Текст книги "Последний кольценосец"

ГЛАВА 15

Назгулы. Древний магический орден, деятельность которого издавна окружена самыми зловещими слухами. Черные призраки, якобы вхожие в высшие государственые сферы Мордора; им приписывались такие чудеса, в которые ни один серьезный человек никогда в жизни не поверит. Он и не верил – и теперь вот назгул явился по его душу... А мысленно выговорив эту расхожую фразу – «явился по его душу», он едва не прикусил себе язык. Халаддин, будучи скептиком и рационалистом, всегда при этом отчетливо сознавал: есть вещи, до которых не следует дотрагиваться пальцами – оторвет... И тут он услыхал голос – негромкий и глуховатый, с трудноуловимым акцентом, причем звук, похоже, исходил не из мрака под капюшоном, а откуда-то со стороны... или сверху?

– Вы боитесь меня, Халаддин?

– Да как вам сказать...

– Так прямо и скажите – «боюсь». Видите ли, я мог бы принять какой нибудь... э-э-э... более нейтральный облик, но у меня осталось слишком мало сил. Так что придется уж вам потерпеть – это ненадолго. Хотя, наверное, с непривычки и вправду жутковато...

– Благодарю вас, – сердито ответил Халаддин, почувствовав вдруг, что страх его и в самом деле улетучился без остатка. – Между прочим, вам не мешало бы представиться – а то вы меня знаете, а я вас нет.

– Вы меня, положим, тоже знаете, хотя и заочно. Шарья-Рана, к вашим услугам. – Край капюшона чуть опустился в легком поклоне. – Точнее сказать – я был Шарья-Раной раньше, в предшествующей жизни.

– С ума сойти. – Теперь Халаддин нисколько не сомневался, что видит сон, и старался вести себя соответственно. – Личная беседа с самим Шарья-Раной – не задумываясь отдал бы за такое пять лет жизни... Кстати, у вас довольно своеобразная лексика для вендотенийца, жившего больше века назад...

– Это ваша лексика, а не моя. – Он готов был поклясться, что пустота под капюшоном на миг структурировалась в усмешку. – Я просто говорю вашими же словами– для меня это не составляет труда. Впрочем, если вам неприятно...

– Да нет, отчего же... – Бред, совершеннейший бред! – А вот скажите, досточтимый Шарья-Рана, болтают, будто все назгулы – бывшие короли...

– Есть среди нас и короли. Так же как королевичи, сапожники, портные... ну, и все прочие. А бывают, как вы видите, и математики.

– А правда, будто вы после опубликования «Натуральных оснований небесной механики» целиком посвятили себя богословию?

– Было и такое, но все это тоже осталось в той, предыдущей жизни.

– А уходя из этой самой «предыдущей жизни», вы просто расстаетесь со своею обветшалой плотью, обретая взамен неограниченные возможности и бессмертие...

– Нет. Мы долгоживущи, но смертны: нас действительно всегда девятеро – такова традиция, – но состав девятки обновляется. Что же до «неограниченных возможностей»... Это ведь на самом деле немыслимой тяжести бремя. Мы – магический щит, век за веком прикрывающий тот оазис Разума, в котором так уютно устроилась ваша легкомысленная цивилизация. А она ведь абсолютно чужда тому Миру, в коем нас с вами угораздило родиться, и Средиземье борется против этого инородного тела, обрушивая на него всю мощь своей магии. Когда нам удается принять удар на себя – мы развоплощаемся, и это просто очень больно. А вот если мы допускаем ошибку и удар все же достигает вашего мирка... Тому, что мы испытываем тогда, нет названия в человеческом языке; вся боль Мира, весь страх Мира, все отчаяние Мира – вот плата за нашу работу. Если бы вы только знали, как может болеть пустота... – Угли под капюшоном как будто подернулись пеплом. – Одним словом, вряд ли стоит завидовать нашим возможностям.

– Простите, – пробормотал Халаддин. – У нас ведь никто и не подозревает... болтают про вас невесть что... Я-то сам думал, что вы – фантомы, которым нет дела до реального мира...

– Очень даже есть. Я, к примеру, хорошо знаком с вашими работами...

– Нет, вы это серьезно?!

– Вполне. Мои вам поздравления: то, что вы сделали в позапрошлом году по части исследования нервных волокон, откроет новую эпоху в физиологии. Не уверен, что вы попадете в школьный учебник, но в университетский курс – с гарантией... Если только, в свете последних событий, в этом Мире вообще будут существовать школьные учебники и университеты.

– Да-а? – протянул Халаддин в некотором сомнении. Что и говорить, слышать такую оценку из уст Шарья-Раны (если это и вправду Шарья-Рана) было приятно – не то слово, однако великий математик, похоже, слабовато разбирается в чужой для него области. – Боюсь, что вы путаете. Я и впрямь кое-чего достиг по части механизмов действия ядов и противоядий, но та работа по нервным волокнам – это же было просто минутное увлечение... пара остроумных экспериментов, гипотеза, которую еще проверять и проверять...

– Я никогда ничего не путаю, – холодно отрезал назгул. – Та небольшая публикация – лучшее, что вы сделали – и сделаете – за всю свою жизнь: во всяком случае, имя свое вы обессмертили. И я говорю это не потому, что так думаю, а потому что знаю. Мы обладаем определенными возможностями в предвидении будущего и изредка ими пользуемся.

– Ну да, вас же должно интересовать будущее науки...

– В данном случае нас интересовала не наука, а вы.

– Я?!

– Да, вы. Но кое-что так и осталось неясным; вот я и явился сюда задать вам несколько вопросов. Почти все они будут... достаточно личными, и я прошу об одном: отвечайте с той степенью откровенности, которую вы находите допустимой, но не пытайтесь выдумывать... тем более что это бесполезно. И кстати – не вертите головой по сторонам! Вокруг вашей стоянки нет ни одного человека в радиусе... – назгул секунду помедлил, – в радиусе двадцати трех миль, а ваши товарищи будут спокойно спать, пока мы с вами не закончим... Ну так как – вы согласны отвечать на таких условиях?

– Насколько я понимаю, – криво усмехнулся Халаддин, – вы можете получить эти ответы и без моего согласия.

– Могу, – кивнул тот. – Но делать этого не стану – во всяком случае, с вами. Дело в том, что я собираюсь обратиться к вам с неким предложением, так что мы с вами должны как минимум доверять друг другу... Послушайте, да вы никак решили, будто я пришел покупать вашу бессмертную душу? – Халаддин пробурчал нечто невразумительное. – Оставьте, это ведь полнейший вздор!

– Что – вздор?

– Покупка души, вот что. Душу – да будет вам известно – можно получить в подарок, как жертву, можно безвозвратно потерять – это да, а вот купля-продажа ее – дело абсолютно бессмысленное. Это как в любви: никакое «ты мне – я тебе» тут не проходит, иначе это просто никакая не любовь... Да и не так уж интересна мне ваша душа, по правде говоря.

– Скажите пожалуйста... – Смешно сказать, но он отчего-то почувствовал себя уязвленным. – А что же вам тогда интересно?

– Для начала меня интересует, зачем блестящий ученый бросил работу, которая была для него не средством заработка, а смыслом жизни, и пошел военлекарем в действующую армию.

– Ну, например, ему было интересно проверить на практике кое-какие свои соображения по механизмам действия ядов. Такая, знаете ли, бездна материала пропадает без пользы...

– Значит, раненные эльфийскими стрелами бойцы Южной армии были для вас просто подопытными животными? Вранье! Я ведь знаю вас как облупленого – начиная с этих ваших идиотских опытов на себе и кончая... Какого черта вы стараетесь казаться циничнее, чем вы есть?

– Так ведь занятия медициной вообще располагают к известному цинизму, а уж военной медициной – в особенности. Знаете, всем новичкам военлекарям дают такой тест... Вот вам привезли троих раненых – проникающее ранение в живот, тяжелое ранение бедра – открытый перелом там, кровопотеря, шок, все такое, – и касательное ранение плеча. Оперировать их ты имеешь возможность только поочередно; с кого будешь начинать? Все новички, естественно, говорят – с раненого в живот. А вот и не угадал – отвечает экзаменатор. Пока ты будешь с ним возиться – а он ведь все равно потом помрет с вероятностью 0,9, – у второго, с бедром, начнутся осложнения, и он в лучшем случае потеряет ногу, а скорее всего тоже сыграет в ящик. Так что начинать надо с самого тяжелого, но из тех, кого точно можно вытащить, – сиречь с раненного в бедро. А раненный в живот – что ж... дать ему обезболивающее, а дальше – на усмотрение Единого... Нормальному человеку все это должно казаться верхом цинизма и жестокости, но на войне, когда выбираешь лишь между «плохим» и «совсем плохим», только так и можно. Это, знаете ли, в Барад-Дуре, за чаем с вареньем, хорошо было рассуждать о бесценности человеческой жизни...

– Что-то не сходятся у вас концы с концами. Если тут все строится на голой целесообразности, отчего ж вы тогда волокли на себе барона, рискуя погубить весь отряд, вместо того чтобы сделать ему на месте «укол милосердия»?

– Не вижу противоречия. Ежу ясно, что товарища надо спасать до последнего краешка – хоть бы и самому на этом деле погореть дотла: сегодня ты его, завтра – он тебя. А насчет «укола милосердия» – не извольте беспокоиться: в случае нужды – сделали бы в наилучшем виде... Хорошо было раньше – о начале войны предупреждают загодя, крестьян эти дела вообще не касаются, а раненый может просто взять – и сдаться в плен. Ну, не выпало нам родиться в то идиллическое время – что ж тут поделаешь, только пусть-ка кто-нибудь из тогдашних оранжерейных персонажей посмеет кинуть в нас камень...

– Красиво излагаете, господин военлекарь, только вот осуществление укола вы бы ведь наверняка постарались перепихнуть на сержанта. Или нет?.. Ладно, тогда еще вопрос – все о той же целесообразности. Вам не приходило в голову, что один из ведущих физиологов, сидя в Барад-Дуре и профессионально изучая противоядия, спасет неизмеримо больше людей, чем полковой врач с квалификацией фельдшера?

– Разумеется, приходило. Но просто бывают ситуации, когда человек, чтобы не утратить уважения к самому себе, обязан совершить очевидную глупость.

– Даже если это самое «уважение к себе» покупается в конечном счете ценою чужих жизней?

– ...Н-не знаю... В конце концов у Единого могут быть свои соображения на этот счет...

– Значит, решение принимаете вы, а отвечает за него вроде как Единый? Ловко придумано!.. Да вы ж ведь сами все это излагали Кумаю почти в тех же выражениях, что и я, – помните? Там, конечно, все ваши доводы пропали втуне: если уж троллю что-нибудь втемяшилось в башку – полный привет. «Мы не имеем права оставаться в стороне, когда решается судьба Отечества» – и вот великолепный механик превращается в инженера второго ранга; поистине бесценное приобретение для Южной армии! А вам между тем начинает мерещиться, будто Соня смотрит на вас как-то не так: как же, брат сражается на фронте – а жених тем временем как ни в чем не бывало режет кроликов у себя в Университете. И тогда вы не находите ничего умнее, как последовать примеру Кумая (верно говорят – глупость заразна), так что девушка остается и без брата, и без жениха. Я прав?

Халаддин некоторое время безотрывно глядел на язычки пламени, пляшущие над углями (странно: костер горит себе и горит, а назгул вроде бы ничего в него не подбрасывает). У него было явственное чувство, будто Шарья-Рана и вправду уличил его в чем-то недостойном. Какого черта!..

– Одним словом, доктор, в голове у вас, извините, полная каша. Решения принимать умеете – этого у вас не отнимешь, – а вот ни одну логическую конструкцию довести до конца не можете, съезжаете на эмоции. Впрочем, в нашем с вами случае это в известном смысле даже неплохо...

– Что именно – неплохо?

– Видете ли, решившись принять мое предложение, вы вступите в схватку с противником, который неизмеримо сильнее вас. Однако ваши действия зачастую совершенно иррациональны, так что предугадать их ему будет чертовски трудно. Вот в этом, возможно, и состоит наша единственная надежда.

ГЛАВА 16

– Любопытно, – обронил Халаддин после краткого раздумья. – Валяйте – что за предложение, я заинтригован.

– Обождите, не так вот сразу. Прежде всего имейте в виду: ваша Соня жива и здорова. И даже в относительной безопасности... Одним словом, вы можете уехать с нею – в Умбар или в Кханд. Продолжайте там свои исследования. В конце концов именно накопление и сохранение знаний...

– Слушайте, будет вам!.. – скривился он. – Никуда я отсюда не уеду... вы ведь это хотели услыхать, верно?

– Верно, – кивнул Шарья-Рана. – Но у человека должен быть выбор – а для людей вроде вас это важно втройне.

– Вот-вот! Чтоб вам потом можно было развести руками и заявить на голубом глазу: «Ты ведь сам влез в это дерьмо, парень, – никто тебя древком алебарды в спину не подпихивал!» А ну, как я сейчас и в самом деле пошлю вас на хрен со всеми вашими делами и свалю в Умбар – что тогда?

– Так ведь не свалите же!.. Вы только не подумайте, Халаддин, что я ловлю вас «на слабо»: здесь сейчас будет бездна работы, тяжелой и смертельно опасной, так что нам понадобятся все: солдаты, механики, поэты...

– А эти-то зачем?

– "Эти" понадобятся как бы не более всех остальных. Нам ведь предстоит спасать все, что еще можно спасти на этой земле, но прежде всего – память о том, кто мы есть и кем были. Мы должны сохранить ее, как угли под пеплом – в катакомбах ли, в диаспоре, – а тут без поэтов никак не обойдешься...

– Так я буду участвовать в этих ваших «спасательных операциях»?..

– Вы – нет. Я должен открыть вам печальную тайну: вся наша нынешняя деятельность в Мордоре, по сути дела, ничего уже не в силах изменить. Мы проиграли самую главную битву в истории Арды – магия Белого Совета и эльфов одолела магию назгулов, – и теперь ростки разума и прогресса, лишенные нашей защиты, будут беспощадно выполоты по всему Средиземью. Магические силы перестроят этот Мир по своему вкусу, и отныне в нем не будет места технологическим цивилизациям, подобным мордорской. Трехмерная спираль Истории утеряет вертикальную составляющую и опадет в замкнутый цикл: минуют века и тысячелетия, но меняться будут лишь имена королей да названия выигранных ими битв. А люди... люди навсегда останутся жалкими, ущербными существами, не смеющими поднять глаза на владык Мира – эльфов: это ведь только в меняющемся мире смертный способен обратить свое проклятие в благословение и, совершенствуясь в череде поколений, превзойти бессмертных... Пройдут два-три десятилетия, и эльфы обратят Средиземье в подстриженный и ухоженный газон, а людей – в забавных ручных зверушек; они отнимут у человека сущий пустяк – право на Акт творения, а взамен даруют ему бездну простых и незатейливых радостей... Впрочем, уверяю вас, Халаддин, – огромное большинство совершит этот обмен безо всякого сожаления.

– Это большинство меня не волнует – пускай оно позаботится о себе само. Так выходит, что наш главный враг – не гондорцы, а эльфы?

– Гондорцы – такие же жертвы, как и вы, и о них вообще речи нет. Собственно, и эльфы – не враги в обычном смысле; можно ли назвать человека врагом оленя? Ну, охотится на него – экая важность, так ведь и охраняет в королевских лесах: опять же – воспевает грациозную мощь старого рогача, млеет от бархатных глаз оленухи, кормит с ладони осиротевшего олененка... Так что нынешняя жестокость эльфов – штука временная, в некотором смысле – вынужденная. Когда Мир придет к неизменному состоянию, они наверняка станут действовать мягче; в конце концов, способность к Акту творения – это бесспорное отклонение от нормы, и таких людей можно будет лечить, а не убивать – как нынче. Да и незачем будет бессмертным мараться самим – найдутся свои, местные... Уже сейчас находятся... И, кстати сказать, тот, эльфийский, Мир будет по-своему неплох: застойный пруд, конечно же, эстетически проигрывает ручью, но ведь цветущие на его поверхности кувшинки поистине восхитительны...

– Ясно. А как помешать им превратить все наше Средиземье в это самое... болото с восхитительными кувшинками?

– Сейчас объясню, только вот начать придется издалека. Жаль, вы не математик – так было бы проще... Если что будет непонятно – сразу спрашивайте, ладно? Так вот, любой из обитаемых Миров включает в себя две составляющих; фактически речь идет о двух различных мирах – они имеют свои собственные законы, но сосуществуют в единой оболочке. Их принято называть «физическим» и «магическим» миром, хотя названия эти довольно условны: магический мир вполне объективен (и в этом смысле физичен), а физический имеет ряд свойств, несводимых к физике, – их можно числить за магические. В случае Арды это будут, соответственно, Средиземье и Заокраинный Запад с населяющими их разумными расами – людьми и эльфами. Миры эти параллельны, а граница между ними воспринимается их обитателями не как пространственная, а как временная: любой человек прекрасно знает, что сейчас-то волшебников, драконов и гоблинов уже не существует, но вот его прадеды всех их, несомненно, застали – ну, и так из поколения в поколение. И это не вымысел, как полагают многие, а вполне объективное следствие двухкомпонентной структуры обитаемых Миров; можно продемонстрировать вам соответствующие математические модели, но вы ведь в них все равно не разберетесь. Пока доступно?

– Вполне.

– Идем дальше. По неведомой причине (хотите – считайте это странным капризом Единого) в нашей с вами Арде – и только в ней! – возник прямой контакт между физическим и магическим мирами, который позволяет их обитателям взаимодействовать между собой в реальном пространстве-времени... ну, попросту говоря – стрелять друг в дружку из луков. Существование этого межпространственного «коридора» обеспечивается так называемым Зеркалом. Оно некогда возникло в магическом мире (именно возникло, а не было там изготовлено!) вместе с семеркой «Видящих камней» – палантиров – и не может существовать отдельно от них: дело в том, что и Зеркало, и палантиры есть продукты разделения единой субстанции – Вековечного Огня...

– Постойте, палантир – это, кажется, система сверхдальней связи, нет?

– Ну, можно его использовать и так. А еще можно, к примеру, заколачивать им гвозди... хотя нет, неудобно – круглый, скользкий... Но вот уж в качестве грузила он точно бы сгодился! Понимаете, каждый из этих магических предметов имеет бездну свойств и применений, но для подавляющего большинства из них в здешнем мире нет даже названий. Вот и используют их черт знает для чего: палантиры для дальней связи. Зеркало – для примитивного предсказывания будущего...

– Ничего себе – «примитивного»!

– Уверяю вас, это сущая чепуха по сравнению с иными его возможностями... Да и потом. Зеркало ведь рисует не объективную картину будущего Арды, а варианты – именно варианты! – индивидуальной судьбы того, кто в него заглянул. Вам ли, ученому-экспериментатору, не знать, что измерительный прибор прямо влияет на результаты измерения – а здесь-то прибором служит не что-нибудь, а человек, существо со свободой воли...

– Нет, что бы вы там ни говорили, а предсказание будущего – это впечатляет...

– Далось вам это «предсказание будущего», – досадливо отмахнулся Шарья-Рана. – А нарушение закона причинности [2]2
  Фундаментальный физический принцип, исключающий влияние данного события на все прошедшие.


[Закрыть], к примеру, вас как, не впечатляет?

– Че-его?!

– Того самого... Ладно, до закона причинности мы еще доберемся. Пока вам достаточно запомнить, что палантиры – в общем и целом – обеспечивают контроль над пространством, а Зеркало – над временем. Теперь идем дальше. Дело в том, что два мира Арды асимметричны по любому из параметров, так что «канал» между ними работает весьма избирательно. К примеру, множество магических существ чувствуют себя здесь как дома, а вот побывать на Заокраинном Западе – да и то ненадолго – удалось лишь считанному числу людей. Именно их и называют в Средиземье магами.

– А назгулы – тоже маги?

– Разумеется. Так вот, эту асимметрию уравновешивало одно важное обстоятельство. Сколь ни ничтожны возможности магов в том, соседнем, мире, но случилось так, что именно они сумели заполучить в свои руки Зеркало с палантирами и перетащили все это добро сюда, в Средиземье. В итоге: эльфы могут заселить Средиземье, тогда как люди не могут заселить Заокраинный Запад, но при этом контроль над межмировым «каналом» остается в руках магов – представителей здешнего мира. Контакты возможны, а вот чья-либо экспансия – нет. Как видите, Единый создал исключительно продуманную систему...

– Ну да, принцип «двойного ключа»...

– Совершенно верно. Он не предусмотрел лишь одного: часть магов была настолько очарована Заокраинным Западом, что решила любой ценою перекроить Средиземье по тамошнему образу и подобию; они объединились в Белый Совет. Другие – сформировавшие впоследствии орден назгулов – были категорически против; ну можно ли, находясь в здравом уме и твердой памяти, разрушать свой собственный мир ради того, чтобы построить на его руинах ухудшенную копию чужого? У каждой из сторон были свои резоны, обе искренне желали сделать людей Средиземья счастливее...

– Все ясно...

– Вот-вот. Когда между Белым Советом и назгулами началась борьба за будущее Средиземья, и те, и другие быстро нашли естественных союзников. Мы стали помогать динамичным цивилизациям центрального Средиземья – прежде всего Мордору, в какой-то степени Умбару и Кханду, оплотом же Белого Совета стали традиционные социумы Севера и Заката, ну и, разумеется, Зачарованные леса. Поначалу белые ничуть не сомневались в победе. Ведь случилось так, что, когда разгорелась война, и Зеркало, и почти все палантиры находились в их руках; они фактически открыли Средиземье для эльфийской экспансии – с тем, чтобы мобилизовать против Мордора все магические силы, и местные, и пришлые. Белые маги не предвидели одного: наш путь, путь Свободы и Знания, оказался настолько привлекательным, что множество людей – самых лучших людей Средиземья – пришли, чтобы стать магическим щитом для Мордорской цивилизации. Один за другим развоплощались они под ударами магии Заката, но на смену им приходили новые. Одним словом, ваше спокойствие покупалось дорогою ценой, Халаддин, – дороже не бывает...

– Почему же мы сами ничего об этом не знали?

– А вас это и не должно касаться. Я и сейчас говорю об этом лишь за одним: вступая в борьбу, помните, пожалуйста, что вы сражаетесь и за них тоже... Впрочем, это все так, лирика... Короче говоря, расклад был крайне скверный, но мы таки сумели, ценою всех этих жертв, защитить Мордорскую цивилизацию, и та уже вышла из младенчества. Еще буквально лет пятьдесят—семьдесят – и вы завершили бы промышленную революцию, а после этого вам был бы уже сам черт не брат. С того времени эльфы, никому не мешая, сидели бы по своим Зачарованным лесам, а прочее Средиземье потихонечку отправилось бы по вашему пути. И тогда, поняв, что они проигрывают соревнование, маги Белого Совета решились на совершенно чудовищный шаг: начали против Мордора войну на уничтожение, впрямую вовлекли в нее эльфов, а в качестве платы за союз передали тем Зеркало.

– Передали Зеркало эльфам?!

– Да. Это было полнейшим безумием; сам глава Белого Совета Саруман (он достаточно дальновидный и проницательный человек) бился против этого плана до последней возможности, а когда тот все же был принят, покинул ряды белых магов. Совет возглавил Гэндальф – инициатор «Окончательного решения мордорского вопроса»...

– Постойте, это какой Саруман? Не король Изенгарда?

– Он самый. Этот вступил во временный союз с нами, поскольку сразу понял, чем кончатся для Средиземья игры с обитателями Зачарованных лесов: он ведь еще давным-давно остерегал Белый Совет: «Использовать эльфов в нашей борьбе против Мордора – все равно что поджечь дом ради того, чтобы вывести тараканов...» Так оно и вышло. Мордор лежит в руинах, а Зеркало теперь в Лориене, у эльфийской владычицы Галадриэль; немного погодя эльфы смахнут Белый Совет, как крошки со скатерти, и будут править Средиземьем по своему разумению. Помните, я вам говорил про закон причинности? Так вот, главное, что отличает магический мир от нашего, – там этот закон не действует (точнее, его действие крайне ограничено). Как только эльфы разберутся в свойствах Зеркала (это не так просто даже для них – они ведь никогда раньше с ним не сталкивались) и поймут, что оно дает власть и над законом причинности, они немедленно – и навсегда – превратят наш мир в заплеванную обочину Заокраинного Запада.

– Так, значит, никакого выхода на самом деле нет? – тихо спросил Халаддин.

– Один есть. Пока еще есть. Средиземье можно спасти, лишь полностью изолировав его от магического мира. А для этого нужно уничтожить Зеркало Галадриэль.

– И мы можем это сделать? – в сомнении покачал головой доктор.

– Мы – если речь о назгулах – нет. Уже нет. А вот вы – военлекарь второго ранга Халаддин – можете. Именно вы, и никто другой, – от указующей на него руки Шарья-Раны повеяло вдруг каким-то нездешним холодом, – способны сокрушить самую основу магической силы эльфов и сохранить этот Мир таким, каков он есть.