Текст книги "Метро 2033: Код зверя"

Глава 4
Когда крошится время

– Ох, какие же вы шумные… Так и быть, уговорил.

Под изумленными взглядами бойцов от стены отлепилась тень, подняла руки-ветки к потолку и медленно зашагала к ощетинившемуся стволами отряду. Остановившись на границе света, она, издав невнятное шуршание, завела одну конечность-обрубок назад, положила ее на треугольную макушку. И плавным движением сняла голову… Оказавшуюся обычным плотным капюшоном.

Возраст мужчины определить было довольно сложно. Больше половины его лица скрывал намотанный платок-арафатка. Однако черных с синеватым отливом волос еще не коснулась седина, а карие, с этакой золотистой чертовщинкой, глаза не обняли лапки мимических морщин. Единственной чертой, что выделила бы его среди множества таких же людей, был виднеющийся из-под платка край бордового ожога на правой щеке. В остальном же незнакомец казался ничем не примечательным жителем нового мира, коих в любом бункере встретишь с десяток. Просторный темный плащ в пол надежно укрывал его фигуру, оставляя на виду лишь мыски привычных «берцев».

Мужчина с усмешкой наблюдал, как, повинуясь рваным жестам-приказам командира, молодые парни зажимают его в кольцо. Подоспела даже та парочка, что охраняла вход в ангар.

– Я пришел с миром, – проговорил он, показывая открытые ладони.

– С миром приходят через парадный вход, – глухо проговорил Ермолов, по праву старшего принимая роль переговорщика. – Кто ты? Назовись.

– Что скажет тебе мое имя, служивый? – незнакомец перевел тяжелый взгляд на офицера.

Одинокий лучик солнца, прорвавшийся сквозь решетку вьюнов на разбитых окнах, преломился в его темных глазах, превратив их в бездонные черные дыры.

– Не в честь русскому офицеру убивать безоружного и безымянного.

– Не в честь? – мужчина хмыкнул, отчего край ожога на его щеке дернулся, преобразив невидимую улыбку в оскал. – Долг, честь, совесть – ничто иное, как тлен. Бессмысленная трата времени… А ведь лишь оно ценно.

– Чего там бормочет этот черт полоумный? – прошептал Кирилл, на мгновение оторвав взгляд от рамки прицела.

Ответ пришел с совершенно неожиданной стороны, заставив парня застыть камнем.

– Черт, говоришь. Так меня еще не называли. Немного задевает. Хотя… – незнакомец задумчиво потер переносицу. – Нет. Безразлично. Так или иначе, я пришел говорить с… Как его…

Он пробежал глазами по окружившим его бойцам и остановил взгляд на маячившей за их спинами темной фигуре охотника.

– Ах, да. С человеком, несущим на себе печать бесов.

Вик едва заметно вздрогнул. Бесовская печать – так набожный Николай Терентьевич называл татуировку на внутренней стороне его правого запястья.

– Что-то я в последнее время для всех козлом отпущения стал, – угрюмо проговорил охотник, выходя вперед.

По пути он намеренно задел плечом открывшего было рот Лесника и подарил ему убийственно-холодный взгляд. Николай разом проглотил слова, уже готовые слететь с языка.

– Ты пришел говорить? – Вик остановился на границе того же светлого пятна на полу, но с другой стороны. Теперь их разделяли лишь невесомые лучи солнца, просачивающиеся сквозь неровный каркас окна. – Я слушаю.

– Грозен. Как и всегда, Виктор.

– Откуда…

– Не это сейчас важно. Ты вознамерился остановить то, что не в человеческой власти? Тебе не кажется это глупым решением? – незнакомец шагнул вперед, дав охотнику возможность рассмотреть себя. – Время… Ты хочешь урвать хоть клочок лишнего времени, но оно крошится в твоих руках…

– И что я должен понять из этой ахинеи? – Вик скрестил руки на груди, настороженно вглядываясь в странного собеседника. «Черт, совсем не чувствую этого перца… Энергия не вихрится вокруг его тела, не слышно толчков в венах… Как будто передо мной труп».

– Лишь то, что достигнет твоих ушей, – мужчина ухмыльнулся и протянул руку. На раскрытой ладони тускло поблескивали старые командирские часы с разбитым циферблатом. – Тебе остается лишь бежать.

– Ты – псих.

– Не исключено. Но… Присмотрись.

Мертвый на первый взгляд механизм вдруг едва заметно трепыхнул стрелками-усиками. Секундная медленно, будто неохотно, сделала шаг вперед.

– Они еще живы. И пока они ходят, время остается в твоих руках… Торопись.

Незнакомец плавно опустился на одно колено и толкнул часы в сторону охотника. Жалобно проскрипев по пыльному бетонному полу, они уткнулись в мысок окованного «берца» Вика. Опережая механизм, мужчина, вновь накинув капюшон, быстрым шагом прошел мимо парня, едва слышно бросив на ходу:

– Тебе привет от Куколки.

Вик на мгновение застыл, устремив разом помутневший взгляд на часы. Придя в себя, он резко развернулся, желая остановить этого непонятного человека. Но незнакомец бесследно исчез.

– Куда он делся? – едва не прокричал обычно холодный охотник.

– Не… Не знаю, – жалобно ответил Лесник. – Только что был здесь. Я моргнул, а его уже и след простыл. Будто в воздухе растаял, как морок.

Остальные члены отряда угрюмо молчали. Капитан так же бессильно опустил руки. Стыдно признаться, но даже он, боевой офицер, каким-то неведомым образом умудрился упустить этого мужика из виду.

Тяжело выдохнув сквозь сжатые зубы, Вик опустился на одно колено и поднял часы. Механизм внутри них натужно стонал, отживая последние минуты. Без десяти двенадцать. Стрелки вновь конвульсивно дернулись.

Двое детей сидели на полу спортзала, облокотившись о стену. Сил не было ни на что, кроме как сидеть вот так и чувствовать, как бетон их подземной тюрьмы холодит измученные тренировкой спины.

– Знаешь, почему ты обычно проигрываешь мне, несмотря на способности, Тринадцать? – парень, что постарше, расслабленно потянулся.

– И?

– Все потому, что ты слишком много думаешь. Планируешь, пытаешься предсказать. И… – он повертел в воздухе кистью, пытаясь подобрать слова. – Точно! И время крошится в твоих руках.

– Опять несешь какую-то заумную фигню, Вадим, – его собеседник со стоном вытянул ноги. – Как время может крошиться?

– Нууу… наверное, как-то может. Неважно, – иногда, чтобы победить, нужно перестать думать. И просто бежать вперед. Бежать без оглядки.

– Угу…

Охотник с силой сжал кулак, едва не раздавив часы. Рывком поднялся и направился к выходу из ангара.

– Гусар, собирай людей. Мы выходим в сторону Вочажа. Сейчас же! – бросил он, проходя мимо капитана.

– Но ты же сам твердил буквально десять минут назад, что это небезопасно…

– Плевать, что я говорил. Немедленно выходим. Считайте это… Интуицией.

Теперь уже пришел черед Ермолова сжимать руки в кулаки. В его взгляде читалось желание придушить своенравного щенка. Но до сего момента в поступках парня, если исключить излишнюю импульсивность и агрессию, промашек не было.

– Чугун, поднимай ребят. Три минуты на сборы, – тяжело вздохнув, процедил командир.

Снятие с дневки не заняло и минуты. Но даже эта короткая задержка заставила Вика нервно переминаться с ноги на ногу. Он уже успел нацепить старенькие часы на руку и теперь практически не отрывал от них взгляда, лишь изредка поднимая глаза к солнцу, уверенно застывшему в зените.

Как только отряд показался в воротах ангара, охотник едва не бегом рванул вверх по дороге. До Вочажа оставалось всего ничего, пара сотен метров до развилки и по трассе на юг. Не больше десяти минут хода. И тем не менее Вик гнал во весь опор, отчего груженный припасами отряд едва за ним поспевал. Позже, анализируя произошедшее, Андрей понял причины столь странного поведения их проводника. Но на тот момент гонка лишь раздражала.

Наконец, отряд вступил на полотно первого моста через реку, одноименную с городом, из которого началось их путешествие. Все опасения по поводу обрушения переправы были излишни. Насыпная конструкция позволила мосту долгие годы оставаться во вполне приемлемом состоянии даже без обслуживания. Да, воды реки Кемь за двадцать лет подточили земляные отвалы, и сорняки попробовали на зубок полотно покрытия, – но не более.

На середине моста Вик сбросил скорость, перейдя на размеренный шаг и позволив воякам догнать себя. Поравнявшись с охотником, Андрей изумленно распахнул глаза, осознав, почему тот перестал бежать. Буквально в десяти метрах от него начиналась полоса тумана. Его серебристые мутные барашки, начиная свой путь где-то под мостом, лениво улетали в небеса.

– Ну, что встали? – послышался за спиной недовольный голос прапора. – Двигаем!

Бормоча что-то под нос, Чугун сделал пару шагов, намереваясь обойти замершего впереди охотника.

– Погоди, – рыкнул Вик.

Он предостерегающе вытянул руку, преградив мужчине путь. Резкий порыв сильного ветра, что часто гулял на просторах водохранилища, с силой бросил маслянистые воды реки на насыпь, подняв веер ледяных капель. Насквозь прошив самый любопытный завиток тумана, они повисли на камуфляже бойцов, не делая и попытки впитаться в ткань. Но вот основную массу студенистого облака ветер не смог даже зацепить. Все той же кисельной взвесью оно плыло впереди.

Охотник вновь взглянул на разбитый циферблат старых часов.

– Ну, давай же…

В последний раз конвульсивно дернувшись, минутная стрелка застыла на двенадцати часах. И в тот же момент задрожала земля.

– Что за черт? – ошеломленно пробормотал Лесник, напрочь позабыв о напускной степенности.

– ГЭС… Подужемская ГЭС впереди начала сброс излишков воды… – отозвался Чугун. – Но это бред! До войны автоматизировать водосброс на Карельском каскаде так и не успели.

Земля продолжала мелко подрагивать. Впереди, в недрах здания электростанции, стонали ржавые механизмы запоров, ворочались огромные шестерни, вяло и неохотно раскручивались турбины. Мгновение спустя к этой какофонии воплей больного железа добавился гул, и воды Кеми бурным потоком рванулись по каналам.

Туманная стена будто вздохнула и начала оседать. Когда последние лепестки оказались как раз на уровне насыпи, не касаясь полотна дороги, часы на руке охотника бешено затикали. Стрелки, будто глотнув новой жизни, заскакали по циферблату.

– Надо пересечь город до того, как вернется туман. ХОДУ! – проорал Вик и, подав пример остальным, первым рванул вперед.

Вслед за ним по старой дороге, кроша асфальт, дробно застучали десятки армейских ботинок. Первый пролет переправы удалось миновать без приключений. И хотя редкие языки тумана иногда лизали ноги бойцам, никто не останавливался и не задавал вопросов.

Андрей по привычке старался не отставать от проводника и одним из первых заметил неладное. С каждым новым вдохом воздух тяжелел, превращаясь в тягучий кисель, напрочь отказывающийся проникать в легкие. Ноги становились ватными, постепенно переставали слушаться. Бойцы, не сговариваясь, перешли с бодрого бега на шаг. Покрасневший, пыхтящий как паровоз Лесник и вовсе начал отставать. Единственным, кто, казалось, и не замечал перемен, был Вик. Разрыв между ним и основным отрядом неумолимо увеличивался.

Но когда они достигли середины дамбы, охотник вдруг резко притормозил и присел на одно колено, положив руку на рокочущий под ногами бетон. Совсем как утром, перед нашествием тварей. Андрею почти удалось настичь проводника, когда тот одним плавным движением поднялся и развернулся к бойцам. На мгновение снайперу показалось, что в изумрудных глазах охотника отразился страх.

– Дамба… ШЕВЕЛИТЕ КОНЕЧНОСТЯМИ! ДАМБА СЕЙЧАС РУХНЕТ!

Одновременно со слетевшими с его губ тяжелыми, как приговор, словами настил под ногами дрогнул особенно сильно. Секция позади отряда, которую буквально мгновение назад пересек отставший Лесник, начала уходить вниз. По бетону со звонким треском зазмеились молнии трещин.

Проявив чудеса слаженности, бойцы дружно рванули вперед во весь опор. Дамба под ногами шаталась и кряхтела, как подвыпивший моряк в десятибалльный шторм. Откалывающиеся то тут, то там фрагменты настила так и норовили ударить по коленкам или, напротив, провалиться в туман. Вот рядом с Андреем, громко матерясь, полетел на бетон Медведь, неловко угодивший ногой в расщелину. Сом лишь протянул руку, но тот уже кубарем катился к краю, за которым бесновались темные воды реки. Лис прыгнул ему наперерез и в последний момент успел все же вцепиться в рукав напарника. Однако туша парня, и без того не пушинка, в полной боевой выкладке весила свыше центнера, в полтора раза больше легконогого Лиса. Как он ни упирался, напарник уверенно тянул его вниз. Да и ходящая ходуном плотина под пузом не добавляла уверенности.

– Отпускай, рыжий.

– Ага, разбежался.

Мысленно Лис уже готовился к краткому полету с последующим купанием. Река внизу, будто почуяв удвоившуюся добычу, забурлила сильнее. То тут, то там возникали воронки, затягивающие в себя куски рушащейся дамбы, делая ее еще более неустойчивой.

Вдруг что-то черное едва заметным росчерком метнулось к парням. И тут же держать напарника стало легче. Лис с возрастающим изумлением смотрел на застывшего рядом охотника, вцепившегося в руку болтающегося над водой Медведя.

– На счет три… – прошипел Вик, поудобней перехватывая кисть парня. – ТРИ!

От сильного рывка «косолапый» не просто подтянулся, а буквально пробкой вылетел сразу на настил. Лис плюхнулся на зад, очумело тряся головой. Охотник, не дожидаясь, пока парни придут в себя или их окончательно притопит в бурной реке, схватил обоих за шкирки и как котят кинул вперед.

– Руки в ноги, бегите!

К этому времени остальные уже успели добраться до берега. Быстро пробежав глазами по парням, Андрей дернулся обратно на крошащуюся дамбу, но был остановлен резким окриком Ермолова.

– Стоять на месте!

– Но, Алексей Петрович, там же… – дрожащим голосом протянул Лесник.

– Плевать! Я не стану так глупо рисковать своими парнями!

– Лёха, там и ребята остались, – угрюмо пробасил Чугун.

– Нет. Наши все выбрались.

И правда, как раз в этот момент, с разбегу перепрыгнув расходящуюся щель между настилом и берегом, недалеко от отряда приземлились Лис и слегка прихрамывающий Медведь. Последняя секция дамбы за их спинами, натужно застонав, накренилась и начала уходить в беснующиеся обсидиановые воды реки. Андрей напряженно всматривался в хаос из камня и волн, силясь разглядеть среди брызг, бетонной пыли и странного тумана фигуру в темном камуфляже. Разум почему-то отказывался верить, что столь необычный, непредсказуемый, иногда смертельно опасный человек, как Вик, мог глупо погибнуть в самом начале их пути. Потому, когда в воздухе мелькнул едва уловимый силуэт, Андрей удовлетворенно вздохнул.

С элегантной легкостью перемахнув расстояние около десяти метров, охотник кувыркнулся вперед, гася инерцию, и замер, стоя на одном колене.

– Что встали? – прохрипел он, рывком поднимаясь на ноги и кидая настороженный взгляд на чудом не пострадавшие командирские часы на руке. – Двигаем! Мы все еще в опасной зоне.

Сделав пару шагов, он вдруг кинул через плечо:

– Будьте внимательны. Но не верьте ни слуху, ни глазам, ни осязанию. Что бы ни происходило, идите вперед. Если неожиданно покажется, что вы потеряли из виду группу, все равно продолжайте двигаться. Концентрируйте внимание на ориентирах в паре-тройке метрах от вас и передвигайтесь короткими перебежками. Так меньше вероятность, что вы попадете под их влияние.

– А с чего такие ЦУ странные? – попытался разрядить напряжение Кирилл.

– И лучше заткнитесь, словам сейчас нет веры, – грубо закончил Вик, поведя плечами. – С данной минуты и до выхода из Вочажа каждый сам за себя. Больше я спасать чужие шкуры не намерен.

От последних слов по спинам Лиса с напарником промаршировали мураши. Хоть охотник и не смотрел им в глаза, все равно оставалось ощущение, что сквозь затылок он буравит их недовольным, злым взглядом.

Пейзажи деревеньки не впечатляли мудреной и густой застройкой. Пяток домов слева от дороги, чуть впереди да на правой стороне. Вот и все красоты. До границы Вочажа навскидку минут пять ходу… Только вот она все никак не хотела приближаться. Будто нарочно с каждым шагом становилась все дальше, растягивая разбитое полотно асфальта, как резину. А пятки уже начал лизать странный кисельный туман. Охотник перешел на бег, ежеминутно всматриваясь в часы, стрелки которых трепыхались все более прерывисто и конвульсивно.

Неожиданно до ушей Андрея донесся едва слышимый всхлип. Тонкий, жалобный, чуть стыдливый. Так плакать умеют лишь женщины. Забыв обо всех наставлениях Вика, снайпер вслушался в окружающую его мертвенную тишину. Неужели показалось? Ан нет, вот снова. Чуть впереди и правее. Оторвав взгляд от мшистого камня, выбранного в качестве промежуточного ориентира, Андрей стал всматриваться в руины домов в стороне от дороги. Никого. Все так же молчит природа: не шелестит ветер, не хрустит под ногами асфальт. Будто уши плотно набиты ватой. На грани зрения мелькнула странная тень, заставившая парня вновь вглядываться в развалины. С каждым ударом сердца отдаленный, чуть приглушенный плач звучал в ушах все настойчивее. Еще несколько шагов, и останки построек скроются в тумане, а вместе с ними и неясные видения, отчего-то рвущие нутро на части.

– Еще немного, не тормозите, – голос охотника, бегущего всего в паре метров впереди, донесся будто сквозь толщу воды. Лениво, глухо.

Андрей вглядывался в спины бегущих мужчин. Чуть напряжены, но не более. Неужели они не слышат этот надрывный плач? И когда он успел от всех отстать? Бежал же рядом с Виком…

– Андрюшенька!

Сом замер. На остатках обвалившейся от времени стены сидела сгорбленная фигура, укрытая ветхой темной тканью глухого балахона. Мягкая паутина длинных платиновых волос, выбившихся из-под капюшона, трепетала на легком ветру, хотя загустевший, тяжелый воздух был недвижим. Из растрепавшихся широких рукавов мерцали белизной тонкие запястья прижатых к скрытому лицу рук. Согнувшаяся под весом горя спина мелко подрагивала.

Сам того не заметив, Андрей подошел к незнакомке почти вплотную и ласково провел ладонью по капюшону.

– Не плачь… – голос его охрип от вставших колом в горле слов. – Пожалуйста.

Женщина плавно подняла голову. Серые заплаканные глаза в обрамлении синюшных кругов, ярко выделявшихся на бледном осунувшемся лице, смотрели на него с надеждой. Тонкие, чуть угловатые черты лица скальпелем врезались в сознание. Даже теперь, измученная голодом, страхом, страдающая от боли в каждой частичке тела, она была прекрасна. Настолько, насколько может быть прекрасна самая дорогая, самая важная и родная для каждого человека женщина.

– Мама?

Уголки ее губ слегка дрогнули. Она протянула хрупкую ладошку и коснулась шеи Андрея. Почему-то от ее прикосновения кольнуло холодом.

– Отойди от… Этого! – знакомый голос неохотно ввинчивался в сознание застывшего с блаженной улыбкой парня. «Что он там бормочет? Не понимаю. Ну и пусть дальше кричит. Это все уже не важно. Ведь мама здесь, рядом. Снова рядом. Живая…»

Глава 5
Песнь банши

Первым заметив неладное, Вик замедлил шаг и оглянулся через плечо. Отставший от группы Андрей медленно, будто в трансе, топал по траве к останкам жилого дома справа от дороги. Вновь взглянув на маячившие впереди большие валуны, отмечавшие границу деревни, охотник с силой сжал кулаки. «Пока остальные не заметили пропажи, можем успеть выйти. Практически без потерь». Часы на руке натужно стонали. «Мы можем уйти. Надо лишь оставить его. Это же такая малость… Черт, Вик!». Выдохнув сквозь сжатые зубы, он развернулся и зашагал обратно.

– Двигайтесь дальше, – выплюнул охотник, обращаясь к догнавшему его Ермолову.

Капитан грубо схватил парня за локоть, заставив остановиться.

– Забываешься, охотник.

– Командир, – голос Скальда звучал удивленно. – Смотрите, там Сом и…

– Заткнитесь и шевелите поршнями, – прорычал Вик, не поднимая головы.

Он рывком высвободил руку.

– Достаточно! – сдерживаемая до поры злость так и клокотала в горле Гусара. – Слушай сюда, малец, в группе старший по званию – я. А значит…

– Товарищ капитан, – как и совсем недавно у гермы убежища, Вик не говорил, а шипел. От этих плотоядных интонаций Ермолов едва не дрогнул.

Охотник схватил офицера за воротничок, оказавшись вплотную к нему. Мужчина почувствовал обжигающее дыхание на лице. Ледяные глаза Вика, казалось, выжигали дыры на подкорке черепа.

– А мне насрать, кто ты, что ты и чем ты. Я сказал: взял своих собачонок за шкирки и двинул дальше. Молча, послушно и без вопросов. Как и положено мясу.

– Щенок…

Намечавшуюся расправу в зародыше оборвал звонкий короткий щелчок. Одновременно с ним часы на руке охотника брызнули мелкими серебристыми осколками и деталями механизма, заставив его самого отступить на шаг, а Ермолова закрыть лицо рукой.

– Черт, окно закрылось, – пробормотал Вик, стряхивая с запястья ставший бесполезным раскуроченный браслет.

Не успели часы коснуться земли, как налетела плотная стена тумана. Застилая глаз и проникая в легкие, он поглотил, растворил в себе окружающий пейзаж. Мгновение спустя мертвенная тишина спящей деревни лопнула, как мыльный пузырь. Со всех сторон стали доноситься неясные звуки: вздохи, всхлипы, шелест. В белесой взвеси тумана на грани зрения замелькали размытые силуэты. Повеяло холодом. Он давил на сознание, проникал в разум и резал, крошил, вселяя панический страх, тоску и почти физическую боль.

Неясные фигуры двигались медленно, прерывисто, будто сломанные шарнирные куклы. От неловких движений падали и поднимались вновь. И стонали… Или выли волками. Какофония ввинчивалась в уши и приумножалась, многократно отражаясь от стенок черепа.

– Только не стреляйте, – настороженно проговорил охотник, заметив, что все бойцы схватились за оружие. – Пули не причинят им вреда, лишь разозлят. Пока они еще слабы и неуклюжи. Потому не…

Налетевший порыв ветра на мгновение разметал крылья кисельного тумана, позволяя рассмотреть существ, взявших отряд в кольцо. Очередную фантазию больного мира.

– Огонь на поражение! – приказ Ермолова набатом прогремел в головах солдат.

Группа взорвалась веером пуль. Встав спинами друг к другу, они поливали горячим свинцом приближавшихся тварей. К грохоту автоматного огня присоединился лай «Печенега». И чей-то безумный хохот. Пули навылет прошивали тела, задрапированные в истрепанные балахоны, сбивали нападавших с ног.

– Прекратить огонь! – зычно прокричал Гусар, когда в зоне видимости не осталось ни единой стоящей твари. – Ну вот, малец, все решается гораздо проще. Группа, по боевым парам, и двигаемся назад. Нужно забрать Сома.

Заметив, что Вик, и не думая сойти с места, сжимает в одной руке извлеченный из кобуры «Грач», а другой медленно тянется за спину к рукояти клинка, Ермол усмехнулся.

– Поздно спохватился, щенок. Плоховато у тебя с реакцией. Видать, перехвалили.

– Заткнись! – рыкнул охотник, озираясь. – Вот теперь у нас реальные проблемы.

– Ты…

Одна из фигур на земле заворочалась. Раздался странный звук, напоминающий хруст костей. Медленно, будто неохотно, она начала подниматься. И вслед за ней, как по сигналу, задвигались остальные. Выпрямляясь, твари размытыми темными росчерками растворялись в тумане.

– Что за черт?

– Капитан, слушай внимательно, – Вик говорил быстро. – Забирай группу, и дуйте к выходу из деревни. Если хотите жить.

– Что это за твари?

– Банши…

Со всех сторон раздался слаженный пронзительный крик десятка глоток.

– Очень голодные банши.

Ножом рассекая туман, к стоящему чуть в стороне Кириллу метнулась тень. Настолько быстро, что тот успел лишь плашмя выставить вперед автомат, в который тут же вцепились две когтистые лапы. Склизкая кожа на них непрерывно двигалась, будто состояла из клубка мелких змееподобных существ.

В мгновение оказавшись рядом с солдатом, Вик резко рубанул по рукам монстра, отсекая кисти, упавшие на землю со смачным плюхом. Тварь взревела. Из-под ветхого капюшона, скрывающего ее голову, пахнуло гнилым смрадом. Охотник махнул клинком вновь, метя в шею, но наткнулся на пустоту. Оставив конечности, существо растворилось в тумане.

Твари буквально посыпались на группу со всех сторон. Ни на минуту не замолкая, они мелькали в кисельной взвеси, нападали и вновь исчезали в белесых клубах. Непрерывно отстреливаясь, бойцы медленно пятились.

– Ермолов! – прокричал Вик, стараясь перекрыть вой мутантов и грохот оружия. – Выход из деревни по правую руку. Двигайтесь быстрее. Самых шустрых отстреливайте. Это их не убьет, но может затормозить.

– Виктор, стой, ты куда?

Невысокая фигурка охотника, будто последовав примеру банши, растворилась в тумане в противоположном направлении.

– У нас кое-кто отстал. Если он еще жив…

* * *

– Отойди от этого! – настырный голос ввинчивался в уши, разрывая в клочья негу.

– Зачем? Это мама… – Андрей с нежностью смотрел на сидящую перед ним женщину.

Она улыбалась уголками губ, безмолвно глотая слезы. Так хорошо, так спокойно с ней рядом. Будто и не было почти двух десятков лет. Будто она и не уходила, оставив его одного. Маленького, дрожащего, не знающего, что ему делать и как жить дальше без нее. И без сестры. От невысказанной тоски и годами сдерживаемой нежности колет в груди. Нет, не совсем в груди. Выше… там, где ее холодная рука касается шеи.

– Что бы ты сейчас ни видел, это не твоя мать. Присмотрись! – Вик стоял в паре шагов за Андреем и пытался выцелить тварь, сидящую перед парнем. К сожалению, тот стоял слишком неудачно, загораживая ее спиной. Подойди охотник ближе, и разволновавшаяся банши просто оторвет парню голову. Он такое уже видел. Краем глаза Вик заметил движение за спиной. Сородичи твари, те, что не участвовали в загоне основной группы, начали медленно охватывать его кольцом.

– Нам нужно уходить.

– Зачем? – Сом чуть повернул голову и бросил недоуменный расплывшийся взгляд на охотника.

По его шее текла тоненькая струйка крови.

– Я не хочу. Я останусь здесь, с мамой…

«Надо просто бросить его, и дело с концом. В одиночку смогу уйти. Тварь уже присосалась и так просто не отпустит. А даже если, он, скорее всего, отбросит копыта сразу после разрыва контакта. Решайся же».

Но Вик продолжал стоять, сжимая в руке рукоять пистолета. С какой-то потаенной жадностью он наблюдал, как парень мягко гладит существо по капюшону, не замечая, что на ладонях остаются нити ветхой ткани вперемешку со слизью и чешуей. Двери запертых в бессознательном воспоминаний на мгновение предательски приоткрылись.

– Мама! Мамочка!! Пожалуйста, мама! – тонкий детский крик, в котором смешались мольба, страх и… Понимание. Понимание, что мамы больше…

Выстрел.

«Бросить его? Не могу…»

– Андрей, прошу тебя. Присмотрись к ней. Всего на мгновение. Ну, зачем мне врать? – охотник опустил пистолет, уговаривая парня, как маленького ребенка. – Оно обманывает тебя, играет с тобой. Это не мама.

Сом замер. Голос Вика звучал странно, непривычно. Не было холода, жестокости и звериных ноток. Изменились не только интонации, но и тембр. Будто у Андрея за спиной стоял совершенно другой человек.

«Присмотрись… И что же я там увижу?» Парень прикрыл глаза. Выдохнул и вновь распахнул. Перед ним, все так же грустно улыбаясь, сидела его мать. В шее кольнуло особенно сильно, заставив парня скривиться.

– Ничего, не пугайся, мам, просто… Мама?

Неожиданно черты ее лица дернулись, заволоклись белесой дымкой. Болезненная пульсация в шее нарастала, и будто в такт с ней по родному облику пошли волны. Пропал нежный свет глаз, лицо перестало быть живым, превратившись в гротескную маску. Андрей попытался отпрянуть, но что-то с силой дернуло его назад, заставляя вглядываться в то, что сидело перед ним. Будто расплавленный воск, бледная кожа начала слезать с лица женщины, обнажая истинный облик. Это нельзя было назвать человеком. ЭТО им и не было. На морде существа, ни на минуту не останавливаясь, шевелились небольшие змеи, пауки, мухи, черви. Сплетаясь, наползая друг на друга, они образовывали жалкое подобие человеческого лица. Провалы на месте глаз и носа, беснующийся клубок ползучих тварей на месте рта. Все это истекало мерзкой слизью, пахнущей сладковато-кислыми нотками гниения.

– Что за черт… – пробормотал парень и вновь дернулся назад, но лишь сместился чуть вбок от держащего его за шею монстра.

В следующий миг голова банши брызнула во все стороны насекомыми и осколками желтоватых костей, раскуроченная выстрелом Вика. Андрей начал оседать, но был подхвачен сильными руками.

– Аллилуйя! Я уже беспокоиться начал, – смешливый голос охотника пробивался будто сквозь толщу воды.

Обезглавленное тело банши упало на спину, раскинув руки. Полы балахона распахнулись, открыв пожелтевший и потрескавшийся от времени человеческий костяк, от которого во все стороны устремились мелкие ползучие твари.

Почуяв, что стало с их товаркой, остальные существа взвыли.

– Эй, парень, не время отдыхать, – пробормотал Вик, схватившись за рукоять клинка. – Нам сейчас будет очень жарко. Андрей, ты меня слышишь?

Переведя взгляд на Сома, охотник чертыхнулся. Глаза парня закатились, на бледном лбу выступила испарина. Дыхание частое, прерывистое. На шее, там, где держала банши, висел целый клубок черных пиявок, наполовину всосавшихся под кожу в яремную вену.

– Твою ж мать!

Не обращая внимания на быстро приближавшихся монстров, Вик схватил переплетенных гадов за хвосты и с силой дернул. Из шеи Андрея брызнул веер крови, сам же парень выгнулся дугой, едва не отбросив спасителя. Скинув с ладони присосавшихся было пиявок, охотник придавил коленом грудь Сома, одной рукой прижал его голову к земле, а средний и указательный пальцы другой сунул в рану. Жар из-под сердца, пробежав по артериям, впился в раскуроченную хищником вену Андрея, ненадолго запечатывая ее.

– Жмурик, три минуты на оклематься! – прокричал Вик, из сидячего положения разворачиваясь к самой шустрой твари и принимая ее на клинок.

Взвизгнув на ультразвуке, банши отлетела в сторону, прячась за спины подоспевших товарок.

Дверь маленькой землянки содрогалась от мощных ударов. За ней раздавались азартные мужские крики и ругань. Молодая девушка суетилась, воздвигая из кустарной деревянной мебели баррикаду. Шестилетний ребенок прижимался к груди сидящей на полу матери, роняя безмолвные слезы. Мальчик стыдился их, пытался скрыть. Ведь мама всегда говорила, что он – мужчина, а мужчины не должны плакать. И бояться. Мужчины должны с оружием в руках защищать своих родных. Только вот он еще совсем маленький и даже поднять их ржавую двустволку не в состоянии. Что уж говорить о том, чтобы натянуть огромный блочный лук сестры.

– Андрюша, маленький мой, послушай, – голос мамы чуть дрожал, но лица ее не покидала улыбка.

Мягкая, нежная, проникающая своим светом в самые отдаленные уголки сжавшейся от страха души. От ее тепла казалось, что никакие беды на свете ребенка не коснутся. Казалось, что бы ни случилось, все будет хорошо.