Текст книги "Мой босс – мой враг?"

Глава 8. Женя

Что за утро сегодня?

Бегу к выходу и несусь за мужчиной, уже не обращая внимания на дождь. Человек уверенно шагает впереди, разговаривая с кем-то по телефону через наушники. Одна рука занята зонтом, в другой – переноска для кофе на четыре стакана.

Вот мужчина останавливается – тоже замираю, а сердце в груди, кажется, выскользнет из клетки рёбер и запрыгает по дороге. Незнакомец идёт дальше – я за ним. Вдруг он поворачивается – налетаю на него и отпрыгиваю.

– Девушка, вы что-то хотите?

Сквозь очки без оправы на меня смотрят строгие глаза взрослого мужчины. Его виски тронуты сединой, подбородок украшает аккуратная щетина.

Делаю несколько шагов назад. Дыхание сбивается, нащупываю в кармане баллончик.

– Простите. Случайно вышло. Простите!

Огибаю мужчину и, красная от неловкости, несусь дальше. За углом прижимаюсь к стене и брызгаю в рот лекарство.

Что со мной? Приступ неуверенности? Нежелание идти на собеседование? Боязнь получить отказ или свалиться в обморок?

Катастрофа просто!

Нет, точно пойду к психологу. Дважды за утро так обознаться – перебор. Крыша едет, не иначе!

У Сити-центра обычная утренняя суета. Бегут на работу сотрудники, торопятся курьеры, а огромный холл наполнен посетителями. Они сидят в креслах и на диванах, заполняют какие-то бланки. Подойти и получить информацию не смею: дышу и так поверхностно и часто.

Я остаюсь у панорамного окна, пытаясь понять, как действовать дальше. Осматриваюсь и в глубине холла вижу стойку регистрации для кандидатов на вакантные места. Вспыхиваю от радости, кроме трёх девушек в одинаковой форме, за стойкой никого нет.

Расправляю плечи и шагаю к ресепшн, но спотыкаюсь, ноги отказываются идти дальше: тот самый мужчина подходит к улыбчивым девушкам и протягивает им переноску с кофе. Издалека вижу, как они весело благодарят его. Неужели он тоже работает в этой компании? И как понимать его тату? Совпадение?

Возвращаюсь к окну. Ничего не могу с собой поделать, чувство тревоги растёт и ширится в душе. «Может, ну ее, эту фирму?» – появляется малодушная мыслишка. С голоду не помираю, а к одиночеству привыкла.

Но додумать не успеваю: в кармане вибрирует телефон. На экране озабоченное лицо Линки.

– Ты как? Уже прошла собеседование? – с налету спрашивает она.

– Что ты! Надо сначала зарегистрироваться.

– И что мешает?

Рассказываю подруге о двух утренних конфузах, не спуская глаз с ресепшн. Вот элегантный мужчина машет рукой регистраторшам и идёт к лифту. Ура! Есть шанс успеть вовремя!

– Лин, я побежала.

Срываюсь с места и несусь к стойке. Вдруг мне наперерез кто-то выскакивает. С разбегу вырезаюсь в него головой. Попадаю в плечо, настолько незнакомец высокий. Он взмахивает руками, и пачка листов взлетает в воздух.

– Какого лешего? – рявкает мужчина и отталкивает меня.

– Грубиян! – вспыхиваю я, отшатываюсь и чуть не сваливаюсь на пол, но парень хватает меня за локоть.

– Стоять! От грубиянки и слышу! И кто теперь это собирать будет?

– Подумаешь, листочки!

Фыркаю я, быстро приседаю и собираю бланки. Успеваю заметить, что это анкеты кандидатов на вакантные места.

– То-то же! – ворчит незнакомец, помогая мне.

Не глядя на него, сую собранные листочки ему в руку, бегу к стойке, получаю свой номер и, поймав презрительный взгляд красавицы за монитором, прячусь в туалете.

Смотрю на отражение в зеркале и не узнаю эту странную девицу с мокрыми, растрёпанными волосами и размазавшейся по лицу дешевой косметикой. Но удивительное дело, на душе становится спокойнее, словно, получив хорошую физическую и моральную встряску, я прихожу в себя.

А самое странное – несмотря на грубость незнакомца, его прикосновение, мое тело никак не отреагировало. Наоборот, дыхание выровнялось, а настроение поднялось, словно я вырвалась на миг из темницы и глотнула воздуха свободы.

Умываюсь, сушу волосы горячим воздухом, собираю их в пучок на шее. Лина меня бы убила за такой непрезентабельный вид. Рядом прихорашиваются две девушки. На их жакетах тоже номерки с цифрами.

– Ты в какую аудиторию? – спрашивает меня одна.

– В двести первую.

– О, мы тоже. Покажи номер, – достаю из сумки бейдж. – Ты за нами. Давай держаться вместе! Какой вуз оканчивала?

Девушки возвращают меня в реальную жизнь. Вместе и ожидание в очереди становится не таким томительным. Прислушиваясь к разговорам, я с ужасом понимаю, что без стажировки и практики все забыла, чему учили в университете, хотя и получила диплом с отличием.

– Слышали, – прибегает одна из девушек, которая уходила пообщаться с другими кандидатами, – будет структурированное интервью.

«Только не у меня! – появляется отчаянная мысль. – Я обязательно провалюсь!»

– Ура! У нас есть шанс, – шепчет вторая девушка.

– Почему? – смотрю на нее, а в голове крутится: «Надо уходить. Мне здесь делать нечего».

– При таком собеседовании задают массу вопросов, потом подсчитывают баллы за ответы. Кто больше набрал, того и принимают на работу.

– Ага! Личное впечатление не влияет. Посмотри на тех красоток, – девушка дергает меня за рукав. – Нас рядом с ними даже не заметили бы.

Действительно, изящные модели, демонстрирующие бесконечные ноги, сидели обособленно и ни с кем не общались. Чуть поодаль держались кучкой и молодые люди.

– Эти ребята тоже маркетологи? – спрашиваю девушек. – Не будем ли мы рядом с ними людьми второго сорта?

– Не обязательно. Мальчишки хороши как разработчики, а у девушек фантазия богаче, образное мышление лучше. У каждого свои достоинства и недостатки. Не парься, все решит сумма баллов.

Я приободряюсь и решаюсь дойти до конца. Даже, если не возьмут на работу, в следующем резюме можно указать компанию, в которую я устраивалась, и количество баллов. Это будет плюсом.

Дверь аудитории раскрывается, и секретарша выкрикивает номера:

– Сто пятнадцать, сто шестнадцать, сто семнадцать.

– Это мы!

Девушки вскакивают и радостно бегут к ней.

– Номер сто семнадцать есть? – в полной тишине секретарша оглядывает кандидаток. Мое сердце начинает бешено колотиться. – А сто восемнадцать?

– Я…, – голос хрипит. – Я здесь, – говорю громче.

– Заходите.

В большой аудитории стоит длинный стол. Напротив него – несколько стульев для кандидатов. Я сажусь на краешек последнего, ловлю на себе равнодушный взгляд мужчины с седыми висками, на которого налетела на улице. Черт! И этот здесь! Узнал или нет?

А, какая теперь разница? Расправляю плечи и придвигаюсь ближе к спинке. Муж Лины, объяснял мне, что манера садиться – это тоже тест. Если человек пристраивается с краю, он не уверен в себе, нерешителен и не способен самостоятельно мыслить. Такой сотрудник хорош в выполнении поручений, но не в творческой работе.

Сначала идут стандартные вопросы. Мы отвечаем уверенно, и опять я в проигрыше: у девушек есть опыт и практика в отличие от меня. Но порог страха я уже перешла, поэтому говорю спокойно, глядя прямо в глаза. Терять мне уже нечего.

– Анна Николаевна, помощь нужна? – слышу знакомый голос и оборачиваюсь.

От двери к столу жюри идёт грубиян из холла. Ему лет тридцать, и он явно увлекается спортом. Мощные бицепсы и трицепсы бугрятся под рукавами белой рубашки, а грудные мышцы натягивают жилет.

– Отлично. Быстрее справимся, – отвечает худощавая дама – настоящий синий чулок по виду. Одни квадратные роговые очки вызывают дрожь в коленях.

Грубиян вешает на спинку стула пиджак, который нес в руке, кивком здоровается с присутствующими и садится. Я замечаю, что галстук в тон запонкам застегнут золотой булавкой, и в ее центре сияет камень.

«Выпендрежник! Мажор!»

Но его голубые глаза смотрят в упор и насмешливо. Парень явно не из простых служащих,

– Девушки, назовите ваше самое сильное качество характера, – просит он, рассматривая наши резюме.

– Умею терпеть, – отвечаю сразу, но упираюсь ладонями в стул, не давая себе сорваться и сбежать.

– Терпеть? – переспрашивает грубиян и отрывается от бумаг.

Его брови удивленно ползут вверх, а голубой взгляд упирается в меня. Он скользит по фигуре, заставляя меня ещё больше нервничать, и вдруг застывает…

Я в панике опускаю глаза: что он там увидел? Рваные колготки? Нет, я их не надевала, слишком жарко. Грязную обувь? Тоже нет, протерла в туалете, когда умывалась. И тут замечаю, что рукав моего жакет задрался, и теперь хорошо видна татушка на запястье. Неужели в этой компании такой строгий дресс-код для женщин?

Тогда я точно не пойду! Быстро одёргиваю рукав и с вызовом задираю подбородок.

– Да, я умею терпеть. Долго.

– Странное сильное качество, – теряет ко мне интерес качок и опускает глаза в листочки.

– Обычное, – пожимаю плечами. – Чтобы создать рекламный продукт, нужны не только талант, знания и время. Без терпения ничего не получится.

– А ведь она права, не так ли, Тимур Антонович? – Анна Павловна смотрит на мажора и слегка улыбается уголками губ.

В голосе «синего чулка» чувствуются подобострастные нотки, а симпатия с ее стороны так и льётся медовой патокой. «Ничего себе! И в этой компании ловелас нарисовался», – делаю неприятное открытие и нервно оглядываюсь на дверь, которая так и манит глянцевой створкой с дорогой отделкой.

– Тогда какое ваше слабое качество? – поднимает голову Тимур, а вся комиссия смотрит на меня с любопытством.

Так, все ясно. Начальник здесь он. Хорошо это или плохо, не догадываюсь, но отвечаю:

– Терпение.

– Опять?

– Да. Мне трудно свернуть с намеченного пути. Думаю, бы была менее терпеливой, жила бы легче.

Улыбаюсь: это абсолютная правда, и ловлю на себе удивленный взгляд мажора.

– Именно потому вы пять лет не работали? Искали достойное место?

Девушки с тревогой смотрят на меня: им непонятно, почему о них забыли, а я не знаю, что ответить. Не стану же рассказывать о своей ситуации и затяжной депрессии, которая привела к тому, что все мужчины в мире стали казаться мне врагами.

– Для хорошего дела нужно созреть.

Дружный хохот разряжает атмосферу. Менеджеры переглядываются и что-то отмечают в оценочных листах. Только качок не улыбается, наоборот, мрачнеет.

– И как? Ягодка созрела?

В его вопросе слышится издевка, хочется на него ответить дерзко, но я сжимаю зубы.

– Д-да.

А в голове растёт паника. «Беги отсюда! – вопит она. – Здесь живет зло! Зло! Зло!» Вцепляюсь руками в сиденье, пытаясь удержать непослушное, готовое рвануться к двери, тело.

– Тогда ответьте мне, – он смотрит в резюме, – Евгения, на профессиональный вопрос: «Как убедиться, что счетчик Яндекс. Метрики / Google Chartists работает корректно?»

Я зависаю и понимаю: это конец. На что я рассчитывала, идя в такую огромную компанию? Зато расслабляюсь и выпрямляю спину. Можно уже не волноваться: собеседование я благополучно провалила.

– Можно я скажу! – тут же поднимает руку моя соседка.

– И я! – выкрикивает вторая.

– Пожалуйста, – качок теряет ко мне интерес.

Я вижу, как к нему наклоняются менеджеры и о чем-то говорят. На их лицах написано недовольство. Что это? Он задал неуместный вопрос? Или этот говнюк развлекается, пользуясь своим положением?

Все мужчины – сволочи! Кроме моего спасителя…

– Ввести в строке браузера «адрес_сайта/?_ym_debug=1» и проверить отправку данных в консоли JavaScript, – хором тараторят девушки.

– Ответ неверный, – неожиданно говорю себе под нос и вздрагиваю от звука собственного голоса.

– Почему?

Глаза экзаменаторов сосредоточены на мне, и я опять начинаю нервничать.

– Потому что нет такого счетчика.

– Как нет! – охает соседка справа.

– Ой, точно нет! – поникшим голосом отвечает вторая. – Есть счетчик Яндекс. Метрики / Google Analytics.

– Спасибо всем, – усмехается Тимур Антонович и поворачивается к секретарше, которая сидит за отдельным столиком и быстро печатает: – Мария Игоревна, пригласите следующих.

– Девушки, за мной.

Секретарша провожает нас в отдельный кабинет, суёт в руки бланки с вопросами и уходит. Ещё полчаса я вытаскиваю из головы ответы, но пишу машинально, понимая, что провалилась самым бездарным образом. В спальный район, к тетке, в ее Мини-маркет – это теперь моя дорога.

Всю следующую неделю хожу на собеседования. Неожиданно на мое резюме откликнулось ещё несколько крупных фирм.

– Ничего странного, – Лина пожимает плечами. – Конец августа – время приема на работу. Так говорит Глеб.

– Может, он возьмет меня к себе?

– Предлагаешь мужа разделить с подругой? – Лина насмешливо толкает меня в бок.

– Спятила? Я же не в постель к нему прошусь!

От этой мысли становится дурно, даже тошнота поднимается из желудка.

– В своём уме, дорогая, в своём! – Линка уже не улыбается. – Держи мужа ближе к себе, а подружку – дальше от мужа – закон жизни.

– И кто такой закон придумал?

– Бабский опыт. Ну, а если серьезно, в его компании нет отдела рекламы. Глеб или заказывает ее в агентствах, или просит помочь меня.

– Ох, прости, прости! Забыла, что ты тоже маркетолог, – смеюсь я и закрываю эту тему. Нет так нет! – Слушай, а это идея! А если я открою рекламное агентство?

– С ума сошла? Где деньги возьмёшь? Да и бизнес-кредит тебе не светит, нет постоянной прописки в Москве, а тетка Зина ради тебя продавать магазин не станет. Бестолковый сыночек ей дороже.

– Думаешь, я не знаю?

– Жень, ты прости, но рекламу от неизвестного бренда ещё и не пристроишь для публикации. В этом бизнесе все в тугой узел завязано.

И это я прекрасно понимаю. Ещё когда выбирала профессию знала, что пробиться в этой области можно только в больших компаниях, и лучше «Голдинвест» не найти.

От постоянного напряжения и неуверенности в своих силах начинает болеть голова. Деньги заканчиваются, по кредитке превышен лимит, а звонков о приеме на работу все нет. Зато тетя Зина тормошит меня регулярно.

– Жень, выйди на смену. Не справляюсь. Опять продавщицу пришлось уволить. Представляешь, эта стерва из кассы наличку вытащила.

– Сдайте ее в полицию.

– Уже! Но она… с…а! Деньги потратить успела. Выходи, а? Без тебя, как без рук. Что ты ловишь журавля в небе? Сколько можно?

– Не приду, не зовите. Не могу. Степка скоро выйдет, его просите.

– Да разве на этого паразита положиться можно?

Нельзя, я согласна. Он обманул и мое доверие, и матери. Но своё дитя к сердцу ближе, потому тетка за сыночка стоит горой.

– Кстати, тетя Зина, это вы мой номер сыну дали?

– Я. А что, нельзя было? Чай, не чужая ты нам! – истерично выкрикивает тетка.

– До свидания, – торопливо прощаюсь, – как-нибудь к вам загляну.

Эти обещания я даю вот уже пять лет, но ни разу после того случая не появлялась. Хотя пыталась, но поняла, что бесполезно, не затянулась старая душевная рана. Не могу даже проехать мимо магазина или дома: приступ удушья валит меня на землю.

Звонок от неизвестного номера раздаётся в семь утра через две недели. Не глядя на экран, я отвечаю сонным голосом:

– Слушаю.

– Это Евгения Седова?

– Я, – сажусь и настораживаюсь, от волнения ком собирается в груди.

– Ждём вас завтра к девяти утра в компании «Голдинвест». Вы приняты на три месяца временным сотрудником.

– Что? – голос сипит и трясётся.

– Стиль одежды – офисный, бейдж с пропуском возьмёте на ресепшн.

Короткие гудки в трубке говорят о том, что собеседник отключился, но я все ещё держу телефон у уха, настолько потрясена. А потом вскакиваю и, как ужаленная, начинаю кружиться по комнате.

Глава 9. Тимур

Смотрю на себя в зеркало и недовольно хмыкаю: вырядился, как павлин, разве что хвост не распустил. Сзади незаметно подкрадывается Ирен и обнимает меня тёплыми руками.

– Хорош, хорош! Красавчик! Для кого вырядился?

Раздраженно повожу плечами и делаю шаг в сторону, избавляясь от объятий. В наших отношениях сейчас жесткий кризис. Все попытки сойтись и жить одним домом потерпели крах. Я хотел семью, а Ирен – карьеру. Она уже главный редактор женского отдела, но ей этого мало, стремится заниматься серьезными новостями. И как я ни убеждал свою девушку, что способен обеспечить не только ее, но и наших детей, она упрямо гнула свою линию:

– Пойми, Тим, я не могу сидеть без дела. Да и матерью стать не готова. Не представляю себя с ребёнком на руках. Мороз по коже от этих мыслей.

Мороз не мороз, но похолодание в наших отношениях наступило давно. Мы соратники, друзья, борцы, способны начать любое дело с нуля и раскрутить его до небес, но не пара, это точно. Не живем одним домом, хотя иногда ещё по старой привычке заглядываем на огонёк и остаёмся до завтрака, не больше.

– И что ты предлагаешь? – раздражаюсь я.

– Свободные отношения. Как на Западе. Живем раздельно, но можем иногда встречаться, если разрядки захочется. Только без обязательств. Договорились?

– А если я влюблюсь? – подшучиваю над Ирен, не воспринимая ее слова всерьёз. Все-таки десять лет отношений на помойку не выбросишь.

– Вперед, возражать не стану, хотя и сомневаюсь: ты же у нас однолюб.

– С какого рожна ты сделала такой вывод? – смотрю на подругу и словно не узнаю ее.

– Ну, как же… ты всегда на работе или со мной. Я даже флирта за тобой не замечала.

Ее откровенность не только шокирует, но и заставляет задуматься. И правда, тридцатник вот-вот стукнет, а, кроме Ирен, ни с одной девушкой не встречался. Может, зря?

– Ни для кого не вырядился, – резко отвечаю подруге и надеваю пиджак. – Ответственный день в компании: набираем кандидатов на вакантные места.

– Тим, погоди, завершающий штрих.

Ирен нагоняет меня у двери, ныряет под руку и цепляется за галстук. Неизвестно откуда она вытаскивает дорогую булавку и прицепляет ткань к рубашке.

– Зачем? – сердито отодвигаю ее руки. – Я не привык к этим мажорским штучкам.

– Генеральный директор такой большой компании просто обязан показывать своим видом статусность. А ты все в джинсах и толстовках щеголяешь. Мальчишка!

В машине продолжаю размышлять о поведении Ирен. Странная она сегодня. Если бы не ее предложение сделать наши отношения свободными, подумал бы, будто она ревнует. Но к кому? К работе?

У офиса выбрасываю эти мысли из головы, паркую джип на личной стоянке и иду к зданию. Невольно любуюсь делом своих рук. На вершине девятиэтажного строения по чёрному фону бегут золотые буквы «Goldinvest».

Не могу поверить, что за четыре года сумели с друзьями создать такую махину. От простого приложения для телефона до богатой акционерной компании – огромный путь. Хотя уже прошло пять лет с того случая, можно сказать, что один год полностью выпал из моей жизни.

* * *

После драки с отморозками я очнулся на операционном столе. Не успел задать вопрос, как снова провалился в беспамятство. Карлик рассчитал момент для нападения грамотно: он метил так, чтобы причинить как можно больше вреда, в результате повредил мне не только тонкий и толстый кишечник, но и брюшную аорту. Меня везли в стационар с финкой, торчавшей из живота, а как только ее удалили, полость начала наполняться кровью.

– Скажи спасибо той девушке, – сказал мне врач в реанимации, когда я пришел в себя. – Она не испугалась бандитов, вызвала скорую и полицию, а ещё сама бежала на помощь с кирпичом в руках. Иначе, кранты были бы тебе парень!

– А что с девушкой? – с трудом преодолевая сухость во рту, спросил я. – Пить…

– Погоди, сейчас, – доктор смочил ватный диск водой и провёл им по губам.

– Пить…

– Нельзя. Ранение в живот, поэтому пока придётся питаться капельницей.

– А девушка добежала?

– Увы, нет, сил не хватило.

– Умерла? – ужас охватывает сознание. Неужели все зря?

– Нет, что ты! Увезли в травму живой, просто в шоке была.

Полгода прошло в борьбе с болезнью, отчаянием, болью и муками совести, что в самый ответственный момент для фирмы именно я подвёл друзей и коллег…

Как только немного оправился, бросился на розыски продавщицы. Сначала поехал в стационар, где лежала девушка. Получил ее адрес, она жила в том же спальном районе, из которого когда-то сбежала моя семья, и отправился в магазин.

Какое-то время сидел за рулем, наблюдая за входом и прикидывая, что скажу продавщице, когда появлюсь на пороге. Сердце колотилось яростно, а волнение сжимало горло. Казалось бы, должен сказать простое «спасибо», а нервничал, словно пришел на первое свидание.

– Тим, зачем тебе она? – Ирен, сидевшая в соседнем кресле, недовольно поморщилась.

– Надо! Я пошёл!

– Может, с тобой?

– Нет, сам!

– Тим, забудь ты о проклятом вечере, начни новую жизнь.

Но я не послушал подругу, хлопнул дверцей джипа и чуть ли не бегом бросился к магазину. Но зря волновался: за прилавком стояла веселая толстушка, трясла накладной и переругивалась с грузчиками. Наконец они вышли, и продавщица посмотрела на меня.

– Вам помочь с выбором товара?

– Что? Нет, не надо.

Удалось только выяснить, что Каланча прирезал Карлика и теперь сидит.

– А девушка, которая здесь работала до вас, где она?

– Женька? А леший знает! Как вышла из больницы, так и пропала. Зинаида Сергеевна злится на неё сильно.

– За что?

– Так ведь из-за неё Степка, сын нашей директрисы, в тюрягу попал.

– Почему? Что случилось?

Словоохотливая женщина расписала в подробностях то, что я и сам знал, только история обросла фантастическими деталями. Я в ней выглядел ангелом-спасителем, спустившимся с небес ради защиты невинной души, все остальные злодеями.

– Меньше Женьке надо было хвостом крутить перед Степкой. Парень влюбился, вот и попал в ловушку. Как узнал, что сотворил Карлик, так и забил ему стрелку, а там…

– Убил?

– Чего не знаю, то не болтаю, – продавщица испуганно оглянулась, потом наклонилась и горячо зашептала: – Слухи разные ходят. Одни говорят, что прикончил он Карлика за поруганную любовь, а другие – за то, что добычу не поделили.

Мое расследование зашло в тупик. Расспрашивать мать Степана я не стал, испугался, что хуже сделаю Жене. А ещё в душе зародилось сомнение. Вдруг, и правда, я влез не в совок дело и пострадал зря? И девушка не так невинна, как мне показалось, и нападение на неё имеет другие корни.

– Не судьба, – улыбнулась Ирен, узнав информацию, и погладила меня по руке.

В ее глазах сквозило облегчение. Она много ночей провела возле моей постели, и, естественно, боялась, что история с бандитами повторится. Жизнь завертелась в том же направлении, что и до происшествия, будто весенний поток на короткое время убежал в сторону, а потом вернулся в прежнее русло.

Ситуацию с плагиатом я разрешил быстро: это была наша идея и только наша! Британцы извинились, чуть позже я узнал: наезд на мою фирму имел политические мотивы. Одно время следователи даже разрабатывали версию, что нападение на меня было не случайным и тоже связано с нежеланием западных коллег уступать первенство какому-то мальчишке.

Тогда, если следовать этой логике, продавщица намеренно затащила меня в ловушку. Нет! Неправда!

Слишком притянуто за уши. Я мог не услышать ее крика или вообще струсить и уехать. Да и исполнители были примитивные, не смогли бы осуществить такой сложный план.

Так и отказались от идеи превратить банальную попытку изнасилования в международный скандал. Старое приложение мы доработали, наделили его более качественными свойствами, и деньги полились в компанию рекой.

И сегодня наступил тот день, когда я не просто приглашал первых попавшихся работников, а устраивал настоящий конкурс, чтобы отобрать самых лучших и талантливых…

Не желая воевать с Ирен, я не стал отстегивать булавку для галстука, и теперь она сияет разноцветными лучами из каждого зеркала холла, невольно притягивая взгляд.

Я забираю у девушек на ресепшн пачку резюме и тороплюсь в кабинет, хочу не спеша просмотреть кандидатов и на первичном этапе определиться с выбором. Лучик от проклятой булавки светит мне в глаз из очередного зеркального столба, и, ослеплённый на миг, я сталкиваюсь с девушкой в чёрном костюме. Невольно с губ срывается ругательство, она отвечает тоже грубо, но помогает собрать листы.

Казалось бы, маленький инцидент, я даже лица незнакомки не успеваю разглядеть, только запах мокрых волос бьет в нос, а настроение отчего-то портится. Этот аромат словно сигнал из прошлого: влажные от талого снега локоны продавщицы пахли точно так же. Я имитировал страсть, упираясь носом в макушку девушки.

Звоню на ресепшн, поднимает трубку Оля. Вот незадача! Девушка давно строит мне глазки, добивается внимания, да и я поглядываю на ее тонкую талию, правда, из чистого любопытства, ради эксперимента, хочется узнать, поместится ли она в мои ладони.

– Тимур Антонович, что случилось? – поёт в трубке нежный голос.

Чувствую волнение и жар, который ползёт в определенную точку тела.

Черт! Эта Оля – настоящая колдунья, как взмахнёт длинными ресницами, так все посетители тают, а Аристарх Григорьевич, наш юрист, постоянно вертится возле стойки, кофе приносит и сладости. Если бы не должность начальника, я давно закрутил бы с девицей служебный роман. Надо же на практике проверить, что такое свободные отношения, о которых говорит Ирен.

Но в компании строгая установка – шуры-муры запрещены. Сам завёл такое правило, чтобы мои ребята не отвлекались от поставленных задач. Не могу теперь нарушить заведённый порядок, рухнет четкая корпоративная система, нацеленная только на движение вверх.

Хотя… иногда я вижу, как во время совместных посиделок и выездов на природу формируются парочки, исчезают, появляются вновь, обмениваются взглядами, прикосновениями. Но отдых есть отдых. Разрядка нужна всем, потому и закрываю глаза.

– Оля, подскажи мне, – говорю строгим голосом, пресекая на корню попытки флирта. – Юная хамка, сбившая меня с ног в холле, в каком отделе работает?

– Кажется, она кандидатка на конкурс. Пришла на собеседование, но долго не подходила к стойке, стояла, сжавшись, как воробей, в сторонке и всех рассматривала.

– Хм… Нам такие девицы нужны?

– Не мне решать, Тимур Антонович. Со стороны казалось, что это вы на неё налетели и первый нахамили.

От дерзости подчиненной язык прилипает к небу. Доигрался босс, уже низшее звено тебе панибратски отвечает. Или Ольга заметила мой интерес к ней? Бросаю трубку и делаю каменное лицо. Эмоции в сторону. Кастинг будет строгий и безжалостный.

Просматриваю файлы, но среди них нет той девицы, которая испортила мое утро. Сердито крякаю и встаю. Придётся идти на собеседование, иначе Аристарх начнёт отбирать кандидатов по своему усмотрению, а его больше интересует внешность, а не способности.

Из лифта вылетаю стремительно, на ходу осматриваю специалистов, пришедших на конкурс, сидящих в холле, но убогий чёрный костюм будто сквозь землю провалился.

В зал, где проходит интервью, вхожу, почему-то чувствуя разочарование, и сразу вижу напряженную чёрную спину. Во мне просыпается боевой дух. Сейчас проверим, на что вы способны, мисс Несдержанность.

Просматриваю ее резюме: ничего особенного. Из плюсов – окончила солидный Московский вуз с красным дипломом, значит умная и старательная.

Но есть и минус: девушка ни дня не работала по специальности. Почему? Вышла замуж? Разочаровалась в профессии? Не взяли в большую фирму, а устраиваться в маленькую не хочет, амбиции мешают.

Вывод напрашивается однозначный: таким в моей компании делать нечего. Между делом, словно невзначай, задаю свой любимый вопрос о лучшем качестве характера. Обычно получаю скучные ответы, но кандидатка снова удивляет.

Поднимаю на неё глаза. Стандартная внешность, вокруг русой головы кудрявится пушок волос, а скулы высокие и глаза миндалевидной формы. Наверное, в жилах течёт капля восточной крови. Ищу в резюме национальность – русская. Место жительство… все ясно, Забайкалье, там в аборигенах намешано много разной крови, чистоту нации искать бесполезно.

Ответ девушки на коварный вопрос о метриках тоже удивляет. Она одна не попалась в расставленную ловушку, значит внимательна к деталям. Листаю дальше резюме и вижу скрины ее студенческих работ. Везде оригинальный подход к рекламе, цепляющие слоганы, притягивающие взгляд рисунки и сценки.

Украдкой посматриваю в ее сторону. Решительно не нравится поза кандидатки, какая-то напряженная, нервная. Девушка сидит, натянутая, как струна, держится руками за стул, словно боится взлететь, и постоянно озирается. Мой взгляд уже открыто скользит по фигуре, затянутой в пиджак явно с чужого плеча, и вдруг упирается во что-то странное.

Напрягаю зрение.

Точно, на ее запястье татуировка!

По спине бежит холодок. Мне показалось, или это китайский иероглиф? Такие тату мы с друзьями выбили после создания первого удачного стартапа. Были слишком юны и горячи, хотели оставить на теле знак вечной памяти.

Это не похоже на простое совпадение. В одном кабинете сейчас три человека с похожим тату, если я, конечно, не обознался.

Нет, к девушке надо приглядеться. Да и напоминает она кого-то. Но кого?

Внимательно читаю резюме: фамилия, имя, место жительства…

Пусто! Ни одной догадки не вспыхивает в голове. Я когда-то уже отмечал во внешности интересное сочетание восточной и славянской крови?

Решение принимаю мгновенно. Пишу на листочке: «Берём кандидатку в чёрном костюме», – и показываю запись Аристарху и Анне Павловне. Юрист округляет глаза: «Почему?»

«Так надо!» – отрезаю я и ставлю жирную точку: приказы босса не обсуждаются.