Текст книги "Слава, судьба и первый поцелуй"

Танцующие могилы

INT. Спальня Скарлетт. Ранний вечер

БЕНДЖАМИН СКОТТ нетерпеливо ждет у кровати Скарлетт, которая все еще без сознания. Он надеется, что противоядие сработает, хотя с каждым днем надежда его угасает.

Внезапно Скарлетт шевелится и оживает. Она исследует окружающую обстановку, очевидно, еще не до конца придя в себя. Он торопится к ней и берет ее за руку. ЭВЕЛИН ждет в углу, взволнованная и растерянная.

БЕНДЖАМИН

Скарлетт? Поговори со мной.

СКАРЛЕТТ пытается что-то сказать, но ничего не выходит. Ее глаза расширяются от ужаса.

БЕНДЖАМИН

Не волнуйся, любовь моя, все будет в порядке. Твой отец все исправит. Думаю, мы замедлили трансформацию. Твое сердце никогда не переставало биться.

ЭВЕЛИН

Ты нас понимаешь, Скар?

СКАРЛЕТТ кивает.

БЕНДЖАМИН

Слава богу. Я не выдержал бы, если бы потерял тебя.

Семь

Я открыла глаза и сразу поняла, что что-то не так. Свет в комнате был слишком ярким, и мне было жарко. Я скинула одеяло, затем схватила с прикроватной тумбочки телефон. Время семь утра. Мой будильник, тот, что срабатывал каждый день всю прошлую неделю, почему-то оказался выключен. Это сделала я?

У меня было пять сообщений от Леи. Я вскочила с кровати. Начало в восемь, но я едва ли успею на площадку к этому времени, не говоря уже о гриме. Я почистила зубы и побежала к двери, надеясь, что у дома меня не поджидали какие-нибудь особенно терпеливые фотографы.

Папа сидел в кухне на барном стуле за ноутбуком, а рядом стояла миска с хлопьями.

– Ты не хочешь поесть перед выходом? – спросил он.

– Нет, я проспала.

– Я заметил.

Моя рука уже была на двери, но я остановилась и повернулась.

– Ты знал, во сколько мне нужно вставать. Почему не разбудил?

– Потому что подумал, что тебе не помешало бы поспать подольше. Ты явно недосыпаешь.

У меня отвалилась челюсть.

– Это ведь не ты отключил мой будильник?

– Конечно, нет. Я более чем уверен, это сделало твое уставшее подсознание.

Я злилась, но времени выяснять отношения не было.

– Если это случится снова, пожалуйста, разбуди и мое сознание, и мое подсознание.

Он согласно махнул рукой, и я выбежала за дверь.

Написала Лее: «Опаздываю. Прости!»



– Мне так жаль, – сказала я, когда, запыхавшаяся, появилась перед Леей.

Она посмотрела на часы, которые сказали ей, что до начала съемок всего пятнадцать минут, в то время как грим занимал около полутора часов.

– Ничего страшного.

– Мне пойти и сказать Реми или Ною, чтобы меня не ждали?

– Нет, иногда они сами опаздывают. Если это так, то даже не заметят, что опоздал кто-то еще. А если нет, то достаточно скоро они узнают, что мы еще не готовы.

Конечно, они не опаздывали. Ной был на своем месте за пять минут до начала.

– Не выглядишь готовой, – сказал он, хмурясь.

Я уже открыла было рот, чтобы объяснить ситуацию, но Леа решила сделать это за меня:

– Прости, сегодня что-то не ладится с гримом. Скажи Реми, мне нужен еще час.

– Он не обрадуется.

– Искусство требует времени, – сказала она.

Когда Ной ушел, я сказала:

– Тебе не нужно было этого делать. Это ведь моя вина.

Она помахала перед моим лицом чем-то похожим на маленькую кисточку.

– Все в порядке.

– Спасибо, – сказала я.

– Сиди спокойно, – приказала она и начала приклеивать мне на щеку заготовку. – В любом случае, что случилось? Почему ты опоздала?

– Проспала. Сидела допоздна за домашкой.

– И ты закончила ее?

– На самом деле нет. Я уснула. Возможно, у меня на лбу отпечатались кое-какие цифры. – Я потерла лоб, как будто это реально было возможно.

– Я тут как-то впустила к тебе в трейлер парня, который сказал, что он твой репетитор. Донаван? Разве не предполагается, что с репетитором домашка делается быстрее?

– Ну… Он бы помог, если бы я не заставила его уйти.

– Зачем ты это сделала? Он показался мне очень приятным. И милым.

– Он таким и был… В смысле, милым. Не уверена, что он приятный. Он вел себя как мой папа номер два, вот я и повела себя с ним точно так же.

Она засмеялась.

– Твой отец не так уж плох.

– Ты видела его. И знаешь, какой он суперзаботливый.

Она махнула рукой в воздухе, показывая, что это должно волновать меня.

– Смысл в том, что мне не нужен еще один папа. Того, который у меня есть, более чем достаточно. Но я правда думала, что смогу сама заняться уроками. Я редко бываю в одиночестве, а вчера мне нужно было побыть одной. И я могу делать домашку сама… кроме математики. Математика сложная.

– И какие выводы ты можешь из этого сделать?

– Надо отсылать репетитора после того, как я сделаю математику.

– Хорошо, что мы можем учиться на своих ошибках.



Час спустя я вышла на площадку и только затем осознала, что все еще держу в руках телефон. У меня не было времени отнести его в трейлер. Я запаниковала, но Фейт с улыбкой протянула мне раскрытую ладонь.

– Спасибо, – прошептала я.

Она засунула его к себе в карман, и я присоединилась к Гранту.

– Проспала? – спросил он.

Мой взгляд упал на Реми, исследующего надгробие вместе с арт-директором. Это был наш последний день на кладбище. Сегодня все будет собрано и перевезено в церковь.

– Откуда ты знаешь, что я опоздала?

– Потому что Леа занималась моим гримом в то время, когда должна была заниматься твоим.

– И сколько туши ей потребовалось, чтобы сделать твои ресницы такими длинными?

Он выдохнул, прикидываясь оскорбленным.

– Это все натуральное, детка.

Несмотря на шутливый тон, он не шутил. У него были длинные ресницы, и я знала, что он их не наращивал. Скорее всего, его лишь немного припудрили и слегка подвели глаза. И тонна геля для волос.

– Что тебе больше всего нравится в этой работе? – спросила я.

– В этом конкретном фильме? Или в актерстве в целом?

– В этом фильме. – Пусть Аманда и сказала, что он взялся за эту роль, чтобы вернуть любовь некоторых фанатов и восстановить репутацию.

Мне было любопытно, не крылось ли за этим что-то еще. Его гонорар, скорее всего, составлял половину бюджета, но все равно вряд ли был соотносим с тем, что он получал раньше.

– Ты, конечно. – Он подмигнул.

Я закатила глаза.

– Ты говоришь это всем своим партнеррша.

– И каждый раз говорю правду.

Я засмеялась, затем остановилась и осторожно прикоснулась к лицу.

– Не смеши меня, иначе подбородок снова отвалится.

– Это будет не моя вина. Это будет вина Леи. Надо было лучше его закрепить.

– Мой подбородок очень надежно закреплен.

Реми повысил голос, чтобы все могли услышать:

– Кто сломал надгробие?

– Надгробие? – переспросил Грант.

– Большого куска не хватает, – ответил он.

Скорее всего, фальшивое надгробие было сделано из пенопласта или чего-либо похожего, потому что надгробие, о котором шла речь, отсвечивало белым, и кто-то уже занимался его покраской.

– Люди, – сказал Реми, – будьте осторожны на площадке.

Когда он говорил это, то почему-то смотрел прямо на меня. Я улыбнулась, надеясь, что у него и в мыслях не было думать, что я могу сделать что-то подобное. Слишком поздно я осознала, что с моим зомби-лицом эта улыбка, должно быть, выглядела весьма устрашающе.

Реми перешагнул через могильный холм и встал прямо перед нами.

– Вы готовы?

– Уже час как, – сказал Грант.

– Да, – сказал Реми, – простите за это ЧП с гримом.

Грант повернулся ко мне и заиграл бровями. Я просто кивнула Реми в ответ.

Он взял меня за руку и принялся исследовать мои накладные ногти.

– Очень похоже на реальную нежить, верно? – спросил он с улыбкой.

– Мне нравятся, – сказала я.

– Хорошо, тогда приступим, – ответил Реми.

Прошло два часа, и Реми закричал:

– Снято!

Он прошел мимо оператора, затем подошел ко мне. Внимательно изучил мое лицо и помахал перед ним рукой.

– Не вижу никаких эмоций.

Грант поднял в воздух палец.

– Могу я предложить использовать поменьше грима? В конце концов, в этой сцене она только наполовину зомби.

Реми снова взмахнул рукой у моего лица.

– Леа, мы можем что-нибудь с этим сделать? – спросил он, как будто она стояла рядом и слышала весь разговор.

Хотя, может, она и слышала, потому что кивнула из-за монитора и сказала:

– Без проблем.

– Ладно, тогда поработай над этим. И быстро. У нас осталось мало времени.



Я прижала телефон к уху по пути к трейлеру.

– Расскажи мне что-нибудь приятное обо мне.

Эбби засмеялась.

– Тебе нужно потешить свое эго?

– Да, и поскорее.

– Ты лучшая актриса в мире, – сказала она. – А теперь надо сказать что-нибудь искреннее. – Ее смех стих. – Прости, я не хотела использовать это как повод посмеяться. Могу сказать, что твоя уверенность пошатнулась. Ты правда потрясающая. Я до сих пор помню историю, которую ты придумала внутри той церкви прошлым летом. Я думала, ты говорила про свою жизнь, настолько реалистично это звучало.

– Какая же ты молодец, – сказала я. – Сколько нужно платить, чтобы ты сидела в моей гримерке и дни напролет строчила мне комплименты?

– Я бы сделала это и бесплатно.

– Вы приняты. – Я завернула за угол, мой трейлер появился в поле зрения. – Что делаешь сегодня?

– Пойду на домашний матч.

– Футбол? Ты идешь на футбольный матч? Не знала, что теперь тебе это нравится.

– Можно сказать, что мне пришлось заменить тебя, когда ты уехала.

Я не могла принять мысль, что сегодня был последний домашний матч в моей старшей школе.

– Похоже, жизнь без меня продолжается. Хм… – Неожиданная волна грусти удивила меня. Меня больше расстраивало не то, что что-то происходило без меня, а то, что я все это пропускала.

– Знаю, шок.

Я зашла в гардеробную и чуть не выпрыгнула из штанов, когда увидела сидящего там Донавана с книгой в руках.

– Мы договорились.

– Что? – спросила Эбби.

– Ничего. Перезвоню тебе позже.

Я подняла обе ладони в воздух, книга осталась на коленях.

– Мне позвонила Леа.

Весь мой гнев тут же улетучился. Леа была самым добрым человеком на земле.

– У Леи есть твой номер?

– Я был обязан дать все свои контакты охране еще в первый день.

– О, ясно. Что сказала Леа?

– Что-то о том, что математика чуть не разрушила твою жизнь.

– Это правда. Математика та еще сволочь.

Он улыбнулся, и я почувствовала вину. Математика не была сволочью, а вот я была, еще какой. Донаван просто пытался делать свою работу, и несмотря на то, что он был лучше предыдущих репетиторов в плане того, что старался не давать мне спуску, я все еще вставляла ему палки в колеса своим поведением.

– Похоже, мы начали не лучшим образом, – сказала я. – Прости. Просто я все время под давлением, а домашка только добавляет стресса. Плюс, мой отец… – Я прикусила язык. Ему не нужно было знать, что моему отцу все равно, получится у меня или нет с этой карьерой.

– Мы можем начать заново сегодня, – сказал Донаван.

Я подняла в воздух сжатый кулак.

– Да, за новое знакомство.

– Да, за то, что мы сегодня закончим всю папку, чтобы твой отец перестал строчить мне СМС‐ки, спрашивая, как дела.

– Мне жаль.

Выходит, я была не единственная, кого он доставал. Меня накрыла новая волна разочарования. Нужно поговорить с отцом… Когда-нибудь.

Восемь

Полтора часа спустя вторая часть заданий была закончена, и Донаван перешел к объяснению уравнений из следующей части.

– И затем, – сказал он, – числа перестают разрешаться и начинают ладить друг с другом.

– Угу, – сказала я, теребя пальцами отклеивавшийся кусок латекса. Чтобы не испортить костюм, я всегда снимала его как можно скорее, но грим не смывала сразу уже третий день подряд.

– Слышала, что я сказал?

– Что?

– Ты отвлекаешься.

– Я думаю о том, что сказала мне моя подруга Эбби.

– Что-то про математику?

– Нет. Про мой давнишний способ не погрязнуть в рутине. – Как же давно я так не делала! Ни разу с тех пор, как оказалась здесь. Я знала, что мне нужно расслабиться, отвлечься от мыслей. Это, надеюсь, помогло бы мне создавать в кадре химию. В былые времена мы называли это прогулками переосмысления. Как жаль, что я не могу позвать Кару и Эбби пойти вместе со мной. Но нас разделяли четыре часа езды. Придется обойтись тем, что есть, – Грантом и Амандой. Было интересно, согласятся ли они. Что ж, есть только один способ это выяснить.

– Сделаем перерыв? – спросила я. – После полутора часов мой мозг все равно не в состоянии переваривать информацию.

Он засунул блокнот и карандаш в рюкзак.

– Конечно.

– Не обязательно торчать здесь, если тебе нужно идти.

– Ты что, не собираешься заканчивать третью часть после перерыва?

– Вообще-то не совсем. – Я одарила его самой лучезарной улыбкой.

На его лице было написано разочарование от отсутствия у меня мотивации. Но я же только что уделила урокам целых полтора часа. Это что-то да значит.

Я вздохнула.

– Ну ладно, может быть. Если мой план не сработает. Пошли со мной.

К моему удивлению, он пошел. Я провела его через огромную парковку, где декорации упаковывали в грузовики и трейлеры. Заходящее солнце, подобно художнику, окрасило расчертившие небо облака в розовый и оранжевый.

Сначала мы остановились у трейлера Аманды. Она открыла дверь.

– Привет, не хочешь пойти с нами?

– С кем это с нами? – Она оглядела Донавана.

– Это Донаван. Донаван, это Аманда, – представила я.

Они обменялись приветствиями.

– Уже работаешь над тем, о чем я тебе говорила? – она ухмыльнулась. – А ты шустрая.

– Что? – Я искренне смутилась. И тут внезапно вспомнила, как она говорила мне, что для появления химии на площадке нужно представлять кого-нибудь, кто мне нравится за ее пределами.

– Нет! Серьезно. Нет. – Даже если бы я попыталась строить с кем-нибудь отношения, чего я не делала, то точно не с Донаваном. Он был слишком скованный и серьезный, и… скучный.

Аманда пожала плечами, затем продемонстрировала мне какие-то листы.

– Не могу никуда пойти, мне нужно работать над завтрашней сценой, и я пока не готова. Фейт оставила мне заметки.

– Оставила заметки? Что, серьезно, прям от руки написала? Мне никогда не пишет. Только меняет диалоги.

– Потому что ты и так идеальна.

– Ха. Да, точно.

– У тебя телефон с собой?

– Эм… да, а что? – спросила я.

Она протянула руку. Я разблокировала телефон и положила его в ее раскрытую ладонь. Она что-то напечатала и вернула его мне. Я посмотрела на экран. Она добавила свой номер под именем «Аманда красотка Рот».

– Потом расскажешь. А вы развлекайтесь, – сказала она, взглядом показывая, что имеет в виду что-то большее. – И не за что.

Когда она закрыла дверь, я лишь вздохнула.

– Что это было? – спросил Донаван.

– Ничего. – ответила я. – Совершенно ничего.

Я повела его к трейлеру Гранта.

Донаван разглядывал кладбище.

– Не страшно спать тут ночью?

– Я тут и не сплю. Мне приходится каждый вечер ездить домой.

– Зачем?

– Я несовершеннолетняя. Могла бы оставаться здесь вместе с папой, или если бы он подписал мне разрешение, но этого он ни за что не сделает.

– А ты и правда хочешь здесь ночевать? – Он все еще впечатлялся надгробными камнями.

– Безусловно.

Вдалеке за проволочным забором по-прежнему стояли фанаты Гранта с большими плакатами. Мне было интересно, не один ли из них выложил мое фото без макияжа с подписью «восставшая из мертвых»?

– Сегодня без плакатов с Лейси Барнс? – прокомментировал Донаван, тоже обративший на них внимание.

– Завтра можешь притвориться моим фанатом. И плакат поярче принеси. Или мою большую картонную голову. Это и то будет более продуктивно, чем делать домашку, – сказала я.

– Не искушай меня.

Уже новые охранники забаррикадировали трейлер Гранта.

– Приветствую, – я выступила перед ними. – Где Дункан и Фил?

– Их смена начинается в восемь.

– А. Мне… нам нужно увидеть Гранта.

– Я же тебе сказал, что не хочу его видеть, – пробубнил Донаван из-за моей спины. Я нахмурила брови. Так он это серьезно? Он правда не хочет с ним увидеться? Видимо, к славе он был совершенно равнодушен. Это что-то новенькое. Любопытно.

– Он просил его не беспокоить. – сказал один из охранников.

– Но он же меня не имел в виду?

– Он имел в виду всех, мисс Барнс.

– Так… ладно. Я, по крайней мере, могу ему кое-что передать?

– Конечно.

– Тогда скажите ему, что я хочу позвать его на прогулку. Мне нужно найти музу.

Охранник так на меня уставился, как будто я сказала что-то на другом языке, а он теперь ждал перевода.

– Это все, – сказала я. – Он поймет, о чем я.

– Ладно.

– О, и скажите ему, что я буду у себя в трейлере. А вообще-то лучше дайте ему мой номер.

Я похлопала по карманам, потом огляделась в поисках листочка бумаги, как будто он мог бы волшебным образом материализоваться прямо на земле по одному моему желанию.

Листочек протянул мне Донаван.

Я его взяла и сказала:

– Ну настоящий бойскаут. Спасибо.

Он протянул мне еще и ручку. Я записала свой номер и отдала охраннику.

– Потому что в гримерке меня не будет.

– Понял, – сказал он.

– А где ты будешь? – спросил Донаван, когда мы уходили.

– Буду искать музу. – Наши глаза встретились. В одиночку я не могла этого делать. Мне нужна была хоть чья-то компания. – Очевидно, с тобой.



– Нам нужно найти место, где я никогда не была, – сказала я после того, как мы прошли обратно через парковку мимо еще одной группы охранников, стоявших у входа на кладбище, к машине, припаркованной на улице. Донаван остановился около нее. Видимо, это его машина. Бампер держался на нескольких длинных полосках черного скотча.

– Возьмем мою машину, – сказала я, указывая на моего красивого вишнево-красного «Мустанга», стоящего на той же улице чуть дальше.

– А ты когда-нибудь бывала в машине, которой уже десять лет? – спросил он. – Может, зачтется как новое место в твоем сегодняшнем опыте.

Он открыл дверь, вопрошающе поднял брови и залез внутрь. Он меня разочаровывал.

Я обошла машину, чтобы проскользнуть на пассажирское сиденье.

– В машине, которой десять лет, я была. Ты считаешь меня избалованной?

Он на мгновение запнулся, затем сказал:

– Да.

Я легонько ударила его по руке, и он засмеялся.

– Это неправда, – сказала я. – Я живу в двушке с папой.

– Но это потому, что ты здесь временно. А обычно где ты живешь?

А вот тут он меня подловил. Не знаю, как, но он об этом узнал.

– В доме, – вот и весь мой ответ. Мой отчим был авторитетным юрисконсультом в Сентрал Кост. У него была своя фирма и все такое. Так что да, то место, где я жила с мамой, представляло собой прекрасный дом на побережье. И да, машина у меня была новехонькая, но купила я ее себе сама, на деньги, заработанные на телевидении. Так что не так уж я и безнадежна.

Дальше он не стал расспрашивать.

– Ну а ты что? Живешь в Южной Калифорнии, может, это ты избалованный?

– Возможно, – только и сказал он.

Мы пока не были настолько хорошо знакомы, чтобы распознать, говорил ли он с сарказмом. У него получалось произносить фразы, не вкладывая в них вообще никаких эмоций. На самом деле это впечатляло и… раздражало.

Он повернул ключ зажигания. Громкая музыка с тяжелыми звуками электрогитары вырвалась из радиоприемника, и он тут же его выключил.

– Серьезно? – спросила я. – Мальчик из хора любит хэви-метал?

– Я все же не такой примерный, каким кажусь.

Может, и правда.

– Куда едем? – спросил он.

Вопрос на миллион. Я не отсюда, так что понятия не имела.

– Есть ли тут поблизости какие-нибудь заброшенные здания?

– Совершим незаконное проникновение?

– Так кто это у нас не слишком примерный?

Он крепко схватился за руль и выехал с парковки.



– Что это? – спросила я.

Донаван остановил машину в тени трехэтажного здания.

– Раньше это был дом престарелых. Теперь ничего, очевидно.

Я открыла дверь машины, чтобы получше рассмотреть то, чего не было видно из заляпанного грязью окна. Здание было заколочено, но не слишком плотно. Надо надеяться, через окна все же мог просочиться свет. Парковка была абсолютно пустой, и все, что находилось за машиной Донавана, – раздолбанные, полуразрушенные ограждения.

– Давай посмотрим, можно ли забраться внутрь, – предложила я.

Он глубоко вздохнул, но спорить не стал.

Мы обогнули здание по периметру по высохшим сорнякам, обошли свалку, в которую, по-видимому, кидали все подряд. Это ведь бесплатно, и на городскую свалку ехать не надо. Торшер, матрац…

– Это что, гигантская игральная кость?

– Похоже на то, – сказал он.

– Зачем кому-то ее выбрасывать?

Он усмехнулся.

– Можешь забрать себе.

– Кто знает, где она была.

– На свалке. За заброшенным домом престарелых.

Я дернула коричневую металлическую дверь в здание. Она была крепко заперта. Поперек соседнего с дверью окна была прибита доска, которая держалась на одном-единственном гвозде.

Я потянула доску, и она сразу же с грохотом упала на землю. Я торжествующе приподняла брови и посмотрела на Донавана.

– Ну и чего хорошего? – спросил он. – Окно-то все равно заперто.

Он постучал по стеклу, как будто пытался показать мне, какое оно прочное.

Я надавила на окно и попыталась его отодвинуть. Иногда окна в старых зданиях достаточно легко поддавались. И оказалась права – это тоже поддалось.

Оно немного приподнялось, а затем, хоть и пришлось применить силу, открылось.

– Ты точно актриса, а не вор-домушник, влезающий в дома через форточку, как кошка?

– Как кошка? Ну и сравнение. Говоря о кражах, вечно вспоминают о котах, можно ли их сюда не приплетать?

– А ты бы это как назвала?

– Точно не так. – Я забралась на окно. Сначала оперлась на раму, а затем запрыгнула внутрь, как… как кошка.

Он ничего не сказал, но легко было догадаться, что он думал.

– Заткнись, – сказала я.

Он усмехнулся, а потом тоже пролез через окно и оказался со мной рядом.

– И все же я вообще не понимаю, как тебе это поможет.

– Иногда мне нужно абстрагироваться от привычного хода мыслей. И тогда я делаю что-то неординарное: посещаю незнакомое место, испытываю новые эмоции. Это помогает сдвигаться с мертвой точки. Тогда во мне открывается что-то, что помогает работать дальше, что бы ни мешало мне до этого.

– Трудности со сценарием? С этим шедевром, который я прочитал у тебя в гримерке? Даже не знаю, почему.

Я проигнорировала его слова, потому что он, очевидно, ставил себя выше низкобюджетных фильмов. По всей видимости, в качестве своего первого фильма он избрал бы не меньше потенциального номинанта на «Оскар». И это я еще избалованная? Каждому нужно с чего-то начинать, и мой старт был таким. К тому же этот фильм каким-то образом заполучил Гранта Джеймса. Продюсеры не глупые, он обеспечит фильму успех. И я тоже не глупая – его звездное влияние можно считать гарантией того, что люди посмотрят фильм и заметят меня.

– Прогулка по старому заброшенному зданию каким-то образом поможет тебе что-то почувствовать? – Донаван повернулся ко мне, но его лицо оставалось в тени, выражение невозможно было разобрать.

Мне снова вспомнились слова Аманды о том, что лучший способ почувствовать химию – это обратиться к реально испытанным эмоциям. Мне не хотелось, чтобы она оказалась права. Я бы нашла другой способ. Не хочу знать, каково это – влюбиться в кого-нибудь.

Я включила фонарик на телефоне, направила на его лицо и увидела, что он смотрит прямо на меня темными глазами. Он прищурился, тогда я убрала свет от его лица и начала искать дверь, через которую можно было бы пройти вглубь здания.

– Пойдем.

Пыль и паутина покрывали практически все вокруг.

– Выглядит как прекрасное убежище для зомби, – сказал он.

Точно. Грим. Он все еще был на моем лице. Обязательно нужно добавить в резюме строчку о том, что я могу стойко переносить его наличие долгое время.

– Это точно.

В первой комнате, где мы оказались, было достаточно дневного света. Я выключила фонарик и убрала телефон в карман. В комнате был каркас кровати. В полной сохранности, но поставленный вертикально к стене. Изголовье оказалось на полу и было довольно устойчивым. Я встала на него и подергала за нижнюю часть, чтобы проверить, выдержит ли она мой вес, затем попробовала повиснуть.

– Окей, самое время для импрува, – сказала я.

– Импрува?

– Да, это актерский термин. Нам нужно придумать какие-нибудь истории.

Донаван кивнул, затем прошелся по комнате. Он остановился у небольшого шкафа и наклонился, чтобы что-то поднять. Это был какой-то лист. Он расправил его на коленках и начал рассматривать ближе.

– Что это? – спросила я.

– Фотка.

– И что на ней?

Я спрыгнула с кровати и подошла поближе. На какое-то время он затих, а потом сказал.

– Мой дедушка. Я думал, что он скоропостижно умер от инфаркта. По крайней мере, так сказали родители. Но… они отправили его сюда?

– Что? – Я плавно подошла к Донавану, мои губы оказались на уровне его плеча, и я посмотрела на фотографию. Только это была вовсе не фотография, а старый выцветший рецепт. – Это не…

– Так ты же сказала, что мы придумываем истории. Разве по правилам ты не должна подыгрывать моей?

– Да… вообще-то, должна. Ты застал меня врасплох.

– Но ты буквально только что сказала, что нам нужен импрув.

– Знаю. Я просто не ожидала.

– Думала, это получится только у тебя?

Именно так я и думала.

– Прости. У тебя правда хорошо получилось. Ты раньше где-то играл?

– Нет, но это не шибко сложно. Не ракеты строить.

– Ну спасибо, – пробурчала я.

– Я не это имел в виду.

– О, я абсолютно уверена, что ты сказал именно то, что имел в виду.

Слишком поздно оправдываться. Разумеется, он так и думает. В конце концов, он был папа номер два. Почему я позволяю этому так меня задеть? Мне все равно, что думает мальчик из хора. Если бы я была очень умной, гениальной, буквально проектировала бы ракеты, вот это бы его впечатлило.

– Я хочу дальше осмотреть здание.