Текст книги "1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци"

1. Н.С. Хрущев – руководитель сталинского типа

«На протяжении всей своей работы тов. Хрущев показал высокую принципиальность, беззаветную преданность партии Ленина – Сталина, умение упорно и до конца проводить начатое дело. Большевистская прямота, чуткость, исключительная скромность – характерные черты этого сталинца. Товарищ Хрущев, прошедший школу борьбы и партийной работы, начиная с самой низовой, является выдающимся представителем послеоктябрьского поколения партийных работников, воспитанных Сталиным»[103]103
  «Правда» от 9.03.1935. С. 1.


[Закрыть]. Такими словами газета «Правда» представляла всему Советскому Союзу нового главу московской партийной организации, пришедшего в 1935 г. на смену Лазарю Моисеевичу Кагановичу.

Хрущев признавал, что начал работу в Москве без соответствующих знаний и опыта[104]104
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 73.


[Закрыть]. Это подтверждают воспоминания тех, кто в 1930-е гг. сталкивался с ним по работе. Одним из них был Василий Прохорович Пронин. В течение нескольких лет он проработал на руководящих партийных должностях в Москве, а после перевода Хрущева на другую работу занимал должности секретаря Московского городского комитета, председателя Московского городского совета (Моссовета). Василий Прохорович вспоминал: «Многие руководители районов относились к Хрущеву отрицательно. И вот почему. Хрущев малограмотный человек был, в этом его беда»[105]105
  Пронин В.П., Ищенко С.Г. Сталин не помышлял сдавать Москву. [Интервью] // Военно-исторический журнал. 1991. № 10. С. 36.


[Закрыть]. Бывший первый секретарь Московского комитета партии Л.М. Каганович считал своего выдвиженца хорошим руководителем областного, краевого и республиканского масштаба[106]106
  Каганович Л.М. Памятные записки. С. 564; Чуев Ф.И. Так говорил Каганович. С. 31.


[Закрыть]. Интересно, что Эрнест Яромирович Кольман, работавший в 1930-х гг. под руководством Кагановича и Хрущева в отделе науки при городском комитете партии, так оценивал их: «Оба восполняли (не всегда удачно) пробелы в своем образовании и общекультурном развитии интуицией, импровизацией, смекалкой, большим природным дарованием»[107]107
  Кольман А. Мы не должны были так жить. С. 256.


[Закрыть]. В.М. Молотов полагал, что Хрущев малокультурный человек, не обладавший достаточным кругозором мышления для деятеля государственного масштаба[108]108
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 268, 347, 364, 367, 369, 550.


[Закрыть].

Интересно, что люди молодого поколения, которые трудились рядом с Никитой Сергеевичем в 1950-е – 1960-е гг., также видели основной недостаток в отсутствии образования. Олег Александрович Трояновский, многие годы работавший на дипломатической службе и бывший одно время помощником Н.С. Хрущева по внешнеполитическим вопросам, отмечал: «Но, пожалуй, самым слабым местом был недостаток его образования, что особенно сказывалось при решении экономических вопросов. По-моему, он понимал это и стремился заполнить указанный пробел, много читал. Но то, что упущено в юности, трудно восполнить в зрелые годы, особенно когда ты бываешь занят с утра до ночи»[109]109
  Трояновский О. Через годы и расстояния. История одной семьи. М.: Вагриус, 1997. С. 207.


[Закрыть]. Схоже оценивал Хрущева и первый секретарь Московского городского комитета КПСС в 1962–1967 гг. Николай Григорьевич Егорычев: «Никите Сергеевичу природа дала очень много. Однако беда его заключалась в том, что он не получил хорошего систематизированного образования. Именно поэтому некоторые сложные явления он понимал упрощенно. Но что характерно: как человек толковый, он быстро схватывал суть вопроса. К тому же ему помогал в работе его огромный житейский опыт» [110]110
  Егорычев Н.Г., Плешаков Л. Направлен послом. [Интервью] // Огонек. 1989. № 6. С. 7.


[Закрыть].

Каганович впоследствии объяснил причины выдвижения Хрущева: «Я его выдвигал. Он был способный человек. Видите ли, мне Сталин говорил: “У тебя слабость к рабочему классу”. У меня была слабость на выдвижение рабочих, потому что тогда мало было способных. Он способный рабочий, безусловно»[111]111
  Чуев Ф.И. Так говорил Каганович. С. 31.


[Закрыть]. Молотов спустя годы говорил о Хрущеве: «Сталин увидел в нем кое-какие качества и хотел использовать. И использовал»[112]112
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 365.


[Закрыть]. Какие же способности, какие качества проявил Никита Сергеевич в Москве, что помогло ему выдвинуться в 1930-е гг. сначала на областной, а потом на республиканский уровень?

Надо признать, способности у Никиты Сергеевича заметили еще в годы Гражданской войны. В 1920 г. с 1 июня по 15 июля Никита Сергеевич прошел обучение в партийной школе при политотделе 9-й армии. Именно здесь получил он свое первое политическое образование. И надо признать, на фоне большинства, курсант Никита Хрущев оказался очень способным. Из 96 выпускников его фамилия значилась среди 14 отличников. Для сравнения: 29 сокурсников Никиты Сергеевича окончили школу с отметкой «хорошо», а знания 53-х человек были оценены как удовлетворительные и неудовлетворительные[113]113
  РГВА. Ф. 192. Оп. 2. Д. 43. Л. 35–35 об., 37–37 об.


[Закрыть]. Экзаменационная комиссия, аттестуя курсанта Никиту Хрущева, в графе «Какую может выполнять работу» посчитала возможным записать: «ответственную»[114]114
  Там же. Л. 34.


[Закрыть]. Неудивительно, что Хрущев оказался в числе немногих, оставленных на работе в политотделе армии[115]115
  Там же. Д. 24. Л. 215 об.


[Закрыть].

После окончания войны, в 1922 г. Никита Сергеевич поступил на рабочий факультет Горного института имени Артема г. Юзовки (позднее г. Сталино, ныне – Донецк), где проучился три года[116]116
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 16, 199; Хрущев С.Н. Рождение сверхдержавы. С. 22, 23.


[Закрыть]. По собственному признанию, он надеялся продолжить обучение в высшем учебном заведении: «Я хотел учиться, получить специальность. Имея склонность к инженерным вопросам, я мечтал поступить на факультет машиностроения»[117]117
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 16. Ср.: Там же. Кн. 4. С. 372.


[Закрыть]. Однако местное партийное руководство ценило в Хрущеве политические, а не хозяйственные способности. И с должности секретаря партячейки рабочего факультета Никита Сергеевич перешел на должность секретаря Петрово-Марьинского райкома.

В 1929 г. Никита Сергеевич предпринял последнюю попытку получить высшее техническое образование. Используя свои хорошие отношения с Кагановичем, Хрущев поступил в Промакадемию им. Сталина. Но и здесь история повторилась – Никита Сергеевич втянулся в политическую борьбу, стал секретарем партячейки академии, а потом возглавил Бауманский райком.

В Москве способности Никиты Сергеевича проявились быстро и ярко. Правда, как заметил Никита Сергеевич: «Приходилось брать усердием и старанием, затрачивая массу усилий. Московская парторганизация была сложным организмом»[118]118
  Там же. Кн. 1. С. 73.


[Закрыть].

Из-за проблем с образованием возникали проблемы и с ораторским искусством. Хрущев оценивал свои способности в этой области так: «Если уж говорить о себе, то я считался неплохим оратором. Выступал всегда без текста, а чаще всего даже без конспекта»[119]119
  Там же. С. 93.


[Закрыть]. Дмитрий Трофимович Шепилов, с 1930-х гг. имевший опыт работы как в аппарате ЦК ВКП(б), так и в Академии наук СССР, попытался типологизировать все выступления Хрущева. Остроумие, сарказм и ехидство не помешали Шепилову сделать при этом интересное заключение: «Если бы Хрущев был образованным человеком, если бы он обладал элементарной культурой и простейшей школой марксистского [читай: системного. – К. А.] мышления, он мог бы быть великолепным оратором»[120]120
  Шепилов Д.Т. Непримкнувший. С. 278.


[Закрыть]. Две оценки таких разных людей. Насколько они объективны?

«Язык имеет» – столь лаконично в 1930 г. оценили ораторские способности Хрущева военные специалисты [121]121
  Личное дело комиссара запаса Н.С. Хрущева. Аттестация за период с 21 июля 1930 г. по 1 сентября 1930 г. / публ. Добрюха Н. // Российская газета. 08.10.2004. URL: http://www.rg.ru/2004/10/08/hruschev.html (дата обращения: 03.04.2018).


[Закрыть]. Московская парторганизация встретила новичка более скептически. Так, в июле 1931 г. на заседании бюро Краснопресненского райкома, по воспоминаниям одной из участниц, «говорил Никита Сергеевич запинаясь, зачастую неправильно произнося слова»[122]122
  Пономарев А.Н. Н.С. Хрущев: путь к лидерству. С. 19.


[Закрыть]. Его инструктаж на собрании пропагандистов города Москвы один из участников оценил схожим образом: «Хрущев говорил очень путано и невразумительно»[123]123
  Соловьев А.Г. Тетради красного профессора. С. 170.


[Закрыть]. На III областной и II городской московской партийной конференции 2329 января 1932 г. Хрущев затянул свое выступление и пришлось просить зал о продлении времени[124]124
  Пономарев А.Н. Н.С. Хрущев: путь к лидерству. С. 22.


[Закрыть].

Однако постепенно Никита Сергеевич освоился и начал выступать более уверенно. Одно из собственных выступлений первой половины 1930-х гг. запомнилось Хрущеву как своеобразный ораторский экзамен перед Сталиным. Вместе с Кировым Никите Сергеевичу поручили выступить «на чьих-то похоронах на Красной площади в Москве». Понимая всю важность и ответственность момента, Каганович посоветовал своему протеже основательно подготовиться к траурному выступлению, т. к. Киров считался одним из лучших партийных ораторов. Когда Хрущев выступил, Лазарь Моисеевич подошел к нему, поздравил с блестящим выступлением и передал слова, якобы сказанные Сталиным: «С Кировым рядом выступать тяжело, а Хрущев выступил хорошо»[125]125
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 92.


[Закрыть]. Трудно сказать, чего было больше в сталинских словах – одобрения или скрытой иронии. Несомненно лишь то, что сталинский экзамен Хрущев выдержал.

Став первым секретарем Московского комитета партии, Хрущев продолжал оттачивать свое ораторское искусство. По подсчетам американского историка У. Таубмана, в 1935 г. Хрущев произнес 64 речи на митингах и собраниях, в 1936 г. – не менее 95[126]126
  Таубман У. Хрущев. С. 123.


[Закрыть]. Можно сказать, что работая в Москве, Никита Сергеевич основательно поднаторел в публичных выступлениях.

В официальных изданиях давались стандартные оценки простых людей по поводу общения с Хрущевым. Бригадир одной из районных МТС свои впечатления от беседы с Хрущевым осенью 1936 г. выразил так: «Простыми, понятными и какими-то особо доходившими словами говорил он о том, что уже сделано, чего добились колхозники, трактористы, доярки, льноводы, и что еще нужно сделать» [127]127
  Трактористы-двухтысячники. Опыт работы лучших стахановских тракторных бригад Московской области / под ред. Т.Р. Ворошилова. М.: Московский рабочий, 1937. С. 197.


[Закрыть].

Однако уязвимые места в выступлениях продолжали оставаться. Их фиксировали даже стенограммы. Например, в июльском выступлении Н.С. Хрущева 1935 г. на одном из районных партийных активов стенографистка упрямо, несколько раз, записала просторечивое «архитекторс» вместо «архитекторы»[128]128
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 1. С. 258, 262, 265.


[Закрыть]. Это, конечно, можно было бы объяснить низким культурным уровнем сотрудников партаппарата, но лишь отчасти. Подтверждение тому – свидетельства более образованных очевидцев. Например, работник Института мирового хозяйства и мировой политики, заведующий кафедрой политэкономии в Коммунистическом университете им. Я.М. Свердлова Александр Григорьевич Соловьев чрезвычайно скептически отзывался об уровне выступлений нового руководителя Московского комитета партии. Прослушав доклад Хрущева на московском партактиве, 30 декабря 1935 г. он записал в дневнике: «Вопросы огромны, а докладчик слабый, не то, что Молотов или Каганович». Через год, в декабре 1936 г. Соловьев вновь критично оценил «длинное выступление, вернее чтение» Хрущева на Чрезвычайном VIII всесоюзном съезде Советов[129]129
  Соловьев А.Г. Тетради красного профессора. С. 183, 190.


[Закрыть]. А Д.Т. Шепилов, впервые увидевший Никиту Сергеевича осенью 1937 г. (на тот момент он работал ученым секретарем Института экономики Академии наук СССР), вспоминал: «Он начал свое выступление. Видимо, тогда он еще не был так натренирован в ораторстве, как в годы будущего премьерства: говорил запинаясь, с большими паузами и повторениями одних и тех же слов. Правда, когда он разгорячился, речь пошла бойчее, но речевых огрехов оставалось много»[130]130
  Шепилов Д.Т. Непримкнувший. С. 61.


[Закрыть].

Вместе с тем Шепилов оценил и силу воздействия Хрущева на аудиторию простых людей: «Но говорил красочно. Речь пересыпал шутками-прибаутками. И как-то хотелось не замечать огрехов его речи: видно, что практик, жизнь знает хорошо, опыт большой»[131]131
  Там же.


[Закрыть]. Будущий председатель Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР Николай Николаевич Месяцев, который в 1937 г. учился в Московском юридическом институте, также запомнил выступление Хрущева: «Я впервые увидел Никиту Сергеевича Хрущева то ли в году 37-м, то ли в 38-м. Я не помню всего, о чем он говорил, естественно, – это было давно. Но меня тогда поразило, что этот невысокого роста человек, такой полноватой фигуры, с небольшим брюшком, обладает огромнейшим внутренним зарядом энергии, и он клокотал. Из него вырывались фразы, как будто бы их кто-то нагнетал» [132]132
  Фрагмент интервью Н.Н. Месяцева. URL: http://www.youtube.com/watch2v”-jYXGHOtoIc (дата обращения: 03.04.2018).


[Закрыть].

Хрущев умел находить общий язык с людьми. Работа в Москве и общительный характер существенно и качественно расширили его круг знакомств. Одни из них влияли на карьеру положительно, другие – чуть не поставили на ней крест, а третьи оказались полезными в будущем. Едва очутившись в Промакадемии, Хрущев познакомился с редактором газеты «Правды» Л.З. Мехлисом, с секретарем пром-отдела ЦК ВКП(б) Н.И. Ежовым, с парторгом одной из академических групп Н.С. Аллилуевой – женой секретаря ЦК и вождя партии[133]133
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 44, 213, 221; Там же. Кн. 1. С. 181; Там же. Кн. 2. С. 149–150; Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 2. С. 450; Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 48, 53; Там же. Кн. 2. С. 64–65.


[Закрыть]. Когда в 1930 г. он проходил военные сборы в лагерях Московской Пролетарской стрелковой дивизии, судьба свела его с будущим председателем Венгерской народной республики Ференцом Мюннихом. Об этой встрече Никита Сергеевич вспоминал: «В дивизии мы с ним жили в одной палатке, служили в одном взводе, ели из одного котелка. Этот веселый человек, бывший офицер австро-венгерской армии, знал много солдатских анекдотов и был отличным рассказчиком перед сном»[134]134
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 3. С. 251. Ср.: Молотов, Маленков, Каганович. С. 148, 534. Если верить А. Аджубею, в одном из выступлений 1950-х гг. Никита Сергеевич признался, что на этих сборах Ф. Мюнних «влепил Хрущеву трое суток ареста на гауптвахте за нескатанную по правилам шинель» (Аджубей А.И. Те десять лет. М.: Советская Россия, 1989. С. 155).


[Закрыть].

Заняв должность секретаря Бауманского райкома, Хрущев познакомился с рядом текущих и будущих руководящих работников Московского партийного комитета. Часть из них работала или была прикреплена к Бауманской парторганизации – директор Московского электрозавода Н.А. Булганин (будущий председатель Моссовета), заворг Бауманского райкома Б.Е. Трейвас (секретарь Тульского горкома), председатель Бауманского райисполкома Д.С. Коротченко (секретарь Московского областного комитета), зав. отделом в райсовете С.Б. Задионченко (первый секретарь Бауманского райкома). Другие занимали равное или более высокое по отношению к Хрущеву положение – секретарь Ленинского райкома Н.А. Филатов (будущий председатель Мособлисполкома), секретарь Московского городского комитета Г.Н. Каминский (будущий председатель Мособлисполкома и нарком здравоохранения РСФСР-СССР). Кое с кем из руководителей организаций, находящихся в Бауманском районе, Хрущев столкнулся или сблизился позднее. К таким относились глава Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) конструктор А.Н. Туполев и секретарь парткома мясо-молочного комбината им. Микояна Л.А. Винокур[135]135
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 4. С. 231; Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 2. С. 611.


[Закрыть]. С последним Никита Сергеевич встретился еще раз во время Великой Отечественной войны на Сталинградском фронте. Винокур тогда являлся заместителем по политчасти командира 38-й отдельной мотострелковой бригады и участвовал в непосредственных переговорах со штабом фельдмаршала Паулюса. Переговоры эти закончились капитуляцией и сдачей в плен остатков группировки противника. Вспоминая потом совместную работу в Бауманском районе, Хрущев давал ему такую характеристику: «Очень задорный такой был паренек, еврей, энергичный и хороший секретарь партийной организации, инициативный человек» [136]136
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 381.


[Закрыть].

Заняв сначала пост секретаря МГК, а позже секретаря МК ВКП(б), Никита Сергеевич познакомился с отдельными представителями руководства Закавказской республики Л.П. Берией, Мир Джафар Аббас оглы Багировым, Н.А. Лакобой, заведующим ОРПО МК Г.М. Маленковым, директором автозавода им. Сталина И.А. Лихачевым, начальником управления Государственного союзного треста высшей парфюмерии, жировой, мыловаренной и синтетической промышленности П.С. Жемчужиной – женой председателя СНК В.М. Молотова. Будущего наркома авиационной промышленности СССР А.И. Шахурина он тоже знал с этих времен[137]137
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 2. С. 25–26.


[Закрыть]. Хотя на дипломатические приемы Хрущев в то время не приглашался, столичный статус и новое положение позволили ему периодически общаться с зарубежными лидерами коммунистического движения – К. Готвальдом, М. Кашеном, П. Тольятти [138]138
  Там же. Кн. 1. С. 58; Кн. 3. 278–279.


[Закрыть].

Внешность, культура речи, манеры – все это Хрущев использовал для формирования облика руководителя в соответствии с ожиданиями публики. Он вспоминал: «Ходили мы в скромной одежде, и я не знаю, имел ли кто-нибудь из нас две пары ботинок. А костюма, в современном его понимании, не имели: гимнастерка, брюки, пояс, кепка, косоворотка – вот, собственно, и вся наша одежда. Сталин служил и в этом хорошим примером»[139]139
  Там же. Кн. 1. С. 81.


[Закрыть]. Шепилову, помимо ораторского искусства Никиты Сергеевича, запомнился его внешний вид и производимое им впечатление: «Хрущев был одет в поношенный темно-серый костюм, брюки заправлены в сапоги. Под пиджаком – темная сатиновая косоворотка с расстегнутыми верхними пуговицами. Крупная голова, высокий лоб, светлые волосы, широкая открытая улыбка – все оставляло впечатление простоты и доброжелательства. И я, и мои соседи, глядя на Хрущева, испытывали не только удовлетворение, но даже какое-то умиление: “Вот молодец, рядовой шахтер, а стал секретарем Московского комитета. Значит, башковитый парень. И какой простой…”»[140]140
  Шепилов Д.Т. Непримкнувший. С. 60–61.


[Закрыть] Кольман, говоря о простоте и доступности Хрущева в 1930-е гг., использовал выражение «русская душа нараспашку»[141]141
  Кольман А. Мы не должны были так жить. С. 256.


[Закрыть]. Однако ряд людей, столкнувшихся с Никитой Сергеевичем позднее, замечали иное. Например, Алексей Иванович Аджубей, в 19501960-е гг. работавший главным редактором таких центральных газет, как «Комсомольская правда» и «Известия», считал: «Он только казался простоватым человеком. Случалось, наигрывал простодушие. Но я часто видел, какими холодными, отчужденными становятся в гневе его маленькие темные глаза»[142]142
  Никита Сергеевич Хрущев: материалы к биографии. С. 290.


[Закрыть]. Словно развивая эту мысль, О.А. Трояновский отмечал: «Много говорилось и писалось об эмоциональных вспышках Хрущева во время выступлений или бесед. Как правило, это были наигранные моменты. Он был неплохой актер, возможно, научился этому у Сталина, и мог хорошо изображать гнев, возмущение, презрение и другие эмоции»[143]143
  Трояновский О. Через годы и расстояния. С. 207.


[Закрыть].

Склонность к практицизму бросалась в глаза многим, кто знал Хрущева с 1930-х гг. В.П. Пронин вспоминал: «Он способный практический работник, быстро схватывал предложения специалистов, старался их осуществить, но сам предложений, как правило, не вносил» [144]144
  Пронин В.П., Ищенко С.Г. Сталин не помышлял сдавать Москву. [Интервью] // Военно-исторический журнал. 1991. № 10. С. 36.


[Закрыть]. Кольман, сравнивая Кагановича и Хрущева, также отмечал склонность последнего к практицизму, к техницизму[145]145
  Кольман А. Мы не должны были так жить. С. 256.


[Закрыть]. Схожее мнение высказывал и Молотов: «Он способный человек. К практической работе»[146]146
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 363.


[Закрыть].

Даже теоретические понятия Никита Сергеевич воспринимал с практической стороны. «Хрущев, он же сапожник в вопросах теории» – возмущался годы спустя Молотов[147]147
  Там же. С. 367.


[Закрыть]. Американский корреспондент Юджин Лайонс, работавший в Москве до конца 1934 г., и не исключено, что видевший секретаря городского комитета Н.С. Хрущева, в конце 1950-х гг. также категорично заявлял: «Он ценит деятеля выше мыслителя, практика – выше теоретика»[148]148
  The Crimes of Khrushchev. Part 1. P. 9.


[Закрыть]. Такой упрощенный подход к теоретическим вещам проявился у Хрущева на заре политической деятельности. В 1920 г., едва очутившись после курсов в политотделе 9-й армии, Никите Сергеевичу поручили подготовить выступление на тему «О коммунизме». Однако в конечном итоге доклад делали двое. Теоретическую часть «О коммуне, как неизбежной форме хозяйственной жизни, диктуемой современным экономическим положением» взял на себя содокладчик Хрущева. Сам же Никита Сергеевич докладывал собранию «О практическом строительстве коммунальной жизни»[149]149
  РГВА. Ф. 192. Оп. 2. Д. 38. Л. 727 об., Л. 647.


[Закрыть].

В 1930-е гг. строительство «коммунальной жизни» обрело для него конкретное содержание. Начальнику одной из шахт строительства метрополитена запомнился такой диалог с первым секретарем МГК:

«Товарищ Хрущев мне сказал:

– Ты должен пойти на эту шахту работать методом щита.

– Что же я понимаю? Я не знаю метода щита.

– Мы сами не знаем, но считаем, что ты справишься с этой работой»[150]150
  Рассказы строителей метро. С. 115.


[Закрыть].

Помимо практицизма, Хрущев обладал и волевыми чертами характера – важными качествами любого руководителя. Сохранилась характеристика, данная Хрущеву после прохождения им военных сборов летом 1930 г. Командир роты по-военному кратко сформулировал мнение о личных данных комиссара запаса: «энергичен и решителен, инициативу проявлял недостаточно, дисциплинирован; походы вынес удовлетворительно»[151]151
  Личное дело комиссара запаса Н.С. Хрущева. Аттестация за период с 21 июля 1930 г. по 1 сентября 1930 г. / публ. Н. Добрюха // Российская газета. 08.10.2004. URL: http://www.rg.ru/2004/10/08/hruschev.html (дата обращения: 03.04.2018).


[Закрыть]. Десятилетия спустя Молотов свидетельствовал: «У Хрущева была ловкость рук, практик неплохой, руководитель энергичный»[152]152
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 361.


[Закрыть]. Другой член Политбюро А.И. Микоян характеризовал Никиту Сергеевича чуть более развернуто: «У него был характер лидера: настойчивость, упрямство в достижении цели, мужество и готовность идти против сложившихся стереотипов»[153]153
  Микоян А.И. Так было. С. 597.


[Закрыть].

Действительно, как руководитель Хрущев умел мгновенно реагировать на ситуацию, действовать в условиях риска и опасности. «Смелость и умение правильно решать вопросы даются практикой», – заявил он в середине 1950-х гг.[154]154
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 1. С. 533.


[Закрыть] За этими словами стоял большой личный опыт, в том числе и по работе в Москве.

Когда в 1931 г. на берегу реки Яузы Бауманского района скопилось большое количество мусора и нечистот, потребовалось быстро это ликвидировать. Необходимый транспорт отсутствовал, и председатель райсовета Д.С. Коротченко обратился к секретарю райкома. Хрущев вспоминал: «Приходит ко мне Коротченко и говорит: транспорта мы не достанем. Санинспекция зарывать навоз не разрешает, разрешите мне, и я ночью выкопаю яму, все это свалю туда, зарою и будет порядок. Говорю: вали, чтобы санинспекция не видела. И мы это сделали. Формально, конечно, мы сделали преступление, но если бы мы послушались санинспекцию, не зарыли, транспорта нам не дали, этот навоз остался же, являлся бы украшением реки Яузы, так лучше же в таком случае было его зарыть поглубже, спрятать от мух»[155]155
  Там же. С. 153.


[Закрыть]. При схожей ситуации во время строительства метрополитена, когда потребовалось быстро смонтировать эскалаторы, Хрущев вновь проявил свою волю и энергию. Осенью 1936 г. он об этом вспоминал так: «Когда собрали по эскалаторам людей, они запросили 3 месяца на установку. Мы их прижали немножко, они за месяц сделали»[156]156
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 1. С. 314.


[Закрыть].

Несмотря на принятие довольно рискованных, с точки зрения законности, решений, как партиец Хрущев отличался дисциплинированностью. «Вы возьмите, – говорил он в 1950-е гг., -я сколько лет прожил в партии и не имею ни одного выговора. Я работал на партийной работе все время, во время Гражданской войны был на партийной работе, и у меня нет даже “на вид” ни одного»[157]157
  Там же. Т. 2. С. 454–455.


[Закрыть]. Слова Никиты Сергеевича подтверждаются документально. За период его деятельности в Москве Политбюро, действительно, ни разу не вынесло ему выговора или замечания.

Работа в столичной парторганизации научила Хрущева принимать ответственные кадровые решения. И делал он это лишь после личной оценки человека. Так, например, произошло с инженером Ильей Давидовичем Гоцеридзе, который при строительстве метрополитена был выдвинут на самостоятельную работу начальником шахты. Сам Гоцеридзе запомнил эту встречу начала 1930-х г.: «Никита Сергеевич Хрущев досконально прощупал меня и как инженера, и как человека, и как коммуниста»[158]158
  Рассказы строителей метро. С. 92.


[Закрыть]. Выбор Хрущева оказался удачным: Гоцеридзе показал себя хорошим руководителем, сумевшим построить станцию метрополитена, использовав технически новый способ, за что был удостоен высшей государственной награды того времени – ордена Ленина.

Но тот же Хрущев мог проявить себя и с другой стороны. Когда в 1936 г. помощник секретаря Октябрьского райкома попытался повлиять на решение МГК перевести его с районной работы в аппарат, то это не привело к ожидаемым результатам. Ища поддержки у Л.М. Кагановича, он писал: «Целую ночь я глубоко переживал все то, что произошло со мной. По этому вопросу говорил с Никитой Сергеевичем, когда шел к нему, многое хотел рассказать, но встреча… как-то оборвала разговор. Бывают такие моменты, когда со взгляда понимаешь, что ты все равно не будешь понят. И моя с ним беседа, несмотря на всю мою искренность, была субъективно – “формальной”»[159]159
  РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 428. Л. 10–11.


[Закрыть].

Как официальное лицо, руководитель крупной партийной организации, Хрущев по идее должен был хорошо знать все нормативные акты, которыми регламентировалась его деятельность. Но к вопросам делопроизводства отношение Хрущева было прохладным. Еще в 1920-е гг., когда он стал заместителем заведующего Организационным отделом ЦК КП(б) УССР, эта работа ему не понравилась. Много лет спустя Никита Сергеевич вспоминал: «Канцелярская работа: через бумаги живого дела не видишь. Это специфическая работа, а я человек земли, конкретного дела, угля, металла, химии и в какой-то степени сельского хозяйства. […] И вдруг у меня все это оборвалось, и я стал заниматься бумагами, а это пища не для меня, меня сразу отвернуло от нее»[160]160
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 35.


[Закрыть].

Людей, которые обладали соответствующими навыками и понимали важность этого рода деятельности, Никита Сергеевич недолюбливал. Так, Булганину в своих воспоминаниях, вслед за Кагановичем, он дал определение «бухгалтер»[161]161
  Там же. С. 49.


[Закрыть]. Говоря о Маленкове, Хрущев развил свои мысли о людях данного типа: «В своей основе это совершенно бесплодный человек, типичный канцелярист-писака. Он мог хорошо написать проект решения сам или же имел таких людей, которые быстро работали и составляли хорошие резолюции. Но его бумаги отражали то, что уже имелось на практике, и не делали ни шагу дальше. С дорожки, проторенной сегодняшней действительностью, он не сворачивал. Считаю, что такие люди не только бесплодны, но и опасны. Они закостенели сами и умертвляют все живое, если оно выходит за пределы, которые уже обозначились»[162]162
  Там же. С. 292.


[Закрыть].

Думается, Сталин и Каганович прекрасно видели, что Хрущев не имеет склонности пунктуально выполнять рутинную работу, детально разрабатывать и последовательно реализовывать планы. Поэтому рядом с Хрущевым всегда трудились люди, которые компенсировали эти недостатки Никиты Сергеевича. В московский период, помимо помощников-секретарей-заместителей, рядом с Никитой Сергеевичем находились «бухгалтер» Булганин и «канцелярист-писака» Маленков.

Впрочем, неприятие Хрущевым делопроизводственных тонкостей не значило, что он совсем не понимал их важности. Особенно если это могло хоть как-то угрожать ему лично. Еще учась в Промакадемии, он настороженно отнесся к предложению редактора «Правды» Л.З. Мехлиса подписать безымянную статью про оппозиционные колебания ее слушателей, хотя и полностью разделял написанное. Только после заверения, что статья будет напечатана без указания его фамилии, Хрущев подписал документ[163]163
  Там же. С. 44, 659–660.


[Закрыть].

Среди интеллектуальных способностей Хрущева особо стоит выделить наблюдательность и память. Благодаря этим способностям Хрущев мог постоянно пополнять и обновлять свои знания, компенсируя недостаток общего образования и культуры. Как свидетельствовал Микоян: «При своем весьма ограниченном образовании он быстро схватывал, быстро учился»[164]164
  Микоян А.И. Так было. С. 597.


[Закрыть]. С годами эти достоинства особенно впечатляли людей младшего поколения. Шепилов в своих воспоминаниях писал: «Память у него была феноменальная. Он помнил числа, дни недели события или разговора, которые были 30–40 и более лет назад. Помнил имена и биографии людей, с которыми встречался даже в самые отдаленные годы»[165]165
  Шепилов Д.Т. Непримкнувший. С. 65.


[Закрыть]. Ему вторил Петр Михайлович Кримерман, во второй половине 1960-х гг. обучавший Никиту Сергеевича тонкостям фотографии: «Но до самых последних дней он сохранил блестящую память, вспоминал до мельчайших подробностей различные эпизоды, имена и фамилии людей, с которыми общался»[166]166
  Н.С. Хрущев (1894–1971): материалы научной конференции… С. 190.


[Закрыть]. О.А. Трояновский считал, что «природа одарила его многими важными качествами – прекрасной памятью, наблюдательностью, находчивостью»[167]167
  Трояновский О.А. Через годы и расстояния. С. 206.


[Закрыть].

Хорошим доказательством всем этим свидетельствам могут служить воспоминания Хрущева. В разной связи и по разным причинам Никита Сергеевич упомянул в них порядка 1000 человек. Диапазон фамилий широк: наравне с отечественными и зарубежными политиками, военными, хозяйственными руководителями, деятелями науки и культуры мемуарист запомнил даже встречи с обычными людьми. Причем зачастую к этому присовокуплялись емкие, краткие оценки деловых способностей и личных качеств – привычка, выработанная годами работы на руководящих должностях.

Хрущев о своем рабочем дне 1930-х гг. говорил следующее: «Какой у нас реально был рабочий день, сказать просто трудно. Я вообще не знаю, сколько мы спали. Просто тратили минимум времени на сон, а все остальные часы отдавали работе, делу»[168]168
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 76.


[Закрыть]. В таком напряженном темпе работы Хрущев должен был как-то снимать стресс. Об отрицательных привычках Хрущева (курение, злоупотребление алкоголем) ничего не известно. Он сам как-то обмолвился о выработанной привычке: «Когда я обедал один, то никогда не пользовался спиртными напитками, даже в годы юности»[169]169
  Там же. Кн. 3. С. 423.


[Закрыть]. Критически настроенный в своих оценках Молотов свидетельствовал, что в период работы в Москве Никита Сергеевич не пил, правда, поправляясь: «Хрущев выпивать сильно стал позже»[170]170
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 255; Ср.: Чуев Ф.И. Солдаты империи. С. 542.


[Закрыть]. Одним из увлечений того времени для Никиты Сергеевича была охота. Этим увлекались и члены Политбюро (Сталин, Ворошилов, Андреев), и коллеги по московской парторганизации (Маленков)[171]171
  Сто сорок бесед с Молотовым. С. 297.


[Закрыть]. В период руководства Московским комитетом у Хрущева было даже любимое место охоты – в Раменском районе[172]172
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 227.


[Закрыть].

Впрочем, времени для полноценного отдыха у Никиты Сергеевича не было. В 1944 г. в одном из своих выступлений он заявил: «Я сам работаю с 1934 года и отпуском не пользовался, а до 1934 г. за всю жизнь два-три раза был в отпуске и, как видите, ничего»[173]173
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 1. С. 99.


[Закрыть]. Это не было бахвальством.

В 1934 г., во время интенсивного строительства метрополитена, Политбюро предоставило Хрущеву отпуск с 17 мая до 1 июля[174]174
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 945. Л. 35.


[Закрыть]. Однако даже в тот почти двухмесячный отпуск Хрущев не расставался с мыслями о работе. Да и с таким неуемным руководителем, как Каганович, отдыхать было нелегко. Об этом свидетельствуют письма Никиты Сергеевича к Лазарю Моисеевичу. Самое раннее из них датировано 25 мая 1934 г. Едва разместившись на 8-й даче ВЦИК в Сочи, Хрущев спешил выяснить, как дела на Метрострое. Правила орфографии им произвольно игнорировались: «Здравствуйте дорогой Лазарь Моисеевич. Прочел в правде, что Вы с т. Булганиным были на строительстве метро, очень жаль, что не могу знать как Вы оцениваете положения. Я отдыхаю хорошо врач предложил мне пользоваться ванными Мацесты, уже принял две ванны, самочувствие хорошее. Погода здесь стоить жаркая, но прошол хороший дождь 22 мая и 23, это очень подправило посевы. Писать мне о Сочи нечего, а дела все у Вас в Москве, знаю, что Вы по горло заняты накопившейся работой и ни дело мне отдыхающему отрывать у Вас время. Досвидание; привет Вам ваш Н. Хрущев»[175]175
  Хрущев. К 120-летию со дня рождения. С. 223.


[Закрыть].

В ответ на письмо Хрущева, выбрав время, Лазарь Моисеевич послал краткую телеграмму, где не преминул посоветоваться по одному из кадровых назначений: «Шлю сердечный привет. Прошу не обижаться, что до сих пор не написал. Собирался написать подробно после совещания по делам метро, но созыв совещания затянулся из-за кучи текущих дел. Прошу сообщить свое мнение: не подойдет ли Юров заворгом Пресни? Привет. Каганович». Упомянутый Юров возглавлял партком Электрозавода г. Москвы, где также работала и жена Никиты Сергеевича. Возможно, эта неофициальная причина, наряду с другими формальными, объясняет настойчивость Кагановича и его желание во что бы то ни стало получить ответ на свой вопрос. Так и не дождавшись ответа, он вновь телеграфировал: «Молния. Сочи. Дом отдыха ЦИК СССР. т. Хрущеву. Прошу сообщить, получил ли телеграмму, почему нет ответа? Л. Каганович». Телеграмма эта была получена – о том свидетельствовала помета на обороте листка в нижнем поле справа: «Принял № 50. 1 ч. 12/VI.34 г.». И уже на следующий день, 13 июня, Хрущев дал ответ, в котором изложил свои на этот счет соображения[176]176
  РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 256. Л. 49, 50; Хрущев С.Н. Рождение сверхдержавы. С. 27.


[Закрыть].

После 1934 г. долгосрочных отпусков у Никиты Сергеевича не было. Правда, он пользовался другой привилегией. Страна работала в то время по пятидневной системе: пять рабочих дней и шестой выходной. Выходной постоянно приходился на разные дни недели. По воспоминаниям жены, Никита Сергеевич имел постоянный выходной день. Для семейной жизни это было очень неудобно – выходные дни супругов постоянно разнились. Нина Петровна вспоминала: «Помню, как я огорчалась, когда [секретарь МГК] т. Коган устраивала походы своих товарищей в театры – это бывало часто, – а я не могла пойти вместе с ними, потому что по воскресеньям работала на заводе. И все другие культурные мероприятия, в которых участвовал Н.С., мне были недоступны из-за “непрерывки”»[177]177
  Хрущев С.Н. Рождение сверхдержавы. С. 27.


[Закрыть]. Хрущеву один из таких спектаклей запомнился надолго: «Когда я работал в Москве, мы “Платон Кречет” раз десять смотрели»[178]178
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 2. С. 442.


[Закрыть]. Данный спектакль Никита Сергеевич упомянул неслучайно. Этой пьесе А.Е. Корнейчука столичное партийное руководство (возможно, не без влияния Сталина) отводило важную роль в идеологическом формировании кадров. Важную настолько, что в 1936 г. «Платон Кречет», в числе трех спектаклей, с санкции Московского комитета партии вошел в обязательную культурную программу занятий курсов секретарей райкомов ВЛКСМ[179]179
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3017. Л. 16.


[Закрыть].