Повисшую паузу сразу заполнил шум льющего дождя. – Вам нравится этот звук? – спросил задумчиво старик.

– Какой? Дождя?

– Нет. Другой.

Ник прислушался.

– Я больше ничего не слышу.

– Именно. Именно это «ничего» вы и будете слушать до тех пор, пока не помрете от старости. Вы будете лежать в своей кровати, в своей комнате и готовиться к встрече с Создателем, а единственным вашим провожатым станет тишина. – Он покачал головой. – Тишина – страшная штука, босс. Подумайте над этим.

Отставив чашку, он вставил свои ноги в непросохшую обувь и вышел из дома.

Дождь лил, не переставая. Печная труба трещала под ударами ветра. Повернувшись к окну. Ник выглянул в темноту. Минуты медленно текли одна за другой, и наконец неподалеку блеснул смутный огонек. Он представил себе Фрэнка, вступившего в свой однокомнатный домик, зажегшего фонарь, сменившего рабочую одежду на длинную пижаму, севшего на матрас… Одинокий шестидесятилетний старик…

На нос Нику упала капля дождя, и он взглянул вверх. По потолку быстро расползалось мокрое пятно, готовое вот-вот обрушиться холодным потоком ему на рубашку. Молодой человек окинул ленивым взглядом кухню в поисках емкости достаточно большой, чтобы удержать в себе все, что могло накапать с потолка за целую ночь. Это будет что-то вроде будильника. Наступают трудные времена, и надо учиться вскакивать по тревоге. Молодчики Тэннисона пока еще не добрались до него, но не стоит очень уж обольщаться на этот счет.

Решив, что таз вполне подойдет для этой цели. Ник поставил его под капли, зажег фонарь и уже направился было в спальню, как вдруг вспомнил, что сегодня она занята. Он не стал туда даже заглядывать и повернул в гостиную. Каково же было его удивление, когда именно там он и обнаружил сидевшую на диванчике Саммер.

Девушка была напряжена, плечи ее ссутулились, руки безжизненно лежали на коленях, а глаза бесцельно изучали какую-то неподвижную точку. На полу, возле ее ног, стояла дорожная сумка.

– Что это ты надумала? – строго спросил он.

– Не собираюсь выживать вас из вашей постели, мистер Сейбр. Поэтому и пришла спать сюда.

– Не дури.

– По-моему, я объяснила свое решение достаточно ясно. Я проживаю здесь временно… Учитывая сложившиеся обстоятельства, нам было бы несколько неприлично спать вместе…

– У меня и не было намерения спать с тобой. Она удивленно подняла на него глаза.

– То есть?

– Я сплю здесь.

– На этом диване? – Она с сомнением покосилась на диван. – Я здесь незваная гостья и не хочу доставлять вам новых неудобств. Забудьте обо мне.

– Не беспокойся, забуду, – пробормотал Ник себе под нос.

Подойдя к дивану, он нагнулся и подхватил с пола ее сумку и шляпку. Прежде чем девушка успела метнуть на него очередной возмущенный взгляд, он схватил ее за руку и отвел в спальню, где и оставил вместе с вещами. Прошло несколько минут, затем до него донеслось:

– Мистер Сейбр?

– Что? – Ник оглянулся. Саммер стояла в дверном проеме. Огненные волосы свободно рассыпались по белой ночной рубашке с розовыми лентами, которые были завязаны замысловатыми бантами. К груди она прижимала стеганое одеяло и подушку.

– Что? – повторил Ник свой вопрос.

– Я подумала, что это вам может пригодиться, – ответила девушка, протягивая ему подушку.

Не говоря ни слова. Ник отвернулся к камину и услышал, что Саммер швырнула свою поклажу на его продавленный диванчик. Секунду спустя дверь в спальню закрылась, пару раз скрипнув петлями.

Сейбр не стал утруждать себя раздеванием, а просто потушил лампу, кинул подушку на один из подлокотников дивана и лег.

Плинк… Плинк… Капала вода в таз.

Дверь в спальню вновь скрипнула. Где-то возле кухни затрещали половицы.

– Что тебе там надо?! – спросил Ник раздраженно.

– Я не могу спать, когда капает вода. Я положу на дно таза полотенце. Хорошо? Надо полагать, вам нравится этот дробящий голову звук?

В последней фразе явно слышался сарказм.

– Нравится, – процедил он сквозь зубы к уткнулся в подушку.

Через пару секунд дверь снова скрипнула.

Ветер затих. Дождь больше не барабанил яростно по крыше дома, а стекал вниз легкими ручейками. Этот звук убаюкивал Ника. Тем не менее что-то не давало ему окончательно заснуть. Какая-то невидимая, неумолимая сила не позволяла расслабиться. К аромату кофе и кукурузных лепешек, приготовленных Фрэнком, явственно примешивался новый, почти неуловимый запах. Именно он будоражил Ника, действуя на его кровь как настоящий коньяк. Он пробу дал в сознании молодого человека множество полустершихся воспоминаний. Перед его мысленным взором стали проноситься кружащиеся силуэты в парижских костюмах, поклонники, льстецы, заливистый тонкий смех… Флирт, веера, свечи в тяжелых подсвечниках… Он вспомнил себя, припадающего губами к изгибу женской шейки, чувствующего, как все его тело, будто река, вливается через этот поцелуй в ее тело. Повернув лицо к двери в спальню Ник, глубоко вдохнул аромат женщины.

Нет, заснуть теперь не удастся. С приглушенным стоном он сел, поднял руки и стал массажировать пульсирующие виски. Долгожданное успокоение не приходило. Стараясь отвлечься, Ник поднялся с дивана и принялся бесцельно бродить по дому, раздумывая о событиях прошедшего дня: ссоре с Шоном, разговоре с Беном, стычке с Саммер… Тяжело вздохнув, он зашел в свою «библиотеку», сунул руку в серый металлический ящичек и достал оттуда пистолет. Было темно, и он его почти не видел, зато хорошо ощущал рукой его холодные строгие очертания. Тяжелый. Намного тяжелее того, что был у него в руках шесть лет назад…

Вытеснив из головы это воспоминание, он вышел из дома через заднее крыльцо, опустился на верхнюю ступеньку, поежился и уставился неподвижным взглядом в темноту.

– Оставь меня в покое, – сказал он дождю. – Оставь меня в покое, больше мне ничего не надо…