Текст книги "Соблазненная грехом"

Глава 5

Какое-то время они смотрели друг на друга в полном безмолвии, повисшем в пространстве натянутой нитью, готовой вот-вот разорваться от напряжения. Пользуясь моментом, Ройс изучающе рассматривал Эйми, съежившуюся на скамейке. Она сидела в полоске лунного света. Разлившийся вокруг нее серебряный блеск очерчивал изящный овал лица, придавая ее облику еще большую незащищенность. Читавшееся на лице уныние разбудило в виконте давно дремлющие инстинкты защитника. В тот же момент его охватил неожиданный, не поддающийся объяснению порыв обнять Эйми, желание укрыть ее от всех невзгод и успокоить.

Черт побери! Он знал, что совершил ошибку, когда, поддавшись импульсу, пошел за ней на террасу. Бесчисленное количество раз Ройс убеждал себя, что им обоим будет только лучше, если он оставит Эйми в покое. Но вопреки собственной воле он не мог противостоять себе и вновь искал ее общества. Казалось, она околдовала его.

Не в силах дольше выносить молчание и гнет нахлынувших мыслей, лорд Стоунхерст, скрестив руки на груди, прислонился к одной из колонн и обратился к Эйми, следуя обычному провокационному тону:

– А вот и я. Полагаю, именно моего общества вы и стремились избежать больше всего.

Оцепенев от насмешливого тона виконта, Эйми вскочила со скамьи и стремительно зашагала к нему, приводя в движение юбки платья. Плотно сжатые губы свидетельствовали о бушующем внутри гневе.

– Что вы здесь делаете? – прошептала Эйми, приблизившись. Прежде чем посмотреть на лорда Стоунхерста, взгляд ее скользнул в сторону дома, как будто проверяя, нет ли кого поблизости. – Вы сошли с ума?

Виконт поразился столь забавному вопросу. Тем более что он сам только что думал о том же. Приняв самоуничижительный вид, Ройс признал:

– Да. Думаю, что да. Либо сошел с ума, либо сила воли покидает меня при виде вас.

– Что бы это могло значить?

– Это значит то, что я беспокоился о вас и хотел удостовериться, что все в порядке.

Подобное признание застало Эйми врасплох. Не говоря ни слова, она только в изумлении смотрела на него, хлопая ресницами, в то время как внутренний гнев потихоньку утихал.

– Что?

– Я наблюдал за вами, когда вы разговаривали с тетей, и уверен что она причина вашего расстройства. – Наклонив голову, Ройс всматривался в бледное лицо Эйми. Здесь, в тусклом свете, тяжело было разглядеть ее черты, но тревога, охватившая ее, была практически осязаема. – Что сказала вам тетушка?

На щеках Эйми заиграл румянец, она отвела взгляд в сторону.

– Ничего. В любом случае ничего такого, о чем стоило бы вспоминать. Она всего лишь воспользовалась случаем и напомнила о всех присущих мне недостатках. Как будто я сама не знаю их все до единого.

Охваченный негодованием Ройс почувствовал внутреннее напряжение. Ничего не мог с собой поделать: возмущение по отношению к леди Оливии лишь возрастало в нем. Ее презрение частенько напоминало ему пренебрежительные замечания отца, повторяемые в детстве ежедневно. Сознание того, что Эйми вынуждена терпеть подобное отношение, задело лорда за живое.

– Да она старая ведьма! – прорычал он от злости. – Никогда не понимал, как ваш отец терпит ее.

– Она его сестра. Отец испытывает к ней чувство жалости.

– Но почему?

Эйми слегка пожала плечами:

– Точно не знаю. Много лет назад тетушка была влюблена и собиралась замуж. Но когда семья жениха не одобрила выбор, критикуя брак моих родителей, возлюбленный бросил тетю Оливию. Похоже, никто толком и не знает, кто это был. Это произошло, когда отец, покинув дом дедушки, жил с нами в Дорсете. В итоге помолвка так и не состоялась. – Эйми направилась обратно к скамейке. – С тех пор тетя ожесточилась, и думаю, что папа до сих пор чувствует свою ответственность за случившееся.

– Но это никоим образом не дает ей права быть такой озлобленной по отношению к вам, – продолжал настаивать Ройс, следуя за Эйми. – Вы ведь ни в чем не виноваты, и вашему отцу следовало бы пресечь подобное поведение сестры давным-давно.

Дойдя до скамьи, расположенной у маленького фонтана, Эйми стала пристально вглядываться в блестящую гладь воды, словно пыталась найти ответ.

– Отец ничего не знает. Тетушка тщательно следит за своей речью в присутствии папы. И я ему об этом не рассказывала.

– Проклятие! Почему же?

– Это глубоко ранит его.

– Так вы готовы мириться с тем, что это ранит вас?

И вдруг Эйми неожиданно для Ройса резко повернулась к нему:

– Понять не могу, какое вам дело до всего этого. Я-то думала, вас не интересует робкая серая мышка, обращающаяся в бегство от собственной тени.

После ошеломляющей вспышки гнева вновь повисла тишина. Прошло несколько секунд, показавшихся вечностью, прежде чем скованность, охватившая обоих, прошла.

Утратив самообладание, Эйми теперь пребывала в ужасе от случившегося. В отчаянии качая головой, она поднесла руки к горлу и прошептала:

– Прошу прощения. – Голос прозвучал беспомощно и сокрушенно. – Мне лучше вернуться в дом.

Приподняв подол платья, она уже оставила Ройса за спиной, очевидно, стремясь как можно быстрее очутиться среди гостей. Но Ройс, твердо решив, что не даст Эйми уйти, поспешил за ней и успел удержать за запястье.

– Подождите.

Слегка вздрогнув от неожиданности, Эйми, еле переводя дыхание, уставилась на его руку, затем медленно перевела взгляд на его лицо. Между ними словно вспыхнул огонь. Даже сквозь перчатку Ройс чувствовал напряжение страсти, словно между ними не было барьеров.

Прикосновение таило в себе опасность для каждого из них, но Ройс не позволил Эйми уйти. Лорд Стоунхерст постарался не поддаваться искушению близкого присутствия Эйми, а сконцентрировался на волновавшем его вопросе.

– Я не понимаю, – тихо сказал он, – что послужило причиной таких мыслей?

Но прежде чем она отвела взгляд, Ройс успел уловить промелькнувшую грусть.

– Вы разве забыли? Это ваши слова, произнесенные в тот день. В день, когда…

Эйми замолчала, но и необходимости продолжать не было: мысленно Ройс закончил предложение.

Это был день, когда они внезапно столкнулись в холле особняка Олбрайтов и случившееся изменило их отношения навсегда.

Ройс до сих пор мог вспомнить, какой она была в тот момент – лицо в форме сердечка, чуть приоткрытые розовые лепестки губ, взгляд устремлен прямо на него. В ту же секунду пелена спала с его глаз. Он не мог не признать, что Эйми уже не просто пригретый под его крылом, напускающий на себя важность четырнадцатилетний подросток, нуждающийся в его дружбе. Он вдруг понял, что ему хочется завладеть ее сладкими губами, обнять ее и позволить себе изведать каждый изгиб ее тела. Ройс был ошарашен той силой страсти, что вызвала в нем девушка, в которой долгие годы он видел лишь младшую сестру. Но еще больший ужас в него вселили не собственные обнаруженные чувства, а таящий надежду взгляд Эйми и те слова любви, которые она прошептала ему на ухо: «Я люблю вас, Ройс».

Именно в тот день он принял решение оборвать связывавшую их ниточку и уйти из ее жизни. Было бы ошибкой позволить нежным дружеским отношениям перерасти в нечто большее. И не важно, какими чистыми и невинными эти отношения были. Ройс знал, что отказ с его стороны ранит Эйми, но другого выхода не было. И даже если бы его чувства к Эйми не выглядели предательством в глазах ее семьи, в его собственных глазах это выглядело бы именно так. Он не мог позволить себе забыть о роке, преследовавшем тех, с кем лорд поначалу так безрассудно связывал свою жизнь.

Теперь же всматриваясь в ее лицо, он отчетливо видел боль, тщательно скрываемую Эйми. Теперь Ройс осознал, что нанесенная им рана намного глубже, чем он себе представляет. И хоть он не помнил, что именно сказал в ответ на скромное признание Эйми, было мучительно думать, что он мог быть так жесток. Но в его отчаянной попытке отстраниться от нее, воздвигнуть защитные барьеры он не придавал большого значения выбору слов, с помощью которых эта цель достигалась.

– Эйми, – начал Ройс успокаивающим голосом, – что бы я ни сказал в тот день, вы должны знать, что я не то имел в виду. Вы застали меня врасплох, и, боюсь, я не смог справиться с этим. Но…

– Пожалуйста, – оборвала она его, глаза сверкнули гневом, – не утруждайте себя объяснениями. Также как вы не сделали этого в тот вечер, не удосужившись хотя бы сказать: «С вашего позволения», – прежде чем уйти. В любом случае сейчас это не имеет никакого значения.

Такое заявление болью отозвалось в сердце Ройса, он притянул Эйми еще ближе, с легкостью преодолев ее попытку сопротивляться. Он держал ее руку крепко, но нежно.

– Для меня это имеет значение.

– Разве? – В ее голосе не чувствовалось уверенности. Лорд Стоунхерст разглядел сомнение, отражающееся в янтарных озерах ее глаз. – Ваши поступки противоречат словам, поэтому придется простить меня, если я сочту невозможным поверить сказанному. Вряд ли вам удастся найти слова, способные изменить мое мнение.

Ройс мысленно признал правоту Эйми. Даже если бы ему удалось убедить ее в том, что есть свои причины, объясняющие его поведение, в конечном счете это ничего не изменит. Она по-прежнему будет задета его решением, а он по-прежнему будет вынужден держаться от нее в стороне. Ну не было выхода из этой ситуации! «Да лучше раскроить себе голову, чем увидеть Эйми жертвой рока, преследующего каждого, кто связывает свою жизнь со мной», – подумал лорд Стоунхерст.

Ему не оставалось ничего, кроме как попридержать язык. Случилось именно так, как он и предполагал: неудавшаяся попытка оправдать себя только еще больше опорочила его в глазах Эйми. Вырвавшись из его рук, она потирала запястье, словно старалась убрать следы его прикосновений.

Затем Эйми дерзко вздернула подбородок и произнесла ледяным тоном:

– Тогда нам больше не о чем говорить, не так ли? – Несмотря на внешнюю высокомерность, в голосе ее чувствовалась дрожь. – И раз наш разговор подошел к концу, я буду премного благодарна, если вы оставите меня в покое и отправитесь изводить своим обществом кого-нибудь другого.

Эйми повернулась к лорду спиной. Сделав пару неуверенных шагов, она очутилась в треугольнике лунного света, выхватившего из темноты ее обеспокоенный облик и очертившего своеобразный нимб из золотых прядей волос.

Ройс не мог не заметить, какой миниатюрной и хрупкой была Эйми. В то же мгновение сердце его охватила тревога. Казалось, Эйми вот-вот упадет в обморок. Боже, как же он мог не заметить этих темных кругов под глазами и морщинок у рта? Казалось, что от легкого дуновения ветра она готова рассыпаться на миллион крупиц, и Ройс не в силах будет собрать их воедино.

И уж конечно, их недавний спор был не единственной причиной ее подавленного вида. Но что еще?

Не медля ни секунды, Ройс стал обдумывать дальнейшие действия. Эйми просила оставить ее, и, возможно, именно так ему и следовало поступить. Все, что от него требовалось, – вернуться в гостиную и отправить к Эйми одну из сестер или отца. Это был бы легкий выход из сложившегося положения. Умыв руки, Ройс мог бы попытаться забыть о ее чарах, но оставить Эйми в таком состоянии он никак не мог. Ему необходимо было знать, что с ней произошло.

– Эйми. – Ройс отважился обратиться с предельной осторожностью, – может, что-то еще доставляет вам переживания? Что-нибудь кроме тетушкиных тирад и моих необдуманных действий в прошлом?

Эйми замерла, как косуля при виде охотника.

– Что вы имеете в виду?

– Надо быть слепым, чтобы не заметить ваше напряжение. – Ройс поднял руку, заранее предупреждая ее возможное возражение. – Прежде чем ответите, я хотел бы сказать. Знаю, что мое появление в городе и так доставило вам уйму переживаний, но что-то еще беспокоит вас. Вы выглядите бледной, уставшей и такой изнуренной, как будто последние ночи вас мучила бессонница. А так как я только сегодня приехал в Лондон, то вряд ли могу быть причиной вашей подавленности.

Какие бы краски до этой секунды ни играли на щеках. Эйми, теперь она выглядела мертвенно-бледной. Но, расправив плечи, она всеми силами постаралась сохранить самообладание, несмотря на внешнее замешательство.

– Благодарю за заботу, – холодно ответила Эйми. – Могу заверить, что со мной все в порядке.

Однако Ройс не поддался ее уверениям:

– Не лгите мне, котенок!

– Перестаньте называть меня так. Я не вру.

– Да нет же, врете. Я всегда мог различить, когда вы говорите правду, а когда – нет. К тому же вы – та еще врушка.

От подобного замечания Эйми чуть вздрогнула и обхватила себя руками, словно защищаясь от нападения.

– Да ничего серьезного. На самом деле. Я… я только… – Она не решалась продолжить. На мгновение прикрыв глаза, она как будто вела внутренний спор, а затем стремительно выпалила: – Последнее время мне снятся дурные сны. Вот и все.

Ройс нахмурился:

– Какого рода сны?

– Какое это имеет значение?

– Огромное! Особенно если они настолько дурные, что не дают вам спать.

– Но сны не могут принести зла. И в итоге они пройдут. Так всегда бывает.

Что-то в смиренном голосе Эйми насторожило Ройса. Он принялся размышлять, пытаясь сложить воедино все детали. В прошлом оба, Эйми и ее отец, рассказывали Ройсу о ночных кошмарах, мучивших Эйми после смерти матери. Виконт знал, как угнетающе сны действовали на девушку. Годы прошли, прежде чем она смогла оправиться от них. Но во многом их воздействие на Эйми было столь же травматичным, как и трагедия, произошедшая с матерью.

Возможно ли?..

– Эти сны, – растягивая слова, медленно заговорил Ройс, подходя к Эйми, – они похожи на те кошмары, что мучили вас в детстве? Они связаны со смертью вашей матери?

Эйми не произнесла ни слова, лишь кивнула, а затем устремила взгляд в землю. Однако Ройсу было достаточно и такого ответа, чтобы беспокойство мгновенно охватило его.

– Помнится, вы говорили, что сны давно прекратились.

– Так и было. Но в последние несколько недель они стали возвращаться.

– Почему именно сейчас? Ведь прошло столько лет.

– Я и сама не знаю. Но они несколько отличаются от тех, прошлых. Они более реалистичные. Я начинаю думать, что… – Эйми запнулась и взглянула на Ройса из-под веера густых ресниц, нервно облизнула губы, прежде чем поспешно закончить: – Я думаю, что ко мне возвращается память.

– Вы говорили об этом отцу?

Услышав вопрос. Эйми неистово закачала головой, ее глаза расширились от страха.

– Нет и делать этого не собираюсь.

Страх, читавшийся в ее взгляде, поставил Ройса в тупик. Что могло заставить Эйми скрывать от любящих ее людей такие важные вещи?

– Почему не рассказать им?

– Потому что все это должно остаться в прошлом. Все закончилось. Страттон признан виновным и уже мертв. Что толку расстраивать отца и сестер, снова вытаскивая все это наружу?

Ройс глубоко вздохнул. Ему надо попытаться убедить Эйми, ведь это не пустяк, от которого можно отмахнуться. Эти кошмары в прошлом доставляли ей адские переживания, и он не останется в стороне, позволив Эйми в одиночку страдать. Он тут же забыл о ранее данном себе обещании держаться от Эйми в стороне.

– Мы оба знаем, что это не просто сны, – как можно мягче напомнил Ройс. – Они вернулись неспроста. И если в памяти начинают всплывать события прошлого, ваша семья вправе об этом знать. Вы просто обязаны сообщить об этом. Другого выхода нет.

– Нет, есть. Я могу оставить их при себе. А вы должны пообещать, что не обмолвитесь ни словом.

– Эйми, вы не можете требовать этого от меня. Ваш отец…

– Обещайте!

Когда лорд Стоунхерст, плотно сжав губы, отказался дать обещание, Эйми в исступлении обрушилась на него с обвинениями:

– Вы негодяй! Не знаю, что заставило меня открыться, но после того как вы все узнали, вы не посмеете рассказать обо всем кому бы то ни было. Не посмеете!

Ройс схватил девушку за запястья так, что все попытки ударить его кулачками были тщетны. Стоя так близко, он отчетливо видел все следы усталости на ее лице. Эйми покачнулась в его сторону, словно с трудом держалась на ногах.

– Черт побери, да прекратите же! – раздраженно кинул Ройс. – Посмотрите на себя. Вы едва держитесь на ногах. Разве не замечаете…

– Перестаньте строить из себя спасителя, для которого мое благополучие имеет значение. Раньше я думала, что мы друзья, но на самом деле я всегда для вас ничего не значила. И вам это известно лучше моего. Вы таков, каким показали себя несколько минут назад, поэтому не понимаю, кого вы сейчас из себя изображаете.

Ройс опешил от неожиданности подобного обвинения. Господи, единственная причина, по которой он настаивал на прекращении их дружбы, в том и заключалась, что он беспокоился о ней. Чересчур беспокоился. Упрямство Эйми сводило его с ума, заставляя кровь закипать в жилах, и он не знал, раскричаться на нее, как следует встряхнуть или поцеловать.

Он выбрал последнее.

Рывком приблизив к себе, он приподнял Эйми и… поцеловал.

Глава 6

Совершенно не ожидая такого от Ройса, Эйми с трудом могла поверить в реальность происходящего. Только минуту назад она кричала на него, как разгневанная торговка рыбой, а в следующее мгновение его губы уже касались ее, заглушая голос, дыхание и способность рационально мыслить.

Голова шла кругом. Эйми вцепилась в мощные бицепсы лорда Стоунхерста, смяв в пальцах дорогую ткань фрака. Она колебалась – оттолкнуть его или прижать к себе. Закованная в объятия, она чувствовала тепло его широкой груди, ощущала, как колотится его сердце, в ту секунду, когда настойчивые и требовательные губы Ройса устремились к ней, он издал приглушенный стон.

О Боже! Эйми была словно в тумане. Совсем не так она представляла себе первый поцелуй! Хотя она вообще не предполагала, что подобное случится в ее жизни. Как правило, такие поцелуи предназначались не для робких серых мышек, обреченных на одиночество. Но Эйми частенько представляла, как это могло бы быть. И с ее стороны будет нечестно отрицать, что чаще всего героем романтических фантазий был именно лорд Стоунхерст. Однако эти поцелуи представлялись мягкими и скользящими. Что-то вроде чистого и невинного объятия, которым обычно обменивались влюбленные в романах. А случилось бесцеремонное вторжение. По-иному не назовешь. Виконт насильно заполучил вожделенное удовольствие, он упивался им до последней капли, заставив Эйми покраснеть от стыда. Снова и снова его язык стремился скользнуть по контуру ее губ, вбирая их влагу, прежде чем, юркнув между зубами, попасть в манящую глубину рта. Было странное и в то же время опьяняющее ощущение, от которого жар растекался по телу.

Все это время спиной Эйми чувствовала руки Ройса, беспрестанно поглаживающие ее. Мягкие движения его ладоней, скользящих по ткани платья, вызывали дрожь. С каждой секундой поцелуи Стоунхерста становились все более горячими. Ответом Эйми на его пыл были страстные объятия. Страх и гнев – все забылось. Неожиданно ее воображению предстала картина – они оба лежат на мягком ковре из травы, неподалеку журчит фонтан, лорд Стоунхерст медленно раздевает ее, а затем одаривает прикосновениями нежных рук и подвижного языка.

Эйми представила след неистового любовного голода, отразившегося в загадочном и прекрасном лике лорда в тот момент, когда он, возвышаясь над ней… Нет, сейчас же все это нужно прекратить!

Приглушенно вскрикнув, Эйми отпрянула от Ройса. Толкнув его в грудь, она попыталась высвободиться из его объятий. Особого усилия не потребовалось, Ройс выпустил ее в ту же секунду. Эйми пошатнулась, ощущая, что земля уходит у нее из-под ног. Пульс бешено отдавался в висках… Прежде чем взглянуть лорду Стоунхерсту в глаза, дрожащей рукой она принялась поправлять выбившиеся пряди волос в попытке оттянуть время и усмирить разрывающие ее изнутри эмоции.

Ройс, тяжело дыша, с еще не сошедшим с высоких скул румянцем, молча смотрел на нее в упор. Руки его были сжаты в кулаки, и, казалось, он борется с желанием вновь накинуться на Эйми.

«Какая нелепость, – нашептывал ей внутренний голос, – я не интересую его ни в качестве друга, ни, уж конечно, в качестве кого-либо еще». Его отказ в прошлом более чем ясно свидетельствовал об этом, а сегодняшний разговор лишь подтвердил это. Но тогда почему он поцеловал ее?

Он разозлился. Может, таким способом хотел наказать ее. Правда, к слишком необычному средству прибег виконт, обычно столь сдержанный и хладнокровный. Но какой еще логике следуя, можно объяснить его поведение?

«Он не мог хотеть поцеловать меня, – вновь внутри пропищал злобный голосок. – Да и какой мужчина захотел бы? Мне нечего предложить. Я недостаточно хороша собой, недостаточно интересна, чтобы зажечь в ком-то желание. Во мне много недостатков, а Ройс заслуживает намного большего, чем я способна ему дать»

Колкие слова эхом отдавались в голове. Сдавленный стон, вырвавшийся из уст, заставил лорда Стоунхерста вернуться к реальности. Выйдя из ступора, он сделал пару нерешительных шагов к Эйми, мышцы его лица дрожали от напряжения, глаза сузились.

– Эйми, – начал было Ройс, но она жестом остановила его.

Не сейчас. Еще одно прикосновение, и она рассыплется на части. Ей надо уйти!

С полными слез глазами Эйми развернулась, чтобы исчезнуть раньше, чем лорд Стоунхерст успел бы ее остановить. Но тут она испуганно вскрикнула от неожиданного столкновения с кем-то возникшим из темноты. Леди Оливия.

Волны панического страха накрыли Эйми с головой. «О Боже, но как долго тетушка была в саду? – лихорадочно соображала она. – Что могла она увидеть и услышать?»

В блеске голубых глаз играл огонек подозрительности. Окинув неодобрительным взглядом лорда Стоунхерста, Оливия с осуждением уставилась на Эйми.

– Что вы тут делаете наедине? – гневно выпалила она. – Что происходит?

Эйми перевела дух и, обернувшись, с теплотой посмотрела на Стоунхерста. Его лицо, как всегда, было непроницаемым. Ни единый мускул не дрогнул.

– Ничего, – осипшим голосом произнесла она, задетая отстраненностью виконта. – Ровным счетом ничего.

С. этими словами Эйми, подобрав подол платья, проскочила мимо Оливии и как можно быстрее зашагала к дому. Она бежала стремглав, не соображая, куда ее несут ноги. Одно она знала точно – нужно уйти поскорее, ничем себя не выдав.

Минуя извилистую дорожку, Эйми взбежала вверх по ступенькам и увидела облокотившихся на балюстраду террасы герцога Мейтленда и барона Бедфорда, курящих сигары. Заметив огонек любопытства в их глазах, Эйми стала лихорадочно соображать, что долетело до них из ее разговора с лордом. Намеренно замедлив шаг, она вежливо наклонила голову, встретившись с ними взглядом.

Эйми до такой степени разволновалась, что теперь не в состоянии была вернуться к гостям. Она свернула к застекленным дверям, ведущим прямо в коридор особняка, обнаружив в галерее задернутую шторами нишу, уединилась в ней. Здесь она могла собраться с мыслями и успокоиться…

Оперевшись на стену, Эйми присела на корточки и, дав волю чувствам, расплакалась, ощущая себя глубоко несчастной.

Почему? Почему при столкновении с лордом Стоунхерстом ее чувство самосохранения, кажется, сходит на нет. Она так глупо повела себя, совершенно необдуманно ответив на его поцелуй спустя пять минут после того, как накричала на него, словно капризный ребенок. И что заставило ее рассказать ему о своих снах? Коварный обманщик, он ведь так и не пообещал хранить молчание, Как теперь объяснится с отцом?

Сейчас Эйми знала наверняка одно – что не в силах присутствовать на вечере, делая вид, будто ничего не произошло. Ей хотелось поскорее очутиться дома, где она могла запереться в комнате, отгородившись от всего мира. Если б она смогла отыскать отца, то, может быть, ей удалось бы, сославшись на головную боль, уговорить его уехать, несмотря на ранний час. И тогда никто никогда не узнает, какая она трусиха.

Набрав в легкие побольше воздуха и хорошенько вытерев следы слез, Эйми вышла из своего убежища и направилась в гостиную. Окинув зал быстрым взглядом и не обнаружив отца, она устремилась к стоявшей в дальнем углу Вайолет в надежде выяснить его местонахождение.

– Здравствуй, дорогая, – улыбнулась Вайолет Эйми. Она была другом семьи. В прошлом, также как и маркиза Олбрайт, играла в театре, а ныне управляла магазином одежды на Бонд-стрит. Вайолет была частым гостем семьи Давентри, и Эйми подозревала, что она неравнодушна к маркизу. – Как приятно видеть тебя. За весь вечер мы так и не поговорили с тобой.

Следуя этикету, Эйми вынужденно улыбнулась. Она и правда симпатизировала Вайолет и в другой раз с удовольствием бы пообщалась с ней, но сейчас совсем не была расположена к непринужденной болтовне.

– Я знаю. Но прошу меня извинить, Вай, совсем неважно себя чувствую и надеюсь, что отец согласится уехать пораньше. Случайно, не знаешь, где он?

– Кажется, вместе с Морой и Джиллиан, они поднялись в детскую взглянуть на малышку. – Поджав губы, Вайолет с тревогой смотрела на Эйми. – Милая, у тебя слегка уставший вид. Хочешь, я помогу тебе найти отца?

– Спасибо, не стоит. Все в порядке. Мне всего лишь надо как следует выспаться, вот и все.

С нежностью пожав руку Вайолет, Эйми еше раз вежливо извинилась и покинула зал.

Очутившись в тускло освещенном коридоре, погруженном в тишину, Эйми оказалась совершенно одна, не было слышно даже шагов прислуги. Она уже поднималась по крутым ступеням лестницы, спиралью закручивающейся над холлом, как почувствовала легкое головокружение и сильнее ухватилась за перила. Неожиданный звук заставил Эйми остановиться.

Шуршание, послышавшееся на верхних ступенях, было едва различимым и напоминало бесшумную поступь шагов. Неожиданно неприятная дрожь пробежала по спине Эйми.

– Эй, – прокричала она, сдерживая дрожь. – Кто там?

Ответа не последовало. Совершенно не зная, что делать, Эйми решила подождать. Повисла напряженная тишина. Постепенно страх овладевал Эйми, хотя она и пыталась убедить себя, что бояться нечего. В доме сестры она в полной безопасности и ей ничто не угрожает. Но все-таки Эйми не могла избавиться от ощущения, что наверху, в темноте, кто-то поджидает ее. Кто-то, кто способен причинить ей боль.

«Это не прекратится никогда, пока ты не вспомнишь все, что случилось…»

Зловещий шепот нарастал, повторяясь снова и снова, становясь все громче и наконец превратился в гул, словно в воронку затянувший Эйми в воспоминания о той ночи. Она снова увидела себя в темной библиотеке, где лорд Страттон одним выстрелом уничтожил все, что было хорошего в ее жизни.

Угрожающие, расплывшиеся образы вспышками мелькали перед глазами Эйми, она постоянно моргала, пытаясь разогнать туман. Она была уверена, что если ей удастся сконцентрироваться, то она сумеет вспомнить то, что же произошло на самом деле…

Внезапно тени, наводнявшие лестницу, стали двигаться, и что-то расплывчатое и мрачное бросилось вниз, прямо на нее. Эйми не удержалась за перила и с криком, полным ужаса, начала падать вниз. Падать… и падать… и…

Раздался глухой звук от удара. Эйми ударилась головой о мраморный пол холла.

Больше она не помнила ничего.

«Пропади оно все пропадом!»

От гнева на себя, на леди Оливию и на весь вечер в целом кровь закипала в венах Ройса. Возвращаясь в гостиную, он искал объяснения случившемуся и не находил. Единственно возможной причиной являлось временное помутнение рассудка. Он ведь обещал себе, что оставит Эйми в покое, что ни словом, ни каким-либо поступком не выдаст своего желания, граничащего с наваждением. И все же он это сделал – заключил ее в объятия и поцеловал, будто имел на то право. Как будто она принадлежала ему.

О чем он думал?

Но в том-то и дело, что тогда он словно бы лишился рассудка. Хотя нет! Он думал, только не головой. Он позволил эмоциям и страстям взять верх. Поцелуй был настолько чувственный, что у него закружилась голова.

Дрожь пробежала по телу Ройса при воспоминании о буре чувств, отразившихся на лице Эйми, когда она вырвалась из его объятий. Смятение, замешательство и душевная боль – все это запечатлелось на ее обворожительном лице, но облегчить ее страдания он, Ройс, не мог. Господи, разве он что-либо мог объяснить ей, когда сам едва понимал?!

Вдобавок ко всему сварливая тетушка Оливия сочла необходимым отчитать его.

– Впредь держитесь подальше от моей племянницы, лорд Стоунхерст, – строго предупредила она Ройса, как только они остались наедине. – Вы абсолютно неподходящая компания для впечатлительной молодой девушки. Эйми уже совершеннолетняя, и в этом возрасте ваше постоянное присутствие рядом неуместно. Достаточно того, что мои старшие племянницы замужем за мужчинами, не пользующимися уважением в светском обществе. И я не позволю, чтобы репутация семьи пострадала еще раз из-за брака Эйми с вами, с человеком, практически отвергнутым светом.

Почти все сказанное Оливией было не чем иным, как правдой. Это было единственной причиной, по которой Ройс не задушил старую ведьму. Он давно решил, что самым лучшим выходом будет держаться от Эйми подальше, и сегодня еще раз получил этому подтверждение.

Но все же теперь он знал о преследовавших Эйми кошмарах. Оставалось неясным, что могло означать их возвращение, и вопреки требованиям Эйми Ройс не считал возможным скрывать от ее отца и остальных членов семьи такие важные вещи.

Ситуация была запутанной, и он совершенно не знал, как поступить. Однако Ройс точно знал, чего он делать не собирается. О возвращении в гостиную не могло быть и речи.

Войдя через стеклянные двери в дом, он с удивлением обнаружил почти опустевший зал. Единственными присутствующими были мило беседовавшие у камина мисс Лафлер, вдовствующая герцогиня Мейтленд и Коннор Монро.

Не останавливаясь, Ройс проследовал к выходу. Прежде чем отправиться спать, он хотел отыскать Хоксли и пожелать другу спокойной ночи.

Погруженный в свои мысли, Ройс прошел через арку и вышел в холл. В ту же секунду в противоположном углу холла он увидел горничную с округлившимися от страха глазами. У ее ног валялась перевернутая корзинка с бельевыми веревками. Одной рукой девушка в ужасе прикрывала рот, другой – указывала в направлении лестницы.

Сначала Ройсу показалось, что перед ним сваленное в кучу белье, но, приглядевшись, он понял, что это… тело.

– Эйми!

В какой-то момент ему показалось, что сердце перестало биться. Но тут же оно застучало с новой силой. Ринувшись к Эйми, Ройс упал на колени. Увидев ее мертвенно-бледное лицо, Ройс почувствовал, как сдавило грудь. Он не был уверен, что Эйми дышит, и, убрав от лица ее растрепавшиеся волосы, проверил пульс. Он был таким редким и слабым, что Ройс едва смог его нащупать. При виде крови, сочившейся из глубокой раны чуть выше уха, Ройс едва сдержал крик отчаяния. Эйми лежала абсолютно неподвижно. И это больше всего испугало его. Все время, пока он осматривал ее, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни, девушка ни разу не шевельнулась.