Текст книги "Любовь короля. Том 1"

Сан недоверчиво прищурилась. Ее отец не стал бы участвовать в заговорах ради высоких целей. Его тяга к обогащению была непомерной, как и его богатство. Он имел обширные связи: осыпал подарками вана и его приближенных, не любившую его королеву и ее приближенных – и все ради того, чтобы самому получить еще больше. Люди настолько привыкли к его жадности, что даже смерть его жены считали местью кого-то из пострадавших от ненасытности Ёнъин-бэка. Сан не могла поверить, что отец, который не только владел обширными поместьями, но и делал огромные деньги на торговле с монголами, чувствовал себя униженным общением с «варварами». Кроме того, королевская семья раньше его не заботила, пусть он и был дальним родственником вана.

«Неужели я так плохо его знала?» – спрашивала себя Сан.

Она всегда проявляла к отцу почтение, как подобает дочери, но на самом деле ей было трудно уважать его, поэтому сейчас, когда перед ней, казалось, открывается новая сторона его характера, сердце ее затрепетало.

Все встало на свои места, как только Ёнъин-бэк продолжил:

– Так говорит тот, кто придумал план. Ну а для меня главное – сохранить и приумножить нажитое. Если для этого нужен новый наследный принц, то так тому и быть. Королева и сейчас едва меня терпит, а когда ее сын займет трон, ее уже ничто не остановит. Первым делом она избавится от меня.

Ну, разумеется! Сан огорченно поджала губы.

Не замечая, как его слова подействовали на дочь, Ёнъин-бэк направился к двери.

– Так что учись вести себя как пристало будущей супруге наследника.

Оставшись одна, Сан села, поставила локти на стол и глубоко задумалась. Все это обрушилось на нее неожиданно, и она не понимала, что делать. Из-за того, что за дочь Ёнъин-бэка выдавали Пиён, Сан уже привыкла к свободе, и переговоры о свадьбе, которые отец вел за ее спиной, были ей неприятны. Но больше всего злило, что ее используют заговорщики, желающие свергнуть наследного принца и сделать Ван Чона королевским преемником.

«Чтобы избавиться от наследного принца, Ван Чону нужны деньги – вероятно, поэтому он и хочет жениться на мне. Отец поддерживает его, потому что ему это выгодно. Смыть позор повиновения варварам и очистить королевскую кровь? Достойная цель, только человек с благородными помыслами не искал бы помощи моего отца. Выходит, они одного поля ягоды. Если Ван Чон получит королевскую власть, это не принесет облегчения народу. Пусть на троне и окажется правитель чистой корёской крови, пользы от него будет не больше, чем от изваяния Будды. Наверняка заговорщики просто боятся за свое будущее, так как наследный принц неподкупен и тверд, как скала. Я не хочу быть частью их грязного плана».

Сан приняла решение. Хотя брачный договор всегда заключался по воле родителей будущих супругов, она слишком привыкла жить по-своему и не могла согласиться с выбором отца. Прежде всего она настоит на том, чтобы дождаться восемнадцатилетия. Брак до восемнадцати лет можно заключить только с особого разрешения вана, и она скажет отцу, что вмешательство вана привлечет к ним нежелательное внимание королевы. Ее предложение отложить свадьбу прозвучит разумно и убедительно.

«А значит, и рукоделие может подождать. Сейчас мне нужна тренировка с Кухёном».

В знак решимости Сан ударила ладонью по столу и тут же вскрикнула от боли. Она совсем забыла о распухшем запястье, и теперь осторожно потерла руку. Вернувшись мыслями к вечернему происшествию, Сан опять почувствовала гнев.

Вдруг ей вспомнились слова незнакомца: «Мне просто нужно знать, с кем встречался твой преследователь в “Павильоне пьянящей луны”». Неужели ее спаситель был как-то причастен к этой истории? Но какая могла быть связь? Сан помнила, что, хотя в глазах юноши светился ум, его одежда была небогатой, и его муллакон указывал на простолюдина[19]19
  Хотя муллаконы в Корё носили и богатые и бедные, шапочки отличались материалом, кроем и наличием узора.


[Закрыть].

«Нет, он явно не так прост, как хотел казаться», – покачала головой Сан.

Второй юноша сказал, что они собираются служить переводчиками, но Сан почему-то ему не верила. Что ж, она это выяснит, ведь позвали же ее завтра к Мандариновому дому.

А пока она подготовится. В предвкушении тренировки с Кухёном Сан трижды дернула колокольчик.

Невысокая гора Чанамсан, расположенная между внутренней и внешней крепостными стенами Кэгёна, в сложных вычислениях геомантов тоже имела особое значение для столицы. У подножия горы был устроен масличный рынок, и здесь всегда было много людей. Масло требовалось и для приготовления пищи, и для ночных фонарей, и для изготовления косметических средств, а поэтому пользовалось неизменным спросом. Среди покупателей часто можно было увидеть молодых женщин.

Это местечко находилось не очень далеко от улицы Намдэга и по старой памяти называлось селением Намсанни, хотя бывшее селение уже давно стало частью столицы. Когда-то здесь жил полководец Чхве Чхунхон, с которого началась более чем полувековая власть военных из рода Чхве.

Найти в Намсанни так называемый Мандариновый дом не составило для Сан труда. Мандарины поступали в Корё в качестве дани от государства Тамна[20]20
  Тамна – древнее государство на острове Чеджудо, сохранявшее независимость до 1404 года.


[Закрыть], а мандариновые деревья были такой редкостью, что ими украшали королевские сады, и не каждый мог опознать мандариновое дерево, когда на нем не было плодов, но Сан, к счастью, знала это растение и сразу разглядела овальные блестящие листья. Несколько лет назад знатный сановник Лим Чонги решил подарить вану два мандариновых дерева, и Ёнъин-бэк, вдохновившись его примером, раздобыл мандариновые деревья в подарок королеве, а одно деревце оставил для своего сада. Деревья Лим Чонги доставляли во дворец так долго, что они успели засохнуть, но деревья Ёнъин-бэка прибыли в целости и сохранности, и королева осталась очень довольна. Деревце в саду Ёнъин-бэка тоже прижилось, и Сан видела его почти каждый день, так что и сейчас без посторонней помощи отыскала такое же.

Дом, рядом с которым росло мандариновое дерево, давшее ему название, стоял поодаль от масличного рынка и других жилищ. Очень большой, с черепичной крышей, он был окружен стеной, но деревья в саду, среди которых было и мандариновое, возвышались над ней и были видны снаружи. Сан, быстро нашедшая, что искала, еще больше засомневалась в своих странных знакомых: здесь не могли жить простолюдины, мечтающие служить переводчиками.

После минутного раздумья Сан не стала стучать в наглухо запертые ворота, а пошла вдоль стены, надеясь отыскать способ заглянуть внутрь, оставаясь незамеченной. К ее удивлению, стена оказалась длинной, хотя и не такой длинной, как та, что окружала ее собственный дом. Обнаружив большой камень, Сан подкатила его к стене и заглянула во двор. Глазам открылась обширная земляная площадка, достаточно большая даже для игры в кёкку[21]21
  Кёкку – конное поло.


[Закрыть]. И действительно, там разъезжали всадники. Все они были в одинаковой одежде и с широкими повязками на лбу. Кроме того, несколько молодых мужчин практиковались в борьбе субак, а еще несколько – прогуливались между колоннами каменной галереи с книгами в руках. Всего Сан насчитала около тридцати человек. Как она и предполагала, это место не могло быть домом будущих переводчиков.

«Похоже на частный военный отряд какого-то клана», – решила Сан.

Она опять пошла вдоль стены и в конце концов увидела флигель, который почти прижимался к горе. Поднявшись по ее склону чуть выше, Сан разглядела и флигель, и прилегавший к нему отдельный двор. Этот двор было не сравнить с первым, однако и он был достаточно просторным. Там находился всего один человек. Юноша упражнялся с деревянным мечом, неотрывно глядя на его заостренный конец. Прямая спина, сильные ноги, слегка приоткрытые губы. Он двигался быстро, уверенно и красиво и, несмотря на возраст, казался умелым воином. Сан, бравшую уроки владения мечом у Кухёна, заворожил воинственный танец юноши.

«Он владеет мечом так же хорошо, как Кухён. Нет, даже лучше».

Чтобы разглядеть юношу как следует, Сан оперлась руками о верх стены и подтянулась. Неплотно подогнанные друг к другу желобчатые черепицы, сверху украшавшие каменную стену, сдвинулись с места, и один из черепичных кусков полетел вниз, во двор. Услышав звук бьющейся черепицы, юноша резко обернулся.

– Кто…

Он даже не договорил, потому что сразу узнал девушку, которая еще не оправилась от испуга и таращилась на упавшую черепицу. Его взгляд посуровел.

Лин был уверен, что она не придет. Переодетая в мужское платье, она холодно отшила наследного принца и сбежала, а позже сбежала и от него самого, не ответив ни на один из вопросов. Потому-то Лин никак не ожидал, что она появится в Мандариновом доме по собственной воле. Вчерашнее неожиданное открытие помешало ему преследовать незнакомку, и хотя он жалел, что не узнал, с кем встречался брат, решил просто забыть обо всем, так как больше ничего нельзя было сделать. И вдруг она здесь. Появилась новая возможность все выяснить. Больше не раздумывая, Лин ринулся к стене, схватил девушку за руку и резко дернул. Не сумев отбиться, она свалилась со стены и громко вскрикнула.

– Ты из тех кинё[22]22
  Кинё – общее название для куртизанок-кисэн и женщин, равных кисэн по социальному положению, но занятых и другими видами деятельности.


[Закрыть], что занимаются надзором за рынком? – грозно спросил Лин, пока девушка, постанывая, потирала ушибленное плечо, и добавил, что не потерпит вранья.

Сан встрепенулась, вперив в него яростный взгляд:

– Ты о чем?

– Разве ты не шпионила в «Павильоне пьянящей луны»? Я слышал, что кинё из пансиона Кёнсиса используют для тайного сбора информации в торговых лавках и питейных домах. Ты одна из шпионок?

Корёские кинё были артистками, исполнявшими музыку на официальных государственных церемониях, и не имели ничего общего с продажными женщинами. Кинё делились на три класса и получали специальное образование. В основном их обучали придворной церемониальной музыке, но не только. Двести шестьдесят девушек учились в пансионе Тэакса, еще двести шестьдесят – в Кванхёнбане, и триста – в пансионе Кёнсиса. В последнем некоторых девушек готовили для работы в крупных питейных домах столицы и отдельным из них поручали прислушиваться к разговорам посетителей, а также покупателей и торговцев на рынке. Лин подумал, что странная девушка, которая только что подглядывала за домом, прибыла из пансиона Кёнсиса.

Сан понимала, что ведет себя вовсе не так, как пристало девушке благородного происхождения, и все же была задета предположением Лина.

– Судя по тому, как хорошо тебе знакомы закоулки рядом с «Павильоном», ты частый клиент в тех злачных местах. Уже и забыл, что не все женщины – кинё или шлюхи?

– Что?!

– Теперь понятно, откуда эта бесстыдная манера трогать девушек!

Лин потерял дар речи. Из-за одного случайного прикосновения его называют любителем шлюх! Но ведь он думал, что толкает мужчину! Да он еще ни разу в жизни не был с женщиной!

Однако вместо того чтобы возмущаться и спорить, Лин только скривил губы.

– Как я мог знать, раз ты такая плоская? Я всего лишь…

«…хотел, чтобы нас не поймали», – собирался закончить он, но внезапный удар кулака прервал его объяснение.

Голова Лина резко дернулась в сторону – недаром говорят, что те, кто практикует субак, могут одним ударом пробить стену. Он почувствовал во рту вкус крови. Все это было настолько неожиданно, что Лин мог лишь ошарашенно взирать на девушку. Та тяжело дышала, не сводя с него полыхающих глаз. Ударить представителя королевской фамилии, родственника первой жены вана! Да за это ждет немедленное наказание! Но девушка, задыхавшаяся от гнева, конечно, не знала, кто он такой. Лин великодушно решил, что не прав именно он. В конце концов, женщины все еще оставались для него загадкой, и он не знал, что у них на уме. Даже ударив его, девушка чуть не скрипела зубами от злости.

Вытерев кровь с губы, Лин спокойно спросил:

– Ну что, полегчало?

Сан лишь гневно сверкнула глазами. Она из знатной семьи, и никто не смеет даже пальцем к ней прикоснуться! Мало того что бесстыдник дотронулся до ее груди, он еще и не придает этому никакого значения! Как будто один удар все искупит! И почему он так спокоен, хотя она разбила ему губу?! Возмутительно!

Словно прочитав ее мысли, Лин слегка наклонился к ней и сказал:

– Если хочешь, можешь ударить еще раз.

Сан видела, что юноша совершенно безмятежен. Как же он отличался от своего вчерашнего спутника, который никак не хотел оставить ее в покое! Этот человек отнюдь не шутил и действительно был готов безропотно принять наказание. Сан поняла, что не дождется от него извинений: он стерпит новый удар, но не станет просить прощения. Какой смысл, если она ничего не добьется? Ее кулак безвольно разжался.

Поняв, что девушка больше не собирается размахивать кулаками, Лин молниеносно приставил деревянный меч к ее шее, чтобы она не вздумала убежать. Ему нужно было узнать о вчерашнем.

– А теперь рассказывай все, что знаешь. На этот раз я не дам тебе ускользнуть. Что за человек преследовал тебя вчера и почему? Кто был вместе с ним в «Павильоне пьянящей луны»? Не думай, что деревянный меч не опасен: я одним ударом могу перебить тебе шею.

– Твой друг сказал, что перевернет весь Кэгён, если я не приду, а ты собираешься снести голову приглашенному гостю? – бесстрашно ответила Сан.

Однако про себя она лихорадочно размышляла, как исхитриться и выбраться через стену наружу. Юноша перед ней не отличался гибкостью характера, которая, по-видимому, была свойственна его другу. Даже если она скажет, кем является на самом деле, он не поверит. Не умирать же ей в этом странном месте от руки незнакомца! Она должна что-то придумать.

Но ситуация казалась безвыходной, и план спасения не возникал в голове, так что Сан, хотя и старалась казаться спокойной, сильно занервничала. Если бы только появился вчерашний спутник юноши!

Стоило ей подумать об этом, как дверь флигеля распахнулась и раздался жизнерадостный голос:

– Лин, ты нашел его?

Задавая вопрос, Вон еще не видел, что происходит во дворе. Но уже через мгновение он вышел и сразу узнал юношу. Вон рассмеялся от удивления и радости.

Лин быстро опустил меч: перед наследным принцем он не мог угрожать незнакомке, переодетой в мужское платье.

Сан обрадовалась не меньше, чем Вон. Как же вовремя он появился! Вчера он страшно ее раздражал, но сейчас она просто счастлива его видеть. Когда Лин опустил меч и чуть отступил, Сан облегченно вздохнула. Но вдруг глаза ее расширились от изумления. Приближавшийся к ним юноша был в повседневном монгольском халате, на его голове красовалась монгольская шапочка, из-под которой спускалась коса, заплетенная в три пряди. Его облик разительно отличался от вчерашнего. Указом вана монгольские прически и одеяния давно ввели в обиход, однако носили их лишь придворные и небольшая часть аристократии. Не только простолюдины, но даже и знать, включая представителей королевского рода, продолжали одеваться в корёское платье. Облачение Вона ясно давало понять, что он занимает очень высокое положение в обществе.

– Лин, это ты его привел, или он сам… – Вон остановился на полуслове, пораженный видом друга.

Разбитая губа Лина распухла. Судя по свежести раны, ударил его этот красивый юноша, чьи обсидиановые глаза вдруг беспокойно забегали. Вон прищурился, взглядом спрашивая Лина, что здесь произошло. Неужели его действительно ударил мальчишка? Отвечая на безмолвный вопрос, Лин кивнул, и Вон разразился смехом.

– Тебя не могут одолеть даже искусные воины, а этому зеленому юнцу удалось? Вчера он не казался серьезным противником, могло ли что-то измениться за один день? Рассказывайте, что происходит.

Однако Лин и Сан словно воды в рот набрали. Вон ждал, поглядывая по сторонам, но в конце концов сдался.

Хлопнув в ладоши, он сказал, обращаясь к гостю:

– Ладно, зато нам не придется разыскивать тебя по всему городу. Раз ты пришел, значит, согласен стать человеком наследного принца, как я тебе предлагал?

– Нет, я пришел не за этим. Просто…

«…хотела кое-что выяснить о подозрительном типе, с которым столкнулась вечером», – мысленно продолжила Сан, но так отвечать было нельзя.

– …подумал, что вчера не отблагодарил за помощь как следует.

– Странная у тебя благодарность, – усмехнулся Вон, указывая на разбитую губу Лина.

Сан надулась, точно ее несправедливо обидели.

Попятившись к стене, она заявила:

– Вижу, здесь мне совсем не рады, так что я лучше пойду.

– Ну уж нет! – Вон схватил ее за рукав, а Лин преградил ей путь. – Если не хочешь отправляться к наследному принцу, не настаиваю. Вместо этого предлагаю дружить.

Сан и Лин одновременно нахмурились. Это еще что такое?

– Дружить? Разве ты не из знатной семьи? – недоверчиво переспросила Сан.

– Какое это имеет значение?

– Я тебе не ровня.

– Мы с Лином не выбираем в друзья кого попало, но уж если кого выбираем, то на статус не смотрим. Верно, Лин?

– Прежде всего стоит выяснить, кто он такой, – сухо ответил Лин вместо того, чтобы согласиться.

Вон мягко возразил:

– Ты был бы прав, если бы мы нанимали человека на работу, но для дружбы этого не требуется. Друзьями становятся близкие по духу.

Он снова с интересом осмотрел гостя.

– Меня зовут Вон. А тебя?

Сан вздрогнула и на мгновение перестала дышать. «Вон! Он сказал, что его зовут Вон!»

Она слышала только об одном знатном юноше, который носил такое имя. Ей вдруг вспомнились слухи, исходившие из дворца: наследный принц прекрасен, как белый пион. Взглянув в его удлиненные смеющиеся глаза, глаза феникса, Сан окончательно убедилась в том, кто стоит перед ней. Теперь она понимала жесткое отношение к ней друга наследного принца и могла предположить, почему он так стремился узнать, что происходило в «Павильоне пьянящей луны». Он предан Ван Вону и хотел выяснить, не собирались ли в «Павильоне» противники наследного принца.

«Удалось ли ему что-то узнать? Рассказал ли он наследному принцу о заговорщиках?» Сердце похолодело, когда Сан подумала об отце. Но она тут же отмела страшные мысли: «Если бы он что-то выяснил, не стал бы допрашивать меня, угрожая мечом».

Видя, что гость молчит, Вон решил подбодрить его:

– На меня произвели впечатление твои слова о наследном принце. Я хотел бы иметь больше таких друзей, как ты. Поверь, мне совсем не важно твое происхождение.

– Но это… – вдруг заговорил Лин, делая шаг вперед. Он не мог рассказать Вону всю правду, однако и не мог допустить, чтобы наследный принц дружил со шпионкой, переодетой в мужчину. – Это девчонка!

На мгновение лицо Вона стало пустым, как будто его сильно стукнули по голове. Он с самого начала считал, что юноша красив женской красотой, но ни разу не подумал, что перед ним переодетая девушка. Про него самого говорили, что красотой он не уступает женщинам, да и при дворе было немало миловидных мужчин. Взять хотя бы Лина: гладкая кожа и благородные черты придавали его облику нечто женственное. Было совершенно естественно принять их нового знакомого – нет, знакомую – за красивого юношу. И теперь, узнав правду, Вон был потрясен до глубины души. Но, как только ему открыли глаза, он сразу же решил, что эта девушка ничуть не похожа на мужчину.

– Девчонка… А ведь действительно девчонка!

– Что, женщин ты в друзья не принимаешь? Можно быть любого происхождения, но быть женщиной недопустимо? – сердито спросила Сан наследного принца, делая вид, что до сих пор не догадывается, кто он такой.

Вон, удивленный ее вспышкой, замахал руками, показывая, что она не права.

– Ни происхождение, ни пол человека не могут быть меркой при выборе друзей. Но меня беспокоит он, – наследный принц указал пальцем на Лина. – Мой самый близкий друг слишком застенчив с женщинами. Не знаю, поладит ли он с тобой.

– Застенчив с женщинами? – усмехнулась Сан, бросая на Лина быстрый взгляд. – Я не отличаюсь пышными формами, и меня легко принять за мальчика, так что твой друг не будет смущаться.

– Что-то случилось? – немного растерянно спросил наследный принц, видя, что слова девушки странно подействовали на Лина.

– Нет! – хором ответили Сан и Лин.

Вон недоверчиво приподнял бровь, но не продолжил расспросы. Вместо этого он ударил в ладони, как делец, после долгих переговоров сообщающий о завершении сделки.

– Вот и хорошо. Раз вы сможете поладить друг с другом, то вопрос решен. Итак, ты согласна с нами дружить?

– Ты называешь его другом, – Сан кивнула на Лина, – но он относится к тебе как к своему господину. Должна ли и я обращаться к тебе почтительно?

– Да ты с самого начала только и делаешь, что грубишь, – рассмеялся Вон.

До встречи с этим нахаленком Вону ни разу не случалось говорить с человеком, который не только не принижал бы себя перед ним, но и открыто показывал раздражение. Конечно, если бы его новый знакомый – то есть знакомая – знала о том, что он наследный принц, то не смогла бы говорить с ним так свободно. И все-таки она необычная девушка: даже поняв, что он намного выше по положению, не пыталась заискивать перед ним. Вону она очень нравилась. Он был не против еще немного ее подразнить, но Лин решительно положил конец этой игре.

– Можно простить непочтительность по незнанию, но если продолжишь грубить, будешь наказана. Перед тобой его высочество наследный принц Корё!

– Ох, Лин, какой же ты скучный, – печально промолвил Вон, не подозревая, что девушка и без Лина обо всем догадалась.

Посмеиваясь про себя, Сан изобразила подобающее изумление и низко склонилась.

– Ваше высочество! Я готова принять наказание за недопустимую грубость!

– Остановись, хватит! Лучше расскажи наконец, кто ты такая и где живешь.

Требовалось быстро принять решение. Правильно ли честно все рассказать? Если признаться, что она дочь Ёнъин-бэка, отца могут наказать за сокрытие правды. Но если соврать, а позже станет известно, что отец участвует в заговоре, будет намного хуже…

Отбросив сомнения, Сан представилась, на глазах преображаясь в хорошо воспитанную юную даму:

– Меня зовут Ван Сан, я единственная дочь Ёнъин-бэка из королевского рода.

– Что?!

Лицо Вона опять стало пустым, будто его ударили по голове второй раз. Но теперь таким же ошеломленным выглядел и его друг. Видя, как оба потрясены, Сан улыбнулась, показав жемчужные зубки.

– Но я слышал, что дочь Ёнъин-бэка обезображена шрамом… – неуверенно начал Вон, пристально изучая ее нежное лицо без единого изъяна. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы обо всем догадаться. – Это ложный слух, не так ли? Ёнъин-бэк побоялся, что королева отправит его единственную дочь в Юань, я прав? Надо же, говорят, что Ёнъин-бэк не храбрец, но обмануть королеву и Управление браков[23]23
  Кёрон тогам – учрежденное в 1274 году временное ведомство, занимавшееся отправкой в Юань корёских девиц, предназначенных в жены монгольской знати, офицерам и солдатам.


[Закрыть] – невероятно смелый поступок!

– Мы заслужили наказание за обман, ваше высочество.

– И каким, по-твоему, будет наказание?

– Я слышала, что другие семьи лишали всего имущества и отправляли в ссылку, а их дочерей немедленно вывозили в Юань.

– И зная это, ты все-таки назвалась? Почему?

– Я не могла солгать человеку, который хочет стать моим другом. Дружбы без доверия не бывает.

Пока Сан говорила, Вон не сводил с нее проницательного взгляда. Ее глубокие черные глаза под длинными ресницами казались искренними. Дерзкая упрямица оказалась натурой чуткой и мягкой. Наконец-то он видел перед собой женщину, а не дикого жеребенка.

– Мы не можем бросить только что обретенного друга, верно, Лин? – лукаво улыбнулся наследный принц.

Он допускал, что признание девушки могло быть простым расчетом на его милость, но готов был это принять. В конце концов, если бы решение отправить ее в Тэдо или оставить в Кэгёне зависело от него, он выбрал бы последнее.

– Стало быть, тебя зовут Сан… Слушай же мой приговор, Сан. Прежде всего ты никогда не предашь нашу общую дружбу и будешь ценить ее так же высоко, как ценишь жизнь отца и свою собственную. Кроме того, ты будешь хранить секрет своего происхождения до восемнадцати лет. После этого я сделаю все, чтобы тебя и твоего отца не наказали.

– Вы слишком добры, ваше высочество, – Сан изящно склонилась перед наследным принцем. «Отец должен сказать мне спасибо», – одновременно подумала она про себя.

Безмолвно наблюдавший за ними Лин чувствовал нарастающее смятение. Преображение вчерашнего сорванца в прекрасную даму было настолько полным, что он уже и не верил, что получил от нее кулаком в лицо.

«Неужели девушка из королевского рода может расхаживать по злачным улицам в мужском платье?» – спрашивал себя Лин. Он не мог сразу отбросить все подозрения.

Видя, как хмурится Лин, Вон подумал, что тот все еще против дружбы с девушкой, и подтолкнул его к Сан.

– Это самый близкий мне человек, так что относись к нему с добротой. Его зовут Ван Лин, он третий сын сановника Ван Ёна из королевского рода.

– Не может быть! – удивленно воскликнула Сан.

Это открытие потрясло ее намного сильнее, чем знакомство с наследным принцем. Человек, стоявший за заговором, в который был вовлечен отец, хотел сделать новым королевским наследником Ван Чона, а этот юноша, поджавший разбитую губу и взирающий на нее с недоверием, был его младшим братом!

Заметив, как побледнела девушка, Лин еще больше насторожился.