Текст книги "Кислород"

«Одному…»

 
Одному
лучше слышно
колокола гор
под ударами туч с океана,
видно с орбиты,
как тащит часы вор
из под разреза рассветного
меридиана.
Ухом к Земле —
колеблется сердце,
вены течений наматывает на моря.
В каждом стебле
равная доля герца,
вселенной расширяющиеся края…
Известно, что в море пустом,
к баку ногами, головой на корму
шлюпки вспыхивают в конце костром
по одному…
 

Май 2014

26 июля, 4:32

 
В сеть косую самолетных следов неба кусок
угодил голубою чешуйкой, складкой шершавой кожи.
взревели охотники, истребители соплами, марш-бросок.
люди людей принялись тяжелыми сапогами стреножить.
придется топтать вам, говорят, не сдастся так просто небо,
не отпустит, не выдаст пленённого лоскута.
не жалейте винтовок, ни проросшего после дождя хлеба,
здесь за небо
война
сыпалась стружка, стекла, начинкою острая дробь,
кровью красная укрывала степь рваная ткань парашюта.
в недоумении серым облаком небо одернуло хмурую бровь,
и встряхнулось, скинув горькую пыль,
и скрипя заскользило временного согласно маршрута…
 

«ты же знаешь как…»

 
ты же знаешь как
на корточках граммофонной иглой
богову землю скоблит головой
временной батрак.
и песней своею о чем-то просит
каждым бугристым куплетом пока
как подошву единственного башмака
внутренностей головы не сносит…
 

«они за каждой стеною…»

 
они за каждой стеною
роют, дырявят, скребутся
границы пятнистым строем
гнут как проволоку плоскогубцы
срывая с домов крыши
с корней деревья
я сирены вчера слышал
к слезам – такое поверье
как партизан прокрался на мост
мальчик в две десятых от века роду
достали
пометят, внесут, «блядя» гост
а он ногою трогал свободу
не упустят даже за облаками
паутина здесь воздух-земля-воздух
в пару над смоляными котлами
задыхаются сын, отец, дух…
они вас из-под земли
достанут на панировку, на итоговую примерку
выпасли
теперь выложат ножками кверху
к обеду на жестяном блюде —
люди…
 

«Волны гранитным камням приносят в подарок туман…»

 
Волны гранитным камням приносят в подарок туман,
В пузырях, приправленных запахом ведьминых трав.
Листьев с земли собрал полный нагрудный карман-
Красных, засвеченных фотографий ушедших забав.
 
 
Портретов твоих глаз, от Солнца укрытых рукой.
Одуванчиков… Только нами услышанный в небо залп.
Сверху ответили теплой водой, холостою грозой.
Мы поверили. Показались ему… Знал б…
 
 
Что небо здесь не потерпит еще одного,
Даже крошечного, самодельного напополам,
Спрятал бы или сделал свое все равно,
Но громадным, неподвластным божественным головам.
 
 
Не доверял бы, на битву отважился до конца.
Краем глаза видел, казалось, готовый на все оскал
И точеного ветром степным безумного твоего лица…
Но исчезла ты… И небо… И боги… Драться никто не стал.
 
 
Уплыву от камней. Искать.. Прячет дыры туман
В безвременье… Измазавшись в космоса вечном течении.
За пустыней пустыню. В одной, может, звездный султан
Прячет крошечный самодельного неба кусок в заточении.
 

Письмо под Москву

22 апреля

 
Кораблики из бумаги по чернильной реке.
В каждом моем рукаве еще по одной руке,
В каждом глазу по глазу.
Парадная форма на буковках-моряках.
В нестройных рядах, рваных строках
Я хотел обо всем сразу
Написать как увидел тебя и узнал,
Как от экрана по ту сторону кинозал
Выдохнул, будто судьбу
Вытащил только что из оков
На нитки распускающих простаков
Мир за миром. В единую пустоту
Мчат кораблики с вестью, что ты во мне —
Голова в голове, рукою в руке,
Канавами подмосковных равнин.
Я надеюсь лишь только, что ты
На поверхности черной воды
Разглядишь и выхватишь хоть один…
 

«Видели человека с глазами хамелеонами?»

 
Видели человека с глазами хамелеонами?
Чтобы не коварного цинника и лицемера,
Не хитрого служащего полиции или «сбера»,
А в белки раненого застревающими патронами.
В долгий дождь они быстро сереют каменные
Тормозят предметы попавшие в их фокус
Надежны. Сильнее чем все на свете фундаменты-
На спице оси прекративший вращение глобус.
Но радужной мандалой нагревают предметы в лето,
Дно моря зеленое в них заляпано голубым.
Синус альфа на производные лямбды бета.
Самые сложные сдаются самым простым.
Иногда брошенные,
И нет никого в них дома.
Неизвестно какая куда поманила хозяина Мекка.
А бывает, что в каждом из них
Через два три рубца, трещины, перелома
Разглядеть можно целых два человека.
 

«Мне снятся разные женщины…»

 
Мне снятся разные женщины:
Свои… Чужие…
Первые – молодые нежные,
Последние – чаще взрослые злые.
Некоторые – средние,
общие,
Невесть откуда.
Я их не пускаю дальше передней,
Пара затяжек, для вина одноразовая посуда.
Вход. Выход. Дверной замок.
Обувь оставив, комнатный переступают порог
Другие. Те, что потише.
Не грохочут пятками сбитыми от каблука,
Пьют чай, из окна считают до горизонта крыши.
Одной тенью на тыльную сторону потолка
Друг друга схватив, падаем… В сыром фонаре
Они пропадают, с его светом выскакивая из окна,
Как в отверстие ванной. Я в оставшейся тишине
слышу, как едким газом вздохнула она.
Всегда рядом выследив шанс в темноте,
Полную грудь наполняет мне кислым дымом.
Я прижавшись своею к ее наготе,
Губами в груди малолетним голодным сыном,
Упиваюсь, теряя пространственные ориентиры…
Через свернутые в колодец стены квартиры
Голову достаю из под сна. Оглядываюсь. Один.
Все еще на плаву…
Но уже сомневаюсь, видел ли я когда-нибудь
тебя наяву…?
 

15,01,15

«Нужно отказываться от «дел ради имени», или даже «фамилий…»

 
Нужно отказываться от «дел ради имени», или даже «фамилий».
Стучат в погребальной тиши алмазные молоточки.
Поступки, которые хоть что нибудь изменили
Царапают на каменном лоскуточке.
Что про вас, у каких свидетелей спросят?
Где багром из реки бессмысленных новостей
За шиворот вытащат, и тут же обратно бросят…
Камнем без имени, в планету пустых камней…
 

«то ли земля из-под ног, то ли лед расползается талый…»

 
то ли земля из-под ног, то ли лед расползается талый.
разъежаться быстрее материки друг от друга стали
провалившись ногами, головой в плечи впалый,
в отверстие за отверстием по известной спирали
день утекал в день…
 

ВДНХ

15 июня

 
– А у тебя холодно..
– Окна мою…
Под светом Московским
к ним быстро приходит негодность.
День – и не видно «Мира»
сквозь осевшее рабочее и колхозность.
 
 
Знаешь,
У меня здесь холодно даже в лето —
Дело не в окнах.
Бывшие лужи,
волнами взлетая с камней разогретых,
дождеют на моей высоте.
 
 
Жирный ужин
город готовит царапанной сковородкой.
Время рот разевает к полуночи, скулы
смыкаются полицейскою сводкой…
 
 
Ты сутулый
под столбом из горячего воздуха
проклинаешь ночное лето…
с «Космоса» видно – мелькаешь на Выставке
рядом с ракетой,
огнем сигареты…
 
 
Раздетый… Поливальной цистерной порожней…
Пей… Одевайся…
У меня холодно – осторожнее.
 

«Утро исполнено осторожно, в радужном карандаше…»

 
Утро исполнено осторожно, в радужном карандаше.
Ветер обходчиком путевым проверяет на прочность окна.
Зима под атаками фехтовальщика желтого взмокла.
Сникла. Застыла. Туше.
 

«видели этих поэтов по кабакам?»

 
видели этих поэтов по кабакам?
пятничным томным вечером… – несчастные люди ныне..
они одеваются узко, отдают предпочтенье шарфам,
затянутым будто бы на Сергее или Марине…
будто бы в кулаках они сжали по пуле,
в карманах на дне ампула – страшный хранит яд.
не туда повернули дороги, все рассветы их обманули…
и Питер все тяжелее нести им – так они говорят…
они яичные дети в гнезде, за густыми ветками спрятаны
неспособные выпасть – лес беспокоен и чёрен.
еще пережить пережитое, перевзять перевзятое —
у птиц со страниц попросить еще пережеванных зёрен…
 

«Она вздрагивает и теряет сон…»

 
Она вздрагивает и теряет сон.
Никогда я не видел глаз шире
открытых, чем те, когда он
звонит ей всю ночь. По квартире
ползет его запах. Я не признаюсь,
ни объема, ни ширины грудной клетки
не хватит мне… задыхаюсь
от ревности…
Вокруг дома, по крыше шальной топот
волны под кожей – не нашей страсти следы.
Мой аффект. Твой спасительный шепот:
«Ливень и ты.. Ливень и ты…»
 

про чаек

25 ноября

 
– Ты куда собралась?
– В море…
Время чаячьи запасать крики.
Будешь со мною в ссоре,
Злой, зимой…
В дальнем углу черно-грустный,
Обернувшись спиною весь
Как кочан капусты…
Во сне, в ледяное укутавшись одеяло,
Стене исповедуясь, как звука и света мало…,
По их голосам ты поймешь где суша.
Откуда взять силы сделаться к ней гребцом
Как уметь в тишине самое тихое слушать
Куда развернуться ко мне лицом…
 

8 февраля

 
У Лизу —
Бабочка ситцевая в глазу.
Пчелиный оркестр в ушах.
Красные муравьи в венах…
 
 
Если зрелую от нее слезу
Собрать как виноградную рвут лозу —
Можно радужное вино сварить
В глухих монастырских стенах…
 
 
А еще она любит грозу,
Шторм у трех мудрецов в тазу,
Войну на страницах
И мир между буйных пьяниц.
 
 
На комарином балу у Лизу
Бабочка ситцевая в глазу
Щедро роняет пыльцу
Свой пролетая танец…
 

«Сквозь дым на заднем сидении видится человек. Курит…»

 
Сквозь дым на заднем сидении видится человек. Курит.
Пахнет горелой болотной травой, но слышится как то иначе.
С глубокого дна чудится насобирал тины – насушил дури.
Не солнечным светом смеется, морскою водою плачет…
 

23.05.14

«– Тут знаешь ли в чем вопиющее дело?»

 
– Тут знаешь ли в чем вопиющее дело?
    Новый тоталитарный в мире порядок!
        Ложечкой выскребут мякоть из твоего тела!
             Не города – прополотые ряды  грядок!
 
 
– Да… А у меня ипотека. Банк обещал послабления…
     Бокал разливного пива, футбол, жирная гренка,
 
 
                                  Усердно разбитая сыном его же коленка…
– Смиреньем раба несет от твоей точки зрения!
– А твоя? Чужой сигаретой? Ты бросаешь уже пол года?
          Пьяных гримас в разноцветных рубашках собранная колода…! Или «вопиющее», пошло произнесенное вслух-
                            Это твоя свобода?
 
 
Книжных идей бюрократ и цитат крикун в дыму растворен был своим монологом.
У сложенных ног Кришны спрятался эзотерик под грязным Бога пологом.
Над едой Человек работал руками, ногами стучал, в такт челюстям качал головой.
Я, наслаждаясь виной за собравшиеся синяком  сверху тучи,
По балконам, зашторенным окнам, перед самой грозой,
Шарканьем об асфальт, тишину раздражая довольно,
Плелся домой…
 

17.06.13

«Не провалившийся в шахту…»

 
Не провалившийся в шахту,
набитый картофельной кожурою
пакет
Переполняет парадную атмосферой
общедоступных, бесплатных
уборных.
Слоится в табачном дыму, отфильтрованный пылью,
низкого Солнца
свет.
Нарезает дугой бороздой морщины на низших сословных
лбах
Толоконных.
Отечества хмурый сын убирает со сбитых лестниц
содержимое
живота-
Заставила бабушка,
последний оплот на защите вмененной
ей клетки.
Нитки Тесея и вареных коровьих жил!
Спасительная выхода
простота,
Из под дрожащих ног,
отлучившейся навсегда, трекрашенной
табуретки.
Дизайнером выбраны книги —
сложить авторский, кухонный
интерьер.
Кажется мы выпадаем
Дао – отходами —
не светлая и не темная сторона.
На экране стены анорексичных фигурных мозгов
 голубой модельер.
Слышится слив.
Сверху.
По вертикали.
Мусора
мусорная страна. ъ
 

18.04.13

«Где-то в этой хандре совсем рядом сухая правдивость всего…»

 
Где-то в этой хандре совсем рядом сухая правдивость всего,
Но без света звезды все в остатке осыплется черным…
Проявлять негативы в окне – сизифово ремесло,
Вирусный грех – здешней жизнью быть увлеченным…
 

20.09.13

«А Вам зачем?»

 
А Вам зачем?
Животы надрывать?
Изо рта нарожать
От матери праздности тварей?
Гогочущих,
Просящих жрать..
Толкающихся в квадрате
Верхней ступеньки,
На пьедестале.
Перебрали..
С цветами на карнавале,
С забывчивостью,
С офисами на Канале.
С пренебрежением
Чавкая
Частной, своей
Половинкой века.
Скомканным фантиком,
Метафорой для «человека»…
 

05.12

«Щурясь, вижу летящего лезвия гильотины солнечный блик…»

 
Щурясь, вижу летящего лезвия гильотины солнечный блик.
Терпение. Острые стрелы. Рукопашной начало стычки.
Шеи сквозной разрез. Тут же состарившись, хрипом стал крик,
Всегда переспрашивать – этой вашей гнусной привычки…
 

«В красный глаз оранжевым бликом…»

Грибоедову

 
В красный глаз оранжевым бликом
Желтого Солнца на зеленой воде
Зуб впивается в голубого неба синяк.
Фиолетовым ярким сочится твоя карма
Весны биеналле, курим март на канале
в глубокий голландский затяг…
 

14.03.

«Лижет море холодным шершавым щупальцем соленого языка эскимо ледника…»

 
Лижет море холодным шершавым щупальцем соленого языка эскимо ледника…
Глазами моргать по возможности реже, за ресницы держите Вия, ждите электрика…
А где-то человеческие уши жевали привычные теле-радио-карнавальных балов звуки…
Наслаждение-страх, один на один, протянул в темноту и участливо взял свои в свои руки…
 

09.01.

Ля-Бох…

 
Ля-Бох – французская девочка-сирота
С цвета сапожничей мази кожей.
Кричала, что видела в небе кота,
На Сфинкса из дыма он был похожий…
Шел вдалеке с него черный дождь
Рос волной горизонт над морем
Ядовитым затягивал мир горем
Равнодушно-небесный кошачий вождь.
На высокую забралась Ля-Бох крышу,
Долго коту ветром дышала в ухо.
Он проурчал громом чуть слышно.
На третий день по прежнему стало сухо.
«Зря вы так раздразнили кота!», —
Ругалась французская девочка-сирота.
 

19.12

«Как легко все выносит не испачканный лист…»

 
Как легко все выносит не испачканный лист.
Быть тяжелой может лишь пара мнений.
Стенка на стенку из откровений —
Аплодисменты, свист…
Как легко исписать не испачканный самому,
Прямоугольника белого простота.
Быть досталось делимым уму.
В знаменателе пустота…
 

«Мысли с дороги…»

 
Мысли с дороги
Без задних, стоптанных ног,
Ступив за порог,
Замертво повалились ниц…
Судороги бездельных лиц.
Пожизненный срок.
Запертых кабинетов пороги.
Пистолеты во ртах.
Одинокие лесные чертоги.
Сверхмассивные на зубах.
Сам себе отмолил Птах
Свои выдуманные тревоги.
 

15.11

«Мы все в войне между Землей и серым, летним небом…»

о Викторе Цое

 
Мы все в войне между Землей и серым, летним небом.
Под крышами домов в похмельном, утреннем бреду.
Мы музыкою станем волн и свежим океанским ветром,
Вздохнувшим в соснах на морском, Балтийском берегу…
 

26.06

«Назад. В советское дворянское гнездо…»

 
Назад. В советское дворянское гнездо
Из ада пепельниц и полных пьяных дам…
И если даже к черту, судари, вас занесло,
Остатки чести пусть хранит ваш порванный карман…
 

лето

«Стою, жую зеленое яблоко у выхода – входа…»

 
Стою, жую зеленое яблоко у выхода – входа
В странный мир, в середине его странного года.
Даже за выходом слышно рабочий его гул
Льдами стеснённого парохода…
 

«Когда-то все боялись – может не хватить…»

 
Когда-то все боялись – может не хватить…
Дежурили, чтоб не проспать когда начнется…
Сегодня я один, бреду попить
Хмельного августа из звездного колодца…
 

август.