Текст книги "Любовь с первого взгляда"

Глава 5

– Ему не нравится.

Нора взглянула через плечо Дипы на дверь конференц-зала. Может, Остин скоро вернется, но она, если честно, сомневалась. Ему не свойственно было устраивать сцены, так что даже легкое недовольство и просьба «вернуться к этому позже» – а ведь таймер окончания встречи даже не прозвенел! – означали жирную точку. Сейчас он уже наверняка вернулся за свой непростительно прибранный стол и мял шарик от стресса с лого Verdant Media, который хранил в коробке в верхнем правом углу.

– Ну мы стараемся как можем, – сказала Нора, стараясь поддерживать непринужденность, с которой говорила все последние сорок пять минут онлайн-звонка. Так выглядела ее тактика «обычных рабочих будней», которую она оттачивала с тех пор, как Остин скрепя сердце позволил ей перейти на удаленную работу. Она поняла, что, пока ведет себя так, будто ничего не изменилось, у него не будет повода усомниться в своем решении. – Клиент у нас не то чтобы простой.

– Р-р-р, – недовольно произнесла Дипа, закатив глаза. – Ты даже не представляешь. Во время ужина на прошлой неделе она спросила, можем ли мы сделать мобильную игру. Показала мне битмоджи себя «для вдохновения».

Нора поерзала на неудобном стуле, еле удержавшись, чтобы не скривиться. Частично реакция была на ситуацию с битмоджи, но по большей части на фразу: «Ты даже не представляешь». Она «не представляла», потому что ее давно уже не звали ни на ужин, ни на обед, ни на кофе, ни на фреш с клиентами. Она не очень по этому скучала – для нее подобные мероприятия были худшей частью проекта, – но знала, что Остин скучает по ней на этих встречах. Он не один раз уже жаловался Норе на неумелый покерфейс Дипы. Наверное, она и на ужинах так же закатывала глаза, как сейчас на звонке.

– Что, если мы переработаем цветовую гамму? – предложила Нора, стараясь не провалиться в чувство вины. Теперь она жила здесь, и все. Остину придется привыкнуть, что ее больше нет в Сан-Диего, и единственный способ ему помочь – это продолжать хорошо выполнять свою работу и доказать, насколько она незаменима для него. – Кажется, ей всегда не очень нра…

– Она нам не подходит, – сказала Дипа. – Заклюет нас до смерти, прежде чем поймет, что для нее стать звездой важнее, чем спасать мир.

Нора вздохнула, понимая, что Ди права. Когда Остин основал Verdant Media, его миссия была предельно ясна: стать лучшим дизайнерским и маркетинговым digital-агентством для брендов, ориентированных на устойчивое развитие. Десять лет назад это было уникально, но сейчас так делали все: сама Нора одновременно обслуживала тридцать пять крупных сайтов, и еще семь проектов были в разработке. Большинство клиентов были компаниями, но с недавних пор Остин начал работать с подобными клиентами – «экоинфлюенсерами», как он их называл, – людьми, кто выкладывает в инстаграм фотографии крафтовой косметики и бытовой химии в милых флакончиках.

Норе этот новый тренд не нравился, но владелец компании Остин, и это Остин взял Нору в качестве стажера, когда той было всего двадцать. Благодаря Остину она стала одной из немногих на курсе, у кого к выпуску уже была работа. Благодаря ему она вблизи наблюдала успех маленькой компании на протяжении десяти лет. И благодаря Остину она занималась тем, что любила и умела делать, даже когда захотела работать на другом конце страны.

– Я с ним поговорю, – сказала Нора, закрывая все окна, касающиеся экоинфлюенсеров, на втором, большом мониторе, и с облегчением проморгалась. У нее до сих пор не получилось организовать пространство, экран все еще был слишком близко к лицу во время работы.

На дисплее ноутбука Дипа на секунду вышла из кадра и вернулась с косметичкой цвета металлик. Нора улыбнулась новому порядку старых вещей. Еще работая в офисе, они с Ди часто зависали в туалете на третьем этаже, где почти никогда никого не было. Ди поправляла макияж, пока они болтали о работе, жизни и других вещах. Теперь они делали то же самое, но зеркалом служила картинка на видеозвонке. Норе казалось слегка странным говорить с тем, кто настолько крупным планом показывал нанесение туши и блеска для губ, но, справедливости ради, Ди была хороша в макияже.

– Итак, рассказывай. Что там случилось с новеньким парнем? – спросила Дипа.

Теперь Нора даже не подумала сдержать презрительный прищур. Случилось то, что она все испортила и теперь пряталась у себя в квартире уже полтора дня, пытаясь отойти не только от того, что она заставила его о себе рассказать, но и от того, что осознала про себя после их прикосновения. Этим утром впервые за много месяцев она не стала вставать с кровати в четыре утра. Одеяло сбилось к ногам, а она смотрела в потолок, стараясь выкинуть из мыслей невероятно яркий и крайне неприличный сон про Уилла Стерлинга и возможностях его ладони.

– Эм, – произнесла Нора.

– Дай угадаю. Твой план задушить его добротой провалился. А я говорила тебе: спрячь в квартире рыбу. У тебя есть ключ. Запах будет невыносим.

Нора решительно помотала головой, а Ди в этот момент сотворила что-то кистью и хайлайтером, чему можно посвятить целый урок на YouТube.

– Нет, мы таким не занимаемся. Мы не преступники.

В ответ Дипа закатила глаза, но Нора знала, что подруга не стала бы такого делать. Наверное.

– Тогда, как ни тяжело в этом признаваться, ты его не остановишь. Ты в курсе, что в моем доме теперь где-то двадцать квартир, сдающихся на Airbnb? И я уверена, что как минимум еще несколько соседей будут сдавать квартиры во время Комик-кона. – Тут она прервалась. – Стоп, может, и мне так сделать?

– Нет, – выпалила Нора раздраженно, хотя Дипа жила в двенадцатиэтажном здании с бассейном на крыше, который никакой связи не имел с любимым Норой и ее соседями домиком на шесть квартир.

Ди пожала плечами, что-то ища в сумке.

– Деньги-то неплохие. – Не услышав ответа Норы, она подняла взгляд к экрану, держа в руке золотистый флакон с помадой, и подозрительно прищурилась. – Почему ты сегодня такая странная?

– Я не странная! – Блин, она слишком громко это сказала. Дипа прищурилась еще больше.

– Еще как странная. У тебя на лице написано. Прямо как во время работы над…

– Не произноси это, – перебила Нора, чье лицо тут же вспыхнуло румянцем. Через пару месяцев после ее переезда в Чикаго они с Дипой вместе работали над запуском платформы для бренда экологических секс-игрушек. Нора так и не оправилась от того, что ей приходилось произносить слово «дилдо» во время рабочих презентаций.

– Элеанора! – окликнула ее Дипа, глаза у нее из щелок превратились в широкие блюдца. – У вас с этим парнем что-то было?!

– Что? Нет! Он даже не в моем вкусе. – Ложь, потому что у Норы не было определенного вкуса на мужчин. Взглянув на печальную историю ее отношений, можно заключить, что в ее вкусе были примерно «мужчины, которые слишком много о себе думают». Она поняла, что у многих женщин в двадцать первом веке вкус такой же.

Ди все еще смотрела на экран так, словно видела сквозь него все грязные мысли Норы, так что надо было срочно исправлять это недоразумение.

– У нас случилось это… не знаю. Я на что-то наступила в квартире, поскользнулась, а потом мы…

– Занялись сексом?

– Нет! И не кричи, мы на работе!

– Я на работе. Ты дома.

Нора пропустила это мимо ушей.

– У нас не было секса. Он, он схватил меня за руку, а потом… не знаю. Мы застыли в таком положении. На несколько секунд.

Дипа недоуменно моргнула.

– Вы… подержались за руки. – Она стукнула себя по голове и рассмеялась. – Это так в твоем духе. А что потом?

Нора не хотела говорить, что потом. Лицо Уилла в тот момент, когда он произнес: «Я сирота», – стало одной из тех вещей, которые ей не хотелось вспоминать, прямо как разговоры о дилдо в конференц-зале. Ей никто еще не говорил, что сирота. Немного по-дикенсовски, честно говоря, но ей ведь всегда нравилось читать.

Но, судя по лицу Уилла в тот момент, он бы захлопнул книгу.

Бескомпромиссно.

Она пожала плечами.

– Ничего. Это было что-то мимолетное. Мы вроде быстро опомнились. Я пыталась уговорить его передумать, а он заверил меня, что этому не бывать.

– Спрячь. Уже. Рыбу. – Ди как раз наносила помаду, так что прозвучало это скорее как: «Рячь. Э. Ыу».

– Я не хочу портить ему жизнь, – ответила она, хотя подразумевала иное: «Я не хочу его ранить». Ей казалось, будто она уже это сделала каким-то образом. Она нутром это почувствовала, когда он отпустил ее руку. Словно в животе образовался камешек сожаления.

Но а как же чувства соседей? Вчера она сидела с Эмили, уговаривая ее перестать читать в интернете о проблемах, возникающих из-за краткосрочной аренды. Как же полный надежды взгляд Мэриан, которым она одарила Нору, когда они встретились у почтовых ящиков? Или Джона, поднимающий свой сухой кулачок со словами: «В следующий раз мы его сделаем!»?

Как же то, чего хотела бы Нонна?

– Я только хочу… хочу, чтобы он понял, почему здесь это не сработает.

Дипа задумчиво промычала, убирая помаду и доставая спрей-фиксатор макияжа. Когда они обсуждали решение какой-то дизайнерской проблемы в туалете третьего этажа, в этот момент у Дипы обычно возникала идея. Макияж словно действовал как гимнастика для ее мозгов.

– Без обид, Нора, но с тех пор, как ты там поселилась, я услышала от тебя как минимум шесть странностей твоих соседей, из-за которых я бы немедленно собрала сумку и сбежала назад в дикий мир жизни с людьми моего возраста.

– Это грубо. Они…

Ди отмахнулась, наморщив свеженакрашенные губы.

– Они твоя семья. Они замечательные, да-да. Он наверняка это понял по гастрономической бомбежке, или что это было. Тебе надо дать этому парню увидеть то, что покажется дико странным его будущим арендаторам. То, что ты едва ли замечаешь.

Нора нахмурила бровь в раздумье. Ей в голову ничего не пришло, и это доказывало правоту Дипы, но затем она взглянула на настольный календарь и увидела запись на завтрашний вечер. Если перевернуть страницу, то в следующем месяце будет та же запись. И через месяц, и еще через месяц.

– Вроде ежемесячных поэтических чтений? – спросила она скорее риторически.

– У вас в доме каждый месяц проходят поэтические чтения? Эм, да. Это, я бы сказала, странно.

Ум Норы уже взрывался идеями. Хотелось бы знать, где был весь креатив на звонке с Остином, когда они пытались найти решение для адского эко-инфлюенсера, но теперь уже не важно.

– Это не странно, – пробубнила она. Затем посмотрела на экран и улыбнулась изображению подруги. – Но я превращу это в настоящее безумство.

♥ ♥ ♥

Поначалу Нора не сомневалась в полной поддержке Нонны.

Во-первых, погода была настоящим подарком свыше: тепло, но не влажно, ни облачка на сумеречном небе. Легкий ветерок играл разноцветными бумажными фонариками, висевшими на веревке, протянутой от одного угла забора до другого. Все было таким идеальным, что Нора даже лишний раз проверила погоду в приложении на телефоне, вдруг на них надвигалась внезапная гроза.

Но нет – небо обещало быть ясным на протяжении еще как минимум шести часов.

Для чтения поэзии времени предостаточно.

Но дело было не только в погоде. После звонка с Дипой днем ранее она решила составить список, который получился длинным – правда, невероятно длинным, – а затем спустилась к Мэриан с Эмили, нервничая из-за того, как Мэриан отнесется к просьбе изменить свои ежемесячные планы и получится ли воплотить задуманное до конца.

Но, как и с погодой, все вышло просто идеально. Мэриан не только поддержала ее, но и сразу же – в духе крутой учительницы, какой она была несколько десятилетий, – приступила к работе над вечерней… э, усовершенствованной… повесткой, пока Нора с остальными соседями занялись логистикой. Ой, почти все приглашенные в последний момент смогут прийти? Отлично. У флориста из Уэст-Фуллертона оказалась целая охапка цветочных венков по огромной скидке из-за отменившегося мероприятия? Великолепно. Бенни собирался принести ящик того самого американского пшеничного эля, которым угощал Уилла пару дней назад? То что надо. Ой, у парня через пару домов были микрофон и динамик, которые можно было взять взаймы? Почему бы и нет?

К семи двор был забит под завязку, воздух наполнился шумом людских голосов, разносился аромат мяса на гриле, за которое с гордостью отвечал мистер Салас, согласившийся на участие только при условии, что не будет читать никакой поэзии.

Так что вечеру недоставало лишь одного.

Появления внезапно пропавшего Уилла Стерлинга.

Нора сидела за приветственным столиком, который они с Бенни поставили у забора. Она поправила венок из маргариток, водруженный на голову, затем одернула верх хлопкового сарафана со спущенными плечами, который выбрала, – длинный и струящийся, по ее мнению, он подходил заявленной теме «Майского вечера». А под ним босые ступни касались прохладной, сухой и колкой травы, она позволила себе прочувствовать этот момент, успокоиться, но все еще вертела что-то пальцами и высматривала шумную машину Уилла на дороге.

Он заезжал утром, сказала Эмили. Она видела, как он заносил банки с краской в квартиру Донни, но два часа спустя заметила, что машины уже нет, а больше он не приезжал, включая все время их подготовки. Нора считала, что он взял отпуск, что собирался проводить в доме все дни и ночи напролет. Но если он не приедет, у Мэриан все еще будет прекрасный поэтический вечер.

А вот Нора останется с носом.

Она уже начинала терять надежду, красивая коробочка перед ней была почти пуста, когда Нонна снова помогла ей, – машина Уилла прогрохотала по гравию и припарковалась, и Нора даже сцепила руки, чтобы не вскинуть их в победной радости.

Он вышел не сразу, отчего ее обдало волной удовлетворения. Через лобовое стекло его лица было не разглядеть, но Нора воображала, каким хочет его увидеть: округленные от удивления глаза, отвисшая челюсть. Она надеялась, что он уже готов бежать куда подальше.

Но, выйдя из машины и выпрямившись во весь рост, Уилл хлопнул дверью и не выглядел как трус, готовый бежать.

Он был спокоен, полон самообладания и удивительно красив, потому что на нем были его ужасные (ужасно прекрасные) очки. Одет он был не так просто, как обычно, – не в больничную форму, джинсы или выцветшую футболку. На нем были темно-синие брюки по ноге, в них была заправлена выглаженная голубая рубашка с аккуратно закатанными до локтей рукавами.

Она подавила вздох. Но не восхищения! А злости.

Видя, что он идет, Нора снова одернула верх ее вдруг показавшегося слишком богемным сарафана. «Не надо нервничать, – выговаривала она себе. – Ты к этому готовилась».

– Привет, – сказала она весело. – Как раз вовремя!

И все-таки она немного нервничала, потому что на какой-то миг, когда он подошел и остановился перед ней, его взгляд задержался на ней: сперва на цветочном венке, затем спустился ниже, скользнув – так быстро, что ей вполне могло лишь показаться, – по обнаженной коже плеч.

Он прочистил горло и поправил очки, а Нора подумала: «Вот он. Вот кто в твоем вкусе».

– В честь кого вечеринка?

Нора пожала плечами, точно не думая, что этот жест очень выгодно подчеркнул ее плечи.

– В честь всех. Целого дома! Я очень рада, что вы смогли приехать.

– Уверен, вы понимаете, что такого намерения у меня не было. – Он осмотрелся, уловив взглядом микрофон в глубине двора, и нахмурился. – Что бы это ни было за мероприятие.

В ответ Нора улыбнулась.

– Это ежемесячные поэтические чтения Мэриан! – Она обвела рукой весь двор. – Разве не здорово? Может стать немного шумно, зато весело. И хорошо, что вы здесь, сможете проникнуться. Может, оставите своим… арендаторам заметку. Чтобы знали, чего ожидать.

Он посмотрел на нее, вздернув бровь.

– Представить не могу, как вы добились разрешения на такое мероприятие.

Она постаралась обойти вопрос, чтобы не солгать.

– Да вы жить не можете без разрешений, – съязвила она.

– Как и без Чикаго.

Она поправила вещи на столе, которые и так лежали ровно. Поняла, что поэтические чтения при публике, большей части которой за шестьдесят, вряд ли будут шумными. Куда важнее было то, чтобы Уилл полагал: в их доме так постоянно.

– Ну, как я и сказала, это мероприятие проходит каждый месяц.

– «Это»?

Она кивнула.

– Оно самое крупное. Но мы вообще много чем занимаемся.

– Да неужели?

Нора подняла на него взгляд и прищурилась. Наверняка таким тоном он говорил с детишками в отделении «Скорой помощи», которые клялись, что понятия не имеют, откуда у них в носу изюм, монетка или деталька лего. Нужен список – будет ему список. Пусть сколько угодно строит свое скептическое докторское лицо.

– Ну каждое воскресенье у нас…

– Доктор Стерлинг! – крикнула миссис Салас через весь двор, залихватски помахав корзинкой. Шаркая, она направилась к ним, накинув корзинку на руку и держа пиво Бенни в другой. Миссис Салас умела веселиться, пусть ей для этого хватало лишь стакана некрепкого пива.

– У меня есть для вас венок! – сказала она, подойдя к Уиллу. – Знаете, мы с Норой получили на них большую скидку. Эти венки на самом деле из…

– Магазина, где мы заказываем их каждый месяц! – тут же вмешалась Нора. Она предупредительно посмотрела на миссис Салас, а затем перевела взгляд обратно на Уилла. – Скидка в знак благодарности за дело, вроде того. Ну вы понимаете.

– Конечно, – ответил он, но было ясно, что нет, он совершенно не понимает. Он перевел взгляд на миссис Салас, которая глазела на него, словно смотрела «Главную больницу» в состоянии опьянения. – Не стоит, миссис Салас. Думаю, я справлюсь без венка.

Она хихикнула и хлопнула его по руке, корзинка у нее на руке раскачивалась между ними.

– Да вы не волнуйтесь! Я приберегла очень мужественный! Если вы об этом беспокоитесь! Как большинство мужчин. Нора, подержи мое пиво.

Нора выполнила указание, закусив губу, чтобы не рассмеяться. Если чтение поэзии для Уилла уже перебор, она дождаться не могла обрушить на него хаос встреч клуба любителей робототехники мистера Саласа. К сожалению, они проходили всего раз в три месяца, однако Нора совершенно точно попросит его перенести их собрание на пораньше.

– Я и не беспокоюсь, – ответил Уилл, все еще расплываясь в своей кошмарной, совершенно чуждой гендерным предубеждениям улыбке.

– Миссис Салас, – Нора постаралась выдернуть ее из транса.

Она моргнула.

– Да, конечно! Вот. Он больше как лавровый венок. – Уилл многозначительно посмотрел на Нору, затем покорно присогнул колени и склонил голову к миссис Салас, чтобы она надела венок. Нора очень возмутилась видом копны его густых волос, нежно вьющихся вокруг листочков. Если честно, она возмутилась и тем, что миссис Салас удалось потрогать его волосы, но отбросила эту мысль.

Когда он выпрямился, миссис Салас приложила руку к груди и вздохнула:

– Да вы настоящий олимпиец! Нора, разве он не похож на олимпийца?

– Коррин! – окликнул ее мистер Салас, стоя у гриля, и миссис Салас закатила глаза.

– Никак не может понять, как выкладывать еду на тарелку, клянусь. В общем, увидимся, доктор Стерлинг!

Она удалилась, и Уилл поправил свой венок.

– Не похож я на олимпийца, – пробубнил он.

Нора прыснула.

– Вполне, как будто только что получили «золото» в дисциплине «кому некомфортно сильнее всех».

– У меня правда нет на это времени.

– Что ж, как хотите. Удачи вам пробраться мимо Мэриан. – Она посмотрела в сторону микрофона, у которого стояла Мэриан, затем задумчиво постучала пальцем по подбородку.

– Может, вы могли бы пойти к себе на балкон и послушать оттуда. Донни так всегда делал.

Уилл посмотрел на нее, наклонив голову так, что покосился венок, и стиснул челюсть.

«Попался», – подумала она.

– Могу и здесь побыть немного, – отрезал он.

– О, супер! Венок у вас уже есть, теперь держите вот это. – Из кучки свернутых листков она взяла один и протянула Уиллу. Он вперил взгляд в бумажку. Ладонь Норы чуть дрогнула, будто ей хотелось скорее приблизиться к его.

«Это так в твоем духе», – слышались ей слова Дипы.

Его ответный жест был осторожным. Он и вовсе ее не коснулся.

– Что это? – спросил он. Она проигнорировала кольнувшее ее разочарование.

– Ваше стихотворение. Я попрошу Мэриан пригласить вас пораньше, чтобы вы могли вернуться к…

– Мое стихотворение?

– Да. Каждый должен прочитать стихотворение, свое или чужое. У вас-то свое вряд ли есть! Хотя, мне кажется, кто-то будет импровизировать.

– Каждый. Должен. Прочитать. Стихотворение.

Она устремила сияющий взгляд в толпу. Этот вечер никогда не кончится.

– Ага.

– А сюда… всегда столько народу приходит?

Она не взглянула на него, полностью сосредоточившись на соседях плюс от пяти до десяти приглашенных по ее просьбе гостей на каждого.

– Весной и летом да. В холодное время года все собираются в квартире Мэриан и Эмили, так что народу меньше, но незначительно. – Она посмотрела на него. – Иногда люди вроде… ну. Выходят в коридор. Но уверена, что вам это не помешает. – Она улыбнулась, сделав многозначительную паузу. – Или вашим арендаторам.

Она уже было подумала, что выиграла этот вечерний бой: улыбкой, иронией, неожиданным обязательством читать стихи. Даже рыбу прятать не пришлось. Его застали врасплох, а Дипа была права: Норе вовсе не пришлось разъяснять суть жизни в этом доме. Надо было всего лишь показать: в этом доме отдыхающему не расслабиться. В этом доме нельзя просто пожить пару дней и уйти.

Но затем он поднял руку с листком бумаги и медленно – демонстративно, дразняще, подумала она, – постучал его углом по ладони другой руки. Не сводя с нее темных глаз, изогнув губы в улыбке под стать покосившемуся венку.

Ей тут же захотелось вырвать листок обратно. Отрубить себе кисть, которая дрожала при мысли о касании его ладони.

Он шагнул назад, улыбаясь все шире. Словно знал, что она думала о его стихотворении и ладони и своей ладони.

– Что ж, тогда я пойду и увижу все своими глазами, – сказал он.

Уилл развернулся, чтобы слиться с толпой, и тут у Норы возникло очень странное чувство.

Чувство, что планы Нонны на этот вечер были далеко не такими простыми, как казалось на первый взгляд.