Текст книги "Влюбляться нам нельзя"

Глава 7

Возвращаюсь в класс в приподнятом настроении.

– Ты почему так долго в туалет ходила? – спрашивает Рита, когда мы переодеваемся на физкультуру. – И пришла вместе с Макаровым.

– И что? Мы же в разных сортирах были.

– А, точно! Ты пойдешь на урок?

– Конечно, я физру люблю.

Ритка смотрит подозрительно, как я напяливаю спортивную форму. Сегодня я надела лучший бюстгальтер. Полушария торчат, как яблочки наливные. А еще шорты выбрала самые узкие и короткие, чтобы длинные ноги подчеркнуть. И топ открывает живот, а в пупке золотой шарик пирсинга.

Ритка смотрит с завистью и тревогой. Видно, что переживает, явно не уверена в любви Влада. Подружка из простой семьи. Выгоды в этих отношениях для Козловского никакой нет, а в его внезапно вспыхнувшую новую любовь я не верю. Действует мне назло, не иначе. Ну, или податливое тело Ритки соблазняет его.

Подружка крутится, поглядывает на выход из раздевалки. Она рвется в зал, где Влад, но не хочет оставлять меня одну.

Ничего, пусть подергается! Я никуда не тороплюсь. У зеркала накручиваю на пальцы локоны, одергиваю топ, поправляю шортики.

– Ты же болела.

– Посижу на скамеечке. А что сегодня?

– Волейбол. Будем играть против медиков.

Мы учимся в инженерном классе, а еще в нашей параллели есть медицинский и гуманитарный профиль.

Я расстраиваюсь. Волейбол – моя любимая игра. Нравится, что можно не только бегать, прыгать и бить, но и думать головой, потому что нужно уметь мгновенно просчитывать все комбинации и принимать решения.

Вздыхаю. Сегодня явно не мой день.

Игра начинается вяло, но постепенно набирает обороты. На скамейке запасных сидят Влад и Ритка. Подружка так и льнет к моему бывшему парню. То ладошку ему на колено положит, то голову прислонит к плечу, всем видом показывая: «Он мой! Никому не отдам!»

А я умираю от ревности, сердце разрывается на крошечные осколки.

Влад держит руку на талии Ритки, а поглядывает на меня, будто говорит: «Смотри, дура! Ты потеряла лучшего парня школы!»

И вдруг подмигивает.

«Ах ты засранец! – взрываюсь я. – Ты опять хочешь на два фронта поработать, урод?»

Отворачиваюсь, слежу за игрой, но ничего не вижу. Кто в какой команде, где наши, где чужие. Все скачут, кричат, ловят мяч, а у меня в ушах: «Бу-бу-бу!» – да заливистый смех Ритки.

«Чтоб вас подкинуло да бросило!» – злюсь про себя.

Вот маленький Пашка Гайдин принимает сложный мяч, перебрасывает его Оганесяну, стоящему у сетки. Юрка подает пас Макарову, тот разбегается, подпрыгивает, заносит руку для удара.

– Саня, давай! – кричит Светка Михайлова на другом конце скамейки.

Ее подружки вскакивают в безумном экстазе, поворачиваюсь к ним, и тут же мощный удар сбивает меня с ног. Я падаю со скамейки. Голова кружится, пол и потолок меняются местами, на мгновение теряю и слух, и зрение, и ориентацию.

«О боже! Какой позор! – стону про себя. – Какой позор!»

Лежу, плотно смежив веки, боюсь встать. Все будут пялиться на меня, жалеть. Ненавижу это!

– Полина, как ты? – слышу голос учителя, но глаза не открываю.

– А вдруг она потеряла сознание?

– Сотрясение мозга?

– Вызовите скорую.

– Нет, надо отнести в медпункт.

Я упрямо лежу. Теперь, даже если заставлять будут, не поднимусь. Как представлю, что Влад, и Ритка сочувственно смотрят на меня, вздрогну.

Да и все вокруг наверняка думают: «Польку бросил Влад, предала лучшая подруга, она поссорилась со всеми еще и мячом по башке получила – точно ходячая катастрофа».

– А ну-ка, сдриснули все! – вдруг слышу голос Сашки. – Я отнесу в медпункт,

«О боже, только не это! – ужасаюсь я. – А если уронит? Точно уронит! Назло мне сделает».

Чувствую, как Сашка просовывает руки под колени и спину и рывком поднимает меня. Открыть глаза теперь уже ни в коем случае нельзя. Если играть в раненую чайку, то до конца.

– Классная парочка! – говорит кто-то.

– Ага.

Этого только не хватало, испариной покрывается лоб. Чувствую запах мужского пота, но он не раздражает, наоборот, действует как нашатырь: мозги проясняются и даже боль стихает.

– Можешь обхватить меня за шею? – задыхаясь от тяжести, просит Сашка. – Никто не видит.

Я судорожно обнимаю его. И как он догадался, что я притворяюсь?

Сосед заносит меня в медпункт, кладет на кушетку. Наблюдаю за ним сквозь ресницы. Он стоит, вытирает краем футболки вспотевшее лицо, а ниже… загорелое тело с плотными кубиками на животе.

Невольно сглатываю слюну. Так и хочется прикоснуться к этим невероятным квадратикам. Две колонки по три в ряд…

– На что пялишься? – спрашивает Сашка.

Вскидываю на него взгляд. Он в упор смотрит на меня, а в синих глазах пляшут чертики.

– Что случилось? – спрашивает фельдшер.

Я тут же захлопываю веки. Чувствую, как щеки заливаются краской, словно меня застали за непотребством. Так и есть, подглядывала, но кто же в этом признается?

– Да вот девушка на физре получила мячом по голове.

– Молодой человек, выйдите!

Я облегченно вздыхаю и открываю глаза.

– Со мной все в порядке, голова только гудит.

– Тошноты нет?

– Нет.

– Полежи немного, я понаблюдаю. Хочешь, отцу позвоню?

– Нет, что вы!

Медсестра закрывает меня ширмой. Наконец-то я одна и в тишине! Лежу, прислушиваюсь к звукам. Вот кто-то входит в медпункт, просовывает руку за ширму и кидает на кушетку мою сумку.

– Кто это? – сажусь, выглядываю, но вижу только закрывающуюся дверь. – Спасибо!

Доходит до доброго самаритянина моя благодарность или нет, не знаю, просто вытаскиваю мобильник и свапаю по экрану.

И точно!

Не зря мне казалось, что слишком много восторженных возгласов. Кто-то протащил телефон на физру, сфотографировал, как Сашка нес меня на руках, и выложил в школьный чат. А от комментариев вообще можно сойти с ума.

– Какая парочка!

– Сашка-няшка!

– Не думала, что он такой крутой!

– Сашок, возьми меня на ручки.

И куча сердечек.

– Они встречаются?

– А как же Влад?

– Они же с Полиной расстались.

– У Сашки такое тело, закачаешься!

– Ага. Ему можно в модели податься.

– Зачем? Его ждет спортивная карьера.

И ни слова обо мне, со злостью свапаю по экрану, убирая этот девчачий гвалт.

Вскакиваю с кушетки и несусь к двери. Меня немного пошатывает, но в целом все нормально. Выхожу из медблока, и на меня сразу набрасываются Влад и Ритка.

– Как ты? Больно?

– А Сашка каков? Нет, меня Владик тоже бы понес, если бы так случилось, – воркует Рита. – Правда, котик?

– Да, зайка.

Чувствую, что меня сейчас стошнит от сладкой патоки, льющейся сплошным потоком.

– Я домой!

Хватаю сумку и выбегаю из класса.

На следующий день стараюсь улыбаться, но получается плохо. Кажется, будто все одноклассники знают, как я разглядывала пресс Макарова. Этот недоумок наверняка уже похвастался.

Но в школе все, как обычно: Влад милуется с Риткой, Оганесян хохмит и сыплет анекдотами, Светка достает Пашку. И я только вздрагиваю на каждый хлопок дверью.

Макаров влетает в класс всегда перед звонком: несколько раз в неделю ходит по утрам в бассейн. Он идет от двери к своему месту, распространяя в воздухе запах шампуня, а мне кажется, будто плывет по воздуху, медленно, плавно, взмахивая руками и улыбаясь так ослепительно, что у меня щемит где-то в груди.

Взгляд невольно опускаю к его животу, обтянутому белой рубашкой. И тут же отчаянно трясу головой, может, и правда сотрясение получила, раз теперь у меня еще и галлюцинации.

Сашка плюхается на стул сзади.

– Развонялся тут! – ворчу под нос.

– Ты чего, вкусно пахнет, – удивляется Ритка.

– Вот и нюхай!

– Поль, дай учебник, – Сашка тычет ручкой в спину.

– Отвали!

– Да что с тобой? Не с той ноги встала?

– Ага.

Злюсь на него, на себя, на весь мир. Уроки почти не слушаю. Что-то случилось с моим зрением. Я вдруг начала замечать разные мелочи. У Ритки в уголках верхней губы есть волоски, хочется дернуть за них.

Отворачиваюсь и сразу ловлю взглядом ногу Пашки. Он снял кроссовок, и голый палец торчит из дырки носка. Мне уже дурно, смотрю в сторону, а там красный прыщик на носу Насти.

Точно, надо провериться. Почему я вижу всех без фильтров и только Макарова иначе? Украдкой кошусь на него, и будто ветер летит в лицо. Сашка сидит, крутит в пальцах карандаш, а синий взгляд такой томный, такой задумчивый, что я уплываю.

– Чего уставилась, Зарека? – обухом по голове доносится вопрос.

– Я? Нужен ты мне!

– А чо, метр девяноста красоты и силы, – смеется Сашка, и милые ямочки мелькают на щеках.

– Отвали!

Черт! Черт! Черт! Неужели я на него смотрела? Вот идиотка! Скорее бы эти три дня между праздниками закончились!

Я срываюсь с места.

– Ты куда? – кричит вслед Ритка. – Сейчас звонок будет.

– В медпункт, голова болит.

Мне действительно нужен совет. Очень нужен, иначе просто свихнусь от мыслей.

– В чем дело? – спрашивает фельдшер, внимательно разглядывая меня поверх очков. – Есть последствия удара?

– У меня странные симптомы…

– Какие?

Замолкаю, краснею, но нахожу мужество продолжить:

– Я внезапно краснею, сердце бешено стучит, и – тошнота.

– У-у-у, понятно.

– Я витаю в облаках, постоянно злюсь, – делаю паузу, а перед глазами мелькает Сашка, вытирающий лоб краем футболки. – А еще я не могу спокойно смотреть на это грязное создание.

– Какое?

Осторожно смотрю на фельдшера. Она заполняет карту, вопрос рядовой, не из праздного любопытства.

– Да есть один чел… И он вдруг засиял для меня совсем новыми красками. Может, это последствия сотрясения?

– Нет, что ты! – смеется фельдшер. – Похоже на ПМС, – она наклоняется ближе и шепчет: – У меня также, поверь. И у всех женщин.

Вздыхаю облегченно. Точно! Через неделю должны прийти месячные. И сразу так легко становится на душе, так спокойно!

Возвращаюсь в класс в приподнятом настроении. Уже не раздражают ни Ритка с вечно страдальческим лицом, ни Влад. А на Макарова вообще не обращаю внимания. У меня ПМС, нет причин волноваться.

Но тревога возвращается уже на следующий день. У Риты восьмого мая день рождения. Обычно мы тусовались вдвоем: сидели в Маке, бродили по набережной, обсуждая парней, развлекались в парке аттракционов. Этот день был только для нас, девочек.

Но сегодня подруга молчит, только виновато смотрит на меня искоса. Я поздравляю ее с днюхой, отдаю подарок – Ритка ни слова.

Да, кажется, нашей дружбе приходит конец из-за гормонального недержания Влада?

– Зайка!

Поднимаю голову: Влад стоит в дверях аудитории и машет букетом цветов. И когда сгонять успел в магазин за углом? А главное, сволочь, делает все так, чтобы мне было больнее.

Рита взвизгивает, бросается к нему на шею. Весь класс аплодирует, девчонки тайно завидуют, я вижу это по их лицам, а мне хочется умереть. Вот прямо здесь лечь на пол и умереть, чтобы не видеть эти счастливые лица, не слышать радостные вопли.

Молча собираю вещи в шопер, вскидываю его на плечо: уроки закончились, а с завтрашнего дня новые майские праздники. Сегодня отличный вечер, чтобы потусить с подружкой, но не для меня, увы.

Рита догоняет у доски, загораживает дорогу.

– Ну, Поля, прости меня. Не обижайся. Сегодня мы с Владиком хотим побыть одни. Сама понимаешь…

– Проехали.

– Поля, неужели Влад все еще тебе нравится?

– Нет! – рявкаю на нее. – Пропусти!

– Он сказал, что бросил тебя, потому что вы были не так близки, вот я и подумала…

«Бросил меня? Козел! Вонючий козел!» – от злости хочется крушить все вокруг, швырять стулья, опрокидывать столы, бить стекла, но я лишь стою, сжимая ручку сумки, мечтая избавиться от навязчивой подружки, убитой чувством вины.

– Ты меня поймешь, когда у тебя появится парень, – кричит вслед Рита.

Я делаю шаг и будто спотыкаюсь.

Парень?

Он… у… меня… был!

Это ты увела его, даже не спросив разрешения. Холодная ярость клокочет, требует выхода, но вокруг люди. Они не поймут, решат еще, что я от ревности схожу с ума.

Нет уж! Становиться посмешищем для всей школы не буду! Не дай бог еще отцу доложат! Он тогда всех в порошок сотрет, и первой мне достанется.

Я медленно поворачиваюсь и растягиваю улыбку на весь рот.

– А у меня есть парень! – говорю громко, так, чтобы все одноклассники услышали. – И… он классно целуется.

Глава 8

На миг в классе повисает тишина: прекращаются разговоры, все головы поворачиваются к нам, вижу любопытные лица.

– Что? – Влад отрывает взгляд от игры, в которую режется с Юркой.

– Что? – Повторяет за ним Рита.

– Что слышали. У меня есть парень. И… он классно целуется.

Ловлю недоверие, мелькнувшее в глазах Влада, его противную ухмылочку.

– Кто? – хором спрашивают они.

– Сашка Макаров.

Хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Что я делаю, идиотка? Да я этого говнюка на дух не переношу с детства. Он такой…

Точно ПМС, раз о Макарове вспомнила!

– А Сашка знает о том, что он твой парень? – ехидно осведомляется Влад. – Его здесь нет, подтвердить не может.

Рита его перебивает.

– Здорово! – хлопает в ладошки она. – как я за тебя рада, Полька!

Подружка бросается мне на шею, на этот раз не удается увернуться. Я отстраняюсь и вижу облегчение, написанное на ее лице. Мне становится немного жалко Ритку, потому что уверена: она кажется Владу доступной. Он наиграется с ней и бросит.

– Ладно, проехали. Я пошла.

– Я приглашаю тебя и Макарова на свой день рождения, – выкрикивает вдруг Ритка. – Сегодня. Сделаем парное свидание. Встречаемся в парке в шесть часов вечера. Возле ворот. Ну, там, где обычно.

Я хлопаю ресницами: вот это поворот! То Ритка хотела отпраздновать днюху только с бойфрендом, а тут и я сгодилась.

«Что, Заречная, выкопала себе могилу, – свербит в голове, – осталось сколотить гроб».

Домой плетусь в гордом одиночестве и прикидываю, как буду обрабатывать Макарова. Совершенно делать это не хочется, но и признаться Ритке не могу, перед всем классом опозорилась.

Обхожу свой дом с противоположной стороны, ищу глазами нужные окна, но сквозь плотный тюль ничего не видно. Плетусь в подъезд, поднимаюсь на пятый этаж и какое-то время стою, собираюсь с духом позвонить. Палец никак не желает прижиматься к кнопке. Он то приближается, то отдаляется, словно живет своей жизнью.

Наконец жму и слушаю трель звонка, потом тяжелые шаги. Дверь открывается.

– Тебе чего? – грубовато спрашивает Сашкин отец.

Он стоит в майке и шортах и щурится сонными глазами. Отвожу смущенный взгляд. Отец у Макарова – военный летчик, часто в командировках. Вот и сейчас вижу сумку, брошенную в прихожей, раскиданные вещи.

– А Сашка дома? – едва выдавливаю из себя.

– На тренировке.

Отец закрывает дверь, но я успеваю крикнуть в щель:

– А когда придет?

– Сейчас…

– Ой!

Я подпрыгиваю от голоса Макарова, который раздается за спиной. Вечно он застает меня врасплох!

– Тебе чего?

– Поговорить надо.

Смотрю на него снизу вверх: Сашка почти на голову выше меня. И почему я такой мелкой уродилась? Чувствую себя клопом на выгуле. Или клопихой.

– Вали отсюда!

– Саш…

– Плохо слышишь? Сходи к лору, пусть уши прочистит.

Сашка распахивает дверь и исчезает в глубине квартиры. Я стою, красная от смущения, и не знаю, что дальше делать.

Дома сразу прячусь в своей комнате. Уже три часа дня, у меня есть только полчаса, чтобы уговорить этого придурка подыграть мне. Кручу в руках телефон: кому же позвонить?

– Стилус, у тебя есть номер Макарова?

– За Стилус получишь в глаз! – злится Светка. – Я же тебя Зарекой не обзываю.

– Обзывай, я без обидок, – смягчаю тон. – Есть или нет?

– Странно, вы же встречаетесь, а номерами не обменялись?

Светка бросает трубку. Еще бы! Я наступила влюбленной девчонке на больную мозоль. А новость, кажется, уже облетела весь класс. Чувствую себя загнанной в ловушку. Что же делать?

От стука в дверь подпрыгиваю, настолько глубоко ушла в свои мысли.

– Полюшка, к тебе пришли, – зовет мама.

Кого еще нелегкая принесла? Нехотя бреду в прихожую и столбенею: в дверях топчется Сашка.

Я смотрю на него и не верю своим глазам. Этот упырь у меня дома? За все годы соседства мы и парой нормальных слов не перекинулись, только ругались, а тут за несколько дней такой тесный контакт.

– Ты чего хотела?

Я молча хватаю Сашку за рукав и тащу за собой.

– Дай мальчику раздеться, Поля! – кричит мама. – Вы заниматься?

– Да, – я толкаю Макарова. – Шевелись!

Сашка неловко разувается, вешает куртку. Он растерян, явно не понимает, с какой радости я такая добренькая. А у меня все горит внутри, будто лесной пожар. Мне надо убедить Сашку, успеть переодеться и явиться к месту встречи.

– Зарека, зачем приходила? – грубо спрашивает Макаров, когда мы остаемся одни.

– Ты же не хотел со мной разговаривать, – язвлю я и показываю на стул. – Садись.

– Батя заставил.

– Так и заставил?

– Сказал не сердить директорскую дочку.

– Твою ж мать!

– Ты материться умеешь? А как же интеллигентное воспитание?

– Я и двинуть могу, – замахиваюсь на него, но Сашка перехватывает руку.

Мы в упор смотрим друг на друга, я неожиданно ловлю себя на мысли, что Макаров не только высокий и накачанный, но и очень красивый парень. Не зря Михайлова по нему кипятком писает. И глаза у него синие-пресиние, и нос ровный, и губы…

Я случайно перемещаю взгляд на его рот, и жар охватывает меня с ног до головы. Внезапно осознаю, что мы уже не дети, а вполне созревшие в сексуальном плане юноша и девушка.

– Ты рядом со мной Дюймовочка.

– Я в тапочках, – отвечаю нелепо и еще больше смущаюсь. – Отпусти.

– Будто каблуки тебя спасут. Не смеши, Зарека.

– У меня имя есть.

– Ну, Полька-Дюймовочка.

– А в глаз хочешь?

– Не достанешь. Говори, зачем приходила?

Я вырываюсь из ступора, сажусь на кровать и тут же вспыхиваю, поймав взгляд Сашки. Вскакиваю, прыгаю в компьютерное кресло, отворачиваюсь.

– Тут такое дело… выручи меня.

– Ну…

– Саш, ты мне нужен. Только на один вечер. На один!

В другое время я обошла бы врага по кривой, но не сегодня. Сегодня от него зависит моя жизнь.

– Да, я красавчик, – ухмыляется Макаров. – Всем нужен… но занят.

– Хотя бы на пару часов…

– Не-а, не могу.

– Саш, побудь моим парнем, прошу!

Наконец важные слова сказаны, замираю в ожидании ответа.

– Что? – Сашка захлебывается словом и закашливается. – Ты с дубу рухнула, Дюймовочка? С какого перепугу?

– Макаров, не язви! Мне и так трудно тебя просить.

– Ни за что! Сама разбирайся со своим козлом.

– Он Козловский.

– А какая разница? И вообще, покедова.

Сашка идет к выходу, но я ныряю ему под мышку и закрываю дверь спиной.

– Не пущу, пока не договоримся.

– Уйди, мелочь!

Макаров легко поднимает меня и переставляет к стене. Он выходит, но нос к носу сталкивается с мамой. Та держит поднос. Он неожиданности мама теряет равновесие, но реакция Сашки потрясает: он подхватывает одной рукой маму, а второй забирает поднос. Так, балансируя, никому и ничему не дает упасть.

– Ты уже уходишь? – встряхивается мама. – А я вам угощение принесла.

– Ма-ма!

– Поля, невежливо выпроваживать гостя, даже не поднеся ему чашку воды.

– На, держи! – я хватаю стакан с соком и сую его в руку Сашке.

Тот растерянно смотрит на меня, на маму, на стакан и… возвращается в комнату. Я бегу за ним, заглядываю умилительно в глаза, складываю на груди руки.

– Саш, я на всех оставшихся контрольных дам тебе списать.

– Насмешила! – фыркает он. – И сколько их осталось?

– Н-ну…

– Ни одной.

Вот черт! Прокол. Но тут же спохватываюсь.

– После праздников Пифа устраивает пробник по матеше. Хочешь, за тебя сделаю?

– А поступать ты тоже за меня будешь?

– Да тебе наверняка дорога в любой вуз открыта без экзаменов.

– Не скажи, спортивные достижения дают только дополнительные баллы.

– Ну, Саш!

Я еще никого так не уговаривала, ни перед кем не унижалась. Даже любимого отдала подружке, но не стала у него в ногах валяться. А тут… этот… зазнайка… Да кому он нужен?

«Тебе! – нашептывает внутренний голос. – Если не уговоришь, придется признаваться в обмане Владу и Ритке».

– Что еще предложишь?

В глазах Макарова мелькает сомнение.

– Что хочешь, – судорожно выдыхаю, – на все согласна.

– На все? – кривая ухмылка ползет по губам.

– Ну, н-нет, не совсем…

– Ловлю на слове, заноза…

Нервно сглатываю, в его голосе столько сарказма! И намеков… На что? Я любимого держала на расстоянии год, а этого уж точно к себе не подпущу. Но выбора у меня нет.

– Мы заключим договор.

– Еще и договор?

Макаров откровенно смеется надо мной. Наверняка гадает, с какого перепугу мне так припекло.

– Да. Чур, не влюбляться!

– И не собираюсь. Такие мелкие букашки, как ты, меня не интересуют.

– А в глаз?

– Не дотянешься.

Выдыхаю: «Терпение, Поль, только терпение!»

– Никаких касаний, обнимашек и поцелуйчиков. Так нам будет легче. Лады?

Я протягиваю Сашке ладонь, боюсь даже дышать, так волнуюсь.

– И как ты собираешься подтверждать близкие отношения, если будешь держаться от меня на пионерском расстоянии?

Замираю, мысли в голове работают в усиленном режиме.

– Хорошо, мы можем держаться за руки. Иногда. На публику. У тебя ладони не потеют?

– Потеют.

Я дергаюсь, на миг закрываю глаза.

– Ладно, я потерплю.

– И целуюсь я с языком, – он подмигивает.

– Что? Не смей! Только попробуй!

Мне кажется, что глаза у меня сейчас вывалятся из орбит и покатятся под кровать.

– Да, шучу я, шучу! Мне с отношеньками некогда возиться. На один раз, говоришь?

– Да, на вечер, – замираю, а сердце колотится в горле, мешает сделать вдох. – На пару часов.

– Пробник сделаешь?

– Д-да.

– Я подумаю…

Я чуть не захлебываюсь от злости. Подумает он, как же! Некогда думать! Мне согласие нужно прямо сейчас!

А Сашка задумчиво теребит подбородок, его взгляд блуждает по комнате, и я вдруг с ужасом понимаю, что у меня открыт ящик комода, а оттуда торчит лямка бюстгальтера. Старого.

– Ой!

Я срываюсь с места.

Сашка удивленно провожает меня взглядом и хмыкает:

– Да не пыли ты так, Зарека. Я что, бабских лифчиков никогда не видел?

Видел или нет, мне не важно. Я все равно готова провалиться сквозь землю. «Что со мной? – бьется в висках мысль. – Проклятый ПМС! Как не вовремя!»

Я всегда воспринимала Макарова как дикого зверя, который только рычит да плюется ядовитыми словами. А еще представляла его хулиганом и драчуном. Почему вдруг сейчас вижу в нем мужчину, одному богу известно.

Или дьяволу.

Глубоко вдыхаю и с усилием отвожу взгляд от ящика.

– Мы договорились? – спрашиваю его и чувствую, как пылают уши.

Он молчит. Небрежно покачивает ногой, теребит подбородок и молчит, зараза! Хватаю его стакан и с шумом втягиваю сок. Наконец Макаров перемещает взгляд на меня и говорит:

– Лады, – я икаю и закашливаюсь от неожиданности, он стучит по спине. – Как будем действовать? Завтра вместе идем в школу?

– Н-нет, сегодня.

Произношу это слово и замираю.

– Обломись. Я не могу.

– Надо сегодня, – быстрый взгляд на часы, спина холодеет: времени совсем нет. – Через полтора часа. У Ритки днюха. Мы встречаемся в парке. Хочет отметить парочками.

Говорю отрывисто, короткими фразами, он не перебивает, ждет, пока сделаю передышку, и, как только я замолкаю, в меня летит:

– Нет! Покедова!

Сашка встает. Я опять бросаюсь наперерез.

– Макаров, будь человеком, а!

– У меня треня, отстань.

– Ну и вали колбаской!

– О, ты можешь и на восемнадцать плюс?

– Идиот!

– Дура!

– Сам дурак!

Сашка выскакивает из комнаты и несется в прихожую.

Я сижу, дуюсь. Зря я ляпнула, что встречаюсь с Макаровым! Завтра придется признаваться в обмане. Какой позор! И кто меня тянул за язык?

Черт! Черт! Черт! И все из-за этого несговорчивого!

Дверь внезапно открывается.

– Ладно, Полька, – подпрыгиваю от грубого голоса и оборачиваюсь. – Где встречаемся?

– В арке через час, – вскакиваю я.