Текст книги "Рубиновая девочка"

Глава 6
Шляпа сбила с пути

В прихожей нашего лазарета лежало много журналов о животных. Время от времени я могла свистнуть пару штук, чтобы почитать перед сном. В одной из статей было написано про человека, который работал и жил среди волков. Чтобы быть принятым в стаю, много лет он общался только с ними, не мылся, вёл себя как они. Отчаявшись, я решила попробовать так же приспособиться к обществу Ноя.

Конечно, я бы не стала рычать при встрече с ним, и тем более не собиралась угощать его сырым оленьим окороком. Но немного подкорректировать свои манеры под его привычки было неплохой идеей.

* * *

Утром сразу после завтрака я обследовала наш гардероб. Мы с Наной больше любим яркие вещи. Но у меня нашлась пара чёрных брюк, а в шкафу у Наны обнаружился длинный мужской свитер в тон. Оставил ли его бывший кавалер? Не знаю. Во всяком случае, замужем Нана не была – или не рассказала мне об этом. Я надела свитер, а потом открыла комод с дождевиками, где у меня хранились чёрные резиновые сапоги. Нана дала подходящую шляпу с широкими полями, и в чёрном с головы до ног я спустилась по лестнице.

Нана стояла в прихожей в накинутом на плечи белом халате. Она выглядела уставшей, но довольной. В ту ночь ей пришлось сделать срочную операцию мопсу Тильды, который проглотил резиновый мяч: увы, Мистер Мёрфи глотал всё, что попадалось под руку. Хорошо, что операция прошла удачно. Теперь она собиралась вернуться в лазарет, но, увидев меня, притормозила.

– Как я выгляжу? – спросила я, оглядывая себя.

– Как будто собралась грабить банк, – Нана была как всегда честна. – Дорогая, ты уверена, что это хорошая идея?

За завтраком я уже говорила ей, что хочу побыть для Ноя экскурсоводом, но этот план не вызвал у неё восторга. По её мнению, хватило бы и того, чтобы мы переселили наших магических пациентов из сарая в лазарет. Я считала иначе. Тот, кто смог добраться до торта на кухне Кэтлин, точно без проблем проникнет и в чужой сарай! Учитывая к тому же, что дверь уже была открыта…

Немного нервничая, я потёрла лоб.

– Вот увидишь, это сработает, – пыталась я одновременно уговорить и себя и бабушку. – Сначала я повожу Ноя по острову. Ознакомительная экскурсия ему быстро надоест, но я буду настаивать, чтобы он осмотрел всё самое важное. Тогда он и думать забудет о нашей маленькой бухте. А по дому я всё сделаю чуть позже, честное слово!

– Хм. – Прежде чем открыть дверь в лазарет, Нана какое-то время раздумывала. Для разнообразия сегодня она явно не была оптимисткой. – Ну, тогда ни пуха ни пера!

И я направила свои стопы в огромных чёрных сапогах в сторону гостиницы.

Подходя к ней, я всё больше чувствовала беспокойство, но перед входом в отель увидела две фигуры: мистер Беннет стоял, положив руку на плечо Ною, как будто удерживая его от побега. И улыбался во все тридцать два зуба.

– Руби! – крикнул он мне. – Мы рады, что у тебя есть время – ведь правда?

Ной на меня не смотрел. Просто молча пожал плечами. По его виду казалось, что мистер Беннет держит его несколько крепче, чем я думала.

Наконец сопровождающий отпустил его.

– Что ж, наслаждайтесь тайнами этого острова, – сказал он, радостно мне подмигнув, и скрылся в дверях гостиницы.

Надеюсь, он не заметил, что я слегка вздрогнула от его слов.

Когда он ушёл, Ной поднял голову.

– Вот подлиза! – с презрением скривился он.

Вообще-то я хотела сказать, что мистер Беннет показался мне очень милым, но решила, что это плохо подойдёт к моей мрачной экипировке. Поэтому я театрально закатила глаза и застонала как от зубной боли:

– Да просто упырь! Давай быстро смоемся, пока он снова тут не появился.

Видимо, этим я вызвала у Ноя доверие. Во всяком случае, он с готовностью зашагал вместе со мной. Хотя, похоже, ему не особо хотелось говорить со мной. Повисла неловкая пауза, и я стала лихорадочно думать, о чём бы его спросить. «Что у тебя за проблемы с отцом? Сколько зарабатывает мистер Беннет, присматривая за тобой? Разве тебе не жалко было портить тортик Кэтлин?» Нет, ничего из этого не подходит. Пока я размышляла, тишину нарушил сам Ной.

– Чего это ты так вырядилась? – спросил он, разглядывая меня. – Мы что, на похороны идём, или как?

Я растерялась. Он не мог не заметить, что мы одеты в одном стиле!

– Не-а, просто это моя самая любимая одежда, – ответила я поспешно (и, надеюсь, более-менее убедительно).

В следующий момент над нами пронёсся вихрь, и мне пришлось удерживать шляпу обеими руками. Длинные пряди кружились вокруг моей головы.

– Ты похожа на горящий уголёк, – заметил Ной.

Наверное, это так, но настроение у меня теперь совсем упало. Может, это нормально и все мальчики так себя ведут? Какой-то переходный период от детства к тому, чтобы стать мужчиной? Я понятия об этом не имела, ведь единственным молодым человеком на острове Патч был тридцатилетний племянник Орина. Но я успела прочитать в библиотеке пару любовных романов, герои которых чаще были очень милыми и очаровательными, и когда улыбались, на щеках у них появлялись ямочки.

Я вряд ли узнаю, есть ли у Ноя ямочки. Скорее овцы научатся летать, чем он улыбнётся.

– Скоро мы уже придём? – вздохнул он, хотя мы только отошли. Пройти большое расстояние по острову всё равно не получится – разве что бегать по кругу!

– Нам туда, наверх, – кивнула я на покрытую мхом скалу, где росли кусты дрока. – Видишь камень, похожий на дверь? Так вот, это вход в сказочный мир. Якобы если просидеть там всю ночь, он принесёт удачу.

Конечно, я знала, что всё это неправда. Феи никогда бы не сделали вход в волшебный мир таким заметным, потому что не хотят видеть незваных гостей. Но эта история мне нравилась, и если на острове Патч и есть что показать, так это тот самый камень-дверь. Но Ной посмотрел на меня так, будто я только что представила ему прославленный коровий навоз, произведёный на острове.

– Ну, подруга, – вздохнул он, – сначала хозяйка гостиницы рассказала, что регулярно ставит у двери миску с молоком, а теперь ещё ты со своими сказками! У вас на острове все такие помешанные?

«Не все, – ответила я мысленно, – но некоторые феи и правда довольно странные, а гоблины иногда врезаются в стены».

– Это не сумасбродство, – сказала я вслух, – это легенды и традиции, и они просто часть Ирландии. Но некоторые в это верят. У вас ведь тоже есть что-то, во что вы верите?

– Конечно! – Насмешливое выражение вдруг исчезло с его лица, и оно вновь стало мрачным. – Похоже, эта экскурсия – пустая трата времени. Она для меня такая же захватывающая, как и нотации того подлизы.

По сути, я должна обрадоваться его словам. Для волшебных существ нет ничего лучше, чем если Ной решит, что наш остров скучный и гулять по нему нечего. Но меня это покоробило. Неприятно слышать, как он пренебрежительно говорит о моём родном уголке.

– А ты чего ожидал? – спросила я. – Прыжки с тарзанки и Диснейленд?

– Здесь хоть пляж-то есть? – спросил Ной, чем застал меня врасплох.

– Д-да, – выдавила я, – южный пляж. И единственный. Больше ничего у нас нет. Остров ведь очень маленький, понимаешь? Он вон там, – я указала на него рукой, – рядом с пристанью.

Мне было безразлично, что Ной смотрит на меня как на сумасшедшую. Главное – чтобы ему не пришло в голову отправиться туда другой дорогой. Когда чуть позже мы пришли на пляж, я не сомневалась, что Ной снова начнёт ныть. Например, из-за отсутствия шезлонгов, или закусочной, или волейбольной сетки. Но он просто тихо брёл по песку, в котором проваливались его чёрные кроссовки, прямо до кромки воды. Там он уселся и стал молча смотреть вдаль, на горизонт. Я могла предположить только две внятные причины, чтобы человек мог молча разглядывать море. Либо он абсолютно счастлив и наслаждается видом, либо, наоборот, хочет попасть в совершенно другое место. В случае с Ноем это мог быть только второй вариант. Я была потрясена его подавленным видом.

– У тебя всё в шоко… – начала я, собираясь сказать «в шоколаде», но вместо этого крикнула: – Шляпе!

Ветер сорвал шляпу у меня с головы и, пронеся её по воздуху прямо к воде, опустил на волны.

– Что ж… – сказала я без особого сожаления, – ничего не поделаешь.

Но Ной, видимо, был другого мнения. Он мгновенно скинул кроссовки и стянул через голову свитер.

– Но ты ведь не хочешь… – только и успела сказать я, как он вдруг прямо в джинсах и футболке бросился в воду.

Когда он коснулся воды, то вздрогнул, будто не ожидая такого холода – всё-таки на родине он привык к более комфортным температурам, – но не отказался от своей затеи, а после минутного замешательства стал с поразительной скоростью размахивать руками, пробираясь по волнам. Я потрясённо смотрела, как он гонит шляпу к берегу.

– Ничего себе, чего это ты? – спросила я.

– Ты ведь сказала, это одна из твоих любимых вещей.

– Ну да… в топ пятидесяти в моём гардеробе точно входит, – промямлила я.

Ной повёл себя как герой романа с ямочками на щеках. Ради старой шляпы! Но стоило немного задуматься, как становилось ясно: шляпа была только предлогом.

– Ты, наверное, занимаешься плаванием? – спросила я и, кажется, попала в точку.

Я решила, что Ной просто не упустил возможности похвастаться своим умением плавать. Но почему он поплыл в майке и джинсах – это оставалось для меня загадкой.

– Да, я даже состоял в команде по плаванию, – ответил он, надевая толстовку поверх мокрой футболки. – Но отец забрал меня из школы, так что из команды я выхожу.

– Почему он так решил? – спросила я, на ответ особо не рассчитывая.

Взгляд Ноя не выражал никаких эмоций, его лицо было практически каменным. Но, к моему удивлению, он вдруг сказал:

– На меня было слишком много жалоб, и папе приходилось прерывать командировки из-за проблем со мной.

– Например?

Ной пожал плечами:

– Ничего особенного. То прогуляю тренировку, то меня побьют… Ну, ты понимаешь.

– Конечно, – кивнула я, как будто что-то в этом соображала. Но невозможно узнать о таких вещах, учась дома за обеденным столом. Да и с кем мне тут было драться? Единственным жителем острова, с которым мы всё время спорили, был старый Фергюс. Но этого дохляка я бы сразу победила.

Ной вырвал меня из моих мыслей, пнув какой-то камень с берега к воде. В этом движении не было ничего особенного, но само по себе оно выглядело агрессивно.

– Теперь-то папа за меня спокоен, потому что мне приходится проводить это бессмысленное лето здесь. А после каникул он, наверное, отправит меня в пансион. Посмотрим: может, и там есть команда по плаванию. – Он снова взглянул на воду, будто желая переместиться куда-то ещё. Но какое бы место он ни имел в виду, это точно был не пансион.

– А я вообще не умею плавать, – призналась я, не придумав, о чём ещё говорить.

Ной обернулся:

– Правда? Но ты ведь живёшь на острове – неужели ты не сможешь удержаться на воде? – Теперь он говорил своим обычным тоном: его вопрос прозвучал довольно колко. Тон у него был такой же, как у старого Фергюса по утрам.

– Не знаю, – нехотя ответила я. – Я бы попробовала, но боюсь моря. Бабушка считает, что это связано с тем, что я пережила в младенчестве. Я чуть не утонула, прежде чем она меня нашла.

Ной нахмурился. Я заметила, что у него серо-голубые глаза – почти как море в ненастный день. Неудивительно, что его взгляд заставлял волноваться.

– Она нашла тебя здесь, на пляже? – уточнил он.

– На пляже, да, – зачем-то подтвердила я. Впрочем, это не было враньём – просто я не уточнила, на каком пляже было дело. Никто, кроме нас с Наной, не знал, что меня оставили в маленькой бухте, куда никогда не ходили другие жители острова. Бухта была проклятой. Раньше я не понимала, что это значит, но со временем постепенно поняла.

– Могу представить, что за каникулы у тебя получатся, – выпалила я. – В романах с подкидышами обычно оставляют письмо или какую-нибудь драгоценность. Но у меня не было даже одежды. Кем бы ни были мои родители… Я имею в виду те, кто меня родили, похоже, они не хотели меня больше видеть.

– А мне до этого есть дело?

– Ведь твой отец отправил тебя сюда, чтобы спокойно работать, – я произнесла это, хотя мой внутренний голос кричал: «Замолчи!» – а потом собирается отправить тебя в интернат. Я знаю, каково это – когда от тебя решили избавиться.

В один миг глаза Ноя сильно сузились.

– Ты всё неправильно поняла, – сказал он ледяным тоном, – мой отец не хочет от меня избавиться, просто у него очень много дел. Но человеку, который вырос среди овец и помёта чаек, этого не понять. А теперь не беспокойся: я сам найду чем заняться. – С этими словами он развернулся и направился к северу.

Глава 7
Про Зайца и защитные стены

– Пожалуйста, постой! – Едва я произнесла эти слова, как сразу же об этом пожалела. Нана всегда говорила, что ветеринар не может быть застенчивым. Пациенты это почувствуют, и будет ещё труднее сделать им укол или заставить проглотить таблетку. И я повторила более уверенным тоном:

– Ты правда хочешь уйти, не увидев моего любимого места на острове?

Ной, который уже удалился на некоторое расстояние, вдруг остановился и медленно обернулся.

– Это опять какой-нибудь камень? – спросил он. – На этот раз в виде окна?

– Узнаешь, только если пойдёшь со мной, – я пыталась изображать непринуждённость, хотя от волнения у меня пересохло в горле.

То, что я сейчас собиралась сделать, я не успела обсудить с Наной. И я сомневаюсь, что она бы согласилась. В конце концов, для нас Ной чужой человек. Кто знает, можно ли ему доверять?

В любом случае интуитивно я поступила правильно: начала уходить – и тут же услышала, что Ной бежит за мной. Видимо, за его внешней недружелюбностью скрывалась маленькая искорка любопытства. При этом он не говорил ни слова, и наше молчание давило на меня как тяжёлый груз. А ещё дорога с пляжа никогда не казалась такой долгой. Когда мы наконец вернулись во двор Наны, я будто взглянула на всё другими глазами.

Во-первых, заметила ржавчину на железных воротах во двор, мох на крыше построек. У дома стояли грязные сапоги Наны, а рядом – ведро сухого овечьего навоза, который мы использовали в качестве удобрения для наших грядок. Окна в доме немытые, а на двери висит самодельный колокольчик из ракушек и палки. Для такого крутого американского парня всё это должно было выглядеть смешно. Сначала я не решалась войти, но потом вдруг меня осенило: даже такой тип, как Ной, сразу должен понять, что это место волшебное!

– Проходи, – сказала я хриплым голосом и открыла дверь в лазарет.

Ной сунул руки в карманы и протиснулся мимо меня. Уже перед первым вольером он остановился и стал втягивать носом воздух, будто принюхиваясь. Я ждала, что он будет острить на тему ароматов сырости и кошачьего туалета, но оказалось, у него в носу просто ещё осталась морская вода.

– Это лазарет для животных, – зачем-то сказала я, хотя это было и так понятно, и прошла пару шагов вперёд, чтобы показать самых новых пациентов.

– Мистер Мёрфи проглотил резиновый мячик, и вчера его прооперировали. Сегодня он уже в полном порядке, – сказала я. – Увы, еда – это его любимое занятие, и ничего не мешает ему глотать игрушки. А этот кот – задира из задир. Поэтому бабушке приходится то и дело латать его раны. А вот там у нас птицы: чайка с поломанным крылом, которую Нана нашла на берегу, и Эвелина. Конечно, у кур фермера Орина нет имён, но мне кажется, «Эвелина» ей подходит. – Я спохватилась, что опять слишком много тараторю, и, поспешно закрыв рот, в ожидании ответа повернулась к Ною, который всё это время стоял на одном месте.

Оглядывая лазарет, он пару раз фыкнул, а потом уставился на меня.

– Это и есть то самое место? – спросил он. – Величайший аттракцион, который ты во что бы то ни стало хотела мне показать? Жирный мопс и больная наседка?

В следующие мгновения не было слышно ничего, кроме пыхтения Мистера Мёрфи, который уселся в свою миску для еды. Сначала у меня не было слов: я просто молча смотрела на Ноя. И хотя это он был мокрым до нитки, я чувствовала себя так, будто на меня вылили ведро холодной воды. Но потом глубоко внутри я ощутила какое-то клокотание. Ярость заполняла каждый уголок моего тела как горячая волна, пока я не наполнилась ею до краёв. Я даже не помню, была ли я когда-нибудь такой злой! Ной уже пошутил по поводу цвета моих волос, моей одежды и даже посмеялся над всем нашим островом. Но теперь, когда дело дошло до лазарета, моему терпению пришёл конец!

– Знаешь, а ты прав: это пустая трата времени! Я имею в виду не только нашу экскурсию, но и вообще твой приезд на остров!

Ной открыл рот, но я не дала ему сказать ни слова. Пульс стучал у меня в ушах, и я потеряла всякий контроль над собой.

– Твой отец, наверное, спятил, если верит, что ты здесь хоть немного изменишься, – продолжила я. – Ты действительно невыносим, и всегда таким останешься. Неудивительно, что он не желает с тобой общаться! – Я развернулась и выбежала из лазарета.

Вообще-то мне хотелось бежать и бежать, забираясь на все местные холмы, чтобы дать выход своей ярости. Но я не могла оставить Ноя одного в лазарете. Поэтому я добежала до огорода и принялась остервенело дёргать сорняки. Пожалуй, никогда ещё я не рвала одуванчики с таким остервенением. Жёлто-белые цветки то и дело разлетались в воздухе, и я даже вспотела от такой работы.

Когда мне под руку попалась крапива, мой гнев немного убавился. Тяжело вздохнув, я бросила одуванчики на землю и подняла голову. Почёсывая волдыри на руке, я с тревогой смотрела в сторону лазарета. Что там делает Ной? Дожидается меня, чтобы ответить в своей манере? От мысли, что он, возможно, сейчас изливает раздражение на животных, мне стало плохо, и я быстро перепрыгнула небольшое ограждение, которым обнесён лазарет. Его дверь была ещё открыта. С колотящимся сердцем я влетела внутрь, чтобы застукать Ноя на месте возможного преступления. Это было очень глупо – оставить его тут одного. А вдруг с пациентами что-то случилось?

Но внутри я озадаченно остановилась и стала оглядываться по сторонам. Ной как сквозь землю провалился! Далеко не сразу я заметила скрюченную фигуру в глубине комнаты. Он сидел на корточках перед вольером, просунув правую руку между прутьями решётки. Когда я поняла, кто находится по другую сторону от неё, у меня по спине пробежал холодок.

Ведь Заяц – самый злой пёс в мире – мог в момент отхватить ему все пять пальцев и проглотить их как пять колбасок.

Я хотела крикнуть, чтобы он отодвинулся, но вдруг увидела, что причин для беспокойства нет: огромный волкодав валялся на боку, подставив живот, чтобы Ной его чесал. Но стоило мне подойти ближе – он вскочил как ошпаренный, однако Ной успокоил его, похлопав по боку.

– Не могу поверить, что он позволяет себя трогать! – сказала я. – Мы думали, он терпеть не может людей!

– Да, иногда люди ведут себя мерзко, хотя сами совсем не такие, – сказал Ной, пристально глядя на Зайца.

– Люди? – спросила я, ошеломлённая неожиданной мыслью.

– Я имею в виду собак – ну, ты поняла, – выдохнул Ной и спросил: – А что там, кстати, мистер Беннет? Я думаю, ты уже сообщила ему обо всём?

Эти слова наконец заставили меня собраться.

– Конечно, я ничего ему не сообщала, – ответила я с достоинством. – Я не ябеда!

– О! – Ной надолго замолчал, и это выглядело так, будто он в чём-то разочаровался или, наоборот, испытал облегчение. Наконец он буркнул: – Пожалуй, так даже лучше. Впрочем, он уже написал моему отцу, что я занимаюсь ерундой, поэтому не важно.

Он говорил это будто сам себе и, кажется, почти не замечал моего присутствия. Поэтому я не решилась уточнить, что он имеет в виду. Какая мне разница, как он себя ведёт? Может, он надеется, что его раньше заберут домой? Но у его отца этим летом для него нет времени…

Как только я об этом подумала, всё моё раздражение улетучилось. В чём-то я даже поняла Ноя. Если бы я знала своих родителей и они жили рядом, я бы всеми силам старалась привлечь их внимание.

Пока я пыталась разобраться в своих мыслях, Ной всё дальше просовывал руки в вольер с Зайцем. Когда пёс заинтересованно вскочил с земли, я тоже решилась присесть поближе к нему.

– Где ты научился так хорошо ладить с собаками? – спросила я смущённо. – У тебя есть своя? Там, дома, в Калифорнии?

Ответа я дожидалась долго и уже решила, что позволила себе спросить лишнего, как вдруг он сказал:

– Я расскажу – только чур ты не будешь меня жалеть, смотреть сочувственно и так далее.

– Обещаю! Никакой жалости, ни в каком виде!

Ной осторожно вытащил руки из решётки, но продолжал смотреть на Зайца. Может, ему кажется, что он беседует с псом, и это помогает ему говорить.

– Ну да, у меня была собака, – начал он неторопливо, – Тукер. Я забрал его из приюта для животных. Сначала он был таким же нахалом, как и этот, – он кивнул в сторону Зайца, – но со временем сильно изменился. Мы с мамой по выходным постоянно куда-нибудь его возили, пока папа был в командировках. В лес, или на побережье, где для собак нет никаких ограничений. А потом… однажды… Мы попали в автокатастрофу. Остался в живых только я.

Хотя Ной меня предупредил, его история меня ужаснула. Я закусила губу, и Ной, кажется, понял, что я в ужасе.

– Эй, ты обещала! – сказал он.

Я с усилием сглотнула ком в горле и, стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила:

– Почему после этого ты не завёл новую собаку? Конечно, она бы не заменила Тукера, но…

– Не хочу просить об этом папу, – объяснил Ной. – Точнее, я вообще стараюсь не напоминать ему про собак. Даже если бы мама была жива, я бы не завёл больше домашнее животное.

Честно говоря, в этот момент я была рада, что Ной старается смотреть в сторону. Иначе бы наши глаза встретились… Ной наверняка ужасно скучает по маме и по Тукеру.

Я в растерянности наблюдала за Ноем, пока он вдруг не повернулся ко мне. Он впервые смотрел прямо на меня с тех пор, как я снова вошла в лазарет.

– Эй, ты извини за то, что я тебе наговорил. Ну, про мопса и наседку. Тут… – он показал рукой вокруг себя, – тут очень даже здорово!

Оттого что мы сменили тему, у меня будто гора с плеч свалилась. Я выдохнула.

– Да ладно, ерунда, – ответила я, – но тебе нужно извиниться не передо мной. Ты гораздо сильнее обидел кое-кого другого, с большим сердцем и слегка округлой фигурой.

Ной потрясённо вытаращил глаза:

– Ты имеешь в виду мопса?

– Да, именно. Мистер Мёрфи очень впечатлительный и на всё реагирует, – объяснила я важным тоном.

Наверняка Ной решил, что я схожу с ума. Тем не менее он подошёл к Мистеру Мёрфи и опустился перед ним на колени.

– Ну, давай! – подбадривала я его, хотя у меня уже тряслись губы.

Ной откашлялся:

– Дорогой… хм… Мистер Мёрфи, извини, если я тебя обидел. Ты совсем не толстый, а просто плотненький, и выглядишь отлично…

Я больше не могла это вынести.

– Хватит! – сказала я, с хохотом доставая пакет корма с полки над дверью. – Сегодня он начинает потихоньку привыкать к еде, а до этого долго ничего не ел. Покорми его немножко, и он полюбит тебя на всю жизнь.

На миг я испугалась, что Ной возненавидит меня за эту шутку. Он прищурился, а потом пару раз перевёл взгляд с меня на мопса и обратно, и уголки его губ поползли вверх.

– Отлично, – сказал он и шагнул к двери, – такой простой способ помириться. Может, ты тоже хочешь? – Он сунул мне под нос горсть сухого корма, и я с хохотом попятилась назад.

С безопасного расстояния я наблюдала, как Мистер Мёрфи пускает слюни на пальцы Ноя.

Ямочек на лице Ноя вообще не было, но улыбка всё равно оказалась очень милой.