Текст книги "Хочу тебя проучить"

Глава 17

Ничего себе заявочки?

От наглости Кристины за миг теряюсь. Я тут планы планировал, можно сказать, жизнь менял, губу раскатывал, а мне по ней и двинули, формально говоря. Эта официантка умеет удивлять. Совсем ещё девчонка, проблем выше крыши, а туда же: мажор, грабли, угрозы.

Но раздумывать некогда: чувствую, как в живот упирается что-то твёрдое и острое, опускаю глаза.

Опаньки! Приехали!

Он удивления брови лезут на лоб, а по спине бегут мурашки. Ничего себе нахалка! Просит о помощи, а сама угрожает пистолетом. Откуда его вытащила?

– Ты сбрендила, как твоя мамаша?

Мой нос почти упирается в висок Кристины. От запаха волос и кожи кружится голова, ничего не соображаю. Каким шампунем и кремом она пользуется? Эта кукла – просто ведьма, одурманивает меня колдовским ароматом.

– Ещё одно слово и…

– Идиотка!

– Дети, как приятно смотреть на ваше милашество! Даже сердце щемит от радости.

Мамин голос с заднего сиденья приводит нас в чувство. Я возвращаюсь в своё кресло, а Кристина, положив на колени пистолет, пристёгивается.

Украдкой разглядываю оружие. Дьявол! Это пневматика или боевой пистолет? А если девчонка не умеет им пользоваться? Вдруг случайно выстрелила бы? От представленной картины холодеет спина.

Нет, скорее всего, обычная игрушка. Откуда у двух женщин боевое оружие? Решила взять меня на понт. Не выйдет, девочка! Не на того напала! Вообще лучше не думать об этом, но поскорее избавиться от головной боли и уволить к чертям собачьим ходячую катастрофу.

Я завожу мотор. Машина плавно выезжает из арки.

– Мы едем в свадебный салон, – заявляет мать.

Я с опаской кошусь на девушку, жду, что скажет она. Кристина раскрывает ладонь, на которой ручкой написан адрес.

– Вас понял, мадам! – преувеличенно бодрым голосом кричу я. – Домчу с ветерком. Какую музыку предпочитаете?

– Ах, Кристина! Какой Алекс – озорник! – всплескивает ладонями мать. – Тебе, дочка, повезло. С веселым человеком жить будет легко.

– Да уж! – шевелятся губы официантки.

Ну и грымза! Да на такой никто не женится. Собственно, о какой женитьбе я думаю? Надо ещё прикинуть, как должок с неё содрать.

Но комплимент неожиданно поднимает настроение, поэтому стараюсь от души развеселить дам. Лицо Кристины расслабляется и смягчается, исчезает угрюмое выражение. Даже пару раз ее губы шевелятся, словно хотят растянуться в улыбке, но усилием воли она их возвращает в привычное положение.

– Александр, дочь сказала, что вы владеете рестораном.

– Ресторанами, – поправляю даму и наблюдаю в зеркало за реакцией.

Женщина поднимает брови, отчего ее лицо становится по-детски наивным.

– Даже так? Вы такой молодой и столько успели!

– Ага! Успел он только прыгать из койки в койку.

Нет, что за заноза! Такую выдернуть и выкинуть в окно хочется.

Нарочно двигаю рукой так, чтобы задеть колено Кристины. Она напрягается и суёт руку в карман. Интересно даже: неужели осмелится выстрелить? Судьбу испытывать не стал.

– Это семейный бизнес. Я недавно вернулся из-за границы, изучал управление производством, завтра приступаю к новым обязанностям.

Сказал чистую правду. Если ещё час назад по этому поводу были сомнения, думал, может, зря с отцом договаривался, вдруг поторопился, то теперь выбросил их из головы. Кровь из носу, а приду в ресторан директором. Вот тогда и посмотрю, кто кого.

– О, даже так! А где ваши заведения находятся?

– Везде. Вот, даже сейчас проезжаем мимо одного.

Мимо действительно проплывал один из наших ресторанов, спрятанный в тенистом сквере.

– О-о-о! – с этим возгласом дама прилипает к окну.

– Неужели принц решил немного поработать?

– Ты с кем сейчас разговариваешь? – смотрю в упор на официантку: достало меня это бубнение на соседнем кресле.

– Сама с собой, – Кристина простреливает меня взглядом и отворачивается к окну.

За милой (и не очень) беседой не замечаю, как пролетает дорога. Официантка все время мнёт пальцами сумочку. Я к ней больше не лезу, в конце концов, какое мне дело до этой семьи? Никакого! Но Куклу заставлю расплатиться по полной программе за угрозы, ядовитое бурчание и сорванные утренние планы.

Хотя… ничем особенным не собирался заниматься, но новые траблы с батей, возникшие по вине матрешки, мне ни к чему.

Эта мысль греет сердце, но не мозг. Где-то глубоко в сознании сидит разочарование. Казалось, все просто и быстро. Все, как всегда. Девчонка нуждается в деньгах и помощи, а значит, готова на все. А тут на тебе, получи фашист гранату! Вернее, пистолет в пупок…

– Мы на месте.

– Но, Кристина, разве это свадебный салон? – мать выглядывает в окно.

– Мамочка, Виталий Семёнович просил заехать к нему. Нам же по пути.

– Виталий Семёнович? Кто это? – мать хмурит брови.

Мы с Кристиной встречаемся взглядами. Она не просто растеряна, она в панике. И опять что-то странное творится со мной. Сам себя не понимаю. Уже забыл о пистолете, о ворчании девчонки. Мы с братишкой готовы встать по стойке смирно и служить Отечеству в лице официантки всеми своими членами.

– Я составлю вам компанию. Дорогая, – пользуясь моментом, кладу ладонь на пальцы Кристины, она пытается их вытащить. – Ты не против?

– Н-нет.

Мне кажется, или я слышу скрежет зубов? Моральное удовлетворение наполняет тёплом душу. При матери Кристина не посмеет вытащить оружие, зато я могу дразнить ее сколько угодно.

Девушка открывает дверь и выскакивает из машины. Я подаю руку ее матери. Дама важно шагает к широкому крыльцу клиники, мы идём на несколько шагов сзади.

– Это уже вторая услуга, – шепчу Кристине. – Расплачиваться придётся долго и упорно.

Беру ее за руку. Она дергается, больно шлепает меня по пальцам и шипит, как рассерженная змея.

– Отстань, урод!

– Не урод, приглядись. Красавчик!

– Да я тебя… – рука ныряет в карман, показывается ручка пистолета.

– Ого! Ты планируешь разговаривать языком силы? Тогда возвращаемся к господину…

Никогда не думал, что темные глаза могут испепелять. Из них одна за другой вылетают красные молнии и впиваются то в лицо, то в грудь. Позорно сбегаю к мамаше, галантно открываю дверь и захлопываю ее перед носом Кристины. Она только вскрикнуть успевает. Эх! Месть сладка!

В холле клиники нас уже ждут. Высокий крупный мужчина бросается наперерез.

– Лилия Николаевна, какими судьбами? Выглядите роскошно! – во весь рот улыбается он и целует даме ручку.

Мать Кристины недовольно морщится, но не сопротивляется. Доктор переглядывается с девушкой и кивает в сторону лифта. Я разворачиваюсь и шагаю к выходу. На сегодня моя задача выполнена.

Не тут-то было!

– Александр, куда же вы! – дама возвращается и берет меня под руку. – Я быстро освобожусь. Вы непременно должны посмотреть, как на Кристиночке будет сидеть свадебное платье.

– Мама! – вскрикивает официантка.

На обескровленном лице пылают отчаянием темные глаза. Вот теперь мне ее по-настоящему жалко. Притворяться невестой перед ненавистным мажором – та ещё работенка. Но все равно не могу удержаться, от шпильки.

– Обязательно посмотрю, – обнимаю девушку за плечи и медленно, с чувством, целую ее в щеку. – Сегодня я весь в вашем распоряжении. Правда, дорогая?

Глава 18

Я смотрю на маму и мажора, а мозги кипят, в груди клокочет от рвущегося крика: эти люди и меня сведут с ума.

– Извините, я сейчас! – едва выдавливаю слова из сведённого спазмом рта.

Вырываю руку и бегу к лестнице. Поднимаюсь, перепрыгиваю через две ступеньки. Какая-то неведомая сила гонит меня вверх, подальше от мира и этих людей. Подошва кроссовок стучит по плитке, стук эхом отдаётся от потолка и стен, а в голове звенит: «Беги! Беги! Беги!»

Только преодолев последний пролёт, понимаю: дальше дороги нет. Выше – чердак и крыша, а дверь закрыта на амбарный замок.

Кручусь в замкнутом пространстве небольшого холла. Впереди – окно, сзади – выход на лестницу, справа – лифт, слева – дверь, за тонированными стёклами которой угадывается длинный и пустой коридор.

Куда ни кинь – везде клин и везде один. Вернее, одна.

Подлетаю к окну. Внизу расстилается огромный осенний город. Опять поднялся ветер, и спряталось за облаками солнце, вот-вот пойдёт дождь. И такая тоска наваливается на сердце, такая боль, что нет силы держать ее в себе.

– А! – вырывается из горла писк. – А-а! – следом несётся стон. – А-а-а… папочка, помоги! Защити! Я больше не могу!

Упираюсь лбом в оконное стекло, пытаюсь удержать ярость, разрывающую душу на части, и закрываю ладонями рот.

Мне только девятнадцать лет! Я должна жить студенческой жизнью, ходить на лекции, встречаться с друзьями и целоваться. До самозабвения. До потери сознания от любви и страсти. А я превратилась в старуху, для которой главное – деньги, деньги, деньги…

За что мне это?

Какой-то стук сзади заставляет вздрогнуть. Резко оборачиваюсь – пусто. Задеваю бедром батарею отопления и вскрикиваю: тяжесть в кармане больно бьет по ноге. Вытаскиваю пистолет отца и смотрю на него удивленно. Что он делает в моей куртке?

Подношу ближе к глазам, разглядываю оружие, а в голове копошится ещё не оформившаяся до конца идея. Как эта штука работает? Что я должна сначала сделать? Снять с предохранителя? А где он находится?

Ни шагов, ни движения за спиной не слышу.

Просто кто-то тяжёлый неожиданно наваливается сзади и придавливает к стене. Я отчаянно сопротивляюсь, но нападавший оказывается сильнее.

– Спятила, дура! – мажор выдёргивает из пальцев пистолет и отпрыгивает к лифту. – Кукухой поехала?

– Отдай! Не твоё!

Бросаюсь на него и вкладываю в бросок всю накопленную злость. Он ловко перехватывает меня и зажимает под мышкой лицом к стене.

– Вот дура! – боль от шлепка по попе пронзает меня до костей.

– Ты больной? – срываюсь на крик. – Немедленно отпусти!

Дергаю руками и ногами, но гад ловко уворачивается и бьет меня снова и снова. Как он смеет? От бессилия злюсь ещё больше, наконец цепляюсь пальцами за его пиджак, резко приседаю и выскальзываю на свободу. Потная, лохматая, с волосами, засыпавшими лицо, стою, сжав кулаки, убить готова, а мажор крутит в руках пистолет и смеется.

– И что ты хотела сделать этой пукалкой?

Алекс резко нажимает на курок, и из дула с лёгким хлопком вырывается огонь. Я отшатываюсь.

– Зажигалка? Но она же в сейфе лежала. Ничего не понимаю.

– Именная. Подарок. Видишь, гравировка.

Мажор суёт мне пистолет под нос. Сквозь пелену слез с трудом читаю слова: «Олегу Андреевичу от друзей и коллег».

– А кто это?

– Мой папа. Он умер… я тебе говорила.

Минуту мы молчим. Я роюсь в сумочке, ищу расческу, мажор стоит рядом. Мне кажется, или он, как собака, втягивает ноздрями воздух? Смотрю подозрительно: с чего бы? От меня идет неприятный запах?

– Ну, успокоилась? Пошли назад. Мать наверняка волнуется.

– Нет. Ей до лампочки, – качаю головой, непослушные волосы рассыпаются по плечам.

– Держи, – Алекс протягивает мне резинку. – Слетела, пока ты со мной воевала.

Смотрю вверх. Впервые вижу, что мажор может широко и обаятельно улыбаться. Зубы белые и ровные, ни щербинки, ни намёка на пломбу. Интересно, свои такие или виниры нацепил? Да и разговариваем нормально мы впервые.

Телефонный звонок отвлекает меня от завораживающего зрелища.

– Кристина, я закончил осмотр, – говорит врач. – Можешь забирать маму.

– Виталий Семёнович, а что мне с ней делать? Она же совсем не в себе.

– Зря ты так думаешь. Мне показалось, что Лилия Николаевна рассуждает вполне здраво, только торопится в свадебный салон.

– А вы говорите «здраво»! Какой салон? У меня и парня нет. Молодой человек, который нас привёз, мой работодатель.

– Вот незадача! Твоя мама приняла лекарство. Потерпи ещё немного, она скоро поправится. Я вижу положительный сдвиг.

– Пошли. Что ты на лестнице разговариваешь. Я вас отвезу домой.

Мы спускаемся молча, я мучительно прикидываю, как избавиться от мажора и отвезти маму домой. А ещё есть разорванный аттестат, о котором я стараюсь не думать, иначе опять заведусь.

Идея приходит внезапно, своим появлением доказав, что в стрессовой ситуации мозг работает на двести процентов. Я замираю, мажор натыкается на меня и чуть не сбрасывает с последней ступеньки. Вовремя успевает удержать меня за талию.

– Александр Борисович…

– Зачем так официально? – мажор подмигивает. – Мы с тобой почти женаты, едем выбирать тебе платье. Можно звать меня нежно: «Алекс, Сашенька…»

– Стебешься надо мной?

– Вполне серьёзен.

Но я вижу, что в голубых глазах играют блики, словно чертики.

– Господин Громов, вы поезжайте один. Я скажу, что вас вызвали на работу.

– А как же будущая теща?

– Вдвоём с врачом мы справимся.

– Нет, я не уйду, не попрощавшись.

– Слушай… ты… член высшего общества! – наступаю на него. – Иди своей дорогой!

– Ладно! – мажор поднимает руки, показывая, что сдаётся. – Но мы скоро увидимся, куколка.

– Займись лучше своей Барби. Наверняка это она трезвонит.

Из его кармана весь разговор неслась бодрая музыка. Мажор вытаскивает айфон и кривит губы. Я тихо сбегаю.

В кабинете врача мама и Виталий Семёнович мирно пьют кофе. Аромат его я чувствую издалека и понимаю, что сегодня почти не ела. От голода сосет под ложечкой, но мечтаю скорее попасть домой, запереться в комнате и обдумать наконец дальнейшую жизнь.

– Мамочка, я вызвала такси, – начинаю с порога.

– Где твой жених?

– Уехал на работу.

– А свадебный салон?

По спине бежит капля холодного пота: мама ничего не забыла.

– Лилия Николаевна, – выручает доктор. – Какой салон? Вы приняли сильное лекарство, вас будет клонить сон. Неужели такое важное дело, как выбор свадебного платья для дочери, вы просто проспите?

– Ох! Вы правы! Домой, срочно домой!

Теперь мне хочется плакать от облегчения. Я вывожу маму на улицу. Ветер разошёлся не на шутку. Его порывы чуть ли не сбивают нас с ног, едва успеваем добежать до такси. Пока машина разворачивается, я ищу глазами чёрный автомобиль мажора и сразу нахожу его. Он стоит на прежнем месте, но водительское кресло пустует.

А, какое мне дело до этого красавчика? Выбрасываю его из головы. Со своими бы проблемами разобраться. Мама действительно засыпает. Звоню тете Нине. Она встречает нас у подъезда. Вдвоём мы поднимаем маму, раздеваем и укладываем в постель.

– Есть хочу, умираю!

Я бегу к холодильнику и с благодарностью смотрю на контейнеры, полные готовой еды.

– Что делать будешь, Кристя? – соседка сидит, подперев рукой голову, и смотрит с жалостью.

– Буду жить, работать, ухаживать за мамой.

– Может, положишь ее в больницу? Сама отдохнёшь, развеешься?

– Врач настроен позитивно, – бормочу с набитым ртом.

Вкусная еда поднимает настроение. Кил отчаянно виляет хвостиком, выпрашивая угощение. Я даю ему аппетитные кусочки. Хорошо!

– А аттестат?

– Восстановлю. Отправлю запрос в свою школу, пришлют новый. Тетя Нина, эта проблема решаема. Больше переживаю за фантазию мамы по поводу свадьбы. Вы сможете завтра присмотреть за ней? Очень вас прошу.

– Конечно.

– А сейчас я хочу поработать над вашими страничками в соцсетях. Надо сделать несколько новых фото.

За бытовыми заботами незаметно пролетает день. Мама ведёт себя обычно, даже не вспоминает мажора и не говорит о свадьбе. Вечером с удовольствием выходит на прогулку с тойчиком. Я радуюсь про себя переменам и боюсь спугнуть счастье.

Неужели жизнь вернётся в привычное русло?

Увы! Новый день принёс очередную головную боль…

Глава 19

Утро начинается с отличной новости: мама готовит завтрак и не вспоминает об Алексе и свадьбе. Пока она возится у плиты, я прокрадываюсь в спальню и выдвигаю ящик тумбочки. Все лекарства на месте, но блистеры зияют такими радостными для меня дырочками.

«Ура! Выпила!» – пою про себя.

Подъем сил и настроения такой мощный, что решаю убраться в квартире. Хватаю ведро и швабру, ручной пылесос и несусь прямой наводкой к кабинету: нужно спрятать в сейф бесполезную пукалку и наконец впервые за долгое время навести там порядок.

Полная счастливых планов дергаю ручку, но она не поддаётся. Чувствую, как вся покрываюсь липким потом. Вот тебе и новость!

Бегу в кухню.

– Мама, ты почему закрыла дверь?

– Папа не любит, когда нарушают его личное пространство, – невозмутимо отвечает она.

– Но вчера ты сама…

– Да. А сегодня ночью Олег пришел ко мне с сердитым лицом. Ты собираешься завтракать?

От тоски и безысходности ноет сердце, кусок в горло не лезет. На маму не могу смотреть. Внезапно человек, которого я боготворила, стал мне противен до зубовного скрежета. Кое-как мою посуду и завершаю уборку. Приход тети Нины спасает меня от срыва.

– Как она? – соседка кивает на маму.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Лекарство выпила, эмоциональной возбудимости нет, а голова в полном беспорядке, все путает.

– Ничего, справимся. Беги на работу. Кстати, у меня куча новых заказов, спасибо тебе.

– Не за что.

На работу еду с радостью. Только там смогу по-настоящему расслабиться.

Расслабиться! Как же! Противный мажор вторым гвоздем сидит в голове. Хоть бы он улетел за границу! Нечего лощеным субчикам делать в стране.

Закрываю глаза, и сразу этот гад появляется. Улыбается красивыми губами, скалит зубы. Так и хочется двинуть ему по сопатке, чтобы стереть эту ухмылку с лица.

В ресторане непривычная тишина. В холле пусто, в зале ни одного клиента. За год работы не помню такой ситуации. У нас нет перерывов, сотрудники работает по сменам. Суета в раздевалке ещё больше вызывает недоумение.

– Что случилось? – спрашиваю у Натальи, к моему несчастью, она соседка по шкафчику.

– Сама не знаю, – шепчет напарница. – Ефима с должности сняли.

– Директора? За что? – от удивления застываю с фартуком в руках.

– Скоро скажут. Новый шеф через полчаса собирает в актовом зале сотрудников.

Вбегает Надя.

– Девочки, поторопитесь. Повара в кухне волнуются, ресторан пора открывать после перерыва, а у вас зал не готов к приему клиентов.

Перехватываю подругу за локоть.

– Надь, у нас новая метла? Откуда взялся перерыв?

– Сама в шоке.

Актовый зал принадлежит отелю. Здесь проходят важные совещания и собрания, а также различные конференции. Я ни разу не участвовала в представлении нового босса, поэтому оглядываюсь с любопытством.

В зале собрались почти все сотрудники. Я вижу девушек из первой смены, с которыми едва знакома, работников кухни, обслуживающего персонала. Администрация держится особняком и занимает первый ряд. Но по встревоженным лицам замечаю, что и они смещение босса воспринимают настороженно.

Надя все время крутит головой и вдруг тычет меня кулаком в бок.

– Кристя, смотри, смотри!

Я оборачиваюсь и застываю, парализованная увиденным. «Это конец! – появляется первая мысль. – Мне конец!»

По проходу между рядами важно идёт директор ресторана, а за его спиной маячит мажор. Заметив мой взгляд, он подмигивает. Я тут же опускаю глаза и с трудом подавляю желание сбежать. Что-то в последнее время постоянно хочу спрятаться, забиться в норку и переждать бурю, но не получается.

– Что здесь делает мажор? – шепчет мне в ухо Надя. – Пипец! И как работать дальше?

– Т-ш-ш-ш… молчи!

– Уважаемые коллеги и друзья! – начинает речь Ефим Тимофеевич. – Позвольте представить вам нового босса. Прошу любить и жаловать, Александр Борисович Громов.

– Ну, что *стафф? – весело потирает руки мажор. – Орки, халдеи, убирашки и чайки, за работу! Сегодня торопится целая электричка паксов, будет настоящая сеча! Надо раскидать запару. Вперёд!

– Выпендрежник, – фыркает Надя.

Но мне не до смеха. Теперь понимаю его слова о том, что мы скоро встретимся. Вот только что делать дальше, не представляю. Уверена, под одной крышей нам не сработаться.

Мажор торжественно поднимает кулак, в зале раздаются редкие хлопки. Люди недоуменно переглядываются: одно дело разговаривать на сленге между собой, и совсем другое слушать подобное в речи босса.

– А чего он по-нашему болтает? – наклоняется ко мне Наташка.

– Прокачался. Заигрывает.

– Окей! Заценим!

Она довольно потирает руки. Начальство уходит, мы тоже разбредаемся по рабочим местам. Сегодня мои столы все расписаны, заняты туристическими группами. С одной стороны, хорошо: ужинают быстро, шумно, но беспроблемно. А с другой – плохо. Рискую остаться без чаевых, разве что залетные гости пожалуют.

Сегодня это пожилые и богатые китайцы. Они чирикают на своём языке, делают селфи с напарницей Наташкой – блондинкой по цвету волос и по духу, и не обращают на меня никакого внимания. Естественно, кому понравится хмурая официантка с пучком на шее и натянутым до бровей беретом.

Сную между столами, на автомате выполняю работу: меняю блюда, уношу грязную посуду, смахиваю крошки – все как обычно. Зато мозги работают буквально на износ, в голове идёт жаркий спор.

«Может уволишься?» – спрашивает правое полушарие.

«А на что жить?» – не соглашается левое.

«В столице работы полно».

«Ее ещё найти надо».

«Придется терпеть», – делаю вывод сама.

Но мажор на глаза не показывается, в свободную минутку между двумя группами гостей выглядываю в окно. На ярко-освещённой стоянке появляется знакомое авто. Подхожу ближе к стеклу, приглядываюсь.

– Знакомых увидела? – сзади незаметно появляется мой стажёр, или енот, как говорят у нас.

– Не знаю. Стас, сбегай, посмотри, кто на вон той тачке прикатил.

Енот – шустрый, но строптивый парень. Он не поступил в университет после школы, перебивается случайными заработками, и мои просьбы ему до фонаря. В ту смену, когда я схлестнулась с мажором, вообще на работу не вышел.

Но я сама не могу покинуть зал: нам не положено мелькать перед клиентами в холле ресторана или отеля, а вызывать недовольство ошибкой не хочу. Зато стажёр, не имеющий униформы, может и показаться.

– Не, давай сама, я занят, – отмахивается Стасик.

– Чем? Я тебе поручений не давала, – закипаю в душе.

Даже шмакодявка-подчиненный не слушается, что же говорить об остальных.

– Барин капуч заказал. О, меня уже зовут, – енот машет в сторону барной стойки и убегает.

Я стискиваю зубы. Мажор специально в час пик забирает моего стажера? Вот урод! Не успеваю возмутиться, как вижу Стаса, который с вытянутым лицом бежит ко мне. Его белая рубашка залита кофе, мокрые волосы торчат во все стороны, а на брюках в пикантном месте темнеет пятно.

– Что случилось? – спрашиваю, хотя вид стажера уже наталкивает на мысли.

– Невеста барина психанула. Он теперь тебя требует…

*Стафф – персонал ресторана (сленг).

Орки – сотрудники ресторана (сленг).

Халдеи, чайки – официанты (сленг).

Пришла электричка паксов – толпа туристов (сленг).

Настоящая сеча! – много работы (сленг).

Раскидать запару – выполнить работу (сленг)