Текст книги "Поцелуй во мраке"

ГЛАВА 4

Раздраженный и полный отчаяния, Тристан вернулся домой. Его мысли упорно возвращались к недавней встрече с виконтессой Родерби.

Он должен был сразу понять, что не стоит обращаться с просьбой к женщине с подобной репутацией. Их беседа лишь пустая трата времени, и ему необходимо быстрее забыть об этом нелепом свидании. Но только почему-то образ этой странной вдовы никак не оставлял его.

– Напрасно съездили, милорд?

Услышав этот вопрос, Тристан поднял глаза и увидел перед собой озабоченное лицо Арчера.

– Да, Арчер. – Тристан с рассеянным видом бросил на стол перчатки и шляпу. – Она отказалась помочь.

Озадаченно наморщив лоб, Арчер последовал за господином в его кабинет.

– Отказалась? – тихим эхом переспросил дворецкий.

– Без малейшего колебания.

– Как жаль. Я был уверен, милорд, что она согласится.

Тристан подошел к серванту и налил себе виски. Сделал большой глоток и только после этого обернулся к слуге:

– Арчер, ты не объяснил мне, почему так уверен в том, что леди Родерби хорошо знакома с окрестностями Тотхилл-Филдз.

– Я не тот человек, чтобы доверять сплетням, но мне известно из достоверного источника, что леди Родерби бывает там по каким-то делам. И довольно часто.

Тристан недовольно сморщил нос. Он и не сомневался в том, что Арчер говорил правду. Вспомнив подробности встречи с виконтессой, Тристан снова почувствовал прилив ярости. Как она выставила его за дверь! С каким достоинством! Он даже усомнился в том, о чем судачил весь свет. На какой-то миг ему показалось, что все злобные, распускаемые о ней сплетни просто выдумка. Но теперь эта женщина показала свое истинное лицо. У нее на повестке дня куда более важные дела, чем поиски какого-то потерявшегося ребенка.

Он заскрипел зубами. Черт ее побери! Эта женщина отказала ему в момент, когда он совсем потерял от отчаяния голову! Волна неистовства снова захлестнула его. Неожиданно Тристану пришла мысль, что он сам настроил против себя виконтессу. Он ранил ее своими холодными, жестокими словами. Это было видно по ее глазам, в которых затаилась боль. Он заметил это. Тристан вдруг ощутил что-то вроде раскаяния.

Возможно, все дело в том, что эта женщина просто поразила его. Лишь только он увидел ее. Эта необычная, удивительная красота, утонченность и достоинство.

Воображение Тристана тут же услужливо подсунуло ему до боли реальную картину – красавица виконтесса в объятиях своего дряхлого супруга. Вот он целует ее, дотрагивается до нее, занимается с ней любовью. От гнева у графа потемнело в глазах.

Злобно выругавшись, он снова обратился к своему бокалу и выпил остатки виски. Затем налил еще. Какое ему дело до того, кого виконтесса пускает в свою постель? Вряд ли лорд Родерби был первым. И уж конечно, он не будет последним. Если хотя бы половина сплетен об этой женщине соответствует действительности, этого достаточно, чтобы избегать ее. В конце концов, у него есть чем заняться. Эмили сбежала из дома, и скоро возвращается в город его несносная тетка. Сейчас ему надо сосредоточиться на поисках сестры. Если еще не поздно... Тристан снова посмотрел на Арчера:

– Есть какие-нибудь новости об Эмили?

– Боюсь, мне нечем вас порадовать, милорд. Люди продолжают искать, но пока безрезультатно.

Страх и сомнения снова завладевали им. Спазм сжал его горло. Нет, нет! Нельзя поддаваться панике. Хотя мысль о том, что сейчас Эмили бродит по Тотхилл-Филдз, тому самому району, который однажды уже стал свидетелем семейной трагедии, повергала его в состояние шока и оцепенения. Его сестра нуждается в помощи, и он должен быть сильным, он не допустит, чтобы с Эмили что-то случилось. Он и так на целых восемь лет забыл о своем долге.

– Я хочу тоже отправиться на поиски Эмили, – тихо проговорил Тристан и поставил бокал на стол. Затем снова завязал галстук, встал с кресла и направился к двери.

– Но, милорд, – запротестовал Арчер, – вы ведь даже не ложились, а уже скоро утро, вам надо хотя часика два поспать. У вас утомленный вид.

– Я не могу, Арчер. Ты же понимаешь. На Боу-стрит слишком легкомысленно отнеслись к исчезновению Эмили, следовательно, она может рассчитывать только на меня.

«Господи, помоги ей!» – мысленно взмолился Тристан.

Когда он спустился в холл, воспоминания снова нахлынули на него. Ему вряд ли удастся когда-либо забыть тот день, когда отец указал ему на дверь. После нескольких недель разбирательств и обрушившихся на его голову обвинений Тристан был даже рад тому, что уезжает из родительского дома. Эти стены постоянно довлели над ним, напоминая ежесекундно, что его матери больше нет. И в ее смерти повинен именно он.

Тристан закрыл глаза. Если бы он только мог представить себе, чем обернется стремление матери заниматься благотворительностью, то никогда бы не позволил ей этого. Ни за что бы не пустил в Тотхилл-Филдз. Возможно, если бы он стал возражать или предложил ей каким-то другим способом проявить милосердие, леди Эллингтон прислушалась бы к мнению сына. Но ему было всего девятнадцать. И он так жаждал восстать против деспотизма отца, а это был такой удобный случай! В конце концов, его стремление к независимости обернулось гибелью матери.

От его эгоизма пострадала не только мать. Тристан помнил маленькое заплаканное личико Эмили в окне ее комнаты. Она умоляла его остаться, но он думал только о себе. И уехал.

Впрочем, Тристан хотел взять сестру с собой. Слезы Эмили глубоко тронули его. Но, разумеется, обстоятельства не позволяли этого тогда сделать. Даже если на минуту представить, что граф дал бы свое согласие, тот кочевой образ жизни, который Тристан вел все восемь лет, никак не подходил для шестилетнего ребенка.

Итак, он сел в карету и уехал, бросив прощальный взгляд на заплаканное лицо в окне. С того самого дня Эмили была полностью предоставлена себе.

Словно прочитав мысли своего господина, Арчер заметил:

– Не стоит слишком строго судить себя, милорд.

– К сожалению, вина за то, что случилось, с Эмили, лежит именно на мне. Отец явно лишился рассудка после смерти матери. Возможно, если бы я не старался доказать себе так страстно, что меня больше ничто не связывает с моим домом... Если бы я поддерживал связь с Эмили... – Тристан покачал головой. – Да, да, Арчер, как ни прискорбно, но это моя вина.

Граф бросил рассеянный взгляд в гостиную. Как хорошо ему знакома каждая вещь здесь! Казалось, он слышит смех матери.

– Я один виноват во всем, – как-то отчужденно проговорил он и вышел излома.

Эта леди была настоящим ангелом!

По крайней мере, она в точности соответствовала тому образу на картинках, которые случалось видеть Дейрдре. Изящная, элегантная, в длинной накидке цвета лаванды и точно такого же оттенка шляпке. Вокруг белого, словно фарфорового лица парило облако из белокурых завитков. Вероятно, эта женщина ждала кого-то, потому что она оглядывалась по сторонам и нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Густая фиолетовая тень прятала ее от уже не слишком жаркого послеобеденного солнца.

Что здесь мог делать этот ангел?

Внезапно Дейрдре почувствовала, как на ее плечо опустилась тяжелая рука. Внимание Барнаби Флинта привлекла та же леди, на которую смотрела и она.

– Похоже, – прорычал Флинт, – с ней никого нет.

Дейрдре почувствовала, как екнуло сердце. Она не хотела идти на работу сегодня, но Флинт настоял. Ей стало страшно – что-то в его взгляде и тоне заставило Дейрдре содрогнуться, и она заговорила быстро-быстро, совершен но не думая:

– О нет, мистер Флинт! Только не она. Вон у того джентльмена карманы раздулись от денег.

Железная рука схватила Дейрдре за ухо и заставила ее замолчать.

– Заткнись! – Барнаби сплюнул на тротуар, его улыбающееся лицо потемнело. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты мне давала советы, кого обчистить, а кого нет. Ее, я сказал.

– Но я...

Его крепкие пальцы больно впились в плечо.

– Не спорь со мной, а то будешь зарабатывать деньги, протирая спину. Ты хорошо меня поняла?

О, она очень хорошо понимала, о чем говорил Флинт. Дейрдре плотно сжала губы и молча кивнула. Ей совсем не хотелось грабить ангела, но мысль о том, что ее заставят работать в притоне, повергала Дейрдре в трепет.

– А теперь иди и сделай так, чтобы она пришла за тобой сюда. – Барнаби ткнул пальцем в направлении пустынного переулка за своей спиной.

– Но как?

– Меня не волнует, как ты это сделаешь. Делай, и все. Скажи, твоя мать заболела. Думаю, это ее разжалобит. И побыстрее. А мы с парнями будем ждать тут.

Барнаби молча нырнул в переулок, а Дейрдре снова взглянула на леди. Затем тяжело вздохнула и вышла из-за забора. Как бы то ни было, но только благодаря Барнаби у нее сейчас есть крыша над головой и кусок хлеба на обед. Он подобрал ее на улице, где Дейрдре оставил собственный отец. И вместе с другими детьми из банды Флинта она стала обчищать карманы добропорядочных жителей Лондона. Флинта злить было нельзя.

Подойдя ближе и заглянув леди в лицо, Дейрдре увидела, что вблизи женщина еще красивее, чем издалека. Фиалковые глаза с поволокой спокойно посмотрели на маленькую чумазую нищенку.

Затем ангел заговорил. Ее мягкий, нежный голос походил на дуновение весеннего бриза.

– Здравствуй!

Дейрдре зашевелила губами, пытаясь выговорить хотя бы слово, но спазм неожиданно сжал ей горло. Наконец она пролепетала:

– Пожалуйста, помогите мне, миледи.

– Что случилось, дорогая? Скажи мне.

– Моя мама... заболела, и некому помочь. – Дейрдре взяла леди за руку и потянула ее за собой. – Пожалуйста, пойдемте со мной.

Что-то в выражении лица Дейрдре и в ее голосе заставило леди поверить, что маленькая нищенка говорит правду. Она озабоченно нахмурила брови и сказала:

– Конечно, я помогу тебе. Покажи мне, где твоя мама.

Дейрдре повела ангела к глухому, пустынному переулку. Все внутри ее сопротивлялось тому, что она делала. Интуиция подсказывала ей, что на этот раз готовится что-то худшее, чем просто ограбление. Особенно настораживало то обстоятельство, что там, в переулке, ангела ждал не только Барнаби, но и его парни.

Когда они вошли в переулок, леди как будто почувствовала что-то неладное и забеспокоилась. Она бросила взволнованный взгляд на свою маленькую спутницу:

– Куда же мы идем, дорогая? Где твоя мама?

Этот нежный голос заставил сердце Дейрдре дрогнуть, и тогда она выпустила руку ангела из своих ладошек, оттолкнула женщину в сторону и громко крикнула:

– Беги быстрее! Беги!

Но было слишком поздно. Из-за угла дома к ним подскочил Флинт, сверкнуло голубоватое лезвие ножа, и женщина закричала...

Дейрдре закричала и села в кровати. По ее лицу тек пот, сердце оглушительно стучало. В ушах все еще стоял пронзительный крик незнакомки.

Только через некоторое время виконтесса поняла, что все это ей снилось, и кричала она сама.

Встав с постели, Дейрдре подошла к окну и распахнула его. Свежий ночной воздух приятно холодил разгоряченные щеки. Вот уже несколько месяцев это ужасное видение не посещало ее, и не трудно было понять, почему именно сегодня призраки прошлого вновь напомнили о себе. Разговор с лордом Эллингтоном заставил виконтессу опять пережить старый кошмар. Разумеется, это не вина ее гостя. К тому же Дейрдре стало известно, что в Тотхилл-Филдз вернулся Барнаби Флинту и, конечно, эта новость плохо на нее подействовала.

Вдруг в дверь неожиданно постучали, и на пороге возникла миссис Годфри.

– Что случилось, миледи? Я слышала, как вы кричали.

– Не беспокойтесь, миссис Годфри. Мне просто приснился страшный сон.

На лице домоправительницы появилось обеспокоенное выражение. Миссис Годфри осторожно подошла к окну и встала рядом с Дейрдре.

– Это все ваш гость. Это он так расстроил вас, миледи.

– Он не сделал мне ничего плохого. Просто напомнил о том, что мне хотелось бы забыть.

– О том, что произошло с вами до того, как вы пришли сюда? – Дейрдре молча кивнула. Домоправительница внимательно посмотрела ей в лицо. – Но, миледи, с тех пор как его сиятельство привел вас в этот дом, прошло уже много времени...

Да, это так. Теперь она уже не та чумазая нищенка, которая обчищала чужие карманы, чтобы не умереть с голода. Найджел изменил ее жизнь.

После той трагедии все последующие дни превратились в какой-то смутный поток. Она пряталась от Барнаби, который искал ее по всем закоулкам и трущобам, чтобы наказать за непослушание. Дейрдре боялась выйти на улицу даже за куском хлеба. Но вскоре мучительные голодные боли в желудке заставили ее снова заняться своим ремеслом.

Без сомнения, это сама судьба свела ее с Найджелом в тот день. Седовласый добропорядочного вида джентльмен внимательно изучал заглавия книг в небольшой лавчонке на Пиккадилли, когда Дейрдре попыталась вытащить у него из кармана бумажник. Она слегка замешкалась, и джентльмен успел схватить ее за руку. К удивлению Дейрдре, мужчина не сдал ее в полицию, а привел к себе домой, покормил и попросил прислугу вымыть ее и уложить в постель. Затем, когда виконт предложил ей временно пожить в своем доме, она была потрясена. Обычно люди и пальцем не пошевелят даже ради близкого человека, если это не сулит им какой-либо выгоды. Но очень скоро Дейрдре поняла, что Найджелом руководила элементарная жалость и помыслы его были чисты. Тогда она начала ему доверять.

– Вы стали для него спасением, после того как он потерял свою жену и дочь, миледи, – проговорила миссис Годфри, прервав поток мыслей Дейрдре. – Он всегда говорил мне, что вы напоминаете ему дочь. Ему казалось, что к нему вернулась его маленькая девочка.

Дейрдре покачала головой.

– Я так благодарна ему за все, что он для меня сделал.

Целых семь лет виконт давал ей крышу над головой, учил ее, воспитывал, как настоящую леди. Этот человек стал для нее отцом. Таким, о котором любой ребенок мог только мечтать. Ее мать уже давно умерла, а Большой Джон О'ши годился только для того, чтобы пить и драться. Так случилось, что до двенадцати лет она не знала родительской любви.

Эту любовь и тепло дал ей Найджел. Со временем Дейрдре привыкла к спокойному и комфортному существованию рядом со своим спасителем. А затем, когда они поженились, их связь стала еще крепче. Разумеется, она была прекрасно осведомлена о сплетнях, которые с удовольствием обсуждались в светских салонах. Но Дейрдре это мало трогало.

До сегодняшнего дня. То, что сказал лорд Эллингтон, безмерно обидело ее.

– Я могу чем-то помочь вам, миледи? – спросила миссис Годфри. – Может, принести стакан теплого молока или чая?

– Нет, спасибо, миссис Годфри. Ничего не нужно. Идите спать.

– Вы уверены, что я вам не понадоблюсь, миледи?

– Да, конечно.

Домоправительница неохотно удалилась.

Когда дверь за ней закрылась, Дейрдре снова вернулась к кровати и села на ее край. Теперь она долго не сможет уснуть. События этого вечера постоянно прокручивались у нее в голове, обрастая мелкими деталями и подробностями, которые вспоминались не сразу, а постепенно. Словно собиралась мозаика. Разноцветные кусочки срастались, дополняя и усложняя общую картину, наталкивали на новые мысли.

Интересно, нашел ли уже лорд Эллингтон свою сестру?

Дейрдре чувствовала себя неловко, оттого что отказала ему в помощи. Но другого выхода у нее просто не было. Когда виконтесса представляла себе, как бедная девочка бродит где-то в темноте по Тотхилл-Филдз, мороз подирал ее по коже. У юной леди из богатой семьи нет никаких шансов выбраться без всяких последствий из этого обиталища головорезов, воров и жуликов всех мастей.

Дейрдре в отчаянии стукнула кулаком по кровати. Эта девочка, еще совсем ребенок, может просто погибнуть. Но разве она имеет возможность помочь графу? Ведь не исключено, что, увидев ее во второй раз, он узнает ее. К своему удивлению, Дейрдре поняла, что лорд Эллингтон затронул в ее душе какие-то тайные струны. Не только от страха перед разоблачением сжималось ее сердце. Никогда еще ни один мужчина не вызывал у нее такого странного и пронзительного чувства.

Так что же делать? Чем больше Дейрдре размышляла на эту тему, тем очевиднее становился вывод. Она не может не помочь этому ребенку. Как ей потом жить, если сестра графа погибнет?

Дейрдре прикусила губу. Она никому, даже Найджелу, никогда не рассказывала о том, что случилось восемь лет назад с матерью лорда Эллингтона. Эта рана в ее сердце с годами только разрасталась, и сознание собственной вины превратилось в постоянную пытку. Возможно, если она поможет графу, ей станет хотя бы чуть-чуть легче.

Завтра утром она явится к графу и предложит свои услуги. К тому же девушка, может быть, уже нашлась и ее помощь не потребуется. Так что, обменявшись с лордом Эллингтоном любезностями, она тут же распрощается с ним. Возможно, за эти несколько минут он так и не узнает се.

Но если... Нет, нет, торопиться не стоит. Завтра утром все станет ясно.

ГЛАВА 5

Солнце только начало лениво подниматься над горизонтом, когда Дейрдре уже стояла на Беркли-сквер перед домом номер 114.

«Наверное, я сошла с ума», – промелькнуло у нее в голове. Всю ночь она размышляла о том, как же ей постунить. Дейрдре приводила себе массу аргументов в пользу того, чтобы немедленно пойти к графу, и тут же убедительно доказывала, что делать этого не стоит. Уже приняв решение, она опять начинала колебаться.

Как бы то ни было, она не может оставить ребенка в беде.

Ей надо наконец постучаться в дверь, а не стоять посреди улицы, как растерянная девчонка. Прохожие бросали на виконтессу любопытные взгляды, а служанка, подметавшая лестницу у соседнего дома, уже стала с подозрением поглядывать на нее.

Взяв себя в руки, Дейрдре поднялась по ступенькам и позвонила в колокольчик. Через несколько секунд дверь распахнулась, и перед виконтессой предстал убеленный сединами дворецкий с настороженными глазами.

– Чем могу служить, миледи?

– Мне нужно видеть лорда Эллингтона.

– Прошу извинить, миледи, но сейчас его сиятельство не принимает посетителей. Если вы соблаговолите оставить свою визитную карточку...

Дейрдре решительно покачала головой. Нет, он не может вот так просто выставить ее! После того как она с таким трудом решилась прийти сюда.

– Это очень срочно. Я леди Родерби и пришла сюда, чтобы помочь графу.

– Леди Родерби? – Морщинистое лицо удивленно вытянулось.

– Да, и я...

– Арчер, позволь леди войти.

Из глубины коридора послышался уже знакомый низкий голос.

Дейрдре затрепетала.

– Хорошо, милорд. Прошу вас, миледи.

Она вошла. Дверь за ней затворилась, и дворецкий тут же растаял в полумраке холла. Оглядевшись, Дейрдре увидела лорда Эллингтона, который так и остался стоять на лестнице, ведущей на второй этаж. Он не счел, нужным спуститься вниз. Проникающий через витражное окно свет ложился разноцветными пятнами на пол и стены. Стройная фигура графа выглядела при таком освещении призрачной и нереальной.

Он заговорил, прежде чем виконтесса успела поздороваться с ним.

– Что вы здесь делаете?

Виконтесса и не ожидала другого приема. Кашлянув, Дейрдре проговорила:

– Есть какие-нибудь новости о вашей сестре, милорд?

– А вам не все ли равно, леди Родерби?

– Разумеется, нет. Иначе я не пришла бы сюда.

Лорд Эллингтон окинул свою гостью цепким взглядом, его лицо было бесстрастно и непроницаемо.

– Нет, к сожалению, об Эмили ничего не слышно.

– Что ж, я здесь, чтобы помочь вам.

Он подошел к виконтессе, и Дейрдре заметила, как осунулось его лицо. Под глазами пролегли темные круги, носогубные складки сделались резче.

– Почему вы передумали? – спросил он.

Она покачала головой:

– Я не могу объяснить этого. Будем считать, что вчера я поторопилась с ответом.

Лорд Эллингтон прижал руки к груди и посмотрел на Дейрдре сверху вниз. Она снова почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной перед этим человеком.

– Благодарю вас, леди Родерби, но ваши услуги больше не требуются.

– Простите...

– Я сказал, что мне не нужна ваша помощь.

Дейрдре с удивлением взглянула на него из-под полу опущенных ресниц. Виконтессе и в голову не приходило, что он может отказаться от ее предложения. Что ж, в таком случае это снимает с нее всякую ответственность, ее совесть чиста.

Но не успела она вздохнуть с облегчением, как слова графа снова повергли ее в состояние паники.

– Я немедленно отправляюсь на Боу-стрит. Теперь я буду настаивать на том, чтобы на поиски сестры отправились все сыщики, какие только состоят на службе в уголовном полицейском управлении.

– Нет!

Теперь удивился Тристан.

Дейрдре стремилась избежать именно этого – вмешательства закона в жизнь Тотхилл-Филдз. Ведь многие из ее подопечных могли пострадать.

– Прошу вас, – умоляюще проговорила она и осторожно коснулась пальцами его плеча. И тут же быстро отдернула руку, словно обжегшись. Ее сердце билось, как пойманная птица в клетке, виконтесса была не в силах выговорить ни слова.

Ее прикосновение подействовало на Тристана точно так же. Как только он услышал голос леди Родерби, по телу графа пробежала дрожь. После тревожной бессонной ночи он с трудом сдерживал свои чувства.

Но когда она коснулась его...

Внезапно Тристан ощутил прилив страсти, желание обладать этой женщиной, и, боясь, что его гостья может понять это, опустил глаза. Черт возьми! Как такая особа могла привлечь его? Женщина, каждый поступок которой тут же становится достоянием светских гостиных! Она жила с человеком, годившимся ей в отцы, и, без сомнения, была не понаслышке знакома с окрестностями Тотхилл-Филдз.

– Почему вы просите об этом? – спросил он, отвернувшись в сторону и стараясь избавиться от внезапного видения – обнаженное хрупкое тело леди Родерби распростерто на его кровати.

Виконтесса растерялась. Тристан снова устремил на нее взгляд, пытаясь понять, ощущает ли она то же самое. Чувствует ли, что между ними вдруг установилась невидимая связь.

– Пожалуйста, не делайте этого. Если вы пошлете туда отряды полиции, то восстановите против себя всех обитателей этого района, и на их помощь в таком случае нельзя будет рассчитывать.

Несмотря на подспудное желание отвергнуть любой совет виконтессы, граф не мог не признать, что в ее словах есть здравый смысл. Если жители трущоб сомкнут свои ряды, то пробиться сквозь них не удастся всем полицейским Лондона.

– А что же вы можете предложить?

– Позвольте помочь вам. Просто доверьтесь мне. Я могу спросить кое-кого из Тотхилл-Филдз о вашей сестре, и, если им что-то известно о ней, надеюсь, они помогут отыскать ее.

– А если из этого ничего не выйдет?

Она шагнула к нему, ее блестящие зеленые глаза умоляюще смотрели на графа.

– Дайте мне попытаться. Я понимаю, что вы сердитесь на меня за то, что вчера я вам отказала. Но поверьте, я могу помочь вам, если только вы разрешите это сделать.

Близость этой женщины необыкновенно волновала графа, ему хотелось протянуть руку и коснуться пальцами ее бледной щеки, ее чуть влажных розоватых губ. В висках Тристана оглушительно стучала кровь. Он стоял и смотрел на ее лицо, на мелкие брызги веснушек у нее на щеках и носу, на ее длинные, пушистые, с золотистым оттенком ресницы. Виконтесса была чуть выше среднего роста, ее макушка доходила ему до подбородка, и если он обнимет ее за талию и притянет к себе, то их тела будут как раз...

Черт возьми! Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Ему не стоит втягиваться в какие-либо близкие отношения с этой женщиной, он уже и так слишком много думает о ней. От нее веет опасностью, и только страх потерять Эмили заставляет его идти на риск.

– Хорошо, – ворчливо проговорил он. – Вы должны еще до обеда сообщить мне о результатах ваших переговоров. Если они будут неутешительными, боюсь, мне все же придется обратиться на Боу-стрит.

– До обеда? Но я только успею... – Она замолчала под его тяжелым взглядом. – Хорошо. Я сейчас возвращаюсь домой, сажусь в карету и еду, а потом...

– Я поеду с вами.

– Что? – удивилась она.

– Ясказал, что отправлюсь с вами.

Тристан чуть не засмеялся, увидев, как вспыхнуло лицо леди Родерби.

– Но вы не можете!

– Я могу и поеду, – заверил он виконтессу, его глаза превратились в сердитые щелки.– Вы не забыли, что речь идет о моей сестре?

– Мне это хорошо известно, лорд Эллингтон. Но люди из Тотхилл-Филдз не отвечают на вопросы незнакомцев. Если вы будете маячить за моей спиной, это вряд ли нам поможет.

– Им придется отвечать мне, я не собираюсь сидеть сложа руки, когда Эмили нуждается в моем участии.

Тристан снова почувствовал взгляд виконтессы, который оказывал на него такой же эффект, как и ее прикосновение. Господи, с какой легкостью эта женщина может вывести его из себя! Ему, вероятно, не следовало так много времени проводить наедине с леди Родерби, но ведь дело касается его сестры, и он сделает все, что потребуют от него обстоятельства.

Господи, помоги им обоим.

Он нахмурился, черты его лица несколько заострились, в глазах появилась решимость. Дейрдре поняла, что переубедить его невозможно.

–Хорошо, – сказала она. – Но вы не можете в таком виде отправиться в Тотхилл-Филдз.

– Что вы имеете в виду?

– Обитатели трущоб воспринимают любого богато одетого человека как своего личного врага. – Ее глаза озорно вспыхнули. – Но у меня, кажется, есть идея...

– Это просто нелепо!

Стоя в холле своего дома, Дейрдре наблюдала за тем, как лорд Эллингтон с недовольным видом разглядывал себя в зеркале. Несмотря на серьезность положения, в котором они с графом очутились, виконтессу забавляла эта сцена. В позаимствованной одежде кучера Дейрдре лорд Эллингтон чувствовал себя в высшей степени неловко, его движения сделались какими-то механическими, неестественными.

– Не знаю, что и сказать. – Она наклонила голову, ее внимательные глаза примечали всякие мелочи, на первый взгляд казавшиеся незначительными и несущественными. – Но как бы то ни было, этот костюм вам очень идет.

В ответ послышалось раздраженное ворчание. Кучер Каллен был немного ниже и худее графа, и на лорде Эллингтоне его костюм сидел в обтяжку, подчеркивая крепкую мускулатуру своего нового обладателя. Возможно, именно это обстоятельство придавало некоторую театральность внешнему виду графа.

Поворачиваясь к зеркалу то лицом, то спиной, Тристан опасался, как бы простая, прямого кроя рубашка не расползлась по швам.

– Все же не понимаю, к чему весь этот маскарад.

– Я ведь уже объясняла вам. Если вы явитесь туда в одежде аристократа, то жители Тотхилл-Филдз просто разбегутся от вас. А в таком виде они примут вас за своего. Они не станут говорить с вами, если увидят в вас чужака.

– Похоже, ваш кучер не слишком доволен тем, что мы позаимствовали его наряд. Он бросает на меня такие свирепые взгляды, что мне даже несколько не по себе.

Дейрдре посмотрела в дальний угол холла, где у стены стоял Каллен. Руки скрещены на груди, мохнатые брови сошлись у переносицы.

– Дело вовсе не в одежде, – объяснила виконтесса. – Каллен просто с трепетом относится ко мне.

Лорд Эллингтон снова поймал неодобрительный взгляд кучера.

– О Господи, можешь успокоиться! Я вовсе не вынашиваю каких-нибудь бесчестных намерений по отношению к твоей госпоже, – усмехнувшись, небрежно бросил Тристан.

Дейрдре неожиданно почувствовала странное разочарование, услышав это замечание графа. Она уже давным-давно решила для себя, что в ее жизни больше не будет никаких романтических отношений. У нее слишком много всяких секретов, чтобы наслаждаться обычными человеческими радостями. Но с самой первой минуты, когда она увидела графа, Дейрдре поняла, что теперь ей придется бороться с чувствами, внезапно проснувшимися в ней. Что же такого было в этом человеке, что она сразу, против своей воли вдруг стала испытывать волнение в его присутствии?

Граф снова посмотрел на Каллена, ожидая, что тот что-нибудь скажет в ответ на его замечание, но кучер продолжал хранить молчание.

– Похоже, он не слишком разговорчив, – заметил лорд Эллингтон.

Дейрдре охватила острая жалость к своему верному слуге.

– Он всегда молчит, – мягко объяснила она, стараясь говорить как можно тише, чтобы Каллен не услышал ее. – У него нет языка.

По лицу лорда Эллингтона было видно, что слова виконтессы повергли его в шок, но Дейрдре не хотелось вдаваться в какие-либо подробности. Да и что она могла сказать? Что несколько лет назад Каллен, еще будучи членом банды Барнаби Флинта, попытался противостоять той жестокости, с которой главарь расправлялся со своими жертвами. Дейрдре случайно наткнулась на Каллена в Тотхилл-Филдз год назад. Ненависть к Флинту превратила их в друзей, а способность этого человека понимать все без слов и хранить секреты сделала его незаменимым помощником виконтессы.

Сейчас не время для воспоминаний, подумала Дейрдре и решительно направилась к вешалке, чтобы снять плащ.

– Нам пора идти.

Лорд Эллингтон по-шутовски поклонился:

– Слушаюсь, миледи.

Дейрдре нахмурилась и бросила взгляд на Каллена:

– Каплей, мы собираемся ехать. Приготовь, пожалуйста, карету. – Затем Дейрдре снова взглянула в лицо графу: – Неплохо было бы, милорд, если бы теперь вы назвали мне свое имя.

– А зачем, позвольте полюбопытствовать?

– Потому что сейчас вы исполните роль моего слуги, и я не могу вас называть лордом Эллингтоном, – объяснила виконтесса, пожимая плечами. – Может, будем обращаться к вам, как к Эдвину или Франсу. Но мне хотелось бы...

– Тристан.

– Что вы сказали?

– Меня зовут Тристан.

Тристан. Ему подходит это имя, подумала Дейрдре. Это имя сразу воскресило в ее памяти образ того благородного рыцаря, каким предстал перед ней лорд Эллингтон восемь лет назад. Когда пытался спасти свою мать, возможно, уже тогда Дейрдре что-то почувствовала к этому незнакомцу. И с того времени в ее сердце поселился образ прекрасного принца, именно о нем она мечтала все эти годы, хотя хорошо понимала, что принцы не выбирают себе возлюбленных из тех женщин, к которым принадлежала она.

Оставалось лишь надеяться, что ей не придется пожалеть о своем порыве милосердия. Впрочем, ею руководило не только человеколюбие. Когда она, придя к лорду Элиннгтону в дом, стала убеждать графа принять ее помощь и неожиданно для себя коснулась рукой его плеча, то вдруг ощутила проснувшееся внутри желание.

– Мне кажется, теперь ваша очередь.

Его слова внезапно прервали поток размышлений виконтессы. Она взглянула на своего спутника:

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, это было бы справедливо. Я назвал вам свое имя, и мне хотелось бы узнать ваше.

– О! Но мне кажется, в этом нет...

– Ну же, леди Родерби. – Граф сделал шаг к виконтессе. Наклонился, его губы были совсем близко от ее лица, его дыхание коснулось ее щеки. – Разве так уж трудно назвать свое имя?

Внезапно у нее закружилась голова.

– Дейрдре, – прошептала она. – Меня зовут Дейрдре.

На его лице появилась торжествующая улыбка. По телу Дейрдре пробежала дрожь. «Господи, – с ужасом подумала она, – знакомство с ним может обернуться для меня бедой!»