Текст книги "Крадущиеся тени"

Бен бросил взгляд на Мэтта, но ничего не сказал. Наступило короткое молчание, затем шериф мрачно проговорил:

– "Период спада"? Вот на таком жаргоне выражаются парни из школы поведенческих наук в Квантико. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нейл, что у нас тут появился серийный убийца? На основании одного убийства?

Кэсси долго колебалась.

– Я не могу утверждать наверняка. Я знаю только одно: в нем есть что-то… ненормальное. Его разум работает необычным образом. Жертва была ему едва знакомой, совершенно посторонней женщиной. Людей почти всегда толкают на убийство сильные эмоции: гнев, ненависть, ревность, жадность… страх. А когда убивают так, как он убил – хладнокровно, издеваясь над жертвой, полосуя ее ножом… это можно сделать, только находясь в пограничном психическом состоянии. Трудно испытывать столь сильные эмоции в отношении незнакомого человека, чья жизнь практически никак не соприкасалась с вашей. Но вот серийные убийцы… у них есть собственные безумные поводы для убийства. И почти всегда их жертвами становятся незнакомые им люди.

– А вы, похоже, здорово разбираетесь в этих вопросах, – сухо заметил шериф.

И опять легкая усмешка тронула ее губы.

– Я много общалась с полицейскими и выучила ровно столько, сколько нужно было, чтобы попытаться им помочь. Достаточно, чтобы надолго лишиться сна. Даже не помню, когда я в последний раз проспала всю ночь до утра. – Ее голос звучал сухо и деловито, в нем не было ни капли жалости к себе.

– Монстры, – пробормотал Бен. Она взглянула на него:

– Когда я была маленькой, мама говорила мне, что стоит зажечь свет, как я сразу увижу, что чудовища не прячутся в стенном шкафу или под кроватью. В этом она была права. Тогда, в детстве. Но теперь я выросла. И чудовища больше не прячутся под кроватью, они у меня в голове, а там нельзя включить свет, чтобы они исчезли.

На шерифа ее слова не произвели впечатления.

– А вам не приходилось общаться с промывателями мозгов, мисс Нейл?

– С психоаналитиками? Приходилось, и не раз. Поверьте, шериф, я могу представить множество рекомендаций. Письменные свидетельства от полицейских с Западного побережья, заверенные присягой. Все они были такими же практичными и благоразумными, как и вы. Они бы вам рассказали, что поначалу их тоже одолевали сомнения. Что они тоже советовали мне обратиться к психоаналитику насчет этих… голосов и образов у меня в голове. И они бы вам сказали, что время и опыт убедили их, что иногда – не всегда, но время от времени – я могла им помочь поймать убийцу.

Кэсси перевела дух, не сводя с него своих светлых глаз.

– Что бы вы ни думали обо мне и о моих способностях, шериф Данбар, в одном у вас не должно быть ни тени сомнения: мне все это ненавистно. Я об этом даре не просила, я бы этого не пожелала даже злейшему врагу. Не так уж это приятно – просыпаться посреди ночи от воплей умирающей женщины, ощущая запах ее крови… такой реальный, будто моя постель залита ею. Не такое уж это большое удовольствие – просиживать часами в кабинетах подозрительных и враждебно настроенных мужчин вроде вас, рассказывая о подробностям чудовищных преступлений, о мучениях жертв… И вы не можете даже вообразить, каких усилий мне стоит проникать в мысли этих ублюдков, кого даже людьми назвать нельзя. Поэтому избавьте меня хотя бы от ваших подозрений, шериф. Я не убивала эту несчастную женщину, а раз так, значит, вам не найти ни единой улики против меня. Теперь я представлю вам рекомендации, о которых уже упоминала. Вы можете их проверить или пренебречь ими, можете доверять им или выкинуть их из головы. Если вам нужна моя помощь, я сделаю все, что в моих силах. Если нет – я вернусь к себе. И в следующий раз, когда меня разбудят среди ночи вопли умирающей жертвы, я прикрою ухо подушкой и постараюсь не обращать на них внимания.

Бен взглянул на Мэтта, но ничего не сказал. Кэсси явно не нуждалась в защитниках со стороны, во всяком случае, когда речь заходила о ее даре; если ей и скептически настроенному шерифу все-таки суждено достигнуть взаимопонимания, это произойдет без его участия.

Но достичь его будет нелегко.

Если ее речь и произвела впечатление на Мэтта, то на его неподвижном лице это никак не отразилось.

– Я не верю в экстрасенсов, мисс Нейл. И я не доверяю вам.

– Это ваше право, шериф. – Она выдержала его взгляд, ее голос стал холодным, под хрупкой внешностью вдруг проступила сталь. – Судья Райан попросил меня помочь вам, и я дала согласие. Но я не стану ради вас прыгать через кольцо, тем более что вам моя помощь не нужна. Если вы думаете, что я убийца, заприте меня в камере. Когда появится следующий труп, у меня будет железное алиби. Надеюсь, вы не верите, что я умею проникать сквозь стены и решетки?

Он пропустил ее сарказм мимо ушей.

– Полагаю, у вас нет алиби на прошлую ночь?

– Точно такое же, как и у вас, шериф. Я была дома в постели. Правда, я находилась там одна.

Мэтт напрягся:

– На что это вы намекаете?

– На то, что вы в своей были не один.

Бен был удивлен, но ему хватило ума промолчать.

– Вы отлично умеете играть в «угадайку», мисс Нейл.

– Я не играю в «угадайку». Мне даже нет нужды особо напрягаться, чтобы прочесть ваши мысли, шериф. Вы – открытая книга. У этой дамы рыжие волосы. Кажется, ее зовут… Эбби. Эбби Монтгомери.

– Бога ради, Мэтт, – воскликнул Бен, – если Гэри узнает, он тебя пристрелит. Она все еще его жена.

– Они расстались, – огрызнулся Мэтт.

– Гэри придерживается иного мнения.

Мэтт не стал спорить. Глядя на Кэсси, он сказал:

– Наверное, вы видели нас вместе.

– Вы оба вели себя очень осмотрительно, – возразила она. – Встречались тайком, подальше от чужих глаз. Судья Райан прав, ее муж не смирился с расставанием. У него тяжелый нрав. Вот почему их брак распался. – Внезапно Кэсси нахмурилась. – Будьте осторожны, шериф. Будьте очень осторожны. В противном случае…

– Что в противном случае? – насторожился Мэтт.

– В противном случае вам не удастся осуществить свой план свозить ее в Париж будущим летом.

Глава 3

– Черт бы вас побрал! Откуда вы это знаете? – воскликнул явно потрясенный Мэтт. – Я даже Эбби еще не говорил. Никто ничего не знал.

– Но вы же знаете.

Наступило долгое напряженное молчание, потом Кэсси покачала головой и посмотрела на свои руки, стиснутые на коленях.

– Обычно я этого не делаю. Не вторгаюсь в частную сферу. Извините, но вы сами облегчили мне задачу, шериф.

– Потому что он вел себя как осел? – поинтересовался Бен.

Кэсси усмехнулась, но глаз не подняла.

– Нет, дело не в этом. Просто мне легко читать ваши мысли, шериф. Вы очень громко думаете.

Бен не удержался от смеха, и даже Мэтт невольно улыбнулся.

– А вы перестаньте слушать, окажите любезность.

– Я не старалась вас подслушать, – заверила его Кэсси. – И я постараюсь больше этого не делать. Просто вы меня разозлили.

Мэтт медленно кивнул.

– Ладно, я признаю, что ваш последний фокус показался мне довольно убедительным. И если ваши рекомендации выдержат проверку, это будет еще одно очко в вашу пользу. Но я все еще вам не верю, мисс Нейл.

– Я прошу только об одном: отнеситесь ко мне без предубеждения. – Она оглянулась на Бена, словно ища у него поддержки, и добавила: – Дайте мне шанс. Может быть, я сумею помочь. А может быть, и нет. Но, если хотите, я хотя бы попытаюсь.

– Вы можете подключиться прямо к этому парню? Вы говорили, что вам нужен контакт, но ведь он уже существует, разве нет?

– Если бы он сидел передо мной сейчас, у меня бы, наверное, получилось. Но достать его на расстоянии и подключиться к его мыслям, даже не зная, кто он такой и где находится… это трудно. Мне потребуется какая-нибудь вещь, к которой он прикасался.

Мэтт наморщил лоб:

– Как насчет одежды Бекки? Он к ней прикасался.

Кэсси подняла голову, и Бену показалось, что ее лица слегка дрогнуло. Но ее голос остался спокойным:

– В результате предыдущих опытов выяснилось, что мне опасно прикасаться к вещам жертвы, особенно к одежде, в которой она была убита. Я подключаюсь к самым острым, самым свежим эмоциям, к моменту наивысшего страха. Обычно это и есть момент смерти.

– А вы уже пробовали? И что было? – спросил Бен. Она отвечала спокойно и ровно, как всегда:

– Это было похоже на падение в черный бездонный колодец. У меня не было сил выбраться оттуда. Если бы рядом не было человека, прервавшего контакт, думаю, мне пришлось бы туго. А потом… все выглядело так, будто все телепатические провода у меня в голове перегорели, вышли из строя. Полгода прошло, прежде чем ко мне вернулись телепатические способности. – Кэсси помолчала и вдруг добавила почти с тоской в голосе: – Было так тихо, спокойно. Я впервые поняла, как воспринимают мир обычные люди.

– Стало быть, вам нужен предмет, принадлежавший убийце, – задумчиво проговорил Мэтт. – Что-то такое, к чему он прикасался, но в то же время… чтобы это была вещь, на которую смерть Бекки никак не повлияла.

Кэсси кивнула и вдруг предложила:

– Монета могла бы подойти.

Мэтт вздрогнул, как от удара током, и тут же метнул взгляд на Бена. Тот отозвался немедленно:

– Я ей ничего не говорил.

– Я разорвала связь еще до наступления смерти, – терпеливо объяснила Кэсси, – но на краткий миг контакт восстановился вскоре после этого, когда убийца перенес ее в лес. Пока он устраивал ее в этой позе. Вот тогда-то я и узнала, где вам надо ее искать. И я видела, как он вложил монету ей в руку.

– Как по-вашему, что это значит? – спросил Бен. – Что означает монета?

– Я думаю, это как-то связано с его представлением о ней. Это был серебряный доллар, верно?

– Верно, – подтвердил Мэтт. – Никаких отпечатков.

– О да, в этом смысле он был очень осторожен, не оставил никаких следов, которые могли бы привести вас к нему, так что в этом плане монета вряд ли вам поможет, – рассеянно согласилась Кэсси и вдруг, нахмурившись, посмотрела на Бена. – Поза, в которую он ее усадил, монета, вложенная ей в руку, его издевательства над жертвой… Если все учесть, получается, что он считал ее шлюхой.

– Но это неправда, – живо возразил Мэтт. – Бекки не была шлюхой. Она была совсем еще девчонкой.

Светлые глаза Кэсси уставились на шерифа.

– Для него не имело значения, что на самом деле собой представляет Бекки, – заговорила она мягко. – Он был убежден, что она шлюха. Если вы хотите его найти, вам нужно понять, как он мыслит.

– Да, я знаю, – тяжко вздохнул Мэтт. – Но мне это вряд ли понравится.

– Следовать за мыслями безумца не очень-то весело, да?

Мэтт посмотрел на нее и сказал:

– Ладно, вы своего добились.

Кэсси осталась безучастной к своей победе.

– Монета у вас?

– По-моему, это не слишком удачная мысль, – поспешил вмешаться Бен. – Только не сегодня. Кэсси, вы же говорили, что не спали всю ночь. Вы, должно быть, устали. – Он не добавил вслух, что вид у нее измученный.

– Мне бы хотелось попробовать, судья.

– А мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Беном.

Она взглянула на него и чуть заметно кивнула, но обратилась к шерифу:

– Мне бы хотелось попробовать. Если монета у вас.

Мэтт выдвинул средний ящик письменного стола, вытащил прозрачный полиэтиленовый пакетик с этикеткой «Вещественное доказательство» и подтолкнул его через стол к Кэсси.

Она взяла его не сразу. Вместо этого она еще раз оглянулась на Бена.

– Мне понадобится проводник, – сказала Кэсси.

– Что понадобится?

– Нечто вроде подстраховки. Кто-то должен все время говорить со мной. Помогать мне сосредоточиться. Не давать мне забираться слишком глубоко.

– Что будет, если вы заберетесь слишком глубоко?

– Я не вернусь.

Бен взглянул на Мэтта, который в ответ лишь молча поднял бровь, и снова перевел взгляд на Кэсси.

– Ладно. Что я должен делать?

Кэсси взяла в руки пластиковый пакетик.

– Просто говорите со мной. Не останавливайтесь. Если я вступлю в контакт, не отпускайте ни на минуту.

Такие обязательства встревожили Бена, но он кивнул. Кэсси, по-видимому, заметила или почувствовала его нерешительность и попыталась его успокоить:

– На этот раз я постараюсь сделать контакт как можно более поверхностным, просто посмотрю, есть ли там что-нибудь. Если эта монета не принадлежала убийце в течение долгого времени, у меня вряд ли что-нибудь получится.

Бен еще раз кивнул, глядя, как она открывает пакетик и кладет монету себе на ладонь.

Склонив голову и закрыв глаза, Кэсси начала вертеть монету в пальцах. Так, наверное, действовал бы слепец, пытаясь определить суть предмета при помощи одного лишь осязания, исследуя на ощупь форму и фактуру.

– Кэсси? – окликнул ее Бен, решив, что молчание слишком затянулось.

Она слегка повернула к нему голову, мгновенно откликнувшись на голос своего проводника, и Бена поразило ее лицо – казалось, кровь совершенно отхлынула от него.

Но ее голос зазвучал ровно и уверенно:

– Это его монета. Она… из коллекции. У него есть еще. Выложены в ряд. Там было гнездо для доллара, но сейчас оно пустое. Там был… набор. У него остался полтинник, четвертак, десятицентовик, пятак и монетка в один цент.

– Он собирается использовать все остальные? – спросил Бен.

– Я не знаю. – Кэсси нахмурилась. – Трудно добраться до его мыслей. Он чувствует себя усталым, опустошенным. Он смотрит на монеты, но я не знаю, что он думает или чувствует.

Тут заговорил Мэтт. Его голос был полон недоверия, но почтительно приглушен, как у человека, который находится под впечатлением от спектакля и все же упрямо ищет кукольника, дергающего за нитки из-за занавеса.

– А она может рассмотреть, что его окружает?

– Кэсси? Вы видите, что его окружает? Можете описать, где он находится?

– Нет. Слишком темно. Он любит темноту. В темноте у него не так сильно болит голова.

– Но он в комнате?

– Я думаю, да. Но… я не вижу никакой мебели. Только монеты, выложенные в ряд. На черном бархате. Все его внимание сосредоточено на них. Он… как будто под гипнозом. Словно в трансе.

Кэсси вдруг покачала головой и открыла глаза.

– Это все. Больше ничего не получается. – Она вернула монетку в пакетик и отдала его Мэтту. – Мне следует попытаться еще раз через день или два. В настоящий момент он… слишком далек. Слишком опустошен.

Мэтт просмотрел замечания, почти механически занесенные в блокнот.

– Монета из коллекции… Вы думаете, он коллекционирует монеты?

– Вполне возможно. Те, что он выложил перед собой, безусловно, очень важны для него, это я точно знаю. – Голос у нее был усталый.

– Вам нехорошо? – спросил ее Бен.

– Со мной все будет в порядке.

– Я спросил, как вы чувствуете себя сейчас.

Кэсси посмотрела на него, и он сразу понял, в чем заключается перемена. Теплота ее прямого взгляда оказалась приглушенной, не такой, как раньше, словно некая внутренняя топка, питавшая ее энергией, сожгла слишком много топлива, и теперь пламя едва теплится.

– Это изматывающее занятие. Но со мной все будет в порядке. – Она повернулась к шерифу. – Сожалею, что на этот раз больше ничем не могу вам помочь.

Мэтт оторвался от изучения своих записей.

– Вы можете сообщить мне о нем еще что-нибудь? Любую мелочь, все, что угодно.

– Только то, что я уже говорила вам и судье Райану… и Бену. Я не думаю, что ему доводилось убивать раньше, но я уверена, что он готов убить еще раз. Теперь он вошел во вкус. Ему это нравится. – Кэсси помолчала. – В его мыслях, в способе мышления есть что-то незрелое; я бы выдвинула предположение, что ему лет двадцать с небольшим. – Она пожала плечами. – Кроме этого, есть еще сведения, которые вам мог бы сообщить любой специалист по составлению психологических портретов. Белый мужчина. Возраст – от двадцати четырех до тридцати двух. Возможно, одинокий и вряд ли когда-нибудь знал женщину. Возможно, страдал в детстве от жестокого обращения и, без сомнения, от подавления личности по крайней мере одним из родителей, скорее всего это была мать. Сексуальные проблемы – скорее всего импотенция. Он нашел способ получать сексуальное удовлетворение, и это для него очень важно. Ритуал сработал. Ее поза, монета в ее руке – все эти детали вы найдете и в следующий раз. Следовательно, можно считать, что его modus operandi[2]2
  Образ действия, почерк преступника (лат.).


[Закрыть] уже сложился.

– Как насчет оружия? – спросил Мэтт. – Мы не нашли нож; он использует его еще раз?

– Это всего лишь предположение… но я думаю, ему важно не то, как он их убивает, а то, в каком положении их находят. В следующий раз он может воспользоваться другим орудием. – Она сделала усталый жест. – Но я не уверена.

– Ну хватит, – сказал Бен, поднимаясь. – Идемте, отвезу вас домой.

Кэсси тоже встала.

– Я подожду на улице. Шериф хочет с вами поговорить.

– Я же вас просил прекратить! – возмутился Мэтт.

– Извините, вы опять думали очень громко.

Она примирительно улыбнулась ему и покинула кабинет, тихо притворив за собой дверь.

– Итак? – спросил Бен.

Мэтт покачал головой и поднялся из-за стола.

– Я все еще не готов купиться на все это.

– Она читает тебя, как открытую книгу, – напомнил Бен.

– Знаю, знаю. Любая опытная гадалка может с таким же успехом прочитать мысли человека, которого видит впервые. Все дело в бессознательной жестикуляции и мимике. Это называется «язык тела». Но это всего лишь вопрос сноровки, Бен, и ничего тут сверхъестественного нет.

– Это путем жестикуляции и мимики ты ей поведал об Эбби Монтгомери? Готов поклясться, язык твоего тела действует чертовски избирательно. Мне, например, он ничего подобного не говорил. Кстати, советую тебе быть предельно осторожным.

Мэтт пропустил предостережение друга мимо ушей.

– Я не знаю, как она узнала насчет меня и Эбби, но все равно меня это не убеждает. Я собираюсь вести расследование этого убийства строго по закону. Большинство жертв знакомы с убийцами, значит, надо будет проверить родственников и друзей. Одноклассников, коллег по работе. Обычная процедура. Мы поищем свидетелей, которые могли видеть, с кем Бекки общалась в последние день-два. Проверим ее биографию и круг общения, будем искать связи и возможные мотивы. Но вот чего мы точно делать не будем, так это думать, что у нас тут появился серийный убийца, только потому, что совершено одно убийство.

– Не мне тебя учить, как делать свою работу.

– Золотые слова!

Бен улыбнулся, но тут же озабоченно спросил:

– Что ты сказал Эрику?

Эрик Стивенс издавал местную ежедневную газету.

– Только факты. То есть, что Бекки была убита. Если нам хоть капельку повезет, никто не узнает, в каком виде ее нашли. Никто не должен знать о монете. Я, конечно, не жду, что здесь появится убийца-имитатор, но чем меньше публика будет знать о деталях, тем больше шансов, что нам удастся уберечь город от паники.

– А может, людям следует быть настороже? – возразил Бен. – Мэтт, если у нас в округе действительно появился серийный убийца…

– Если он появился, – перебил его Мэтт, – я введу в городе комендантский час и потребую, чтобы девушки не ходили поодиночке, чтобы их сопровождали члены семьи. Я не боюсь напугать горожан до полусмерти, Бен. Я просто не хочу делать этого без крайней необходимости.

– Будем надеяться, что в этом не будет необходимости.

* * *

– Привет.

Кэсси стояла, прислонившись к декоративному фонарному столбу и подставив лицо нежаркому февральскому солнцу. Услыхав приветствие, она обернулась и заморгала, чтобы прогнать солнечные блики. На нее пытливым взглядом смотрела улыбающаяся голубоглазая блондинка, возможно, несколькими годами старше ее самой.

– Привет.

– Извините, я не хотела вас беспокоить, но вы мне кое-кого напоминаете. Александру Мелтон. Вы ей не родственница?

– Она была моей тетей. Меня зовут Кэсси Нейл.

Кэсси говорила приветливо, но при этом по-прежнему держала руки за спиной, старательно избегая рукопожатий.

– Вот отсюда и сходство. Меня зовут Джилл Керквуд. Рада с вами познакомиться. Я знала вашу тетю, хотя и не очень близко, к сожалению. Я держу магазинчик «Все для рукоделия» тут по соседству, – Джилл кивнула, указывая на противоположную сторону улицы, – и она время от времени заходила туда.

– Значит, она вам симпатизировала, – заключила Кэсси.

– Потому что заходила в магазин?

– Нет, – улыбнулась Кэсси, – потому что она, насколько я знаю, не интересовалась рукоделием. Джилл Керквуд смотрела на нее с недоумением.

– Но… она кое-что покупала у меня время от времени. Расходные материалы. И наборы самых разных инструментов.

– Знаю, – кивнула Кэсси. – Я нашла их у нее в доме. Насколько я могу судить, она ни разу даже не открыла ни один из наборов.

Преодолев изумление, Джилл рассмеялась.

– Разрази меня гром. Я-то думала, у нее уже полон дом всяких поделок, хотя она никогда не приносила что-нибудь готовое, чтобы мне показать, как другие покупатели.

– Как я уже сказала, должно быть, она вам симпатизировала.

– Я точно знаю, что я ей симпатизировала. Она была…

– Странная?

– Не такая, как все. – Джилл улыбнулась. – Однажды она мне подсказала, где найти потерянное колечко. Сказала, что у нее чутье на такие штуки. И представьте, она оказалась права. Кольцо нашлось именно там, где она и говорила.

Что Кэсси собиралась на это ответить, так и осталось неизвестным, потому что Бен своим появлением прервал их в эту минуту.

– Привет, Джилл, – сказал он.

– Привет, Бен. Ты знаком…

– Да, мы с Кэсси знакомы. По правде говоря, я собираюсь отвезти ее домой.

– Вот как? Что ж, в таком случае не буду вас задерживать. – Джилл приветливо улыбнулась Кэсси. – Рада была познакомиться. Заходите как-нибудь ко мне в магазин… если вы интересуетесь рукоделием больше, чем мисс Мелтон.

– Я тоже рада знакомству, – с улыбкой сказала Кэсси, но от дальнейших обещаний воздержалась.

– Пока, Бен.

– Пока, Джилл.

Кэсси направилась впереди него к джипу. Она не сказала ни слова, пока он не завел машину и не тронулся вниз по Главной улице. После этого она заметила с мягким упреком:

– Что вам стоило еще на несколько минут задержаться у шерифа? Если бы не вы, я могла бы завести новую подругу.

– Что?

– Джилл Керквуд. Она мне понравилась.

Бен бросил на нее взгляд:

– Вот и хорошо. Она очень милая.

– Угу. Но я ей больше не нравлюсь.

– Почему нет?

– Из-за вас. Иногда бывшие любовницы не хотят смириться с потерей. Вот она, например, не хочет. На других женщин смотрит как на соперниц. Даже если повода нет.

Бену понадобилось несколько минут, чтобы обдумать услышанное.

– Теперь я понимаю, что пережил бедный Мэтт. Быть открытой книгой не очень-то приятно. Это выбивает из колеи.

– Вы тут ни при чем, – пояснила Кэсси. – Это Джилл Керквуд – открытая книга. Ее переживания были… очень сильны. Их трудно было не замечать. Просто невозможно.

И опять Бен помедлил, прежде чем задать следующий вопрос.

– А мои мысли вы читаете?

Она тихонько покачала головой, потом взглянула на него с любопытством.

– Вы не такой, как другие. Некоторых людей я слышу запросто, даже без особых стараний.

– А если бы вы до меня дотронулись?

Он сразу почувствовал, как она напряглась, замкнулась, ушла в себя. Его это ничуть не удивило.

– Возможно. Обычно так и бывает. Лишь в очень редких случаях человек, не обладающий экстрасенсорным восприятием, способен надежно отгородить свои чувства и мысли… а уж тем более противостоять физическому контакту.

Бен протянул ей руку ладонью вверх и небрежно спросил:

– Хотите, проведем опыт?

Она посмотрела на его руку, потом их глаза встретились.

– Если не возражаете, я предпочла бы этого не делать.

Он положил руку обратно на руль.

– Я постараюсь не принимать это на свой счет.

– Прошу вас, не обижайтесь. Вы же сразу заметили: я стараюсь не прикасаться к людям. К любым людям. Мне так… проще. Когда их мысли проникают в мой мозг, это далеко не безобидно. Представьте себе, каково находиться посреди огромного зала, битком набитого людьми. И все они громко разговаривают.

– От такого шума можно взбеситься, – согласился Бен.

– И дело не только в этом. Буря эмоций, вспышки темных фантазий. Тайные помыслы, в которых люди не смеют признаться даже самим себе. – Кэсси пожала плечами. – Мне приходится защищать себя всеми доступными способами… от боли, от постоянного вторжения посторонних. Поэтому я стараюсь постоянно окружать себя стенами… в том числе и избегая физических контактов.

– Да ладно, Кэсси, все в порядке. На самом деле я вовсе не обиделся.

– Вот и прекрасно.

Наступило молчание. Ни один из них не захотел его нарушить, пока Бен не повернул джип на длинную подъездную аллею к дому Александры Мелтон.

– Мне придется привыкнуть к мысли о том, что это ваш дом, а не дом мисс Мелтон, – рассеянно заметил он.

– Я тоже еще не привыкла считать его своим.

– Вы говорили, что пробыли здесь всего несколько месяцев?

– С конца августа.

Бен бросил на нее пристальный взгляд.

– Декабрь в прошлом году был снежный. Наверняка вам тут было одиноко.

– Одиночество одиночеству рознь. Поверьте, я наслаждалась тишиной и покоем. Одиночество… это было именно то, в чем я нуждалась. – Когда он остановил машину у крыльца, Кэсси добавила: – Вам не обязательно выходить.

Бен все-таки вышел и открыл для нее дверцу.

– Меня хорошо воспитывали с детства, – шутливо заметил он. – Даму надо обязательно проводить до входной двери.

Кэсси не стала спорить и прошла рядом с ним к крыльцу. Нащупывая в кармане куртки ключи от дома, она сказала:

– Мне бы, наверное, не следовало запирать дверь, но от привычки не так-то легко отказаться. Бен нахмурился:

– Держите дверь на замке. И если у вас нет системы сигнализации или большой собаки, заведите себе и то и другое. И не откладывайте. Неделю назад я бы сказал, что в этом нет необходимости, но после того, что случилось с Бекки, после того, что вы рассказали о ее убийце… этот город перестал быть прежним тихим местом.

Она подняла на него глаза:

– Вас это очень тревожит?

– Еще бы!

– Но… я хочу сказать, что для вас это стало личным делом. Почему? Потому что ваша семья была среди основателей города?

– Может быть. К тому же я занимаю выборный пост и несу ответственность за безопасность жителей округа Сэйлем.

Бен нарочно отвечал уклончиво, прекрасно сознавая, что Кэсси права и он действительно принимает угрозу близко к сердцу. Но, поскольку готового объяснения у него не было, а привычки давать отчет в своих чувствах кому бы то ни было – тем более, распространяться на эту тему ему не хотелось.

Кэсси отперла входную дверь.

– Я вас понимаю. Проведу опыт с монетой еще раз через день или два. А если тем временем мне удастся еще что-то узнать об убийце, я сразу позвоню вам или шерифу Данбару.

– Непременно.

Она вошла в дом и обернулась к нему.

– Спасибо, что подвезли.

– Не за что. Кэсси…

– Да?

Сам себе удивляясь, Бен вдруг сказал:

– Мы с Джилл… расстались прошлым летом.

– Понятно.

Ни ее лицо, ни голос не выражали ничего, кроме вежливого участия.

– Я просто… хотел, чтобы вы знали. Все кончилось уже много месяцев назад.

– Ну хорошо, – сказала Кэсси.

Не придумав достойного способа выпутаться из неловкого положения, Бен лишь кивнул, сказал: «Еще увидимся» – и направился к своему джипу.

Он был бы рад поверить, что Кэсси провожает его взглядом, но не мог обманываться на этот счет.

Включив первую скорость, он в сердцах обозвал себя ослом.

* * *

19 февраля 1999 г.

Мэтт Данбар испытывал сильнейшее желание швырнуть что-нибудь через весь кабинет, но ему пришлось удовлетвориться убийственным взглядом, брошенным на Кейна Манро, имевшего несчастье быть не только окружным врачом, но и исполнять обязанности патологоанатома в округе Сэйлем.

– Другими словами, – прорычал шериф, – ни хрена вы мне не сказали такого, чего бы я раньше не знал.

Док Манро не собирался сносить такое хамство от человека, которому в свое время собственными руками помог появиться на свет, поэтому он огрызнулся:

– Следи за своим языком, Мэттью. Я оказал тебе любезность, приехал сюда сам, вместо того чтобы вызвать тебя в больницу, поэтому в ответ ты мог бы проявить хоть немного уважения.

Мэтт вздохнул и откинулся на стуле.

– Да, верно. Извините, док. Я просто… мне как-то не по себе.

Немного смягчившись, доктор сказал:

– Это я могу понять. Убийство всегда отвратительно, а это – в особенности. Такая зверская жестокость… Сначала он только надрезал артерию, пустил ей кровь, а уж потом закончил дело.

– Вам известно, каким ножом он работал?

– Острым. Довольно короткое лезвие. Это мог быть карманный нож.

– Отлично! Нет, мне это положительно нравится! Думаю, большинство мужского населения города в возрасте от двенадцати и старше постоянно таскают в кармане перочинный ножик.

– Извини, Мэтт… хотел бы я тебе хоть чем-нибудь помочь. – Док Манро устало повел плечами. – Если хочешь вызвать судебно-медицинского эксперта из Шарлотты, я не обижусь. Но родственники девушки уже дважды спрашивали, когда они могут ее похоронить.

Шериф задумался:

– Без обид, док, мне нужна правда. Вы считаете, что судебно-медицинский эксперт найдет что-то такое, чего вы не заметили?

Манро задумчиво поджал губы, потом решительно покачал головой:

– Сомневаюсь. Мы прошлись по ее телу с лупой, Мэтт. Послали образцы ее крови на токсикологическую экспертизу, но вряд ли анализы выявят положительную реакцию хоть на что-нибудь. Ни алкоголя, ни наркотиков. В то же время я бы сказал, что у нее не было ни единого шанса оказать сопротивление, а может, ее парализовало страхом. Она с ним не боролась, это точно. Ни кожных тканей у нее под ногтями, ни каких-либо травм. Она сидела со связанными за спиной руками (скорее всего в ход пошел брючный ремень, как я уже говорил), а он перерезал ей горло. И она умерла.

– Но не в лесу.

– Нет, там было слишком мало крови.

– Если не в лесу, то где? Есть соображения?

– Никаких. Ты осмотрел ее дом?

– Ясное дело. Ее родители не слыхали ни звука, пес не залаял, но он стар и глух, так что тут ничего удивительного нет. Мы не обнаружили ни единого намека на взлом, но родители говорят, что она любила спать с открытым окном даже зимой.

– Значит, ты думаешь, что он влез в окно и… заставил ее одеться и последовать за ним? Мэтт помрачнел:

– Не исключено, но мне все это не по душе. Вы говорите, время смерти – около двух часов ночи в четверг?

– Примерно.

– Тогда есть шанс, что он поджидал ее возле дома, когда она вернулась поздно в среду вечером, и схватил прежде, чем она успела отпереть входную дверь. Ее постель была разобрана, но ее мать говорит, что она часто не убирает постель, так что у нас нет шансов узнать, побывала ли она в доме и успела ли лечь.

– А с кем она провела вечер?

– В компании друзей. Они все вместе покинули загородный клуб около полуночи и отправились по домам – каждый в своей машине. Бекки ехала в своей одна.

– Я, конечно, сохранил ее одежду на случай, если ты захочешь спросить ее друзей, в этом ли платье она была на вечеринке.

Гримаса исказила лицо Мэтта.

– Все верно, но нам это мало что даст. Ведь она могла встать с постели и надеть то же самое, что на ней было раньше.