Текст книги "Скучаю по тебе"

– Завести ребенка за пару недель будет сложновато… – сказала я, размышляя, не упомянула ли она о ребенке нарочно, чтобы посмотреть, как я отреагирую на новость.

– Да ну что ты, какие дети! Моя мама такого не перенесет. Хватит с нее и того, что я переезжаю жить к Фреду. Когда она увидела рекламную брошюру с домом, то сказала: «Ну хотя бы там пять спален». Представляешь, она думает, что мы с Фредом откладываем секс до «после свадьбы».

– А вы планируете свадьбу?

– Агент Фреда говорит, что надо подождать до того, как его включат в сборную Англии. Тогда нам не придется платить за свадьбу!

– То есть это решил агент Фреда?

– Тесс, не волнуйся, он полностью на моей стороне. Он не хочет, чтобы Фред ошивался по клубам с неизвестными девицами, чтобы не было скандалов в прессе.

Я молча кивнула в сторону Хоуп. Никогда не знаешь, какая фраза западет ей в память.

– О боже, Хоуп! – завопила Долл.

По рукам Хоуп стекало растаявшее мороженое.

– Прекрати капать на мой мрамор! – рявкнула Долл.

В другой ситуации мы с ней, наверное, посмеялись бы над тем, как глупо это звучит, но на Хоуп накатил приступ гнева. Как будто на ее лицо опустилась черная тень. Она стояла, злобно глядя на нас. Кажется, я бы предпочла, чтобы она разразилась криком, чем вот такое.

– Слушай, может, она того, не совсем нормальная? – шепнула мне Долл.

Такое пренебрежение к сестре буквально подняло меня на дыбы:

– Ты сама купила ей это чертово мороженое!

– Да просто Фред так говорит.

– А Фред у нас теперь кто, педиатр?

По лицу Долл я поняла, что слово «педиатр» она понимает в другом значении.

– Педиатр – детский врач.

– Вечно ты со своими умными словами!

Меня бесило, когда Долл так говорила, словно я выставляла ее тупой. И не потому, что она на самом деле чувствовала себя тупой, просто так она заставляла меня почувствовать себя виноватой.

– Она должна научиться, – сказала Долл.

– Чему? Тому, что мрамор впитывает пятна? Этому в школе не учат. Ты и сама об этом понятия не имела, пока твоя дизайнерша тебе не сказала!

– Я не в том смысле…

– Это же простой пломбир, – сказала я, вынимая салфетку. – Посмотри, даже следов не видно. – Я стояла на коленках, вытирая пятно, готовая расплакаться.

Долл вдруг поняла, что перегнула палку.

– Тесс, прости…

Что с ней стало? Она как будто вдруг потеряла настоящие ориентиры в этом новом мире полированного камня и подогреваемых полов. Или она просто поднималась выше и дальше, двигалась вперед, оставляя нас позади.

– Мне не нравится Долл, – произнесла Хоуп, когда мы шли домой.

Может, она того, не совсем нормальная? Слова Долл не шли у меня из головы. Я знала, что некоторые именно так о Хоуп и думают. Я и сама иногда об этом задумывалась. Но Хоуп во многом была такая способная, не могла она быть отсталой. Она знала наизусть слова всех песен с дисков, имевшихся в доме. Мы теперь тоже знали, особенно те, где Хоуп, не зная взрослых слов, заменяла их на понятные. Однажды я застала папу напевающим песню со словами, которые изменила Хоуп, когда он брился перед зеркалом. Увидев меня, он сконфузился.

Странное слово «сконфузиться», да? Похоже на «конфеты», и в словаре написано, что оно заимствовано из французского языка.

Мама всегда говорила, что Хоуп – просто такая, какая есть. И что мир был бы скучным, если бы все люди были одинаковыми. Но мне иногда так хотелось спросить у нее открыто, не считает ли она, что Хоуп не совсем здорова.

Веселый Музыкант позвонил в тот же вечер. Мне понравилось, что он не стал «выдерживать пару дней», чтобы «девушка не подумала, что он слишком уж в ней заинтересован». Не люблю я все эти дурацкие условности. Оказалось, что зовут его Дейв Ньюбери и по профессии он – сантехник. Так что с папой проблем не будет, подумала я и опять попрекнула себя, что опережаю события.

Когда мы встретились под часами на центральной площади на следующий день, я подумала, что ни разу не была на свидании с кем-то, кто не был со мной знаком с детства. Я сильно нервничала и совершенно не знала, о чем говорить. Подумала: интересно, что пришло бы в голову тому, кто смотрит на нас со стороны? Были мы похожи на пару или с первого взгляда было понятно, что мы недавно познакомились?

– Тебе идет это платье, – сказал Дейв.

На улице было жарко, и я пришла в цветастом платье без рукавов, которое купила на распродаже. Но тот факт, что он упомянул платье, не означал ли, что было бы лучше прийти в джинсах? Или что в платье я выглядела лучше, чем в обычных брюках, которые носила на работу? И что я должна была ответить? Тебе тоже идет эта рубашка? Тогда могло показаться, что я обиделась. Хотя рубашка ему и правда была к лицу – в широкую бело-синюю полоску, она подчеркивала цвет его голубых глаз. Сегодня они казались ярче. Рубашка была хорошо выглажена. Интересно, он все еще живет с мамой, и она стирает и гладит ему одежду, или отдельно?

– Хоуп была в восторге от танцевального конкурса, – сказала я, когда мы шли по обе стороны от моей сестры. В одной руке у Хоуп был подаренный Дейвом огромный леденец, а в другой она держала за веревочку наполненный гелием шар в форме дельфина.

– Значит, ты поклонница группы «S Club 7», да? – спросил Дейв и начал напевать припев их последнего хита, пританцовывая рядом с ней.

За мгновение до того, как Хоуп подняла руку вверх, я поняла, что произойдет, но не успела что-либо предпринять. Хоуп отпустила шарик, и он взмыл вверх. Мы все смотрели ему вслед, и потом вдруг, как будто только осознав, что произошло, Хоуп стала прыгать в тщетной надежде его достать и разревелась.

– Не расстраивайся, – пытался успокоить ее Дейв, – мы купим тебе другой.

– Не надо, все в порядке, – сказала я.

С его стороны и так было огромной щедростью купить ей сразу два подарка, и мне не хотелось, чтобы он покупал ей что-то еще. Но теперь, когда Хоуп услышала про другой шарик, она легла на асфальт, словно приклеившись к нему, и продолжала реветь. Это было ужасно, даже когда мы с ней были вдвоем, а в присутствии малознакомого человека это было невыносимо. Теперь на нас оборачивались люди, потому что Хоуп была уже слишком взрослым ребенком для такого поведения. Больше того, у продавца шариков не оказалось другого дельфина, а рыбка, пони или пиратский корабль Хоуп не устраивали.

– Хоуп, прекрати! Хватит! – Меня доконала ее выходка, и мне было неловко перед Дейвом. Он уже предложил взамен вертушку, огромную конфету и даже надувной мяч, но все зря, и теперь он с растерянным лицом стоял поодаль и держал в руке недоеденный леденец.

– Знаешь, куда направился этот дельфин?

Хоуп тут же перестала реветь и повернулась ко мне в ожидании сказки.

– Я думаю, он полетел в зоопарк. Ему, наверное, было ужасно одиноко среди надувных пони, и он решил вернуться домой.

– Дельфины не живут в зоопарке, – уточнила Хоуп.

Я посмотрела на Дейва, и он пожал плечами, как бы говоря: «Ну, тут она права!»

– Да, Хоуп, ты права, – согласилась я, размышляя, что мы еще знаем о дельфинах. – А где они живут?

– В море? – спросила Хоуп.

– Точно. А я не рассказывала тебе, как однажды видела дельфина? Это было в Ирландии, в городе Дингл. Там в бухте живет дельфин. Его зовут Фунги, и он любит плавать рядом с людьми. Я была еще очень маленькая и не могла с ним поплавать, но видела его из лодки. Может быть, твой дельфин отправился в гости к Фунги?

Хоуп все еще не знала, как ей реагировать.

– А мой дельфин – шарик или настоящий?

– Ну, твой дельфин – редкий вид, шариковый, потому что он плавает не в море, как все остальные, а по воздуху. Кстати, ты придумала ему имя?

– Дельфин Шариков, – сказала Хоуп.

Да, с именами у нас все обстояло именно так. Жирафа, которого мы купили в магазине игрушек «Хэмлис», звали Раф Жирафов.

– Ну и куда же отправился Дельфин Шариков? – спросила я.

Мы обе посмотрели на небо. Где-то высоко-высоко солнце отражалось от круглой блестящей точки. Интересно, а если он продолжит подниматься, улетит ли он в космос, как те шары, что запускают синоптики?

– На небеса, в рай? – спросила Хоуп.

Я представила улыбающуюся дельфинью мордочку рядом с лицом принцессы Дианы, матери Терезы и нашей мамы – именно о них Хоуп каждый вечер молилась перед сном.

– По-моему, он направился в сторону Херн-Бей.

Вообще-то шарик полетел в противоположном направлении, но я промолчала.

– Что такое Херн-Бей? – спросила Хоуп, успокоившись достаточно для того, чтобы не заметить, как ее подняли и поставили на ноги.

– Это городок дальше по побережью. Если хочешь, можем поехать вслед за Шариком Дельфиновым в моей большой машине, – предложил Дейв.

– Дельфином Шариковым, – поправила я его.

Хоуп сидела на переднем пассажирском сиденье минивэна, а я сидела в кузове на полу, что, вероятно, было грубым нарушением правил. Но Дейв вел машину очень аккуратно, а потом со словами «А теперь включаем настоящую музыку!» открыл окна и врубил проигрыватель на полную мощность, так что Хоуп и думать забыла о своем Дельфине Шарикове.

Я смотрела на отражение Дейва в зеркале заднего вида и подпевала Хоуп в припевах. Он догадался, что громкая музыка поможет исправить ситуацию или просто инстинктивно предложил поехать куда-нибудь? Как бы то ни было, у него получилось. Вдруг я заметила, что он тоже смотрит на меня в зеркало и улыбается. Я засмущалась, словно он прочитал мои мысли.

Херн-Бей – это маленький, полинявший курортный городок. Он сильно сдал свои позиции с тех пор, как дешевые чартерные рейсы сделали отдых на теплых водах доступным для англичан. А чему удивляться? Разве вы предпочли бы отдых на галечном берегу холодного грязного моря в дельте Темзы, если бы могли уехать на южные моря? Впрочем, те же условия не помешали соседнему Уитстейблу набрать популярность у лондонских модников, которые стремились туда толпами на выходные.

– Говорят, скоро люди потянутся и в Херн-Бей, – проговорил Дейв, когда мы гуляли по берегу.

– А Дельфина Шарикова не видать, – уныло сказала Хоуп.

– Может быть, он решил отправиться во Францию? – на ходу придумала я.

– А Франция – это где?

– Там, за морем, – махнула я рукой. – Во Франции есть очень красивый город Париж. Может быть, Дельфин Шариков решил посмотреть Эйфелеву башню? Или пролететь над крышей собора Нотр-Дам?

– Или побывать в Диснейленде? – подхватил Дейв.

– А я могу поехать во Францию? – спросила Хоуп.

– Однажды сможешь, – ответила я, потому что знала, отвечать «нет» ей нельзя.

Я вдруг подумала, что потеря шарика может оказаться находкой – теперь мы могли бы вечером сочинять истории о путешествии Дельфина Шарикова. И Хоуп кое-что узнала бы из географии. Дельфин Шариков мог полететь к пирамидам, когда в классе будут проходить Египет. Или в Рим, или даже во Флоренцию. Приключения Дельфина Шарикова могли бы наконец отвлечь Хоуп от книжки «Джеймс и гигантский персик», которую мы перечитывали уже в пятый раз. Просто Хоуп очень хотела в Нью-Йорк, к Кевину, и мысль о том, что мы с ней однажды туда полетим, пусть и не на персике, не давала ей покоя.

Недалеко от пирса были две детские карусели.

– Не хочешь прокатиться на пожарной машине? – предложил Дейв. – Я вернусь через минутку.

Я думала, он побежал в туалет.

Карусель не была рассчитана на детей возраста и размера Хоуп, и она еле влезла в машинку и всякий раз хмурилась, проезжая мимо меня, а я предлагала ей погудеть в пожарную сирену.

– Веселый Музыкант нашел Дельфина Шарикова! – вдруг закричала она, показывая на бегущего к нам Дейва.

На этот раз он привязал веревочку на запястье Хоуп.

Солнце начинало опускаться за горизонт, окрашивая небо в розовые, голубые и серые тона. Хоуп радостно бежала впереди нас, над ней вился новый Дельфин Шариков.

– Нет места лучше, чем здесь, и вечера лучше, чем сегодня, – сказал Дейв.

Его фраза меня слегка покоробила, потому что мой отец всегда говорил что-то подобное, отказываясь везти нас в отпуск. Когда я намекала, что есть дешевые туры на Тенерифе, куда мы ездили отдыхать, когда старшие братья разъехались в разные концы света, папа всегда говорил:

– Какой смысл лететь так далеко ради пляжа, если мы живем всего в километре от моря?

Сначала я подумала, что у нас, наверное, нет средств, но потом он два года работал над проектом строительства нового торгового центра и получил неплохие деньги. И тогда я поняла, что ему просто невыносима мысль о том, что он будет вынужден провести со мной и Хоуп бок о бок целых две недели.

– Где ты нашел Дельфина Шарикова? – шепотом спросила я Дейва.

Сначала он нахмурился, подумав, что я действительно поверила в то, что он нашел и поймал тот самый шарик, но потом догадался, что я продолжаю говорить в таком тоне на случай, если нас услышит Хоуп.

– На прошлой неделе я ремонтировал трубы в местном магазине товаров для вечеринок. Ну и вспомнил, что они среди прочего продавали шары. А их они наверняка покупают у одних и тех же поставщиков.

Ему повезло, подумала я. Не этого ли нам всем так не хватает временами – чуточки везения?

– Кто хочет рыбы с картошкой? – предложил он, и это было идеальное решение для окончания вечера.

Мы сидели на набережной, ели из бумажных пакетиков традиционную рыбу в кляре с картофелем фри, над нами висели гирлянды вечерних огней. И было полное ощущение отпуска.

Хоуп заснула по дороге домой. В темноте, с приглушенным звуком музыки, атмосфера в машине вдруг стала совсем интимной.

– Ты знаешь, что у тебя потрясающая улыбка? – тихо произнес Дейв, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Обычно такой комплимент говорят людям толстым или несимпатичным, – ответила я.

– А ты разве такая? – рассмеялся он. – Ты не толстая, так? И ты очаровательная, и я все равно говорю, что у тебя потрясающая улыбка…

– О-о…

– Тебе стоит почаще улыбаться.

И, конечно, после этих слов улыбка не сползала с моего лица.

Мы рассказали друг другу о себе.

– Ты так здорово с ней справляешься, – заметил он, когда я рассказала, каким образом Хоуп оказалась на моем попечении.

Он был старше меня на четыре года, родом с острова Шеппи, что расположен чуть дальше, неподалеку от побережья. Живет с родителями и копит деньги на собственное жилье. Идея стать диджеем пришла к нему еще в детстве, когда они отдыхали всей семьей, и он надеялся со временем превратить это хобби в работу. У него были две старшие сестры, и обе уже обзавелись детьми.

– Наверное, поэтому ты так здорово умеешь находить подход к детям, – сказала я, вернув комплимент.

В свободное от работы время Дейв занимался в спортзале и дважды в неделю играл в гольф.

– Спорт дает мне возможность вырваться из дома, – пояснил он. – А ты?

– А я люблю читать. Это тоже дает мне возможность вырваться из дома, правда, в другом смысле…

– Ты читаешь книги о путешествиях? – спросил Дейв.

– Нет, в основном романы.

Я всегда с нетерпением ждала вечера, когда Хоуп ляжет спать и я смогу закрыться у себя в спальне и погрузиться в мир времен королевы Виктории, или в графство Уэссекс Томаса Гарди, или в Ирландию шестидесятых годов двадцатого века. Эдна О’Брайен была любимой маминой писательницей. И когда я читала ее трилогию «Деревенские девчонки», то часто думала, не так ли мама представляла себе дружбу, мужчин и вообще взрослую жизнь в моем возрасте.

У Дейва тоже была красивая улыбка. И дело было не только в правильной форме губ. У Фреда красота улыбки была в его ослепительно-белых зубах. А у Дейва – в выражении глаз. У Дейва были потрясающие, добрые глаза.

– Забудьте вы про своих высоких темноволосых красавцев, – говорила моя мама в те времена, когда мы с Долл сохли по Робби Уильямсу. – В жизни нужно найти мужчину, который будет вас понимать, доброго и нежного человека.

При этих словах она всегда тяжело вздыхала. Все мы знали, что мой отец не был ни добрым, ни нежным, ни понимающим. Он был симпатягой. По крайней мере в молодости. Обаятельным парнем, с которым было легко и весело проводить время, когда он бывал в хорошем настроении. Но я никогда не видела, чтобы он сделал что-то доброе от сердца. Отец всегда думал только о себе. Когда Кевин получил работу в танцевальной компании в Нью-Йорке, отец говорил только о том, как он разочарован, но никогда – что Кевин молодец и все-таки преуспел в своем деле. Когда мне предложили место в университете, он переживал только о том, сколько это будет стоить. Мама говорила нам, что таким образом он, конечно же, хочет сказать, что гордится нами, но нет, мы знали, что она выгораживает его по доброте душевной. По своей доброте. У отца доброты не было.

Когда врач сказал, что у мамы рак четвертой стадии, то есть неизлечимый, отец воскликнул:

– Господи, ну за что мне это?!

* * *

Дейв остановил машину возле нашего дома и не выключил двигатель. Я не знала, как это понять: он торопится уехать или ждет моего приглашения в дом. В доме было темно, отец наверняка еще не вернулся. Но я не хотела рисковать. Не хватало еще наткнуться на него в неприглядном виде и дурном настроении. Или, наоборот, в отличном расположении духа. Отец у нас был совершенно непредсказуемый. Так что перспектива того, что он подружится с Дейвом, была едва ли не хуже того, что он вышвырнет его из дома при первой встрече.

– Знаешь, я давно не проводила время так приятно, как сегодня, – сказала я, первой нарушив неловкую и нервную тишину, и тут же подумала, что он может решить, будто я напрашиваюсь на продолжение.

Дейв, наверное, уже и не знал, как от нас отделаться. Мысленно я уже приготовилась к тому, что это было наше единственное свидание, поэтому, когда он заговорил, я не сразу поняла, что он имеет в виду.

– А ты не согласилась бы помочь мне с работой в следующую субботу? Меня пригласили поработать диджеем на свадьбе, ну знаешь, там шатер в саду, танцплощадка. И я подумал, что было бы неплохо, если бы ты могла приехать и провести день со мной. Помочь мне с настройкой оборудования и все такое.

– На подобное мероприятие я не смогу привести с собой Хоуп.

– Нет, – подтвердил он.

Я вдруг поняла, что со стороны может показаться, будто я ищу повод отказаться.

– Я спрошу подругу, сможет ли она присмотреть за Хоуп, хорошо? – быстро предложила я.

– Отлично! – сказал Дейв. – Значит, увидимся через неделю.

Я подумала, что, если бы сидела рядом с ним, он бы наклонился меня поцеловать, но я сидела сзади, и это было неудобно. Дейв выключил двигатель и вышел, чтобы выпустить нас с Дельфином Шариковым.

– Хоуп, приехали, пора идти спать, – похлопала я ее по плечу.

– Я не устала, – заявила Хоуп, едва открыв глаза.

– А вот Дельфин Шариков наверняка устал, и ему пора спать, – сказала я.

– Три, шарики не спят! – рассердилась Хоуп.

– На свадьбу, значит? – сказала Долл.

– Ты же знаешь, что не совсем на свадьбу, – ответила я.

После долгих примерок мы с ней решили, что лучше всего будет надеть черные джинсы и белую рубашку. К ней Долл одолжила мне красивые жемчужные сережки, которые сразу придали образу утонченность. К тому же Долл подарила мне кружевное белье, и, хотя его не было видно, оно придавало мне уверенности в себе.

Утром в субботу она приехала ко мне пораньше, чтобы уложить волосы. Она их выпрямила, разделила на прямой пробор и собрала в гладкий хвост. У меня получился очень строгий вид. Но потом она нанесла мне на губы нежно-розовую помаду, которая сразу смягчила образ. Долл отступила на несколько шагов, чтобы оценить работу.

– Строгая, но соблазнительная, – заключила она.

Девушка в зеркале была совершенно на меня не похожа.

– Не слишком шикарно для раннего утра? – спросила я.

– Вот это да! – только и сказал Дейв, когда я села в машину.

Было непривычно сидеть рядом с ним на переднем сиденье. Время от времени я тайком поглядывала на его профиль. Разглядывала карту и говорила, куда ехать, в остальное время мы просто молчали. Может быть, в отсутствие Хоуп у нас не получится сблизиться?

Наконец я придумала, о чем можно его спросить:

– А как ты получил этот заказ?

– Один из моих приятелей потянул ахиллесово сухожилие, пошел в больницу, разговорился с доктором, и она рассказала, что у нее свадьба на носу, а диджей ее кинул. Ну и он рассказал ей про меня. Это будет моя первая работа на свадьбе.

«Он тоже нервничает, – подумала я. – Может быть, он поэтому меня и позвал».

– У тебя все получится, – сказала я. – Ты гораздо круче, чем Брайан Лири.

– Высочайшая похвала! – ответил он.

Мы рассмеялись, и атмосфера в машине разрядилась.

Хотя мы уехали всего за несколько миль от нашего дома, я ни разу не бывала в этих краях – в этой части побережья не ходили автобусы.

– Кажется, здесь, – сказала я, увидев въезд в частные владения.

У ворот одного из больших домов были привязаны огромные связки серебристых шаров в форме сердца. У входа стоял фургон флориста, а из другого фургона официанты выгружали белоснежную посуду и разные столовые принадлежности.

– Да, другая жизнь, – произнес Дейв.