Текст книги "Внезапная страсть"

Глава 5

Селина легко скользнула с седла в поднятые руки Кэмерона. Он бережно поставил ее на землю, подождал, пока спутница расправит юбки, и только после этого галантно предложил руку. Хорошо, что они встретились за завтраком, пока Тревор еще спал. На краю обширной плантации, вдалеке от домашней суеты, вернулась способность рассуждать здраво. Здесь, среди старинных дубов, в тишине и покое, Тревора почти не существовало.

– Пойдемте, – пригласил Кэмерон. – Хочу показать чудесное дерево, которое обожал в детстве.

Селина положила ладонь на рукав и послушно пошла прочь от тропинки.

– Как вам удалось отыскать это место? Неужели знаете Карлтон-Окс вдоль и поперек? Наверное, проводили здесь много времени?

Кэмерон улыбнулся.

– Так и есть. Благодаря крепким семейным связям. Наши с Тревором матери были родными сестрами, а отцы, как вам уже известно, до сих пор остаются родными братьями.

– Теперь понятно, почему вы так похожи. Тревор намного старше?

– На два года. Почти всю жизнь мы с ним неразлучны. Ну вот, пришли. Что скажете?

Огромный древний дуб раскинул к небу мощные узловатые ветви, отбрасывая вокруг густую тень. Сквозь плотную листву пробивались редкие, слабые солнечные лучи. Ствол скрывался за толстым слоем седого мха.

– Невероятно! Никогда не видела подобного великолепия. Подумать только: ведь вы выросли вместе с ним. – Селина улыбнулась. Стоило ли сомневаться, что Тревор тоже здесь играл?

Толстая ветка причудливо склонилась к земле и снова поднялась – как будто специально для того, чтобы получилась просторная скамья.

– Здесь мы часто прятались, затевая новые проделки, и подкреплялись тем, что удалось стащить в кухне. Прошу, присаживайтесь.

Селина удобно устроилась, прислонившись спиной к вертикальному побегу. Кэмерон поставил на ветку согнутую ногу и положил руку на колено.

– Удобно?

– Очень. – Селина улыбнулась: Кэмерон оказался человеком очень легким в общении, добрым и располагающим – совсем как Джастин.

– Интересно. Вы с Тревором так крепко дружили. Почему же учиться в Англию отправили вас одного?

– Отцы решили, что пришло время нас разделить.

– Да, я уже слышала об этом за обедом. – Селина не осмеливалась спросить почему, но надеялась, что Кэмерон объяснит сам.

Он провел пальцем по усам, как будто хотел пригладить и без того безупречную полоску.

– Наши мамы умерли с разницей в два года, месяц в месяц. Нам с Тревором было по пятнадцать лет. Осиротев, он пустился во все тяжкие, и я занялся тем же самым. Вдвоем мы едва не перевернули вверх дном весь Новый Орлеан.

– Простите, мне не следовало спрашивать…

Кэмерон жестом прервал извинения.

– Дело в том, что мы прекрасно проводили время, пока окончательно не вышли из-под контроля.

– Хотите сказать, что вели себя чересчур вольно?

Кэмерон пожал плечами.

– Устраивали отвратительные драки. – Он улыбнулся. – Помимо прочего.

– Прочего?

Он рассмеялся.

– Достаточно сказать, что мы… безудержно воздавали дань Дионису и Венере. В конце концов, дошли до того, что после нашего посещения заведению мадам Олимпии потребовался серьезный ремонт.

Селина в ужасе прикрыла руками рот. Все в округе знали, что происходит в клубе для джентльменов.

– О боже! Неужели мадам принимала даже юношей?

Кэмерон посмотрел с нескрываемой обидой.

– Та ночь, о которой я говорю, случилась в мой семнадцатый день рождения. Поверьте, в этом возрасте я выглядел совершенно взрослым мужчиной – во всяком случае в собственных глазах, – но, несмотря на самомнение, прежде чем успел понять, что произошло, оказался на корабле семейной фирмы, поспешно взявшем курс на Англию.

– И после этого встретились с Тревором только два года назад? Но ведь вы были так близки!

Кэмерон пожал плечами, поднял с земли упавший с дуба листок и тут же его отбросил.

– Скажите правду, – попросила Селина.

Он посмотрел с особым вниманием.

– Через два месяца учебы я тяжело заболел. Доктора пришли к выводу, что смерть матери и разлука с семьей оказались слишком большим испытанием. А потому мой отец, родившийся и выросший в Англии, приехал ко мне и привез с собой Тревора.

Он усмехнулся.

– Однако кузен задержался в Лондоне лишь на несколько недель, а потом отец отправил его обратно в Новый Орлеан.

– О, в таком случае, когда кузен наконец вернулся в Англию окончательно, вы, должно быть, взяли реванш за упущенное время.

Кэмерон развел руками.

– Видите ли, уже спустя месяц парижане отобрали у нас ключи от города, а вся Италия категорически отказалась иметь с нами дело. – Он пожал плечами.

– Полагаю, если бы не богатство, которое наша компания принесла в некоторые выгодно расположенные азиатские страны, восточные порты тоже расторгли бы договоры.

– Тем не менее вы вполне уверены в собственной непогрешимости.

Кэмерон промолчал, однако глаза его искрились лукавством.

Селина улыбнулась.

– Вы хороший человек, сэр. Когда решите остепениться, любая леди с радостью примет ваше предложение.

Кэмерон склонился ближе и взял ее за руку.

– В таком случае, Селина, как можно скорее выходите замуж за меня. Вместе будем плавать по всему миру. Мое богатство станет вашим, а мои желания окажутся в вашей власти.

Он на миг задумался.

– Или это ваши желания окажутся в моей власти? В общем, как-то так.

Селина негромко рассмеялась.

– Право, Кэмерон, вы же познакомились со мной только вчера.

– Ну и что? – Джентльмен игриво подмигнул. – Только подумайте, как интересно будет узнать друг друга! – Он легко, с изяществом истинного денди поцеловал ее в лоб.

– Мило. Необычайно мило, кузен, – сухо произнес Тревор.

Селина резко вскочила и обернулась.

– Как, скажите на милость, вы нас нашли?

При виде великолепного всадника на прекрасном коне сердце беспомощно забилось. Она давно обратила внимание на этого жеребца фризской породы. Главный конюх объяснил, что имя красавца – Пантер. Черный как смоль, с густой волнистой гривой, спускавшейся почти до колен, он поражал воображение. Даже конь у Тревора выглядел фантастически. Сам он сидел со скучающим видом, закинув ногу на луку седла, однако в темных глазах сверкал гнев.

Кэмерон поднял голову и невозмутимо посмотрел на кузена.

– Доброе утро, старина. Не слышал, как ты подъехал: был очень занят. Возвращаешься домой от вдовы Бодерье?

Тревор неопределенно хмыкнул и соскочил с коня с той же легкостью, с какой вчера вышел из экипажа. Он снял сюртук и перекинул через седло, оставшись в белой рубашке с распахнутым воротом и в заправленных в сапоги желтовато-коричневых бриджах. Селина успела заметить, что из кармана сюртука торчит белый шейный платок.

А где же жилет? Этот человек даже не счел нужным прилично одеться!

Но еще больше, чем небрежность Тревора Андруза, возмутила реакция собственного тела на его рельефно проступающую под рубашкой мускулатуру, не говоря уже о том, что скрывалось под обтягивающими бриджами. Кровь молотом стучала в висках. Селина не понимала, чем именно вызвана внезапная буря чувств: то ли неотразимой мужской привлекательностью, не оставлявшей шанса на сопротивление, то ли пониманием, откуда именно он возвращается. Трудно было сдержать разгоряченное воображение и не представить его в страстных объятиях неведомой, но уже ненавистной мадам Бодерье.

Невыносимо неприлично!

Кэмерон выпрямился, переступил через ветку и встал лицом к Тревору. Селина предпочла обойти кругом, стараясь держаться ближе к Кэмерону. Впрочем, легче от этого все равно не стало. Проклятье!

Тревор сел на траву, положил руку на согнутое колено и принялся беспечно жевать травинку.

Кэмерон заговорил с подчеркнутым британским акцентом:

– Послушайте, Селина, не иначе как парень собрался грубо навязать нам свое общество.

– Всего лишь приглядываю за тобой, Кэм. – Тревор посмотрел на даму. – Вас никто не предупреждал, что у него ужасная репутация? Не советую оставаться наедине.

Селина сжала губы. Можно подумать, что перед ней сидит ангел. Не он ли ночью прижимал ее к стенке? Тревор медленно оглядел ее с ног до головы. Что и говорить, даже рыболовный крючок не смог бы подцепить надежнее этого похотливого взгляда.

В глубине ее существа шевельнулось что-то новое, запретное. Откуда эти непослушные, неподвластные разуму ощущения?

Селина готова была поклясться, что услышала легкий смешок. Если бы только смятение не проявлялось внешне!

В эту минуту она ощущала себя глупой школьницей. Но, с другой стороны, школьницы не теряют сознания от одного лишь взгляда на мужчину. Проклятье, он только что встречался с другой женщиной. Наверное, если подойти ближе, можно будет почувствовать ее духи. И его характерный мускусный аромат. Во рту сразу пересохло, а внутри все похолодело.

Тревор перевел взгляд на Кэмерона.

– Кстати, кузен, неужели у тебя нет занятия лучше, чем сидеть на ветке?

– Например?

– Например, можно поработать.

– О, упаси боже! Ты же знаешь поговорку: работа дураков любит.

Оба рассмеялись.

Селина сидела молча, чувствуя себя чужой в шутливой перепалке родных людей. К тому же никак не удавалось стряхнуть болезненное сознание недавней встречи Тревора с мадам Бодерье. Воображение послушно рисовало картины, от которых настроение окончательно портилось.

– А ты недолго пробыл на плантации Бодерье, Трев, – не удержался от ехидного замечания Кэмерон. – Что случилось? Неужели кто-то опередил?

– Приехал ее адвокат. Придется засвидетельствовать… хм… почтение в другой раз.

Сердце Селины вздрогнуло. И как раз в этот момент в кустах послышался шорох.

– Тише! Там кролик!

Зверек исчез так же стремительно, как появился. Она взглянула на мужчин, чтобы узнать, разделяют ли они ее интерес, и увидела, что Тревор смотрит на нее с таким вниманием, словно думает о чем-то важном и в то же время тайном. На губах застыла едва заметная рассеянная улыбка.

Он думал о прошедшей ночи – совершенно точно.

Что ж, придется игнорировать и его самого, и его тайные послания. Проведя в размышлениях несколько бессонных часов, Селина решила сделать вид, что в кухне ничего не произошло, и постараться сохранить контроль над ситуацией. И все же один лишь взгляд темных глаз рождал головокружение.

Тревор лег на траву, скрестил ладони под головой и вытянул длинные ноги. Мужественное тело распростерлось во всем своем неопровержимом великолепии. Да, сложение и вправду безупречно. Греховное вожделение грозило прорваться сквозь возводимую годами стену добродетели.

Он понимающе улыбнулся.

Все, хватит опасных игр! Селина была готова вскочить на лошадь и спастись бегством от обоих кузенов. Впрочем, нет: только от одного из них. Она встала с ветки и решительно отряхнула юбку.

– Пора возвращаться, Кэмерон. Мне необходимо встретиться с Джастином и обсудить приглашение поселиться в Сан-Франциско.

Повод явился сам собой и очень кстати. Да, Селина действительно собиралась поговорить с благодетелем об отъезде из Карлтон-Окс, однако еще недавно особой спешки не ощущала.

Кэмерон поднялся, однако Тревор опередил и первым оказался возле ее лошади.

– Позвольте, помогу сесть в седло.

Отказаться без того, чтобы не выглядеть грубой, было невозможно. Селина встала на услужливо сложенные ладони, уперлась рукой в подставленное плечо. Даже этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы пульс участился.

Увидев, что Кэмерон уже сидит верхом, готовый тронуться в путь, она едва не рассмеялась.

– Прости, старина, – насмешливо заметил тот, оттесняя назойливого кузена.

Тревор что-то невнятно проворчал и с недовольным видом направился к своему жеребцу. Компания свернула на узкую дорогу, и Тревору пришлось ехать третьим лишним – вслед за Кэмероном и Селиной.

Джастин молча протянул Селине розовую камелию и пошел дальше по садовой дорожке. Он ни словом не обмолвился о своих чувствах, однако печально опущенные уголки губ выдали его.

Так хотелось услышать хоть что-нибудь!

Напряженная тишина угнетала. Душный аромат цветов с каждой секундой становился все тяжелее, затрудняя дыхание.

– Джастин, пожалуйста…

Мистер Андруз нахмурился.

– Но почему же сейчас, Селина? Я надеялся, что подождете еще год, а может быть, и вообще никуда не поедете, однако вчера за обедом понял, что вы всерьез решили не затягивать. Признайтесь: дело в Треворе?

– И да и нет. – Селина решила говорить как можно откровеннее. Мистер Андруз достоин знать правду. – Элизабет, Майлз, Кэмерон, Тревор – какая разница, кто из них повлиял на мое решение? Главное в том, что все это время я жила тихо и медленно выздоравливала. Безмерно благодарна вам за заботу и за покой. Но вечно так продолжаться не может. Не исключено, что появление новых людей ускорило мое пробуждение, но ведь мы оба с самого начала знали, что рано или поздно я уеду.

Она положила ладонь на рукав сюртука.

– Мне необходимо найти свое место в мире, Джастин. Жизнь здесь лишь продлит… спячку. Я и дальше буду прятаться, трусливо скрываться от всего. Интуиция подсказывает, что пришло время двигаться дальше.

Она взяла благодетеля за руку.

– Умоляю, постарайтесь понять. И не делайте отъезд еще более трудным и болезненным.

– Все понимаю, дорогая. Даже больше, чем предполагаете. Проблема в том, что эгоистичный старик боится вас потерять. Да, я уже привык считать вас членом семьи. Вы заменили мне старшую дочь, умершую от гриппа еще в детстве.

– И все же я должна уехать.

– Знаю.

В глазах у обоих заблестели слезы, и рука об руку они медленно пошли по дорожке.

Внезапно Селина почувствовала пристальный взгляд. Она подняла голову и посмотрела на галерею второго этажа. В густой тени, прислонившись спиной к стене, стоял Тревор и внимательно наблюдал.

Почему-то стало не по себе.

– Не возражаете, если вернемся в дом?

Джастин похлопал ее по руке.

– Ничуть. Больше того: хочу пригласить вас в кабинет и кое-что обсудить.

В кабинете хозяин снял с полки толстую тетрадь и кивнул на стоящее перед столом кожаное кресло.

– Прошу, присядьте.

В тишине, нарушаемой лишь мерным тиканьем часов, Джастин медленно листал страницы.

– Корабль нашей компании выходит из Нового Орлеана в Сан-Франциско через шесть недель. Может быть, порадуете старика и согласитесь отправиться на нем? – Он улыбнулся. – Когда придет время, сам отвезу вас в порт.

О боже! Неужели еще целых шесть недель?

– Конечно, – кивнула Селина, с трудом представляя, как сможет противостоять настойчивому вниманию Тревора. Сколько времени собираются провести в Карлтон-Оксе эти несносные кузены? Спросить она не осмелилась.

Пришла мысль предложить Джастину уехать в Новый Орлеан сейчас же – якобы для того, чтобы проститься с городом детства перед окончательным расставанием. Но ведь Тревор и Кэмерон обязательно отправятся следом и наверняка поселятся в семейном доме, куда, разумеется, Джастин привезет и ее. Что же делать?

Глава 6

Несмотря на собравшиеся к вечеру темные тучи, настроение было отличным: планировалась семейная поездка вверх по реке, на плантацию Веррет, где гостей ожидали на бал. Селина не могла припомнить, когда еще испытывала подобное радостное возбуждение.

Сгорая от нетерпения, она сидела за туалетным столиком, пока Мари занималась прической. Собравшись с духом и стараясь говорить небрежно, попросила:

– Расскажи о вдове Бодерье.

– О, это та еще женщина, доложу вам, – пробормотала Мари, сжимая губами шпильки, и посмотрела на госпожу в зеркало, не в силах сдержать улыбку. – Больше чем в два раза моложе покойного супруга, мистера Бодерье.

Она подобрала последний локон, нашла ему должное место в прическе, закрепила, вытащила изо рта оставшиеся шпильки и уже внятно произнесла:

– Теперь займемся платьем.

Селина встала, подошла к большому зеркалу и скинула пеньюар.

– Если хотите знать мое мнение, – продолжила Мари начатый разговор, – то ей нужны были его деньги, а вовсе не он сам. Не очень-то она печалится сейчас, после его смерти. Да-да. Не успели похоронить беднягу, как она бросилась тратить состояние направо и налево.

– А она хороша собой?

– Ну-у… – с явным удовольствием протянула Мари, словно стараясь продлить вкус. – На мой взгляд, вполне симпатичная дамочка. Жаль только, что знает это, а потому не может произвести того впечатления, к которому стремится. Да и одевается совсем иначе, чем пристало вдове. Даже на похороны явилась с таким глубоким декольте, что при каждом наклоне можно было рассмотреть туфли. А наклонялась она в тот день не один раз.

Мари улыбнулась, а потом рассмеялась.

Ах, Селина не должна была смеяться вместе с Мари, но все же не смогла удержаться и тоже расхохоталась.

– Ты там была?

Блестя глазами и сияя белозубой улыбкой, Мари кивнула.

– Стойте смирно, мадам. Не крутитесь, а то не затяну тесемки на корсете. Поверьте: знаю, о чем говорю, потому что все мы ходили на похороны. Только Золя оставалась готовить для поминок. Мадам Бодерье все время лила слезы, а мужчины ее обнимали и уговаривали: «Ну-ну, не надо так плакать». И старались заглянуть в декольте… – Мари лукаво подмигнула, – чтобы посмотреть на туфли.

Селина снова засмеялась.

– Значит, она очень хорошенькая.

Мари подала платье.

– Хорошенькая, ничего не скажешь. Да и сложена недурно. Вот только выражение лица все портит.

– И что же это за выражение?

– Как будто только и ждет, когда что-нибудь воткнется между ног.

От внезапной грубой откровенности Селина на миг оторопела.

– Мари!

И тут же принялась неудержимо хохотать.

– Но до вашей красоты ей очень далеко, мадам.

Горничная расправила пышные рукава, показывая, что туалет завершен.

– Ну вот. Восхитительно.

– Спасибо за комплимент, Мари, вот только вряд ли я способна кого-то восхитить.

– Еще как! Посмотрите в зеркало.

Селина подошла ближе и остановилась, внимательно изучая темно-бирюзовое муаровое платье с прямоугольным вырезом – таким глубоким, что вряд ли удалось бы наклониться, не продемонстрировав окружающим туфли. Корсаж плотно облегал фигуру до талии и переходил в пышную юбку. В собранных на затылке локонах мерцала нитка жемчуга.

– О, платье и вправду чудесное.

В дверь постучали. Мари открыла, и в комнату заглянул Линдзи.

– О, ты просто… просто потрясающая, – пролепетал он, краснея.

Селина важно взяла мальчика под руку и попрощалась с горничной.

Внизу ждал Кэмерон.

– Мне предстоит сопровождать кузину, в то время как Линдзи получил вас? Несправедливо!

Селина спустилась по лестнице и протянула затянутую в перчатку руку для светского поцелуя.

– Мадам, позволите хотя бы ехать в одном с вами экипаже?

– Разумеется, – с улыбкой ответила Селина. – Удивляюсь, как до сих пор мне удавалось обходиться без вашего приятого общества.

Обжигая взглядом, подошел Тревор.

– Вы прелестны, Селина. Платье оттеняет необыкновенный цвет глаз.

Кэмерон с интересом посмотрел сначала на платье, а потом в глаза. Вопросительно приподнял бровь в сторону кузена, однако от комментария воздержался.

Перед особняком стояли наготове два закрытых экипажа. Джастин помог Фелиции и Селине подняться в первый и перешел ко второму.

Девочка тут же начала что-то оживленно рассказывать. Селина наклонилась и прошептала:

– Не забывай, что хорошо воспитанные юные леди не позволяют себе слишком много болтать.

Джастин нередко жаловался, что в шестнадцать лет дочка и выглядит, и ведет себя как двенадцатилетняя; порой казалось, что он прав.

Тревор легко, с кошачьей грацией скользнул на сиденье рядом с Селиной.

Голова мгновенно закружилась.

– Разве это место не предназначено Линдзи?

Тревор подвинулся глубже, чтобы широкие плечи не занимали слишком много места.

– Линдзи соскучился по папе. – С этими словами хитрец положил руку на спинку дивана и, внимательно разглядывая спутницу, принялся легко поглаживать обнаженное плечо.

Несмотря на явственно ощутимый жар мужественного тела, Селина задрожала.

Появился Кэмерон и сел рядом с Фелицией, смерив кузена критическим взглядом.

– Интересно, старина, сколько пришлось заплатить братишке за сговорчивость?

В шутливых словах слышалась язвительная ирония, а улыбка обдавала холодом.

Тем временем небо угрожающе потемнело. Селина в страхе закуталась в плащ и даже накинула капюшон. Фелиция склонилась, тронула ее за колено и посмотрела с особым участием и пониманием. В ответ Селина молча покачала головой.

– Замерзли? – учтиво осведомился Тревор.

– Все в порядке, благодарю. – Оставалось надеяться, что дорога окажется недолгой. Воздух опасно сгустился, а в какой-то момент даже послышался отдаленный громовой раскат.

Ехали молча. При каждом толчке мускулистое бедро Тревора прижималось, обжигая даже сквозь слои одежды и заставляя неудержимо краснеть Селину. Сегодня Тревор мог соперничать с самим Сатаной – весь в черном, если не считать белой рубашки и белого шелкового галстука. Темные волосы и глаза придавали красивому лицу почти зловещий ореол. А главное, сегодня еще острее, чем обычно, ощущалась сила его натуры и определенность намерений.

Селина подумала о чувственных губах.

Сердце забилось быстрее.

И снова мысли утратили ясность, а в сознании воцарился хаос.

Наконец приехали, и спустя мгновение Селина уже стояла в ярко освещенном зале между Кэмероном и Тревором. Все остальные собрались чуть поодаль, ожидая торжественного приглашения.

Едва Тревор снял со спутницы плащ и отдал лакею, взгляды присутствующих сосредоточились на гостье. Гул голосов усилился. Селина замерла в величавой неподвижности, слушая, как распорядитель звучно объявляет о ее прибытии. Так учила бабушка. Хорошо, что никто не догадывается, как у нее дрожат колени и немеют от страха руки.

– Держитесь, – процедил сквозь зубы Кэмерон. – Вдова Бодерье движется прямо к нам, заранее выпустив когти.

Жизель Бодерье подошла и улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы.

– Кэмерон, Тревор, как приятно вас видеть. А вы, должно быть, и есть та самая миссис Керкленд. Много о вас слышала, дорогая. Вдовы должны держаться вместе, не так ли?

Снисходительный тон не смог скрыть ревности и враждебного отношения. Холодные голубые глаза пронзили как два копья.

Особа оказалась более миловидной, чем хотелось бы: прекрасная, с кремовым оттенком кожа, светлые волосы. Черное, с глубоким декольте платье смело подчеркивало достоинства фигуры и откровенно выставляло напоказ большой бюст.

Краем глаза Селина заметила, что прелести Жизель не остались без благосклонного внимания со стороны Тревора. О, эта ленивая оценивающая улыбка говорит о многом! Селина заставила себя сохранить спокойствие и даже слегка улыбнуться. Да, Мари, как всегда, высказалась точно: вдова действительно выглядела так, как будто ждала, «когда что-нибудь воткнется между ног».

Пристальный взгляд новой гостьи поверг мадам Бодерье в замешательство. Она слегка нахмурилась и даже на шаг отступила, а в следующее мгновение глаза вспыхнули яростью, а щеки покрылись красными пятнами.

Тревор тут же встал между женщинами, прикрыв Селину от неминуемого нападения. Жизель взяла его под руку и заносчиво вскинула голову.

– Будьте добры, дорогой, отведите меня в буфет.

Весь вечер она бесстыдно держала джентльмена в плену, в то время как многочисленные соискатели наперебой приглашали Селину танцевать. Кэмерону и Линдзи пришлось занимать очередь в цепочке претендентов и терпеливо дожидаться своей доли внимания.

Мишель и Фелиция вращались в кругу собственных друзей и почти не обращали внимания на родственников. Селина прекрасно проводила время, хотя раздражалась всякий раз, когда Тревор танцевал с Жизель. Казалось, он абсолютно не замечал ее присутствия.

Но какое ей дело? Эти двое стоят друг друга. Бык и корова в пору спаривания. И все же чем дальше продвигался вечер, тем тяжелее становилось на душе.

Джастин, не спускавший со своей подопечной внимательного взгляда, должно быть, заметил усталость. На правах опекуна без лишних церемоний отправил восвояси очередного кавалера и повел Селину на террасу – прогуляться и подышать свежим воздухом.

– Спасибо моему рыцарю в сияющих доспехах, – поблагодарила она и тут же испуганно замерла: тяжелая черная туча несла неминуемую грозу.

Джастин тоже заметил опасность.

– Подождите здесь, а я быстро соберу остальных. Скоро полночь; не хватало еще угодить в ливень.

Он знал, что Селина по-прежнему боится бури; сама же она, не желая стать причиной раннего отъезда, с благодарностью приняла мудрое решение мистера Андруза. Она посмотрела на небо в надежде найти луну, но не увидела ничего, кроме низко нависших облаков. Стараясь подавить страх и побороть внезапно нахлынувшее одиночество, зябко обхватила плечи руками.

И вдруг на талию бережно легла теплая ладонь. Селина вздрогнула. Горячее дыхание обожгло шею. Как он смеет? Как может вновь расточать свои чары, проведя весь вечер с этой… с этой глупой коровой? Она сбросила руку и ледяным тоном приказала:

– Не прикасайтесь ко мне.

– Но ведь на самом деле вы так не думаете, правда?

– Еще как думаю! – Она шагнула в сторону.

– Говорите так, словно проглотили кусок льда. – Тревор схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. – Посмотрите на меня, малышка.

– Подозреваю, вы слишком много выпили. – Селина попыталась освободиться, оттолкнуть, однако Тревор стоял неподвижно, как скала. – К тому же, никто не разрешал вам использовать столь интимное обращение.

Его горячие губы накрыли ее рот и заставили замолчать. От крепкого запаха бренди закружилась голова. Селина сдавленно вскрикнула и попыталась освободиться, однако чем отчаяннее сопротивлялась, тем крепче он держал. Еще немного, и задушит! Она сдалась. Горячий язык раздвинул губы и дерзко проник в дрожащий рот. Каждое прикосновение отзывалось трепетом. Первобытное вожделение – безжалостное и непреодолимое – пронзило насквозь.

О господи, что же он творит? И откуда этот немыслимый, непостижимый ответ? Рука скользнула ей напоясницу, притянула и откровенно прижала к недвусмысленно жесткому бугру – точно так же, как тогда, в кухне. Он на миг отстранился и требовательно взглянул в лицо.

– Оставьте, Тревор. Вы мне не нужны.

– Я нужен вам, точно так же как вы нужны мне, – проговорил он, стараясь выровнять судорожное дыхание.

– Полагаете, каждая женщина готова уступить вашей настойчивости? Я не готова.

На губах у него промелькнула улыбка.

– Готовы, и отлично это понимаете. Так почему бы не признать очевидное? Жизнь слишком коротка, чтобы изображать девственницу, которой, как мы оба знаем, вы не являетесь.

Селина вспыхнула и резко ответила:

– Если ищете низменных утех, то весь вечер у вас была прекрасная партнерша. Отправляйтесь к ней и продолжайте свои грязные игры!

Тревор резко развернулся, чтобы уйти, но на миг остановился.

– Дурочка. Весь вечер я только тем и занимался, что мешал ревнивой миссис Бодерье вонзить в вас острые когти.

Спустя несколько минут подошел Джастин, и вскоре все семейство отправилось домой под угрожающе сгустившимися тучами. Селина попыталась сесть рядом с Линдзи, однако на этот раз вмешался мистер Андруз. Посмотрел на небо и не терпящим возражения тоном заявил:

– Селина, вы поедете со мной. Тревор и Фелиция, садитесь вместе с нами. Все остальные – быстро в другой экипаж!

Тревор с недоумением наблюдал за встревоженным отцом.

Вдалеке раздался раскат грома, и по крыше застучали тяжелые капли. Внезапно поднявшийся ветер завыл, как голодный волк.

Селина окаменела. Джастин крепко обнял ее за плечи.

– Не волнуйтесь, все в порядке.

Какого черта?

Ослепительно вспыхнула молния, и тут же прямо над головой ударил гром.

Селина заплакала. Джастин прижал ее к груди.

Молния снова прорезала небо; лошади испуганно заржали и остановились, отказываясь продолжать путь. Экипаж накренился. Селина в ужасе закричала.

Тревор озадаченно склонился, чтобы спросить, что происходит, однако отец его не замечал, пытаясь успокоить спутницу.

– Не бойтесь, – ласково уговаривал Джастин. – Ничего страшного. – Он укачивал ее как маленькую девочку, а гроза тем временем продолжала бушевать. Постепенно крики стихли и превратились в жалобные стоны.

Буря не сдавалась, а, казалось, лишь набирала силу. С каждой вспышкой, с каждым ударом Селина теряла силы. Тревор уже понял, что происходит что-то неладное.

Возле дома он опередил отца, подхватил Селину на руки и бегом понес к двери, которую заботливо распахнула Мари.

– Я уже жду. Быстрее в комнату!

В три прыжка Тревор поднялся по лестнице. Положил Селину на кровать, снял мокрый плащ.

Мари грубо оттолкнула его.

– Прочь отсюда! – скомандовала она и захлопнула дверь.

– Что, черт возьми, все это значит? – озадаченно спросил Тревор подошедшего отца.

Джастин дождался, пока все разойдутся по комнатам, и только тогда посмотрел на сына. Неторопливо, не упуская ужасных подробностей, рассказал о том, как конюх нашел Селину в страшную грозу; о том, что, если бы не старик Джим, ее не было бы в живых.

– Все ее кровные родственники давно умерли, а после этой трагедии бедняжка осталась одна на всем белом свете. Поэтому я взял ее к себе.

От потрясения Тревор онемел.

– Свекра мы так и не нашли, но Джим все равно выкопал для него могилу рядом с могилой мужа Селины и насыпал холм, чтобы она думала, что он там похоронен.

Джастин помолчал, словно собираясь с духом, а потом тяжело вздохнул и совсем тихо произнес:

– И ребенка тоже похоронил.

– Ребенка? – Тревор вздрогнул.

Джастин коротко кивнул.

– Трудно представить что-нибудь страшнее. Младенец должен был появиться на свет не раньше чем через три месяца, однако родился под повозкой, в ледяной воде. Джим перерезал пуповину, завернул тельце в одеяло и похоронил рядом с отцом. Доктор сказал, что мать пострадала настолько серьезно, что больше у нее детей не будет.

Ослабевшей, дрожащей рукой Тревор провел по волосам, пытаясь убрать со лба непослушные мокрые пряди.

– Боже мой, я понятия не имел, что все настолько ужасно! Ты сказал, что она вдова, вот я и подумал…

– Что подумал, сын? Что она такая же, как твоя мадам Бодерье или другие сомнительные женщины, с которыми ты водишь дружбу? Решил, что, подобно им, Селина вышла замуж за богатого старика и благополучно помогла ему сойти в могилу, чтобы потом веселиться с такими, как ты? Признайся, ведь так? Нет, Селина устроена значительно тоньше и сложнее, а потому даже не пытайся испытывать на ней свои чары.

Отец выпрямился, шумно перевел дух и смерил сына взглядом, способным заморозить. Тревор молча проглотил резкий ответ. После смерти матери, когда он осмелился обвинить отца в том, что тот недостаточно быстро вызвал доктора, Джастин ни разу не разговаривал со столь откровенной враждебностью. Но ведь тогда ему было всего пятнадцать лет! Когда же, наконец, прошлое оставит его в покое? Тревор долго стоял, опустив голову, не зная, что делать с нахлынувшим раскаянием. Одно было ясно: надо немедленно идти к Селине.

Мари открыла дверь. Тревор переступил порог первым, а отец следом за ним. Одного взгляда хватило, чтобы сердце сжалось от жалости и тревоги.