Текст книги "Пропавшая Рысь"

Она припарковалась у офиса нотариуса, в двадцати метрах, и стала ждать каких-нибудь признаков жизни. Рысь изучала окрестности, а в голове у нее проносились воспоминания прошлой ночи. Кто-то помог ей там, в Гуаймасе. И она не могла взять в толк, кто бы это мог быть и каковы были его мотивы. Докеры, с которыми она разговаривала до этого? Могли у них быть свои счеты с торговцами живым товаром? С теми же людьми, кого она искала? Нет, слишком много совпадений, так не бывает, решила Рысь. Все, кого она встречала, определенно боялись рыжего.

Кто бы ни снял того мужика из седана, все было сделано тихо и профессионально. Не похоже, чтобы кто-то из местного отребья был способен на такое. Тогда кто и зачем сделал это? Она была признательна незнакомцу за помощь, ведь отвлечься значило подвергнуть опасности успех миссии. Рысь еще раз огляделась и вышла из машины. Она достала свой «Смит-Вессон» модели 4006 и направилась к зданию. Тревожные звоночки раздались в голове: дверь оказалась не заперта.

Рысь бесшумно прокралась по коридору, ежесекундно ожидая предупреждающих об опасности звуков, готовая в любой момент боковым зрением засечь движение.

Первая дверь вела в операционную, следующая – в складское помещение, примыкавшее к ней. У шкафа с медикаментами было разбито стекло, одна из полок была опустошена. Дверь в кабинет доктора Венсана открыта. С первого взгляда можно было сказать, что помещение обыскали, причем достаточно небрежно.

Тревога нарастала. Рысь двадцать минут потратила на то, чтобы просмотреть файлы на ноутбуке доктора и на карте памяти камеры, документы на столе и в ящиках, во всех папках. Ни следа пребывания в клинике Оуэнса. Рысь чувствовала, что напрасно теряла время. Солнце уже взошло, а ее цель, похоже, с каждой минутой становилась все дальше.

Рысь выскользнула из клиники тем же путем, что и пришла, и стремглав бросилась к дому, обошла его вокруг и с задней стороны здания обнаружила незапертое окно. Заглянув внутрь, она увидела тела на постели и пятна крови, впитавшейся в простыни. Запах стоял нестерпимый, повсюду уже вились мухи.

Черт.

Рысь накручивала себя. Оуэнс, очевидно, побывал там, и он что-то искал или пытался сделать так, чтобы все выглядело как ограбление. Комод был открыт, его содержимое разбросано по полу. Осмотрев тела, Рысь заключила, что супруги Венсаны были мертвы по меньшей мере пару суток.

На домашнем компьютере она нашла не больше, чем на том, который был в клинике. Перед тем, как уйти, она выкрутила винчестеры с обоих ПК доктора – Рено мог восстановить любые уничтоженные данные. Между тем, было и кое-что ускользнувшее от ее внимания. Рысь направлялась обратно, в сторону спальни, когда одна половица у нее под ногой пронзительно скрипнула, точно так же, как когда Кэссиди первый раз прошла по коридору. Оперативница не могла не заметить этого: она как раз, согласно инструкции, проверяла стены… и полы. Загнув угол ковра, Рысь простучала половицы, потом внимательно осмотрела их при свете карманного фонарика. Один из зазоров показался подозрительно широким. Кэссиди воспользовалась ножом, чтобы поднять доску. Та легко поддалась, и под ней обнаружился металлический ящичек с таким смешным замком, что взломать его было делом пары секунд.

Внутри были документы, выписки с банковских счетов и две карты памяти. В бумагах не оказалось ничего полезного, а вот с картами стоило повозиться. С трудом запустив снова компьютер доктора, Рысь обнаружила, что там были снимки целого ряда пациентов доктора, очевидно, сделанные, пока клиенты были под воздействием анестезии. Фотографии лежали по две в папке – «до» и «после». А еще там обнаружились резервные копии выписок из личных карт пациентов и компьютерные модели внешности, изображающие результат операции после полного заживления. Очевидно, эти материалы доктор оставлял для подстраховки, ведь он создавал новые лица весьма специфическим клиентам.

В последней папке на второй карте были снимки Уолтера Оуэнса. Жуткое сходство фотографии «до» с портретом, воссозданным ФБР. А снимок «после» давал Рысь необходимую зацепку. При помощи мобильного она мгновенно передала кадры в ОЭН, а потом распечатала пару копий на принтере доктора, чтобы взять с собой. Потом ей снова пришлось снимать жесткие диски с обоих ПК.

Перед тем, как покинуть дом Венсанов, Рысь внимательно оглядела окрестности через окно, выходившее на дорогу. Мимо проехал потрепанный пикап. Перед тем, как направиться к своей машине, она убедилась, что тот скрылся из виду. Рысь сняла латексные перчатки, и, втопив газ, унеслась прочь. Свернув на трассу до Кульякана, она набрала Монтгомери Пирса.

– Хорошая работа, – сказал он ей. – Мы отправили фотографии в ФБР. Их скоро распространят по всем аэропортам. Мексиканские власти проверят, каким рейсом он улетел. Где ты сейчас?

– В часе езды от ближайшего аэропорта. Сумку с оружием придется бросить. Там еще винты. Мне нужен тайник.

– Понял, – на линии воцарилась тишина. Когда Пирс вернулся на связь, он сразу сообщил новое место назначения: – Мы закажем тебе билеты на первый же рейс в Мехико. Держи след Лика.

Глава десятая

Мехико

Когда Рысь добралась до аэропорта Бенито Хуарес, было четыре часа дня. Служба охраны уже нашла сотрудника авиакомпании, который запомнил пассажира со шрамом, очень похожего на человека с распечатки. Странного мужчину, который заплатил за билет наличными без малого две с половиной тысячи долларов, не запомнить было просто невозможно. Он за два дня до перелета забронировал билет из Мехико в Гонконг с посадкой во Франкфурте.

Учитывая разницу во времени, это означало, что Оуэнс приземлился примерно девять часов назад. Быстрее всего вылететь вслед за ним Рысь могла только рейсом «American Airlines», через три часа, с пересадкой в Сан-Франциско. Даже если ей удалось бы вылететь тем рейсом, у Оуэнса было бы почти двое суток форы.

– Лорен Хагрейв, – назвалась она сотруднику авиакасс, – для меня должен быть забронирован билет первым классом.

– Да, мисс Хагрейв. Вот, вижу. Вы хотели бы определенное место?

– У прохода, пожалуйста, – устало ответила Рысь.

Джек стояла в нескольких метрах от кассы, но расслышать, что сказала Кэссиди, было непросто – в метре от нее надрывался маленький ребенок, которого никак не могли успокоить.

Перелет в Китай занимал двадцать два часа. Джек знала, что Кэссиди не меньше нее самой нуждалась в отдыхе. Джек приняла меры, чтобы та ее не заметила, когда отошла от кассы: она встала в очередь посреди большой и суетливой семьи. Джек взяла билет в бизнес-класс, достаточно близко, чтобы не терять своего ангела из вида, но не слишком, чтобы не обнаружить своего присутствия.

Джек не беспокоилась, что Кэссиди ее узнает. Они сталкивались лицом к лицу в ОЭН всего раз, и с тех пор Джек сильно изменилась – немало воды утекло. Но нельзя было позволить Кэссиди разглядеть себя детально, ни во время перелета, ни после. Шансы вновь пересечься в Азии были минимальны, но не принимать их в расчет было глупо, учитывая, что у них была одна цель. И потом, Джек вовсе не хотела, чтобы Кэссиди была постоянно настороже, зная, что за ней наблюдают.

За четырехчасовой полет в Штаты ни одной из девушек не удалось сомкнуть глаз: тем же рейсом летели игроки мексиканской сборной по футболу, вскоре после обеда они начали болтать и носиться по проходу.

В Сан-Франциско Джек коротала время в зале вылета неподалеку от выхода на посадку. В течение нескольких часов не было ни одного рейса, который отправляли бы через этот гейт, и у Джек была возможность спокойно переговорить с Юрием Драшевым. Она набрала его номер, хотя в Нью-Йорке был час ночи.

– Верно, я направляюсь в Китай, – для полусонного русского, у которого и так мозги работали с перебоями, пришлось повторить дважды.

– Какого хрена?

– Отпуск у меня. А ты что думаешь? Наверняка, этот чувак отправился поближе к своим вожделенным цыпочкам.

– В Китай? – переспросил он.

– Не доходит? – Джек надеялась, что с трудом, потому что тогда у нее был шанс бросить все это и не гнаться за Рысью. Слишком много опасностей.

– Хорошо. Отправляйся и найди его. Этот больной придурок пропадется.

– Хочешь сказать, попадется? – поправила она.

– Чего? – спросил Драшев.

Ты смотри, без понятия… И грамматика – само совершенство.

– Ничего, забей. Если что-то поменяется, я позвоню.

– Не забывай, Джек. Я плачу тебе большие деньги. Ты работаешь на меня.

Джек вздохнула. Она терпеть не могла, когда ей напоминали, на скольких идиотов ей приходилось работать и сколько она за это получала.

– Я знаю, – пробормотала она.

– Не достанешь его – будут большие проблемы, – пригрозил Драшев.

Я тебя еще в первый раз поняла, урод, – хотела сказать она, но вместо этого просто повесила трубку.

* * *

По своей природе Рысь была ночным созданием, но трое суток погони без сна, если не считать часик здесь, да часик там в машине, – это было уже много. Недостаток сна стал сказываться на ее сознании, на восприятии. А перспектива провести ближайшие несколько часов в ожидании следующего перелета приводила ее в состояние, близкое к отчаянию. Она не могла расслабиться, когда вокруг шла заваруха. Рысь пребывала в постоянном напряжении. Это значило, что раздражение накапливалось, равно как и утомление.

Рысь позвонила в штаб-квартиру ОЭН, предоставила краткий отчет о том, что намеревалась делать, и убедилась, что по прибытии в Гонконг она не окажется безоружной.

Закончив разговор, оперативница решила пройтись по магазинам беспошлинной торговли, пытаясь отвлечься на всякие мелочи и людей вокруг. Все что угодно, лишь бы не дать себе заснуть. Проходя мимо бутиков в конце зала, она увидела вывеску «Старбакс». Рысь прибавила шагу и улыбнулась, представляя, как кофеин попадет в кровь. Она была почти у входа, когда что-то привлекло ее внимание и заставило замедлить шаг.

К ней спиной стояла женщина – одна в пустом зале ожидания, у выхода на посадку. Она говорила по мобильному – ничего необычного, но Рыси почему-то показалось, что стоило ненадолго остановиться. Женщина была высокая, с короткими темными волосами. На ней была черная косуха и брюки… а задница такая, что у Рыси мгновенно возникло чувство, будто она только что выпила тройной эспрессо. Словом, кожаные брюки сидели прекрасно, и не заметить достоинств фигуры было невозможно.

Если бы только позволяли обстоятельства и фасад был так же прекрасен, как вид сзади, – а что-то подсказывало Рыси, что так оно и было, – она непременно притащила бы эту женщину домой, и концу вечера ей был бы обеспечен чудный секс. Лесби, гетеро – никакого значения, ни для нее, ни для них.

Рысь интуитивно сбавила ход, надеясь, что незнакомка обернется и она сможет ее рассмотреть. Но через пару секунд та закрыла трубку мобильного и скрылась за углом.

Вот тебе на. Я, скорее всего, выгляжу так, будто по мне смерч прошелся. Да и не время сейчас думать о чьей бы то ни было заднице, как бы отчаянно она ни просилась на грех.

Свои сексуальные порывы Рысь умела держать под контролем, поэтому сейчас ее застало врасплох осознание того, что гормоны взяли верх, не спрашивая ее согласия.

* * *

Джек с облегчением обнаружила, что почти все пассажиры второго рейса, посадка на который закончилась в час двадцать ночи, уснули практически сразу, едва получив пледы и опустив спинки кресел. Кто-то даже не успел выключить лампочки для чтения. Но Кэссиди, как ни странно, не спала. У нее не просто горел свет – она читала ту же книжку в мягкой обложке, что и в портовом кафе. Им предстоял четырнадцатичасовой перелет. Тебе бы поспать хоть немного, ты ведь, наверняка, ужасно устала.

Джек сидела без света через проход, позади Кэссиди, всего в нескольких креслах от нее. Их разделяла шторка, отгораживающая первый класс от бизнеса. Наконец, Кэссиди выключила лампочку и опустила спинку кресла. Джек не могла понять почему, но ей было приятно знать, что девушка успела немного отдохнуть. Подождав еще минут десять, чтобы Кэссиди провалилась в сон, Джек поднялась и подошла к шторке. Она делала вид, что разминала затекшие конечности, но на самом деле просто смотрела на спящую Рысь. Ее светлые волосы разметались, а блежно-желтый топ с глубоким вырезом открывал чудный вид на роскошную грудь. Сапоги стояли под сиденьем, а на коленях у Кэссиди лежала легкая джинсовая рубашка. Она выглядела такой невинной, незапятнанной. И она была чертовски красива.

Джек не могла глаз от нее оторвать. Незаметно для самой себя, ее настороженный оценивающий взгляд задержался на губах Кэссиди, ее шее и груди и вскоре приобрел иной смысл. Снова возникло чувство, от которого тянуло в животе, почти забытое, но появлявшееся всякий раз, когда Джек видела эту молодую женщину.

Джек была ужасно утомлена, но что такое усталость, когда не можешь совладать с соблазном полюбоваться такой красотой.

На мое счастье. Ты мне нравишься, Кэссиди, ты всегда мне нравилась, но я сделаю все, чтобы добраться до этого психа раньше тебя, дабы чертов русский меня не прикончил.

Не то чтобы она боялась смерти – с ее образом жизни смешно было рассчитывать дожить до глубокой старости. Но прежде чем, собственно, умереть, она должна была сделать кое-что очень важное, в чем поклялась себе, когда была еще подростком.

Год назад ей, наконец, удалось начать претворять свой план в жизнь. Уже имелись земля, проект и оставалось только получить у властей Санта Лючии разрешение на строительство. А потом подождать каких-нибудь несколько месяцев – и дом ее мечты готов.

Ее собственный особняк с видом на океан – место, которое она, наконец, смогла бы назвать своим домом.

Она взглянула на Кэссиди, та ворочалась во сне, пытаясь устроиться удобнее.

Один день в раю, подумала Джек, – и можно спокойно умереть от руки любого.

Глава одиннадцатая

Нгонг-Пинг, Китай

Оглядывая холмы, окружавшие Нгонг-Пинг, Оуэнс чувствовал умиротворение. Он, наконец, мог успокоиться, оказавшись подальше от суеты аэропорта Гонконга. В толпе Уолтер всегда ощущал тревогу и не находил себе места – слишком много внимания к его шраму, слишком много любопытных взглядов. Он ненавидел и то, и другое.

Он приехал сюда благодаря заметке в туристическом буклете на стенде информации. Уолтера привлекли красочные фотографии – буйство зелени вокруг живописной деревушки, пользовавшейся огромной популярностью. А потом выяснилось, что до этого места легко добраться по канатной дороге. Не раздумывая, Оуэнс взял такси до терминала Танг-Чанг, поездка заняла не больше десяти минут.

Получасовая прогулка в вагончике фуникулера подействовала на него благотворно. Он заказал отдельный вагончик и мог в полном уединении насладиться чудесными видами Южно-Китайского моря и лесистых гор парка Лантау. Деревушка, куда он направлялся, уже виднелась неподалеку, прелестная, точно игрушечная, и утопающая в зелени. Прекрасный спокойный пейзаж, казалось, был из другого мира, настолько велик был контраст с сумасшедшим Гонконгом, находившимся менее чем в ста километрах восточнее.

Новая часть села Нгонг-Пинг была целиком выстроена для туристов, там проходили традиционные китайские этнические шоу, представления народного театра и уличных балаганчиков – с жонглерами, выступлениями мастеров кунг-фу, акробатов и барабанщиков. Туристам предлагалось попробовать местные сорта чая и приобрести сувениры перед тем, как подняться в монастырь По Лин к статуе Будды Тиан Тан, самой большой в мире. Но Оуэнс не был любителем многолюдных туристических маршрутов. Он свернул на проселочную дорогу меж холмов, и попал в самую обычную китайскую деревушку. Там не было достопримечательностей, рекламы и толп туристов. Оуэнс остановился в скромной частной гостинице, идеально подходившей для его целей.

Уолтера трясло от желания получить новое лицо. Он знал, что не сумеет ни сохранить его, ни превратить в новое произведение искусства. По крайней мере, до тех пор, пока не найдет для этого безопасное уединенное место. Да и пытаться достать девушку самому в незнакомом месте было крайне рискованно. Оуэнс собирался дать соответствующее задание своим знакомым из числа торговцев живым товаром: им к такому риску не привыкать. В конце концов, не за это ли он платил им? И потом, у них был большой опыт. Они знали, кого взять, где и каким образом.

Но жажда надеть новую маску была нестерпимой, она затмевала все прочие чувства. Маска нужна была немедленно. Он не мог ждать, когда начнут действовать профессионалы. Нужно было срочно найти «донора», которого хватятся не сразу, чтобы можно было быстренько ускользнуть, пока не началось расследование. Найти… например, туристку. Может, кого-нибудь, кто в сумерках прогуливался в лесу неподалеку от деревни.

Весь вечер Уолтер прикидывал свои шансы. Он вышел из гостиницы и принялся обходить удаленные тропинки, петлявшие в сторону леса; он старательно избегал асфальтированных дорожек, под прямым углом уводивших в ухоженный парк-заповедник. Когда на деревушку опустилась тьма, Оуэнс уже знал точное место. К тому времени поток туристов иссяк, но полуночников, вышедших полюбоваться закатом и звездами, оставалось достаточно. Уолтер был уверен в успехе. Он терпеливо ждал, спрятавшись за деревом, в паре шагов от выбранной им тропинки. За полтора часа мимо него прошло четыре пары, двое мужчин, за ними еще один и старушка под руку с молодой женщиной, скорее всего, внучкой. Потом некоторое время никто не показывался. Уолтер начал беспокоиться. И вот он услышал чьи-то ритмичные шаги, звук шагов постепенно приближался – это оказалась женщина с плеером, на вечерней пробежке. Одна.

Оуэнс выскочил из укрытия и, прежде чем женщина успела позвать на помощь, закрыл ей рот рукой, одновременно полоснув скальпелем по сонной артерии. Жертва упала. Уолтер предусмотрительно отступил, чтобы не запачкать одежду кровью. Потом он поспешно оттащил тело в сторону от тропинки и разместил между деревьями. Прежде чем достать фонарик, он прислушался, не было ли поблизости кого-то еще. В лесу стояла тишина.

Это была китаянка, и очень красивая. Судьба послала ему чудесного донора. Оставалось только надеяться, что ему попалась обычная любительница природы из Гонконга, что девушка не была жительницей деревни, где ее быстро хватились бы.

Уолтер торопился, его работе не доставало обычного перфекционистского шарма. Он поспешно снял лицо. А потом присыпал тело листьями. Уложив вожделенный трофей в заранее подготовленный черный пакет, Оуэнс вернулся на тропинку и носком ботинка сгреб немного земли и дерна в кучу, чтобы прикрыть пятна крови. Дрожа от волнения и восторга, он быстрым шагом вернулся в гостиницу. Пусть надрезы на новом лице были не самыми аккуратными, для наброска на скорую руку все же было весьма неплохо. Его раздражение и отчаяние отступили, как только он лег на кушетку и, закрыв глаза, натянул новое, красивое лицо поверх своего, размазывая по щекам загустевшую кровь.

Уолтер провалился в спокойный сон без кошмаров. Он чувствовал себя довольным и… всесильным.

* * *

Гонконг

На дорогах, ведущих в аэропорт, как всегда, было оживленное хаотичное движение: машины и автобусы, полные туристов, выстроились в ряд, по обочинам ходили мелкие торговцы, предлагавшие сувениры и дешевые украшения. Искать «охотника за головами» в этой суматохе было не легче, чем искать иголку из поговорки про стог сена, но с чего-то нужно было начинать. Рысь закрыла глаза и сосредоточилась. Что она знала о цели? Уолтер Оуэнс… Ненавидит толпу, так как среди людей чувствует себя уязвимым и легко смущается. Он бы захотел убраться отсюда как можно скорее.

Оуэнс бросил все свое имущество, в том числе маски. Огромная шумиха в СМИ и тот факт, что ему некуда было бежать, в том числе и отсутствие новых лиц, за которыми он мог скрыть свое уродство… Все это должно было заставить его мчаться прочь в поисках временного убежища, покоя и удовлетворения его извращенной потребности в новых масках. Мучимый тревогой, он отдал бы все за чувство уверенности, позволяющее двигаться дальше. Планировал ли он оставаться в Китае?

Рысь открыла глаза.

Здесь ничего не стоило сделать так, чтобы человека никогда не нашли. С момента приезда она видела уже не одно объявление об исчезновении людей. В основном потрепанные листы на столбах и стенах с детскими фотографиями сообщали о том, что безутешная семья ищет маленького сына. Рысь прекрасно знала, в чем проблема. Тысячи маленьких мальчиков похищались, часто даже средь бела дня. Их оправляли в жуткие деревеньки, перевозили во Вьетнам, Лаос и еще много куда.

Торговцы живым товаром сбывали ребятишек по всему миру – кого-то для тяжкого труда, а кого-то в сексуальное рабство. Но среди самих китайцев украденным мальчикам было уготовано наименьшее зло. Большая часть населения все еще была уверена, что семье, где единственный ребенок дочь, а не сын, не светит ничего хорошего: девочка вырастет и выйдет замуж, в то время как сын останется в семье и будет ухаживать за родителями в старости. С этим законом о том, чтобы в семье было не более одного ребенка, многие, у кого родилась дочь, не решались рисковать, платя штраф за вторую беременность. В то время как за шанс обменять девочку на мальчика они платить были бы готовы. Обычно власти не помогали родителям в поиске пропавших сыновей. Часто детей даже не объявляли в розыск, ведь это означало бы лишние проблемы – найти ребенка практически не представлялось возможным, учитывая, в каких условиях работали местные правоохранительные органы. Им легче было игнорировать проблему, чем портить свою репутацию провалом в очередном деле. А если уж власти не занимались даже поиском детей, то Рысь точно знала: с тем, чтобы искать пропавших молодых женщин, никто не стал бы связываться. Оуэнс нашел свой рай. «Но от толпы он точно хотел бы куда-нибудь скрыться», – снова подумала Рысь.

Согласно психологическому портрету, составленному ФБР, в толпе Оуэнс ощущал себя слабым и ненавидел это чувство. Он терпеть не мог любые условия, при которых он чувствовал, что его жалеют или не воспринимают всерьез. Он был худощав и уродлив, и если женщины взрагивали от отвращения, то мужчины, скорее всего, считали просто жалким. Рысь попыталась представить, как сильно он их за это ненавидел. А ведь Оуэнсу было легче сносить критику, направленную на его внешний вид, чем другую, язвительную, о том, что он никогда не смог бы добиться влияния. Даже когда он был еще совсем ребенком, маски придавали ему сил. Может быть, не физических, но моральных точно.

Рысь размышляла о том, почему Оуэнс предпочитал именно женские лица. Не исключено, что он пытался доказать представителям сильного пола, что не просто равен им, но даже превосходит их. Однако для прямого контакта ему не доставало мощи, поэтому он выбирал жертв, которые не могли сопротивляться ни морально, ни физически. Значит, тот факт, что женщины были слабее его, мог рассматриваться им как форма повиновения, готовности принять его волю. Точно они по собственному желанию отдавали ему то, что было ему так необходимо.

А еще в психологическом портрете значилось, что чем более совершенным и безупречным было лицо жертвы, тем более властным ощущал себя Оуэнс, надевая его. Для него власть заключала в себе все. Между тем, мужчины были отнюдь не безупречны: волосы на лице, более грубые черты, шрамы… А женщины? Воплощение красоты, совершенства: нежная, чистая кожа, такая гладкая…

Рысь перешла через улицу, направляясь к одному из торговцев. В руках у старика были конические соломенные шляпы, которые так нравятся туристам.

– Простите, Вы говорите по-английски?

– Мало, – ответил старик.

– Мне нужно куда-нибудь в тихое место, где поменьше людей. Может быть, в деревню какую-нибудь, на природу. Знаете тут неподалеку такое место?

Старик улыбнулся искренней беззубой улыбкой.

– Автобусна астановка ты привезешься в канатна дорога, – он указал на дорожный знак в нескольких метрах. – Отвезешься Нгонг-Пинг, остров Лантау. Больсой парк, маленька деревня. Осен красиво. Тебе понрависа.

Как удобно. Уолтер, ты ведь так поступил?

– Спасибо. Думаю, я так и сделаю.

Спустя пару минут Рысь ехала в автобусе к терминалу Танг-Чанг. У билетной кассы канатной дороги она улыбнулась юноше-продавцу, скучавшему в тесной кабинке:

– Привет. Надеюсь, ты сумеешь мне помочь. Мой друг был тут пару дней назад. Он тоже поехал на фуникулере, но с тех пор я его не видела. Я тебе фотку покажу, может, ты его вспомнишь? – она приложила к стеклу распечатку с изображением Уолтера.

Парень ткнул пальцем на шрам и проговорил:

– А, да. Был тут. Хароси селовек.

– Дня два назад? – спросила она.

– Думаю, да.

– Есть в Нгонг-Пинге, где остановиться переночевать?

– Мало, – парень протянул ей туристическую брошюрку с картой района. – Около Чайная Дома – отель. Около Будды – хостела и пара гостинис.

Рысь заплатила за билет и прошла к ожидавшим вагончикам. Она села не в первый, а во второй – в нем никого не было. Рысь ощупала дно своего рюкзака, убедилась, что пистолет, который она получила от своего человека в аэропорту, не выделялся.

Пора тебе домой, Оуэнс.

* * *

Джек, метр семьдесят пять ростом, никогда не считала себя особенно высокой, но здесь, в Китае, она почти на всех смотрела сверху вниз. В азиатских странах она всегда чувствовала себя немного неловко из-за роста. Впрочем, был и свой «плюс»: так легче было угрожать всякому сброду, с которым ей приходилось разбираться.

Получив свой рюкзак на багажной ленте, она на какое-то время задержалась внутри терминала, наблюдая, как ее белокурый ангел пересекала оживленную улицу, потом заговорила с торговцем. Из того, что Джек знала об Оуэнсе, явствовало: первым его желанием было бы смыться из города как можно быстрее. Он готов был бы мчаться, унося свой извращенский зад. В Китае было полно удаленных нищих городишек, где чьему-то исчезновению никто бы не удивился. Оуэнс, наконец, отыскал идеальное местечко для своих чертовых игр. И не иначе как уже нырнул в новую песочницу… с головой.

Пролистав пару туристических буклетов, Джек сразу поняла, почему Кэссиди направилась к автобусной остановке. Скорее всего, она решила, что в поисках свободы действий он выбрал место поближе, и отправился в Нгонг-Пинг. Идеальный вариант.

Джек взяла такси. Она велела гнать к канатной дороге и оказалась на месте раньше Кэссиди. Когда та показывала распечатку с портретом маньяка, Джек стояла за будкой кассира. Увидев, что на губах оперативницы расцвела улыбка и она купила билет, Джек решила, что Рысь не зря задавала вопросы.

Неплохой ход, Кэссиди. Но я найду Оуэнса раньше.

Джек тоже купила билет и видела, как Кэссиди вошла в вагончик, а за ней еще горстка туристов. Как только фуникулер тронулся, унося ее вверх, в сторону Нгонг-Пинга, Кэссиди начала озираться, изучая окрестности.

Скорее всего, она здесь в первый раз.

Джек села в следующий вагончик. Когда он пришел в движение, заиграла музыка – песенку исполнили на нескольких языках, наверное, гимн компании, занимавшейся перевозками на канатной дороге. Вступил детский хор, Джек узнала мотив, это была китайская версия – «Этот маленький мир». Чудесно.

То, что надо после двадцати двух часов перелета. Китайские сопляки, распевающие нелепые песенки. Припев прицепился к Джек на весь день.

К счастью, когда мелодия закончилась, в вагончике воцарилась тишина. Джек откинулась на сидении и позволила себе наслаждаться видами. Обе стороны вагончика были застеклены, из него открывался замечательный панорамный обзор на береговую линию и холмы внизу.

Джек любовалась кораблями в Южнокитайском море, как вдруг на ум ей пришла тревожная мысль. Гонка между ней и Кэссиди. Ни к чему хорошему это привести не могло. Кто первой найдет Оуэнса? Джек не могла позволить Кэссиди передать маньяка ОЭН, а потом и федералам. Драшев хотел его живым или мертвым. Это дело. И он хотел, чтобы Джек доставила ему голову этого урода, или ей крышка. Она не могла позволить Кэссиди добраться до Оуэнса первой.

А что можно было сделать? Что мне тогда делать-то? Убрать ее? Могу я? А стану?

Добравшись до места назначения через полчаса, Джек прошла за Кэссиди к небольшому отелю около Чайного Дома, на краю стилизованной деревеньки, наводненной туристами. Спустя пару минут Кэссиди вышла огорченная и направилась на холм, откуда огромный Будда взирал на море. Джек вновь последовала за ней, на этот раз Кэссиди расспрашивала администраторов в молодежном хостеле. Когда она вышла, все с тем же расстроенным выражением лица, Джек решила, что уже достаточно насмотрелась на чужие ошибки. Очевидно, о местонахождении Оуэнса Кэссиди знала не больше нее.

Джек стала действовать самостоятельно, она расспрашивала местных о том, где можно остановиться на ночь. Оставалось проверить еще пару частных гостиниц, одна из которых была на просеке, среди леса. Туда Джек и направилась первым делом. В какой-то момент дорога резко ушла вправо, и за поворотом Джек увидела белокурый хвост. Кэссиди шла прямо за ней. Джек едва успела спрятаться за валуном, оперативница прошла мимо.

Она едва не рассмеялась и не выдала себя, когда Кэссиди вдруг крикнула:

– Выходи, кто бы ты ни был!

Очевидно, она чувствовала, что не одна на опушке, но голос ее звучал ровно, а значит, Кэссиди не ощущала опасности.

Острые чувства и сильные инстинкты, подумала Джек. Впрочем, она уже успела увидеть достаточно подтверждений тому.

Кэссиди сверилась с картой и решительно направилась вперед. Это могло означать только одно: она выбрала ту же гостиницу. От местных Джек удалось получить два адреса, и теперь она отправилась по второму. Несомненно, Кэссиди заглянет и туда.

Здание оказалось неприметным и обшарпанным, снаружи не было ни единого знака, указывавшего на то, что там можно было снять комнату. Подходя к двери, Джек уже разработала план действий. Нужно было быть крайне осторожной. Она не хотела, чтобы хозяин заведения доложил Кэссиди, что в этот день кто-то уже расспрашивал о том же самом человеке.

Дверь была открыта, на рецепции пусто. Ни гостей, ни служащих.

Джек прошла за стойку и заглянула в книгу регистрации. Толстая тетрадь была открыта на сегодняшней дате. Ни одного нового постояльца пока вписано не было. Мысленно Джек поблагодарила Будду и его лысую голову за то, что в гостинице вели записи по старинке, а не на компьютере. Все, что нужно было сделать, просто перелистнуть пару страниц назад и проверить, не было ли в списке Оуэнса. Человек из Бюро, который давал ей сведения, сказал, что Оуэнс путешествовал под именем Дэвид Джонсон. И было известно, что он прибыл в Гонконг. Кэссиди неплохо работала. Компьютерное изображение перемен во внешности Оуэнса – сильная находка.