Текст книги "Шепот дьявола"

8

– Мне думается, я справлюсь, – сказала Шелби.

– Я за тебя уверена. Но будь осторожна, ладно?

– Буду, но и ты тоже.

Нелл улыбнулась:

– Я буду очень осторожна.

– Рада слышать. И кстати, мое приглашение перебраться ко мне остается в силе. В любое время, даже не сомневайся. Кроме всего прочего, вдруг тебе захочется с кем-нибудь поговорить.

Не успела она произнести эти слова, как они обе услышали через открытое окно кухни резкий свист и затем голос Макса, звавший Нелл.

– Хотя, возможно, с этим у тебя проблем не будет, – пробормотала Шелби, усмехаясь.

Нелл бросила взгляд на конверт, который держала в руке, где, кроме грозной тени, имелось изображение Макса, внимательно наблюдавшего за ней, и сказала:

– Полагаю, бесполезно делать вид, что это случайный визит соседа, зашедшего поздороваться.

– Совершенно бесполезно, – ответила Шелби с ухмылкой, поднимаясь на ноги. – Если у меня что-то будет, я с тобой свяжусь. А пока я удаляюсь. Не провожай меня, просто передай привет Максу, ладно?

Нелл действительно не пошла за Шелби к входной двери. Вместо этого она спрятала конверт в ящик стола и накинула легкую куртку, висевшую рядом с черным ходом. Выйдя из дома, она, как и ожидала, легко обнаружила Макса, который сидел на своей гнедой и держал на поводу оседланную пегую лошадь.

– Я решил, что мы вполне можем выехать пораньше, – заявил он, вместо того чтобы поздороваться.

– Шелби привет передавала, – сухо сообщила Нелл.

Они оба услышали звук мотора маленькой машины Шелби, затем прощальный гудок. Шелби направилась в город.

Макс поморщился.

– Надо мне было сначала позвонить.

Нелл заметила с наигранным равнодушием:

– Как справедливо заметила мэр, если люди увидят нас вместе, то скорее припомнят старую историю, чем подумают об убийствах Шелби, например, решила, что у нас свидание. Я могу с этим смириться, если ты не возражаешь.

Он передал ей поводья от пегой лошади.

– Я на все согласен, если это поможет поймать того, кто убил этих парней.

Нелл решила не слишком задумываться над этим замечанием. Она похлопала лошадь по холке и слегка помедлила, прежде чем сесть в седло.

– А вдруг я двенадцать лет и близко не подходила к лошади?

– Ничего, все мгновенно вспомнишь. Хорошие всадники никогда не теряют своих способностей.

Нелл легко вскочила в седло и разобрала поводья.

– Ладно, признаюсь, я использовала каждый шанс поездить верхом.

– А в Вашингтоне много таких шансов?

– Достаточно К тому же работаю я в пригороде. – Она выдержала короткую паузу. – Как я понимаю, ты все же решил помочь, и к месту некоторых убийств удобнее подъехать верхом.

– Разве я еще не говорил?

«Интересно, как долго он будет дуться», – подумала Нелл. Вряд ли характер у него изменился, тем более что она продолжала держать его на расстоянии. Ну, значит, так тому и быть.

Но легче от этого не становилось.

Она улыбнулась и сказала.

– Наверное, это хорошая мысль в случае первых двух убийств. Тот залив, где утонул Люк Ферье, совсем близко отсюда, так?

– Да.

– Тогда показывай дорогу.

Он молча повернул лошадь и поехал через лес.

Нелл последовала за ним, стараясь приспособиться к легкому шагу пегой лошади и наслаждаясь ровным теплом весеннего утра и чистыми запахами весны. Ей хотелось, чтобы мозг ее был занят пустяками, чтобы он не был открыт и готов к приему всплесков скопившейся энергии. Она плохо спала ночью, чувствовала себя беспокойно, а странная фотография, принесенная Шелби, только усилила ее нервозность. Макс, с молчаливой настойчивостью ждущий ответов, которые она не готова была дать, тоже не улучшал ее настроения.

Вряд ли в таком издерганном состоянии имело смысл ехать на поиски улик, любых – реальных или не совсем. Больше того, это было наихудшее состояние для такой задачи. Уже не в первый раз она засомневалась, права ли была, скрыв от Бишопа, что она слишком увязла в этой ситуации, чтобы успешно справиться с заданием. Но каждый раз она давала себе один и тот же ответ: поступи она так, она только доказала бы, что столь сильно боится своего прошлого, что готова позволить этому прошлому разрушить свое настоящее и будущее.

Она ведь не могла этого позволить, правильно?

Правильно!

Она должна выстоять, чего бы это ей ни стоило. Немыслимо двигаться вперед, пока она не перестанет оглядываться назад, это она знала точно. А ей надо было двигаться вперед. Ради себя, да и ради Макса тоже.

Она уставилась взглядом в его широкую спину и подавила вздох, который расслышало только чуткое ухо пегой лошадки.

Почему все должно быть так дьявольски сложно?

Макс остановился на развилке, повернулся в седле, чтобы взглянуть на нее, и коротко бросил:

– Наверное, они рассказали тебе про дом твоей бабушки?

– Да, рассказали. – Нелл остановила свою лошадь и посмотрела на тропинку, бегущую на юг. В детстве она приводила ее к вскопанному полю и старому дому, где ее бабушка предпочитала жить одна. – Он сгорел.

– Дом после ее смерти пустовал, – сообщил Макс. – Я здесь довольно часто езжу и никогда здесь никого не видел, никаких признаков взлома или вандализма. Насколько мне известно, твой отец и Хейли сюда никогда не заглядывали, после того как вывезли все вещи. Никто из города тоже здесь не показывался, разве какой-нибудь отчаянно смелый подросток.

Нелл прекрасно знала, что с давних пор дом бабушки считался местными ребятишками страшным. Его называли домом с привидениями. К нему смели приблизиться только самые отважные или безрассудные.

– Пожар начался, наверное, года через два. Сгорело все дотла, пока люди сюда добрались. Все считали, что в дом попала молния.

– И никто особо не удивился, – сухо заметила Нелл. – Мол, сам господь карает грешников.

Он поморщился.

– Я действительно слышал, как кое-кто называл это судом божьим. Она ведь делала все возможное, чтобы люди ее боялись, Нелл, ты же знаешь.

– Она была эксцентричная старуха, которая держалась обособленно, потому что ее видения пугали ее. – Нелл, удивленная собственным гневом, постаралась понизить голос. – Некоторые люди не в состоянии приспособиться. Она видела трагедии, которые не могла предотвратить, и пыталась от них спрятаться. Не ее вина, что другие не понимали.

После длинной паузы Макс заметил:

– Ты права. Прости. Слушай, вот по этой тропинке ближе всего к обрыву, но если ты хочешь сначала проехать мимо того места, где когда-то жила твоя бабушка…

– Нет, спасибо. Я предпочитаю заниматься делом.

– Ладно. Тогда нам сюда.

Он поехал по противоположной тропинке, и Нелл последовала за ним, лишь разок бегло оглянувшись. Разумеется, рано или поздно ей придется сюда приехать и взглянуть на пожарище. И все вспомнить. Но ей хотелось сделать это в одиночку.

Она должна быть одна.

– Что у него было?! – Сью Колдуэлл вытаращилась на Джастина изумленными глазами. – Потайное место?

– Ну, не было ли у него местечка, где бы он хранил… вещи, которые не хотел показывать другим людям? – Джастин говорил ласково, успокаивающе.

Внезапно бледное лицо Сью залилось краской, и она сказала:

– Если вы намекаете на то, что нашли у Питера Линча, то я решительно утверждаю, нет. У моего мужа не было грязных секретов, детектив Байерс.

Хотя Джастин ни на секунду не забывал о маленькой черной записной книжке, которую носил с собой, он тем не менее поспешно заверил ее, что он не имел ничего подобного в виду.

– Но даже лучшие из лучших иногда хотят что-то спрятать… от посторонних глаз. Старые журналы, какие-нибудь уже ничего не значащие записки, да мало ли что.

– Я ни о чем таком не знаю, – сурово заявила Сью. – У него точно ничего подобного не было, когда он жил здесь, со мной.

Джастин знал, что у него нет ни единого шанса получить ордер на обыск в доме, в котором Джордж Колдуэлл не жил последние три года. К тому же он пришел к выводу, что человек, занявшийся шантажом, постарается держать компрометирующие материалы под рукой, а не в доме жены, с которой давно расстался.

Поговорив с полчаса со Сью Колдуэлл, Джастин понял, что она совершенно не знала своего мужа. Она казалась человеком, начисто лишенным воображения, который все принимает за чистую монету. Брошенная жена, она до сих пор искренне удивлялась, почему ее бросил муж.

Решив, что больше нечего ходить вокруг да около, Джастин спросил:

– Скажите, это правда, что вы разошлись из-за того, что у вашего мужа была другая женщина?

– Какие глупости! – решительно заявила она. – Просто у Джорджа был кризис среднего возраста. Он купил эту маленькую красную машину, начал всюду ездить, носить крикливую одежду и все такое. Но это же объяснимо. Ему должно было исполниться сорок три, и он не мог смириться с тем, что молодость ушла. Никакой другой женщины не было. Я бы знала.

Джастин сильно в этом сомневался, но спорить не стал.

– Понятно. И вы не знаете, были ли у него какие-нибудь враги. Ну, когда вы еще жили вместе или, может, появились позже, когда он отсюда переехал?

– Безусловно, нет. Джордж был очень славным, все так говорили. – Она неожиданно шмыгнула носом. – Это, должно быть, тот маньяк, о котором все говорят. Это он убил Джорджа. Никто не знает, почему убивают маньяки. Потому что не было никакого повода, абсолютно никакого повода убивать Джорджа.

Джастин умел сообразить, когда надо кончать разговор. Все равно нельзя было убедить Сью Колдуэлл, что у ее мужа мог быть маленький грязный секрет, из-за которого его и убили. Она связывала его смерть с убийством других мужчин только потому, что какой-то маньяк якобы совершал все эти убийства, нападая на случайных людей без всякого повода. А то, что у других жертв обнаружилась тайная жизнь, вовсе не означало, что и у Джорджа она была.

Решив, что ничего больше ему из вдовы не вытянуть, Джастин сказал несколько сочувственных слов и удалился.

Через пятнадцать минут он остановил свою машину у здания, где находилась квартира Колдуэлла, и некоторое время сидел, размышляя. Они уже обыскали квартиру. Допросили соседей. Осмотрели его красную спортивную машину. Частым гребнем прочесали его офис в банке и сейф, который у него там имелся.

И ничего.

Но если Джордж Колдуэлл был шантажистом, где-то обязательно хранятся компрометирующие материалы. У него должны иметься доказательства вины своих жертв, которыми он пользовался, чтобы вытягивать из них деньги.

Джастин все еще сомневался, действительно ли записную книжку послал ему киллер. Но если это так, логично будет заключить, что сам убийца не является жертвой шантажа. Зачем давать полиции улики, которые могут рассматриваться, как мотив убийства?

С другой стороны, это может быть просто ловкий маневр, чтобы сбить полицию с толку. У нее будет на выбор несколько жертв шантажа, и убийца сможет среди них затеряться, привлекая к себе не больше внимания, чем все остальные, и совсем по другому поводу. Вроде как спрятаться на видном месте. Довольно разумное решение.

Естественно, вполне может быть, что разоблачение грехов Колдуэлла для убийцы куда важнее, чем безопасность собственной задницы. Именно поэтому он и послал записную книжку одному из копов. Здесь уже речь может идти об одержимости, граничащей с манией.

Джастин достал маленькую черную книжечку из кармана и медленно перелистал ее. Разумеется, никаких отпечатков пальцев на ней не было. Он воспользовался своим набором для снятия отпечатков, чтобы посыпать порошком каждую чертову страничку, и не обнаружил даже стертого пятна. Это еще раз подтверждало – улика специально подброшена. И человек этот очень и очень осторожен.

Джастин не был твердо уверен, что почерк принадлежит Джорджу Колдуэллу, это еще предстоит выяснить. И раз уж ему приходилось рассматривать шантаж не столько как доказанную вероятность, сколько как неясную возможность, он оправдывал свое упорство в деле Колдуэлла тем, что, если он узнает, почему умер Джордж Колдуэлл, он будет знать больше, чем может сообщить ему смерть других жертв.

Он в это верил. Поэтому не останавливался и продолжал изучать проклятую книжку.

Теперь, когда он задумался о датах, он сумел подобрать имена практически для каждых инициалов, иногда даже не одно, а два или три, но узнать точно, кого именно Колдуэлл шантажировал, можно было, только найдя компрометирующие материалы.

Джастин должен был действовать осторожно, потому что боялся, что шериф Коул узнает о его подозрениях. Пока только шериф подходил к инициалам И.К. А это значило, что Джастин не мог сказать шерифу о маленькой черной книжке. Пока, во всяком случае. Необходимо исключить шерифа из возможных жертв шантажа.

Кстати, и из числа подозреваемых в убийстве тоже.

Джастин снова поднял голову, чтобы взглянуть на дом, где Джордж Колдуэлл жил до своей гибели, мысленно подбросил монету, вздохнул и выбрался из машины. Если Колдуэлл был шантажистом, должны найтись доказательства. Обязательно должны найтись.

Если только Джастин сумеет их отыскать.

– Это случилось в прошлом сентябре, – напомнил Макс, когда они с Нелл остановились в нескольких шагах от обрыва, рассматривая следы на песчаной дорожке. – Надо отдать им должное: полицейские вытянули машину на другую сторону реки, дабы не уничтожить возможные улики, но просто удивительно, что даже сегодня можно еще что-то разглядеть.

Она встала на колени и пальцем провела по четкому следу колеса.

– Это то, что осталось? Других машин здесь не было?

– Думаю, что не было, ведь сюда на машине вообще очень трудно проехать, но абсолютно точно сказать не могу. Я был здесь на следующий день и, как мне кажется, видел эти самые следы. Следы машины Люка Ферье.

– По первому протоколу начальной версией было самоубийство?

– Да.

– Потом решили, что Ферье чем-то опоили и специально направили машину в воду.

– Ну да.

Нелл закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на том, что чувствовала. Она думала, что ей будет трудно, ведь Макс находился так близко. Так оно и вышло, но все равно она ощутила что-то странное, отличное от того, к чему она привыкла, от того, что должна была почувствовать. Создавалось впечатление, что она пытается что-то понять, глядя сквозь густую вуаль То, что находилось с другой стороны, было таким смутным, расплывчатым, как шепот или эхо, что подбираться ближе было страшно.

– Нелл?

– Подожди. Что-то есть… – Она напряженно вслушивалась, казалось, целый час, потом поднялась и тяжело вздохнула.

– Черт возьми.

– Что?

– Слишком расплывчато, не ухватиться. То, что здесь произошло, случилось очень быстро, слишком быстро, чтобы оставить заметный след. – Она хмуро посмотрела на следы шин. – Но по этим следам видно, что он, возможно, пытался остановить машину, прежде чем она рухнула в воду, в противном случае следы не были бы такими глубокими и вряд ли сохранились бы так надолго.

– Тогда это точно не самоубийство, и он не был без сознания, когда машина ушла под воду.

– Эта мысль меня постоянно беспокоила. То, что убийца вырубил Ферье, прежде чем его убить, – призналась Нелл. – Не сходилось с другими жертвами. Ведь если поверить, что Колдуэлл видел убийцу и знал, что его пристрелят, тогда можно предположить, что все четверо понимали, что их ждет, и страдали, перед тем как быть убитыми.

– Ты в эту компанию и отца своего включаешь?

Нелл отрицательно покачала головой:

– Пока нет. Какую бы уверенность я ни испытывала, нет никаких данных, что его смерть была насильственной, тем более что убил его тот же самый маньяк, а не кто-то другой. Пока я не найду доказательства, если, разумеется, я их найду, я должна рассматривать его смерть отдельно от других. – Она пожала плечами. – Может, он кого-то разозлил и заплатил за это жизнью. Он был большим специалистом по этой части – злить людей.

Глаза Макса сузились, но он воздержался от комментариев.

– Но остальные четыре смерти были тщательно спланированы. В деталях. И все жертвы страдали. Что это, часть наказания?

– Похоже на то. Это частично объясняет, почему первая жертва, Питер Линч, умер не в присутствии убийцы. Убийство на расстоянии, кто знает, было ли это частью неудавшегося эксперимента? Убийца мог считать, что так безопаснее для него, не знаю. Но, несмотря на то, что Линч мучился, умирая от отравления, убийце было явно этого недостаточно. Он не счел такое наказание удовлетворительным. Он хотел присутствовать при смерти своих жертв. Хотел видеть, как они умирают.

– Черт. – Макс поморщился и добавил: – Какой-то вурдалак.

– Макс, он убил по меньшей мере четверых, возможно, пятерых. Я бы сказала, что ему нравится убивать, помимо того, что их смерть, вне всякого сомнения, была в его интересах.

– И ты все еще утверждаешь, что это полицейский.

– Бишоп сказал, «скорее всего», и я с ним согласна. – Не дожидаясь ответа, Нелл отошла немного в сторону и принялась критически оглядывать местность. Довольно уединенное место. Не видно ни дома, ни забора, ни вспаханного поля. Трудно добраться. Водитель добирался сюда странными путями через холмы и поляны, даже через кусты. Что его сюда занесло? Ей-богу, добираться верхом значительно удобнее.

С оврага эту часть протоки даже не видна, так что машина Ферье была обнаружена случайно парой подростков, проезжавших здесь на лошадях.

– Что говорит о том, что все это совершает полицейский? – настойчиво спросил Макс.

Он стоял неподвижно, сунув руки в карманы, и, хмурясь, наблюдал за ней.

Нелл чувствовала, что он смотрит на нее, но постаралась ответить спокойно и без эмоций:

– Самое главное – разнообразие методов убийства. Во всех четырех случаях не чувствуется ничего импульсивного, ничего сделанного под влиянием минуты, так что очевидно, что он продумывал каждый шаг. То, что он старался не проявить никакого почерка, который бы мог помочь полиции на него выйти, говорит о том, что он знаком с полицейскими процедурами и знает, как обвести копов вокруг пальца. Более того, он противопоставляет свои навыки и ум противнику, которого он знает лучше всего, то есть другим полицейским.

– Поймайте меня, если сможете, – задумчиво произнес Макс. – Поймайте меня, если ума хватит.

– Именно. Он проверяет их способности. В этом есть и нечто личное, как будто ему одновременно хочется унизить полицию. Опозорить их, раз они не могут его поймать. Я не удивлюсь, если следующей жертвой будет коп. Если мы не остановим убийцу. Мне кажется, у него есть личные претензии к кому-то в конторе шерифа.

– Это твоя идея или Бишопа?

Нелл, усмехнувшись, ответила:

– Это лишь ощущение. У меня это чувство появилось сразу после возвращения. Но ничего конкретного, никаких доказательств.

– Ощущение, которому ты доверяешь.

Она кивнула.

– Ощущение, которому я доверяю. Многое из того, что я делаю, основано на такого рода ощущениях.

– Предчувствие. Интуиция.

– Ты же знаешь, это нечто большее.

Он кивнул, но сказал:

– Все равно это выглядит так, будто ты сама пытаешься предсказать, каким должен оказаться этот тип. Подготовка в ФБР?

– Мы все немного занимались изучением человеческого поведения, не считая занятий психологией. Здесь все так же, как на любой охоте: ты должен понимать свою потенциальную добычу, если намереваешься ее поймать. – Нелл пожала плечами и пошла по направлению к лесу, туда, где были привязаны лошади. – Но здесь нет ничего, за что я могла бы зацепиться. Как насчет дома Ферье? Он все еще пустует?

– Ага. Он его арендовал, но никто туда не рвется после убийства. – Макс последовал за ней. – Владельцы упаковали его вещи и оставили на хранение, поскольку никто из родственников не объявился. Думаешь, ты могла бы там что-то почувствовать?

– Не узнаю, пока не попытаюсь. – Нелл вскочила на лошадь.

Макс последовал ее примеру, и вскоре они уже бок о бок ехали по дороге.

– Отсюда до его дома пара миль, если по прямой.

– Показывай дорогу, – сказала Нелл.

Минут десять они ехали молча. Молчание было довольно напряженным. Нелл это чувствовала. Дорога стала шире, и они смогли ехать рядом. Как только Нелл с ним поравнялась, Макс резко сказал:

– Разве ты мне однажды не говорила, что была экстрасенсом с раннего возраста?

– Возможно. Первое видение, которое я отчетливо помню, случилось, когда мне было восемь. А что?

– Значит, это у тебя врожденное? Или что-то послужило толчком?

Нелл быстро взглянула на него.

– Врожденное. Это же семейная черта, забыл? Возможно, видения посещали меня, когда я была моложе, но я их просто не помню. Это довольно типично для тех экстрасенсов, у кого врожденные способности.

– А обмороки?

– В смысле?

Макс проявил несвойственное ему терпение, спросив вполне спокойно, хотя и с некоторым раздражением:

– Сколько тебе было лет, когда ты в первый раз потеряла сознание?

– Насколько я помню, примерно в том же возрасте, кажется. Никто не рассказывал мне, что такое случалось раньше, но все может быть.

– Значит, они связаны. Твои обмороки и видения.

– Может быть. Есть теория, по которой определенные экстрасенсорные способности проявляются или усиливаются при избытке электрической энергии в мозгу. Возможно, накопление энергии такого сорта может… перегрузить мозг. Своего рода побочный эффект экстрасенсорной активности. Существуют и другие неприятности.

Макс повернулся и внимательно вгляделся в нее.

– Получается, что стресс здесь ни при чем.

Она с трудом улыбнулась:

– Давай скажем, стресс особого свойства.

– А если это будет происходить слишком часто и продолжаться слишком долго? Не может ли это повредить мозг?

– Пока такого не случилось.

Макс вполголоса выругался.

– Но может?

Нелл остановила лошадь.

– Не знаю. Никто не знает. Очень может быть. – Она болезненно отреагировала на его настырность.

Он и сам выглядел основательно рассерженным.

– Тогда какого черта ты умышленно лезешь в ситуации, которые могут привести в действие эти твои способности? Господи, Нелл, это все равно, что играть в русскую рулетку, рисковать жизнью.

– Это моя жизнь, – огрызнулась она. – И, кроме того, это все теория. Никто понятия не имеет, что происходит у меня в мозгу. С другими экстрасенсами то же самое. Никто ничего точно не знает. С медицинской точки зрения все указывает на повышенную электрическую активность даже в тех участках мозга, которые у обычных людей считаются незадействованными. У всех экстрасенсов, кого я знаю, показания такие же. Но что бы там ни происходило, нам это не вредит. Все в нашем подразделении регулярно проходят медицинское обследование. Возможно, наш мозг приспособился перерабатывать излишнюю энергию. Не знаю. Знаю только, что нет признаков органических изменений.

– Пока.

Она глубоко вздохнула.

– Ладно, пока нет изменений. Может быть, их никогда и не будет. А может, я однажды проснусь с поджаренными мозгами. Ты это хотел от меня услышать?

– Я хочу, чтобы ты объяснила мне, Нелл, почему ты так стараешься вызвать явления, которые грозят тебе гибелью.

– Я могу использовать свои способности наилучшим, с моей точки зрения, способом, – ровным голосом ответила она, – или я могу спрятаться от них и от всего мира. Ты это предпочитаешь, Макс? Чтобы я закончила так, как моя бабушка? Спряталась бы в маленьком домишке в лесу, держалась ото всех подальше и жила бы в ужасе перед видениями и явлениями, которые я не могу контролировать?

– Нет, разумеется, нет. Но должна же быть какая-то золотая середина.

– Это и есть моя золотая середина. Я работаю с людьми, которые изо всех сил стараются понять и использовать паранормальные способности, людьми, которые заботятся и беспокоятся друг о друге. И я пользуюсь своими способностями, стараясь научиться их контролировать, чтобы не слепнуть каждый раз, когда это со мной случается. Это тебе понятно?

После длинной паузы Макс кивнул.

– Да-да, это я могу понять. – Он взял поводья и тронул лошадь. – Но это опасный выбор, Нелл.

«Ты и понятия не имеешь, насколько опасный, – подумала она, следуя за ним. – Абсолютно никакого понятия».