Текст книги "Политическая биография Марин Ле Пен. Возвращение Жанны д‘Арк"

Энен-Бомон: лаборатория победы

2007 год был вообще не слишком удачен для Национального Фронта. Сначала провал Жан-Мари Ле Пена в первом туре президентской гонки, затем крайне обидное поражение на парламентских выборах (они проходили в июне, всего через месяц после президентских). За НФ проголосовало более миллиона избирателей (4,29 % голосов) – но партии не удалось провести ни одного своего депутата в Национальное собрание. Исключением не стала и Марин Ле Пен. Для штурма парламента она выбрала 14-й избирательный округ региона Нор Па-де-Кале. В совет региона Марин избрали еще в 1998 г., и она справедливо рассматривала этот бедный шахтерский край как свою главную электоральную базу.

В Па-де-Кале дочь лидера НФ знали и любили, но, несмотря на доброе отношение избирателей, Марин долгое время не удавалось попасть в Национальное собрание Франции от этого округа. В 2007 г. ей даже оказывали поддержку некоторые социалисты, недовольные политикой кандидата от Соцпартии Альбера Фасона: например, Даниель Янссен, социалист, долгие годы занимавший должность вице-мэра коммуны Лефоре, даже возглавил комитет в поддержку Марин, объясняя это желанием «дать пинок Муравьеду» (прозвище Фасона). Несмотря на это, социалисты и правые во втором туре использовали отработанную комбинацию блокировки кандидата от националистов, выступив против Марин единым фронтом. В 2007 г. Марин единственная из всех кандидатов НФ дошла до второго тура голосования в парламент страны, но благодаря совместным действиям Социалистической партии и Союза за народное движение вынуждена была уступить кандидату от социалистов Альберу Фасону (во втором туре она получила 41,65 % голосов против 58,35 % у Фасона). Все это, разумеется, сопровождалось обычной риторикой о недопустимости появления в высшем законодательном органе страны «фашистов» и «расистов». И тогда Марин решила «покорить» коммуну Энен-Бомон – главный бастион социалистов в Па-де-Кале.

Городок Энен-Бомон с населением в 26000 жителей, расположенный в старинном шахтерском регионе Нор Па-де-Кале, был когда-то крупным угольным центром, но затем потерял свое промышленное значение и сейчас считается довольно проблемной коммуной с высоким уровнем безработицы. Муниципалитет Энен-Бомона на протяжении почти трех десятилетий (с перерывами) возглавляли отец и сын Даршикуры – оба видные деятели Соцпартии. Для апробации нового курса Национального Фронта в том виде, в каком его разрабатывала команда «завсегдатаев ночных клубов» (с упором на социальную проблематику), Энен-Бомон был идеальным полигоном. Эта коммуна, заявила Марин, символизирует собой все основные проблемы современной Франции: безработицу, господство криминалитета, закрытие производств[84]84
  «Marine Le Pen repart en conquête dans le Pas-de-Calais» // Reuters, 6 juin 2007.


[Закрыть].

В конце июня 2007 г., сразу после поражения на выборах, Марин сняла в Энен-Бомоне квартиру, а в 2008 г. выставила свою кандидатуру в муниципальный совет коммуны – и с легкостью добилась избрания (она была номером вторым в списке после Стива Бриуа).

Кампания не обошлась без инцидентов: 22 сентября 2007 г. на рыночной площади в Энен-Бомоне к Марин и сопровождавшим ее активистам НФ подошли двое мужчин, затеявших ссору. Внезапно один из них вытащил пистолет. Дальше версии событий расходятся: сама Марин свидетельствовала перед судом, что услышала, как один из сопровождавших ее закричал: «У него оружие!», после чего ее телохранители загородили ее от нападавших. Другие участники инцидента, например, Валлеран де Сен-Жюст, впоследствии казначей НФ, говорили о том, что был произведен выстрел в воздух: стрелял, судя, по всему, один из нападавших. Пресса предполагала, что речь идет не столько о политической конкуренции (действительно, подобные методы конкурентной борьбы не характерны для мейнстримных французских партий), сколько о попытке местного криминалитета «защитить свою территорию» от новой политической силы, которую преступный мир Энен-Бомона рассматривал в качестве реальной угрозы[85]85
  Agression de Marine Le Pen: six mois de prison ferme requis // La Voix du Nord, 12.05.2009. (http://www.lavoixdunord.fr/Region/actualite/Secteur_Region/2009/05/12/article_agression-de-marine-le-pen-six-mois-de-p.shtml)


[Закрыть]. Угрожавший пистолетом получил десять месяцев тюрьмы.

Этот, казалось бы, незначительный эпизод ярко высвечивает еще одну причину консолидированного противостояния, с которым сталкивался (и сталкивается) Национальный Фронт на выборах в регионах. Сложившаяся во многих – особенно проблемных – регионах Франции система сосуществования и даже сотрудничества местных политиков (на уровне мэров и муниципалитетов) и криминалитета устраивала и тех, и других. Энен-Бомон был вотчиной социалистов более трех десятилетий. За это время политики из Соцпартии не сумели вытащить экономически и морально депрессивный регион на приемлемый для жизни его коренных обитателей уровень, зато не мало поспособствовали «интеграции» мигрантов (прежде всего, мусульман) во все сферы жизни коммуны. Совсем не случайно человек, угрожавший Марин пистолетом (а, возможно, и стрелявший из него) был назван в сообщениях местной прессы «un petit caïd» – это жаргонное слово, обозначающее «главарь банды», но имеющее четкую связь с североафриканским преступным миром.

На муниципальных выборах в марте 2008 г. блок НФ получил 28,83 % голосов. Это не позволило Фронту «завоевать» мэрию Энен-Бомона, но дало возможность провести туда пятерых своих советников, среди которых была и Марин Ле Пен. Однако это было только началом длительной борьбы НФ с социалистами в Па-де-Кале. В 2009 г. за кандидатов от НФ во втором туре региональных выборов проголосовало 22,2 % избирателей, что позволило Марин возглавить довольно влиятельную группу депутатов Нацфронта в региональном совете Па-де-Кале.

В конце концов, под напором Марин Ле Пен и ее соратников по Нацфронту мэр Энен-Бомона, социалист Жерар Далонжвиль, был смещен со своего поста по обвинению в «коррупции, разворовывании общественных фондов, фаворитизме» и прочих административных преступлениях. После его отставки были назначены дополнительные муниципальные выборы (июнь-июль 2009). Казалось, что у Национального Фронта теперь есть все шансы взять мэрию Энен-Бомона под свой контроль – и в первом туре блок НФ действительно получил почти 40 % голосов. Но во втором туре против НФ вновь сформировали «Республиканский фронт», в который объединились все политические силы – от крайне левых до Союза за народное движение. Во время второго тура блок НФ проиграл блоку левых, получившему 52,38 % голосов. Но результат Национального Фронта – 47,62 % – можно было считать историческим рекордом партии. Не случайно Марин сказала, что у этого поражения есть привкус победы – на самом деле, ей не хватило всего 265 голосов, чтобы «завоевать» мэрию Энен-Бомона.

Что же сделала Марин Ле Пен и ее верные «лейтенанты» для того, чтобы завоевать уважение и поддержку избирателей этого маленького городка?

В автобиографии «Против течения» Марин описывала то тягостное чувство, с которым она знакомилась с проблемами депрессивного региона: алкоголизм, безработица, пауперизация… Многие дети Энен-Бомона не посещали школу; многие (особенно безработные) женщины и мужчины страдали от многочисленных болезней, вызванных, в том числе, приверженностью к дешевому алкоголю и фаст-фуду[86]86
  Marine Le Pen. À Contre Flots. P. 195.


[Закрыть]. Преувеличением было бы сказать, что Марин никогда не сталкивалась с проблемами малоимущих слоев населения: как помнит читатель, в бытность свою парижским адвокатом, она занималась, в том числе, и делами иммигрантов, обитателей проблемных парижских предместий. Однако одно дело – приезжие из стран Третьего мира, и совсем другое – свои соотечественники, французы, живущие в условиях, плохо соотносящихся со статусом одной из наиболее развитых стран Западного мира.

В Энен-Бомоне Марин Ле Пен сделала чрезвычайно важный для своей политической эволюции шаг влево – в сторону социалистической или даже коммунистической трактовки положения рабочего класса в потерявших свое былое значение индустриальных регионах страны. Причем, как скоро убедились жители Энен-Бомона, в некотором отношении она пошла даже дальше коммунистов. Стоит отметить, что она – единственная из крупных французских политиков, не колеблясь, использовала термин «крупный капитал», разоблачая причины обнищания рабочих Па-де-Кале[87]87
  Там же. P. 198.


[Закрыть].

Сильвен Крепон, автор книги «Опрос в сердце нового Национального Фронта», на основании данных социологических исследований и интервью жителей Энен-Бомона убедительно показывает, что именно «левый уклон» Марин Ле Пен и ее соратников (прежде всего, Стива Бриуа) обеспечил ей симпатии значительной части населения этой коммуны. При этом НФ в некоторых вопросах был более социально ориентированным, чем правившие Энен-Бомоном на протяжении многих лет социалисты и даже коммунисты. Последние, например, охотно голосовали за выделение бюджетных субсидий крупным частным компаниям, в то время, как депутаты Национального Фронта отстаивали интересы компаний государственных и боролись с делокализацией производств (то есть выводом производства в менее развитые и более бедные страны, что вело к потере рабочих мест и снижению уровня жизни).

«Смешно, когда коммунисты голосуют за выделение государственных субсидий частным компаниям, например, группе „Ашан“[88]88
  Семейная корпорация клана Мюлье.


[Закрыть], которые и так без проблем получают лицензии… коммунисты, которые вроде бы должны защищать рабочий класс и которые в то же время нападают на поставщиков (местных производителей товаров. – К. Б.)», – считает один из жителей Энен-Бомона, голосовавший за Национальный Фронт[89]89
  Sylvain Crepon. Enquête au Coeur du Nouveau Front National. Paris:
  Nouveau Monde, 2012. P. 125.


[Закрыть].

«Парижский аппаратчик и дочь миллионера превратилась в рупор бедняков и простых людей Севера», – пишет Сильвен Крепон[90]90
  Там же. P. 114.


[Закрыть].

Социально ориентированная политика, которую проводили депутаты от Национального Фронта в муниципальном совете Энен-Бомона и в региональном совете Па-де-Кале, помогла Марин Ле Пен добиться победы, несмотря на все противодействие социалистов и коммунистов.

Окончательно Энен-Бомон перейдет в руки Национального Фронта в 2014 г.: блок НФ, возглавляемый одним из видных активистов Фронта Стивом Бриуа, одержит победу уже в первом туре, получив 50,25 % голосов, опередив правый и три левых блока, в том числе и блок, возглавляемый действовавшим мэром, социалистом Эженом Бинассом. 30 марта 2014 г. Стив Бриуа будет избран новым мэром Энен-Бомона.

К этому моменту, правда, Национальный Фронт уже окончательно станет третьей партией Франции, а Марин Ле Пен – одним из наиболее известных французских политиков. Все эти изменения произойдут за очень короткий срок – за какие-то пять лет. Но именно в эти пять лет Марин Ле Пен и превратится из муниципального советника Энен-Бомона, «поддерживающего слабый огонек в департаменте Па-де-Кале», в одного из наиболее перспективных кандидатов в президенты страны.

Глава четвертая
Мадам президент

В воскресный день 16 января 2011 г. XIV съезд Национального Фронта избрал Марин Ле Пен новым президентом партии. Ее кандидатуру поддержали 67,65 % делегатов съезда. Ее соперник, Бруно Гольниш, под аплодисменты зала признал свое поражение и заверил вновь избранного президента партии в своей полной и неизменной поддержке. Жан-Мари Ле Пен, возглавлявший партию без малого сорок лет, в последний раз поднялся на сцену в качестве лидера НФ, и торжественно передал бразды правления дочери. Переход власти в Национальном Фронте состоялся гладко и не вызвал никаких протестов.

Однако «интронизации» Марин Ле Пен предшествовали достаточно драматические события, которые нашли свое отражение во французских СМИ – как левых и либеральных, так и относящихся к крайне правому лагерю.

12 апреля 2010 г. на заседании политического бюро Национального Фронта Жан-Мари Ле Пен объявил о том, что намерен сложить с себя полномочия президента партии на ближайшем партийном съезде.

К этому моменту ни у кого в партии не было сомнений в том, что Марин Ле Пен является наиболее вероятным кандидатом в преемники. Также всем хорошо было известно, кто станет ее главным соперником – Бруно Гольниш, давний друг и соратник Жан-Мари Ле Пена. Собственно говоря, их соперничество началось несколькими годами раньше, на съезде в Ницце в 2003 г., когда, по мнению ветеранов партии, Национальный Фронт «перестал быть Национальным и стал Семейным Фронтом».

Марин могла рассчитывать на поддержку своей «банды завсегдатаев ночных клубов», и, конечно же, отца. С Жаном-Мари все было согласовано. Он неоднократно публично желал победы своей дочери, одновременно желая «хорошего результата» старому другу Бруно Гольнишу. Надо полагать, сам Гольниш, который больше десяти лет (с раскола Мегре) считался «человеком номер два» в Национальном Фронте, воспринимал такую позицию Ле Пена довольно болезненно, но не позволял себе никаких личных выпадов ни против «Менгира», ни против его дочери. Вместо него на Марин ополчились СМИ крайне правых – газеты Rivarol, Minute и Present. Ни одно из этих классических крайне правых изданий, с удивлением отмечали французские журналисты, не поддержали кандидатуру Марин Ле Пен в качестве преемницы Жана-Мари.

Первый удар нанес в мае 2010 г. Rivarol. Главный редактор Rivarol Жером Бурбон проинтервьюировал Марка Жоржа – бывшего генерального секретаря ассоциации «Равенство и примирение», основанной, как рассказывалось в главе второй, Аленом Соралем и Фредериком Шатийоном. За год до этого (в феврале 2009) Сораль вышел из рядов Национального Фронта: его противники говорили, что виной тому неудовлетворенные амбиции Сораля, претендовавшего на то, чтобы возглавить избирательный список НФ в Иль-де-Франс, но, очевидно, сыграл роль «фактор Мегре» – когда талантливый, и явно превосходящий средний уровень партийных функционеров политик сталкивался с сильным противодействием со стороны клана Ле Пен. После этого Сораль принял участие в создании Антисионистской партии, избирательный список которой возглавил известный французский комик-африканец Дьедонне М’бала М’бала. Но в феврале 2010 г. Марк Жорж, также вошедший в список Антисионистской партии, разругался с Аленом Соралем, и заявил, что «Равенство и примирение» превратились в фан-клуб последнего. «Сораль хочет, чтобы ассоциация „Равенство и примирение“ работала в основном на продвижение его персоны и его творчества, а это не мой случай», – объяснял свой уход Марк Жорж.

Поэтому в интервью «Риваролю» Жорж не пощадил ни своего бывшего друга и соратника, ни Марин Ле Пен. Последняя, по словам Жоржа, «фундаментальная антифашистка и правозащитница» (в оригинале это звучит более саркастично: «Elle est fondamentalement antifasciste, droit-de-l’hommiste.») Позиция Марин Ле Пен, по мнению Жоржа, «политически не структурирована, она не националистка по сути».[91]91
  Rivarol, № 2952, mai 2010.


[Закрыть]

Дальше – больше. На страницах Rivarol, который имеет репутацию антисемитского СМИ, Жорж заявил, что Марин Ле Пен поддерживает «иудеоманиакальные связи» (les accointances judéomanes). Марин, по словам Жоржа, верит в официальную историю Второй мировой войны (ужасное заблуждение в глазах читателей Rivarol!), и считает, что еврейский народ – это народ-жертва. «Если она выиграет, – делился Жорж своими опасениями с Жеромом Бурбоном, – она поедет в Израиль, пойдет в Яд ва-Шем (национальный мемориал Холокоста в Иерусалиме), чтобы зажечь поминальный огонь… она пойдет в Вель д’Ив[92]92
  16 и 17 июля 1942 г. французская полиция по приказу немецких оккупационных властей осуществила арест более 13 тысяч парижских евреев. Арестованные содержались на зимнем велодроме (Vélodrome d'hiver, сокращенно Vel d’Hiv) у Сены в XV округе. Из 13152 евреев, депортированных затем на территорию Германии, выжило меньше сотни.


[Закрыть], просить прощения не только за себя, но и за своего отца, и за всю Францию, что особенно гнусно».

Жорж обвинил Марин Ле Пен еще и в том, что, когда речь идет о Второй мировой войне, она якобы «находит совершенно нормальным», что Францию представляют страной, причастной к геноциду, изображают французов расистами, коллаборантами и доносчиками. «Это позор, позор!» – возмущался он. – «Марин Ле Пен только и делает, что поддерживает эту антифранцузскую идеологию. Что еще хуже – она сама в нее верит! Она полностью неизлечима»[93]93
  Rivarol, № 2952, mai 2010.


[Закрыть].

«Это не интервью, это атака из базуки», – писали ехидные журналисты Le Monde Абель Местр и Каролин Монно[94]94
  «Rivarol»-Gollnisch: le baiser qui tue? // http://droites-extremes.blog.lemonde.fr/2010/05/15/rivarol-gollnisch-le-baiser-qui-tue


[Закрыть]. Но в интервью шла речь не только о Марин Ле Пен, но и о ее сопернике Бруно Гольнише. Жорж открыто выступил в поддержку Гольниша, назвав его «политическим сыном Жан-Мари Ле Пена». Более того: рассказал Жерому Бурбону, что его бывший друг и соратник Ален Сораль поддерживал Гольниша до сентября 2009 г., когда Филипп Пененк, «близкий советник Марин Ле Пен», шепнул ему, что если он хочет обеспечить себе спокойное будущее в партии, лучше ему поддержать «мадам вице-президент». А самого Пененка – своего бывшего соратника по ассоциации «Равенство и примирение» – Жорж назвал «типичным представителем крайне правых либералов и сионистом». «Как минимум, небольшое передергивание», – замечают Местр и Монно. К тому же довольно странно выглядит «дружеское увещевание» Сораля в сентябре 2009 г. – если он покинул ряды Нацфронта еще в феврале. Слова, однако, были произнесены – и прочитаны довольно широким кругом читателей Rivarol. Очевидно, что для самого Гольниша такая поддержка – с одновременным обливанием грязью Марин Ле Пен – была не лучшим подарком. Именно поэтому журналисты Le Monde и назвали интервью Жоржа «смертельным поцелуем».

Но Жером Бурбон и его газета не только открыто стали на сторону Гольниша: они объявили войну всей семье Ле Пен. В течение 2010 г. критика в адрес «клана Ле Пен» в материалах, публикуемых на страницах «Ривароля», только усиливалась. Бурбон упрекал Жана-Мари в том, что он превратил «Национальный Фронт» (Front National) в «Семейный» (Front familial).

«Ле Пен все больше превращается в восточного сатрапа, большого мамамуши[95]95
  Мамамуши – выдуманный восточный титул из комедии «Мещанин во дворянстве» Ж.-Б. Мольера


[Закрыть]». «Если Ле Пен абсолютно уверен, что ему должна наследовать его дочь, и никто иной, лучше сказать это прямо и открыто, навязывая всем свое потомство, по примеру коммунистической тирании Северной Кореи».[96]96
  Rivarol, 15.10.2010, editorial


[Закрыть]

В том же номере 3 страницы из 12 были посвящены готовящемуся съезду НФ (в Туре) и содержали призывы голосовать за Бруно Гольниша. «Совершенно ясно, что газета участвовала в предвыборной кампании», – писала Le Monde.[97]97
  Marine Le Pen: pourquoi «Rivarol», «Minute» et «Présent» font défection // http://droites-extremes.blog.lemonde.fr/2010/10/16/marine-le-pen-pourquoi-rivarol-minute-et-present-font-defection


[Закрыть]

Что касается Minute, то это издание традиционно поддерживало НФ (например, во время президентских выборов 2007 г.)[98]98
  Не будет лишним напомнить, что во время бомбежек авиацией НАТО Сербии в 1999 г. Minute сразу же заняла просербскую позицию, выступая в защиту Слободана Милошевича. «Сербы спасли нас от исламского завоевания, – писала тогда газета. – Сегодня падет Косово, завтра – Франция» (Minute, 31.03.1999)


[Закрыть] До 2010 г. Minute, в общем, вполне благожелательно относилось и к Марин Ле Пен. Однако в 2010 г. владелец газеты Жан-Мари Молитор и ее шеф-редактор Бруно Ларебьер заняли достаточно критическую позицию в отношении «наследницы». Конфликт между Марин Ле Пен и Молитором стал достоянием французской прессы; в частности, подчеркивалось, что Minute и НФ обвиняли друг друга в «непотизме» (дочь Молитора была пресссекретарем Бруно Гольниша). Сама Марин объясняла это «конфликтом интересов» между националистами.

В октябре 2010 г. Minute нанес Марин чувствительный удар: опубликовал схему организационной структуры руководства НФ (т. н. «органиграмму»), из которой следовало, что многие бывшие сторонники Бруно Мегре стали близкими соратниками Марин и заняли видные посты в руководстве Национального Фронта. Собственно, таких было четверо: Стив Бриуа, Бруно Бильд, Николя Бей и Филипп Оливье. Согласно документу, опубликованному Minute, Бриуа стал генеральным секретарем партии, Бей вошел в национальный секретариат, где стал отвечать за пропаганду, Бильд стал главой кабинета президента партии. Что же до Филиппа Оливье – как мы помним, мужа Мари-Каролин Ле Пен и верного «лейтенанта» Бруно Мегре – то он стал ответственным за выборные кампании, за медиапланирование и за работу с интернетом.[99]99
  В настоящее время Николя Бей – член политбюро НФ и генеральный секретарь партии (с 30 ноября 2014 г.), Бруно Бильд – член политбюро НФ и специальный советник Марин Ле Пен, Стив Бриуа – вице-президент НФ по региональным выборам и кадровой политике, член политбюро и мэр Энен-Бомон. Что же касается Филиппа Оливье, то он в 2012 г. пытался занять пост стратегического советника Марин Ле Пен в рамках ее президентской кампании, но проиграл Флориану Филиппо, который и был в результате назначен на этот пост. Неофициально консультировал Марин на этих выборах. В 2015 г. присоединился к движению «Вставай, Франция!» голлиста Николя Дюпона-Эньяна.


[Закрыть]

Учитывая молодость почти всех упомянутых в «органиграмме» персонажей (Бриуа родился в 1972 г., Бильд – в 1976, а Бей и вообще в 1977 г.), было бы логично предположить, что они относятся к той группе молодежи Нацфронта, которая когда-то была очарована идеями Мегре, но довольно быстро переметнулась к Марин. И уж во всяком случае, странно было утверждать, что на «ключевые посты вернулась вся старая гвардия Мегре», как это делала Minute.

Тем не менее, хотя Марин и заявила, что «ценность этого документа сильно преувеличена», перед выборами нового президента партии такой вброс явно имел целью заронить сомнения в души тех, то собирался голосовать за дочь Жан-Мари Ле Пена. Нельзя сказать, что Minute явно выступал в поддержку Гольниша, но его позиция усилила нервозность, и без того царившую в рядах НФ перед съездом в туре.

Présent – орган католиков-традиционалистов – долгое время занимал сдержанную позицию в вопросе о переходе власти в Национальном Фронте. Из всех трех СМИ крайне правого направления Présent, пожалуй, был лояльнее всех к Национальному Фронту – его основатель, Пьер Дюран, был близким другом и (в 60х-70х годах) деловым партнером Ж.-М. Ле Пена, а в первые годы существования партии – казначеем НФ. Однако спустя два дня после того, как Minute опубликовало свою «органиграмму», 15 октября 2010 г. Жеанн Смит, шеф-редактор Présent, опубликовала статью, озаглавленную «Праймериз в НФ и проблема абортов».

Сравнивая позиции двух претендентов на пост президента Национального Фронта, Смит делала выбор в пользу Бруно Гольниша. Она припомнила, что еще в 2005 г. Марин Ле Пен заявляла корреспонденту Présent, что даже в случае наиболее благоприятного развития событий, если Национальный Фронт придет к власти, она не будет требовать отмены закона Вейль (см. ниже).

То, как почти одновременно была проведена атака на Марин со стороны Minute и Présent, наводит на мысль о срежессированной и согласованной кампании, проведенной кем-то, кого явно не устраивала фигура младшей дочери Жан-Мари Ле Пена во главе Национального Фронта. Но, справедливости ради, надо сказать, что у каждого из этих трех СМИ были свои причины желать поражения человеку, чье имя прочно ассоциировалось с «де-демонизацией» старого доброго Нацфронта. «Ривароль» был одержим еврейским заговором и повсюду видел происки сионистов и гомосексуалистов. На редакцию Présent оказывало большое влияние мнение журналиста и писателя Бернара Антони (одного из основателей этого СМИ в 1982 г.), который до 2008 г. возглавлял в НФ группу католиков-традиционалистов, а последний крайне неодобрительно относился к Марин Ле Пен именно из-за ее либерального отношения к вопросу абортов[100]100
  В марте 2014 г. в Présent сменилось руководство, и это не замедлило сказаться на политической линии издания. Теперь Présent полностью поддерживает Марин Ле Пен, в том числе, и в ситуации ее конфликта с отцом весной 2015 г.


[Закрыть]. Никаких видимых причин враждовать с Марин не было только у редакции Minute, но, возможно, здесь действительно сыграл роль семейный фактор – ведь дочь хозяина Minute была какое-то время пресс-секретарем Бруно Гольниша.

Противостояние Марин Ле Пен и Бруно Гольниша было не просто соперничеством двух представителей различных группировок – «клана Ле Пен» и «ветеранов партии» внутри НФ. В действительности у них было достаточно много принципиальных расхождений во взглядах на проблемы, волновавшие не только последователей Национального Фронта.

Одной из таких проблем была проблема абортов, точнее, отношение к закону Вейль (по имени Симоны Вейль, министра здравоохранения при Жискаре д’Эстене). С принятием этого закона в 1975 г. французские женщины получили право на аборт – до этого прерывание беременности каралось во Франции в судебном порядке, причем достаточно сурово – вплоть до тюремного заключения. Закон Вейль дал француженкам право прерывать беременность при условии, что эта беременность ставит их «в бедственное положение». Кроме того, с 1982 г. аборты во Франции полностью оплачивались в рамках медицинской страховки.

Бруно Гольниш и поддерживающие его консерваторы в Национальном Фронте выступали за отмену закона Вейль. НФ традиционно выступал против абортов, участвуя в ежегодно проводившихся в годовщину принятия закона Вейль «Маршах Жизни». Основная идея, отстаиваемая Гольнишем и его последователями, заключалась в том, что аборты нельзя превращать в обычное явление, не ограниченное никакими особыми условиями и зависящее лишь от желания женщины. Право на аборт должно остаться у женщин лишь во вполне определенных ситуациях: когда беременность создает угрозу жизни, физическому или психическому здоровью, либо если беременность стала следствием изнасилования, о котором заявлено в полицию.

Марин Ле Пен занимала гораздо более либеральную позицию. Она в принципе не отрицала права женщин на аборт, но считала, что закон Вейль был «извращен» либералами, которые сделали аборт «единственным предлагаемым женщине выбором», который предлагается в центрах планирования семьи. «Я думаю, необходимо прекратить оплату абортов (из фондов медицинского страхования, – К. Б.). Сейчас существует достаточно средств контрацепции… В целом, в нашем обществе необходимо воспитывать уважение к жизни», – заявляла она в интервью католической газете La Croix в феврале 2011 г.[101]101
  Marine Le Pen: «il faut cesser de rembourser l’avortement» // La Croix, 15 Février 2011


[Закрыть]

Еще одним ключевым вопросом, по которому Гольниш и Марин Ле Пен занимали совершенно различные позиции, был т. н. ПАКС – Гражданский договор солидарности (Pacte civil de solidarité, PACS). Ряд законов, принятых во Франции еще в 1999 г. при правительстве Лионеля Жоспена, предоставлял как гетеросексуальным парам, проживающим вне брака, так и гомосексуальным парам, некоторые личные и имущественные права. 1 января 2007 г. вступили в силу поправки и дополнения к ПАКС, расширявшие права гомосексуальных пар. Как и значительная часть ветеранов НФ, Бруно Гольниш выступал за отмену ПАКСа, в то время, как Марин Ле Пен в целом положительно относилась к этим законам.

По мнению социолога Сильвен Крепон, в отличие от гомофоба Жан-Мари Ле Пена, его дочь занимала позицию, которую можно определить как «gayfriendly».

Хотя сама Марин много раз повторяла, что ее отец «никогда не позиционировал себя как противник гомосексуализма», факты свидетельствуют об обратном. 13 февраля 1984 г. в эфире передачи «Час истины» Жан-Мари Ле Пен заявил на всю Францию: «гомосексуализм – это не проступок (délit), но представляет собой биологическую и социальную аномалию». Также он не раз повторял, что «гомосексуальная активность является смертельной угрозой для нашей цивилизации» и что гомосексуализм может привести к гибели мира.[102]102
  Sylvain Crepon. Enquete au Coeur du Nouveau Front National. Paris, Nouveau Monde edition, 2012, p. 259.


[Закрыть]

Эти взгляды разделяли многие ветераны движения, и Бруно Гольниш в этом смысле вовсе не был исключением. Сам Жан-Мари со временем смягчил свое отрицательное отношение к гомосексуализму (тем более, что его президентской кампанией 2007 г. руководила Марин, которая к тому времени уже давно проводила свою политику «де-демонизации»). В интервью радиостанции BFM в декабре 2006 г. он заявил, что уже не выступает за отмену ПАКСа, хотя в программе Национального Фронта это требование по-прежнему присутствовало. Впрочем, это явно была вынужденная уступка дочери, стремившейся «продать» кандидатуру Жана-Мари всем категориям избирателей, включая и представителей сексуальных меньшинств. Ле Пен по-прежнему отпускал обидные для геев шуточки, цитируя которые, толерантный социолог Крепон сокрушается: «Никакая де-демонизация была решительно невозможна с таким невероятным папашей».[103]103
  Там же, с. 260


[Закрыть]

Итак, уже к моменту выборов нового лидера Национального Фронта многим соратникам Жан-Мари было понятно, что партию ждут большие перемены – в том числе, и идеологического характера. Часть активистов НФ была против этих перемен – но соотношение голосов, поданное за Марин (67,65 %) и за Бруно Гольниша (32,35 %) на съезде в Туре свидетельствует о том, что желавших обновления идеологической платформы партии было все-таки больше.