Текст книги "Считай звёзды"

– Ну всё… мы пропали, – тихо прошептал Макар.

– К нам летит! Увидят – убьют, бежи-и-и-м! – вскочил на ноги Ванька.

– Куда бежим-то? Куда?!

Мы стояли в чистом поле, посёлок обстреливался с самолёта, и единственным нашим шансом спастись было бежать назад и искать укрытие по дороге.

– Я убежище видел по дороге, пока ехали! – заорал Ванёк, и мы, доверившись, побежали за ним.

Путь лежал через голое поле. Трава была очень высокая и жёсткая, и это усложняло бег. Боясь оглядываться назад, мы мчались как сумасшедшие, а самолёт всё приближался, и очень скоро раздался громкий, совсем незнакомый и тошнотворный звук.

– Ложись! – закричал кто-то из мальчишек, и мы плашмя упали на землю. За эти несколько секунд вся жизнь промелькнула перед глазами. Самолёт пронесся над нами, казалось, не заметив. Он направлялся туда, куда бежали мы.

Мы повскакивали с земли, благодаря судьбу за такой чудесный подарок. Пытаясь отдышаться, мы долго провожали его взглядом, но, оказалось, мы рано радовались. Он заходил на второй круг…

– Ну всё, пропали! Теперь точно пропали! – завопила Алиса, и мы опять побежали, сами не зная куда, а самолёт опять пронёсся над нашими головами. Теперь мы были уверены, что он нас заметил, и обезумели от страха. Он как будто играл с нами в игру, то улетая, то возвращаясь опять! Он скрылся за горизонтом, но скоро мы снова увидели в небе приближающуюся сверкающую точку.

– Загонял! Достал совсем! Да убивай нафиг! – у мальчишек начали сдавать нервы. – Он хоть оттуда видит, что мы дети?

– Да ни фига оттуда не видно!

– Бежим! Хватит болтать!

Бежать становилось всё тяжелее и тяжелее, высокая трава цеплялась за ноги, кололо в боку, стучало в висках, но впереди уже виднелась белая дверь котельной – бомбоубежища.

– Десять, девять, восемь, – считала я про себя шаги, и перед тем, как самолёт ещё раз пронёсся над нами, мы буквально ввалились внутрь котельной и покатились вниз по ступенькам. Ударяясь об углы и собирая шишки, мы тихо ликовали. Сегодня нам повезло. Мы выиграли эту страшную игру и вернёмся домой целыми… и даже с куском колбасы! Немного придя в себя, мы посмотрели друг на друга круглыми от страха глазами. У Ваньки была сильно разодрана щека, у Маши оторвался рукав, но я видела, как на лицах появляются улыбки. Я начала крутить головой по сторонам: Денчик потирал ушибленный бок, Макар тоже проверял, всё ли с ними в порядке, вот опять Машка, Ваня, Алиса… но стоп! С нами же был ещё кто-то… тут я вся похолодела! С нами же была ЛИЗА… Видимо, малышка упала, запуталась в траве, отстала от нас по дороге, а мы были так напуганы, что даже не оглянулись назад!

Про Лизу поняла не только я. Ванька с Машей тоже вдруг испуганно переглянулись и ломанулись наверх. И откуда только силы взялись!

Мы выглянули за дверь и остолбенели: девчушка стояла посреди поля, смотрела вверх, где по небу прямо на неё летел огромный серебряный самолёт-истребитель. Оттого, что самолёт летел так низко, он казался просто нереально огромным. Сколько мощи было в этой железной птице, и сколько разрушения и зла она могла принести на своих крыльях…

– Лиза! Лиза, сюда-а-а-а! – во всё горло заорали мы, но девочка, похоже, не слышала нас, самолет как будто заворожил её.

Минуты ли это были… секунды ли, я сразу и не сообразила, но Машка вдруг сорвалась с места и побежала к сестре.

– Машка! Куда? стой! Стой! – побежал за ней Ванька, пронесся несколько метров и испуганно остановился. В это время Маша, ловко перескакивая через ямы и ухабы, добралась и подхватила девочку. Самолёт приближался… для него, железного, бесчувственного, трое детей были только интересной движущейся целью.

С сестрой на руках бежать было тяжеловато, ведь Машка сама была чуть больше Лизы. Держа сестру на руках, Маша перепрыгнула через яму, пролезла под сваленным деревом. Две девочки казались белыми былинками на израненной войною земле.

Ваня стоял бледный как стена. Он уже не кричал. Казалась, вся жизнь его была сосредоточена там, где между ям и ухабов пробирались его сестры.

Ещё несколько секунд… и Маша передала Лизу Ваньке, и он побежал в нашу строну, а она, упав, подвернула ногу и поскакала на одной…

«Быстрей! – стучало у меня в голове. – Только не падай, только беги…»

Мы, конечно, надеялись на лучшее, надеялись, что «пронесёт», что не случится страшное, но сверху раздался режущий слух гул, от самолёта отделились две сверкающие точки и полетели вниз. Всё это заняло несколько секунд, и за эти несколько секунд Ваня с Лизой на руках добежал до нас, и мы опять все вместе покатилась вниз по лестнице. А потом раздался оглушительный грохот, и нас засыпало землёй…

В чувство меня привели какие-то люди. Они побрызгали водой, дали умыться. Попробовали узнать, кто я и откуда. Первое секунды мне казалось, что в ушах набита вата, и я испуганно мотала головой, не понимая, кто я и где я… Но через минуту я вспомнила всё, что с нами произошло.

Я сидела на полу, рядом со мной хлопала глазами Алиска, а остальные?.. Где остальные?! И самое главное – где Маша?!

– Скажите, а девочка, которая с нами была, она жива? – испуганно крикнула я.

И, шатаясь, пошла наверх. Скуля и всхлипывая, я поднялась по ступенькам и выглянула на улицу. Пахло гарью, от земли поднимались струйки дыма. На улице стояла небольшая толпа.

– Вань, где Лиза? Как Маша? Скажите, всё хорошо? – снова закричала я.

– Жива девочка, – сказал кто-то, и у меня отлегло от сердца, но когда я увидела какой бледный стоит Ванька, и как давится слезами Лиза, я поняла, что с Машей что-то случилось…

Маша лежала на земле. К ней подходить не разрешали, да я и не стала бы… У меня закружилась голова, захотелось куда-нибудь присесть.

Маша… Маша… стучало в голове.

В нашем дворе её недолюбливали, часто не понимали, но сегодня все обиды были забыты, и за эту девочку каждый из нас переживал, как за родную.

Вдали послышался вой сирен, и около нас остановились целых две скорые. Врачи из одной сразу направились к Маше, а другие, не смотря на наши протесты, собрали нас в кучу. Медсестры начали обрабатывать нам ссадины, кровоподтёки, измерять давление, спрашивать о самочувствии. Они затащили нас в машину, и я только краем глаза видела, как Машу погрузили на носилки и повезли к другой скорой, как Ваня и Лиза побежали рядом.

Ребята в это время бурно вспоминали происшедшее. Сегодня для каждого из нас невзрачная девочка Маша стала героиней.

– Видели, как она побежала? Даже самолёта не испугалась! – обсуждали мы её поступок.

– Так это же её сестра родная была! Если бы там Полинка моя была, я бы тоже побежал! Любой побежит – если сестрёнка…

– Даже не думал, что она смелая такая. Только жаль, что не дружили мы с ней…

– Жалко… а ведь могли бы…

Жалко…

Мне вдруг захотелось закричать. Повернуть время вспять, и вот так вдруг взять подружиться с этой чудесной девочкой.

– А давайте догоним! Давайте ей скажем что-нибудь хорошее! – не выдержала я, но в ту минуту сирена скорой помощи опять страшно взвыла, и мы от неожиданности вздрогнули. Это был такой противный, пугающий и заунывный звук!

Ваня и Лиза как заворожённые провожали машину взглядом. Они видимо пострадали меньше всех, или всё ещё находились в состоянии шока.

– Ванечка, а врачи ведь обратно Машу вылечат? Она ведь будет опять с нами бегать? – громко спросила Лиза, а Ваня медленно опустился на землю, сильно сжав голову руками.

Глава 9

КАМНИ

Уже в первые же дни ролик с моим участием набрал около тысячи просмотров. Люди писали, задавали вопросы, интересовались; всю неделю мы с Лидой только тем и занимались, что отвечали на сообщения и благодарили за участие. Все желали мне здоровья и благополучия, сообщали об отправленных средствах, а в пятницу вечером, после того как ролик показали по одному из центральных каналов, нам позвонила Лена, та девушка, которая помогала снимать фильм. Она тоже поздравила меня с премьерой и сообщила, что Газфонд хотел бы снять ещё один ролик.

– Знаешь, я же во ВГИКе на последнем курсе учусь, – разоткровенничалась она, – и сейчас как раз сценарий ищу. Твой рассказ меня так тронул! Особенно тот момент, когда ты про Ваню рассказывала. Мне кажется, мог бы получиться очень достойный фильм. Ты свои воспоминания записывай! Вдруг пригодятся!

– Да у меня уже целая тетрадь! – похвасталась я. – Лида пишет!

– Серьёзно? Дашь почитать? – попросила она

Я замялась. Не знала, что ответить. Всё-таки это личное…

– А фильм правда снимешь? – недоверчиво спросила я. – Ну хорошо, я подумаю…

***

Следующее утро в нашем общежитии началось со скандала. Отец Бессоновых был мертвецки пьян и не знал о случившемся, но, протрезвев и услышав, что случилось с его дочерью, со всей злостью накинулся на сына.

– Почему за сестрой побежала Машка, а не ты? Почему ты оставил девчонок одних? Почему ты такой трус? – орал он на весь коридор.

Двери начали одна за другой открываться, то тут, то там показывались взбудораженные криками соседи, и это раззадоривало мужчину ещё сильнее. Его слова были грязны и жестоки, и если бы отец Вани был хоть немного умнее, он понял бы, что не в обвинениях сейчас нуждается его сын, а в поддержке – ведь он всего лишь шестиклашка, ребёнок, который после пережитого стресса сам нуждался в родительском утешении! Тем более что сам Ванька был подавлен до такой степени, что даже слова не мог вымолвить, а только глядел в пол и, наверное, мечтал, чтобы потолок упал на его бедную голову.

А отец свирепел всё больше и больше, и вообще, похоже, решил закончить со словами и перейти к действию – он сильно замахнулся на сына, и тут уж я не стерпела!

– Хватит! – крикнула я, и в самый последний момент встала между Ваней и его отцом. Я просто хотела защитить мальчишку от этой пьяной ругани, от грязных слов, от несправедливых обвинений. – Я была там! Я всё видела! – начала рассказывать я соседям. – Он не испугался, он просто не успел! Мы все растерялись… а Лизу он спас! Он её внутрь затащил в самый последний момент! А Машу не успел… И никто бы не успел!

Соседи молча переглядывались. Они не питали уважения к Ванькиному отцу и прекрасно понимали, кому надо верить во всей этой страшной истории. Ванькин отец, как будто сдавшись, замолк, и я ещё раз рассказала всю эту историю, и на тот момент мне было всё равно, что подумают про меня Алиса и мальчишки. И что будут говорить про меня соседи и Ванькины родственники. Ведь кто бы что ни говорил, а он жил в нашем доме, и его охраняли наши львы, в конце-то концов!

– Знаете, а вы мне вообще не нравитесь! – вдруг сама пошла я в наступление. – Вы сами хотя бы пробовали хоть немного поддержать своего сына?

– Требует от мальчишки хорошего поведения, а сам-то кто? Алкоголик! – вступилась комендант общежития Ксения Андреевна. Она всегда была на нашей стороне.

– Я? Алкоголик? – очень оскорбился отец Бессоновых. – Да ты знаешь, кто я? Да у меня старший сын – Герой! Танкист.

– Ну-ну, разошёлся! – быстро осадила его Ксения Андреевна. Она-то уж разговаривать умела, и ей потребовалось не больше минуты, чтобы загнать мужчину обратно в комнату.

Скоро «концерт» был окончен, и я схватила Ваню за руку и потащила на улицу, подальше от всех этих склок и дрязг. Ваня смотрел на меня широко открытыми глазами. Он был удивлён, что я, не постеснявшись соседей, заступилась за него, накричала на отца.

– Лесь, я никогда тебе этого не забуду! Никогда не забуду, – бормотал он, ещё видимо не отойдя от потрясения. Звучало это, конечно, угрожающе, но я прекрасно понимала, что он имеет в виду, как он признателен и благодарен мне… Но скоро пришла и моя очередь поволноваться, ведь за нами побежали все наши ребята – Макар, Алиска, Денчик, малышня. Они окружили нас, удивлённые, а я лихорадочно придумывала, что же мне сказать, как оправдать свой внезапный жест доброты. Меня бросило в жар. Я очень боялась, что они не поймут, не одобрят, осудят.

– Вань… Как сестра? – первым нарушил молчание Макар, и я выдохнула! Поняла, что они тоже на моей стороне.

– Вань, ты не бойся! Мы же всё видели! – погладила его по плечу Алиса. – Мы тебя в обиду не дадим! Ты же наш, свой, дворовый!

– Наш, дворовый… Да! – возликовала я, и опять как будто заново оглядела своих друзей. Нас всех, таких разных, объединил наш двор, и сейчас мы особенно крепко должны были держаться друг за дружку.

Мы подошли к лавке, уселись на неё, и опять заново пережили события того дня. Вспоминали, как ехали вместе, как увидели самолёт, как бежали от него, как переживали за Машку…

А потом Алиска вдруг сказала что… уезжает. Уезжает насовсем. Сегодня.

– Сегодня… – повторила она, и весь день сразу померк, окрасился для меня в чёрный цвет. Оказывается, родители Алисы узнали про случившееся вчера и решили поскорее увезти дочь подальше от всего этого ужаса.

– Не говори! Ничего мне не говори! – кричала её мама, когда девочка просила остаться. – Какие друзья? Какая школа? Ты у меня ОДНА!

– Насовсем уезжаете?

– Скорее всего.

– А куда?

– Подальше отсюда. От войны.

Мы обступили Алису со всех сторон. Еще не веря, что уже сегодня её с нами не будет, мы вспоминали яркие моменты нашей дружбы…

День был испорчен. Окончательно. Не так давно мы проводили в эвакуацию Ульяну. В тот вечер мы тоже долго сидели втроём, обнявшись. Говорили о жизни, обещали дружить вечно и клялись выжить. Тогда я ещё не знала, что буквально через два дня мне придется так же со слезами провожать и мою лучшую подругу Алису.

«Хуже, наверно, уже не будет… Больше никто из моих ребят не уедет», – думала я, но как я ошибалась!

В тот же вечер к нам в общежитие прибыли незваные гости – четверо с автоматами. Ситуация в городе была критическая, и в батальоны вербовали прямо на улице. К папе уже не раз приходили с этим вопросом, но он всегда отвечал отказом.

– Я не собираюсь брать в руки оружие, я за мир, – отец всегда был непреклонен. Недавно его назначили председателем какой-то комиссии по защите детей. Всех тонкостей я не знала. Отец не любил рассказывать о работе. Но я знала, что теперь он очень важный человек, и с его мнением считаются даже в районной администрации.

– Вы не думаете о будущем страны! – прямо при мне начали разговор люди с автоматами.

– Олеся, выйди! – велел мне отец. – Я-то как раз и думаю о будущем. Наше будущее – это наши дети…

Я послушалась отца и вышла в коридор, оставив дверь слегка приоткрытой. Сердце моё бешено колотилось. Я знала, что хотели эти люди… Они хотели отправить его воевать! Они хотели забрать у меня моего папочку! Я тяжело задышала и зашмыгала носом. В горле стоял ком, от волнения хотелось кричать.

Кто-то из соседей завёл меня в свою комнату. Это была наш комендант Ксения Андреевна. Она как никто другой понимала меня, ведь недавно у неё так же внезапно забрали двадцатилетнего сына.

– Не переживай так. Думаю всё обойдётся, – гладила она меня по голове. – Евгений Палыч теперь большой-большой человек. Его не тронут. Он нужен детям.

Она оказалась права. Связываться с моим отцом они побоялись, но сказали своё слово на прощание: – А вы всё-таки подумайте, Евгений Павлович. Учтите, это последний раз, когда мы говорим с вами по-хорошему.

Дверь хлопнула, и когда незваные гости пошли по коридору, я бросилась к отцу, не помня себя от счастья: «Он здесь! Он со мной! Мы вместе!» – радовалась я, а в коридоре тем временем опять зашумели…

По пути нашим гостям попался отец Бессоновых. Теперь они пытались увести его, а поддатая Дашка пыталась отбить у них «отца шестерых детей»… Со всех комнат опять выглядывали удивлённые соседи, тихо перешептывались, переглядывались. Но больше всего меня удивили дети этого самого отца… Они не падали в ноги военным, не умоляли оставить «папочку», а стояли вдоль стены и спокойно наблюдали за происходящим.

– Захару звони – пусть Ваньку забирает! – крикнул на прощание жене Бессонов, и подъездная дверь захлопнулась за ним.

***

Вечер. Мы с Лидой сидим перед телевизором. Щелкая пультом, она нечаянно натыкается на «Новости», и я прошу её подождать и не переключать. К сожалению, на моей родине всё без изменений: всё так же плачут и жалуются мирные жители, комментаторы передают данные о раненых и погибших. В самое сердце врезаются эти сводки… В такие моменты мне хочется что-то делать. Хочется поехать туда, добраться до людей, которые это сделали, хочется чтобы они ответили за раненых, за убитых, за мои глаза…

– Лесь, а давай поиграем в одну игру? – предлагает мне Лида, но я мотаю головой, сейчас опять будет какой-нибудь психологический тренинг.

– Лид, так странно… Людей, которые войну устроили, все ненавидят, а им хоть бы хны! Они вон живут и радуются. По телевизору выступают… – обижено говорю я.

– А ничего удивительного. Ты же сама это понимаешь, что от твоей ненависти хуже только тебе, – спокойно говорит Лида, и всё-таки надевает мне на плечи рюкзак и просит походить так по комнате.

– Ну как? – спрашивает она о моих ощущениях.

– Свободно, удобно, легко, – сообщаю я, гадая, что же будет дальше.

– А теперь? – Лида кладёт в рюкзак что-то тяжёленькое. Теперь мне уже не так легко и не так удобно, но Лида на этом не останавливается и добавляет в рюкзак ещё что-то тяжёлое. Так продолжается несколько минут, пока мой рюкзак не наполняется, и я уже еле стою с ним…

– Твои ощущения? – опять спрашивает меня Лида.

– Очень тяжело, очень неудобно и уже больно! – сообщаю я

– Хорошо. А теперь представь, что в твоём рюкзаке камни, которые ты собираешься кинуть в людей, обидевших тебя. Ты не знаешь, когда ты встретишься с этими людьми, но на всякий случай ты везде и всегда носишь этот рюкзак. А что если с этими людьми ты вообще никогда не встретишься? Будешь всю жизнь этот рюкзак с собой таскать?

Глава 10

ЗАДАЧКА С ОДНИМ НЕИЗВЕСТНЫМ

Белый снег, серый лед,

На растрескавшейся земле.

Одеялом лоскутным на ней -

Город в дорожной петле.

(В Цой. «Звезда по имени солнце»)

Мы с Ваней шли по тихим улицам нашего города и слушали музыку. Один наушник был у меня, другой у Вани, и нам было хорошо идти рядышком – ведь мы знали, что гуляем так в последний раз…

Весь день Ваня собирал сумки и прощался с братьями и сёстрами. Скоро за ним должны были приехать, и мы решили прогуляться напоследок по безлюдным улицам. Хотя сейчас это было небезопасно.

В городе царил беспредел. Вымотанные обстрелами магазины закрывались один за другим. Началось мародерство. Многие начали грабить и разворовывать ларьки, а тем, кто воровать не умел или не хотел, приходилось отстаивать огромные очереди в магазинах.

Люди были напуганы и озлоблены, не знали, кому верить, везде таскали с собой оружие. Иногда перестрелки начинались прямо на улицах, и многие уже мечтали выбраться из города, но это тоже было опасно. Вся дорога была усыпана сожженными машинами – так боевики расправлялись с желающими покинуть город.

Пройдя по тихим улочкам, мы с Ваней медленно дошли до центрального парка в надежде хоть тут найти тишину и умиротворение, ведь в довоенные времена здесь было очень красиво. Летом били фонтаны, стоял большой киоск со сладкой ватой и газировкой, а главным украшением парка было озеро с лебедями. Я очень любила смотреть, как большие белые птицы степенно скользят по воде, красиво вытягивают шеи, хлопают крыльями и выпрашивают у прохожих корм. Теперь же тут везде были натыканы противотанковые ежи, стояли две военных машины и много людей с автоматами.

Скоро мы увидели и лебедей. Точнее, одного из них… Красивая птица, широко расправив крылья, распласталась на земле. Видимо, она тоже пострадала от обстрела. От увиденного мне стало плохо, потекли слезы…

– Пошли отсюда, не могу здесь гулять… – прошептала я и побежала к выходу. Всё это было ужасно. Казалось, мир уже никогда не будет добрым.

Скоро ноги сами привели нас к родной школе. Она стояла неподалеку и казалась такой грустной и заброшенной, что мы решили немножко скрасить её одиночество.

Школа перестала работать в конце весны. В неё попал снаряд. Хорошо, что тот день был выходной, и никто из нас не пострадал, но взрывом разнесло спортзал, столовую, пару кабинетов… – старшеклассники даже экзамены не успели сдать.

– Ну привет, как ты тут? – хотелось спросить мне её, ведь теперь она стала для нас нежным воспоминанием о довоенном спокойном детстве. – Знаешь, я не думала, что это скажу, но я бы сейчас всё отдала, чтобы опять учиться…

– Да, – поддержал меня Ванька, – так лень было по утрам сюда тащиться, но мне нравилось, как твой папа уроки вел. Я ведь до него историю терпеть не мог, а с ним полюбил. А вон и наш класс! – радостно ткнул он пальцем на окна второго этажа.

– А я тоже свой сейчас найду! – побежала я вокруг школы. – Это физика, это русский, а вот и наш! Смотри! У нас классуха математичка была.

– Алла Павловна, что ль? Алка-пугалка? – рассмеялся Ванька.

– Не зови её так! Она хорошая была… Нам так нравилось, что наш класс на первом этаже! Мы иногда домой прямо из окна уходили!

– Ну, вообще-то все с её уроков прямо из окна домой уходили! Тут же низко! А давай внутрь залезем?

– В наш класс? – удивлённо уточнила я. Предложи мне это Ваня в других обстоятельствах, я бы, конечно, ни за что не согласилась, но сейчас в школе даже охранника, наверное, не было, да и разбитое окно так манило…

Все окна в школе были заклеены бумагой с двух сторон – так старались защитить стёкла от взрывов, а нас от осколков, но это не всегда помогало. Иногда снаряды падали совсем близко, и много окон было перебито.

Ваня помог мне залезть, потом вскарабкался сам. Здесь было всё как раньше, и волна грусти накрыла нас с головой… Со стен на нас невесело смотрели великие математики, книжки, учебники и тетради сиротливо пылились на полках.

Мы долго перебирали их, стирали с них пыль; Ваня вспоминал и рассказывал мне смешные истории из школьной жизни, и я вроде бы и слушала его, но в голове у меня были совсем другие мысли.

– Олесь, о чём ты думаешь? – наконец спросил он меня, видимо сообразив, что я его вообще не слышу.

О чём я могла думать последние два месяца? Наверно о том же, о чём думали все жители нашего города. Меня пугала эта неизвестность и неопределённость, да и страх смерти, вроде бы одно время притупившийся, начал мучить меня с новой силой.

Перед папой я, конечно, старалась улыбаться, силком впихивала в себя лакомства, которые он мне откуда-то доставал, а по ночам не могла уснуть из-за мучивших меня кошмаров. Мне часто снились взрывы, обстрелы из градов, снилось, что я лечу по тёмному коридору к свету… А ещё мне часто снилось, что меня судят на какой-то большой арене, что я действительно виновата, и меня ждёт страшное наказание.

– Пап, а как перестать бояться? – как-то раз не выдержала я.

Папа рылся в бумагах, пытаясь найти что-то, и, казалось, был очень занят, но всё же смог объяснить: чтобы избавится от страха, нужно найти причину этого страха и разобраться с ней.

Посидев и поразмыслив, я поняла, что боюсь даже не самой смерти, а того, что будет потом. Я боялась встречи с этим самым Богом, про которого все говорят, или с высшим разумом, или с Творцом, как называл его отец. И поэтому я решила вспомнить всё, что я знаю о Нём.

Это была сложная задача. Интернет к тому времени уже практически не работал, и я смогла опираться только на свою память. Во-первых, я знала, что Бог не подпустит к себе грешников. Об этом нам всем каждый раз доходчиво напоминала наша «религиозница» баба Тоня. Она гналась за нами с мотыгой и кричала, что Бог отправляет в ад всех, кто не почитает старших, громко бегает по ступенькам и ворует малину из её палисадника…

Вообще, по правде сказать, у меня и без её малины было полно грехов. Это я и сама чувствовала, и вот теперь, когда я всерьёз занялась решением этой проблемы, я сильно призадумалась, как же мне избавиться от своих грехов. Этими своими размышлениями я и поделилась с Ваней. Вдвоём разобраться с этой проблемой будет намного проще.

– Итак, дети, а теперь пишем большое и красивое слово «Задача», – копируя любимую фразу нашей Аллы Палны, сказала я и подошла к доске.

– Алла Пална, ставьте двойку, я не готовился! – расхохотался Ванька, поддержав мою игру.

– Очень плохо, значит, придётся тебе эту задачу решать у доски. Бери мел, – продолжила я. – У нас есть Бог, который не терпит грешников, у нас есть человек, у которого много грехов. Вопрос: как человеку попасть на небо?

– Да тут же всё очень просто! Надо вычесть из человека грех! – уверенно ответил Ванька. Такие логические задачки в школе он щелкал как орешки.

– А как это сделать? – спросила я уже своим, Олесиным голосом.

Действительно, как можно было вычесть из человека грех? Делать добрые дела? Помогать людям? Может, тогда Бог поймёт и простит? Наверное, над этим вопросом задумался и Ваня…

– Ну и как вычесть грех из человека? – опять обратилась я с вопросом к нему.

– Найти того, кто прощает грехи, – опять дал очень мудрый совет Ванька. – Ты ему про свои грехи расскажешь, и он тебе их отпустит.

– А где мне его найти? – растерянно спросила я.

– Не знаю! У нас все батюшки давно ту-туууу… эвакуировались.

– Ну можно же кого-то найти! – не могла успокоиться я. – Ты пойдёшь со мной искать?

– Вот ещё! – фыркнул Ваня. – У меня нет грехов. Мне ничего отмаливать. А у тебя какие грехи? Давай мне рассказывай, что ты там натворила! Контрольные списывала? Или котлеты на кухне воровала?

– Это не смешно! – я не оценила шутки. – Ты уезжаешь, а я в городе остаюсь, и ещё неизвестно, что со мной будет.

– Ну да, если вы с Евгением Павловичем из котла не выберетесь, вам каюк, – согласился Ванька, он умел «утешить»… Страх с новой силой сковал моё сердце, мне сразу захотелось домой, к папе.

– Ну не надо, Олесь, всё хорошо будет, – начал успокаивать меня Ваня, сообразив, что сболтнул лишнее. – Все мы живы останемся, ты только не плачь. А я решу тебе эту задачку, обещаю!

Пока мы сидели в школе, ночь успела опуститься на город. Не небо выползли первые робкие звёзды. По дороге мы опять любовались небом, а я всё думала, каким оно было древним, величественным, неизменным… По сравнению с ним все наши переживания, да и мы сами, были так малы и незначительны. Пройдут годы, наступят новые дни, целые поколения уйдут в небытие. А солнце всё так же будет сиять, и звезды всё так же будут светить…

Ночь была тихая-тихая. Военные как будто специально дали нам с Ваней время проститься, погулять вместе. Правда, около подъезда нас встретили укоризненными взглядами наши родные. Оказывается, за Ваней уже приехали, да и мой папа весь извёлся, ожидая меня. Папе я всё объяснила, и он не стал сильно ругаться, а вот Ванина мачеха орала на всю улицу. Очень уж она переживала, что Ванька от них никуда не уедет. Его вещи были уже в машине, и ему оставалось только попрощаться.

– Ну что, Ванёк? До встречи? – подал ему руку мой папа, и Ваня сначала просто пожал её, но потом подумал и обнял моего папу как родного. Я тоже очень хотела Ваню обнять, но как-то застеснялась, и просто протянула ему руку.

– Звони, пиши, – сказал Ваня.

– А куда писать-то? У тебя там телефон-то будет? – спросила я.

– Наверно, нет… – пожал он плечами.

– А интернет? Скайп?

– Не знаю… Вот что. Давай по вечерам будем смотреть на звезды и думать друг о друге. Будет у нас с тобой такой «Скайп».

– Ну, давай, попробуем… с инетом всё равно сейчас перебои.

– Только не забывай обо мне, Лесь, пожалуйста, – почти шепотом попросил он, оглядываясь назад. Его уже торопили. – А за меня не волнуйся, я еще прославлюсь. Да моей фамилией ещё улицу назовут, и… памятник мне поставят!

– Не надо памятник! – испугалась я.

– Не надо! – согласился Ванька, высунувшись из окна уже отъезжающей машины. – Главное, не забывай меня! Считай звёзды!

– Буду считать, – чуть слышно пообещала я, и только сейчас заметила, что у меня в руках остался его MP3 плеер. Машина скрылась в темноте, догонять её уже было бессмысленно. Я надела наушники и поняла, что уже скучаю – ведь в наушниках играл один из его самых любимых треков…

Песен ещё не написанных сколько…

Скажи, кукушка, пропой…

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой, звездой…

(В Цой. «Кукушка»)

Глава 11

СЕТИ

Весь день льёт дождь. Он монотонно стучит по стёклам, и такие дождливые дни сопровождаются сильными головными болями. Лида уехала куда-то по делам, а я весь день не нахожу себе места. Утром я положила куда-то пульт от телевизора, потом обыскала полквартиры, но ничего даже похожего на него не нашла. А пульт мне просто жизненно необходим!

С недавних пор я пристрастилась к телевизору. Что там происходит на голубом экране я, конечно, не вижу, но зато слышу, додумываю и ухожу туда от действительности. Мне это нравится. Щелкая пультом, я погружаюсь в иные миры и немного забываю о себе и своём горе. Мне так легче. Мне легче жить чужими жизнями, решать чужие проблемы…

Я становлюсь на колени и начинаю ощупывать пол вокруг меня. Всё-таки слепота делает человека совершенно беспомощным! Если раньше поиски пульта были для меня плёвым делом, то теперь это заняло весь день…

– Ты что тут ползаешь? – слышу я Лидин голос. Оказывается, она уже вернулась. – Как голова?

– Болит.

– А у меня для тебя новости! – радостно сообщает Лида. – Ролики с твоим участием набирают всё больше и больше просмотров. Люди тронуты твоей историей. Они стараются помочь. В контакте какие-то волонтёры даже группу создали.

– В контакте? – вздрагиваю я. Как давно я не была в соцсетях! Как же давно не проверяла свои странички! Хотя, с другой стороны, сама я ведь всё равно не смогу ничего там прочитать…

– Лида! Мне нужно тебя кое о чём попросить! – я не выдерживаю, и через минуту она открывает мою страничку в соцсети.

– Две заявки в друзья, два приглашения в группы, и сообщение одно… от Макара, – перечисляет Лида. – «Я норм. Как ты?» Этому сообщению уже полгода…

– Напиши… «жива», – прошу я Лиду. – Только в статусе, а не ему. Посмотри, когда Макар в онлайне был? Недавно? Значит, живой. Лида, а зайди в мои аудиозаписи…

Она включает песню с моей страницы, и на меня опять накатывают воспоминания. Я опять вспоминаю свою родину, дом, школу, на глаза опять наворачиваются слезы, и я решаю побыстрей закончить с «Контактом». Слишком уж он погружает в прошлое, слишком напоминает о той жизни, которая была у меня до…

В «друзьях» у меня полно ребят, но волнуют меня сейчас не все, и я прошу проверить только некоторые странички. Ульяна была в контакте два месяца назад, у неё новые посты, картинки, а вот Алиса не выходила в сеть уже очень давно, и это меня пугает. Она что, завела новую страницу или…

– У вас одно новое сообщение! – радостно объявляет мне Лида. – Ещё одно! И ещё…