Текст книги "Лучший способ примирения"

Глава 2

Некоторое время спустя Кайро стоял у окна, его взгляд был прикован к далекой гавани Монако, где в сумраке летней ночи заманчиво сияли огни. За спиной сидела нахальная американка, чье присутствие буквально ломало. Затылком чувствуя ее взгляд, он видел ее отражение в стекле, ее спокойствие взвинчивало нервы еще сильнее. Как можно быть такой спокойной?! Он не в состоянии собраться с мыслями.

Неслыханно, он жив-то до сих пор лишь благодаря безупречному самообладанию в любой ситуации. Хотя вечер сегодня не заладился с самого начала. Бриттани Холлис оказалась не такой, какой Кайро ожидал ее увидеть. В своей второсортной передаче она представала этакой конфеткой с пышной грудью и южным акцентом, поднаторевшей в искусстве вращения на шесте. Проводя предварительную разведку, он полагал, что провинциальная хитрость сочетается в ней с нахрапом и умением прибрать к рукам состоятельного мужчину. Однако ее ум стал для него открытием.

Зато она вполне соответствовала легендам, сумев переплести скандалы и стриптиз с повседневной реальностью, и позаботилась о том, чтобы прослыть бесстыдницей, потаскушкой всех времен и народов. Иными словами, идеально ему подходила.

Однако женщина, явившаяся сегодня, была чем-то неземным – от медно-рыжих волос до огненных искр в карих глазах. Не наблюдалось в ней глупости и неестественности. Кайро не понимал, почему при одном взгляде на нее казалось, будто он упал с лошади и лежит, не в силах пошевелиться и сделать вдох.

Начальник службы безопасности Рикардо, предложивший ее, ответит сполна. Но сейчас нужно как-то провести беседу, а прежде взять себя в руки.

– Вы заманили меня к себе, чтобы показать коллекцию гравюр, Ваше Обычно Обнаженное Величество? – Голос Бриттани, точно пламя, обжигал, возбуждая желание, жажду обладания.

Прежде он чувствовал нечто подобное лишь в отношении своей потерянной страны и народа. Что с ним? Он утратил способность чувствовать с того дня, как лишился семьи и понял, что, позабыв об осторожности, потеряет жизнь. Самовыдвиженец регент Санта-Домини ясно дал понять, что судьба Кайро решится в тот миг, когда тот бросит хотя бы взгляд в направлении трона.

– Это просто воплощение давней мечты. Всегда хотела присоединиться к бесчисленному множеству королевских любовниц.

Да, девушка идеально подходит. Кайро понял это в тот момент, когда Рикардо показал ее фотографию. Прежде чем услышал от начальника службы безопасности хоть слово о полуобнаженной рыжеволосой красотке с загадочными глазами. Что-то царапнуло в душе, и этого хватило, чтобы решиться на маневр с ночным клубом в Париже. Выступление произвело эффект куда больший, чем он ожидал. Девушка буквально подчиняла себе всех, бросая вызов каждым движением гибкого тела. Кайро тут же отправил к ней посланца с письмом и, даже продолжая искать иных кандидаток, знал, что никого лучше Бриттани не встретит.

Генерал Эстес, может, и сверг его отца с престола, но со временем монархисты набрались сил и агрессии. Ситуация угрожала и ему, и народу, который не заслуживал очередной кровавой бойни. Кроме того, монархисты отказывались признавать, что в их кумире нет ничего стоящего, а он это знал. Его переполняли стыд и тьма. Ни одного светлого пятна. Всю жизнь, играя роль негодяя, он вжился в нее.

Когда подошла Бриттани, Кайро забыл, что когда-либо вообще мог думать о других женщинах.

– Это была ловушка? Я попросил вас пройти со мной в отель, а вы согласились вот так просто, без обиняков.

– Как скажете, Ваше Педантичное Величество.

Кайро не удивился, почувствовав нарастающее возбуждение. Даже сложная обстановка и предстоящий непростой разговор не помеха желанию. Но он не ожидал того, что сила ее обаяния окажется в буквальном смысле сногсшибательной.

При одном взгляде на нее становилось трудно дышать. И уж совсем не предполагал, что она окажется такой интересной. На фотографиях и даже на сцене подлинная сущность Бриттани не раскрывалась до конца. Мысль о браке по расчету внезапно превратилась совсем в другую мысль. Кайро понял, что нужно менять планы. Не хватало ему очередной непредсказуемой ситуации. А чувство, пламенем бушевавшее в душе, вполне подходило под определение «непредсказуемое».

Девушка не просто роскошная рыжеволосая красотка, не американская экс-звезда, которая могла бы показаться обычной аппетитной конфеткой с крутым нравом, особенно в роскоши респектабельного Монако. Однако она не менее роскошна. Очень трудно держать себя в руках, а этого не случалось с тех пор, как он потерял близких. Что делать? Отдаться всепоглощающему чувству и позволить неизвестной стихии захватить его или рассматривать ее как угрозу? Скорее всего, и то и другое.

– Мы так и будем пялиться друг на друга? – Бриттани грациозно сидела на белоснежном диване, нежась в тепле, точно домашняя кошка. – Я и подумать не могла, что королевские интриги так скучны.

Пора начинать действовать, взять наконец себя в руки. Чем бы ни оказалось это странное чувство, шептавшее позабыть темное прошлое. Впервые за двадцать лет он привел сюда девушку не по собственной прихоти. Есть дело, которое необходимо закончить.

– Конечно, скучны. Вот почему правители развязывают войны, запугивают народ и устанавливают варварские режимы. Надо же как-то развлекаться.

– Ваша семья была изгнана с трона и из страны. Интересно почему.

Кайро давно запретил себе реагировать на ехидные замечания о потерянном королевстве. Затолкав чувства в глубь сознания, запер дверь, чтобы ничто не выскользнуло, мучая снова, тем более на людях. За эту же дверь отправились воспоминания о белых стенах с бесценными картинами, невозможно голубом небе за окном. Нигде больше он не видел такого пронзительного оттенка. О той ночи, когда близких увели в темноту, где их ждал кровожадный граф Эстес, и посадили в фургон, что уехал в заснеженные горы, окаймлявшие столицу, и больше не вернулся. Кайро не позволял себе думать о папином громогласном смехе, маминых мягких руках, о младшей сестренке Магдалене, остроумной и забавной малышке. Все это у него жестоко отняли. Но почему колкие слова очередной незнакомки так ударили? Неужели эта женщина, вызвав восхищение, прорвалась сквозь заслон его обороны? Никому не дозволялось проникать в его душу без разрешения. Да даже если он и захочет сблизиться с кем-то, раскрыть свою измученную душу, этого нельзя допускать, иначе новый друг станет оружием против него. Откуда вообще мысли о том, что Бриттани сделала с ним?

Кайро пристально посмотрел на нее. Медные волосы уложены в элегантный узел, блики света пляшут в золотистых прядях. Длинная стройная шея, вызывавшая приступ мучительного желания ощутить ее кожу на вкус. Казалось, по ней рассыпаны тончайшие золотистые пылинки, а на любой другой женщине это могло выглядеть косметической хитростью. Длинные ноги, изящные изгибы, подчеркнутые платьем, и заманчивый огонек живого ума в темных глазах.

Снова в душе Кайро словно что-то царапнуло, как в тот раз, когда он смотрел на фотографию девушки. Плохой знак. Значит, он запутался, влип в неприятности. Нужно вернуться на путь истинный, обрести контроль над собой, иначе в этой игре ему не победить. Если не справится – это будет равносильно добровольному явлению на казнь. Какая-то часть души с каждым днем желала, чтобы он погиб вместе с семьей. Сейчас не пришлось бы принимать сложные решения. Но это всего лишь трусость, помноженная на жалость к себе. Невелик грех, но все же.

– Вы очень красивы.

– Я бы поблагодарила, но сомневаюсь, что это комплимент.

– Ваша красота удивительна. Конечно, я ожидал, что вы будете привлекательны, как и все женщины вашей профессии.

Бриттани улыбнулась холодно и надменно. Поистине королевская улыбка.

– Моей профессии?

– Танцовщица, телезвезда, женщина – переходящий приз, дорого обходящийся мужчинам, всегда открытая новым предложениям. Как бы вы сами себя назвали?

Улыбка стала еще шире, невозможно отвести глаза.

– Да, я открыта предложениям. – Она провела пальчиком по краю бокала, и он вспомнил, какова на ощупь ее кожа, горячая и шелковистая. Глупо прикасаться к ней. До сих пор Кайро не мог унять бешено бьющегося сердца, неожиданно пробуждающихся похотливых мыслей и отчаянного желания, которое лучше всего игнорировать. – Может быть, скажете, зачем я здесь?

– А вы, я смотрю, устали изобретать оскорбительные титулы для меня? Жаль.

– Моя фантазия работает только по моему желанию. Монте-Карло же, боюсь, не заинтересовал меня. Я не принадлежу к числу азартных игроков. Предпочитаю уверенность в будущем. И ненавижу скучать.

– Так вам скучно? А я-то, наивный, полагал, что вы несколько взволнованны.

– Скорее, задыхаюсь от отвращения. Интересно, отчего бы это?

Она, безусловно, лгала. Блеск глаз выдавал ее с головой. Кайро сунул руки в карманы.

– Возможно, вам не нравятся пентхаусы с прекрасным видом, а перед вами сразу два таких: побережье и я. Выбирайте. И они, говорю без капли стеснения, просто прекрасны.

– А может, мне не нравятся заносчивые мужчины слишком высокого мнения о себе, на которых приходится тратить время. Я только и делаю, что читаю о таких в желтой прессе. Ничего интересного, как в овсянке на завтрак.

– Я ослышался или вы сравнили меня с отвратительной кашей?

– И должна сказать, поражена сходством.

– Это оскорбительно, меня поддержал бы любой, мисс Холлис. Посмотрите на меня пристальнее.

– Я не стану любоваться на вас, вы и так делаете это слишком часто. Что-что, а любить себя вы умеете. Это подтверждает мою версию о вашем самомнении, но не отвечает на вопрос, почему все-таки я здесь.

Что-то подсказывало, что это одна из редчайших возможностей высказать все начистоту. Ну или почти все. Он считал, что честность несколько скрасит подозрения и расстройство. Немного самокритики и жестокая правда – и все встанет на свои места. Однако не учел, что может воспылать страстью к собеседнице.

– У меня предложение, – Кайро все же заставил себя произнести это, отказавшись от мысли просто соблазнить ее и посмотреть, что из этого выйдет. Известно, чем все заканчивается, никакие наслаждения не перевесят суровой реальности нависающего над ним будущего.

– Обычно в таких случаях говорят «Польщена честью», но я не буду. Не хочется становиться содержанкой. К тому же, как бы это мягче сказать, ваши чары слишком часто пускаются в ход.

– Прошу прощения, вы только что сравнили меня со шлюхой?

– Я бы не стала использовать именно это слово, однако вспоминаю некоторые фразы из газет. Хотя, если начистоту, ваше предложение скучно.

– Не обманывайтесь, мисс Холлис. То, что у меня было много девушек, правда.

– Глядите-ка, правда? Не преувеличиваете?

– Моя сексуальная жизнь является предметом слишком уж пристального внимания прессы, и это впрямь утомляет. Я пообещал себе не отслеживать все статьи, они скучны. Но сам процесс утомить не может.

– Возможно, вам просто не говорят правды. Даже такой самовлюбленный болван, как вы, должны это понимать.

– Полагаю, первые сто девушек просто прельстились моей биографией. Вторые двести, наверное, заинтересовались деньгами. Хотя вряд ли все. Никакие деньги не заставят так кричать и плакать, а именно так они вели себя, оказавшись в постели со мной. Вы можете сказать, они притворялись, но я возражу. Вряд ли притворялись все.

– Я уверена, что вы говорите правду и впрямь видели все это. Оттого что хотели увидеть.

Что бы она ни говорила, а беседа и на нее произвела впечатление.

– Да хоть сто раз на дню, или сколько вы претендуете. С ума сойти.

Кайро не был ни святым, ни злодеем, однако ни разу не ощущал потребность откровенничать с женщиной. Что творится с ним сейчас?

– Мне хорошо удается лишь одно. – Он почти не контролировал себя в этот момент, и знал это. – И уж если начистоту, я в этом просто профессионал.

– В этом и заключается ваше предложение? Я повторяю свой ответ, «нет». Вам бы несколько реалистичнее смотреть на вещи, слишком высокого вы о себе мнения.

– Я прекрасный любовник, и самомнение тут ни при чем. Это факт. – Давно позабытый азарт разгорелся в нем так же необычно, как и страстное желание, буквально рвавшее на части. – Боюсь, вы неправильно поняли, мое предложение менее заманчиво. Я не ищу содержанку, мисс Холлис. Зачем? Обычно женщины готовы выполнить любую мою просьбу бесплатно, где и когда угодно.

– Звучит романтично.

– Ну, тогда то, что я скажу, вам понравится. – Кайро пристально поглядел на Бриттани, золотистый лучик, внезапно осветивший его жизнь. Обнять бы ее сейчас. Кровь бешено пульсировала в венах, точно после марафона. – Мне нужна жена, и я рассматривал несколько кандидаток на эту роль, но вы, бесспорно, опережаете всех.

Он ожидал услышать ехидную реплику или нервный смешок, даже приготовился обороняться, и ожидание это приятно обожгло вены. Однако Бриттани лишь смотрела на него своими карими глазами, и невозможно было понять, о чем она думает.

Все в этой женщине казалось загадочным. Кайро безуспешно пытался убедить себя, что не любит загадки. Можно сказать, он нанимает ее на работу. Если повезет, она станет его партнером. Почему тогда все в его новой знакомой кричало о том, что он навлекает на себя беду? Видит бог, ему хватило неприятностей. Они стали его второй натурой.

– Кто после меня?

– После вас?

– Не считайте меня настолько наивной, уж я-то знаю, у вас не может не быть запасных вариантов. Хотя вашу попытку солгать можно принять за неумелый комплимент.

Кайро сдался и назвал имя второй претендентки на его руку – итальянской светской львицы. Рано осиротев, она прослыла ветреной особой, прежде всего из-за своего пристрастия к праздному времяпрепровождению (полностью обнаженной) на борту роскошных яхт многочисленных бойфрендов, русских олигархов с сомнительным прошлым.

– Забудьте, что я говорила о комплименте.

– Ей до вас далеко, если это вас хоть как-то утешит. Не стоят ее достоинства моих усилий.

Он с удивлением осознал, что загадочная американка не спешит падать к его ногам, как ожидалось. Значит, ни его деньги, ни чары на нее не действуют. Бросив на него подозрительный взгляд, она прищурилась. Казалось, можно было услышать ее мысли. Отчего-то это показалось сексуальным, возможно, виной тому блеск в ее темных глазах. Он пьянил не хуже хорошего вина.

– Я так понимаю, брак как таковой вас не интересует, вы лишь хотите очередную интригу, и ею станет ваша жена. Как любая девушка, я, разумеется, заинтригована возможностью завладеть вниманием всего мира. Бедная Золушка наконец едет на бал к Прекрасному Принцу. Не знаю, как вас благодарить.

Кайро не смог сдержать улыбки, хотя лицо точно застыло в некоем подобии каменной маски.

– Прошу прощения, я не оправдал ваших надежд на пылкое объяснение в любви, хотя, конечно, могу, но мне ближе деловой подход. Я предлагаю вам работу, а не романтичную сказку.

Темные глаза девушки задержались на нем, вызвав временное замешательство. Никогда еще ему так не хотелось обладать способностью читать чужие мысли.

– Уверена, существует альтернатива. Предлагаю подумать, прежде чем решаться на контакт с этой хищницей.

Девушка развернулась на каблуках и вышла из комнаты, всем своим видом показывая, что беседа утомила ее. Она, Бриттани Холлис, стоящая намного ниже Кайро на социальной лестнице, отказалась от его лестного предложения и даже не поблагодарила за интерес, проявленный к ее персоне.

Несколько дней спустя она снова танцевала стриптиз в ночном клубе и внезапно почувствовала, как толпа зрителей встрепенулась. В зал ворвалась новая, доселе неведомая энергия. Через несколько секунд Бриттани ощутила ее всем телом. Двигаясь под пульсирующий ритм, пыталась успокоиться. Конечно же ей могло показаться. Но жар не отступал, и не было спасения от пламени, готового поглотить ее целиком. Именно так она чувствовала себя в казино Монте-Карло – точно горела заживо, не в силах убежать.

Сконцентрировавшись на музыке, Бриттани совершала механические заученные движения, радуясь тому, что в свое время отточила хореографию. Сейчас, когда присутствие Кайро стало буквально осязаемым, точно приближение шторма, невозможно было реагировать на мелодию. Даже слепящие прожекторы, с которыми владелец клуба явно перестарался, даже полумрак в зале не могли скрыть его. Да и не нужно всматриваться: в толпе разлетался шепот, люди расступались, с любопытством глядя на вновь пришедшего. Бриттани чувствовала на себе его взгляд, дарящий чувство призрачной эйфории. Это же коварное ощущение счастья преследовало ее каждую ночь. С момента возвращения из Монте-Карло Кайро каждую ночь являлся во сне, их встреча неизменно заканчивалась не так, как на самом деле. Воображение подсовывало картины одну эротичнее другой. И она просыпалась с бешено колотящимся сердцем, едва дыша, не владея телом. Сейчас творилось то же самое. С ней, никогда не желавшей прикосновений мужчины.

Красный корсет внезапно показался стальным, черная кружевная лента вокруг шеи, казалось, вот-вот задушит. Бриттани внезапно осо знала, что одета в чулки, оставляющие открытыми бедра. Плечи тоже обнажены, а от локтей до пальцев длинные перчатки. Короткая накидка, отделанная пышными оборками, внезапно показалась комичной и крохотной. Она подумала, что не случайно Кайро назвал себя «особенно пылким фанатом жанра», он и впрямь относился к стриптизу как к искусству, в отличие от нее.

К черту размышления! Она подбежала к краю сцены. Ближе к нему.

Кайро подошел к столику в центре зала. Невозможно было делать вид, что не замечаешь его. Перестав наконец играть на публику, он сел близко к сцене с таким видом, точно все вокруг, включая танцовщиц, принадлежало ему. Это вызов, и она его приняла.

Кайро был прав, говоря о бездумности и наигранности ее выступлений. Бриттани, не задумываясь, пообещала владельцу клуба восемь недель работы. После появления первых оскорбительных газетных заголовков даже не поморщилась. Сегодня же, по истечении семи недель, стало ясно – нужно кое-что доказать. Тихий голосок где-то в глубине сознания прошептал: «Доказать ему». Бриттани танцевала, не задумываясь о том, что делает, не спрашивая себя, почему все сказанное им вкупе с оскорбительным предложением, самым, пожалуй, отвратительным из всех, что приходилось получать, так задевает. Голосок в глубине сознания снова прошептал: «Для него». Ну и черт с ним, пусть думает что хочет. Она танцевала так, будто в зале не было никого и некого стесняться, точно они давно любовники: дешевая проститутка и мужчина, который мог бы восседать на троне. Так, словно все присутст вующие были королевским гаремом, только и ждавшим, чтобы угодить королю. Может, он и мастер соблазнения, но и она знает в этом толк.

По правде говоря, единственное, что Бриттани действительно любила в жизни, кроме бабушки, – танцы. Где-то по пути от первого брака, познакомившего ее с суровой правдой жизни, к голливудскому фарсу, который пришлось разыграть со вторым мужем, это чувство потерялось. Позже она использовала его, придумывая разные уловки с шестом, и эта любовь трансформировалась в занятие, позволяющее оплачивать счета. Одетая в эфемерные трусики, она двигалась по сцене своей жизни, бросая вызов репортерам желтой прессы и будущим кандидатам в мужья. На самом деле ей помогала любовь к музыке и движению, эти два чувства сливались в душе воедино, рождая вихрь, на крыльях которого она улетела из Миссисипи. Сейчас этот вихрь проснулся, и девушка танцевала для Кайро, обвиваясь вокруг шеста и топая каблуками по сцене. Ей казалось, что она вот-вот взлетит. К концу номера она буквально пропиталась этой энергией и, опустившись на колени, протянула руки к краю сцены. Музыка кончилась, и первым, что она увидела перед собой, оказалось лицо Кайро. Его глаза цвета растопленной карамели обжигали, окутывали сладостью, обещали неземное наслаждение. Толпа вокруг шумела, но Бриттани почти ничего не слышала. Казалось, гул и крики диджея доносятся откуда-то издалека. Все, что сейчас имело значение, – твердая сцена под ней и руки, простертые к Кайро в немой мольбе. Она стояла на коленях перед ним, точно он единственный мужчина в клубе и во всем мире, и ничто больше не имело значения. Однако никогда еще Бриттани не чувствовала себя так естественно, хотя должна была встревожиться, зная наверняка, что этот человек от нее хочет и тем более что о ней думает, если предлагает подобное. Почему-то ее не беспокоил тот факт, что она из кожи вон лезла, чтобы заставить весь мир подумать то же самое. Мнение окружающих давно перестало задевать ее. Зато мнение Кайро имело огромное значение. Вспомнились его ехидные слова: «Прошу прощения, что не оправдал ваших надежд на пылкое объяснение в любви», и то, как он их произнес: удивленно, даже насмешливо. Тогда это ее глубоко ранило. Бриттани сделала вид, будто не догадывается, отчего это.

Единственное, что сейчас имело значение, – это Кайро и его карамельные глаза, прожигающие насквозь, от чего становилось неуютно. Никогда прежде Бриттани не стеснялась своего сценического костюма, а сейчас не могла оторвать взгляда от его губ и оставаться безучастной. Хотелось почувствовать прикосновение всем телом. В животе поселилась странная ноющая боль.

– Это было вполне сносно, – насмешливо оценил Кайро.

Улыбка обожгла живым пламенем. Девушка сменила позу и теперь возвышалась над ним, и это дарило ощущение безопасности, хотя сердце трепетало в груди. Заставив себя посмотреть на гостя слегка надменно, с деланым спокойствием, как он оглядывал ее в Монте-Карло, Бриттани отчаянно возжелала ощутить былое равнодушие к мужчинам. Что он с ней сделал?

– Чего вдруг вас понесло по трущобам, Ваше Бесчестие? Может, вам незнакомы правила захолустных парижских клубов вдали от Елисейских Полей? Хотите потолковать наедине – платите за удовольствие.

Кайро не улыбнулся. Бриттани почудилось, как что-то темное промелькнуло в его глазах.

– Спешу уверить, я прекрасно ориентируюсь в заведениях с дурной славой. – Он склонил набок голову, и Бриттани показалось, что его взгляд клинком кинжала проникает в нее, перекрывая доступ кислорода. А может, это сердце, готовое вырваться из груди, билось где-то в горле. Кайро коротко кивнул, указывая себе на колени и не отрывая взгляда от девушки. – Иди сюда, Бриттани, покажи, на что способна. Я заплачу.